Текст книги "Лик (СИ)"

Автор книги: Фелисити Шилдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Я тут, вообще-то.

– А ты думал, мы тебя не видим? – бросила вдруг черноволосая, опять одарив меня уничижающим взглядом двух своих океанов. До чего же она не годилась в подруги светлой и жизнелюбивой Саванне, я не мог надивиться. Это она, а не Саванна должна была жить в такой же тёмной квартире, тёмной комнате, где свет рассеянно падал на окружающие предметы, отчего они являли какие-то уродливые тени. В такой комнате, где в нос и лёгкие забивалась пыль, в воздухе витал запах пережаренного масла и тухлых носков, где в шкафу стояли треснутые стаканы – это точь-в-точь была комната этой самой Рейн.

Саванна же должна была жить в светлых царских палатах, куда каждое утро пробивался бы яркий солнечный свет, где она могла бы припудривать свои нежные щеки перед прогулкой, сидя у окна, перед маленьким гримировочным столиком. Там пахло бы мёдом, дождём и цветочными духами, как в самой настоящей сказке. Саванна была бы там королевой.

– Просто скажите мне, что произошло, – устало изрёк я. Слишком мало было во мне сил, чтобы язвить и сопротивляться, и слишком отчётливо болела у меня голова.

– Школьная медсестра сказала, что это стрессовое. Не каждый день сталкиваешься с пропажей близких, – приглушённым тоном начала феминистка, то есть Клео. Её медовые волосы красиво лежали на плечах, и живые каре-зелёные глаза, полные сострадания, смотрели на меня. После Рейн мне было неожиданно услышать такой размеренный, заботливый тон, и я просто убаюкивался им, как младенец. Мне хотелось спать, тёмная комната только навевала мне этой потребности, и слушал голос Клео я лишь в пол-уха. – И ещё, кажется, ты не ел с утра, так? По крайней мере, это сказала твоя мама.

– Моя мама?! – очнулся я, но тут же поправился. – Вы звонили ей? – я не понимал, когда они успели с ней связаться, ведь наверняка прошло не так-то уж и много времени, или… я посмотрел в сторону окна и заметил чёрную улицу, услышал свист ветра, ощутил душный вечерний воздух.

– Да, мы сказали ей, что сегодня мы будем вместе делать домашнее задание, и ты переночуешь у нас, – встрял обыкновенным образом Вестер. Он сидел ко мне ближе всех и бодренько вертел в руках мой сотовый телефон. Я бросил в сторону одноклассника мрачный взгляд – это подействовало, и парень вернул мне сотовый. – Согласись, не пойдёшь же ты домой в таком виде? – сказал он и, встав со стула, направился к пухлому, забитому старыми толстыми книгами, шкафу, с полок которого он достал какой-то плоский предмет. Этим предметом оказалось обыкновенное заляпанное зеркало, в которое Вестер предложил мне посмотреться.

Пожалуй, стоило ожидать того, что не звезду экрана я увижу в мутном отражении – только парня с глубокими синяками под глазами, царапиной в области виска и подбитой губой. Ещё не стоило забывать про мои кулаки.

– Меня ещё, помимо прочего, кто-то бил? – скривился я.

– Ты просто упал немного, скажем, неаккуратно, – сморщившись, сказала Клео. Её тонкие губы превратились в ломаную линию. Рейн в это время молчала, уставившись на свои белые пальцы, выказывая полнейшее пренебрежение к происходящему, а Вестер терпеливо ждал, пока я «налюбуюсь» на себя.

– Отлично, – заключил он, когда я кивнул ему, и убрал зеркало обратно, пройдясь туда-обратно по узенькой комнате. Я счёл нужным подняться окончательно с кровати, опустив ноги на скрипучий пол, и тогда Вестер продолжал:

– Теперь, когда наша спящая красавица очнулась, – захрустел он пальцами, и в этот момент на него с упрёком зыркнула Рейн, – идём есть. Может, хоть сегодня Саванна изволит вернуться.

Никто ничего не сказал в ответ, а только все повставали со стульев, отодвигая их к стене с отходившими обоями, начали суетиться. Я же, как встал, так и стоял, только позже догадавшись застелить за собой шерстяное одеяло, потянуться и доброжелательно улыбнуться Вестеру.

Все вчетвером мы прошествовали через лестницу на кухню, где мой одноклассник зажёг аналогичную всем остальным в этом доме лампу, когда на стены вновь отбросило странные тени. Здесь не было ни Тувьи, ни Джейн, ни даже привычный запах жареного или пареного не витал в воздухе – только забытье и опустение словно воцарились в комнате, отчего мне даже стало не по себе. Я не стал спрашивать, где же были родители и тот самый, что целовался с матерью, тот самый, о котором я до сих пор молчал, тот самый, из-за которого всё и произошло, тот самый…

– Флеминг! Долго будешь стоять? – гневно сказала Рейн, вновь метая молнии во взгляде. Её тонкое тело стояло рядом со мной, она тут же повернулась ко мне полубоком, чтобы мы не встречались взглядами, скорее всего. Я смог увидеть её чуть курносый профиль, острый подбородок и тонкую шею. Лишь спустя мгновения до меня дошло, что я застыл возле диванчика, оглядывая продукты на прозрачных полках: макароны, крупы, несколько клубней картофеля, ещё какие-то овощи, и на этом список заканчивался. Я встрепенулся и понял, чего от меня ждали, поэтому заставил себя побыстрее усесться на тёмно-зелёный диван, продвинуться к самому краю и ждать, когда ко мне присоединятся остальные. Вестер тем временем достал с плиты высокую кастрюлю, открыл её, и вокруг стал распространяться приятный аромат куриного бульона, совсем как в ресторане.

– Знакомьтесь с кошерной едой, господа, – сказал он, поставив кастрюлю на стол, а сам в этот момент принялся доставать тарелки. В животе у меня уже крутило от голода, и я еле сдерживался, когда одноклассник разливал по посуде дымящийся суп, от которого мой желудок готов был выпрыгнуть наружу. Как было приятно взять в руки ложку, подуть на горячую жидкость и с наслаждением попробовать её, дрожащей рукой поднося к губам.

– Блин! – отпрянул я, едва не столкнув тарелку. На меня мгновенно уставились остальные, удивлённо раскрыв глаза, кроме Рейн, конечно. Она только посмотрела на меня с секунду-другую, а затем преспокойно продолжила уплетать это нечто. – Почему так горит?!

– О, Флеминг, – засмеялась ни с того ни с сего Клео, прикрываясь ладонью.

– Не ожидал перчика, да? Обычно мы всегда его добавляем, чтобы еда не была совсем пустой, – Вестер пожал плечами, будто извиняясь, а сам беззлобно усмехнулся.

– В следующий раз предупреждай, – бросил я и через силу вернулся к супу. Пусть голод у меня и поубавился после того, как во рту, глотке и желудке стал разгораться настоящий пожар, всё полыхало и превращалось в пепел, но я не сдался. Не хотелось выглядеть слабаком, ведь как спокойно ели Клео и Рейн, ничуть не морщась, не отплёвываясь, будто уже к привыкли к подобной жгучести еды. Хотя был ли у Цукерманов выбор – одна только картошка плавала в супе, на языке чувствовался минимум соли и острый перец, а в шкафах не было ни дорогостоящих продуктов, ни каких-то неизвестных фруктов, ни даже банально каких-то напитков. Мне почему-то стало неприятно от этих мыслей и от кроткого вида Вестера, который ложку за ложкой хлебал этот противнейший суп из глубокой тарелки. В голове это всё как-то не укладывалось.

Каково было моё счастье, когда наш пресловутый ужин кончился, и всей компанией мы двинулись обратно, в соседнюю к чердаку комнату, где разговаривали до этого. Но перед этим я ненадолго задержался в коридоре, возле входа, где расположился крохотный обувной шкафчик, а на нём лежал кулон волка. В памяти всплыли недавние воспоминания, но чем больше я старался их словить, тем быстрее они меня покидали. Однако я знал, с кем был связано это украшение, и непроизвольно потянулся за ним рукой.

– Эй! – рядом со мной оказался Вестер и схватил кулон быстрее меня, спрятав его в руку. – Лучше не злоупотреблять моим гостеприимством, Флеминг, – он подозрительно потемнел лицом. Рейн и Клео рядом не оказалось, и только мы с этим парнем стояли в темени, глядя друг на друга. Я отчего-то опешил, не найдя слов, поразившись неожиданной смене настроения друга, но потом только ответил:

– Прости, Вестер. Я думал, ты это потерял и хотел тебе вернуть, – наглая ложь выскользнула из моих уст. Я непроизвольно почесал переносицу.

– Хорошо, – помедлил он, но позже успокоился и выдохнул. – Прости, что плохо о тебе подумал. Пойдём, – пропустил меня вперёд и сам пошёл следом. Мы молчали, и между нами будто встала огромная каменная стена, которая не разрушалась вплоть до ночи – даже тогда, когда все вчетвером на чердаке мы смеялись, разговаривали и играли в дурацкие игры. Я не переставал бросать украдкой взгляды на кулон, лежавший позади Вестера на столике, а он не прекращал перехватывать взгляд, чуть хмуриться, а затем вновь хохотать над шутками, как ни в чём не бывало.

Волчья душа

Я медленно проводил подушечками пальцев по шершавому белому столу в квадратной комнате, до безумия яркой, чистой и пустой. Стол стоял в самом центре, и оттого я буквально каждой частичкой тела ощущал себя словно в чужом мире. Слишком опрятное и невозможно бездушное помещение приютило меня с мистером полицейским для душевных разговоров. О Саванне.

– Вы говорите, что знали мисс Цукерман не больше двух недель.

– Почти две недели, если конкретнее, – нехотя скорректировал я.

– Хорошо, почти две недели. Тогда почему вы утверждаете, что знали её, и хотите её найти? – мужчина с козлиной бородкой и в полицейской форме, сидевший напротив, задумчиво почесал лоб.

– А вы утверждаете, что за две недели нельзя узнать человека? И почему только близким людям должна быть интересна судьба пропавшего? Вы хотите сказать, что всем остальным должно быть глубоко наплевать? – я хмурился и говорил всё быстрее с каждой секундой.

– Молодой человек, успокойтесь, – он поглядел на меня из-под тяжёлых тёмных бровей, продолжив. – Вы на допросе, так что, просто отвечайте на мои вопросы. Это ясно? – полицейский изучающее глядел мне прямо в глаза, прежде чем:

– Ясно, – сдался я.

Было понятно, что я зря так старался, так рвался излить душу и пролить свет на то, о чём думал. Всё шло по накатанному сюжету, и никому из нас двоих, кроме меня, не был интересен поток откровений и мнений. Я был вынужден смириться с тем, что меня вызвали в качестве робота – отвечай или уходи. Если же я выбрал бы второе, то тогда меня явно могли заподозрить в неладном.

– Итак, вы видели мисс Цукерман перед тем, как она исчезла, но разговаривали ли вы?

– Да, она сказала, чтобы я ждал её дома, – сухо бросил я, тем временем изучая идеальную серую стену без единой выемки или пятнышка.

– Но что произошло перед этим?

– Саванна… она увидела, как, – я на короткое время остановился, вернувшись к созерцанию собственных пальцев на руках, которые глухо болели от недавних синяков. Мне почему-то сделалось дурно, и я не сразу смог подобрать нужные слова, чтобы выразить ситуацию. Я пробежался взглядом по невыразительному, сухому лицу полицейского, который лишь выполнял работу, и вдруг вспомнил всё то, что меня тревожило.

– Как? – вторил мужчина напротив тише, чем до того.

Я не мог сказать ему правду, а иначе осквернил бы всю семью Цукерманов. Я непроизвольно сжал руку в кулак, отчего она заболела с двойной силой, и тут же разжал её, пока полицейский ничего не заподозрил. Из губ моих вылетела непривычно холодная усмешка, и по телу пробежала дрожь:

– Она увидела, как я целовался с другой.

***

– Флеминг, я тебя честно спрошу: у тебя есть мозги? – налетел на меня Вестер, стоило нам с ним покинуть здание. Всё небо заволокло тяжёлыми тучами, вот-вот должен был начаться сильный дождь, а Цукерман решил прочесть мне нотации. Как же всё-таки здорово складывалась ситуация, особенно если учесть то, что мы шли пешком с самого центра города до дома на окраине. – С чего бы Саванне вдруг тебя ревновать, если у неё есть Мик? Боже, Флеминг, почему природа не одарила тебя интеллектом? – морщился Вестер, не поспевая за моей быстрой походкой. Сегодня нашей компанией руководил я, и этому парню приходилось меня догонять, пока я стремился скорее с ним распрощаться.

– Давай обойдёмся без оскорблений, – сказал я через плечо, а затем вновь угрюмо понесся по тротуару. Хорошо, что встречных людей по обыкновению было очень мало, и я мог свободно лететь, не натыкаясь на прохожих.

– Стой, Флеминг, я ещё не начинал тебя оскорблять, но, пожалуй, пока воздержусь, – Вестер, наконец, сравнялся со мной и, идя по левую сторону, он то и дело убирал непослушные волосы за уши, чтобы те не мешались. Нам навстречу задул холодный ветер, и от неожиданности я даже пошатнулся, а затем осознал, что это был нехороший знак. Я поднял голову ввысь, всё ещё игнорируя Вестера, который уже начал что-то «заливать» про мою несчастную фантазию. Небо будто опустилось ниже, нависая в опасной близости над нашими с Вестером головами, и я чутко ощущал, что нам следовало бы спешить. Словно в ответ на мои мысли, в вышине угрожающе загрохотало.

– Блин, Вестер, давай потом поговорим, а сейчас лучше бежать.

Сказав это, я вновь прибавил темпу, стараясь не натыкаться на различные препятствия, как заборы и ограждения, которые то и дело норовили сбить меня с пути. Я шёл так стремительно, насколько это было возможно, не переходя на бег. Довольный тем, что, наконец, заставил Вестера молчать, я продолжал свои полу-бег или полу-ходьбу, с каждой секундой всё ускоряясь. Пока мы не разговаривали, а только устремлялись вперёд и вперёд, начал накрапывать несильный дождик. Он попадал мне за воротник куртки, обжигая своим холодом разгорячённую кожу, стекал по лицу, попадал на ресницы. Совсем скоро нас с Вестером обступила водная пелена, мешавшая что-либо видеть вокруг. Мы с одноклассником совсем промокли, на нас не было ни одного сухого места. Через шум ливня Вестер попытался что-то прокричать чуть ли не рядом с моим ухом:

– Побежали за мной! Я знаю одно местечко, где мы могли бы укрыться.

Я ничего не ответил, быстро кивнув ему в ответ. Окружающий мир расплывался, скользил в глубоких лужах и растекался каплями по моему лицу. Я следовал за тёмной курткой Вестера, прилипшими к голове смоляными волосами и молился, чтобы дождь поскорее закончился. Но он и не думал, окружая нас только с двойной силой, стискивая в промозглых объятьях.

– Ещё немного! – бросил Вестер, чуть не натолкнувшись на спешившую куда-то, как и мы, женщину. Я понесся дальше, пробежал вслед за парнем по узенькой автомобильной дорожке, вновь чуть не угодив в огромную лужу. Сориентировавшись, я скользнул за Вестером к высокому крыльцу многоквартирного двухэтажного дома. Здесь дождь не доставал до нас, лишь только лизал носки ботинок, но это уже была победа. Я шумно выдохнул и долго старался привести себя в порядок, успокоить бешеное сердце. Вестер, в отличие от меня, выглядел более спокойным и менее уставшим, что немало меня поразило. Казалось, он лишь немного вспотел и чуть подустал, а в остальном – чувствовал себя прекраснее некуда.

Заметив то, что я с подозрением на него поглядывал, скорчившись в попытках восстановить дыхание, Вестер ухмыльнулся:

– Эй, Флеминг, ты точно в футбол играл?

– Заткнись, – буркнул я, не в силах что-либо ответить. Ничего-ничего, Цукерман, я ещё возьму реванш – подумалось мне тогда, когда я увидел, как в тёмных глазах его снова бросились в пляс насмешливые искорки. С мокрыми, закрывающими уши волосами он напоминал добродушного лабрадора, а я, наверное, был как бедная, вымотанная чихуахуа.

– Фух, всё, я жив, – изрёк я, становясь прямо. Лёгкие мои теперь дышали спокойно, сердце чуть поубавило пыл, и я мог даже говорить, не хватая воздух после каждого слова. – Слушай, Вестер, – поглядел я на него, а потом бросил измученный взгляд в сторону улицы. – Мы тут с тобой до окончания дождя не состаримся? – сказал я, напряжённо изучая мир вокруг. Везде были глубокие серые лужи, ни одного человека в округе не наблюдалось, а все машины жителей беспощадно обливало водой. Я на секунду представил, что будет со мной, если я сейчас захочу выйти из-под крыльца наружу. Ну, нет, мне хватило и того, что сейчас я чувствовал себя так, словно нырнул в озеро, не сняв одежду. Всё прилипло и неприятно чавкало от движения рукой или ногой.

– Состаримся, брат. Так что, иди за мной, – Вестер, как обычно, взял на себя роль руководителя и, потянув меня за рукав, направился со мной вдоль красной кирпичной стены. Справа от нас находились металлические двери цвета шоколада, а над каждой из них висел определённый номер. Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться, зашагать за Вестером, как всегда, недоумевая, что он собирался делать. Сам того не заметив, я пожал плечами.

Мы подступили к одной из дверей, наверху которой блестел серебряный номерок «39». Вестер тяжёлой рукой постучал по металлу, и на месте жителей я не стал бы впускать такого человека в дом – ещё и прибить такой рукой мог.

– Только давай без вопросов, – через плечо сказал Вестер. Что-то во мне щёлкнуло, когда я вспомнил, что Саванна однажды меня упрекнула в том, что я задавал слишком много вопросов. Я промолчал и решил в который раз довериться своему однокласснику. Пусть делает, что ему в голову взбредёт – у меня в любом случае не было выбора.

– Кто там? – послышался хрустальный голос из-за железной двери. Вестер в это же мгновение воскликнул:

– Отворяйте, это ваш любимый Цукерман! – и по мановению волшебной палочки дверь отворили. За ней оказалась миловидная высокая девушка, которая, только увидев Вестера, расплылась в счастливой улыбке. Показалась белоснежная улыбка, мгновенно украсившая её небольшое лицо не без косметики.

– Проходи Вестер, – сказала она, откинув шелковистые каштановые волосы за спину одним движением тонкой руки. Бедняжка, как она ещё не ломалась под тяжестью своих же густых волос, покрывающих её поясницу. – Стоп, а это кто? – метнула она в мою сторону сначала недовольный взгляд, который через какое-то время потеплел.

– Я Флеминг, – равнодушно ответил я. За последние несколько дней, понял я, мне только и приходилось, что знакомиться со всеми друзьями Вестера. Как я ещё раньше не заметил того, что, раз я в первый день сел с ним за одну и ту же парту, я тем самым подписал себе какой-то особенный договор, значивший «Теперь у тебя нет выбора. Теперь у тебя нет спокойной жизни».

– Мой одноклассник и приятель, знакомься, – Вестер приобнял меня за шею, положив локоть на моё плечо, и я чуть дёрнулся, словно попав в западню. Хорошо, что это длилось недолго: Цукерман уже отпустил меня и скрестил руки на груди, приняв довольно важный, нахохлившийся вид.

– Он ещё в прошлом футболист, Грейси. Это тебе на заметку.

– Вы ведь в курсе, что я всё слышу?

– Вестер! – рассмеялась девушка, проигнорировав меня и прикрывая ладонью рот. Зачем она это делала, было мне непонятно. – Не забывай, я состою в отношениях.

– Да ладно тебе, Грейси – Вестер отмахнулся, вернувшись к своему несерьёзному состоянию. В эту же секунду к нам присоединился другой голос, чья обладательница показалась из-за плеча девушки:

– В чём дело? – поинтересовалась Клео, одарив нас с Вестером удивлённым взглядом. Я одарил её точно таким же: откуда она здесь взялась? Её тёмные брови приподнялись в удивлении, а сама она застыла прямо на пороге, рядом с Грейси, в бордовом свитере и зауженных шоколадных брюках. – Привет, ребята, что случилось? – поправилась она, смотря на нас по очереди.

– Они пришли ко мне, сестрёнка, а не к тебе, – чуть сощурившись и оглядев с ног до головы рядом с собой стоящую, протянула Грейси. Её красные губы затем растянулись в приветливой улыбке, когда она посмотрела на Вестера. По сравнению со своей сестрой Клео выглядела более блеклой, словно менее яркая копия с такими же глазами и носом, но более тонкими губами, волосами светлее и кожей без косметики. Грейси стояла на пороге в домашнем ярко-голубом костюме, как модель с обложки, чьи волосы водопадом лились по спине, чьи глаза с пушистыми ресницами часто-часто моргали и чьи сочные губы постоянно улыбались. Клео же сильнее закутывалась в мягкий свитер и спокойно смотрела на нас с Вестером, ожидая ответа.

– Почти, Грейси, – расплылся Вестер в улыбке. – Но всё-таки в этот раз мы к Клео.

По лицу высокой сестры пробежала еле различимая волна негодования, и на секунду мне стало страшно. Как резки и диаметрально противоположны стали вмиг её эмоции.

– Ну и отлично! Вот только в следующий раз я тебя не впущу, Цукерман, – попыталась Грейси выглядеть угрожающей, но невооружённым глазом было видно, что злость была напускной. Ни брови не нахмурила, ни глаза не сощурила – только сыграла на публику и, развернувшись, запорхнула обратно в дом, легко и почти бесшумно скрылась за внутренней дверью. Оставшись втроём, мы постояли так недолго, слушая шум дождевых капель по карнизу, дыша влажным воздухом, молчали. Клео тихо начала:

– Вы мне расскажете, что случилось, в конце концов? – и по сравнению с сестрой она не играла на публику. Её уравновешенное выражение лица говорило о спокойствии её внутреннем, или мне просто хотелось верить в то, что после активного Вестера, шумной Грейси и прочих я смогу устроить выходной для ушей вместе с тихой Клео. – Проходите, – вымолвила девушка, пропуская нас внутрь. Ещё с порога я разглядел разноцветные полки возле белой деревянной лестницы, красный ковёр неподалёку и длинный, но к тому же и широкий коридор, ведущий в остальные комнаты. Когда я оказался внутри квартиры, я смог понять, что лежало на полках – это были книги. Море книг, море журналов и каких-то коллекционных изданий. Вся стена пестрела этим разнообразием, а по бокам от полок красовались картины. Наверное, я попал в музей.

Клео помогла нам развесить мокрые вещи, познакомила с родителями, трудившимися вдвоём на кухне. Они показались мне какими-то слишком… официальными. Правда, это было лишь первое, ещё не точное впечатление, которое развеялось с момента их первых улыбок, когда Вестер принялся опять веселить всех вокруг. Долго мы на кухне не находились: Клео начала тихо-тихо намекать однокласснику взглядом, что у него ещё был должок перед ней. Взяв нас обоих за руки, она вытащила нас в коридор, перед этим вежливо поблагодарив родителей, а затем потянула за собой наверх, в царство света. Чем выше мы поднимались, тем сильнее били по мне лучи светила из-за широкого окна впереди. Дойдя до него, я успел увидеть симпатичную лужайку с фигурками, маленьким прудом – в общем, всё как в стандартной семье, – а затем вновь последовал за Клео. Она довела нас до одной из комнат на втором этаже. Девушка снова пропустила нас вперёд, предоставив возможность любоваться уютной подростковой комнатой с ещё большим количеством книг, чем в коридоре, широкой бежевой кроватью с высокими подушками и компьютерным столиком с ноутбуком на нём. Однако привлекло меня совсем не это – среди разноцветных плакатов и таблиц я заметил вдохновляющие цитаты, а также знак зеркала Венеры. Значит, в тот самый раз Клео не рекламировала себя, а всё-таки говорила правду. Хотя вопрос с благотворительностью по-прежнему был открыт.

– Садитесь, – сказала девушка, указав нам на кровать. Мы с Вестером послушно присели. В ответ на это Клео попыталась выжать из себя улыбку, смахнув со лба светлую прядь. – И рассказывайте.

Уговаривать никого больше не пришлось, потому как Вестер за считанные минуты рассказал о допросе, бросился в совершенно ненужные описания того, как кофейный автомат не хотел выдавать ему кофе, из-за чего ему пришлось вызывать администрацию. Что сказать, а конфликт на пустом месте Цукерман умел создавать.

– Давай ближе к делу, – не вытерпел я где-то посередине. Мои слова подействовали на Вестера отрезвляюще, заставив, наконец, его рассказать о моей глупой придумке.

– Рейн?! – Клео искренне удивилась и раскрыла рот, как это делают только в фильмах. – Флеминг, чем ты думал? Я понимаю, что ты и все мы хотим найти Саванну, но это не выход. Флеминг, Господи! – измученно вытянула из себя Клео и плюхнулась рядом с Вестером, схватившись за голову. Её эмоции были до того настоящими, что меня неслабо передёрнуло от осознания того, что же я всё-таки натворил. Хотя я не совсем понимал тогда реакцию девушки – неужели я совершил какой-то смертный грех и должен был всю оставшуюся жизнь смывать с себя грязь позора?

– Я ему то же самое сказал, – поддакнул Вестер, заёрзав на месте. – Сейчас бесполезно ему что-то объяснять. Да, Флеминг? – хихикнул.

Я поглядел пристально в его сторону, ответив:

– Можешь попробовать, я всё равно ничего не понимаю, – и ненадолго уставился на свои ноги. Слова как-то враз кончились, оставив меня один на один с мыслями, которые никак не хотели формироваться в речь. Было неприятно осознавать, что сейчас, возможно, и Клео, и Вестер считали меня дураком, а я по-прежнему ничего не понимал. Окончательный дурак.

– А что, по-вашему, я должен был сказать?

– Правду, Флеминг, правду, – тихо вымолвила Клео, спрятав лицо в ладонях, чуть ли не дрожа. – Ведь произошло же что-то на самом деле? Что-то, что ты нам не рассказывал, – она убрала руки и, наклонив голову вбок, подалась вперёд, внимательно изучая меня взглядом. Я не мог прочитать ни одной эмоции на её лице и видел только потревоженное спокойствие, но о чём же думала Клео? Чего она боялась? Что же на самом деле отражалось в её зеленоватых глазах, подёрнутых пеленой усталости?

– Да, правду…. – отсутствующе проговаривал я, словно смакуя слова, растягивая их, как жвачку.

– Именно, Флеминг. Порой, правда может быть губительна, но это лучше, чем ложь, из-за которой потом начнётся чёрная полоса в твоей жизни, – я почувствовал, как до моей руки дотронулась чужая, тёплая и мягкая рука девушки, окутавшая меня уютом и чувством защищённости. Я отдёрнул свою ладонь – не хотелось, чтобы Вестер мог подумать что-то неправильное, а он мог, и я не сомневался. Пусть даже меня просто хотели поддержать. Клео только потупилась, но потом сделала вид, что ничего не произошло, и, вскочив с кровати, воскликнула:

– Раз никто не хочет толком ничего говорить и объяснять, то, быть может, мы решим, что же делать с Саванной и её пропажей? Я переживаю, – её щеки залились румянцем, придав её лицу неведомое до того очарование, она словно приобрела свежесть, сменившую неприметные светлые тона. Удивительно, что ко мне тогда пришли такие мысли.

– А что тут решать? – Вестер тоже поднялся с кровати, но медленно, будто с неохотой, а я последовал его примеру чуть погодя. – Всё и так понятно, что нужно просто ждать. Она скоро вернётся ребят, хватит панику разводить, – снова весёло усмехнулся, но мне почудилось, что я услышал какие-то болезненные нотки. Я бросил об этом думать тогда, когда увидел, как Вестер искренне, от уха до уха, заулыбался, словно сказав, что-то весёлое, что мне и самому взбрело в голову улыбнуться. – Вот, теперь ты не похож на скисшее молоко, братец, – увидев это, сказал он.

Нет, зря я начал радоваться.

– Вестер! – вскликнула неожиданно радостно Клео, и я увидел и её улыбку тоже. Тонкие губы её стали ещё тоньше, но зато показался ряд ровных зубов, совсем как у сестры. Теперь мы все втроем стояли посреди комнаты и улыбались, как сумасшедшие. Хорошо, что Вестер не дал нам долго наслаждаться минутами радости, продолжив:

– Ну а я в душ, а вы как хотите, – и стал снимать с себя брюки, рубашку, носки, оставшись в одном нижнем белье. Я искоса поглядел на Клео и не заметил ничего подозрительного. Ничто не дёрнулось ни в одной из мышц её утончённого лица. Она будто даже не дышала. Забыла, как это делается?

Когда Вестер скрылся за соседней дверью, ведущей в душ, и оттуда послышался звук льющейся из душа воды, я указательным пальцем указал в ту сторону и спросил:

– Это…

– Нормально? – оживилась Клео, приоткрывая вновь губы в лёгкой улыбке.

– Да.

– Совершенно, – она рассмеялась высоким-высоким смехом, прикрывая рот, как и сестра. – Ты, наверное, понял, что же такое этот Вестер Цукерман, – перестав смеяться, она сцепила руки за спиной и так прошлась по комнате без лишних слов. На её губах ещё играла улыбка, и я не понимал: она что-то задумала?

– Хорошо, мне нужно сходить вниз, но я скоро вернусь. Подождёшь меня?

– Конечно, – кивнул я.

– Спасибо, – радостно молвила она и, пройдя вновь туда-сюда по комнате, вышла наружу, прикрыв за собой дверь. Я посчитал это отличной возможностью для того, чтобы отдохнуть и просто посидеть на пышной кровати. Присев, я продолжил осматривать комнату, натыкаясь взглядом на остатки всяких цитат, вдохновляющих картинок, мотивационных плакатов и всячины для учёбы. Я успел тщательно изучить каждый из них, вдохнуть запах сырости, идущий через открытое окно, и уловить что-то блестящее в куче мятой одежды Вестера. Что-то синее, причудливой формы да ещё и на верёвочке. Сощурился, расставив руки по обе стороны, опёрся на них, придвинувшись ближе. Свет в комнате был ярким, и одна только люстра на потолке давала свету, сколько не могла дать вся квартира Цукерманов, так что, я видел предмет довольно отчётливо.

Кулон волка. Волчья душа. Тотем Саванны. Вспомнилась непонятная раздражённость, неприязнь, когда я хотел взять его в руки, но рядом оказался Вестер. В тот момент он был слишком закрытым для меня, недоступным, непонятным. Вся его светлая, привычно позитивная энергетика испарилась в воздухе, не оставив ни намёка. И люди, правда, часто становятся скрытными, замкнутыми, теряя связи с окружающим миром. В таком случае всего-то и необходимо, что протянуть утопающему спасительную нить и самому стать соединяющим звеном. Но так ли это легко? Мог ли я стать таким Вестеру, если в то время он не притворялся, если у него действительно мог быть от меня какой-то секрет?

Жаль, я не успел поразмыслить – скрипнула дверь, лишив меня возможности расставить все «за» и «против». Волчий кулон и меня отделяло всего несколько сантиметров.