Текст книги "Эпическое крушение Джини Ло (ЛП)"

Автор книги: Ф Ц Йи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Столы для пикника стояли у библиотеки, их установили, чтобы читатели отдыхали.

Квентин сел подальше от меня, когда я вытащила свой обед. Он посмотрел на меня

через расстояние, словно говорил: «Видишь? Этого ты и хотела».

– Твоя подруга попросила помочь ей, – сказал он. – Она не сказала, что ты будешь

здесь.

Я поверила ему. Я знала, как Юни любила доставать меня.

Я заметила, что он с пустыми руками.

– Ты не принес еду? Это на весь день.

– Я не подумал. Я обойдусь.

Ага, он мог изображать важного сколько хотел, но я видела, как он с желанием

смотрит на фрукты, что я взяла с собой.

– Вот, – сказала я, протягивая его. – Бери.

– Спасибо! – он поднял подарок на миг обеими руками, словно принимал

подношение. – Персики – моя самая любимая еда. Но этот выглядит иначе?

Он попробовал, его глаза стали огромными.

– Это гибрид, – сказала я. – Персик со сливой или абрикосом. Нравится?

– Это прекрасно! – пробормотал он, откусывая большие куски, стараясь не пролить

сок.

Я наблюдала, как он поглощал угощение. Это было мило. Если бы у него был хвост,

он бы вилял им, как щенок.

Я решила, что можно и поговорить немного.

– Ты хорошо разобрался с Майком и его бандой, – сказала я. – Где ты изучал вушу?

– Нигде, – сказал Квентин. – Я никогда не учился сражаться.

– О? А с детьми ты сидел? Или это само получилось?

– У меня много маленьких кузин, племянников и племянниц дома, и я заботился о

них. Мне нравятся дети. Так что я с радостью вызвался.

Он прижал косточку персика к щеке изнутри и недовольно смотрел на меня.

– Насколько я узнал от твоей подруги, вы делаете это, только чтобы получить доступ

к волшебному королевству под названием Гарвард.

– Пфф. Йельский университет тоже сойдет.

Ему не понравилась шутка. Он посерьезнел.

– Ты прыгаешь через слишком много колец, чтобы порадовать каких-то бюрократов,

– сказал он.

Я рассмеялась. Я еще не слышала, чтобы это так описывали.

– Так работает система, – сказала я. – Думаешь, мне просто важны оценки? Думаешь,

мне просто нравится писать сочинения?

Его наивность поражала. Ученик с континента не мог быть таким. Многие из них

только и делали, что старались улучшить оценки и попасть в лучшую школу.

– Я делаю так, потому что не хочу быть бедной, – сказала я. – Я не хочу оставаться в

этом городе. Я хочу двигаться дальше, и мне нужен колледж. Чем престижнее, тем лучше.

Я скомкала бумажную упаковку и бросила в урну.

– Если ты такой, как думает моя мама, то ты и не поймешь. У тебя, наверное, уже все

есть.

Он был недоволен моим ответом.

– Надеюсь, тебе повезет с системой больше, чем мне, – сказал он.

У Квентина был странный далекий взгляд на лице, словно он вспоминал свои дни в

академии. Он, наверное, с детства умел считать. Может, и английский потому у него был

хорошим.

Я вздохнула.

– Хочешь половину бутерброда? С ветчиной.

– Спасибо, – сказал он. – Но я вегетарианец.

* * *

Мы продолжили чтение. К концу дня толпа родителей была очарована, как и дети,

которых они пришли забирать.

– «Джордж молчал, – прочитала я. – Он дрожал. Он знал, что утром произошло что-то

грандиозное. На пару мгновений он прикоснулся кончиками пальцев к волшебному

миру».

– Конец, – сказал Квентин. Сложность книг возросла по ходу чтения. Мы встали и

поклонились по просьбе миссис Томпсон. Все хлопали.

Комната медленно пустела, взрослые задерживались и общались друг с другом, дети

бегали, наслаждаясь мгновениями свободы.

– Как скоро вы вернетесь? – сказала миссис Томпсон с улыбкой. – После

выступления сегодня я готова повторять это каждую неделю.

Милая кроха потянула за штанину Квентина.

– Где красивая девочка? – сказала малышка. – Ты должен читать с красивой

девочкой, а не с ней.

– Бет! – охнула мисси Томпсон. – Твоя мама зовет. Иди, – она прогнала ребенка,

успевшего устроить неловкую паузу.

Мы с Юни проводили много времени вместе, и люди чаще всего обращались к нам в

целом. Никто не считал ее красивее меня. Она была хрупкой, худой, с естественной

красотой.

А у меня этого… не было.

Она была маленькой, а я большой. Она была дружелюбной ко всем, а я была с

резким характером и острым языком. Она была привлекательной, и понятно, что

оставалось мне.

– Ага… кхм… это было на один раз, – сказал Квентин.

– Эх, – сказала миссис Томпсон. – Но вы так хорошо… – она скрестила пальцы.

– Веселый контраст? – мой голос был слишком резким. – Ага, только бы посмеяться.

Увидимся в следующем месяце.

Я развернулась и вышла из библиотеки через задний ход, чтобы не толкаться с

родителями и детьми.

7

Я не слышала шаги, когда пошла домой, и не видела тень за собой, но все равно

заговорила.

– Хочешь сказать, что это было грубо? – сказала я. – Что не стоило так говорить с

взрослой?

Я мысленно пинала себя. Я была грубой. Миссис Томпсон не заслужила едкости от

меня. Она была как миссис Клаус и Мария вон Трапп вместе.

– Я не буду ничего говорить, – сказал сзади Квентин. – Но ты выбрала долгий путь

домой.

Я повернулась к нему.

– Как так вышло, что ты знаешь больше одного пути в мой…

За Квентином стоял неподвижно огромный мужчина.

Таких крупных я еще не видела. Он, наверное, был не меньше двух метров ростом.

Он был в костюме из шелка, такого черного, что напоминал волосы человека. Его

выпирающие глаза казались косыми, и было что-то не так с его огромными руками,

словно они скрывали еще один сгиб.

Квентин заметил мое удивление и оглянулся. В мгновение ока он оказался рядом со

мной и отодвинул меня от незнакомца.

– Хо, кроха, – сказал ему великан. – Ты размяк, раз позволил мне подойти так близко.

Что случилось с твоим знаменитым зрением?

– Хуншимованг! – закричал Квентин. – Так это тебя я ощутил в этом городе! Как ты

смог выбраться из ада?

– О, хочешь узнать? – мужчина в черном издал смешок. – Назовем это «хорошим

поведением». Важнее то, что я – Хуншимованг, демон-король смятения – вернулся в мир

живых, – он шумно вдохнул огромными ноздрями.

О боже. Юни была права. Квентин был бандитом, и это был какой-то его друг из

тюрьмы. Я нашла телефон, чтобы позвонить хоть кому-нибудь, но теряла минуты из-за

потных ладоней.

– Ммм, это запах человеческого дитя? – сказал мужчина. – Я убью тебя, вернусь и

устрою себе праздничный ужин. Я давно не пробовал плоть.

– Только шагни к ней, и я скормлю тебе твою печень! – рявкнул Квентин.

– Всегда так переживаешь за смертных, – один глаз мужчины, только один,

повернулся ко мне, он слизнул с губ слюну, его язык был толстым и узловатым. Его

тошнотворный вид лишил меня шанса ответить быстро. Может, я могла побороть

смятение или подавить страх, но по отдельности, а не все сразу.

– Я смотрю, ты еще не сказал девочке бежать, – сказал он Квентину. – Неужели

боишься встретиться со мной без нее? Ты же не так ослаб?

Квентин оскалился.

– Ты не знаешь, кто она! И мне не нужна ничья помощь, чтобы избить тебя до смерти

во второй раз!

Он выхватил у меня телефон, не дав ввести 911.

– Прости, Джини, – сказал Квентин, сминая его в ладони до осколков стекла и

металла, – но мы не можем никого вовлекать.

Мужчина в черном улыбался. И улыбался. Не переставал улыбаться. Его улыбка

разделила лицо от уха до уха, раскрывая рот, что занимал почти всю голову, как у

крокодила.

Квентин зарычал, его вид без изъяна исказился от маски гнева. Я видела его

оскаленные клыки, они стали длиннее, чем должны быть. Он резко толкнул меня в бок, и

я отлетела по воздуху в траву, а он бросился на великана.

Сила их столкновения чуть не разорвала мои барабанные перепонки. Квентин не

врал до этого. Они с мужчиной в черном точно занимались не вушу. Они били друг друга,

как звери, терзали когтями и кусались, при этом ударяя кулаками и ногами.

Я пятилась, отталкиваясь руками и ногами, стараясь убраться подальше от них.

Сердце билось с трудом. Я смотрела, как двое пытаются убить друг друга. И я не хотела

быть вовлеченной в это.

Я услышала деревянный треск, словно сломалось и упало дерево, и вдруг Квентин

пропал из виду. Наверное, его отбросили в сторону.

Великан заревел от боли, поводил плечами и повернулся ко мне. Он прошел и

склонился, ладони упер в землю по сторонам от меня, закрывая солнце.

– Странно встретить тебя при таких обстоятельствах, – сказал он, гадкий запах гнили

вырывался из его рта. – Посмотрим, смогу ли я попробовать тебя, не сломав зубы.

Его слюна упала мне на щеку. Я закрыла глаза, вопя, и ударила его изо всех сил.

Казалось, я промазала, что было бы странно, учитывая его размер. Но запах стал не

таким сильным. Я посмотрела наверх и увидела потрясение на лице мужчины,

отпрянувшего от меня, на его боку не хватало куска размером со стопу. Черная кровь

текла из раны на тротуар.

Мы с ним были одинаково потрясены в этот миг. В полном смятении.

– Не трогай ее! – взревел Квентин, воспользовавшись шансом, чтобы напасть. Он

рухнул на плечи мужчины, и они закружились по улице.

Несмотря на их травмы, бой длился долго. Великан смог схватить Квентина обеими

руками и бить о землю, словно пытался разбить кокос. Я думала, что Квентин умер уже от

первого удара, но его ноги вырвались и обвились вокруг шеи мужчины. Он прижался

животом к голове мужчины и начал душить его всем телом, пока его били об асфальт с

такой силой, что я видела очертания его плеч на дороге, поднимающуюся пыль.

Великан бил Квентином землю, но его сила угасала, особенно из-за сильного

кровотечения из раны на боку. Его колени подогнулись, и он рухнул на землю, как

спиленный дуб. Квентин продолжал душить его, пока мужчина в черном не перестал

двигаться.

А потом он выбрался из-под противника. Без колебаний Квентин забрался на спину

мужчины и схватился за его подбородок и затылок.

– Нет! – завизжала я, поняв, что он собрался сделать.

Он повернул руки и сломал мужчине шею.

* * *

Квентин посмотрел на меня, тяжело дыша.

– Ты в порядке? – сказал он.

– Нет, – прошептала я. – Нет, нет, нет.

– Джини, прошу, – сказал он, протягивая мне руки. – Я могу объяснить…

Я не слушала. Я смотрела на то, что происходило с трупом великана.

Он рассеивался. Разлетался. И тело мертвого вдруг стало похожим на мокрый

рисунок, который опустили в воду. Цвета растекались в окружающей жидкости.

Его тело беззвучно взорвалось чернилами. Они завихрились, потоки преследовали

друг друга, напоминая каллиграфию, пока не пропали.

От него ничего не осталось. Даже крови, включая ту, что попала на Квентина.

Квентин указал туда, где был великан.

– Кхм, это я тоже могу объяснить.

Он не мог.

Я не тратила ни минуты. Я бежала, бежала, бежала.

8

Я прибыла домой в тумане, пытаясь понять, что делать.

Мама не поможет. Я прошла ее на кухне без слов. Это могло положить начало нашей

ссоре в будущем, но пока я этого не понимала.

Я забралась по ступенькам в свою комнату. Попав туда, я опустилась на стул и

спрятала лицо в руках.

Тук-тук-тук.

Я могла позвонить в полицию по домашнему телефону, но что я скажу? Что мой

одноклассник бился с каким-то чудаком из цирка уродов, хладнокровно убил его, а я

помогла? Что у меня не было доказательств, потому что жертва растворилась?

Тук-тук-тук-тук.

Квентин был проблемой серьезнее. Я не знала, была ли я следующей в его списке на

убийство, если у него был список. Он мог попытаться втянуть меня в свою банду. Если он

перестанет стучать в мое окно хоть на миг, я смогу нормально подумать…

Тук-тук-тук-тук-тук.

Я упала со стула. Квентин завис за стеклом с мольбой на лице. Хуже было в моем

состоянии, что я даже не помнила, было ли там дерево, чтобы он мог забраться.

Он поднял окно и забрался внутрь.

– Тихо, – сказал он.

– Мам! – закричала я, отодвигаясь. – Помоги!

– Это не то, что ты думаешь! Я объясню, – он встал на колени, чтобы посмотреть на

меня на моем уровне. Это пугало, а не успокаивало.

– Мам! – она была внизу. Почему она не отвечала?

Квентин начал подавленно кланяться, его голова билась об пол. Это только

добавляло суеты в моей комнате.

– Прошу, – говорил он. – Я для тебя не опасен, я могу доказать это. Дай мне шанс.

Если тебе не нравится услышанное, поступай, как хочешь. Можешь лишить меня головы.

– Мне не нужна твоя голова! – сказала я. – Зачем ты убил? Ты убил там человека!

– Это не был человек. Это был демон. Яогуай. Ели бы мы его не остановили, он убил

бы весь город!

Я хотела сказать ему, что это глупо, но вспомнила огромный черный силуэт

мужчины, что-то чудовищное в нем заставляло сжиматься от страха даже сейчас. Он мог

быть прав в этом.

Квентин ощутил мое колебание.

– И я не убивал его. Я отправил его злой дух в Дийю, где ему и место.

– Дийю? Ты про китайский ад? Это не имеет смысла!

– Будет иметь, когда я назову тебе свое истинное имя!

И он все это время скрывался под чужой личностью? Чудесно. Я не могла дождаться,

чтобы увидеть, куда еще ниже падать.

– Давай, – сказала я, пытаясь найти сзади что-нибудь твердое и тяжелое, чтобы

ударить его. – Назови свое имя, и мы посмотрим, что это улучшит.

Квентин глубоко вдохнул.

– Мое истинное имя, – сказал он, – Сан Вуконг.

Холодный ветер ворвался в открытое окно, зашуршал бумагами.

– Я не знаю, кто это, – сказала я.

* * *

Квентин все еще пытался выглядеть серьезно. Через пару секунд он понял, что я не

понимаю, кто он такой.

– Сан Вуконг, – сказал он, зачерпывая воздух пальцами. – Сан Вуконг – король

обезьян.

– Я сказала, что не знаю, кто это.

Он раскрыл рот. К счастью, его зубы были нормального размера.

– Ты китаянка, но не знаешь меня? – пролепетал он. – Это как для американского

ребенка не знать Бэтмена!

– Ты китайский Бэтмен?

– Нет! Я сильнее и важнее, как… Тиан на, как ты можешь не знать, кто я?!

Я не знала, почему он думал, что я узнаю его. Он не был известным актером или

певцом. Я не следила за поп-культурой Китая, но многие в школе так делали, так что мы

бы знали, если бы в наших рядах оказалась звезда.

И это странное имя. Король обезьян? Что стало с воображением детей?

Квентин отпустил виски и начал расстегивать рубашку.

– Что ты делаешь? – я закрыла глаза и замолотила по воздуху между нами ногами. Он

молчал, я посмотрела между пальцев, чтобы убедиться, что он держится в стороне. Лучше

бы я не смотрела.

Я не знала, как у кого-то могут быть такие мышцы, если он не ест мяса. Но у него все

было на местах.

– Видишь? – он показывал смуглое идеальное тело.

– Будто это что-то означает! – сказала я, закрывая рукой лицо. – Ну, есть у тебя

кубики пресса. И что? У меня тоже есть мышцы.

– Не тело, балда! Хвост! Смотри на мой хвост!

Я огромной неохотой я опустила взгляд ниже его живота. Последние два кубика

пресса отчасти покрывал мех, охватывающий его поясом. Я думала, что это было что-то

дикое, пока он не зашевелился, не развернулся за ним.

У Квентина, как оказалось, был хвост обезьяны.

* * *

Я охнула, глядя, как хвост танцует в воздухе.

– Тебе нужно к врачу, – сказала я, указывая пальцем. – Убери из комнаты свою

странную мутацию. И из моей жизни.

Квентин был недоволен разворотом разговора, словно он ожидал что-то лучше. Он

встал и надел рубашку, но не застегнул ее.

– Ты сегодня многое испытала, – сказал он, используя тот же тон, что и джентльмен,

понявший, что корсет его дамы сидит слишком туго. – Думаю, не стоило тебе все сразу

вываливать.

– Прочь.

Он мрачно улыбнулся.

– Обдумай это. Мы продолжим завтра.

Я нашла степлер и бросила в его голову.

– Пэй И! – закричала мама. Она шла по лестнице. – Где ты?

Наконец-то. Мне было все равно, что в моей комнате раздетый парень с хвостом.

Мне не хотелось быть с ним наедине.

Мама распахнула дверь без стука, как обычно. Она стояла надо мной с осуждением

на лице. Ее квадратное лицо, по которому не удавалось узнать возраст, было вырезанным

в мраморе возмущением.

– Что ты делаешь на полу? – сказала она мне. – Выглядишь как наркоманка.

Я увидела, что Квентин пропал.

Он, наверное, выпрыгнул в окно. Я встала и подошла к подоконнику, склонилась к

воздуху, чтобы оглядеться. Его не было видно.

– Что такое? – рявкнула мама. – Ты больна?

Я вернула все тело в комнату и ударилась об окно так, что загремело стекло, но боль

меня сейчас не тревожила.

– Нет, мне… просто нужен свежий воздух.

Она прищурилась.

– Ты беременна?

– Что?! Нет! С чего ты взяла?

– Если ты не больна и не беременна, тогда ОТВЕЧАЙ, КОГДА Я ТЕБЯ ЗОВУ!

Мама кричала, ведь она явно звала меня спуститься пять минут, не слыша, как я

прошу ее о помощи. Это еще как-то можно было понять. Я чуть не заплакала от радости,

ее песня банши была знакомой, как колыбельная.

9

У меня была бессонная ночь, чтобы понять, что делать. Я не могла говорить с кем-то

без доказательств. Но при этом мне нужно было защитить себя. Придется брать дело в

свои руки.

Я была готова, когда Квентин подошел ко мне после уроков на следующий день.

– Джини, – сказал он. – Прошу. Дай объясн… ай!

– Прочь, – сказала я, сунув изо всех сил головку чеснока ему в лицо. У меня не было

дома крестиков или святой воды. Мне приходилось работать с доступным.

Квентин медленно забрал зубчики из моей руки и сунул в рот.

– Это белые вампиры, – сказал он, жуя и глотая чеснок, как фрукт. – Если бы я был

джиангши, тебе нужно было зеркало.

Я сморщила нос.

– Теперь от тебя будет вонять.

– Это еще почему? – он сжал губы и послал мне воздушный поцелуй.

Его дыхание было сладким, как цветы сливы и кокос. Казалось, его тело магией

делало все, чтобы привлекать меня, даже на молекулярном уровне. Я попыталась отогнать

его запах, пока я не опьянела.

– Хватит уловок, – сказала я. – Не знаю, зачем ты с тем великаном разыграли передо

мной вчера то шоу, но ты плохо играешь, и я не хочу больше это видеть.

– Джини, я говорил тебе, это был яогуай.

– Их не бывает! – я была уверена, но все равно проверила в Интернете ночью. – Это

демоны из фольклора, и никто в них не верил сотни лет!

– Потому что их никто не видел сотни лет. Их не должно быть на земле. Особенно,

этот, – Квентин был недоволен, словно его лично оскорбляло появление того существа. – Я

прибыл в этот город, ощутив демоническое присутствие в мире людей впервые за века, -

сказал он. – Я знал, что современные люди не готовы разбираться с яогуаем, и я решил

найти источник сам. Я не ожидал найти здесь тебя.

Мне многое не нравилось в этом объяснении. Он говорил мир людей так, словно сам

был из другого мира. Он плохо определял время. Он говорил со мной так, словно знал

лично.

– Значит, ты ходишь за мной по случайному совпадению, – сказала я.

– Да. То есть, нет! – Квентин закрыл глаза и словно искал невидимые нити в воздухе,

пытаясь понять, сколько ведет к нужному концу. – Слушай, – сказал он. – Случившееся

вчера было невозможным.

Я хотела согласиться, но он вывернул разговор неожиданно.

– Демон-король смятения не должен тут быть, – сказал он, тревожась из-за монстра,

как фанатик, веривший в Бигфута, а увидевший жуткого снежного человека. – Я лично

избавил мир смертных от него очень давно. И то, что он показался среди живых, означает,

что там что-то происходит. Пока мы не поймем, что, нам придется быть вместе.

– В тебе вся проблема, – сказала я. – Ты и твои… демоны, яогуаи, кто угодно. Я не

хочу быть частью этого. Если ты снова будешь говорить об этом передо мной или моей

семьей, целью моей жизни станет заставить тебя пожалеть об этом.

Я развернулась и пошла по улице, а потом остановилась.

– И хватит меня преследовать! – закричала я на Квентина, плетущегося в паре шагов

от меня.

– Ничего не поделать. Мы идем в одно место, веришь ты мне или нет про яогуая.

– О, да ты шутишь.

– Ага, – он скривился, как обреченный. – Я обещал твоей маме, что сегодня приду к

вам на ужин.

* * *

Друзья редко приходили ко мне на ужин, потому что мама серьезно воспринимала

это событие. Есть за нашим столом для нее было кровавым договором. Если все прошло

хорошо, ты свой. Навсегда. И тогда можно спать в шкафу, если хочешь, и она и глазом не

моргнет.

Если не смог до конца быть хорошим, если, не дай боже, опозоришься, то этим

разожжешь пламя навеки. Квентин понял особенности мамы, и он был прав. Даже

апокалипсис не мог помешать этому ужину.

Я ощутила запах еды еще у калитки, насыщенный аромат обещал вкусное. Мама,

похоже, была у плиты весь день. Она часто делала мне замечания насчет моего веса, но

готовила ужасно много.

– Помни, – сказал Квентин, мы прошли внутрь. – Это была твоя идея.

Его родители уже были там, сидели за нашим столом.

– Пэй И, – сказала мама. – Заходи и познакомься с Санами.

Мистер Сан был высоким и худым, с тонкими волосами, с сыном их объединял блеск

глаз, который не тушил даже деловой костюм. Миссис Сан была идеальным

изображением юной тайтай. Она была красивой, с прямой спиной, одетая со вкусом, и

такой должна стать Юни через лет десять-двадцать, если сменит панк-рок образ на

европейскую моду.

– Юджиния, – сказал мистер Сан. – Мы слышали многое о тебе.

Они не вздрогнули от моего роста. Квентин, наверное, предупредил их, что я –

кайджу.

– Мы навеки в долгу перед тобой, – сказала миссис Сан. – Наш мальчик был таким

бесшабашным. Ты чудом спасла его.

Я сомневалась, что Квентин был в беде, когда я столкнулась с ним в парке. Может,

родители ему подыгрывали. Они должны были хотя бы знать о его хвосте.

– Вы вовремя, – сказала мама. – Ужин готов.

Стол был полон еды, столько моя волейбольная команда съела бы за два присеста.

Курица в красном вине. Белая редька на пару с конпой. Мисуа в бульоне.

– Погоди, – я склонила голову в сторону Квентина. – Он вегетарианец.

– Это все только выглядит как мясо, – гордо сказала мама. – Получилось не с первой

попытки.

Конечно, она убилась бы, чтобы впечатлить. Саны были такими, какими она видела

нашу семью. Богатыми. Совершенными. Целыми. Родители Квентина даже говорили на

английском с британским акцентом, словно они учились в школе за границей, или у них

было имущество в Лондоне. Если мама кем-то и восхищалась больше богатых, так это

британцами.

– Выглядит очень вкусно, – сказал мистер Сан.

Он не ошибался. Мама была отличным поваром. Но я уже знала, что они съедят не

так и много. Мистер и миссис Сан были слишком худыми, чтобы поглотить то количество

еды, что было приготовлено, а если я буду вести себя не как леди перед гостями, мама

пронзит меня взглядом и убьет, как лазером.

Квентин мог есть. И он радостно жевал, глотая так быстро, как только мог.

Во время разговора я узнала, что его папа работал в международной фирме,

связанной с кораблями, они разрабатывали новые маршруты, опираясь на бури и пиратов.

А его мама управляла благотворительным фондом своей семьи, который распространял

технологии, как фонарики и телефоны, по неразвитым частям мира.

Эти работы были очень-очень крутыми. Я шла на этот ужин, собираясь списать

родителей Квентина как бесполезных, но они оказались интересными. Я была готова

говорить с ними всю ночь.

Но они не говорили о себе, а развернули разговор на меня. Я не любила говорить о

себе с другими людьми. Потому мне было так сложно писать заявления.

Но меня потрясло то, что они, то ли узнав заранее, то ли использовав дедукцию

Холмса, не упоминали отца. Даже не спросили, откуда мой рост, словно это было не

важно. В разговоре осталась дыра в форме отца, словно снег падал на горячее место. Я бы

ощущала себя не такой напряженной, если бы они не вели себя так тактично.

– Итак, Джини, – сказал мистер Сан, – какие у тебя планы на будущее? Что ты ждешь

от жизни?

– Не знаю, – сказала я, надеясь, что робко улыбаюсь. – Думаю, потому я столько и

учусь, чтобы было много вариантов.

Вот. Это лучше, чем кричать: «Я просто хочу кем-нибудь быть!».

– У тебя есть любимый предмет? – спросил мистер Сан. – Порой это помогает

понять.

«Да отстань уже».

– Мне все нравятся почти одинаково.

– Да? – сказал Квентин. – Рутсуо говорил, что тебе нравится компьютерная наука.

– Тот случай не считается, – сказала я. – И я чуть не танцевала на столе, когда код

сработал с пятнадцатой попытки.

– Какие страсти, – сказал мистер Сан. – Думала стать программистом?

Да. И нет.

Мы жили в эпицентре развития технологий. Я следила за новостями, так что знала,

что все хорошие программисты работали неподалеку, в пятидесяти милях от места, где мы

сидели. Я не собиралась потратить все силы, чтобы оказаться там, где и начала, чтобы до

меня могла докричаться мама.

Я пыталась придумать, как вежливо сказать, что я не хотела оставаться в месте, где

выросла. Санта-Фиренца была не тем местом, где счастливо жили богатые семьи. Это был

ад с чайными магазинами и салонами маникюра, здесь дикие дети поклонялись

профессиональным игрокам в видеоигры. Здесь удивить можно было, лишь проехав,

танцуя, в машине, которой никто не управляет.

– Уверена, ты поймешь, когда решить, чего хочешь, – сказала миссис Сан в ответ на

мое молчание. – В тебе так много решимости, хоть ты и юна.

– Она всегда была такой, даже в детстве, – сказала мама. – Она смотрела

познавательные программы с куклами и задавала вопросы обо всем. Но злилась, когда

слышала шутку для взрослых, которую не могла понять. Она думала, что что-то

пропустила. Что она не получила идеальный результат. Она была маленькой злой

девочкой.

– Будто ты замечала отсылки к «Театру шедевров» в «Улице Сезам», – возмутилась я.

– Я просила тебя объяснить их, но ты ни разу не смогла.

Перемену ветра уловил только Квентин, он посмотрел на меня, жуя лапшу.

– А еще ты как-то раз сломала мальчику ребро за то, что он толкнул Юни в дерево, -

сказала мама. – И тебя не отстранили, потому что он смутился и не признался, что вы дали

отпор. Но ты пошла к директору и говорила снова и снова, что ударила его и заслужила

должное наказание. Учителя не знали, что делать.

– Ах, она так борется за справедливость, – восхитилась миссис Сан. – Вот бы и наш

мальчик был таким. Он был хулиганом в детстве.

– Посмотрите на него, – сказал мистер Сан. – Он притворяется хорошим, но это игра.

Он думает, что перехитрил нас.

Я смотрела на Квентина, а тот допивал суп. Он не переживал, что родители унижали

его. Он даже подмигнул мне над своей миской.

– Я слышала, что ты – звезда волейбольной команды, – сказала мне миссис Сан. – Их

тайное оружие. Ты всегда была сильнее других?

– Да, – сказала мама. – Она всегда была большой.

Ну вот. Врата открылись.

– О, я в атлетическом смысле, – сказала миссис Сан. – В плане умений. И достижений

в спорте.

Мама не слушала тонкости. Все эти слова для нее были одинаковыми. Мужскими.

Не для девушки. Неправильными.

– Она всегда возвышалась над другими девочками, – сказала мама. – И мальчиками.

Не знаю, откуда у нее это.

– О, будто я управляю своим ростом, – ответила я. – Где-то можно нажать на кнопку,

от которой растешь, и я из жадности нажала на нее много раз.

– Может, это была моя вина, – добавила она, не унимаясь. – Может, я тебя слишком

много кормила.

– Ладно, это ужасно, – я повысила голос, как делала тысячу раз до этого. –

Собираешься пойти обратным путем? Заморить меня, пока я не стану нужного размера?

– Почему ты так злишься? – сказала мама. – Я просто сказала, что тебе было бы

проще в жизни, не будь ты… – она взмахнула рукой.

– Спасибо! – почти прокричала я. Громко кричала. – Я ведь не знала этого раньше!

– Я думаю, что Джини прекрасна, – сказал Квентин.

И воздух пропал из комнаты, я не успела взорваться. Все посмотрели на него.

– Я думаю, что Джини прекрасна, – повторил он. – Невероятна. Идеальная. Порой я

только и могу думать, как коснусь ее.

* * *

– Квентин! – закричала миссис Сан. – Ты ужасный мальчишка!

Мистер Сан стукнул Квентина по затылку так сильно, что он ударился носом о дно

пустой миски.

– Извинись перед Джини и ее мамой немедленно! – приказал он.

– Нет, – сказал Квентин. – Я серьезно.

Его родители схватили его за уши и начали выкручивать.

– Ай! Ладно! Простите! Но она мне нравится! В хорошем смысле! Я хотел стать ее

другом! Просто не так подобрал слова!

– Конечно, ужасный мальчишка, – прошипела миссис Сан. Она повернулась к нам

красная. – Мне так жаль.

Мама была потрясена. Разрывалась. Квентин вел себя неуместно по ее стандартам,

но в ушах звенели свадебные колокола. Груз ее страхов поднялся с ее плеч.

– О, все хорошо, – прошептала она. – Мальчишки.

Я могла лишь смотреть. На всё и всех. Это была авария, и теперь из обломков

выскакивали горящие клоуны.

– Кто такой Сан Вуконг? – выпалила я.

Я не знала, зачем сказала это. Но я хотела любой ценой отвлечься от происходящего.

Все знали, что я ненавидела оставаться без ответа.

– Кто он?

Мама хмуро посмотрел на меня.

– Ты хочешь знать? Сейчас?

– Да, – заявила я. – Я схожу в туалет, а потом вернусь и хочу услышать всю историю.

Это было достаточно странно, чтобы приглушить на миг возражения. Пока все были

в смятении, я встала и вышла из комнаты.

* * *

Я не успела даже наполнить руки водой, чтобы умыться, когда Квентин появился в

зеркале.

– А-а! – шум воды скрыл мой сдавленный крик. – Что такое? Это туалет!

– Ты оставила дверь открытой, – сказал он.

Я могла поклясться, что его голос звучал здесь и из гостиной, но это явно были

проделки моего сознания, иначе Квентин опять нарушал время и пространство.

– Кто такой Сан Вуконг? – повтори он насмешливо. – Умно.

– Ты не можешь меня критиковать после того, что сделал!

– Я пытался… как это? Прикрыть тебя?

– У тебя идеальный английский, – рявкнула я. – По крайней мере, выразить свою

точку зрения ты можешь.

– Я работаю над этим. Ситуация разворачивается идеально.

Это были самые глупые слова за вечер.

– И в чем же?

Квентин потянулся за меня и выключил воду.

– Ты услышишь историю Сана Вуконга от кого-то другого, так что не будешь

говорить, что я это выдумал.

Я не успела усомниться в его логике, он скрылся за дверью.

* * *

Я вернулась за стол, мистер Сан разворачивал подарок. Это был большой сосуд

ужасно дорогого байцзю, этого хватило бы на отряд. Бутылка точно стоила дороже нашей

машины.

– Легенда Сана Вуконга довольно длинная, – сказал он. – Мы можем послушать ее за

стаканчиком, – он подмигнул мне, пользуясь отвлечением, что я дала. Он мне нравился.

Мистер Сан налил всем по чуть-чуть, даже нам с Квентином, когда моя мама

кивнула. Я сделала крохотный глоток, и он скользнул по горлу как раскаленная кислота.

– Хорошо, – сказала я. – Так что за Сан Вуконг?

– Я пыталась рассказывать это тебе на ночь, – сказала мама. – Но ты не хотела

слушать. А теперь…

10

Перефразирую историю мамы…

Давным-давно, в далекой галактике был Китай. Древний Китай.

И в давно потерянном месте под названием Гора цветов и фруктов вся мудрость и

роскошь солнца и луны лилась в камень, пока с треском из него не выбралась обезьяна.

Когда обезьяна родилась, его глаза сияли до Небес. Но Нефритовый император,

правящий вселенной на вершине небесного пантеона, не заметил этот признак величия, и