Текст книги "Эпическое крушение Джини Ло (ЛП)"

Автор книги: Ф Ц Йи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

обезьяна осталась одна на низкой Земле.

Все шло не так плохо. Обезьяна была сильнее и храбрее других обезьян на горе, и он

стал их королем. Но он хотел не только веселиться с подданными до смерти. Он хотел,

чтобы праздник длился вечно. Он хотел стать бессмертным.

Он покинул Гору цветов и фруктов и искал на землях людей, пока не встретил

патриарха Субодая, просвещенного мастера, превзошедшего смерть. Субодай был

потрясен тем, как обезьяна придерживалась Пути (Путь вам никто в азиатской культуре не

объяснит, ссылаясь на то, что вы не поймете), что он научил его семидесяти двум земным

преобразованиям, заклинаниям большой силы, позволявшим менять облик, разделяться на

множество тел и прыгать по миру одним сальто.

Субодай дал ученику имя. Сан Вуконг. Оно значило – Обезьяна, познавшая пустоту.

Как только он получил новые способности, Сан Вуконг не тратил время и вылетел из

школы за плохое поведение. Он покинул Субодая и ушел на свою гору, а там, как

оказалось, уже правил монстр по имени Хуншимованг, демон-король смятения…

Тут я чуть не выронила стакан. Я посмотрела на Квентина, а он склонил голову,

чтобы я слушала.

Демон-король смятения терроризировал обезьян, пока их короля не было. Сан

Вуконг победил огромного монстра голыми руками, но ему не нравилось, что демоны

считали его и его подданных легкими жертвами.

Ему требовалось оружие. Большое, угрожающее. Оружие, что покажет всем, что

король обезьян опасен.

Он прибыл к Ао Гуаню, дракону-королю Восточного моря. Ао Гуань хотел подарить

Сану Вуконгу подарок из оружейной, но король обезьян хотел большой столб из

подземного дворца старого дракона.

Эта балка из черного железа с обручами золота когда-то измеряла глубину небесного

океана и была якорем Млечного пути. Она засияла небесным светом, когда Сан Вуконг

приблизился, как сияли его глаза, когда он родился. Ао Гуань подумал, что столб не

поднять, что оружие не подойдет, но по приказу Сана Вуконга балка стала идеальным

посохом. И так король обезьян получил свое известное оружие, Рюи цзиньгу бан. Дубинка

воли.

Первым делом Сан Вуконг пошел с новым оружием в ад. Оказалось, что Субодай не

научил его бессмертию, и его имя все еще было в книге тех, кто умрет. Сан Вуконг

угрожал стражам ада с головами лошади и быка Рюи цзиньгу бан. Из страха они

позволили ему вычеркнуть свое имя из списка.

Так Сан Вуконг стал бессмертным. Не через просветление. С помощью самой

большой палки.

Нефритовый император не обрадовался тому, что обезьяны спорили с законами

жизни и смерти. По совету богов он позвал Сана Вуконга в небесный пантеон, чтобы

следить за ним. И затянуть поводок.

Король обезьян сначала обрадовался, оказавшись на Небесах, он увидел

благородных богов и духов. Но его постоянно унижали заданиями низкого статуса в

Громовом дворце, заставляли ухаживать за божественными лошадьми в конюшнях, его не

пускали на великие Персиковые банкеты. Сан Вуконгу это надоело, и он ушел с Небес,

сорвавшись оттуда звездой.

Нефритовый император отправил целую армию богов войны на Землю за ним. И Сан

Вуконг разбил их. Его мог одолеть только племянник Нефритового императора, Эрлан

Шень, хозяин дождя и потоков.

Дуэль между двумя силами была громкой. Эрлан Шень преследовал Сана Вуконга,

меняющего облик, они сражались и меняли облик по всей Земле. Бог дождя получил

шанс, но для этого потребовалась помощь шести названных братьев Эрлан Шеня, стаи

божественных гончих и Лао-Цзы, создателя даосизма.

Небесный пантеон притащил Сана Вуконга на Небеса, короля обезьян попытались

убить, бросив его в печь, где готовили эликсиры долголетия. Это не сработало. Сан

Вуконг окунулся в эликсир и стал сильнее, получил способность видеть сквозь обман. И

его теперь золотые глаза обрели слабость к дыму, но это не имело значения. Он вырвался

из печи, схватил Рюи цзиньгу бан и начал разрушать сердце Небес.

Все боги прятались от гнева Сан Вуконга. Он был близок к тому, чтобы захватить

Трон дракона небес, сместив Нефритового императора, и править космосом, но тут

помощь пришла со стороны.

Будда. Шакьямуни Будда. Тот самый Будда.

Даже Сан Вуконг замер на миг, чтобы выслушать Почтенного. Будда предложил

вызов – если король обезьян сможет перепрыгнуть протянутую руку Будды, он может

захватывать Небеса. Если нет, он прекращает попытки.

Сан Вуконг принял вызов и прыгнул через ладонь Будды. Он прыгнул к тому, что

казалось Концом вселенной, где пять столбов отмечали границу. Но оказалось, что это

пальцы на руке Будды. Он схватил Сана Вуконга и сбросил на Землю, обрушил на него

целую гору. Тюрьма была запечатана сковывающей мантрой: Ом Мани Падмэ Ом.

Сан Вуконг, которого боялись Небеса, попался…

11

Описав пленение короля обезьян Буддой, мама откинулась на спинку стула.

– Не понимаю, – сказала я. – Так Сан Вуконг хороший или плохой?

– Он антигерой, – сказал Квентин. – Он не играет по правилам.

– Звучит как оружие, – сказала я.

Квентин недовольно посмотрел на меня. Мама не знала, о чем я, так что не кричала.

– Он искупил свою вину, встав врагом злых духов и защитником невинных, – сказала

она. – Это только первая часть истории, а она очень длинная. Правда. Английские

переводы выпустили большие куски.

– Так что случилось, когда он оказался под горой? – сказала я. – Как он выбрался?

– Я не буду больше рассказывать, – она скривилась. – У тебя есть книга в комнате.

Прочитай.

– Как давно это произошло? – сказала я, не подумав.

Я редко ошибалась в разговоре с мамой.

– Джини, – она смотрела на меня так, словно что-то выросло у меня на лбу. – Это

сказка.

– Но важная для нашей культуры, – сказала миссис Сан. – В Азии есть программы и

фильмы с историей о Сане Вуконге или отсылками к ней.

– Это любимая сказка Квентина, – сказал мистер Сан. – Наверное, дело и в нашей

фамилии. Это как американского ребенка назвать Брюсом Вейном. И он точно будет

любить Бэтмена.

Квентин посмотрел на меня, говоря: «Видишь? Они знают Бэтмена, а ты не знаешь

Сана Вуконга».

Он зевнул и потянулся, показывая мышцы.

– Джини, пока я не забыл, можно взглянуть на твои записи по биологии за сегодня?

Я-то записывал, но меня вызывали, и я часть не записал.

– Они в моей комнате, – я ждала и смотрела.

Он посмотрел на наших родителей. Мистер и миссис Сан угрожающе смотрели на

него, но моя мама прогнала его руками.

– Все хорошо, – сказала она. – Вы можете пойти наверх.

* * *

Я провела Квентина в комнату. Это казалось слишком интимным. Его шаги были

тяжелее моих по лестнице, этот стук отдавался в моих костях.

Он закрыл за нами дверь, заглушая смех наших родителей, и посмотрел мне в глаза.

Не знаю, что он думал обо мне, но его глаза, казалось, видели дно вселенной.

«Темно-карие», – отметила я. Не сияющие золотом. Темный горячий шоколад.

– Так что с записями? – сказал он.

Ох. Байцзю, видимо, ударил мне в голову.

– Очень смешно. Так при чем тут сказка? Ты тот король?

– В какой-то степени.

– Я не верю, – сказала я. – Вообще. Ты безумен и схватился на историю, потому что

схож с главным персонажем.

Квентин мрачно посмотрел на меня, словно что-то обдумывал. Свои слова.

– Твоя мама отлично готовит, – отметил он. – Она заботится о тебе. Я завидую.

– А? – я этого не ожидала. – Почему? Твои родители прекрасны. Умные, богатые и

вежливые!

– Они не настоящие, – сказал Квентин.

– Что?

– Ты слышала историю своей мамы? Я из камня. У меня нет матери или отца. И не

было.

– Кто тогда внизу? Актеры? – я злилась из-за лжи.

– Никто.

Он выдернул пару волосков с головы. Он бросил их в воздух, и они вспыхнули

белым облаком.

– Блин, Квентин! – я замахала руками, молясь, чтобы датчик не уловил дым.

– Смотри.

Я перестала кашлять и отмахиваться, и в моей комнате оказались мистер и миссис

Сан. Они улыбались и махали, словно впервые видели меня.

Внизу мистер и миссис Сан смеялись с моей мамой над какой-то шуткой, может, обо

мне.

– Ч-что это ТАКОЕ? – я почти кричала сквозь сжатые зубы.

– Преобразование, – сказал он. – Я могу превращать волосы во что угодно. Мне

нужны были родители для ужина, и я сделал пару.

Он указал на мать и отца, и они пропали облачком дыма.

* * *

Это… это было…

– Ух, – я не понимала себя. – У-у-ух.

Я опустилась на пол и начала яростно тереть глаза. Отчасти от недоверия, отчасти от

белой пыли, оставшейся от Санов. Глаза от нее чесались. Я начала чесать лицо о колени.

– Прости, – сказал Квентин. – Но я обещал все объяснить.

Я сделала пару глубоких вдохов.

– Что, – сказала я как можно ровнее, – ты от меня хочешь?

Квентин разглядывал мою комнату, прошел к полкам и вытащил книжку. Он сел на

пол передо мной, скрестив ноги. Он легко мог сесть в позу лотоса.

– Ты веришь в перерождение? – спросил он.

– Нет, – сухо сказала я. Это было правдой. В отличие от некоторых девушек в школе,

я была связана с духами так же, как курица из Макдональдса.

– Не важно, – сказал он. – Но так происходит. Все существа живут свои жизни, а

потом умирают. Если они набрали достаточно хороших поступков, они перерождаются в

другом времени и месте, в лучших обстоятельствах. Если они творили зло, они будут

страдать в следующей жизни. Могут даже оказаться в аду.

– А ты?

– Я бессмертен, – сказал он. – Я освободил себя от Круга перерождения, потому что

мне нравилось быть собой. Я не хотел переживать неизвестное количество версий себя,

чтобы занять место в космосе. Я набрал достаточно сил при первой жизни, чтобы

отделиться от времени, как бог.

Я слышала его слова, но не позволяла им войти в мою голову. Как такое может быть

правдой?

– Я видел, как люди рождаются и умирают, веками, – сказал Квентин. – И очень

редко я видел их возвращение. Я знал тебя в прошлой жизни, Джини.

Он вручил мне книгу. Об этой говорила мама. «Путешествие на запад» значилось на

обложке большими черными буквами. Книга была пыльной. Если я ее и читала, то очень

давно.

– Вот, – сказал он. – Это вторая половина моей истории.

Я взяла ее с подозрением, хотя книга была с моей полки.

– Почему это важно? – сказала я.

– Потому что там ты.

Я подавила колкости и попыталась приоткрыть книгу, но блестящая детская обложка

слиплась от годов сжатия другими книгами. Она с треском раскрылась, звук напоминал

выстрел, и я сразу закрыла ее, пока содержимое не выплеснулось мне на лицо.

Я бросила книгу в сторону. Твердая обложка позволила ей пролететь по воздуху до

моей кровати.

– Нет, – сказала я. – Нетушки. Ни за что. Хватит. Мне это надоело.

– Джини, нельзя игнорировать то, что видел своими глазами.

Можно.

– Если твои родители – подделка, то и твой демон мог быть таким, как и твой хвост, -

сказала я. – Как-то хитро подделан.

Квентин оскорбился от последних слов.

– Ты видела мой хвост. Он настоящий.

– Докажи.

Он вытянул рубашку из штанов, пошевелил бедрами, чтобы штаны немного

пустились. Я заметила мышцы, а потом появился мех. Толстая коричневая веревка

освободилась и выпрямилась за ним.

– Вот, – сказал он. – Видишь?

Нет. Я вытянула руку и пошевелила пальцами, требуя. Он замешкался, но

передвинул хвост, опустив его осторожно мне на руку.

Это было невероятно странно.

Его хвост был живым и теплым. И это не было гадко. Его было приятно трогать. Я

потерла нежную шерстку пальцем, разделяя ее на пробор зигзагом.

Наверное, я слишком сильно сжала, потому что Квентин издал сдавленный звук. И

тут его мать вошла в мою комнату.

– Квентин, – сказала миссис Сан. – Уже поздно. Нам пора…

Мы поднялись на колени. Квентин свернул хвост, быстро, как хлыст. Но

изображение задержалось, он был в отчасти расстегнутой рубашке, а я убирала руки от

его колен. Не самое невинное зрелище.

– Квентин! НИ ЗАИ ГАН МА?! – закричала миссис Сан.

– Что он сделал в этот раз? – проревел снизу мистер Сан. – Тебе конец дома,

слышишь? Конец!

– Все хорошо, – крикнула мама.

Мать Квентина ворвалась и потащила его к лестнице, как бидон с молоком,

извиняясь все время передо мной. Она была сильнее, чем казалось из-за ее хрупкого вида.

Саны спешно поблагодарили маму и ушли, крича по пути на Квентина. Они

захлопнули двери машины, и это заглушило вопли и удары по его голове. Я улыбнулась,

слыша знакомые звуки, но только когда они уехали, я вспомнила, что мистер и миссис

Сан не были настоящими.

Уловка Квентина похоже наделила их независимым разумом, чтобы они изображали

родителей лучше. Если в их поведении и был огрех, так это в том, что они не винили меня

в этой ситуации, в развращении их маленького императора, как сделали бы настоящие

азиатские родители. Как и западные.

* * *

Мама стояла рядом со мной на пороге, смотрела на улицу.

– Давно так весело не было, – тихо сказала она. – Я боялась, что они будут смотреть

на нас свысока. Но они милые. Некоторые хороши во всем. В удаче, характере. Во всем.

Она была такой радостной, что могла расплакаться. Я поняла, что она давно не

говорила ни с кем, кроме меня. У нее не было семьи в Калифорнии, а ее взрослые связи

были почти всегда с друзьями папы.

Я обвила рукой ее плечи, и мы прошли внутрь.

12

– Так ты уже похлопала его по попе? – спросила Юни на следующий день в

библиотеке.

– Ну тебя! Можно поговорить о чем-то другом. Ты же выиграла? Теперь ты лучшая

скрипачка штата?

– Это была только квалификация, – сказала моя лучшая подруга, обдумывая мои

слова. – Но да, я всех там разгромила. И в качества приза за победу я требую отчет о твоих

делах.

– Между нами ничего нет. Ничего. И ты знаешь, как смешно мы с Квентином будем

выглядеть как пара? Это как Борис и Наташа, гоняющиеся за мышью и белкой.

Юни широко улыбнулась.

– Так он кроха. Но это не значит, что он вкусный. Рейчел пыталась с ним

встретиться. И Шарлотта, Нита, Хиеджон и другая Юджиния. Грег и Филипп пытались

подружиться. А Максин хотела с тобой драться из-за него. Она, кстати, не в себе.

– А ты?

Я не спрашивала ее серьезно, но она восприняла серьезно, вскинула руки.

– Сестринский код, – сказала она. – Я не полезу. Ты бы видела, как вы смотрели друг

на друга в первый день. Я могу поклясться, что вы сияли как лампочки.

Юни встала, чтобы идти на следующий урок. Я должна была тут заниматься, а она

по привычке опаздывала.

– Кстати, – шепнула она, – я говорила об Андру. Это ты вспомнила Квентина.

Я сделала механический карандаш не острым и бросила в нее, она пошла к двери,

смеясь.

Я любила ее, но была рада остаться одна. Мне нужно было учиться в тишине.

Борьба с домашкой успокаивала. Я подготовилась при этом думать о том, что видела

недавно. Разбираясь с заданиями, я словно приходила в себя. Это отвлечение помогало

мириться с безумием Квентина.

Я отодвинула тетрадь по химии, закончив, и вытащила книгу из сумки, не

останавливаясь на перерыв. Эта была из моей книги. Легенда о Сане Вуконге.

Было безопаснее читать ее здесь, при свете дня, не дома. Я на всякий случай

передвинулась за стол к нише у последнего ряда стеллажей. Библиотека могла и опустеть,

но я хотела укрыться как можно сильнее.

Я смогла открыть книгу в этот раз. Там могло быть что-то, из-за чего моя жизнь

разрушится…

* * *

Император Китая Тан, что удивительно для императора, осмотрелся однажды и

решил, что все ужасно. Его руки были полны жадности, жажды наслаждений и греха. И

ему нужно было, как он решил, отправить гонца на Запад, чтобы он принес святые статуи,

которые вернут его народу чистый разум.

Он нашел для задания монаха с чистым сердцем по имени Сянзань. Он был умным,

красивым мужчиной, талантливым в проповедях и искусстве. Он хотел выполнить

грандиозное задание. К сожалению, он был слабым и безнадежно наивным.

Сянзаню требовался телохранитель. Тот, кто мог сражаться с бандитами и демонами-

людоедами, которые ждали его в пути. Тот, кто мог в тяжком задании искупить грехи

перед Небесами.

Поиск не был сложными. Идеальный кандидат лежал под камнем.

Бодхисаттва Гуаньинь дала указания. Она освободила Сан Вуконга из плена горы и

приказала ему сопроводить Сянзаня в пути. Король обезьян отказался, заставив Гуаньинь

опустить магический обруч на его голову, который сжимался бы каждый раз, когда

Сянзань произнес бы слова: «Ом Мани Падмэ Ом». Если Сан Вуконг не хотел страдать от

жуткой боли, он будет слушаться нового хозяина.

Зверя, запугавшего богов Небес, было мало для сопровождения, и Сянзаню дали

больше спутников. Обжору Жу Байцзе. Ша Вуцзиня, раскаивающегося демона песка. И

принца драконов Западного моря, который принял облик коня для Сянзаня. Пять

путников собрались и отправились…

– Твою мать! – завопила я. Я выронила книгу, словно она меня укусила.

– Как далеко ты зашла? – сказал Квентин.

Он прислонялся к ближайшему стеллажу так спокойно, словно был тут все время и

выжидал момента.

В этот раз я опустила то, что он снова ходил за мной. Была проблема важнее.

В книге была иллюстрация группы, сделанная смелыми штрихами и яркими цветами.

В центре был Сан Вуконг, одетый как нищий, сжимающий в одной руке Рюи цзиньгу бан

и поводья в другой. Пугающего вида мужчина с головой свиньи и демон-монах с широко

посаженными глазами несли за ним вещи. А на коне сидела… я.

Художник пытался придать Сянзаню нежные черты, так что изобразил почти

девушку. По какому-то совпадению художник изобразил грубую карикатуру на

шестнадцатилетнюю Юджинию Ло из Калифорнии.

* * *

– Думаешь, это я? – сказала я Квентину.

– Это точно была ты, – ответил он. – Мой дорогой друг. Мой напарник. Ты

переродилась в другом облике, но я узнал бы тебя где угодно. Твоя духовная энергия не

изменилась.

– Уверен? Может, за время у тебя спутались воспоминания.

– Царства вне Земли существуют в другом измерении времени, – сказал Квентин. –

Год у людей – день у богов. Для меня разлука была не такой долгой. Месяцы, но не века.

– Просто… не знаю, – я подбирала слова. – Ты не думаешь ведь, что я поверю тебе

сразу, что я – реинкарнация легендарного монаха из сказки?

– Что? – Квентин в смятении прищурился.

– Я сказала, что я не поверю, что я – Сянзань, потому что ты так говоришь.

Рот Квентина медленно открылся. Его лицо от смятения перешло к пониманию,

ужасу, а потом он рассмеялся.

– Ха-ха-ха-ха! – взревел он. Он чуть не упал, держась за бока. – ХА-ХА-ХА!

– Что смешного?

– Ты, – сказал Квентин, смеясь. – Ты не Сянзань. Он был робким и мягким. Другом

всего живого. Это на тебя похоже?

Нет. Но я и не пыталась найти тут логику.

– Сянзань был нежным, как хризантема, – Квентин не успокаивался. – Ты крепкая,

переломила боевой топор сильного Чудесного бога как прутик. Сянзань вопил из-за

раздавленного комара. Ты же убила больше демонов, чем католическая церковь.

Я начала злиться.

– Ладно, тогда кем я была? – если он думал, что я была свиньей, то ему конец.

– Ты – мое оружие, – сказал он. – Ты – Рюи цзиньгу бан.

Я ударила Квентина изо всех сил по лицу.

13

Признаю, я злюка. Я злилась из-за определенных вещей. Из-за некоторых тем

злиться даже правильно.

Но я никогда еще не злилась так, как когда Квентин назвал меня Рюи цзиньгу баном.

Гнев поднимался к моему горлу, как лава в вулкане, но при этом раскалывалась

голова. Гнев причинял мне боль. Слепил. Зрение подводило.

Лучше всего это можно было описать так, словно работу моей жизни облили

бензином и подожгли. У меня еще не было такой работы, но так я себя чувствовала.

– Джини, – сказал Квентин за миллион миль от меня. Я едва его слышала. – Джини, -

повторил он, постучав по моим запястьям. – Остынь немного.

Он появился искаженным. Огни постепенно возвращались.

Я бросила его на стол. Мои руки обвивали его шею. Я душила его так сильно, что

чувствовала, как гнутся ногти.

– Прошу, хватит, – он кашлял. – Ты одна из немногих можешь мне навредить.

– Хорошо, – я сдавила сильнее.

Я не понимала, почему так себя вела. Я не должна была так злиться из-за того, что он

назвал меня Рюи цзиньгу бан. Это должно быть забавно, как незнакомец подошел бы и

сказал: «Привет, мой друг, ты знаешь, что ты – Фольксваген Жук?». Я переигрывала, но

не понимала, из-за чего.

Квентин смог ослабить мою хватку на горле, и его лицо стало возвращаться к

нормальному цвету.

– Мы можем поговорить об этом?

Он слез со стола и встал на ноги. Я отпустила его, потому что не хотела произносить

свою речь над трупом. Он хотел поговорить? Конечно. Я собиралась осудить его и вбить

ему в мозги, что я не могу быть перерождением Рюи цзиньгу бан.

– Я тебя ненавижу, – сказала я вместо этого.

Я уткнула палец в его грудь так сильно, как только позволяли суставы.

– Я тебя ненавижу, – повторила я. Только это, похоже, я и могла.

Он медленно поднял руки и попятился.

– Почему?

Я не давала ему так легко уйти.

– Потому что, – сказала я. – Мне не нужна причина. Людям не нужны причины,

чтобы ненавидеть. А я – человек.

Я тыкала его пальцем, он пятился, пытаясь увернуться от ударов, похожих на лезвие

копья.

– Я человек, – рычала я. – Я не Рюи цзиньгу бан. Я не палка, слышишь?

– Эм, Джини, – сказал Квентин, неловко опуская взгляд.

Я не заметила, что постоянно тыкала Квентина в грудь, не сходя с места, хотя он

пятился по комнате.

Моя рука тянулась за ним. Моя рука была двадцать футов в длину.

* * *

В такой миг понимаешь, что до этого ты еще никогда не боялся. Так не было при

встрече с Квентином, при встрече с демоном-королем смятения. То были пустяки.

– А-а-а-а! – завопила я. – Что ты со мной сделал?!

– Я ничего не делал! – завопил в ответ Квентин. – Убери, пока никто не увидел!

Я была слишком испугана, чтобы двигать удлиненной рукой, боясь, что она

разобьется от странных пропорций.

– Она слишком большая! – я махала другой рукой. – Уменьши ее! Пусть станет

прежней!

– Не могу! Ты сама это сделала!

– Я не знаю, как!

Из коридора доносились шаги. Я слышала голоса учителей. Они уже звучали

недовольно, но они еще ничего не видели.

Квентин понял, что я могу только задыхаться. Он подбежал и схватил меня за талию.

А потом он поднял окно за нами и выпрыгнул из него. Я ощущала, как моя рука

очерчивает его траекторию, сгибаясь там, где не было суставов.

Я видела только безоблачное синее небо, Квентин поднимал меня по кирпичной

стене здания. Я не понимала, что он держит меня на высоте двух этажей, что он

поднимается по стене. Я переживала о другом, верьте или нет.

Подъем произошел за секунду. Квентин оказался на крыше и бесцеремонно бросил

меня на бетон. Мы были скрыты ото всех пока что.

Я зажмурилась, чтобы не видеть, как моя рука развевается, как лента на руле

велосипеда.

– Я не могу так тут сидеть! – выла я. В голове всплывали картинки шакалов,

отгрызающих себе конечность.

Квентин опустился на колени передо мной и опустил ладони на мои дрожащие

плечи.

– Все будет хорошо, – сказал он, голос был тихим и успокаивающим. – Ты самая

сильная на Земле после божеств. Ты можешь почти все. Поверь, ты точно можешь сделать

руку нормальной.

Он крепко держал меня, словно пытался приготовить кого-то к тому, что сейчас

будут выправлять вывих.

– Расслабься и дыши, – сказал он. – Все получится, если ты захочешь.

Я послушалась и сосредоточилась на спокойствии. На пустоте. Сосредоточилась на

нем.

Я не чувствовала, как рука уменьшается. И я не хотела смотреть, как это происходит.

Я просто… вспомнила, как должно быть. Я молчала, держалась почти десять минут, пока

не ощутила свои ладони на спине Квентина.

– Вот так, – сказал он.

Я открыла глаза. Рука была нормальной. Я поняла, что мы обнимаемся.

Я уткнулась лицом в его грудь и высморкалась в его рубашку.

– Я человек, – пробормотала я.

– Я не говорил, что это не так.

Я подняла голову. Квентин смотрел на меня с улыбкой без хитростей. Он не был

против моих соплей на его груди.

– Реинкарнация в облике человека – наивысшая цель духа, – сказал он. – Это почти

так же хорошо, как просветление. Я горжусь тем, что ты это смогла.

Я не знала, почему, но осязаемый гнев испарился от его слов. Казалось, я злилась бы

на него вечно, если бы он сказал иначе.

Я была немного рада. До этого творился ад, но теперь я не хотела ненавидеть

Квентина до скончания времен.

– Джини Ло, ты точно человек, – сказал он. – Просто… все не так просто с тобой.

– Расскажи мне.

14

– Было ли что-то странное со мной в детстве? – спросила я у мамы за завтраком.

Пятки ее дешевых тапочек шаркнули по линолеуму нашей кухни, она поставила

тарелку горячей каши передо мной. Только тогда она подумала над моим вопросом.

Я ждала, что она скажет: «Кроме того, что ты не мальчик? Кроме твоего размера?».

Мне все время приходилось терпеть такие колкости, чтобы получить ответ.

Но сегодня было иначе, по непонятным причинам. Она обошла стол и села, хотя не

приготовила еду себе.

– Нет, – сказала она.

Он подняла ноги на свой стул, как делали девочки. Я кричала на нее раньше из-за

этого, боясь, что она навредит своей спине.

– Ты была идеальной, – твердо сказала она. – Было сложно тебя выносить, и я не

знала, что ожидать, когда ты родилась. Но врачи сказали, что ты – самый здоровый

ребенок из всех, кого они видели. Они показывали мне твои анализы. У тебя были

идеальные результаты даже там.

– И не было ничего необычного? А совпадения? Полные луны? Солнечные затмения?

Она пожала плечами.

– Могло быть землетрясение, но я не заметила. Я смотрела только на тебя. После

родов я была такой…

– Уставшей?

Она улыбнулась.

– Благодарной.

Я отвела взгляд. Лучше было не думать обо всех случаях за прошлые пару лет, когда

мы даже так не могли поговорить, когда один рассказывает, а другой слушает. А теперь

наверстать упущенное было сложно.

– Ешь, – она придвинула ко мне миску. – Остынет.

* * *

Повезло, что путь к площади Джонсон, где я впервые встретила Квентина, так

запечатлелся в моей памяти. Я шла почти как лунатик, толком не поспав ночью. Я была

слишком занята, читая ту книгу.

История о путешествии Сана Вуконга на запад была странной. Я углублялась все

дальше в книгу и понимала лишь, что все в древнем Китае были гадами. Цирк Сянзаня

постоянно слушался яогуая, желавшего съесть его.

Мало того, что плоть монаха была для демонов как филе миньон, почти каждый

демон думал, что получит духовную силу Сянзаня, поглотив его тело. Они так хотели

этого, что даже когда их раскусил Сан Вуконг, они рискнули выступить в бой, а не

убежать.

Король обезьян смог перехитрить или одолеть большую часть этих врагов, но потом

приятного не было. Если демона не убивали и не отправляли в ад немедленно, он часто

возрождался духом-зверем на Небесах, получал магию и терроризировал этим людей на

Земле. После победы Сана Вуконга появилось китайское божество и сказало: «Прости, но

тот огр был моей золотой рыбкой. Я его забираю».

И забрал. И не упомянул, что огр съел всех детей фермера до того, как его одолел

Сан Вуконг. Он не восстановил ущерб. Даже не шлепнул по руке за попытку съесть

Сянзаня.

В отличие от обычных злых демонов, которых убивал Сан Вуконг, павшие духи

зверей страдали так же, как дети богатых семей. Никак. Покровительство божества все

спускало с рук. И никто не перечил им. А казалось бы, после пятнадцатого раза, когда

питомец сорвался и устроил бардак у людей, они должны ответить за это.

И Сянзань. Ох. Он лишь рыдал все время. Лил слезы ручьями, когда нужно было

перейти реку. Я надеялась, что он будет круто изгонять духов, быть святым и все такое, но

духи легко его связывали. И он жестоко использовал на Сане Вуконге его обруч, что

сдавливал голову. Если Сан Вуконг нападал на демона в облике человека, Сянзань пытал

его, а не доверял члену команды с золотыми глазами, видящими зло.

Может, я упускала глубокий посыл. Нужно было спросить у того, кто якобы был там.

* * *

Я нашла его на закрытом от окружающих кустами пространстве. Пахло срезанной

травой и бензином. Было еще рано, я пришла до того, как сюда придут тренироваться.

Квентин опередил меня. Я поймала его взгляд, пока приближалась, он разглядывал

мои ноги.

Я была удивлена, что он переживал.

– Перестань уже, – сказала я.

Он моргнул и покачал головой.

– Никак не привыкну к нынешней одежде людей.

– Это для йоги, – сказала я. – И это приемлемо на улице.

– Я тебе поверю.

Квентин, похоже, не шутил насчет отсутствия понимания одежды. Он все еще был в

школьной форме, только рукава были закатаны для нашей «тренировки».

Ох. У него были такие предплечья. Я затрепетала от того, как двигались его мышцы.

Я моргнула и покачала головой.

– Ты сказал, что научишь меня, как не давать конечностям так растягиваться.

– Будет преступлением научить тебя только этому, – сказал он. – У тебя такие

способности, что многие люди даже представить не могут. Садись.

Я опустилась, кривясь от росы на траве.

– Я не хочу суперсилы, – сказала я. – Я хочу управление.

– И получишь это, поверь, – Квентин сел передо мной, гуру перед ученицей.

Выглядел он в этой роли неплохо. – Помнишь, как мы впервые увидели друг друга? –

спросил он.

Я кивнула.

– Ты был где-то здесь.

– А ты была вот там, – он указал за мое плечо на дальний конец парка. – Ты была в

трех сотнях футов от меня, Джини. Ты бросила сумку словно через американское

футбольное поле.

– Невозможно. Я видела тебя рядом, это точно. И я не так сильна.

– Твое зрение вне пределов людей, – парировал он. – Твоя сила может состязаться с

богами. И, как ты видела, дотянуться ты можешь до всего.

Я посмотрела на свои ладони и сжала пальцы. С Максин на той неделе я тоже

нечаянно растянула себя?

– Закрой глаза, – сказал Квентин. Он закрыл свои и повел плечами.

– Мы медитируем?

– Да. Закрой глаза.

– Это шаг на пути в тысячу миль?

– Закрой глаза.

Я послушалась. А потом схитрила. Я приоткрыла глаз, чтобы видеть, как Квентин

глубоко вдыхает и выдыхает. Он успокаивал разум. Так должна была работать техника.

Но он при этом был прекрасен.

Это была другая его сторона. Даже если он был королем обезьян, почти всегда он

был ужасен. Но здесь я смотрела на мастера. Он источал спокойствие, стал неподвижным,

казалось, Земля за ним жила и менялась, и время не замечалось.

– Правда и чары, что все открывают, – говорил ясным голосом Квентин:

– Они приходят из пара, сущности и духа.

Они хранятся в теле, их не раскрывают,

А на башне ртути луна сияет.

Змей и черепаха вместе сплелись,

И жизнь наполнили золотые лотосы.

Переверни Пять стихий вверх ногами,

И ты станешь Буддой или бессмертным.

* * *

Квентин открыл глаза и улыбнулся мне.

– Что это было? – спросила я.

– А?

– Это бред. Ты только что говорил чушь. При чем тут змеи и черепахи?

Он уставился на меня с удивлением.

– Разве ты не испытала только что чары Пути небес и земли?

Я почесала голову.

– …Наверное? Что-то вроде ощутила. Воздух стал чуть теплее и трепетал.

Квентин уткнулся лицом в ладони.

– Это были первые слова мудрости мастера Субодая, переданные мне, а тебе лишь

стало тепло от них?

– Слушай, – сказала я. – Я плохо учусь с неясными указаниями. Разложи все по