Текст книги "Лик (СИ)"

Автор книги: Фелисити Шилдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Маскарадный костюм

Сделав глубокий вдох, насколько мне хватало лёгких, я прислонил сжатую в кулак ладонь к двери. Троекратный стук по дереву вышел тише обычного, и он словно растворился в густой массе, постепенно исчезнув, как и не было его вовсе. Меня не заставили долго ждать, и со скрипом до рези в зубах дверь отворилась, позволив мне зайти внутрь. Прямо над ухом звенел воздух от комариного писка, круглая лампочка, светившая жёлтым цветом, собрала вокруг себя стайку ночных мотыльков и каких-то маленьких зелёных мошек. Позади меня легла кромешная темнота, звуков не существовало, и осталось лишь что-то вроде безмолвной пустоты. Ещё немного потоптавшись на входе то ли от внезапно нагрянувшей нерешительности, то ли от потаённого волнения, которое было совсем не к месту, я зашёл в дом. Дверь за мной захлопнулась моментально, и я в мыслях проклял ветер, которому вздумалось порезвиться.

Темнота и пустота остались позади, но так оказалось лишь на первый взгляд – со всех стен на меня двигалась большая тьма, чем та, что я видел. Она вязко обступала единственную лампочку, покоившуюся под потолком, вот только от неё было не так уж и много помощи. Через нагретое стекло рассеянно проходил беловатый свет и, ещё не доходя до пола, кончался, оставляя меня в полной черноте. Можно сказать, лампочка была здесь совершенно ненужным аксессуаром.

– Вестер? – бросил я в глухую бездну – некогда коридор, вдруг потерявший все свои очертания, теперь исчезнувший. – Ты здесь? – сорвалось с языка.

После каждого слова пропавший проход отвечал мне многократным эхом. Мысли, как и темнота, сгущались, и я хмурился, стараясь внести для себя хоть какую-то ясность. Всё было в порядке, и не было никаких причин для волнений, но отчего-то голова стала раскалываться, перед глазами пару раз вставали неясные блики. «А для чего я пришёл? Я ведь пришёл ради чего-то, ведь так…»

Путанные мысли вдруг завертелись в сознании, образуя клубок. С каждым моментом ситуация становилась всё комичнее и комичнее, но в то же время по телу проходил колючий холод.

– Глупо было приходить без причины, – сказал я сам себе, убедившись, что в доме пусто, и повернулся к выходу, но меня пригвоздило к полу. Вновь нахмурившись, я оглядел свои ботинки, стараясь увидеть то, что же меня сдерживало, и ничего не нашёл. Оставалось только усмехнуться и подумать, а не розыгрыш ли это? Только сдавленный голос меня остановил, вдавил в пол ещё сильнее и окутал невидимым туманом.

– Флеминг? Я думала, ты пришёл ко мне, так почему ты уходишь?

Я мучительно долго поднимал глаза к говорившей, сколько ни старался сделать это быстро. Как в замедленной съёмке, я наконец увидел её. Будто в первый раз пробежался жадным взглядом по оправе круглых очков, по изгибу светлых бровей и уголку задорно приподнятой губы. Встретился с её вечно живыми, точно горящими глазами и коротко взглянул на блеснувшие под светом коридорной лампочки волосы, показавшиеся в тот момент червонными. «Когда?…»

– Флеминг, почему ты молчишь? – она искристо рассмеялась, сощурившись совсем как её брат. А у меня, как у последнего глупца, пересохло в горле. Да и невозможно было не удивиться простоте Саванны и её легкости, которая мгновенно делала тёмное окружение невесомее, и чудилось, что пугающие краски отступали, возвращаясь к стенам – туда, откуда они пришли.

– Саванна! – только и воскликнул я, улыбаясь.

– Наконец-то, – она продолжала смеяться, а лампа на потолке начала жужжать. Мне хотелось подойти ближе, но Саванна опередила мои мысли, сделав пару уверенных шагов и чуть ли не столкнувшись со мной. Только тогда смех прекратился, и вот уже она смотрела на меня снизу вверх, молчала и учтиво улыбалась. Можно было видеть, как блестели её глаза. – Ты не рад меня видеть? Ведь вы так долго искали меня…

Я перебил её.

– Саванна, не говори глупостей! Где ты была? И, естественно, я… мы рады тебя видеть, но что, чёрт возьми, случилось? Почему ты так неожиданно появилась? В чём дело? Это розыгрыш?

– Ты всё ещё задаешь много вопросов.

Она тихо шикнула, теперь уже улыбаясь совсем по-другому. В её глазах блестели иные, непривычные огоньки – я бы сказал зловещие, но Саванна и такое слово были не совместимы. Тогда я подождал пару мгновений. Что-то было необъяснимое в этой ситуации, закрадывалась мысль, что девушку кто-то… подменил. Мы смотрели друг на друга какое-то время, и я еле сдерживался, чтобы не обнять её, сказать что-то. Её желтоватые глаза не переставали искриться, смотря на меня, и я прекрасно понимал, что за всем этим скрывалось, чего просил этот взгляд, но передо мной будто стоял огромный знак «стоп». Эта девушка не была моей, её мог целовать не я и не я мог шептать ей на ухо глупые, но сладостные слова. «Так чего же ты ждёшь, Саванна? Ты хочешь, чтобы я отступил от всех своих принципов? Хочешь сказать – к черту их все?»

Так она и сказала, когда, вечно решительная, но сегодня к тому же непредсказуемая, обвила руками мою шею. Как разряд молнии, быстро и неуловимо, её губы и мои встретились. Жужжание лампы только нарастало. Темнота продолжала уходить, но, прикрывая глаза, я забывал об обстановке, она переставала меня заботить. Чуть наклонившись к Саванне, я притянул её ближе, ощущая сладковатый вкус её блеска. Она была настолько рядом, что, не будь на ней топа, а на мне – рубашки, я бы смог почувствовать её сердцебиение. Моя кровь закипала, но я и подумать не мог о том, что спичкой на воздухе окажется именно та, кто сейчас мягко касалась руками моего лица. Она целовалась так уверенно, так настойчиво, что с каждой секундой пламя разрасталось, норовя сжечь всё пространство. Через мгновения, показавшиеся вечностью, пальцами можно было прочувствовать всю дрожь её спины и всего тела. Я открыл глаза и встретился с её долгим и затуманенным взглядом, но он точно не хотел меня останавливать.

«Знала бы ты, Саванна, чего мне стоили эти ожидания.»

– Тебе холодно? – спросил я, приближаясь своим лицом к её уху. Саванна долго не отвечала, и мне было достаточно тех секунд, чтобы улучить момент и спуститься по её шее к ключицам, ощутить запах тела, вдохнуть терпкий аромат цветочных духов, исходивший от кожи. Тело девушки задрожало сильнее, и только тогда я вновь поднял глаза на её лицо, на такое родное лицо. В тот же самый момент я обнял Саванну крепче, точно хотел сокрыть её от пугающей темноты. Чего она так боялась? Тело её продолжало содрогаться, и была тому ясная причина – Саванна плакала. Беззвучно, боясь потушить те новые пожары, разгоравшиеся внутри нас. Меня вдруг настигло смятение, и я попытался истолковать свои действия, но неужели я сделал что-то не так?

– Саванна, не молчи, – шепнул я, обнимая одной рукой её за шею и зарываясь в тёплые рыжие волосы. Слёзы продолжали течь, моя рубашка постепенно намокала, лампочка зашлась в миганиях, добавляя напряжённости.

«В чём же дело?»

Наконец, последовала реакция: Саванна, продолжая слабо трепетать, освободилась от меня, отходя бережно на шаг. Я с непонятным страхом оглядывал мокрое лицо, влажные глаза и улыбку с опущенными уголками. Всё ещё продолжая чего-то ждать, я услышал:

– Вы так долго искали меня, – с чёткой расстановкой говорила Саванна, шевеля губами, а звук каким-то чудом оказывался у меня в черепе, но вокруг его не существовало. – Вот только до сих пор не нашли.

– О чём ты гово…?

– Так найди же меня, Флеминг, но поскорее, пока не стало поздно. Прошу, – с каждым словом звук становился всё громче, а образ Саванны распадался на миллионы частиц, она просто исчезала.

– Но где, где нам тебя искать? – говорил я громко, заглушаемый её голосом в моей голове. Постепенно становилось ясно – это всего лишь сон, всего лишь проекция. Мыслей, слов и чего-то ещё. Стоило мне об этом догадаться, как Саванна полностью растворилась, оставив после себя витать в воздухе лишь запах духов. Но об этом можно было только догадываться, потому как я снова потерял все тончайшие нити, связывавшие меня с ней.

И я проснулся.

***

Мисс Уивер вздумала прочесть нам нотации. Прошёл целый день с той ночи, когда моим друзьям взбрело в голову искать Саванну в лесу.

«Упасть всегда намного проще, чем встать, как и совершить грех легче, чем его замолить. Но в этом и состоит справедливость, ребята» – говорила мисс Уивер, пока я, Вестер, Клео и Рейн изо всех сил намывали парты в кабинете трудовика. Весь класс пропах средствами для мытья, Вестер часто чихал, у него густо покраснел нос, и, наверняка, это могла быть аллергия. Впрочем, он ничего не говорил на этот счёт и последние, оставшиеся до начала «Портретов», полчаса натирал порошком чёрное пятно на одной из парт в конце кабинета, хотя мисс Уивер уже велела нам вытирать столы насухо. Перед моим носом Рейн нарочно схватила с учительского стола последнюю тряпку, отчего мне пришлось ждать, пока она закончит, чтобы разобраться и со своей частью кабинета. Удивительно, но я даже не злился. Стоя возле подоконника и слегка щурясь под лучами заходившего осеннего солнца, обволакивавшего каждый сантиметр пространства, создававшего мягкие тени от столкновения с предметами, я с радостью вспоминал утро. То самое утро, когда в самом дальнем углу комода я сумел-таки разыскать кулон. Открыть его крошечным ключом, услышать тонкий скрип и лицезреть находящийся внутри предмет – и вот тут радость испарялась, как дым. Все старания были ради очередного ключа, только в этот раз позолоченного и точно от другого замка, но кому, в конце концов, нужны были эти детали? Потратив вечность на поиски зацепок, ты сталкиваешься с другой и снова недоумеваешь. Ещё и этот сон – пугающий, загадочный и, признаться честно, манящий. И если о ключе я мог рассказать Вестеру (на что он только пожал плечами и пошутил о том, что его сестра, вероятно, любит детективы), то о том, что я пережил ночью, я умышленно умолчал. Боюсь только представить, в чём меня могли обвинить остальные, узнав о сновидении, да и становилось понятно, что подобное было чересчур личным. Ведь у всех должны быть секреты, а иначе теряется интерес. Или я так только себя успокаивал.

Но, Саванна, к чему все эти загадки? Я – не Шерлок Холмс, а ты – не доктор Ватсон.

Стоило подобным мыслям прийти ко мне в голову, как в класс небрежно зашёл Даррелл с вечной кривой ухмылкой на лице, закинутым на одно плечо рюкзаком, и прошёл за свою парту, проигнорировав то, как Рейн делала заключительные штрихи сухой тряпкой на его столе.

– Эй, ты такой старый, что не можешь постоять? – не выдержала девушка, бросив на Даррелла убийственный взгляд, и шумно выдохнула, отдуваясь от лезших на лицо волос.

– О, знала бы ты, сколько мне лет, – он рассмеялся своим обыденным бесстыдным смехом. В это же время из каморки вышла мисс Уивер, бросившая короткое «не ругайтесь». Хорошо, что не пустилась повторно в философию (что застала нашу компанию), из-за которой каждый успел бы сто раз пожалеть о том, что встретился с этой женщиной в тёмное время суток, когда должен был уже спать. Иногда быть подростком – не так уж и круто. Взять хотя бы выражение лица Рейн, которое за всё время нашей уборки так и говорило, чтобы сейчас провалился пол или случился пожар. Я кое-как сдерживался от смеха в те моменты. Только одной Клео, похоже, было не так уж и плохо – в момент передышки она успела выпросить у мисс Уивер книгу, которую та читала и держала на учительском столе. Девушка призналась, что ей было жаль, когда она увидела пустой шкаф в конце кабинета, где обычно было много книг и всевозможных безделушек. За пятнадцать минут, прочитав сколько-то страниц, Клео весело рассказывала нам всем о проблеме главного персонажа, которая, по её мнению, мешала ему исполнить свои мечты. Рейн мягко, ведь Клео была её подругой, попыталась намекнуть, что хочет просто немного тишины. Мы все сидели на широком подоконнике, грея спины о лучи солнца, свесив ноги и изредка наблюдая за тем, как мисс Уивер копалась в кипе бумаг, наверное, невероятно важных. В один такой момент Вестер откровенно сказал:

– Я не знаю, как успокоить родителей. Они всегда пропадают на работе, а когда мы дома – они сидят в разных комнатах, даже не разговаривают. Каждый знает, что в тот вечер, когда исчезла Саванна, что-то случилось, но я… – он горько усмехнулся, смотря в пол как рза тогда, когда за мисс Уивер хлопнула дверь. – Что я могу сказать? Если я скажу правду, то всё разрушу и тогда каждый из нас будет искать мою сестру поодиночке.

– Я слышала, что в городе по этому делу хотят нанять группу добровольцев, – равнодушно вставила Рейн, болтая ногами в воздухе, но я посмотрел на неё и увидел, как её нижняя губа предательски дёрнулась. – Ведь и Эдди пропал, а для нашего города подобное – нечто новое за много-много лет. Страшно представить, если за обоими случаями стоит кто-то один или одна.

– Да, я в курсе, но мои родители также рассматривали вариант частного детектива, а по поводу Рейнотта – даже не знаю. Возможно, у его родителей есть такая возможность, но в моей ситуации всё немного сложнее. Так и придётся надеяться на помощь городка, – опять короткий смешок.

– Кажется, Эдди с родителями живёт в самом центре города, так что наверняка его семья займётся делом серьёзно, у них есть необходимые средства, – тихо заговорила Клео, поджимая тонкий рот. Когда она поворачивала голову, попадая под косые лучи, её глаза приобретали практически тот же оттенок, что был у глаз Саванны. Забавно.

– Да, я живу с ним в одном доме, – вставил я невзначай.

– Ну, неудивительно, – словно вспомнив о моём существовании, Рейн глянула на меня, зажигая в глазах леденящие синие огни. Догадка подтвердилась.

– Ладно, долой эту тему, я что-то разошёлся, – продолжил нарочито громко Вестер, быть может, стараясь не допустить стычки. Он вернулся к прежнему бодрому состоянию, и я в который раз заметил, что подобное у него чередовалось. Как будто ему были необходимы моменты открытости, а затем он вновь надевал маскарадный костюм. Видимо, игра в прятки у детей Цукерман была любимой. И если уж им так нравилось, то кто же мешал продолжению?

***

Класс затих. Все ждали появления мистера Киннана, когда солнце начинало медленно плыть по небосводу, клонясь к земле. Было ещё далеко, но время не стояло на месте.

Сегодня одна из учениц обрызгала себя до того пахучими духами, что от раздражения свербело в носу, но мисс Уивер не решалась открыть окно пошире, дабы не запустить промозглый ветер. На столы падал оранжевый свет, отчётливо тикали часы, и слышались короткие шепотки за дальней партой. Мисс Уивер ещё не закончила разбирать документы, потому шелест бумаги и файлов разбавлял неловкую тишину. И тут в дверь постучали, но тут же, как одумавшись, в класс зашёл запыхавшийся и, я бы сказал, помятый мисс Киннан, державший под мышкой тёмно-бурый кожаный дипломат. Под глазами у него легли глубокие мешки, а взгляд беспорядочно метался по помещению. Утерев нос длинным пальцем и коротко кивнув на общее приветствие, уборщик воскликнул:

– Чем больше любишь человека, тем быстрее он от вас уходит! – и тут же, бросив дипломат на стол, чем напугал мисс Уивер, мистер Киннан нервно прошёлся вперёд-назад по классу под внимательные взгляды и продолжил. – И это наша с вами сегодняшняя тема. Мы попробуем ответить на вопрос: почему в этой жизни всё так непостоянно и почему кому-то дано больше привилегий?

– А почему так, мистер Киннан? Вы же говорили, что у нас будет другая тема, – твердо сказала девушка, сидевшая позади нас с Вестером.

Мужчина поднял глаза от пола и как-то насмешливо глянул в сторону говорившей, но он не улыбался, а лишь оттянул от шеи воротник рубашки и стряхнул невидимую пыль с заплатанного в паре мест серого пиджака.

– У меня умер единственный и ближайший друг, милая, – громом в ясный день сказал мистер Киннан, покружившись на носках туфель и громко плюхнувшись на стул, расположившийся рядом с мисс Уивер.

– Да, ребята, эта ужасная новость пришла к нам с утра, – вкрадчиво прозвучала мисс Уивер, аккуратно кладя свою белую руку поверх тёмной руки мистера Киннана, но, чтобы это не выглядело странно, поспешила её убрать. Мне казалось, что их эмоции передались мне, и передо мной мгновенно встал пепельный туман. – Этот друг, он…

– Эйда, я сам, – тихо бросил мистер Киннан, но в гнетущем безмолвии, уже и без еле слышных разговоров, слова прозвучали чрезмерно ярко. Потом мужчина говорил обычным, часто сбивавшимся голосом, и теребил в руках зелёный платок, который достал из пиджака. – Это был мой самый близкий друг, который помогал всегда, даже в самые сложные моменты. Теперь без него я просто никто.

– Примите наши соболезнования, мистер Киннан, – тревожным голосом сказала Клео, и я увидел, что по щеке её потекла влажная полоска. Рейн рядом с ней сидела почти неподвижно, устремив несколько затравленный взгляд на наших преподавателей. Уверен, даже ей было тяжело это слышать. Об этом свидетельствовала ручка, которую она до того крутила, а сейчас остановилась это делать, словно заморозилась.

– Спасибо, Клео, – сказал мистер Киннан с нотками усталости в голосе и какой-то дрожи. Вздохнув, он хотел что-то ещё добавить, но тут через форточку-таки прошла струя свежего осеннего и чистого ветра, задев сначала нас, а потом и преподавателей, и это отвлекло одного из них. Он замер, наивно приоткрыв рот, и тогда-то все могли увидеть застывшую в его глазах боль.

– И мы с вами должны что-то сделать ребята, – опередила его мисс Уивер, спохватываясь и грустно улыбаясь. – В ноябре в школе будет вечеринка, посвященная памяти другу нашего мистера Киннана, – говорила женщина, пока сам мистер Киннан вскочил с места и, не сказав ни слова, предпочёл скрыться в каморке. После слов «вечеринка» класс пришёл сначала в замешательство, а потом – в тихий восторг, вот только пока было не до веселья. – Но нам нужна в этом помощь. Например, в музыке. Ведь есть кто-то у нас, кто играет, так? – она энергично хлопнула в ладоши и чуть раскрыла глаза.

Я уже слушал всё это с рассеянным вниманием, стараясь разобрать многое по полочкам. И, честно, во мне за этот день скопилась усталость, я только и увидел краем глаза, как пара человек подняла руки, а Даррелл надменно воскликнул:

– Ну, я умею играть на гитаре. Только у меня струна порвана.

Я, как и мисс Уивер, распахнул глаза будто после сна. Вестер и я в ту же секунду переглянулись, я затаил дыхание, услышав, как подскочило сердце от такой новости. Друг осклабился и часто заморгал, и я едва не поперхнулся, но вовремя взял себя в руки и поднял эту самую руку, тут же выплеснув мысли в предложения:

– Мисс Уивер, а я помогу Дарреллу и всё починю. У меня как раз есть струны.

Газеты городка

– Конечно же, у меня нет никаких струн. Я не закупаю их впрок на случай апокалипсиса! – не выдержал я очередного вопроса Клео о том, что же мы собирались делать.

– Единственный магазин музыкальных инструментов находится на самом конце города, а также он не работает по субботам, – чётко, как при прочтении лекции в университете, говорила Клео, краснея до кончиков ушей. Сжимая в пальцах ткань своих широких брюк и глядя в пол, не смея поднять на меня взгляд, она сидела напротив меня, на ковре в моей спальне, в позе лотоса. Луч света из окна падал ей на макушку и окрашивал длинные медовые волосы в светло-пшеничные. Как раз в этот момент в комнату постучали, и зашла моя мама, внося с собой аромат печеного картофеля и специй:

– Тук-тук.

Клео обернулась через плечо, чтобы увидеть её.

– Как вкусно пахнет! – оживилась девушка, как и я, глядя на покоившиеся на подносе тарелки с блюдом. Моя мама мгновенно взяла ситуацию в свои руки, мягко улыбаясь и делая несколько шагов по направлению к столу. Опустив поднос с обедом, она тут же ответила радостным тоном:

– Да, согласна. Только заказала в Нептуне (прим. выдуманный ресторан в городе, где живут персонажи истории), и уже привезли.

Клео непонимающе, но так, чтобы моя мать того не увидела, поглядела на меня. Я в ответ сумел только вскинуть брови и тут же их опустить, надеясь на то, что этот разговор можно будет перенести на будущее. Наконец, когда за матерью захлопнулась дверь, Клео то ли сказала, то ли крякнула:

– И часто вы так гостям предлагаете еду из ресторана?

Почудилось, что Клео забыла о своей извечной скромности.

– Готовить нормально из нас всех умеет только отец, вот и всё, – я чуть скосил взгляд, чтобы не встречаться с ошарашенным – Клео. Было непривычно видеть такую реакцию. Как будто мы предложили девушке обед, выращенный на Марсе.

– Хорошо, – на выдохе произнесла девушка и неловко побродила глазами из стороны в сторону. – Прости, я уцепилась за какую-то мелочь, – она заёрзала на месте и поспешила переменить позу, присев на согнутые колени и поглядев на меня в упор.

Я должен был что-то сказать в ответ?

– Давай тогда вернёмся к делу.

***

Небо уже темнело. С каждой секундой приобретало более глубокие оттенки синего и серого. Звёзд ещё не было видно, но в воздухе уже ощущалась прохлада, от которой Клео запахивалась в плащ сильнее, но со стороны не думалось, что он так уж спасал её. Пресловутый в нашем городе час-пик закончился, и по главной площади неспеша прогуливались зевающие от усталости люди или наоборот – бодрые и весёлые, словно готовые отправиться в клуб или на любую вечеринку, что окажется ближайшей. Звуки улицы были приглушёнными: то цокот каблуков по плитке, то одиночный смех где-нибудь возле фонтана, медленно тянущиеся разговоры и молчание таких же, как и мы с Клео – немного потерянных, но целеустремлённых.

Почему потерянных?

– Знаешь, я вроде как всё напутал, когда взял в курс обучения физику и химию. Неужели я не мог взять бизнес-дело или уж на самый последний вариант – географию, – вырвалось у меня, когда мы завернули с главной площади на Элм Хилл – улицу, где с лёгкостью можно было протереть собою стены кирпичного здания, если бы на узкой полосе дороги вдруг очутилась целая толпа людей. Но как известно – у нас это была редкость, как и вообще какое-либо массовое происшествие и происшествие вообще. Только сейчас газеты городка стали выводить на первую страницу не достижения сельского хозяйства в лице единственного и неповторимого мистера Хеленвуда, а необъяснимую пропажу двух учеников одной из школ. Нельзя было не заметить, как возрос уровень безопасности в городе – на каждом шагу попадался отряд полицейских, которые то передавали что-то по рациям, то окидывали внимательным взглядом местность. Непривычно было и видеть два знакомых лица на плакатах, которые на столбы наверняка повесила группа активистов. В чёрно-белом варианте не было видно пламенного цвета волос Саванны, ещё и выбрали такую фотографию, которую я ни за что бы не решился клеить – счастливая и просто светящаяся от улыбки Саванна. Как будто веселится от мысли, что все её ищут. Ну кому могла прийти в голову такая хрень?

Я настолько засмотрелся на все эти многочисленные постеры, что не сразу услышал вопрос. Это было, когда мы с Клео уже пересекли Элм Хилл и двинулись по тротуару Уэнсум-стрит, где изредка проезжали машины и довольно громко от рёва двигателей разговаривали прохожие.

– Чем тебе не угодила география? Её я тоже выбрала и ничуть не жалею. Естественные науки – это моё всё.

– Мой профильный предмет – психология, так что мне незачем знать географию, например, Австралии! А вот что делать с физикой и химией я без понятия. Они мне тем более не пригодятся, – я коротко пожал плечами и поймал себя на мысли, что рассуждаю, как большая часть моих бывших приятелей.

Клео чуть замедлила шаг и какое-то время шла, не оборачиваясь в мою сторону. Спустя мгновения она всё-таки развернулась и сказала:

– А ты разве забыл, что я согласилась тебе помочь?

Я быстро нахмурился. Что за хреновая память.

– Нет, конечно.

Клео тут же несильно закатила глаза. Никогда не видел того, как она совершала этот жест, но, видимо, меня настолько сильно выдал мой голос, ставший тише обычного. Я поспешил засунуть руки в карманы куртки и старался не смотреть на Клео.

– Ла-адно, – протянула она беспечно. Вот ведь хитрюга. Тоже притворялась, что ничего не поняла. Когда мы проходили мимо Кафедрального собора, она чуть поднялась на цыпочки и стала заглядываться на его кирпичные остроугольные верхушки. Я пару раз бросал в сторону Клео отрывистые взгляды, а потом вновь возвращался к рассматриванию вывесок магазинов. Возле газетного киоска в голову ударила мысль припустить шагу: на огромном плакате опять было её лицо. Казалось, она смотрела на меня со всех углов, со всех этажей домов, но продолжала молчать и постоянно возвращалась в темноту.

А почему мы с Клео были целеустремлены?

Томбленд, потом оттуда направо – на Принсес-стрит.

– Не помнишь, какой у Даррелла дом? – первым нарушил я затянувшееся молчание.

– Так, кажется, – сказала она, внимательно вглядываясь в бумажную карту в руках. Я говорил девушке, что мне проще отыскать всё в Google, а потом просто включить навигатор, но нет. Клео настояла на том, чтобы взять с собой её старую отцовскую карту, на которой не было и половины новых заведений, но зато имелись описания основных достопримечательностей и всё остальное, присущее карте. – Кажется, вот этот, – она подняла глаза и указала подбородком на дом – двухэтажный, узкий, с цветочными кашпо на подоконниках и черепичной крышей. В сгустившихся сумерках было сложно различить цвет дома, а ближайший фонарь был подвешен рядом с окнами соседнего здания. Рассеянный свет падал на нас и с трудом позволял разглядеть друг друга. В таких условиях глаза Клео казались и вовсе чёрными. Когда она заметила мой пристальный взгляд на себе, неуверенно улыбнулась и сделала пару шагов по направлению к двери. Постучав, Клео отошла слегка назад и принялась покачиваться на носках сапог.

Я тем временем думал о нашей цели – разузнать всё и, если надо, представить Даррелла полиции. Ну, может, не настолько скоро.

Дверь открыла немного сонная женщина с растрёпанными светлыми волосами (если освещение меня не обманывало) и в неком подобии домашнего халата. Лениво оглядев нас с Клео, она спросила низким прокуренным голосом:

– Вы к кому? – голос прозвучал так тяжело, что меня будто самого придавило его тяжестью. Но нет, я знал, что мог столкнуться со сложностями.

Я стал лихорадочно придумывать какие-то слова. Нельзя же мне было сказать, что я пришёл брать Даррелла с поличным. Но и говорить, что мы с ним друзья, я тоже не мог. Это было бы неправдой как минимум.

– Здравствуйте, мисс… – сказала Клео бодро и быстро, а потом затянула с приветствием.

– Миссис Йорк.

– Миссис Йорк, – дополнила Клео, включая все свои дипломатические способности, доброжелательно улыбаясь. – Мы с Дарреллом ходим на схожие предметы, а ещё на кружок. Скоро у нас в школе вечеринка, и…

Она не успела договорить, потому что миссис Йорк повернулась через плечо и громовым голосом крикнула в коридор, заслоняемый её широкой спиной.

– Даррелл, это к тебе!

Мельком взглянув на Клео, я увидел на её лице выражение полного непонимания. Сложно привыкнуть к тому, что тебя могут в любой момент перебить.

Более ничего не говоря, мать Даррелла не спеша поплелась по коридору, на ходу запахивая халат с двойной силой. Через каких-то несколько мгновений, пока мы с Клео ждали появления своего знакомого, девушка вдруг произнесла:

– Когда я решила сходить с тобой сюда, я не думала, что столкнусь с чем-то наподобие этого, – полушёпотом говорила она и будто нахохливалась. Чтобы ей было проще разговаривать, а мне – слышать, она подвинулась ко мне на метр-два, а от её дыхания в прохладном воздухе заметались едва заметные клубы пара. – В следующий раз пусть идёт Рейн и решает подобные проблемы. У неё это лучше получается.

Я усмехнулся. Она насупилась.

– Я серьёзно! – для пущей убедительности ей только не хватало топнуть ногой.

– Я тоже, – сказал я, силясь сдержать повторную усмешку. – Но ты забавно злишься.

И тут мне или показалось в свете того самого фонаря, или у меня начались галлюцинации, но лицо Клео приобрело светло-красный оттенок. А потом она со всей силы толкнула меня в плечо, что ещё чуть-чуть, и я бы мог отшатнуться. Как раз в этот момент послышалось:

– Ох, какая романтика!

Мы с Клео вместе обернулись. Конечно, кто это ещё мог быть? Даррелл стоял на пороге дома, облокотившись плечом о косяк двери и скрестив на груди руки. В отличие от своей матери он был в потёртых джинсах и свитере. И всё же лично мне было достаточно легко сделать вид, что ничего не происходило – это только Клео замолчала.

– Хей, Даррелл, – пропустил я его слова мимо ушей и протянул руку для рукопожатия. Совсем скоро он протянул свою в ответ. Отлично, это уже неплохой результат. Сжав губы в подобии улыбки, я сказал:

– Это по поводу струн. Можно зайти? – я указал глазами на коридор. Даррелл, не произнося ни слова, кивнул и любезно отстранился от прохода. И только посмотрев на него ещё раз, я убедился, что он или что-то знает, или как обычно ехидничает.

Дом оказался просторным и светлым – полная противоположность дома Цукерманов. В воздухе витали запахи ароматических свечей или масел (это наверняка постаралась мать Даррелла). У меня от них засвербело в носу, и я отчаянно сдерживал чих. Йорк провёл нас в свою комнату, где располагался огромный компьютерный монитор, кровать, чуть ли не на пол площади, и куча всякого барахла возле неё – и одежда, и какие-то колпачки, крышки.

– Не ждал гостей, – пожал он плечами, закрывая за нами дверь и оглядывая нас с ног до головы. Мы с Клео не сняли ни курток, ни обуви, но, похоже, Йорку было всё равно. Значит, ситуация была не такой уж и плохой.

– Леди, присаживайтесь, – с ноткой нахальства в голосе сказал Даррелл и махнул рукой в сторону кровати. И я не мог не заметить того, как он оглядел её фигуру, спрятанную под свободной одеждой. Прямые плечи, узкие, почти мальчишеские, бедра, которые, правда, нельзя было сейчас разглядеть, и длинная шея. Клео опасливо, как загнанный зверь, огляделась и послушно опустилась на предложенное место. Кажется, она потеряла дар речи. Ну что ж, пора было мне открывать в себе дипломата.

– Это ты виноват в пропаже Саванны, не так ли?

Видят небеса, у меня не получилось.

Даррел стоял возле двери, и на его месте я бы или чуть дёрнулся в ответ, или сдвинул от непонимания брови. Он же, гад, сумел не шевельнуться. Чуть прищурился своими лисьими глазами и рассмеялся.

– А я думал, с какой это стати этот новенький будет мне помогать. Может, запал на меня, или что.

Да какого…?

– Флеминг, – невнятно пробормотала Клео. Я не смотрел в её сторону, но, видно, она заметила, как напряглись мои руки. Хотелось сбить с этого самонадеянного лица Даррелла всю спесь.