Текст книги "Лик (СИ)"

Автор книги: Фелисити Шилдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Спокойно

Сейчас я был на окраине города, где не было каналов, почти не было людей, не было домов. Все они остались позади, поэтому меня окружала относительная тишина. Один ветер свистел в листьях. Он проникал под мою куртку, залезал за воротник. Я покрывался дрожью и сам не понимал – то ли это от холода, то ли это от страха. Когда я стал слышать отчётливые шаги, которые отбивали ритм в пульсирующих висках, я догадался поспешно вынуть из чёрного носка на ноге карандаш и мятую бумажку. Я быстро нацарапал текст на бумаге карандашом, который сжимал дрожавшими пальцами. От этого почерк вышел более корявым, чем обычно:

«Найдёте это раньше меня – значит, я был не прав».

Это всё, что я успел написать, прежде чем выбросил в сторону этот несчастный кусок бумаги. Его подхватило ветром и отнесло к дубу, с которого так и не успели опасть листья. Иней покрывал его ветки вместе с ними. Если виновата не мисс Уивер, тогда я влип.

И как сейчас я ни пытался себя успокоить, каждая мысль во мне разрывалась ураганом – да так, что перед глазами то и дело всплывали страшные образы. Оставалось только надеяться, что моё сообщение найдут после того, как я всё сделаю. И я также надеялся, что не ошибался. А иначе этот промах мог стать для меня чем-то вроде конца всего.

Хотя я и другие и так были в конце – абсолютно бесславном и чёрном, как ночь в густом лесу. В этот момент я почувствовал это до невозможности остро.

Шаги становились всё более отчётливыми. Я уже написал и Вестеру, и Клео о том, что догадался, кто виновен во всём. И сейчас она была позади меня. Я просил дурзей меня не искать, но сообщил, что я буду в лесу. И точка. Большего отправлять нельзя было. Я не мог ручаться ни за чью безопасность.

Ночь в доме Рейн прошла спокойно. И я тоже должен был оставаться спокойным.

Я таким был. Только я оказался спокойным куда больше, чем надо. Я так и не успел развернуться и выглянуть из-за дерева, чтобы увидеть обладателя этих шагов. Хорошая идея была – договориться встретиться рядом с лесом, а не в лесу. Если бы я не написал записку, не оставил её возле хижины, я бы так и не узнал ничего.

Я сделал резкое движение назад в тот самый момент, когда шаги, казалось бы, стихли. Но большего я уже не помнил. Наверняка меня ударили. Это точно. Этот момент я не запомнил. Последнее – я поворачиваюсь, и уже мир пропадает.

Странно. Веки были тяжёлыми, как после долгой бессонной ночи. Затылок ныл, но ещё не разразился протяжной и острой болью. Я спал. Я думал, что спал. Вокруг меня было сыро, пахло грязными тряпками, потом. Я нелепо простонал, пытаясь открыть глаза и понять, что случилось. В горле застрял ком. Мне казалось, что сейчас меня вырвет, и в то же время хотелось есть так, что я был готов на что угодно. Хотя бы воду, чтобы утолить жажду.

Да… воду. Язык пересох, слюни были горькими. Я боялся вдохнуть. Чувство было такое, что грудная клетка связана с головой. При каждом вдохе боль отдавалась в висках. Мои лопатки опирались о что-то твердое, а сам я сидел. Холодно. Не открывая глаз, я пытался пошевелить пальцами. Они слабо поддавались, но всё же были при мне. Я попытался аккуратно развести руки в стороны, но у меня ничего не вышло. Я был скован в движениях.

Ещё пару секунд я силился открыть глаза. Веки налипли на глазные яблоки, словно от солёной воды. Напрягая лоб, я потянул бровями, почувствовал глаза и, наконец, поднял веки.

Не могу сказать, что сразу понял происходящее. По-моему, это был сон, вот только я не знал, как из него выбраться. Я дышал глубоко, потому что воздух до меня практически не доходил, и мой организм сам знал, что нужно делать вдохи более усиленно.

Темно. Окон не было. Помещение небольшое, под потолком старая пыльная люстра. Обоев не было, под ногами – кирпичная кладка. Мне приходилось часто моргать, чтобы изображение не становилось мутным. Я всё ещё привыкал к окружению и пытался вспомнить что-то. В полу виднелись пробоины, как и на тех же кирпичных стенах. Рядом со мной лежал матрас, изрядно порванный и, насколько я мог судить, вонючий. От него несло старостью и чем-то кислым. В нос забивалась пыль. В помещении стояло ещё несколько стульев. Я лениво переводил глаза с одного на другой, со стены – на другую стену. Я словно просыпался, но очень медленно и неохотно. Тело затекло, голова давала о себе знать ноющей болью. Горло жгла сухость. Облизав губы, я сначала увидел чьи-то ноги. Смотрел я из-под полуопущенных век, так и не сумев раскрыть их полностью. Брюки. Старомодные. Ботинки. Скрещенные руки, подавшийся вперёд корпус. И знакомое лицо.

Сердце во мне забилось. Но не приятно, не так, когда я чувствовал в своих руках тело Рейн, мог проводить пальцами по её талии. Нет. Адреналин. Страх. Непонимание. Всё смешалось в ядерный коктейль, выбивавший центральный орган из моего тела, выбивавший последние остатки неясного сознания.

– Вы?! – спросил я, почти выдавил тяжело, обессиленно.

Он посмеялся.

– Я, Флеминг, – Хью Киннан выждал ещё немного. – Странно, что ты не догадался. Я-то думал, ты не глупый, но всё-таки ошибся.

Я ничего не понимал. Как я мог?.. Где я?

Цельная картина в моей голове не выстраивалась. Я ловил лишь самые обрывки.

Вот Саванна с упоением рассказывает о «Портретах», ведёт знакомиться с мистером Киннаном.

Он… он замечает мою рубашку.

Класс. Что-то стоит на полках. Фигурки. Тотемы!

– Знаешь, у меня ведь тоже когда-то было всё, Флеминг. И друзья, и семья, и даже немного денег. Не так, как у твоей семьи, конечно, – его губы дёрнулись в усмешке. Он не сводил с меня взгляда. Сидел напротив, но в нескольких шагах. Я не смог бы до него дойти. Кости будто дробили, хотя я понимал, что с телом всё в порядке. Только голове досталось больше всего.

Я попытался освободить руки, а потом понял, что же меня сдерживало. Обе ладони рядом, прямо на моих коленях. В наручниках.

– Подумал, что ты захочешь защититься. Хорошо, когда твоя знакомая имеет связи в полиции и даже не подозревает, что друг может воспользоваться ими, – мистер Киннан заметил, как долго и нудно буравил я взглядом наручники. Но это всё не моя вина. Движения давались с трудом, с каким-то запозданием во времени.

Хью Киннан продолжал свой рассказ, и мне невыносимо захотелось выблеваться от запахов, от темноты, от боли в затылке:

– И мне не доставалось всё так же просто, как достаётся это тебе. Родители не подготовили мне светлое будущее с грядущим университетом и машиной. Я успел влюбиться, жениться, у меня родилась дочь. Но потом нам стало не хватать денег… на работу без образования меня не брали, и я решил ограбить магазин.

Пожалуйста, хватит. Я ничего не слышу. К горлу подступала кислота.

Но он продолжал. Мало того, что я не верил своим глазам, происходящему, всё ещё пытался осознать, где я так глупо просчитался, так теперь я вынужден был слушать всё. Мистер Киннан, как я успел заметить, сидел в белых перчатках. Зрение подводило меня, застилало картину туманом, и я пытался разглядеть ещё хоть что-то.

Что он хотел сделать? Зачем всё это рассказывал? Мне хотелось выйти, но наручники не позволяли пошевелить руками, а ноги тянуло от боли. Вверх вела лестница, но дверь была заперта. Если бы я только мог добраться до неё. Или телефона. Где он?..

– И как ты думаешь, Флеминг. Что произошло потом?

– Что вам надо?

– Меня посадили в тюрьму. Здорово, не правда ли? – проигнорировал он меня и продолжал вертеть что-то в своих руках в белых перчатках. Это «что-то» блеснуло на свету, потом я увидел знакомые очертания. Это был мой телефон. Мистер Киннан… Киннан. Грёбаный Хью всё замечал. Он был чертовски внимательным. Моё внимание привлёк телефон, и вот уже мужчина отложил его за себя на стул, сидя при этом на самом краю.

Потом он помолчал. Где-то минуту. Я слышал только собственные тяжёлые вздохи и пытался не уснуть снова.

– Я вижу, тебе не интересно меня слушать. Может быть, это добавит увлечённости в процесс? – заведя руку за спину, он вытащил на свет то, о чём я даже подумать не мог. Откуда у обычного школьного уборщика…

– Пистолет. Взял его у отца мисс Уивер. Замечательный, скажу я тебе человек. Вот только больной не только физически, но и морально. Никто его не учил запирать сейфы, – огрызнулся Киннан, но потом по лицу его снова расплылась безмятежная улыбка. Так же он смотрел на нас с Саванной, когда мы пришли знакомиться.

Уже через секунду дуло пистолета было направлено на меня, а ещё через три – оно касалось моего лба. Хью Киннан подвинулся ко мне вместе со стулом и теперь крепко держал оружие, не сводя с меня глаз.

Я ещё никогда раньше не чувствовал, каким обжигающим может быть пот, стекавший по лбу и спине, как легко может сковать все тело всего лишь одна такая угроза, нависшая прямо над телом.

– От меня все отвернулись! – прошипел мужчина, брызгая слюной. – Я вышел из тюрьмы, и только один друг устроил меня в школу, старательно скрыв факт моей судимости. Жена разошлась со мной, детей никогда не показывала. Клеймо я, а не человек был. Хренов преступник. А потом я решил детей учить, чтобы они никогда на людей вокруг не полагались и продолжали только себе верными быть. Но ты же толком не ходил на «Портреты», когда нужно было. Да, Флеминг?

Дуло вжалось сильнее, я почувствовал всё давление руки Киннана, увидел, как напряглась его челюсть, на шее выступила вена. Палец он держал на курке, и я молчал. Я дышал, как загнанный кролик. Все мысли о Саванне испарились. Все мысли о семье, друзьях – тоже.

Пожалуйста, только не дави на курок.

– Если бы не Саванна, я бы не нашёл тебя. Ты – богатенький мальчик. Тебе ведь не приходится грабить магазины, чтобы выжить? Не приходится стоять на улице, чтобы выпросить на хлеб? Ты когда-нибудь обращал внимание на других? На ту же Саванну. Смотрел, что одежда у неё почти не меняется день ото дня, хотя ты знаешь, как девочки любят менять наряды. Бывал у неё дома? Видел, как они одну и ту же еду едят целую неделю? А счёта видел? Ты хоть что-то видел?

– При чём тут я? Я… – я проглотил ком. Голос мой дрожал, губы – тоже. Трус, трус, трус. Но жить мне хотелось больше, – я ничего плохого вам не сделал. И Саванне тоже. Я… люблю её.

Как смешно от признания и как дрожало всё моё тело от нависшего пистолета, как сковались все мои мышцы.

Киннан разошёлся в смехе и в это время убрал оружие от моего лба. Только потом, вернувшись к разговору, вернул и дуло.

– Я против неравенства. Я против и того, что Саванна каким-то образом умудрялась быть счастливой, несмотря ни на что. В то время как она должна была бороться, а не радоваться тому, что у неё есть. Особенно когда рядом был ты, Флеминг, – договорил он и сплюнул мне прямо на рубашку.

В другой момент это вызвало бы во мне бурю, но буря не пришла. Был лишь пистолет, дрожавшее дыхание и я.

– Я не боюсь сесть в тюрьму вновь. Пойми это, Флеминг. Я боюсь лишь того, что мир так и останется гнилым местом, где кто-то счастлив, а кто-то вынужден рыться в помоях. С тебя я и начну. Я бы мог начать с твоего друга – Эдди Рейнотта. Он тоже хороший малый, сгодился бы под мою идею. Но я начну с тебя. А потом перейду на твоих близких. Отец твоей девушки. Девушка твоего друга. Твоя девушка. Глупые, надо знать, что человек, просящий деньги, не всегда так безобиден, как кажется.

Во мне всё билось. Всё ныло. Всё ревело. Всё пылало и кричало.

Хью завидовал Саванне, завидовал мне. На его долю пришлась тяжёлая жизнь, но он предпочёл обвинять во всём остальных, нас. Я хотел это всё ему высказать. Всё высказать. Выпалить всё в лицо, брызжа слюной так же, как и он, схватив его за ворот старой осенней куртки. Человек, решивший победить несправедливость, но выбравший совсем не тот путь.

Но я не мог ничего сделать. Я – всего лишь пешка. И пешке не суждено открывать рот в такой ситуации.

Я прикрыл глаза, когда Хью закончил говорить и молчал ещё некоторое время. Я знал, что курок мог сорваться в любую секунду. Я не знал, каково это – быть убитым. Быть убитым от пистолета. Самое страшное, что было в моей жизни, равнялось перелому ноги на одной из тренировок.

Волчица… Вот кто был сильным.

Хью Киннан всё ещё молчал. Я тем временем почувствовал, как вновь зашевелились в моей голове все мысли. Я не знал, с чего начать и чем закончить. Я не знал, чего хотел, о чём мечтал. Я не понимал, как это – конец.

Я открыл глаза. Посмотрел на Хью. Он внимательно наблюдал за мной. Руки мои всё ещё холодил страх, тело не подчинялось, но язык повернулся, чтобы сказать:

– Можно только я увижу Саванну?

И Хью, как самый добрый дядя на свете, с улыбкой кивнул мне. Если бы только этот добрый дядя не желал прострелить мне мозги.

Волчица рядом

Клео неслась по улице со всей силы, бежала, перепрыгивая через ветки сухих деревьев, через кучки снега.

– Вестер! Вестер, ты получил сообщение? – она подбежала к другу вплотную. Шапка её сбилась набок, пальто было не застёгнуто на две пуговицы. Она широко раскрыла глаза и хватала ртом воздух, пытаясь скорее рассказать всё юноше.

Он тоже выглядел напуганным, но в то же время в нём бились противоположные эмоции, сражались за право первенства. И только Вестер знал, какая из них была в этот раз сильнее.

– Да. Я не понимаю, что это значит. Он нашёл виновного? Ты звонила ему?

– Пошли! – она схватила его за локоть и резво потянула за собой. Вестер повиновался сразу, и вместе они с удвоенной скоростью поспешили по городским улицам.

– Я ходила в полицию. Мы зря ей не доверяли. Надо было сразу идти туда, когда Флемингу пришло сообщение от Саванны. Удалось вычислить, что сигнал исходит из леса. А потом Флеминг и сам написал сообщение. Я не знаю, как он успел всё провернуть, – говорила Клео сбивчиво, размахивая руками. Но её это волновало меньше всего. Она шла, быстро переставляя ноги, думала только о том, как бы поскорее добраться. Лицо её от бега покраснело, свитер прилип к спине и животу, но даже усталость не могла остановить её. На одном из пешеходных переходов в ожидании зелёного света Клео успела повернуться к Вестеру и спросить. – А насчёт тебя что решили?

Вестер помедлил, улыбнувшись. Не самая подходящая ситуация для улыбки, но он нашёл в себе силы, чтобы выдавить эту эмоцию. Всё-таки в его случае удача всё-таки не оставила его насовсем.

– Программа HALT. Меня не посадят. Я лишь буду вынужден извиниться перед владельцами оружейного магазина, а потом со мной начнут работать. И родители, и организация. Жёсткий контроль, но уж в разы мягче, чем решётка.

Клео сама не заметила, как быстро растянула уголки губ в счастливейшей улыбке, а затем тут же свела её на «нет». Конечно, хотелось порадоваться за Вестера, крепко обнять его, позабыв на время о собственной скованности. Ведь это чудо – Вестер был свободен. Он получил второй шанс, шанс на исправление. Он всё ещё был рядом. Но в этот день эмоции тухли на фоне происходящего, они теряли всю свою силу, уступая своё место главному.

Клео вслух призналась, как счастлива была за друга, но, не развивая эту тему, добавила:

– Полиция прибудет к хижине с минуты на минуту. Каким-то образом в участке уже успели узнать, кто виноват.

– Мистер Киннан, – закончил за девушку Вестер, не оглядываясь на неё и продолжая идти.

Клео вопросительно посмотрела в его сторону, но ничего не сказала. Сама она уже успела многое проанализировать, но до конца не была уверена в своей правоте. Вместо неё продолжал говорить Цукерман, ещё и ещё раз прокручивая в голове сцены сегодняшнего дня:

– Это мисс Уивер сумела договориться, чтобы я проходил программу HALT. Её отец работает в полиции, и он болен. Понимаешь, что в таком случае ей пойдут навстречу в разы быстрее. Она встретила меня и рассказала обо всём. Но про Флеминга не упоминала.

– А ещё в кабинете мистера Киннана стоят те самые тотемы, о которых постоянно говорила Саванна.

– И у мисс Уивер пропал ключ от хижины. Она созналась, что это её дом, в котором она когда-то проводила время с родителями. Иногда она заходила туда, но… дело в том, что там есть подвал.

У Клео моментально округлились глаза. Она сама не заметила, как чуть не споткнулась об упавшую ветку, но вовремя перешагнула её. Вот уже виднелись верхушки деревьев за домами. Они были близко.

– Ты думаешь, она там? – упавшим голос спросила девушка, теперь уже внимательно глядя себе под ноги.

– Мисс Уивер потеряла от него ключ. Но там не было чего-то важного, поэтому и волноваться она не стала. Так она думала.

– Боже… – вдохнула Клео воздух полной грудью, пытаясь отдышаться от быстрой ходьбы. Сердце колотилось чрезвычайно быстро, но, кажется, кровь теперь гнало не только оно, но и страх. Флеминг оказался в опасности. Рейн пропала, и теперь ясно, где она была. А Бренда, а отец Рейн, а Эдди. Все они.

– Быстрее! – скомандовала Клео, стоило всем этим мыслям заполонить её всю. Они с Вестером перешли на бег и теперь оба громко дышали, неслись со всех ног и еле успевали обегать прохожих. В лес они ворвались, как марафонцы. Клео не славилась атлетической формой, поэтому в нескольких шагах от хижины сдалась и перешла на шаг, но при этом пыталась передвигаться быстрее обычного. Машин не было. Был только зимний лес, была только тишина. Край города, начало леса. Сухой дуб, и жёлтая кусок бумаги, выделявшийся своим старым цветом на фоне снега.

«Найдёте это раньше меня – значит, я был не прав».

Клео перечитала ещё раз, когда уже держала это в руках. Слишком уж выделялся этот обрывок среди всего. Мусора здесь не было, за лесом следили.

А почерк знакомый. Надо было показать Вестеру.

Он ничего не ответил. Клео почувствовала, как тяжелели ноги. Недолго думая, она спрятала бумагу в карман и теперь уже точно шла к хижине вместе с другом.

Потянув за ручку двери, Вестер с довольной улыбкой сумел пройти внутрь. Оказавшись в спальне, совмещённой с кухней, он огляделся. Клео стояла позади, боясь издать хотя бы один неосторожный звук. Но они быстро нашли человека, смотревшего на них внимательно, но не выдававшего своё присутствие.

– Мисс Уивер, – прошептала Клео, подходя к люку, над которым застыла женщина. Она молча покивала головой и присела на корточки, протягивая ладони к ручке. Она не поддалась. Но Эйда знала, на что шла. Если бы не помощь отца и его старый ключ…

Она вставила ключ в скважину так неслышно, как только могла. Белый волос налип ей на лоб, но она боялась его даже сдунуть. Повернув ключ, мисс Уивер старалась так же беззвучно вытащить его, но металл поведал о себе лязгом. Прикусив язык, женщина взялась обеими руками за ручку и потянула на себя.

Теперь он там, внизу, знал о происходящем.

Перед тем, как спуститься, Эйда кивнула Вестеру и Клео, но преградила собой путь в подвал. Сунув руку в сумочку, она достала оттуда то, что могло спасти их троих, пока ехала полиция. Безрассудно, но нельзя было терять не минуты.

Пистолет.

Убедившись, что он заряжен, но прекрасно осознавая, что использовать его она не намерена, мисс Уивер сделала первый шаг по направлению к подвалу. Оружие она спрятала за спиной. Вестер и Клео переглянулись. Девушка успела проглотить невидимый ком в горле, словно пытаясь себя успокоить. Ей чудилось, что в такой тишине только и слышно было, что гулкий ритм её сердца.

Шаг за шагом они втроём спускались в такую же тишину. Но та тишина пугала, ведь каждый знал, что их там ждало. Мисс Уивер помнила, что в подвале было несколько небольших комнат для хранения продуктов, и с ужасом представляла, как именно их мог использовать Хью.

Она спустилась. И первое, что увидела – палец на курке. Пистолет упирался прямо в лоб Флеминга. Тот сидел неподвижно, скованный в наручниках, и только уголки глаз его чуть поблескивали. Рядом с ним, в нескольких футах, чтоб не суметь дотянуться друг до друга, сидела она. Измождённая. Худая. С ярко очерченными скулами, со вздутым животом. Уши её будто стали топорщиться на фоне лица, плечи еле-еле вздымались в тонкой футболке, порванной на боку. Лоб её был весь в поту. Она смотрела тяжело, но будто смирившись со всем. У неё больше не было сил.

Клео и Вестер замерли за спиной мисс Уивер и вдвоём, будто по чьему-то приказу, посмотрели на подругу. Они не могли смотреть куда-то кроме Саванны. Или кроме Флеминга. А затем вновь – Саванны…

– Не дёргаться! – крикнул Киннан, ощерив зубы. План его рушился на глазах. Флеминг еле заметно приподнял губы, чтобы улыбнуться. Он хотел краем глаза посмотреть на Саванну. Он видел, как её привели. Она не могла говорить, а лишь что-то пролепетала в ответ. Когда он её увидел, ощутил, что жизнь возвращалась к кончикам его пальцев, к его голове. Но радость была недолгой – её рёбра, кости, потускневший взгляд и волосы. Он попал в сон. Кошмар.

– Я убью его!

– Стой! – дёрнулась мисс Уивер, сделав шаг вперёд. Затем она замерла. – Давай договоримся.

– О чём? – так же бешено выкрикнул мужчина, оглядываясь на неё полубоком.

– О чём… хочешь.

Клео и Вестер стояли неподвижно. Они всё так же смотрели на Саванну. По щеке Цукермана потекла обжигающая дорожка. Его сестрёнка. Его Саванна.

– Ты уверена? А если я просто хочу справедливости?

– Всё что угодно, Хью, всё что угодно, – вкрадчиво говорила мисс Уивер, легко потрясая свободной ладонью прямо перед собой. Пистолет ведь ещё на лестнице оказался у неё за спиной. Она бы успела его схватить это точно. Она бы успела… она…

Саванна уловила, как палец Киннана дёрнулся в опасной близости от курка.

– Нет! – девушка крикнула из самых последних сил, ощутив, как крик отразился в грудной клетке, в лёгких, ударился о спину. Она оттолкнулась от стены, она видела происходившее, время снова замедлялось. Время… Кухня, жёлтый свет. Поцелуй Листига и мамы. Флеминг, напуганный, бежавший прочь. Флеминг. Улыбающийся. Как дурачок смотрел на неё в день их встречи. Не накричал на неё за то, что она его сбила. Они ехали вместе, ветер развевал её волосы. А Флеминг красивый. У него не такие плечи, как у Мика. Он более худой и любит притворяться, что его всё в этом мире раздражает. Но он тоже любит белый чай. И его заинтересовали тотемы. Она покажет ему его покровителя.

Покажет. Чуть позже…

Ты справишься, Флеминг. Ты со всем справишься. Ты сильный. Не сдать экзамены – это не беда. Иначе мы бы никогда с тобой не познакомились.

Флеминг, давай помогу.

Один рывок в сторону. Попытка оттолкнуть Киннана. Она сумела повалить его, использовав остатки энергии. Она утекала прочь. Пока волчица была рядом, надо было делать.

Чей-то крик оглушил уши. Её? Мисс Уивер? Флеминга?

Внутри, в самой груди вдруг разлилось жжение. Боль отдавалась в живот. И горячая жидкость попала на одежду Киннана. Был ещё один выстрел.

Руки ослабевали держать Саванну над Хью. Но она уже мало что понимала. На какое-то время ей показалось, что она справилась. Флеминг жив, она здравствует. Через секунды закружилась голова. Кровь раскалилась. Саванна хотела позвать на помощь, хотела схватиться за рубашку Флеминга, притянуть его к себе. Тело немело. Руки била дрожь. Саванна хватал ртом воздух. Выстрел повторился, снова отразился в грудной клетке. В ушах стоял звон.

Но она слышала – наверху уже кто-то был. Выбили дверь. Слышались шаги.

Она храбрая. Раньше она была счастлива. Флеминг тоже обязательно будет. И остальные ребята, запертые за соседними стенами, тоже будут спасены.

Всё будет хорошо…