Текст книги "Эпическое крушение Джини Ло (ЛП)"

Автор книги: Ф Ц Йи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

поздно.

Я вздохнула и встала. Из-за мебели в комнате я чувствовала себя небоскребом

сильнее обычного. Я посмотрела на другую девушку. Она пискнула, вежливо помахала

Анне и ушла.

* * *

Анна Баринова никогда так на меня не реагировала, даже при первой встрече. Она

была вполне невозмутимой, успешно вела бизнес сама. Ей точно не грозила катастрофа в

ее деле. Я этому завидовала.

Я выбрала ее из кучи консультантов в окрестностях, потому что из всех, кого я могла

позволить, она была лучше всех. Ее резюме украшали длинные списки поступивших в

лучшие университеты. Она знала лучше всех, какие колледжи ищут учеников, потому что

сама выполняла поиски. Анна учила при этом, как лучше всего зарекомендовать себя.

Так считала моя западная сторона. А китайское, бегущее по венам, кричало: «Давай,

ДАВАЙ».

За все годы работы на Лигу Плюща она накопила множество связей. Друзья в

Кэмбридже и Нью-Хейвене. Люди, которым она могла намекнуть за ужином, что нашла

впечатляющую юную леди.

Это было немного нечестно, да. Это было использование социального влияния ради

нужного результата. Грязь азиатской культуры. Но без помощи многие иностранные

ученики разбивались, как волны, о двери американских университетов, так что нужны

были проверенные связи.

Я не думала, что Анна действовала именно через связи. Но у нее была своя власть. Я

говорила себе, что, может, как-то раз впечатлю ее так, что она вытащит большой красный

телефон, который связывался с Принстонским университетом.

Анна устроилась в кресле за столом, а потом склонилась, как сокол, поправляющий

крылья.

– Эссе, – сказала она. – Мы, насколько помню, должны были их проверить.

– Верно, – сказала я и порылась в сумке, чтобы найти бумаги, которые уже держала.

Я вручила их, успев немного помять.

Анна начала просматривать первое эссе, а мне уже было не по себе от того, как

быстро двигались ее глаза. Она вообще читала предложения? Могла она притвориться,

что не пропускает части?

А потом она закончила. Месяц работы был поглощен за тридцать секунд. Может,

такой была разница между Небесами и Землей.

– Учитывая, что черновик был про перечисление своих занятий, я совру, если скажу,

что эта версия не стала лучше.

– Но она все еще не достаточно хороша, – сказала я.

– Джини, мы говорили об этом. У тебя есть только один шанс показать себя.

– Я разве этого не сделала? Вроде, сделала.

– Ты действуешь слово в слово по шаблону, – сказала она. – Но должна быть заметна

твоя индивидуальность. Должно быть видно, кто ты.

От этих разговоров я путалась. Я не знала, как делать что-то с подтекстом в реальной

жизни, как и не понимала, как сделать это в шестьсот пятидесяти словах.

Не помогало и то, что эта часть заявления изначально злила меня. От этих попыток я

поняла лишь, что не была настоящим человеком. Серьезно. Мою человечность нужно

было доказать смутным тестом, где случайный результат значил все, а тяжелый труд –

ничего. Таким был Путь, и я не видела его за черепахами и змеями.

– Я могу написать, как нашла демона, – растерянно сказала я.

– Личного демона? – сказала Анна.

– Нет, китайского. Настоящего монстра. Таких называют яогуаями.

Анна поджала губы.

– Не знала, что они еще существуют.

– Они есть, они вернулись. Первый был огромным и страшным, пытался меня съесть

заживо. Я его знатно побила.

– Хмм. Это уже интересно.

Это был первый намек на восторг от Анны. Я отклонилась на стуле и закинула ноги

на ее стол, напитываясь уверенностью.

– Я видела и других демонов, – заявила я. – Недавно я побила группу оборотней-

львов. Было просто, как только я принялась использовать магию.

Анна была так рада, что улыбалась, как маньячка.

– Вот и твой угол. Уверена, Браун предоставит обучение для их новой убийцы

демонов.

– Пфф. Можно найти что-то лучше Брауна, – я взяла с тележки напиток с зонтиком и

потянула его через витую трубочку. – Может, возьмут в Лигу.

– Ты права, Джини. Ты заслужила программу, при которой тебе платили бы

стипендию для твоих нужд. Ты заслужила это.

– Оу, оставим пару баксов на столе для таких связей.

– Ты так добра, Джини. Джини? Джини?

* * *

– Джини? – сказала Анна. – Ты в порядке?

Я моргнула. Меня звали добрым тоном, и было сложно в это поверить.

– Моя история, – повторила я.

– Попробуй это упражнение, – сказала Анна. – Не обращай внимания на правила эссе,

на ограничения. Напиши о себе, как можешь, своими мыслями, чувствами, со своими

шутками. Запиши все это, и мы потом обработаем полученное. «Кто такая Джини Ло?» -

она помахала пальцами. – Это хочет знать приемная комиссия.

«Нет никакой Джини Ло», – хотела закричать я. Не было ничего такого. Была

шестнадцатилетняя девушка, отвечающая на это имя, но за этим не пряталось сверкающей

сердцевины, которую можно было отполировать и показать всем.

Я подавила гордость и улыбнулась.

– Думаю, я поняла, – сказала я. – В следующий раз будет лучше.

* * *

Я ушла от Анны подавленной, что было не новым. Я купила два кофе в кафе

напротив, один тут же выпила. Другой взяла с собой в такси.

Такси было тратой денег, но я не могла в таком состоянии садиться в автобус.

Водитель поехал по финансовому району, который был почти пустым в выходной. Мы

подъехали к зданию, похожему на банк. Вторая часть поездки.

Я открыла дверь в спортзал и тут же услышала ремикс нового хита «EDM». Девушка

за стойкой выдавала номерки, улыбнулась и помахала мне проходить.

Не было людно, ведь близился вечер. Спортзал был огромным, сад тренажеров, но я

нашла его в углу, вытирающего мел со штанги. Я похлопала его по плечу, и он обернулся.

– Привет, пап.

Отец просиял и обнял меня.

А потом без лишних слов поднял руки. Я схватилась за ним, мы начали бороться, все

время смеясь.

Не знаю, с каких пор мы так играли при встрече, но он давно не выигрывал. Папа

был не больше мамы.

Как только я выгнула его запястья на девяносто градусов, он завопил:

– Сдаюсь, сдаюсь! – я отпустила, и он тряхнул руками. – В прошлом месяце ты не

была такой сильной.

– Тренер заставляет тренировать хватку, – сказала я. – Мы сжимаем теннисные мячи.

– А тут есть занятия для скалолазов. Тебе нужно увидеть стену, которую они решили

сделать для этого. О-о-о. До потолка будет.

Я слушала, как он описывал радостно, как улучшится спортзал, словно он хозяином,

а не частью команды уборки. Дела были хорошо, он кипел энергией. Было приятно видеть

его таким.

Мой отец родился в один год с матерью, но по нему этого не было видно. Он был

портретом Дориана Грея, который забирал все морщины времени с маминой кожи. Только

его еще темные волосы не давали его морщинистому лицу выглядеть старо.

Папа был из тех, кого редко замечали люди. Он был неудачником. Полным

неудачником. Худшим из тех, кто мог быть в этой эпохе.

Моя семья жила неплохо. Не богато, но все же неплохо, была возможность даже

поехать в Диснейленд. Папа работал в страховой компании, когда я была маленькой.

Работа была скромной, но все же работой.

А в один день, как говорила мама, он решил, что слишком хорош, чтобы работать на

кого-то. Он оставил работу, взял заем и открыл магазин мебели, как идиот.

Папа считал, что риск оправдан, он пытался получить лучшую жизнь, которую

пассивно требовала его жена. Он продавал дешевую мебель, почти не платил работникам.

Ужасный план.

Я помнила магазин. Столы пахли пылью, как бы на них не брызгали лимоном.

Стеклянные кофейные столики восьмиугольной формы. Я бегала среди рядов мебели,

пока не вогнала в щеку занозу размером с зубочистку.

Успеха не было. Магазин медленно умирал годами, забирая деньги и душу папы. Он

испробовал все, даже проводил короткий дорогой эксперимент. Но ничего не получилось.

И мама отказалась и дальше работать с ним. Ей пришлось найти другую работу,

чтобы хоть как-то жить. Папа решил, что это предательство. Они ссорились и не могли

успокоиться.

Магазин был ликвидирован из-за убытков, все разрушилось, и он покинул дом. Или

его выгнали. Не важно. Он общался с людьми еще хуже мамы. Работу он хорошую не

нашел.

У него не было высшего образования. Отец в колледж не ходил.

* * *

Когда мама сказала, что он живет в городе один, я представила худшее. Грязная

квартира, плохие соседи. Что он не мог свести концы с концами. Пил.

Когда я увидела его после развода, он сказал, что я не ошибалась. Но так было

первые пару месяцев после развода.

Он оставил надежды и попал в этот спортзал. Дверь была открыта, доносилась

музыка. Он заглянул и восхитился накачанными телами и лязгом железа.

Он понял вывеску «Ищем работников». Он спросил об этом. Может, случайно, но

его приняли в команду уборки.

Это спасло ему жизнь. Он был средних лет, занимался низкой работой, но никто не

задавал вопросов, никто не спрашивал, как он до такого дошел. Может, все думали, что он

только на это и годился.

Но тренеры относились к нему с добром, и он нашел то, чего ему не хватало. Он мог

говорить с людьми, сохранять разум.

Так было и теперь. Мне нравилось приходить к нему сюда, где он был радостный. И

он с каждым разом выглядел все лучше. Хозяева зала следили за здоровьем работников и

разрешали использовать тренажеры после работы. Он немного накачал мышцы.

– Как мама? – спросил он.

– Все так же, – я не думала о новостях. О ней. – Она познакомилась с моими

школьными друзьями. Она рада.

– Хорошо. Нет ничего лучше для твоей матери.

И я поняла, что придется порой звать Квентина и его «родителей». Ради мамы. Я

могла пережить смущение, чтобы она сова взбодрилась.

– А как ты? – спросил он.

– Честно? Не очень. Я… не в себе в эти дни. У тебя бывало, когда люди говорили

тебе делать то, что ты не хочешь? Использовали тебя?

Я поняла, что вопрос глупый, когда произнесла его. Я забыла, где мы были, я думала,

что он тут будет жаловаться на свою работу. Но он удивил меня.

– Помню, в страховой компании были ужасные начальники, – сказал папа. – Они не

объясняли решения, и все ошибки были по твоей вине, а не их. На таких людей работать

сложно. Знаю, ты справишься со всем в жизни, – продолжил он. – Но ничего хорошего не

будет, когда тебя заставляют.

Он не уточнял, что меня беспокоило, на это я и рассчитывала.

Папе не требовались детали. Мы могли говорить часами без уточнения деталей. Да,

может, это пренебрежение деталями навредило нашей семье, но сейчас я была благодарна,

что он не уточнял о богах. Или колледже.

– Пока мне нужно держаться, – сказала я. – Это важное дело.

– Тогда все просто, да? – сказал папа. – Нужно с умом выбирать бой. Если не

рассчитать силы, можно вымотаться в бою.

Папа улыбнулся.

– Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Ты еще юна, знаешь? Мне приходится

часто напоминать тебе это. Твое будущее не вырежется на камне от того, что будет

сегодня.

Его уверенность, что довела его до бед, бальзамом растекалась во мне. Но он видел,

что я не рада. И мои ошибки он не озвучивал, а я делала вид, что не замечаю этого.

Я не любила папу больше мамы. Но порой он казался мне лучшим человеком в мире.

– Это тот, кто я думаю? – раздался за нами гулкий голос.

Я развернулась и увидела двух тренеров – Брайана и Кей-Сонга.

– Мисс Ло-о-о! – провыл Брайан. – Как жизнь?

Я дала им пять, словно мы были друзьями. Они знали меня по другим визитам.

– Ого, ты еще выше, чем я помню! – сказал Кей-Сонг.

– Каланча! – проревел Брайан. – Тебя нужно тренировать! Сильная и худая! Ты всех

одолеешь!

Я рассмеялась. Брайан говорил так каждый раз. Он помогал женщинам поднимать

гантели, но уговорить на серьезные тренировки ему было сложно. Его борода байкера и

татуировки на плечах отпугивали их. Худой лысый Кей-Сонг был популярнее у дам.

Странно, но только слова этих коллег папы насчет моего тела не бесили меня. Они

были качками, но не хотели зла. Они видели в моем теле только потенциал.

– Твой папа уже поднимает сто тридцать, – похвалился Кей-Сонг. Он хлопнул папу

по плечу. – Новый подход.

– Подумаешь, – закатил глаза Брайан.

– Правила позволяют! – закричал Кей-Сонг. – Следи за новостями!

Они заспорили о техниках. Это могло затянуться надолго.

Я повернулась к папе.

– Мне пора.

– Передавай привет маме, – сказал он, его глаза сияли.

Я обняла отца. Скоро мы увидимся. А пока мне нужно было постараться, чтобы не

стать такой, как он.

23

Я покинула спортзал и пошла за угол, где ждал Квентин. Он не преследовал меня, в

момент слабости я позвонила ему, пока ехала на такси от Анны, и он пообещал

встретиться, хоть и был далеко. Лучше думать о демонах, чем о моем будущем.

Я рассмеялась, подойдя к нему. Он послушался моего совета. Он все еще был в

школьной форме, но с длинным шарфом с узором из леденцов на шее и плечах.

– Что? – сказал он. – Холодно.

Его облик был в стиле уличной моды Токио. Там люди выглядели красиво, несмотря

ни на что.

– Я ждал на улице Виконта второго, – ворчал Квентин. – Ты дала мне не тот адрес.

– Это улица Нового Виконта второго, так что я не ошиблась. И я думала. У меня есть

теория, кто ты и откуда.

– Какая?

– Ученые говорят, можно создавать компьютерную симуляцию реальности. И таких

вселенных будет намного больше настоящих, – сказала я. – Небеса и Земля – виртуальные

реальности. Ты и Гуаньинь используете другие меры касательно гравитации и света, и

когда вы внедряетесь в симуляцию Земли, вы приносите в окрестности свои законы

физики. Так вы творите магию.

Квентин вскинул бровь.

– Это все объясняет, – возразила я. – Время на Земле быстрее, потому что скорость

часов тут больше. Реинкарнация – это когда код человека переходит в другую эру.

– Это самое странное, что я когда-либо слышал, – сказал Квентин. – Даже от тебя.

Я пожала плечами. Он не ошибался.

– О тебе у меня тоже есть теория, – он вытащил руки из-за спины. В одной он держал

уже пустой стакан чая с пузырьками, а в другой – кофе.

– Спасибо, но я уже пила.

– Выпей еще. Пусть твое сердце стучит сильнее.

Я забрала у него горячий стаканчик и осторожно понюхала. Запах был

божественным.

– Это для твоей теории?

– Да. Наверное, я ошибся во время тренировки, требуя от тебя спокойствия.

Вкус кофе напоминал дождливые горы и мед на хлебе. Нужно спросить, где он его

взял.

– Твоя сила рождена для боя, – сказал Квентин, пока я пила. – Гнев. Жажда крови.

– Звучит так, будто я монстр.

– Такой же монстр, как я. Твоя сила проявлялась до этого, когда ты была в ярости.

Мы не должны убегать от этого. Это нужно принять.

– Это противоречит твоим словам и всему, что я читала о гонгфу.

– Потому что многие учителя сосредоточены на тихой силе. Плавная сила, а не та,

что для боя. Тяжелая сила. Та, что двигается по прямой и одолевает, а не уступает. Она

тоже есть, и она важна. В моих руках ты была живым воплощением тяжелой силы, -

говорил Квентин. Он вспоминал былое. – Мы давили, а не уговаривали.

– Это не разобьет мое равновесие энергии инь и янь? Я думала, равновесие важно.

– Ну его, – сказал он. – Ты же не старушка?

Я улыбнулась и бросила пустой стакан в урну. Не старушка.

Квентин завел меня в переулок, где нас никто не видел. Он вытянул руки.

– Прыгай.

– Что?

– Я подержу тебя минутку, как упражнение. Понесу тебя.

Я покачала головой. Он словно хотел подхватить меня на руки, как невесту, но не

учитывал наши пропорции. Я буду свисать ему до колен.

– Может, перестанешь перечить всем моим словам и залезешь мне на руки? –

прошипел он. – Мне нужно тебя поднять, чтобы это сработало! Доверься в этот раз!

Ладно, только пусть не дуется. Я развернула его, не слушая возражения, и заставила

склониться, чтобы я залезла ему на спину.

Это было не лучше. Мне пришлось вытянуть ноги, чтобы пятки не касались земли. Я

словно ехала на детском трехколесном велосипеде.

Квентин развернул меня, чтобы ухватиться лучше, с такой легкостью, словно я была

пуховой подушкой. К сожалению, его руки прижались туда, куда не должны были.

– Эй! – закричала я. – Ты держишься за мою по-о-о-а-а-а-а!

Мы пропали в небе.

24

– А-а-а-а-а-а-а-а!

Земля пропала под ногами Квентина. Выглядело как при запуске ракеты, если

смотреть с ее вершины вниз, было видно витки огня и дыма, толкающие тебя все выше.

Только это было в миллион раз быстрее, и дым не закрывал вид на уменьшающуюся

Землю.

Улица, квартал, район, полуостров. Я кричала. Ветер вызвал слезы на моих глазах. Я

могла умереть от страха в его руках. Стоило отомстить ему и обмочиться на него.

Но я узнала со временем, что мы пролетаем над Рыбацкой пристанью, ужас

превратился в радость. Я все еще была жива, и я могла вопить от радости.

Мы медленно развернулись. Мир перевернулся, а потом выровнялся. Квентин делал

сальто.

Мы собирались спускаться. Я сжала его крепче, тело трепетало. Может, мы все-таки

умрем, разобьемся о землю так, что от нас ничего не останется. Вот и узнаем.

Я думала, Квентин решил погрузиться в воду, но стало видно ржавые красные башни

моста. Я приготовилась к удару, но не он.

Его ноги ударились о раскрашенное железо и не сдвинулись ни на дюйм,

приземлились идеально. От резкой остановки я должна была взорваться. Платформа

должна была загреметь. Ничего не было.

Другие законы физики, точно.

– Мы на месте, – сказал Квентин.

Я не слезала. Я восторженно похлопала его по груди.

– Еще! – кричала я – Еще! Отправимся в сторону виноградников!

Он опустил меня на ноги.

– Это не развлечение. Мы прибыли к поезду.

– Вредина, – я дернула его за ухо, щелкнула по своей серьге, что была там.

Мы были одни высоко в сером небе. Я знала, что порой на вершину моста пускали

людей, так что платформа была ограждена. Но я все еще не могла прийти в себя от полета,

и красная башня казалась чужой территорией. Горой Олимп на Марсе.

– Оглядись и скажи, что ты видишь, – сказал он.

– Я вижу город.

– Хорошо. А теперь открой глаза и скажи еще раз.

Я послушалась и поняла несоответствие.

* * *

Пейзаж вдруг стал картиной, полной ярких мазков кистью и смешанных пигментов.

Я видела детали мира в толстых контурах цвета и черного. Я не ощущала высоту. Окна

маленьких зданий были видны так же хорошо, как самые высокие шпили города.

– Ого, – прошептала я.

Машины танцевали по мосту, как будто в мультфильме. Я видела пассажиров

внутри, на их лицах были разные эмоции. Тот был голоден. Той было скучно. Ребенок

умалчивал о секрете.

Я ощущала себя так, словно могу коснуться всего в дальнем конце города. Дальше. Я

хотела пробраться за западный горизонт к Сьерра-Неваде.

Я посмотрела на Квентина и застыла. Он пытал, как золотой костер.

Энергия лилась из него волнами. В воздух вылетало столько силы, что атмосфера

шипела. Внутри него был обжигающий жар, но меня он не задевал.

Вокруг его плеч было видно силуэт другого облика. Твердой, как алмаз, кожи.

Мягкого, как бархат, меха. Сдержанная дикость на лице. Он был восхитительным.

Богоподобным. Победоносным.

– Ну, – сказал он двумя голосами, обычным баритоном и басом, способным расколоть

небо. – Есть, что сказать?

– Да. Ты подлил что-то мне в кофе?

Квентин рассмеялся, его могли услышать в Нью-Йорке.

– Нет. Кофе был дорогим, и все. У тебя истинное зрение, Джини. Мое истинное

зрение. Я привык видеть мир, каким ты его видишь сейчас, но этого почти не осталось.

Наша сила, похоже, так переплелась в старые дни, что, когда ты стала человеком, ты

забрала это у меня.

– Мне искренне жаль, – сказала я. Было ужасно обидно отдавать такую способность

кому-то, а у меня она была только пару секунд.

– Попробуй увидеть ложь, – сказал Квентин. – Это удобно.

– Тогда тебе придется соврать мне.

Он опешил, это было понятно, ведь у него было много вариантов для выбора.

– Я тебя ненавижу, – выдавил он.

Когда Квентин сказал это, темный металлический пузырь сорвался с его губ, словно

он выдул его из ртути. Он пульсировал в воздухе, крохотная медуза, а потом рассеялся.

– Жутко, – сказала я. – Не думаю, что захочу знать всякий раз, когда мне врут люди.

– Это порой удобно, поверь.

Я продолжила любоваться пейзажем. Это была движущаяся картина,

увеличивающаяся и уменьшающаяся, когда я хотела. Я смотрела, как в океан уплывает

корабль, полный миндаля и банок с томатами. Один из матросов блефовал в покере, у

него были плохие карты.

Я повернулась к суше, заметила столб дыма. Огни на холмах на севере города горели

так же сильно, как в новостях. Черный дым закрывал собой все.

– Тебе стоит посмотреть на себя, – сказал Квентин.

Глаза уже уставали, но я вытянула руки перед лицом. Я пошевелила пальцами, в

воздухе мерцали линии, почти как топографическая карта или изображение звуковых

волн.

– Так я узнал тебя, – сказал Квентин. – И Гуаньинь с Эрлан Шенем. Из миллиардов

людей, появляющихся и пропадавших с давних пор, только у тебя такая непоколебимая

аура. Как у Рюи цзиньгу бан.

Я смотрела, как волна пульсации от моей кожи долетает до внутреннего огня

Квентина. Энергии не столкнулись, а переплелись, засияли ярче. Сильнее. На этом уровне

у нас с Квентином была гармония.

А потом волны пропали. Зрение стало обычным.

– Ох, – я ощутила боль в глазах. – Это временно?

– В какой-то степени. Сложно поддерживать, когда не привык. Ты научишься

использовать зрение дольше со временем.

– Ох, все у вас, азиатов, со временем и тренировками.

Квентин рассмеялся и вдруг икнул. Его тело задрожало, как телефон на вибрации.

Он упал на колено, прижал ладони к платформе, на которой мы стояли.

– Это не смешно, – сказала я. – Что-то не так?

Квентин тряс плечами, чтобы избавиться от спазмов.

– Магия работает. Яогуай где-то рядом с человеком.

– Где?

Он указал на юг.

– Где-то там. С той стороны ощущения сильнее.

– Это все, что дает эта магия? Это не лучше деда, говорящего, что будет дождь,

потому что его колено стреляет.

– Гуаньинь сказала, что будет сигнал, а не карта с навигатором.

Я оперлась о Квентина, используя его как подставку, хоть он сопротивлялся.

Вернуть истинное зрение оказалось удивительно просто, хватало знать, что мне доступен

другой слой зрения, и сосредоточиться. Я не знала, как отличить демона среди всего

остального на картине, но, как только посмотрела в указанную Квентином сторону, ответ

нашелся сам.

Появилась точка, что была ярче и темнее всего вокруг нее – мазок белого пепла на

черной саже. Я прищурилась, приближая изображение.

Вспышка была из здания. Я не знала, что производят в том здании, но успела увидеть

большие серые резервуары и джунгли труб рядом с просторным складом. Судя по

состоянию и длинным сорнякам у входа, здание было полностью заброшено. Но зловещий

бесцветный свет двигался от комнаты к комнате, как нечто живое.

Я поняла, почему мне сложно разобрать силуэт. Его не было. Это был

полупрозрачный скелет, без плоти. Я видела пространство между его ребрами.

– Квентин, – привидение меня пугало. – У тебя есть друзья-скелеты?

– Скелеты? Это ты видишь?

– Я вижу скелет, – сказала я. – Он будто парит, расхаживая туда-сюда. Сияет, как ты,

но без цвета. В моих словах есть смысл?

Мрачное выражение лица Квентина сказало мне «да», хоть я и не была рада.

– Байгуцзинь. Демон белой кости. Не выпускай ее из виду.

Движение яогуая нервировало меня, хотя она была вдали. Я ощущала себя уязвимой.

В фильмах ужасов человек смотрел на монстра в телескоп, и через мгновения его кусали.

– Что теперь? – спросила я. – Мы… схватим ее?

– Нет. Мы будем сидеть и придумывать план.

Его тон меня удивил, я чуть не отвернулась от Байгуцзинь, но он вернул мой

подбородок на место.

– Я серьезно, – сказал он. – Она – очень плохая новость. Не думаю, что мы к ней

готовы. Найди, какой человек поблизости, а потом мы убедимся, что их пути не

пересекутся.

Я оглядела фабрику в поисках ночного стража или воришки. Ничего. И демон не

выглядела как охотящаяся на кого-то.

Погодите.

Она не ходила туда-сюда. Она двигалась по кругу, ее взгляд без глаз был прикован к

маленькому силуэту на полу.

Девочка пяти лет была слишком напугана, чтобы плакать.

* * *

– Черт! – вопила я. – Блин, блин, блин! С ней ребенок! Там с ней!

– Что? – Квентин вскочил на ноги и чуть не ударил мне черепом в челюсть. – Как она

так быстро заполучила человека?

– Не знаю, но нам нужно туда!

– Я не знаю, куда «туда»! Только ты ее видишь с такого расстояния!

Я схватила Квентина за плечи и повернула к нужному зданию.

– Я буду тебя направлять! Только прыгай!

Квентин подсадил меня на спину.

– Указывай, куда приземляться!

– Около половины пути к моему дому, но в эту сторону! Давай!

Мы с Квентином взмыли в небо. Изгиб его прыжка позволял следить за мишенью,

пока мы летели по воздуху. Скелет замер и склонился к ребенку. В его пустом блестящем

черепе могли проноситься любые мысли.

– Скорее! – закричала я в ухо Квентину.

– Мы не летим! Я не могу менять направление или скорость в воздухе!

Я выругалась, а потом завопила, когда мы промазали.

– Фабрика, которую мы пролетели! – заорала я. – Второй этаж, самая большая

комната!

– Видел, – выдохнул Квентин. – Держись.

Мы спустились на пустое бейсбольное поле в том же районе, что и фабрика. Квентин

приземлился тяжелее, чем на мост. Мы врезались в землю, поднимая фонтан грязи и

травы. И Квентин тут же поднял нас в воздух по небольшой дуге в обратном направлении.

На эту часть пути ушло меньше времени. Здание приближалось, Квентин вытянул

руку как таран. Я уткнулась лицом в его плечо, и мы столкнулись с огромным окном.

Я слышала, как мы пробиваемся и опускаемся на другой стороне так просто, словно

пролетели сквозь сахарное стекло. Квентин опускал мою голову, пока осколки летали

вокруг нас, чтобы они не попали мне в глаза.

Когда стало безопасно, он похлопал меня по колену. Я встала и огляделась.

Зал, в котором мы были, давно лишили оборудования. Полосы пересекали стены из

бетона, которые никогда не красили. Пыль под нашими ногами напоминала слой снега.

Я увидела ребенка в центре открытого пространства. Она была перепуганной, но

целой. Над ней в развевающемся вечернем платье была красивая женщина с формами. Без

губ. Их не было. Ее идеальные зубы скалились миру, давая ей ядовитый оскал.

Она провела ногтем по щеке девочки. Появилась тонкая линия крови, а девочка

закричала.

– Прочь от нее! – завопила я.

– Или что? – сказала демонесса. – Я вас не боюсь.

Ее голос напоминал звук мельницы для перца. Она двигала языком, чтобы заменить

губы для определенных звуков.

– Сейчас или никогда, – сказал Квентин.

– Сейчас.

Я побежала к Байгуцзинь. Раз магия защитила меня от стекла, она должна сработать

снова. Квентин бросился в сторону, обогнул демона и ударил ее по боку.

К сожалению для нас, я добралась первой. Мой дикий необученный удар попал в

центр груди Байгуцзинь, но за миг до этого она обмякла и стала невесомой, не

сопротивлялась. Мы с ней пошатнулись, сделали пару шагов и расцепились.

Квентин сменил мишень. Он подхватил ребенка и укутал малышку в свой шарф. Он

выпрыгнул в окно.

– Похоже, тебя бросили, – сказала Байгуцзинь.

Я почти улыбнулась. Квентин поступил, как и требовалось. Мне нужно было

продержаться, пока он отнесет ребенка в безопасность. Я подняла руки, словно умела

сражаться, надеясь, что стойка с занятий по самозащите была хорошим блефом.

Вот. Я была против демона. По-настоящему, без слепящей ярости в помощь. Я четко

осознавала каждую секунду, защищая жизнь. Я ощущала себя чистой. Неприступной.

Не в прямом смысле, потому что Байгуцзинь приближалась ко мне. Она, похоже,

играла со мной.

– Мы можем подождать обезьяну, – сказала она. – Если хочешь.

– Конечно, – я ткнула в ее глаза и промазала. Это срабатывало, если они не ожидали

атаки.

Демонесса фыркнула.

– Прикладывай вес к удару, или толку не будет. Я уже получала удары от тебя и

обезьяны.

– И вот еще один, – появился Квентин и ударил коленом в ее голову.

Тело Байгуцзинь отлетело в сторону. Она выпрямилась.

– Переместить, – произнесла она, двигая руками.

– О, нет уж, – Квентин бросился, чтобы перехватить ее.

Но не смог. Он даже не приблизился к Байгуцзинь. Он ошибся на девяносто

градусов.

– Что такое? – Квентин не мог поверить, что так промахнулся. Он попытался снова

схватить ее, но побежал в другую сторону, хватая воздух.

Байгуцзинь, как по мне, вообще не двигалась. Похоже, она что-то сделала с глазами

Квентина. Он мог видеть иллюзию.

– Ты меня слышишь? – спросила я у него. – Я ее вижу, но не уверена, настоящая ли

она…

Демонесса в один шаг оказалась передо мной и отбросила в стену.

«Ладно, – подумала я, ощущая боль от столкновения спины с кирпичом. –

Настоящая».

Я встала на четвереньки, задыхаясь. Я увидела перед собой босые ноги Байгуцзинь.

Он ткнула мой подбородок пальцами ноги.

– Твой черед, – сказала она.

Я сжалась, а потом ударила ее по животу. Я ощущала, как ее плоть окружает мой

кулак, не повреждаясь. Я словно билась с пакетом на ветру.

Байгуцзинь улыбнулась мне. Она явно использовала глаза. Она схватила меня за

челюсть и отклонила, сжимая так, что я не могла говорить.

– Так ничего не будет, – сказала она. – Я впервые вижу обезьяну в облике человека.

Он знал, что от меня добра не ждут, и ударил меня Рюи цзиньгу бан изо всех сил. Я

выжила без вреда. Знаешь, как редко выживают после прямого удара от короля обезьян?

Меня не очень-то оценили.

Я посмотрела на Квентина, все еще преследующего тени.

– Забавно, что после его удара я оставила тело из плоти, чтобы казалось, что он убил

невинную девушку, – рассмеялась Байгуцзинь. – Ты бы видела, как Сянзань наказал его за

это! Зверь, угрожавший Небесам, катался в пыли, держался за голову и молил о пощаде. Я

смеялась неделями!

Я не знала, как еще могла двигаться. Я схватила ее за волосы одной рукой. Она

улыбнулась, поняв, что я собираюсь ударить другой.

Но я использовала хватку, чтобы развернуть ноги и обвить ее шею и плечи. Мои

лодыжки нашли друг друга, и я сжала Байгуцзинь изо всех сил.

Это было в стиле Квентина. Судя по вою демона, прием был хорошим.

Она безумно пыталась впиться в меня когтями, но дотягивалась. Мое тело было

слишком длинным. Я могла держать ее так вечно.

«Что потом сделал Квентин с демоном-королем смятения? – мои мысли были

удивительно спокойными. – Точно. Это», – я схватилась за череп Байгуцзинь и начала

ломать ей шею.

– А-а-а! – шипела она. – Уродка! Гадина!

«Да? Вот так?».

– Ага, а ты… разодетая, – сказала я и сжала сильнее, что-то треснуло.

Сквозь облако адреналина в голову проникла ярким лучом мысль. Я закрыла глаза и

открыла их с истинным зрением. Байгуцзинь снова была скелетом, ее кожу и мышцы не

было видно.

– Где Красный ребенок? – взревела я. – Скажи, и я пощажу тебя! – я не знала, могла

ли это обещать, но так стоило сказать, пока монстр был у тебя в руках.

Байгуцзинь застыла. Но лишь на миг. Она задрожала в моей хватке и издала

отвратительный звук. Я чуть не отпустила ее от страха, а потом поняла, что это смех.

– Я не скажу, – заявила она. – И ничто меня не заставит.