Текст книги "Ликуя и скорбя"
Автор книги: Федор Шахмагонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
Послесловие
Воистину, переходил Дон и ставил русское войско на пути Мамаева нашествия великий князь владимирский, а трубил победу над врагом, давним и немилостивым, государь всея Руси, ибо с этой Победы взяла начало российская государственность, взяло начало русское Возрождение. Русский народ обрел уверенность в своих жизненных и творческих силах, началось великое собирание русских земель вокруг Москвы в жестоком противоборстве с теми, кто растащил их под свои короны после Батыева разгрома.
С той далекой поры повелось: в лихую годину для Российского государства, русские люди обращались к памяти о Куликовской победе, черпая в памяти о ней силы для противостояния вражеским нашествиям, обращаясь к примеру вершителей Куликовской битвы Дмитрия Донского, Сергия Радонежского, митрополита Алексея, воеводы Дмитрия Боброка волынского, витязей Пересвета и Осляби.
Так было сто лет спустя, когда последний хан золотой Орды Ахмат поднял свои несметные орды в нашествие на Москву Ивана III, чем ускорил распад ордынского грабительского государства, так было в смутное время, когда римско-католическая интервенция во главе с польским королем Сигизмундом овладела Москвой, разорила многие города и разбилась о противостояние Троицкого Сергиева монастыря. Поднимая русские войска на отражение вторжения шведов, Петр Первый шел на поклон к усыпальнице Сергия. Жива была память о Коликовской победе и у тех русских солдат, что встретили Наполеона на Бородинском поле.
В ноябре сорок первого года и Сталин вспомнил о Дмитрии Донском, призывая солдат Красной Армии быть достойными великих предков. Вспомнил в лихое время, когда враг немилостивый, жестокости несравнимой в обозримом для истории человечества времени, рвался к воротам Москвы и гремел уже у ее порога. Поздно вспомнил...
С семнадцатого года, с той поры как идеологические фанатики, которым чуждо чувство любви к Отчизне, к русскому народу, чуждо чувство гуманности, захватили право истреблять народную память, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Пересвет и Ослябя были преданы остракизму, народный подвиг подвергался насмешкам.
В Малой Советской Энциклопедии 1930 года издания записано: «Куликовская битва 8.IX.1380 в районе рек Дона и Непрядвы, на Куликовом поле между русскими и татарскими войсками кончилась победой первых. С рус. стороны предводителем был Дмитрий Донской, с татарской – Мамай. Победа содействовала соединению вокруг Москвы рус. феодальных княжеств». И точка. На том и исчерпывалась оценка события, которое предопределило судьбу России на многие столетия вперед. Не хватило места, не хватило листажа, погоня за лаконизмом? О, нет! Здесь – восемь строчек, а на той же странице восемнадцать строк отведено объяснению, что такое «кулачный бой».
Оказалось же, что победа Дмитрия Донского и русского воинства, полков московских, владимирских, белоозерских, ярославских, суздальских, всех тех, что вышли на Куликово поле содействовала многим победам русского оружия в борьбе с иноземными нашествиями, содействовала возрождению Руси, дала обрести русскому человеку уверенность в себе. Содействовала и победе над фашизмом.
Вспомнили о Дмитрии Донском и о Куликовской победе в лихую годину, но тут же поспешили и забыть, как только кончилось лихолетье. Забыть накрепко и о Дмитрии Донском, и о подвиге русских воинов, и о соратниках Дмитрия Донского, о тех, кто сплотил вокруг него русских людей, приготовил их к подвигу.
В моей писательской памяти живы истерические нападки на Сергия Радонежского. И не где-нибудь, а на писательских собраниях находились деятели, криком и истерикой клеймившие Сергия Радонежского мракобесом, Андрея Рублева – богомазом. Заметим в скобках, что дельцы из этой крикливой среды не стеснялись, однако, торговать оптом и в розницу русскими иконами за валюту и мечтали «всучить» заезжему любителю русской старины подделку под Андрея Рублева.
В то время, когда все народы мира имели право иметь своих национальных героев, наши лжеидеологи это право русского народа отнимали.
Выдающийся русский историк В. Ключевский так заключил свое слово о Сергие Радонежском: «Творя память Преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка, обновляем его, пополняя произведенные в нем траты. Ворота Лавры Преподобного Сергия затворятся и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его».
Ворота Лавры закрылись, закрылись на много лет, память о нем стирали всеми доступными и недоступными средствами. Вокруг монастыря Святой Троицы в древние еще времена возник посад. Называться ему было дано лишь одним именем – Сергиевским посадом. В 1930 году Сергиевский посад переименован в город Загорск в память о погибшем во время взрыва в 1919 году в Леонтьевском переулке тогдашнего секретаря МК РКП (б) В.М. Загорского-Лубоцкого.
Тридцатые годы были, пожалуй, кульминацией похода против народной памяти и русской истории. В той же Малой Советской Энциклопедии о Сергие Радонежском сказано так: «...по церковной традиции основатель Троицко-Сергиевской лавры, в действительности только один из основателей и при том далеко не главный. Личность С.Р. стала разукрашиваться легендой, когда основанный им монастырь разбогател и стал искать себе собственных святых. В смутное время (начало 17 в.) имя С.Р. стало боевым лозунгом дворянско-купеческой партии, боровшейся за сохранение крепостнического государства в России. Патриарх Тихон, идя по пути черносотенцов, в первый год своего патриаршества пытался в борьбе с Сов. властью опереться на культ С.Р. Мощи С.Р. сохранились очень плохо, находятся теперь в Загорском антирелигиозном музее.» Лит.: С. Урсынович «Несколько замечаний к истории Троице-Сергиевой лавры». «Атеист», М., 1929, № 45.
Упасть в нравственную пропасть легко, выбираться долго и трудно. Безусловно, все, что происходило в двадцатых и тридцатых годах на русской земле никак не сочеталось с нравственными принципами, с любовью к человеку, со справедливостью, с честью и достоинством. Сталинский террор – явление геноцида, и надо было, чтобы народ забыл свою историю, свои корни, а потеряв память покорно принял бы на шею рабское ярмо, покорно шел бы в лагеря, под пули безумцев.
Война позвала и Сергия вновь, как и Дмитрия Донского, но инерция отрицания и нравственный климат в обществе не позволяли отдать должное великому печальнику о русской земле.
Десять лет назад начался поворот в общественном сознании, восстанавливалась память о Куликовской победе. Вспоминая о Куликовской победе, невозможно обойти молчанием Сергия.
Мне памятны те препятствия, которые выставлялись в редакционных заключениях к публикации этого романа из-за того, что в нем не обойден Сергий.
Удивительное дело, имя Сергия вызывало ярость. Мирились с митрополитом Алексеем, уже признали Дмитрия Донского национальным героем, а перед Сергием – мистический страх до позора.
И уже отшумел юбилей, и имя Сергия утверждено в юбилейных трудах историков, а всего лишь несколько лет тому назад, когда московская общественность, историки, писатели, художники возымели намерение водрузить памятник Сергию в Городке, где он родился, против монаха XIV столетия была выставлена дивизия десантников, дабы преградить путь народному поклонению.
А между тем...
Побываем в городке все еще носящем вопреки справедливости имя Загорского, и поинтересуемся у его жителей: почему их город называется Загорском? Мало кто знает, мало кто вспомнит, что он так назван в память о трагически погибшем секретаре МК РКП (б). «Загорск? За горами, стало быть...».
Нескончаемой вереницей и днем и ночью идут паломники к руке Сергия, денно и нощно идет служба в память Преподобного, и редко кто вам укажет, где сиротливо стоит памятник Загорскому.
И началось не сегодня, не вчера, а веками утвердилось – с горем, с надеждой, для нравственного успокоения поклониться Сергию, одному из вершителей Куликовской победы, возрождения русского народа. Сегодня это признак того, что подъем из бездонной пропасти начат, он крут и труден, но движение к осознанию ответственности наших с вами современников за ту часть планеты, что зовется Россией уже не остановим.
«Опять над полем Куликовом
Взошла и расточилась мгла,
И словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла».
Эти строки Александра Блока приходят на память в тревожные годы, что наступили сегодня для русского народа.
Вспомним же одну из заповедей Сергия Радонежского: прежде, чем призывать сделать дело, сделай его сам.
Первым, кто последовал этой заповеди, был великий князь владимирский Дмитрий Иванович. В туманное утро над Непрядвой перед битвой он снял с себя княжеские доспехи и облачился в доспехи рядового воина, чтобы в одном ряду с теми, кого он привел на Дон, завязать битву ради спасения русской земли. Единственный пример в истории народов, когда государь по доброй воле отдал командование войсками искуснейшему воеводе, оставив за собой право сражаться рядовым воином. Поэтому, начиная битву князем владимирским, закончил он ее государем всея Руси – Дмитрием Донским.
Краткий пояснительный словарь
Аймак – округ.
Векиль – управляющий.
Вежи – кочевые палатки, юрты, шатры.
Возграды – стенобитные орудия.
Гридни – княжеские телохранители, воины отборной дружины.
Груна, грунь, грунца – тихая конская рысь.
Греческий огонь – жидкий – смесь нефти и серы; сухой – смесь серы и селитры.
Джихангир – главнокомандующий.
Докончание – конечные условия договора, скрепленные печатью.
Земляное масло – нефть.
Зерцало – деталь доспеха, стальная пластина на груди.
Изгон – поход конницы без отдыха и привалов.
Катапульта – метательное орудие.
Киличеи – послы.
Клобук – монашеское покрывало.
Кнехты – рядовые воины в рыцарском войске (пешие).
Курултай – съезд всех воинов у кочевых народов для решений военного характера, для выбора предводителя.
Лал – драгоценный камень рубин, яхонт.
Меховая рухлядь – мех высшего качества, рассыпчатый.
Мисюрка – разновидность шлема.
Муэдзин – служитель мечети, с минарета призывающий мусульман к молитве.
Налуч – чехол для лука, привешивался к седлу.
О двуконь, о пять коней – указание на количество заводных лошадей в войске.
Оправить – от слова «правеж». Означало суд. Оправить – оправдать.
Павороза – тесьма для крепления топора к руке.
Полевать – искать богатырских подвигов в поле.
Поприще – на Древней Руси мера длины, равная приблизительно версте.
Пороки – метательные орудия по типу самострела.
Последнее море – в понимании ордынцев – море, омывающее запад Европы.
Примёты – метательные орудия.
Рум – Румский султанат – земли сельджуков в Малой Азии.
Рынды – княжеские телохранители.
Салладин – Салах-ад-дин (1138—1193). Египетский султан, возглавлял борьбу мусульман против крестоносцев.
Сулица – короткое копье, которое можно метать.
Тарч – граненый клинок, выступающий из центра щита как бы продолжением руки воина.
Тороки – ремни для закрепления вещей у седла.
Тын – ограда из заостренных кольев.
Тягло – подать, тягловые люди – платящие подати.
Фарсанг – мера длины в древнем Иране и в улусе Хулагу.
Xатунь – жена, замужняя женщина.
Чапары – высокие щиты для ограждения лагеря.
Чигирь – планета Венера.
Яровчатые – звонкие, громкие.
Яса – завет, завещание, законоустановление.
Иллюстрации
Художник Е.В. Савин
Форзац 1-ый.
Форзац 2-ой.
Дополнительные материалы
1. И грянул бой!
Узнав о движении Мамая и его союзников, Дмитрий Иванович принялся немедленно собирать войска; выступил из Москвы и, устроив ратникам смотр в Коломне, двинулся на юг вдоль берега Оки. Такой маршрут был избран им, очевидно, для того, чтобы прикрыть свой фланг естественной преградой. Если московское войско подверглось бы внезапному нападению союзников ордынцев – литовского князя Ягайло или же, допустим и такое, Олега Рязанского, то русские, мгновенно развернув боевые порядки, прикрыли бы рекой тылы.
После переправы через Оку близ Лопасни Дмитрию и его военачальникам предстояло решать, кого из противников следовало встретить первым. Великий князь учитывал, что Ягайло и Олег наступали на узкой полосе, главным образом по дорогам, и поэтому их рати не причиняли особого ущерба местному населению. Иное дело Мамай. Жадные до добычи кочевники сулили великие беды русским деревням, селам и весям. Поэтому, задумав бить врагов по раздельности, Дмитрий хотел прежде всего выбить из коалиции ордынцев.
Дмитрий Иванович поспешил форсировать Дон в непривычное по тогдашним правилам войны время – ночью. И в этом рискованном предприятии был глубокий расчет: сознавая, что Мамай может знать от лазутчиков достаточно много о московской рати, Дмитрий надеялся, что ночная переправа исключит возможность внезапной атаки его тыла одним из противников, а назавтра ратники успеют подготовиться к бою.
...То сентябрьское утро на Куликовом поле было туманным. Еще не видя друг друга, но твердо понимая, что кровавой сечи быть, оба войска – шумная, многоязыкая орда и сурово-сосредоточенные полки русских княжеств – выходили на места, определенные военачальниками.
Оживлен был Мамаев стан. Почитая разгром русскими Бегича всего лишь досадной неудачей, предводитель ордынцев, ожидая подхода союзников, уверовал в успех.
А каждый из русских витязей и ратников знал: на поле Куликовом можно лишь умереть со славою либо победить. Третьего не дано.
...Около 11 утра туман рассеялся.
* * *
Утром 8 сентября 1380 года на Куликовом поле выстроились два войска (см. схемы 1-4). Московское возглавлял Сторожевой полк (I) Семена Мелика, насчитывавший до тысячи конных витязей в булатных доспехах, за ним располагались Передовой (IV) и Большой (V) полки, в рядах которых находилось 24 тыс. пеших ратников. Фланги их прикрывали полки Правой (II) и Левой (III) руки, в которые входило по 3-4 тыс. тяжеловооруженной кованой рати, восседающей в толстых латах на конях в броне. В тылу Большого полка Дмитрий предусмотрительно развернул 3600 ратников резерва (VI), недалеко от которых развевался великокняжеский стяг, защищаемый 300 дружинниками (VIII). Слева, в дубраве, ждал своего часа Засадный полк (VII) – 4 тыс. витязей Дмитрия Боброка и Владимира Серпуховского.
Мамай двинул навстречу Сторожевому полку свой передовой отряд (1) – от 3 до 5 тыс. бездоспешных легких конников. За ним готовились к атаке 14-15 тыс. спешенных тяжеловооруженных всадников (4), в центре их боевого порядка были 4 тыс. генуэзских наемников (на схеме они показаны синим цветом). С тыла их «подпирало» 26-36 тыс. спешенных легких всадников (5), за которыми разместился заградительный отряд – 3 тыс. воинов (6), главной задачей которых было не допустить бегства ордынцев с поля боя. Фланги Мамаева воинства прикрывали отряды легкой конницы, насчитывавшие 10-12 тыс. (2) и 15-20 тыс. бойцов (3). Справа и сзади главных сил ордынский военачальник развернул 3 тыс. резерва (7), а на некотором отдалении от своего КП, прикрываемого 1 тыс. охраны, сосредоточил огромный обоз (9): до 70 тыс. телег и 300 тыс. лошадей.
* * *
Бой начался около 11 часов утра поединком ордынского великана Челубея с русским витязем Пересветом, после чего Сторожевой полк Семена Мелика рассеял и большей частью уничтожил легкую конницу ордынского передового отряда, но, наткнувшись на главные силы противника, отошел, присоединившись к полкам Правой и Левой руки.
На правом фланге русские витязи успешно отражали железными стрелами атаки Мамаевых бездоспешни-ков; в центре Большой и Передовой полки тоже обрушили на приближающихся ордынцев град стрел, основательно опустошив ряды наступавших, и только после этого вступили с ними в рукопашный бой. На левом фланге правое крыло ордынцев, усиленное резервом, обрушилось на наш полк Левой руки, стремясь зайти в тыл Большому полку. Здесь в первом ряду сражался и князь Дмитрий Иванович. Мамай бросил в бой все резервы. Ордынцы, не считаясь с громадными потерями, лезли напролом.
* * *
В центре боевых порядков продолжалась ожесточенная рубка, ордынцы отчасти врезались в ряды Передового и Большого полков. В это же время под натиском превосходящих сил противника поредевший полк Левой руки отошел назад, в бой вступили великокняжеские дружинники московского стяга, и Мамай, видя, что недалек час, когда главные силы русских будут охвачены и окружены, торжествовал победу.
Однако перед прорвавшимся врагом неожиданно появились пешие ратники резерва, преградив ему дорогу стеной щитов, ощетиненной копьями. Железные стрелы, выпущенные из самострелов, выкосили сотни ордынцев.
* * *
И в этот момент сзади на ордынцев обрушился Засадный полк. Теперь противник, уже лишившийся многих воинов, оказался между молотом и наковальней – его с трех сторон уничтожали русские ратники и витязи. Этого ордынцы не вынесли и бросились бежать.
Одновременно тяжеловооруженный полк Правой руки перешел в наступление, рассеяв легких вражеских конников. Теперь русские окружили главные силы Мамая, разгромили их и перешли в преследование, уничтожая бегущих на протяжении почти 50 км. Русским достался и весь огромный обоз, на котором Мамай держал все, что было необходимо для войска, и, кроме того, рассчитывал вывезти на нем «московскую добычу».
«Техника – Молодежи» № 9 за 1980 г.
2. Русское оружие 1380 года
Виктор Прищепенко, историк
В одном из залов Третьяковки выставлена картина Александра Бубнова «Утро на Куликовом поле», написанная в 1943—1947 годах. И хоть исполнена она на высоком профессиональном уровне, художник невольно оказался в плену ложных представлений о том, что являло собой непобедимое воинство великого князя московского Дмитрия Ивановича. Потому-то он создал образ не великолепно вооруженной и умело управляемой рати, способной не только отразить бешеный натиск Орды, но и наголову разгромить ее, а изобразил восставших крестьян XVII—XVIII веков. Вот и смотрят на нас с полотна простоволосые ополченцы, кто с топором, кто с рогатиной, кто с ножом, кто с копьем. Пешие – в одном ряду с конными...
Если бы на Куликово поле пришло такое войско, то вскоре на месте Москвы, Варшавы, Праги, Берлина, Рима, Парижа и других европейских столиц щипали бы травку низкорослые ордынские кони!
Не следует забывать, что, действуя по заветам Чингисхана, ордынцы никогда не вступали в бой, не имея подавляющего численного превосходства над противником. Поэтому 8 сентября 1380 года на каждого русича приходилось по три врага. Хочу сразу же оговориться – согласно последним данным, приведенным, скажем, в книгах А. Н. Кирпичникова, выходит, что на Куликовом поле 36 тыс. русских воинов противостояли до 100-120 тыс. ордынцев.
Основным оружием бездоспешной легкой конницы, составлявшей большую часть Мамаева войска, был лук. Любой ордынец, имея в колчане 30 стрел, выпускал до дюжины их в минуту, довольно точно поражая подвижную цель. На рыси всадник способен развить до 12-15 км/ч, при этом кочевники обычно «открывали огонь» с 300 м, стремительно сближаясь с противником. Выходит, 1 тыс. ордынцев могла обстреливать русских в течение полутора-двух минут, обрушив на них до 30 тыс. стрел. А сколько их могли выпустить 100 тыс. ордынцев? Не менее 3-4 млн. Выстоять под таким смертоносным дождем могли лишь бойцы, обладающие стрелонепробиваемыми средствами защиты.
Великолепные бойцы русской кованой рати, удар которых решил исход Куликова побоища, заслуженно считались лучшими витязями средневековья.
На рисунке показано их основное вооружение: 1 – алый еловец; 2 – шлем из булатной стали; 3 – козырек; 4 – стальная личина; 5 – копье; 6 – кольчужное забрало; 7 – стальное ожерелье; 8 – внутренняя часть наручей; 9 – внешняя часть наручей; 10 – стрелы; 11 – колчан; 12 – стальные набедренники; 13 – стальные наколенники; 14 – поножи; 15 – стальной латный сапог; 16 – меч; 17 – секира; 18 – боевой топор; 19 – стрела , самострела; 20 – круглый щит; 21 – самострел; 22 – ручница (пищаль); 23 – стальной умбок в центре щита; 24 – миндалевидный щит; 25 – пластинчатый доспех (толстые стальные латы); 26 – грудное зерцало; 27 – лук; 28 – науши шлема.
Русь выставила против Мамая 24 тыс. ратников тяжеловооруженной пехоты городовых полков, пополненных крестьянами-добровольцами, и около 12 тыс. конных витязей. Дмитрий Иванович целиком исполчил (собрал почти все конные княжеские дружины и пешие городовые полки) Московское великое княжество и Владимиро-Суздальскую землю, частично – Северную и Северо-Западную Русь. Кроме московских, ростовских, суздальских, белозерских, серпуховских, кашинских витязей, в битве участвовали псковичи, смоляне, брянцы, трубчевцы, стародубцы, конный литовский отряд и небольшая дружина новгородских ушкуйников. На Куликово поле пришли лучшие рыцари Европы – русские витязи кованой рати – тяжеловооруженные конники в прочных латах из булатной стали на доспешных конях. К седлам витязей приторочивались дальнобойные самострелы, выпускавшие железные стрелы на 800-1000 м, в то время как ордынский лук, по моим сведениям, поражал лишь на расстоянии 150-200 м. Каждый русский витязь в совершенстве владел приемами метательного и рукопашного боя, привычно чувствовал себя в тяжелых латах – ведь военному делу его учили с трехлетнего возраста! Знаменитый Засадный полк состоял именно из таких воинов-профессионалов, такие же бойцы кованой рати защищали оба крыла русского воинства, а потом замкнули железное кольцо вокруг вражеских полчищ и покончили с ними, полностью изрубив их.
Большой полк и вплотную примыкавший к нему Передовой полк состояли из пеших ратников городовых полков-ополченцев, однако... превосходно обученных военному делу. Горожане-ремесленники, торговцы и крестьяне пригородных сел вопреки общепринятому мнению обладали отменным холодным оружием и, говоря современным языком, ежегодно проходили двух-трехмесячные «лагерные сборы». Они и в мирное время разделялись на десятки, сотни и тысячи, возглавлялись постоянными командирами и по сигналу тревоги быстро занимали известные им места на городских стенах или для похода – в пешем строю.
На вооружении пеших латников состояли самострелы, мечи, топоры, копья; латы и кольчуги с наручами, металлические перчатки, набедренники, наколенники и поножи, латные сапоги, шлемы со стальными личинами, червленые миндалевидные щиты. Центр русского боевого порядка на Куликовом поле был предельно плотен: шесть стальных рядов Передового и девять Большого полков, причем в передних рядах стояли отменные стрелки. Они и «открыли огонь», как только ордынцы двинулись в атаку. Каждые восемь секунд рвали воздух залпы из 4-6 тыс. самострелов, а ведь в зоне их действия вражеская конница находилась не менее 10 мин., неуклюжая 50-рядная пехота с генуэзскими наемниками в челе – не менее 25 мин. А тех, кому удалось прорваться к Передовому отряду, встретила стальная щетина копий.
Таким изобразил советский художник К. Васильев одного из русских витязей, участника Куликовской битвы.
Невероятно? Что же, обратимся к летописи: «Богатыри русские и хоругви их, аки живы пашутеся, и доспехи их русские, как вода во все ветры колебающиеся. А шеломы на главах их, аки утренняя заря во время ведра светящееся и яблоцы шеломов их, аки пламя огненное». Ничего не скажешь, великолепная картина, но, обратите внимание, о лапотниках с рогатинами ни слова!
«Техника – Молодежи» № 9 за 1980 г.
