Текст книги "Сияние базальтовых гор"

Автор книги: Федор Кабарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА V
В ПУТИ

Однажды вечером к генералу Галаджи пришёл майор Ярусов, чтобы выслушать последние напутствия перед отъездом в «Лесную каравеллу».

Генерал Галаджи достал из сейфа коробку, вынул из неё специальный фотоаппарат для съёмок в любое время суток и вручил его Ярусову. Потом вкратце познакомил с правилами обращения и, повторив ещё раз, в чём главная задача предстоящей поездки, улыбнулся.

– Не забывайте главного, – наставлял генерал, – а именно: кто они? Нет ли среди них «старых знакомых»? Чем заняты Энрике Томмах и Назыр Мамедов? Каковы связи или хотя бы намёки на связи Юлиана Тамманиса со шпионами и разведчиками, работающими где-то здесь, вокруг Самгуньской долины.

– Постараюсь, товарищ генерал!..

– Юлиан Тамманис – редактор одной из газет, – пояснил Галаджи. – Ну а всё, что происходит в Самгуньской долине: в промышленности, в культуре, в сельском хозяйстве – он узнаёт из каких-то неведомых нам источников… Чувствуется «почерк» барона фон Бретт.

– Они знают о работах профессора? – понизив голос, спросил Ярусов.

– Не думаю. Сведения об этом в печать не проникали. Но… – генерал развёл руками, – трудно дать гарантию… ваша задача отыскать нити, которые ведут от Тамманиса и барона к нам. А там и весь клубок размотаем. Юлиан Тамманис периодически посещает «Лесную каравеллу». Важно выяснить его ближайшее окружение и попытаться приоткрыть занавес над его связями с Самгуньской долиной.

– Постараюсь, товарищ генерал!..

– Ну, желаю успехов. Помните: в этой «прогулке» вы не одиноки… явки, шифры, адреса и прочие детали уточнит Вересаев. – И добавил тихо: – установлено точно, что в похищении участвовал агроном Таберидзе. Поезд подходит к станции «Дальняя». Надо перехватить до границы. Догоните самолётом.

Когда Ярусов вошёл в купе, в нём уже был пассажир. Он спал, свернувшись калачиком.

Устроившись поудобнее, Ярусов взял книгу, лёг. Минуты через две лежавший молча пассажир резко повернулся, свесил ноги и сказал вкрадчивым голосом:

– Далеко ли путь держите, Николай Руссель?..

Ярусов схватился за пистолет. До боли сжалось сердце. Кровь хлынула к вискам, свинцом наливая голову.

– Бросьте эту игрушку. Лучше поговорим, – спокойно сказал пассажир.

– Кто вы такой? – осторожно спросил Ярусов, сжимая пистолет.

– Из того же гнёздышка птенец, что и вы.

Блеснула мысль: не очередной ли это проверочный приём полковника Вересаева? Не перестал колебаться он и тогда, когда новый пассажир назвал пароль явки к резиденту. Но всё же положил пистолет, настороженно наблюдая за собеседником.

– Значит, в научную командировку, в «Лесную каравеллу»? Прекрасные места. Когда «Консул» показал мне ориентировку адмирала Ландэ о вашей «научной командировке», я даже в душе позавидовал…

Вскоре на одной из станций пассажир решил сделать остановку. На прощанье он сказал Ярусову:

– В поезде едет интересная парочка. Нашли игрушку и послали в турне с нашим человеком для отвода глаз Галаджи. Так-то… Да, запомните Пауля Митчелл, – заключил он и вышел.

Оставшись один, Ярусов начал обдумывать возможные последствия этой неожиданной встречи. Вспомнились месяцы шпионской подготовки в «Колледж Экономик». Вспомнилась Агнесса Краус, фотокарточку которой он выдрал из рекламного альбома в пансионе и хранит до сих пор. «До чего ж мила, – размышлял он, вспоминая встречи с ней, – недаром барон решил именно её допустить так близко к себе… Конечно, если бы не коварство разведки, вербующей красавиц для приманки, Агнесса никогда бы не пошла по такому пути. Но всё равно душа её чиста!»

Устав думать, Ярусов пошёл в вагон-ресторан. Заняв удобное место за столиком, он просидел там весь вечер, наблюдая за сменявшейся, как на перекрёстке улиц большого города, публикой. За столом Ярусова сменилось несколько пар, и, наконец, он остался один, наблюдая, как напротив компания бородачей неистово пьёт чай и потеет, обтирая открытые груди полотенцами.

– Сибиряки, – отметил про себя Ярусов.

Часов около одиннадцати в ресторане появился щеголевато одетый брюнет, с правильными кавказскими чертами лица, в обществе молодой, изящно одетой дамы. Ярусов узнал Таберидзе. Кавказец, заметив пустые стулья у стола, за которым сидел в одиночестве Ярусов, подошёл к нему и любезно попросил разрешения занять места.

– Пожалуйста, пожалуйста! – торопливо проговорил Ярусов, не отрываясь от газеты.

Кавказец легонько постучал о стоявший на столе стеклянный сифон с крюшоном. Через минуту Ярусов услышал голос официанта, обращавшегося к сидевшей напротив паре:

– Что прикажете?

Женщина не ответила. Кавказец, нарочито долго раскуривавший папиросу, казалось, тоже не спешил заказывать. Лишь после того, как официант повторил свой вопрос, кавказец процедил сквозь зубы:

– Шампанского полусухого пару бутылок, две порции фазана, фрукты.

– Прошу извинить, фазанов нет. Разрешите заменить куропаткой, кекликами?..

– Пару кекликов в сметане.

– Сей момент, – привычно ответил официант и, бесшумно повернувшись на одной ноге, исчез в коридоре.

Ярусов, наблюдавший за жеманно кривлявшимся перед красивой женщиной кавказцем, невольно подумал не совсем лестно об этой дорожной парочке. На щеках женщины пылал широкий естественный румянец, отчётливо видимый даже сквозь низко опущенную вуалетку и выдававший её смущение. Густые каштановые волосы были уложены в причудливой причёске, свисавшей над левым ухом, точно маленькая, плетёная замысловатой вязью шапочка. Её голубые глаза поминутно останавливались на газете, скрывавшей от неё Ярусова. Женщина, видимо, чувствовала себя неловко в ресторанной обстановке. На вопросы дорожного поклонника она отвечала лёгким кивком головы или только прикрывала глаза. Когда официант подал шампанское, Ярусов услышал её голос.

– Гога, я не могу пить такое холодное…

Кавказец попросил официанта заменить одну из бутылок. Когда были налиты бокалы, хозяин стола шутливо обратился к Ярусову.

– Молодой человек! Дайте отдых газете. Составьте нам компанию…

Ярусов опустил газету и уже приготовился ответить что-то далеко не любезное, но его опередила женщина:

– Я вижу, вам неприятна эта непосредственность. Нет, нет, не возражайте! Скучно в дороге. Надо же как-то убить время.

– Мы ведь не знакомы, – ответил Ярусов в тон даме.

– Тем лучше, молодой человек, – сказал кавказец, поднимая бокал. – За наше знакомство!

Встретившись с приветливым взглядом женщины, Ярусов улыбнулся и тоже поднял бокал. Под звон хрусталя каждый назвал себя.

– Таберидзе, агроном-цитрусовод…

– Наталья Ивановна…

– Руссель, – произнёс с расстановкой их собеседник, наблюдая, какое впечатление произведёт на Таберидзе его имя.

Но у Таберидзе не дрогнул ни один мускул. Он так же шутил, пытаясь казаться беззаботно весёлым. И только на какой-то один миг Ярусов уловил его взгляд, хорошо понятный разведчику.

После второго бокала начались общие разговоры, в которых Ярусов старался больше слушать, чем говорить. Он с напускной весёлостью поддакивал, смеялся, а про себя думал: «Эта женщина очень похожа на Зинаиду Кремлёву. Но где же сама Зина? Куда её упрятал Таберидзе?»

Возвратившись в купе, Ярусов лёг на мягкое сидение, заложив руки под голову, закрыл глаза. Он старался проверить свои подозрения, вспоминая скользнувший по нему взгляд «цитрусовода». «Может, это плод моего воображения? – разубеждал себя Ярусов. – Может, и не было ничего настороженного в этом взгляде?». Он был прав. Таберидзе мог бросить этот взгляд из чувства ревности хотя бы потому, что его спутница уделяла слишком много внимания Ярусову, не лишённому внешней обаятельности.

«Допустим, это так, – думал Ярусов, – но почему Таберидзе постарался скрыть этот взгляд от женщины, тогда как наоборот, он должен был именно таким коротким взглядом в упор дать ей понять, что ему не нравится её перестрелка взглядами с ним, Ярусовым…»

– Нет, тут что-то не то, – сказал Ярусов вслух и поднялся, обдумывая, как решить эту сложную задачу.

Логика вещей подсказывала ему, что нужно на первой станции вызвать оберуполномоченного и арестовать шпиона Таберидзе. Но с ним не Зина Кремлёва, значит, можно испортить всё дело: раскрыть себя и насторожить вражескую разведку, а нитей к дочери профессора не получить. Допрос Таберидзе ничего не даст. Цитрусовод может и не знать, куда исчезла Зина Кремлёва… А может, после театра с ней просто что-нибудь случилось?..

Продолжая обдумывать сложившуюся обстановку, Ярусов пришёл к твёрдому убеждению, что изолировать Таберидзе пока нет ни смысла, ни необходимости. «А вот их билеты, – решил Ярусов, – проверить, пожалуй, следует. Будет ясно, до какой станции они едут».

Он вышел в коридор, разговорился с проводником соседнего вагона и под предлогом дорожных ухаживаний выведал, откуда и куда едет дама под вуалью.

Вернувшись в своё купе, Ярусов начал размышлять над тем, что может скрываться за этой ситуацией: из театра Таберидзе увёз Зину Кремлёву, а едет с другой женщиной, двойником Зины… Ярусова занимал теперь главный вопрос: кто эта женщина? Какие намерения разведцентра могут быть прикрыты поразительным внешним сходством этой незнакомки с дочерью профессора Кремлёва?

Он припоминал одну за другой черты Зинаиды Кремлёвой. Тот же овал лица, такие же открытые голубые глаза, миниатюрный, чуть вздёрнутый носик, одинаковый рисунок губ, цвет волос, разлёт бровей, жемчуг зубов. «Неужели это родство, – думал Ярусов, – ускользнуло из поля зрения полковника Вересаева и его работников?.. Может, забыли сообщить мне?»

Ярусов снова вернулся в вагон-ресторан. Таберидзе со своей спутницей был ещё там. Заказав бутылку шампанского и выпив бокала два, Ярусов стал изображать опьянение и вполголоса запел любимую песенку Зинаиды Кремлёвой: «Я вернусь к тебе, черёмуха, весной…» Но Наталья Ивановна не обратила никакого внимания на эту песню. «Нет, это не сестра и не родственница Зинаиды Кремлёвой», – решил Ярусов. Он старался шутить, казаться весёлым. Вскоре под боковыми бра, вместо обычного матового, вспыхнул зелёный свет – сигнал на отдых. Ярусов поблагодарил собеседников за компанию и вышел.

Вернувшись в купе, он вновь стал искать ответ на мучивший его вопрос: «Кто эта дама, какие цели разведцентра могут скрываться за её личностью? А что если шпионы решили воспользоваться её внешним сходством с Зинаидой Кремлёвой и попытаться замести следы дочери профессора – увести генерала Галаджи по ложному следу?»

Через полчаса в головном вагоне поезда, по соседству с купе, в котором играла радиола, наполнявшая вагоны состава лёгкой музыкой, застучал ключ радиотелеграфа, отбивая обыденные фразы «деловой» телеграммы Ярусова. В шифровке было всего несколько слов:

«…С Таберидзе едет не Зинаида Кремлёва, но очень похожая на неё женщина, назвавшая себя Натальей Ивановной. – Ярусов».

Отправив шифровку, Ярусов снова погрузился в размышления. Он ничего не знал об этой женщине, и это мешало ориентироваться, могло увести его мысль в ложном направлении. Несмотря на свой опыт, он не мог предположить, кому нужны были услуги этой дамы, интересует ли вообще она какую-нибудь разведку.

Ярусов лежал, глядя в потолок, припоминая мельчайшие детали разговора с дамой под вуалью. А в это время в купе соседнего вагона Наталья Ивановна вела опасную, рискованную игру с Таберидзе.

Цитрусовод был раздосадован тем, что не может найти пути к сердцу женщины, и становился всё назойливее и назойливее. Но Наталья Ивановна искусно уклонялась от прямолинейных объяснений, стараясь удержать Таберидзе на почтительном расстоянии и вместе с тем не оттолкнуть. Но когда он начал выходить за рамки приличия, Наталья Ивановна решительно оборвала разговор и попросила освободить купе. Таберидзе неохотно поднялся, протянул руку и вопросительно посмотрел на её вспыхнувшие неприветливым огоньком глаза:

– Надеюсь…

Наталья Ивановна не дала ему договорить.

– Надежда и самонадеянность – понятия разные.

– Надеюсь завтра встретиться, – повторил Таберидзе, стараясь быть как можно любезнее.

– Утро вечера мудренее… и если будете поскромнее.

Таберидзе раскланялся и удалился.

Проводив его, Наталья Ивановна прилегла на диван, задумалась. Ей вспомнился первый разговор с полковником Вересаевым. Вспомнилось, как она сама взялась за опасное поручение и как с тех пор самозабвенно служила этому делу.

Начинающая балерина Наташа пришла на этот тернистый путь по велению сердца. Вращаясь среди поклонников балета, она заметила однажды молодого человека, упорно искавшего знакомства с семьёй профессора Кремлёва. Это и привело её к полковнику Вересаеву – отцу её школьной подруги. Он внимательно выслушал Наташу, но не поверил в её предположения.

– Должен огорчить вас, Наташа, – сказал он. – Ваши подозрения построены на песке. Шерлока Холмса из вас пока не вышло.

Наталья Ивановна ушла от полковника удручённая. «Не может быть, чтобы я ошиблась, – думала она. – Возможно, я не сумела объяснить всего того, что приходилось наблюдать. Многих деталей совсем не рассказала…»

И она не перестала наблюдать за молодым человеком. Постаралась войти в его общество, пристально присматривалась ко всему вокруг.

Прошло некоторое время. Балерина уже стала соглашаться с мыслью, что она действительно ошиблась в своих предположениях. Но однажды она невольно подслушала разговор, происходивший за кулисами Самгуньского театра между художником и тем же молодым человеком. Не дожидаясь конца спектакля, в котором она не была занята, Наташа сослалась на болезнь и уехала.

Вересаев встретил её приветливо. Внимательно выслушал. Извинившись за свою рассеянность, попросил повторить детали разговора. Когда она начала рассказывать вторично и более уверенно, её тонкий музыкальный слух уловил какие-то звуки, напоминающие резонанс своего дыхания в микрофон при разговоре по телефону. Она не придала этому значения, но позднее догадалась, что где-то среди настольных фигур или деталей массивного чернильного прибора был микрофон магнитофона, записавшего её рассказ.

Когда она окончила, Вересаев поднялся, обошёл вокруг стола и сказал, не оборачиваясь к ней, будто спрашивая самого себя:

– Значит, их интересует дача… внучка профессора…

Помолчав несколько мгновений, словно припоминая что-то, он подошёл вплотную к балерине, пристально взглянул ей в глаза и строго спросил:

– Вы не ослышались? Он сказал: «Брюнет-прима»?

– Помню точно. Да, «Брюнет-прима» ждёт зарисовки дачи профессора. А передать просил через какого-то Галкина.

– Имя художника вам известно?

– Сергей Станиславович.

– Фамилия?

– Фамилии не знаю.

– Та-а-ак… Ну, благодарю вас, Наташа. Факты любопытны. Но об этом никому ни слова. Если будет удобно, наблюдайте, запоминайте, с кем встречаются художник и этот молодой человек. Неплохо было бы ближе познакомиться с ним.

– Мы немного знакомы.

– Очень хорошо. Но будьте осторожны. Не слишком назойливы в наблюдениях. Нам не звоните, не заходите. Мы найдём возможность видеть вас…

Вспоминая этот разговор, Наталья Ивановна мысленно перескакивала от одного эпизода своей жизни к другому, с теплотой думала о полковнике Вересаеве, который, как ей казалось, заменил ей отца.

ГЛАВА VI
В ТЕНИ КИПАРИСОВ

Инженер Ярусов, как было условлено, остановился на пару дней в городке «Н». Получив номер в гостинице, он решил прогуляться – ознакомиться с городом, зайти на почтамт. Но прогуляться не удалось. Сменив дорожный костюм, он остановился перед зеркалом. Прихорашиваясь, невольно стал прислушиваться к монотонному голосу диктора, повторявшего объявления. Закончив передачу рекламных объявлений, диктор повысил голос:

– Внимание! Внимание! На главном почтамте поступили до востребования молнии: писателю Хусейну Заде, туристам Антони Браун, инженеру Русселю…»

Дальше Ярусов не слышал. Минут через десять он уже был на почтамте. Дождавшись своей очереди, подал в окно паспорт. Расписался, развернул телеграмму, беглым взглядом пробежал текст:

«Самолёт изменил курс. Вынужденная посадка городе «Красного Камня». Переводчица ждёт, волнуется. Ускорьте выезд. Управляющий «Сампроекта» Трусов».

Ярусов, отлично владевший искусством дешифровки, без труда прочёл скрытый смысл «молнии», не торопясь положил телеграмму и паспорт в карман, вышел на улицу, обдумывая содержание шифровки.

«Значит, Энрике Томмах в городе «Красного Камня», – думал он, шагая по аллее сквера. – Хорошо. Поищем случая поговорить…»

Возвратившись в гостиницу, Ярусов вызвал такси. Через три часа он уже был на освещенном луной, асфальтированном проспекте города, указанного в телеграмме. Спал он не более трёх часов. А утром, в 8 часов, уже сидел в холле первого этажа гостиницы с журналом, наблюдая за выходящей и входящей публикой. Наконец, он услышал знакомый мужской голос. Ярусов осторожно посмотрел из-за журнала и вздрогнул. У окошка дежурного стоял тот самый «загадочный пассажир», назвавший себя Паулем Митчелл.

Ярусов почувствовал, как холодеют пальцы рук. Гулко застучало сердце. Одна за другой в сознании проносились догадки: «Слежка за мной… Адмирал Ландэ узнал о встречах с Вересаевым… А может, это вересаевский хвост, приставленный ко мне?..» Глаза начал застилать туман, Ярусов стиснул застучавшие мелкой дробью зубы. Пока Пауль Митчелл получал номер, Ярусов пережил не менее тревожные минуты, чем при встрече в поезде. Собственно говоря, вся жизнь Николая Русселя за последние несколько лет была испытанием нервов. Он стал замечать, что после таких треволнений начинаются сильные головные боли, наступает бессонница, нервные толчки во сне.

Наконец Митчелл вошёл в лифт, не заметив сидевшего в холле Ярусова. Когда лифт ушёл вверх, Ярусов вышел на улицу, прошёл по бульвару, надеясь встретиться с Энрике Томмахом. «Может, он ещё не приехал из «Лесной каравеллы»? – предположил Ярусов. – Как совместить два дела: не попасть на глаза Митчеллу и разыскать Энрике?.. От него, из переписки барона, можно будет установить, что за птица Митчелл, чьи вожжи правят им?»

Ярусов прошёл тенистой аллеей бульвара, укрываясь от лишних глаз, и зашёл в магазин, чтобы сменить шляпу, галстук, купить тёмные очки. Приближаясь к галантерейному отделу, он невольно вздрогнул: у прилавка стоял Энрике Томмах. Ярусов дождался, пока тот сделает покупки, купил сам, что нужно, и догнал его на улице. Поравнявшись, незаметно задел локтем и тихо сказал:

– Продаются апельсины…

Ярусов заметил, что юноша вздрогнул, и пошёл рядом, ожидая ответа. Энрике не спеша достал портсигар, взял сигарету и, повернувшись к Ярусову, сказал:

– Разрешите прикурить… – Пока Ярусов зажигал спичку, Энрике добавил полушёпотом. – Завтра в одиннадцать, в кафе «Гранатовые соки», – прикурил и свернул за угол.

Ярусов пошёл в косметический магазин-ателье изменить причёску, брови.

А в это время Пауль Митчелл шёл на междугородную телефонную станцию, чтобы позвонить в «Лесную каравеллу», заказать номер. «Руссель, видимо, уже там, – думал он, – надо не спускать с него глаз… На нём можно прилично заработать». Когда открылось окошко, Митчелл не поверил своим глазам. Строгие, тонкие черты лица, огромные, чёрные глаза – всё не оставляло сомнений в том, что это именно она, Агнесса Краус. Но как она попала сюда – видимо, перетянул с собой барон… Непонятно, для чего адмирал утаил этот факт от меня? Сидевшая у окошка девушка заметила его замешательство, улыбнулась:

– Я вас слушаю…

– Простите, пожалуйста, – подчёркнуто любезно ответил Митчелл, – растерялся от неожиданности. Вы напомнили мне одного близкого человека. Мне нужно было связаться с «Лесной каравеллой», заказать номер в гостинице. Но теперь не могу выехать, не поговорив с вами. Можно ли на это рассчитывать?..

Девушка покраснела. Она не узнала Митчелла не только потому, что он внешне был совершенно не похож на того Пауля, которого она мимолётом знала в пансионе «Колледж Экономик», но и голос, золотые зубы, картавая речь и манера держаться, бабочка усов, сильно выдернутые брови – настолько преобразили Митчелла, что он, действительно, даже отдалённо не походил на себя в прошлом. Заметив неловкость девушки, Митчелл продолжал:

– Вы не думайте ничего плохого. Мне только необходимо с вами поговорить. Пять минут, без свидетелей. А завтра я уеду по своим делам…

– Молодой человек, не задерживайте, – услышал Митчелл за спиной женский голос.

– Видите, я занята, – чуть слышно ответила девушка.

– Я зайду к концу работы. Когда? – так же тихо спросил Митчелл, заметив, что её щёки вспыхнули румянцем.

Девушка не подняла головы, перебирая на столе бумаги. Но Митчелл ясно слышал шёпот: «В пять часов» – и отошёл от окна, уступив место нетерпеливой даме.

Оказавшись на улице, он остановился, широко улыбаясь созревшей в его голове сенсационной для разведки крупной провокации, на волнах которой можно будет высоко прыгнуть по служебной лестнице, не говоря уже о крупном бизнесе. Он прошёл по бульвару, занял столик в открытом кафе, чтобы можно было наблюдать за движением на аллеях, заказал коктейль и начал обдумывать детали проведения операции.

«Можно ударить по самым потаённым струнам разведцентра «ОСТ», – с восхищением думал он, – переполошить адмирала и солидно выслужиться. А сделать это можно довольно просто. Похитить Агнессу Краус, перебросить её на территорию СССР, сочинить историю её давней, известной Ландэ, связи с Русселем, уличить в хищении документов об инженере Споряну – дальше всё пойдёт своим ходом. – Он отпил полбокала, закусил апельсином, закурил, продолжая обдумывать последствия родившейся в его голове провокации. – А что, если одним махом убить несколько зайцев? Сюжет готов: барон фон Бретт через Агнессу Краус связан с русским шпионом Николаем Русселем. Этим путём материалы о Споряну попали в руки русской разведки… А сейчас Агнесса Краус при помощи специально приехавшего сюда Русселя переправлена на территорию СССР со всеми шифрами и кодами разведцентра «ОСТ»… Можно в эту чертовски занятную историю вплести и Энрике Томмаха… А там полетят резиденты в Самгуни и ещё кое-где… Может, адмирал даже поручит мне убрать их…» – Митчелл в восхищении потёр руки, допил бокал и пошёл готовиться к задуманному им «блестящему делу».

В пять часов, как было условлено, он пришёл на междугородную, постучал в знакомое окошко. Та же черноглазая девушка встретила его улыбкой и, придвинувшись ближе к окну, торопливо проговорила:

– Сегодня не могу, оставили на вторую смену. Завтра в 12 часов в кипарисовой аллее парка.

Она уже хотела закрыть окно, но Пауль положил руку в притвор.

– Скажите хотя бы ваше имя.

– Агнесса…

Пауль Митчелл не спеша убрал руку, не спуская глаз с девушки. Он хотел сказать ещё что-то, но не успел: щёлкнула задвижка – перед ним уже было матовое стекло. «Неужели не узнаёт… или хочет заманить в ловушку барона?.. Не потому ли откладывает встречу?.. Ну что ж, пусть «познакомит» с бароном, посмеёмся…» И всё же, сколько ни успокаивал он себя, мучительно долго тянулось время ожидания. Ещё мучительнее – неизвестность того, согласится ли она добровольно ехать в СССР или придётся применить силу… Как сложатся дела дальше, удастся ли задуманная операция?..

Он пошёл в ресторан, обдумывая дальнейшую линию своего поведения. Утром Пауль Митчелл с десяти часов стал посматривать на часы. Ему казалось, что их стрелки перемещаются слишком медленно.

А в это время в кафе «Гранатовые соки» сидел Ярусов и тоже поминутно поглядывал на часы. Ровно в одиннадцать в кафе появился Энрике Томмах. Заказал какао, пирожное и незаметно передал Ярусову конверт, сказав полушёпотом:

– Адреса, явки резидента и связного в Самгуни… копии трёх радиошифровок. Барон работает на два фронта… Мне больше оставаться здесь нельзя. Появился Пауль Митчелл, следит за бароном. Всё остальное послезавтра за «Лесной каравеллой», у водопада…

Ярусов молча кивнул, думая: «Митчелл, видимо, прибыл с особым заданием адмирала. Неужели и меня заподозрили в двойной игре?..» Он повернулся, чтобы позвать официанта. Взгляд упал на дорожку, по которой в сторону аллеи кипарисов торопливо шёл Митчелл.

Митчелл вышел на кипарисовую аллею ровно в полдень. В конце парка, где кроны старых кипарисов стояли сплошной высокой стеной, создавая полумрак и прохладу, он заметил в скрываемой диким плющом беседке Агнессу. Пауль смело подошёл и протянул руку:

– Здравствуйте, Агнесса!..

– Здравствуйте, – приветливо ответила девушка. – Садитесь, рассказывайте – чей, откуда, зачем я вам нужна.

– Антон. Можно и проще – Тоня. Из Советского Союза. В командировке.

Девушка вдруг изменилась в лице. Сдвинула брови и, глубоко вздохнув, повторила:

– Зачем я вам нужна?.. Я вас совсем не знаю…

– Зато я вас хорошо помню. Вы работали у «профессора»… Ландэ!..

Девушка отшатнулась, изменилась в лице, часто-часто замигала глазами.

– Вы не бойтесь, – старался убедить её Пауль, – я вас не выдам. Но помочь вы мне должны… Ведь вы работаете для барона фон Бретт?

Девушка утвердительно кивнула головой.

Мысль Пауля работала лихорадочно. Он понял, что находится у цели, и старался сдержать своё волнение, не выдать себя. Его больше всего тревожила мысль, что за ними следят и могут сорвать операцию. Стараясь принять как можно более непринуждённый вид, он сказал:

– Да-а… Ну, а где ваш ментор – барон фон Бретт?.. – Заметив её испуганный взгляд, Пауль поспешил успокоить: – Я всё знаю. И даже то, как вы сюда попали. Мы вас давно ищем, чтобы помочь вам… Знаете что? Давайте вместе встретимся с Энрике Томмахом, поговорим… Я помогу вам обоим вырваться из лап барона.

– Нет, это невозможно сделать, – девушка огорчённо покачала головой. – Барон запретил мне встречаться с Энрике, следит за мной, дважды в день приходит…

– Тогда слушайте меня. Если вам удалось, не вызвав подозрений, изъять из архивов разведцентра «ОСТ» важный документ, то моя просьба – мелочь по сравнению с той операцией… Вы согласны?

– Что вы хотите?..

– Очень немногого. Достаньте или перепишите у барона шифры, адреса и девизы шпионов, работающих по его заданиям в СССР. Вот и всё… Агнесса Краус, если память не изменяет.

– Это невозможно сделать за короткое время.

– А я не тороплюсь. Подожду. Только не вздумайте наводить на меня барона. Я не один, а пуля – дура, не разбирает, какая перед ней голова: мужская или женская.

– Адреса, девизы шпионов и явки?..

– Да, и шифры.

– Не думайте только, что я сделаю это ради денег. Вам не понять. Теперь я вас тоже хорошо вспомнила, хамелеон: ни родины, ни чести, ни морали. То одной разведке продаётесь, то другой…

– Думайте, что хотите, Агнесса. Вам меня тоже не понять…

– Пойму, если вы выполните мою маленькую просьбу.

– В чём же она состоит?

Девушка пристально посмотрела на Пауля, поправила упавшие на глаза волосы, вздохнула и сказала:

– Переправьте в СССР.

Пауль с трудом проглотил слюну, не веря своим ушам.

– Это, пожалуй, стоящее дело, – отозвался он, – если не шутите.

– Нет, даже не думаю… Там мне есть что рассказать…

– Согласен, Агнесса. Но… такую операцию надо проделать тонко.

Они договорились о следующей встрече и разошлись. Митчелл занялся изучением наиболее верных путей перехода границы. Через несколько дней они встретились в той же аллее. Агнесса передала ему список шпионов с адресами и явками и шепнула: «Шифры не успела переписать, в следующий раз. Постараюсь закончить до…»

Она умолкла, заметив приближение посторонних. Пауль хотел что-то сказать, но Агнесса сжала ему руку:

– Т-с-с! Могут подслушать. Нам лучше разойтись. – Она быстро поднялась со скамейки. – Идите, нам нельзя вместе. Завтра жду в десять вечера.

– Хорошо. Только будьте осторожны…

– Не беспокойтесь, – шепнула она и скрылась в боковой аллее.

…В десять часов вечера Пауль подошёл к знакомому окну. Дождавшись своей очереди, он сказал нарочито громко:

– Примите срочный заказ. «Лесная каравелла», директора отеля.

– Сколько минут? – обычным тоном спросила Агнесса.

– Пять.

Она оторвала квитанцию и, надписав что-то на обороте, подала Паулю. Обменявшись понимающими улыбками, они молча расстались. На улице Пауль взглянул на надпись и улыбнулся. С трудом скоротав ночь, в семь утра он поехал к условленному месту, к старой мечети. Машина остановилась возле трансформаторной будки. В ту же минуту из переулка вышла женщина в паранже. Пауль узнал её по туфелькам, распахнул дверцу машины и, осмотревшись по сторонам, сел рядом с шофёром, оглянулся. Агнесса приподняла уголок волосяного покрывала. Встретившись с ней взглядом, он кивнул.

Когда машина вышла на загородное шоссе, Пауль наклонился к шофёру и сказал коротко:

– В ущелье.

– Это будет дальше, вдвое дальше – дороже.

Пауль достал из кармана несколько бумажек и, не глядя, протянул шофёру, добавив:

– Только быстрее.

Тот молча улыбнулся и прибавил скорость.

Он то и дело торопил шофёра, думая об одном: «Барон спохватится, позвонит на заставу… хотя бы успеть». Через несколько минут вдали показался полосатый шлагбаум и часовой рядом с ним. Завидев машину, часовой просигналил. На дорогу вышел офицер. Шофёр лихо подъехал – офицер даже посторонился от неожиданности. Пауль, не открывая дверцы машины, нетерпеливо отчеканил:

– Шамал тау!..

Офицер суетливо козырнул, что-то крикнул часовому. Поднялся шлагбаум, машина рванулась вперёд. Пауль оглянулся. Офицер все ещё стоял у дороги с поднятой для приветствия рукой. «Пронесло», – подумал Пауль и улыбнулся.

А на другой день Пауль и его спутница уже мчались на катере по реке Самгунь. Когда катер прошёл опасную зону, где река подходит одной из своих петель к границе, Пауль взял девушку за руку, посмотрел ей в глаза и рассмеялся:

– Ну вот, Агнесса, теперь вы и на свободе!..

– Пауль, родной мой, – прошептала девушка и обняла Митчелла. – Как же это я не разглядела тебя раньше?..

Пауль Митчелл погладил её по голове, а про себя подумал: «Попала мышка в когти льва.. Кое-что я подработаю на твоей голове… потом провалю или уберу со своей дороги…» Он привлёк её к себе и шепнул: «Я скоро выйду на берег, а тебя катер доставит в пригород. На дачном доедешь до Самгуни. Вот тебе ключ от моей квартиры – Студенческая улица, дом 5, квартира 12, второй этаж. Жди меня, никуда не ходи. Завтра вечером увидимся…»

Ничего не подозревая о его замыслах, девушка кивнула в знак согласия и благодарно улыбнулась.