Текст книги "Эпическое крушение Джини Ло (ЛП)"
Автор книги: Ф Ц Йи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Ф.Ц. Йи «Эпическое крушение Джини Ло»
Перевод: Kuromiya Ren
Для Эбигейл
1
С хулиганством я справилась не так, как должна была.
Я знала, что делать, если бы жертвой была я. Отдать все тихо. Убегать как можно
быстрее. Тыкать в глаза, если загонят в угол. Я проходила семинар по самозащите для
девушек в школе.
Но мы не рассматривали, что делать, когда шесть рослых парней избивают парня
твоего возраста при свете дня. Было утро вторника, черт возьми. Я шла в школу, а парень
упал на землю, и хулиганы лупили его так, словно защищались. Они даже не пытались
забрать его деньги.
– Отстаньте от него! – завопила я. Я взмахнула сумкой на лямке, как метатель молота
на Олимпийских играх, и запустила ее в них.
Результат не стоил золотой медали. Сумка, тяжелая из-за учебников, упала рано,
попала одному по пяткам. И все повернулись ко мне.
Блин.
Нужно было бежать, но я застыла.
Из-за глаз парня. Хотя его били так, что он должен был потерять сознание, его глаза
были ясными и смотрели на меня. Он смотрел на меня так, словно я была самой важной в
мире.
Один из хулиганов бросил сигарету на землю и шагнул в мою сторону, поправил
кепку в угрожающем стиле.
Ой-ой-ой.
Больше он не прошел. Парень что-то сказал, его слова не было слышно на таком
расстоянии. Мужчина вздрогнул, словно не мог поверить в то, что слышит, а потом
повернулся, чтобы продолжить избиение.
Наконец, мои ноги вспомнили, что они умеют. Я побежала.
Стоило переживать, что все превратится в бойню, и я все время оглядывалась. Я
сильно испугалась.
Напоследок я увидела, как мальчик сверкнул белыми зубами.
* * *
– Да не переживай ты, – сказала мне Юни в классе. – Он был с ними.
Я оторвала голову от стола.
– А?
– Это инициация банды. Старшие члены посвящают новых, избивая их. Если он
улыбался тебе все время, то это из-за того, что был рад попасть к ним.
– Не думаю, что то была такая банда, Юни.
– Ты будешь удивлена, – сказала она, читая свои сообщения. – Но я видела и не такое
в районе за «Волгринс».
Может, она была права. Было просто забыть в гуле школы, что наш город не был
богатым. Из достопримечательностей здесь была только школа. Мы не были живописным
местом, где жили богатые семьи.
И тот парень не мог быть членом банды. Я не думала о таком в пылу момента, но,
если подумать, он был в лохмотьях. Как нищий.
Фу. Я столкнулась с бандой придурков, избивающих бездомного веселья ради, и я не
остановила их. Я застонала и ударилась лбом об стол.
– Хватить себя терзать, – сказала Юни. – Ты же все рассказала учителю, прибежав в
школу, и все утро провела, отчитываясь полиции, да?
– Ага, – пробормотала я в парту. – Но, если бы я не была такой дурой, я бы вызвала
копов еще там, – юбки нашей школьной формы были без карманов. И, конечно, телефон
был в моей сумке. Я была с ним.
Будет долго восстанавливать конспекты по всем урокам. Мое тайное оружие –
примеры экзаменов, которые мне давали учителя – пропало. Другие способы учебы меня
не устраивали.
И учебники. Я не знала, как школа отнесется к их замене. Если мне придется
платить, придется продавать органы.
Но я кое-что не сказала никому, даже Юни. Кое-что ранило меня больше потери
телефона или конспектов. К лямкам были прикреплены серьги из фальшивого золота. Их
папа купил мне в Диснейленде, хотя я была тогда слишком маленькой для них, да и
слишком юной, чтобы запомнить.
Я больше их не увижу.
Прозвенел звонок. Что-то тяжелое пролетело мимо моей головы и упало на пол, я
вскочила.
– Эй! – завопила я. – Меня могло убить… а?
Миссис Нанда, наш классный руководитель, стояла у своего стола и стучала
свернутой газетой по нему, чтобы привлечь наше внимание, звучало как молоточек судьи.
Ее круглое милое лицо было бодрее обычного.
– Класс, я хотела бы представить вам нового ученика, – сказала она. –
Поприветствуйте Квентина Сана.
Черт возьми. Это был он.
2
– Приветствую, – сказал он, его акцент был сильным, но голос громким и четким. – Я
прибыл.
Я старалась описать этого парня полиции. Они выпытывали детали, похоже, это
было не первое групповое хулиганство в последнее время.
Но я не помогла офицерам Дэвису и Родригезу. Красивые глаза и улыбка не
помогали в поиске. Я была слишком испугана, чтобы заметить что-то еще, так что я
впервые смотрела на этого парня без вспышки адреналина.
Так что вкратце.
Во-первых, он был низким. Правда, низким для парня. Жаль, что я сначала заметила
это, но он был не выше миссис Нанды.
Во-вторых, он был неплох физически. Я еще не видела, как кто-то мог встать после
избиения, но он стоял здесь без синяков и ссадин. Я была рада и обеспокоена
одновременно, видя это.
И третий пункт вылился сам собой. Он был… ого-го.
Ничего хорошего не могло быть из-за появления красивого одноклассника. Это было
разрушительно. Опасно. Смертельно. У него были скулы и острый подбородок поп-
звезды, но его густые брови и взлохмаченные волосы придавали ему естественную
небрежность, какую не могли придать певцу никакие тонны макияжа.
– Ах, это конец, – пробормотала Юни. Не она одна охала при виде него.
– Откуда прибыли? – спросила миссис Нанда.
Квентин удивленно посмотрел на нее.
– Китай?
– Да, но откуда? – сказала миссис Нанда, пытаясь уточнить, ведь ее интересовали
региональные различия. Она изучала все про фуцзяньский, тайшаньский и пекинский
диалекты.
– Он пожал плечами.
– Из камней, – сказал он.
– Ты хотел сказать, из гор, милый? – сказала Рейчел Ли, хлопая ресницами с первой
парты.
– Нет! Я не оговорился.
Класс рассмеялся над его английским, но технически он ошибок не допускал.
– Расскажите немного о себе, – сказала миссис Нанда.
Квентин выпятил грудь. На многих парнях в школе белая рубашка и черные брюки
нашей формы выглядели как форма водителя лимузина. Но на нем они подчеркивали, что
у него хорошие мышцы.
– Я величайший из своего вида, – сказал он. – В этом мире мне нет равных. Я
известен в тысячах далеких земель, и все, кого я встречал, признавали меня королем!
Повисла тишина, а потом все рассмеялись.
– Ну… кхм… в этой школе все хорошо учатся, – сказала миссис Нанда как можно
вежливее. – Уверен, что ты справишься?
Квентин разглядывал холодно класс. Для него двадцать два смеющихся ученика
были простолюдинами, не понимающими важного послания.
– Хватит тратить время, – рявкнул он. – Я пришел забрать то, что принадлежит мне.
Его не успели остановить, он запрыгнул на стол Рейчел и перешагнул через нее на
следующую парту, словно ее там и не было.
– Эй! Квентин! – сказала мисси Нанда, размахивая руками. – Слезай сейчас же!
Новый ученик не слушал ее, он шел по ряду парт. К моей.
Все на его пути пригибались, чтобы их не ударили. Они были слишком потрясены,
чтобы мешать ему.
Он остановился на моей парте и склонился, глядя мне в глаза. Его взгляд пригвоздил
меня к стулу.
Я не могла отвернуться. Он был так близко, что наши носы почти соприкасались. От
него пахло вином и персиками.
– Ты! – сказал он.
– Что? – пискнула я.
Квентин улыбнулся мне хищно. Он склонил голову, словно хотел зашептать, но
заговорил громко, чтобы слышали все.
– Ты принадлежишь мне.
3
– Он будет тебя преследовать, Джини, – сказала Дженни Ролстон, пока мы
переодевались в раздевалке. – И он узнает, как это делается у нас в Америке, и найдет
адвоката.
Я захлопнула шкафчик. Он тут же открылся обратно, сказывался год моего грубого
обращения с дверцей. Пришлось толкнуть дверцу плечом, чтобы запереть ее.
– Эй, он лез мне в лицо, – сказала я, голова была под свитером.
– Ага, он был грубым. И чокнутым. Но ты перегнула. Он теперь слепой, наверное.
– Большой Джо с самозащиты одобрил бы мои рефлексы. И использование больших
пальцев.
Дженни вздохнула.
– Если они отстранят тебя за выкалывание глаз переведенному ученику, мне
придется заменить тебя запасной на региональных. Тогда я тебя убью.
Я поверила капитану. После двойной дозы неприятностей сегодня я просто хотела
сосредоточиться на тренировке. У меня были тревоги важнее, чем странный новый
ученик, прицепившийся ко мне. Я завязала кроссовки, стянула волосы сзади и
присоединилась к девочкам на площадке.
Смертельная угроза Дженни была отчасти и комплиментом. Я была важным звеном в
победах «Дам-акул» за последние полтора года. Но дело было не в том, что я была
хорошей спортсменкой. Я не питала иллюзий насчет того, почему меня взяли в команду
по волейболу с первого года.
Все потому, что я высокая.
До ужаса высокая. Невероятно высокая. Кошмарно высокая.
Высокая как модель. Так говорила Юни. Ей было можно врать мне.
Дженни сразу меня заметила. Ей не пришлось выкручивать мне руку, чтобы
уговорить, ведь мы пришли к обоюдному согласию. Я помогала команде пробиться все
дальше, хоть и не имела опыта, и я могла привлечь внимание тренера из колледжа хоть на
пару минут. Пока он или она не поймут, что я прыгаю как тюлень.
Меня не очень радовало, что меня прозвали «Великой китайской стеной». Но здесь
было слишком много азиатских учеников, чтобы мы считались меньшинством. Уверена,
такую кличку придумал кто-то из них.
Мои ноги заскрипели по доскам, я заняла позицию центрального блокирующего.
Время летело, я потела, пыхтела и не замечала, как летели минуты в спортзале, который
заполняли вопли. Наблюдали за нами только тренер и рисунки спортсменов на стенах.
Я пришла в команду, чтобы выглядеть подтянутой. У меня не было дара Юни к
музыке, а дополнительные занятия требовались. Но со временем я полюбила игру. Когда
люди спрашивали, почему, я говорила им, что я поддалась духу товарищества.
А на самом деле мне нравилось разрушать людей. Собственноручно.
Мне нравилось рушить четко отстроенные схемы нападения другой команды своим
существованием. До этого на неделе мне не везло, но такое бывало редко.
Сегодня я была в ударе, отбивала подачи, что намеренно летели в меня. Пока не
увидела его, стоящего среди мест для зрителей.
– Что такое? – сказала я. – Пусть уйдет отсюда!
– Не выйдет, – сказала Дженни. – Тренировка закончена, это дополнительное время.
Мы уже не имеем прав на спортзал. Доигрываем.
Я недовольно заворчала и вернулась на место. Я ощущала, как его взгляд прожигает
мой затылок.
– У кого-то появился поклонник, – сказала Максин Вонг.
– Молчи.
– Я слышала от Рейчел, – сказала девушка, чью точку я заняла. – Ты вспылила,
потому что он хотел организовать свадьбу прямо на уроке? Я думала, чужаки такое любят.
Мои глаза расширились. Подача с моей стороны прошла неудачно, полетел ответ.
– МОЛЧИ! – завизжала я, бросаясь наперерез мячу.
Максин не хитрила. Она была одного года с Дженни, но часто пересекала черту с
первым и вторым курсом, как по мне. Она мне не нравилась.
Ее насмешки сработали. Она играла лучше во время разговоров, чем я. Я потеряла
равновесие и не смогла толком подпрыгнуть. Она собиралась нанести победный удар…
– Ах! – закричала Максин и упала на пятую точку. Мяч стукнул ее по голове и
откатился.
– Эй! – завопила Дженни сзади. – Чтобы так было и в игре!
Я посмотрела на свои руки, уверенная, что не отбивала.
– Зараза, – сказала Максин, вставая на ноги.
Я посмотрела на места для зрителей. Квентин пропал.
Черт. Он выводил меня из себя.
* * *
– Так, это зашло слишком далеко, – сказала я. – Ты уже давно пересек черту
дозволенного. Я могу и второй раз в день с полицией поговорить.
Квентин «провожал» меня домой. Это он сказал, когда я выходила из школы. Стоило
сразу прогнать его, а не молчаливо игнорировать. Теперь зато все вокруг подумают, что
мы вместе.
– Давай, зови их, – сказал он. – Мне говорили, что это свободная страна.
Погодите, его английский стал лучше?
– Не знаю, что это за игра, – сказала я, ускоряя шаги, чтобы он отстал и, в идеале, не
догонял меня. – Но пора прекратить. Я тебя не знаю. И не хочу знать. То, что тебя побили,
ничего не значит. Туда тебе и дорога.
Он фыркнул.
– Ты сильно помогла. Ты даже не рассказала всем в школе, что видела, как меня
били, да?
Я недовольно зарычала. Я хотела задать пару вопросов, например, как он так быстро
исцелился, что случилось с лохмотьями, как его речь так быстро изменилась, но не хотела
давать ему повода остаться.
– Тебе снилась гора, – сказал Квентин.
Я застыла и развернулась. Мы были одни на улице, с одной стороны была
потрескавшаяся ограда, пустая парковка и заброшенные велосипеды в конце улицы.
– Тебе снилась гора, – повторил он. – Зеленая, в цветах. И каждую ночь, когда ты
засыпала, ты ощущала запах жасмина и слышала журчание ручьев.
Он говорил это с надрывом. Словно это должно было пронять меня. Наладить связь
между нами.
Я ухмыльнулась. Потому что у него не вышло.
– Прошлой ночью мне снилось, что я смотрю на звезды, паря в космосе, – сказала я
уверенно. – Но ты продолжай эту линию. Знаю, паре девушек из школы точно такое
нравится.
Квентин ответил не сразу. Похоже, я его заткнула.
Он широко улыбнулся, от уха до уха. В других обстоятельствах это было бы
прекрасно.
– Вот! – он радостно подпрыгнул. – Это доказательство! Ты моя!
Ладно. Пора прекратить этот разговор раз и навсегда. Я глубоко вдохнула, собираясь
вывалить на него поток недовольства.
Но я не успела этого сделать, Квентин запрыгнул на ограду, преодолев пять футов
одним плавным прыжком, словно забрался по эскалатору. Он рассмеялся, заухал и
проехал колесом туда и обратно на поверхности, что была узкой для этого.
Моя голова закружилась. Что-то в этом представлении ощущалось светом за
глазами, словно я надышалась кислородом. Я ощущала тошноту от его трюков.
Он не был нормальным. Может, он был гимнастом или паркурщиком как в видео в
Интернете. Или шаолинем.
Плевать. Я ударила по ограде, надеясь, что он упадет и разобьется, и побежала
домой.
* * *
Через несколько минут я пересекла финишную прямую у дома, задыхаясь.
Я пыталась отыскать ключи, руки были неуклюжее обычного. Щелчок замка никогда
еще не звучал так приятно. Наконец-то, я пробралась внутрь и вздохнула.
И обнаружила Квентина, сидящего за столом на кухне с моей мамой.
4
Я рефлекторно оглянулась и ударилась при этом лицом о дверь.
– Джини, – мама сияла, словно мы выиграли в лотерее. – У тебя гость. Школьный
друг.
Я указала на Квентина, держась за нос.
– Как ты сюда попал?
Он растерялся.
– Постучал в дверь, представился твоей маме? Мы уже какое-то время общаемся.
Я бежала домой по короткому пути, он остался за мной. Я прыгала неплохо, но он,
значит, несся, как адская летучая мышь. Как он даже не запыхался?
– Квентин такой милый, – сказала мама. – Он рассказал, как ты спасла его утром. Он
пришел поблагодарить тебя лично, – она указала на красиво завернутую коробку
шоколадных конфет на столе.
– Пришлось спросить в округе про твой адрес, – сказал Квентин. – Если тебе
интересно.
Я потерла глаза. Казалось, я схожу с ума. Но я разгадаю его трюк позже, когда он
уйдет.
– Не знаю, как ты обогнал меня, – сказала я Квентину. – Но убирайся отсюда.
– Пэй И! Грубо! – рявкнула мама.
Квентин смотрел мне в глаза. Может, он думал, что я буду молчать перед мамой
ради приличия. Из-за того, что хорошее имя парня было важнее безопасности девушки.
Нет уж.
– Мама, – сказала я медленно. – Может, он и кажется тебе приятным снаружи, но он
угрожал мне на уроке этим утром. Он мне не друг.
Мама посмотрела на него.
– Простите! – закричал Квентин с потрясенным видом. Он вскочил на ноги и опустил
голову. – Я пришел извиниться. И объяснить свое кошмарное поведение.
– Я бы хотела послушать, – сказала я. – Начиная со случившегося в парке.
– Это было недопонимание, вышедшее из-под контроля, – сказал он. – То были не
плохие ребята, я просто хотел с ними поговорить. Но случайно оскорбил настолько, что
они решили преподать мне урок. Я едва могу их винить.
Я нахмурилась. То избиение было слишком сильным для недопонимания. Но я и
сама напала на него в классе. Похоже, у него был талант бесить людей до жути.
– Когда они ушли, я схватил твою сумку, отряхнулся и принес ее в школу, – сказал
Квентин. – Я знал, что мы в одной школе, ведь видел твою форму. Повезло, что мы
оказались в одном классе, – продолжал он. – Я был так рад увидеть человека, спасшего
мне утром жизнь, что потерял голову и повторил ошибку. Я учил английский по книге, я
не знаю, как все работает в Америке.
Мама всхлипнула, словно смотрела финал сериала.
– Прости, что говорил с тобой так нагло, – сказал Квентин, его голос дрогнул.
Я прикусила щеку изнутри. Я не собиралась ему верить, но он говорил это так
искренне, что я начала сомневаться в своем решении. Может, он просто все не так понял и
не знал о личном пространстве.
И тут этот гад подмигнул мне.
Хорошо. В это могут играть двое.
– Знаешь, что было бы отлично? – сказала я с хитрым видом. – Пригласить тебя и
твоих родителей на ужин. Поприветствуем вас в Штатах.
Квентин величественно вскинул черную бровь.
«Вот так тебе. Посмотрим, как ты справишься с тем, как я разобью твою историю», -
если его родители узнают о его поведении, он так просто не выпутается.
– О, как мило, – сказала мама, хлопнув в ладоши. – Прекрасная мысль.
– Ох… ладно, – сказал Квентин, впервые выглядя неуверенно. – Они тоже захотят
поблагодарить… наверное.
– Но пока тебе лучше идти, – сказала я. – Ты же обещал шахматному клубу, что
сходишь с ними попробовать первый американский гамбургер.
– Да! – сказал он. – Это меня очень интересует.
Квентин завязывал кеды в коридоре, мама оттащила меня в сторону.
– Будь с ним мягче, – сказала она. – Не такой резкой, как обычно.
Ох. Мама была из поколения, считающего, что мужчины не могут ошибаться.
– Мягче, как ты? – сказала я. – Ты на его стороне, а не дочери. Он тебе рассказал, что
сделал в школе?
Она печально посмотрела на меня.
– Переезд в другую страну дается сложно, – сказала она. – Ты родилась здесь, ты
этого не испытывала. Конечно, он ошибается.
Ее глаза засияли.
– И он красавчик. И, возможно, богатый. Как принц. Я это вижу.
Фу-у-у-у-у.
Я вытолкала Квентина на улицу, чтобы убедиться, что он уйдет, а не останется в
кустах или где-то еще. Как только я закрыла за нами дверь, я посмотрела на него свысока.
– Ты выбрал не ту девчонку для издевательств, идиот.
– Я сказал, что мне жаль!
– Нет, ты врал моей маме! Это другое!
– Ты хочешь, чтобы я пал ниц перед твоим папой? Где он? Еще на работе?
От упоминания отца я стиснула зубы так сильно, что они скрипнули.
– Ты не имеешь права говорить с моей семьей! – сказала я. – И не имеешь права на
меня.
– Не понимаю, почему ты так злишься!
Я стукнула его в грудь. Словно по граниту.
– Не важно, – прошипела я. – Ты не привязан к моим мыслям, эмоциям или другим
частям моей жизни. Ты ничего от меня не получишь, понимаешь ты это или нет. Ming bai
le ma, гад?
Квентин открыл рот, но не смог парировать. Он стоял, застыв, словно машина, у
которой не завелся двигатель. Я читала его лицо ясно, как день. Он не мог поверить, что я,
человек, так с ним разговариваю.
А потом он нахмурился и ушел.
Я смотрела ему вслед. Дождалась, пока он пропадет из виду.
Напряжение в теле ушло с ним. Я чуть не упала от облегчения. Он был изгнан из
виду и разума. Надеюсь, навсегда.
А потом я вспомнила, что буду каждый день видеть его в школе.
5
Около десяти лет назад была общая волна, когда все азиатские пары, дочь которых
рождалась в Америке, называли ее Юджиния. Или Юниция. Что-то с Ю. Это никак не
было связано с людьми, просто напоминало эпидемию Ю.
Юджиния Парк была моей лучшей подругой с тех пор, как во втором классе мы
решили разделить имя, которое так ненавидели. Она получила первую часть и стала Юни.
Я получила конец и стала Джини. В классе была и третья такая девочка, и мы предлагали
называть ее Юджи, но она нам не нравилась, так что не была в нашем союзе.
– Ты меня возненавидишь, – сказала Юни на уроке в компьютерном классе. – Но мне
нужно на читательский марафон.
Я скривилась.
– Твои дети отправят меня в ад.
– Я найду замену. Уверена, кто-то захочет встать рано в субботу и пообщаться с
двадцатью вопящими детьми в детском саду. Я им скажу…
– Погоди.
Я оглянулась на комнату за собой. Майк и его банда толпились у рабочего места
Рутсуо.
Рутсуо Ханг был одним из ультрагениев нашей школы, в программировании был
далеко впереди всех. Я могла только немного разобраться в JavaScript. Но Рутсуо затмил
всех в школе и вполне мог идти работать, если бы хотел. Он был невероятно застенчивым,
а в этой школе это о многом говорило.
Он работал, похоже, над личным проектом, ведь он выполнил почти все задания. Но
часто, пока он печатал, Майк Вен или его два дуралея склонялись над его плечом и
нажимали клавиши клавиатуры.
– Пам, – сказал Майк, когда сложные формулы превратились в бред.
Наверное, это была самая дурацкая форма издевательств, но так было. Рутсуо не
останавливал их, он исправлял код снова и снова. Я видела, что он обеспокоен, но ничего
не говорил. А учитель вышел в уборную.
– Мы празднуем результаты кузины по медицинскому тесту, – объясняла Юни. – Она
хорошо справилась, раз тетя созывает всю родню на праздник.
– Пам, – сказал другой парень за Рутсуо.
– Думаю, мои родители поедут, чтобы так проделать, когда я выиграю на
соревновании, – продолжала Юни. – Спасибо им за дополнительное давление.
– Пам.
Я не слушала. Я ударила ладонями по столу и встала, чтобы покончить с этим.
Но кто-то меня опередил.
– Это выглядит забавно, – сказал Квентин, обхватив крепко запястье Майка. – Как в
это играть?
Майк попытался вырваться, но Квентин крепко его держал. Раздался неприятный
звук, обещающий следы на руке Майка, когда это закончится.
– Уйди, креветка, – сказал он, лицо покраснело. Но он даже обеими руками не мог
высвободиться.
– Я уже побеждаю? – спросил Квентин.
Один из друзей Майка, вроде Джон, ударил Квентина по голове. Я видела удар, но
он был медленным.
Квентин повернул голову, и кулак пролетел под его подбородком. Не знаю, как он
это смог, но он удерживал другого парня так же крепко, как Майка, используя только
шею.
Третий, чьего имени я не помнила, тоже попытался ударить его, но Квентин
взмахнул рукой и зажал пальцы парня под коленом так, что тот взвыл от боли. Они были
сцеплены, как человек-осьминог. Квентин должен был кричать от того, как он растянулся,
но он смеялся, глядя на корчащихся вопящих придурков.
– Пам, – он с силой надавил на нос Майка свободной ладонью.
– Что здесь творится? – завопил Андру, влетая в комнату.
Это не было вмешательством учителя. Но тоже было хорошо. Все в школе, даже
придурки как Майк, уважали Андру Глароса.
Андру был старшеклассником, но не был президентом студсовета или капитаном
чего-то. У него просто была харизма, заставляющая людей слушать его. Восхищаться им.
Лелеять тайные чувства к нему после того, как он показал мне школу в первый мой день
здесь.
Эй, это не моя вина. Он был одним из редких парней, что были выше меня.
Андру впечатлял одним присутствием, позой и стальным взглядом он напоминал
плохо замаскированного репортера, который постоянно вылезает, когда приходит беда.
Но Квентин спокойно смотрел на него.
– Мы весело проводим время вместе, – сказал Квентин, намеренно, как я теперь
знала, снижая уровень своего английского. – Хочешь с нами?
– О, перестань играть, Квентин, – рявкнул Андру. – Это неприемлемо нигде.
Улыбка Квентина осталась, но стала напряженнее. Он отпустил жертв, которые
убежали, проклиная его. Никто не обращал на них внимания. Они не могли отвлечься от
представления перед ними.
– Ты поздно, – сказал Квентин. – Но и судить пока рано.
– Я знаю, что видел, – сказал Андру. – И я слышал, что ты сделал с Джини.
Я чуть не вскочила. Вся школа знала о первом дне Квентина, они неделю указывали
на меня пальцами и смеялись, но я не думала, что Андру разозлился из-за меня.
– Не важно, «привыкаешь» ли ты к новому месту, – сказал он. – Еще раз такое
вытворишь, и мы поговорим с директором.
Твердо закончив, он ушел, продолжив свой путь, как все старшеклассники.
Квентин закатил глаза и повернулся к Рутсуо, жавшемуся в кресле все время. Он что-
то шепнул на ухо тихому мальчику, а потом шутливо стукнул его по руке. От этого он
чуть не упал со стула, но Рутсуо покраснел и улыбнулся.
Юни смотрела то на Квентина, то на меня.
– Вы очень похожи, – сказала она.
– Ни капли.
– Серьезно, – сказала она.
– Я сказала: ни капли!
Юни почти ничто не могло остановить. Она прошла к Квентину и похлопала по
плечу.
– Это был хороший поступок, – сказала она.
Квентин пожал плечами.
– Я всегда ненавидел таких людей.
– Ага, Майк и его друзья гады.
– Нет, – сказал Квентин. – Я про большого с волнистыми волосами.
– А? Андру?
– Да, – Квентин помрачнел. – Bai chi, как он, думает только о порядке, а не
справедливости. Бандиты бегают у них под носом, пока никто не шумит.
Даже Юни с трудом сдержала серьезное лицо от этого. Называть школьных задир
бандитами было слишком сильно. Она подавила смех и посмотрела на меня.
– Хорошо, у нас теперь есть еще один нарушитель тишины, – сказала она.
Я сверлила ее злым взглядом.
6
Пробуждение рано утром в субботу было неприятным в любое время года, но
сегодня день был наполнен пыльцой. Мои глаза пылали из-за прекрасной погоды
снаружи, хотя окно было плотно закрыто. Пышная зелень, свежий ветерок, поющие
птицы: апокалипсис аллергии.
Я села и потерла лицо, пока комната не стала четкой. Она была крохотной. И, хотя я
убирала ее, она была покрыта толстым слоем школьных безделушек, которые я не прятала
– рисунки, аппликации, куклы с плохими стрижками, сочинения (от фантазий до списка
на будущее).
Можно было выкопать яму в комнате и понять, в какой момент мне стало все равно,
я просто избегала этого. На дне были учебники и сборники, тетради. Тогда по моей семье
ударила комета. Мой личный Чиксулуб.
Новости по радио в душе не обещали спасения для моих глаз. Неподалеку на холмах
были пожары, и пепел мог долететь до нас. Губернатор сообщал об опасной ситуации.
Калифорния! Вот это рай.
Я оделась, заварила себе кофе и выпила, пока собирала обед. Я знала, что некоторые
мои одноклассники его не пили, но я могла бы заменить им свою кровь. Это вряд ли
повлияло бы на мой рост. А еще волшебный напиток помогал лучше учиться, и потому
мама была не против.
Звучит печально, но обычные выходные не сильно отличались от этого. Я просто
шла в другую сторону, в центр города, а не к школе.
Пейзаж не менялся. Дома в этой части были одинаковыми на вид. Кирпичные
коробки с газонами, где не удалось бы даже сделать снежного ангела. И это был самая
пригодная для жизни часть города. Остальная часть Санта-Фиренцы была прериями
бетона и асфальта, жарящего тебя, как на гриле. Там было несколько деревьев, но они не
помогали. Земля была горячей, плоской и почти без тени.
Это вам не площадки из алюминия и прочие прелести, которые все представляют,
говоря о силиконовой долине. Так выглядели несколько больших компаний, одинокие
островки в море реальности. Всему остальному повезло меньше.
Но зато здесь было образование. Мы могли учиться изо всех сил в дешевых или
дорогих заведениях, от школ при университетах, до колледжей, где приходилось платить
за обучение. Варианты можно было найти для каждого. Может, это было связано с
большим количеством азиатов здесь.
Сегодня я играла роль в сохранении жестокости у следующего поколения.
Библиотека периодически закрывала двери для посетителей и проводила весь день
мероприятие для детей, где старшие ученики читали им вслух. Дети получали баллы за то,
сколько продержатся, сколько книг высидят, хотя я не помнила, что получал победитель.
Поездку в парк развлечений, наверное.
Читатели получали старые значки «Волонтеры» и «Помощники обществу».
Мы с Юни занимались этим после того, как Кетки Патпати окончила школу и
неофициально передала флаг нам. Технически помочь мог любой, но теперь это было
связано с нами. Жаль, что мы не сами это придумали, так нас бы сильнее уважали.
Миссис Томпсон, городской библиотекарь, ждала меня у здания.
– Вы не получили мое сообщение? – сказала она. – Нужно начинать на полчаса
раньше обычного.
– Я ничего не получала, – сказала я. За завтраком я проверяла почту.
Миссис Томпсон стукнула себя по лбу.
– Значит, я отправила только Юни.
– Я убью ее. Простите, миссис Томпсон. Дети, наверное, заскучали…
– Они пока в порядке, – бодро сказала она, мы пошли внутрь. – Она нашла отличную
замену.
– Замену? – я думала, Юни шутила, так что думала, что приду одна.
– Да, – отозвалась миссис Томпсон.
«Я убью ее», – подумала я.
– Готовы? – крикнул Квентин из-под горы смеющихся детей. – Раз, два, три!
Он встал на ноги, дети висели на его спине, руках, сидели на плечах, держались за
волосы. Он подпрыгнул, словно сбрасывал их, но они запищали и впились крепче. Он был
сильнее, чем выглядел.
– Ра-а-ах! – рычал он в игре, медленно разворачиваясь в мою сторону. – Ра-а-а… о,
привет.
– Он – просто находка, – восхищенно сказала миссис Томпсон. – Никогда не видела,
чтобы кого-то так быстро принимали.
– Пришел учитель, обезьянки, – сказал Квентин. – Не шумите и сядьте на места. Или
я вскрою вам головы и съем мозги.
Я думала, кто-то возмутится, но дети рассмеялись и устроились рядами. Они сели на
затхлые одеяла и подушки на полу. Некоторые все еще болтали и толкались.
– Станьте камнем! – Квентин пошевелил пальцами, словно колдовал. Дети тут же
выпрямились и закрыли рты в сосредоточенности, прикусив губы и втянув щеки.
Называйте меня, как хотите, но я искренне не хотела устраивать здесь сцену. Я
решила воспользоваться моментом. И детям он нравился. Дети ведь замечают зло как
собаки?
– Как ты заставил их так себя вести? – прошептала я, садясь на скамейку. Мы с Юни
еще ни разу быстро с ними не справлялись.
– Контроль разума, – сказал он. Он сел рядом со мной и вручил мне книгу. – Можешь
начинать в любой момент, лаоши.
Он вел себя вежливее необходимого, но мне было все равно.
– «Отец ел яичницу, – читала я. – Мать ела яичницу. Глория сидела на высоком стуле
и тоже ела яичницу. Франческа ела хлеб с вареньем».
– Ням-ням, чавк, – сказал Квентин.
Я хотела пронзить его взглядом, но дети захихикали.
– «Какая хорошая яичница, – сказал отец, – читала я. – Именно то, чем нужно
начинать день, – сказала мать. Франческа… не съела свою яичницу».
Квентин охнул, словно судьба мира зависела от яичницы. Дети тоже так сделали.
Он был как куклой на шоу. Я невольно улыбнулась и продолжила:
– «Франческа негромко пела…»
Мы так и продолжали, я читала слово в слово, а Квентин издавал звуки и не давал
всем уснуть.
– Та гусеница была голодной? – кричал он.
– ОЧЕНЬ! – ответили двадцать детских голосов.
Это работало. Было шумнее обычного, но и веселее. Мы даже не хотели прерываться
на обед.
Библиотекари повели детей есть пиццу, которая изначально заманивала их сюда.
