Текст книги "Опасное искушение"
Автор книги: Эйлин Уилкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Не трогай меня. Помочь ты не в силах. Это ты виноват. Что ты сделал со мной?
– Я тебя поцеловал. А остальное – не мой выбор. Эта штуковина ужасно мешает, – добавил он, хотя консоль вроде бы не слишком ему докучала.
И ей тоже. Лили позволила Рулу устроиться поудобнее, разум все еще в смятении блуждал, тело по-прежнему стремилось к нему.
Он обнял ее за плечи и прижал к себе – насколько позволяла консоль. Его грудь вздымалась так же бурно, как у Лили.
– Прости, надия.Я рассердился, хотя не имел на то права. Ты же не знаешь, почему расстроила меня. Ты просто не знаешь…
Она понимала, что так быть не должно. И говорила себе это, но не шевелилась. Вслух произнесла только:
– Ты используешь какое-то заклинание. Несомненно. Хотя я почему-то не могу его почувствовать.
– Нет. Ты и я… Ты права, это не заурядное притяжение. Мы связаны узами. Не мы избрали это, потому и контролировать не в силах.
– Нет! – вскричала она. Заставила себя выпрямиться и отстраниться. – Выбор есть всегда. Иногда он ограничен обстоятельствами… – Такими, как невероятное вожделение к человеку, с которым она не имеет права вступать в личные отношения. С которым у нее шапочное знакомство. Которого и человеком-то не назовешь. – Не всегда удается сдержаться, – уже спокойнее закончила Лили свою мысль. – Хотя за нами остается выбор: идти на поводу у своих порывов или нет.
– Отчего это мне кажется, будто я знаю, какой будет наш выбор? – Рул потер шею и вздохнул. – Лили, на сей раз не пройдет. Ни здравому смыслу, ни силе воли не разорвать связь между нами. От нее нельзя откреститься, как можно от простой безрассудной страсти.
– С ума сойти. Неужели мы хоть о чем-то договорились. Я вовсе не испытываю к вам безрассудную страсть, даже не уверена в том, что вы мне нравитесь.
– Зато я уверен. Но в данный момент я от вас тоже не в восторге. Вы упрямая, вспыльчивая, склонная к предубеждениям…
– Я не…
– Значит, к моей сущности вы относитесь непредвзято?
– Я не в восторге от ваших сексуальных привычек.
Кривая улыбка Рула выглядела не слишком счастливой.
– Вам будет приятно узнать, что вам удалось изменить мои привычки. Навсегда.
– И вы, конечно же, жаждете провести меня за собой по тому же мосту. – Глядя прямо перед собой, Лили убрала волосы за ухо, надеясь, что по крайней мере внешне ей удалось сохранить самообладание. Черт, да ее до сих пор трясет. – Разве вам не нужно ехать на церемонию?
Он просто смотрел на нее. Лили не желала взглянуть на него, зато взгляд Рула, казалось, имел вес. Еще он обжигал. Сердце ее бешено стучало.
Наконец он завел машину.
– Многое вам предстоит узнать, но я не вижу смысла вам это рассказывать. Только не сейчас, когда вы не желаете мне верить. Дайте знать, когда будете готовы меня выслушать.
Оставшуюся часть пути Лили молчала так же, как и Рул.
Территория клана протянулась длинной извилистой полосой, местами граничащей с землями Бюро по управлению землями. Здесь сохранилась девственная природа. Если верить картам, в Поместье можно было попасть только двумя путями: дорогой, по которой приехали они, и еще одной частной дорогой на севере, ведущей в маленький населенный пункт Рио-Браво. С этой стороны территория Поместья была огорожена.
Рул остановился перед закрытыми воротами. Их собирался впустить молодой лупус, причем из одежды на нем были лишь шорты. С виду он казался привлекательным и дружелюбным, босым и конопатым, эдакий Джимми Олсен из числа оборотней. На поясе у него болталась рация.
Открыв ворота, он не отошел в сторону, чтобы пропустить их, а подошел к Рулу, который опустил окно.
– Сэмми, – приветствовал Рул юношу.
– Привет, Рул. Бенедикт просил, чтобы ты привез гостью в дом Ро перед тем, как идти на поле.
Рул метнул взгляд на Лили.
– Можешь передать ему, что сообщение доставлено по назначению.
Молодой человек состроил рожу.
– Я не совсем точно сказал. Ее хочет видеть Ро, а не Бенедикт. – Он заглянул в машину, явно любопытствуя по поводу пассажирки.
Рул не стал представлять Лили юноше. Он побарабанил пальцами по рулю и кивнул. Молодой человек отошел в сторону, и они проехали через ворота.
– По всей видимости, вы все-таки встретитесь с моим отцом
– Хорошо.
– Я так понимаю, что вы говорите как детектив, ведущий расследование об убийстве, а не как женщина, с которой у меня отношения.
Лили хотела было возразить, но слова застряли в горле. Чем это она занималась несколько минут назад? Как ни назови то, что происходит между ними, словосочетание «в отношениях не состоим» к их ситуации явно не подходило. Поэтому она предпочла промолчать. За воротами гравийная дорога огибала скалистый уступ древней горы, потом спускалась в продолговатую глубокую долину, где удобно раскинулась деревенька. Когда они приблизились к ней, вровень с ними по склону помчались две собаки – какой-то терьер и лохматый метис колли.
Увидев собак, Лили удивилась. Как-то они не очень сочетались с волками.
Между дикой местностью и селением не было никакой границы. Ни забора, ни ограды. Деревянные, кирпичные и оштукатуренные дома разместились весьма хаотично. Некоторые выстроились вдоль главной улицы, остальные выглядывали из-за дубов и сосен на склонах. Машина проехала мимо бензоколонки, маленького рынка, кафе, прачечной и универсального мазина.
Везде встречался местный народ. Дорога огибала покрытую травой лужайку чуть больше футбольного поля, где собралось несколько десятков лупи. Что это, мести проведения церемонии, свидетельницей которой ей быть не суждено? Большинство мужчин носили только шорты. И женщины – почему она так удивилась, увидев женщин? – тоже были одеты в шорты, только наряд дополняли обувь и футболки или топы. Двое помахали рукой, другие просто смотрели, как мимо проезжай автомобиль.
Дальше по улице на ступенях маленького домика с оштукатуренными стенами сидела девочка-подросток и пила из банки газировку. На ней было тонкое платьице… а одной рукой она небрежно обнимала огромного волка с серебристым мехом, который сидел подле нее и часто дышал на жаре.
Проезжающий «мерседес» волк проводил взглядом.
Дом Ро находился в конце улицы выше по склону. Большой оштукатуренный дом с красной черепичной крышей, весьма симпатичный, но едва ли его можно было назвать достойными хоромами важного Ро. Жилище владельца трехсот миллионов долларов Лили представляла себе совсем другим. Рул свернул на боковую дорожку, и Лили увидела стоящего у угла здания мужчину. Он был среднего возраста и такой же полуголый, как все здешние жители.
А клинок, который он держал в руках, был уж и вовсе обнажен. Причем в нем было целых два или даже три фута.
– Боже правый! Это что, дворцовая стража?
– Типа того.
Рул остановился перед домом. Охранник не спускал с них глаз и не выглядел таким же дружелюбным, как тот, что открывал им ворота.
– Кажется, ваше заявление о том, что здешние жители вполне счастливы, не имея права голоса, не совсем уместно.
– Вы незнакомы с ситуацией.
– Могли бы ввести меня в курс дела.
– Я не знаю, что Ро сочтет нужным вам рассказать.
– А вы сами не знаете, о чем вправе говорить?
– Только не тогда, когда веду беседы с полицией. – И Рул открыл дверцу.
Лили открыла было рот, но не знала, что сказать, впрочем, шанс ответить ей так и не представился. Распахнулась дверь, из нее вылетел маленький мальчик.
– Папа! Папа!
Рул выскочил из машины почти так же стремительно. Пока Лили отстегивала ремень безопасности, он уже обогнул капот. Лицо Рула светилось такой радостью, что Лили даже смутилась, словно бесцеремонно вторглась в чьи-то отношения.
Она медленно вышла из машины, а эти двое уже встретились; мужчина оторвал малыша от земли и закрутил в воздухе, потом поднял его, как пушинку, и посадил на плечи. У мальчика были короткие прямые волосы, чуть темнее, чем у Рула, более мягкая линия подбородка, но во всем остальном он казался уменьшенной копией отца.
Впрочем, сходство усугубляло одинаково сияющее выражение лиц.
– Так как у тебя дела? – спросил Рул. – И как же уроки?
– Сейчас ланч! – возмущенно вскричал мальчик. – Но я выучил правила, заданные на дом, названия всех штатов, и Нетти говорит, что теперь мы займемся математикой. – Он скорчил кислую рожицу, – А мне математика не очень, ты же знаешь.
– Знаю. Но у тебя раз от раза все лучше с делением, не умножением дела обстоят офигенно. Сколько будет семью семь?
– Сорок девять! А тебе говорить «офигенно» не полагается.
– Я забыл. Знаешь, мне хочется тебя кое с кем познакомить.
– Да? – Мальчик перевел взгляд с отца на Лили, не обратив никакого внимания на охранника. Малыш был явно удивлен.
– Лили, это мой сын, Тоби Астельо. Тоби, познакомься с Лили Ю.
– Ю?
– Это китайская фамилия, – объяснила Лили. – Она звучит совсем так же, как местоимение английского языка, словно я постоянно говорю о ком-то другом, верно? Но на китайском «ю» может значить много что в зависимости от написания.
– Вы говорите по-китайски?
– Иногда, когда общаюсь с бабушкой.
– Круто. Мой друг Мэнни учит меня испанскому. Его приятели все время болтают по-испански, а я ничего не понимаю, хотя кое-что сказать могу. Я умею считать до двадцати. ¿Сото este usted?
– Миу bien, gracias,– ответила Лили. – ¿Y usted?
– Вы тоже говорите по-испански! Папа, папа, она говорит по-испански. Может, она сможет и меня научить, раз я здесь пробуду какое-то время. Гэмми все время повторяет, что ты вздумал тащить меня через всю страну, – добавил он, – и что, если ты не собираешься этого делать, то лучше бы ты привел в порядок свои мысли.
– Пока что нет, – ответил на это Рул. – Как бы то ни было, я как раз занимаюсь тем, что привожу в порядок свои мысли и дела.
– Гэмми ничего плохого не имела в виду. Она часто говорит эту фразу. Если я забываю сделать домашнее задание, она советует мне привести в порядок дела и мысли. Но я рад, что ты пока ничего не надумал, потому что тогда я побуду здесь еще.
Из дома появилась высокая женщина с облаком вьющихся седых волос длиной по пояс. И обратилась к мальчику:
– Тоби, нужно доесть, иначе Генри решит, что ты заболел.
– Я здоров!
– Тебе это известно, мне тоже, но поверит ли нам Генри? – Наряд женщины состоял из спортивных шортов и топа. Наследственность и солнце сделали ее кожу темной, а мышечный тонус был так хорош, что определить ее возраст было непросто. – Здравствуй, Рул. Тоби точно распознает по звуку, когда подъезжает твоя машина. Он выскочил из кухни, словно ошпаренный.
– Да там просто бутерброды, – сообщил Тоби отцу. Они с хлебом Генри, поэтому очень вкусные. – Следующая фраза уже предназначалась Лили. – Он сам его печет. Гэмми просто покупает хлеб, а Генри его делает. Иногда позволяет и мне помочь. – Теперь малыш опять обратился к отцу: – Ты позавтракаешь со мной?
– Наверное, с тобой поест мисс Ю, когда поговорит с дедушкой, – сказал Рул. – А я сейчас не могу.
Тоби скорчил гримаску:
– Ах да. Я совсем забыл. Ты же не можешь войти. Но после обряда?..
– Я приду к тебе, – нежно сказал Рул. – Как следует позанимайся делением, и мы с тобой сходим на речку. – Он снял мальчика с плеч, поцеловал в лоб и выпустил на землю. – Беги, ешь.
Тоби не двигался. Упрямое выражение его лица напомнило Лили Рула.
– Я хочу пойти с тобой.
– Знаю, хочешь. Но детям туда нельзя, и ты прекрасно это знаешь. Теперь иди и займись своими делами, а я – своими.
Мальчик тяжело вздохнул:
– Приятно познакомиться с вами, мисс Ю. Может, мы поговорим по-испански позже.
– Обязательно. – Мальчик ее покорил. А еще ее посетило чувство вины. Не такие близкие отношения отца и сына рисовала в своем воображении Лили. – Хотя и говорю на испанском не очень.
– Ну и хорошо. Я тоже так себе. До свидания!
И помчался в дом своим обычным, как предположила Лили, аллюром – то есть бегом сломя голову.
Лили бросила взгляд на охранника. Все вели себя так, словно его не существовало, но ей было сложно не обращать внимания на вооруженного мечом человека. Пусть не мечом, а мачете, поправилась Лили, ведь клинок был скорее два фута длиной, а не три.
– Ваш сын очень славный, – сказала она Рулу.
– Мне тоже так кажется. – Он еще секунду задержал взгляд на двери, за которой скрылся Тоби, а потом повернулся к ней. – Боюсь, что внутрь я не зайду.
– Почему?
Он качнул головой и жестом показал на высокую женщину, которая безмолвно стояла поблизости:
– Это Нетти Двулошадная. Думаю, она отведет вас к Ро. Нетти, познакомься с детективом Лили Ю. Ты ждала ее?
– Да.
Нетти протянула руку. Лили пожала ее и вместе с нешуточно-сильным деловым рукопожатием ощутила покалывание магии. Туземной магии – ей прежде доводилось сталкиваться с такой.
– Рул часть представления упустил, – уточнила женщина. – Я доктор Двулошадная. Это не значит, что вы должны меня так называть. Да и никто здесь так меня не зовет. – Она широко улыбнулась. – Наверное, вам кажется, что я не похожа на врача.
– Большинство врачей не носят дома белых халатов.
– И вам интересно, мой ли это дом. Нет. Здесь находится мой пациент, – она поморщилась, – очень-очень непростой пациент.
Рул криво улыбнулся:
– Очевидно, он бодрствует.
– И поправляется. Но я бы хотела погрузить его в Сон как можно скорее, поэтому лучше отведу к нему Лили прямо сейчас.
Соглашаясь, Рул кивнул:
– Значит, увидимся позже. – Он посмотрел на Лили взглядом, значение которого она не поняла, и коснулся ее щеки. – Будь осторожна.
Лили подняла брови.
– Наверное, вы хотели сказать: «Будьте осторожны, детектив»?
Рул усмехнулся. И вместо того чтобы снова залезть и машину, он побежал спокойной трусцой, и наблюдать за его движениями было истинным удовольствием.
– Как он красив в движении! – оценила стоящая рядом с Лили женщина. – Все, как один, хороши. Я никогда не устану любоваться на них.
Лили уклончиво хмыкнула, смущенная тем, что Нетти заметила, как она пялится на Рула.
– Я даже не знала, что Айзен Тернер болен. Надеюсь., ничего серьезного?
– Довольно-таки серьезно, только он не совсем болен. Давайте войдем в дом. Там я кое-что вам объясню, но все же вы приберегите вопросы до встречи с Айзеном. – С этими словами Нетти двинулась к дому.
Лили еще разок взглянула на мужчину с громадным тесаком и последовала за доктором.
– Я не знала, что здесь гостит сын Рула.
– Мм… Скажите, как мне вас звать? Детектив? Или Лили?
Значит, ей хочется узнать, что означает прощальный жест Рула, когда он коснулся ее щеки. Что ж, ей тоже было интересно узнать это.
– Я здесь в целях сбора информации для расследования преступления.
– Надо же. Вы не против снять обувь при входе? Таков здешний обычай.
– Нет, конечно. – Хотя на самом деле Лили почувствовала себя своеобразно, ибо такой же порядок был заведен в бабушкином доме.
Зайдя в дверь, Лили чуть замешкалась и быстро огляделась, пока снимала туфли, которые обычно носила с льняным костюмом. Прихожая была большая, выложенная плиткой, сверху лился свет. Она оканчивалась распахнутыми застекленными дверьми, которые вели в атриум. Двери были по обе стороны; одни вели в столовую, а другие – в холл.
Рядом с дверьми стояла обувная полка. Вот и снова дежавю,подумала Лили, распрямляясь. Плитки приятно холодили ноги. Ступнями она ощутила магию: подошвы ног уловили неясный гул, схожий с тем, который она почувствовала на месте преступления.
Магия лупи. Которой она не обнаружила у Рула. Лили обернулась к провожатой с вопросом:
– Если мистер Тернер не болен, значит, он ранен?
– Так и есть. Поскольку вы офицер полиции, я надеюсь, что вы не брезгливы.
– Служба в дорожной полиции изживает всякую склонность к брезгливости.
– Могу себе представить. Примерно как служба в пожарном и аварийно-спасательном подразделении. Но теперь вы детектив?
– Да. В отделе убийств.
Нетти шевельнула бровями, но вопросов, которых ожидала Лили, не последовало. Вместо этого Нетти свернула в коридор, ведущий направо.
– Раны у лупи заживают лучше без всяких повязок, к тому же, как вы, вероятно, успели заметить, им несвойственно стесняться собственных тел. Айзен без повязок и бинтов, поэтому выглядит сейчас не слишком приятно. После абдоминальной хирургии у него наросла кожа и немного мускулов, но…
– Минуточку. Если он ранен в живот, то почему он не в больнице?
Нетти остановилась и взглянула на нее через плечо:
– Лупи не выносят больниц. К тому же есть причины, по которым Ро лучше находиться здесь. Уход за ним хороший, хотя опасность сердечного приступа еще не миновала. Именно поэтому я стараюсь, чтобы он пребывал во Сне как можно дольше.
– Когда и как на него напали? Лицо женщины вдруг озарилось улыбкой:
– Какая вы быстрая. Приберегите вопросы для Айзена.
– Хорошо. Но ответьте мне на один. Несколько раз вы упоминали Сон, это ведь не просто сон, да? Что вы имеете в виду?
– Целительный транс. Он любому помогает выздороветь, но особенно лупи, поскольку они от природы сами по себе очень быстро излечиваются. Пребывание в таком лечебном гипнотическом состоянии фактически исключает возможность приступа. – Она вновь двинулась, вперед, направляясь к обшитой деревянными панелями двери в конце коридора.
– Я так понимаю, что вы лечите народными средствами.
– Традиционной медицине я училась в Бостоне, а шаманским практикам – у своего дяди.
Лили кивнула. Шаманские практики – это магия земли, именно ее Лили почувствовала при рукопожатии. Но все-таки было удивительно встретить шамана с высшим медицинским образованием именно здесь. Нынче целители пользовались огромным спросом среди голливудских звезд, но уехали из резерваций лишь немногие. Еще меньше получили диплом доктора медицины.
– Вы практикуете здесь, среди членов клана?
– Здесь и в Рио-Браво. И порой где-нибудь еще. Вот мы и пришли, – сказала она, постучалась и открыла дверь.
Дверной проем загородили собой шикарные мышцы ростом выше шести футов. Этот замечательный образен мужественной фигуры носил лишь джинсовые шорты и обладал самой впечатляющей грудью из тех, что Лили доводилось видеть. Гладкая безволосая грудь охранника была перетянута кожаным ремнем.
Столь же внушительно выглядело мачете, которым он явно намеревался проткнуть любого, кто осмелится сунуться в дверь.
12
Бенедикт, – сердито произнесла Нетти, – отойди. У нее пистолет, – спокойно произнес мужчина. – Я не позволю войти в комнату Ро с оружием.
Лили уже была сыта по горло клинками, то и дело встречавшими ее здесь.
– Уберите оружие.
Огромный мужчина не шелохнулся. Глаза у него были темные, кожа – смуглая, как у Нетти. В ножнах на поясе прятался еще один нож, поменьше. Темные волосы путь посеребрила проседь. Лицо не выражало ничего.
– Уберите, – повторила Лили. – Иначе я арестую вас за то, что вы угрожаете оружием офицеру полиции. Из-за спины Бенедикта раздался сдавленный смех. Было бы интересно поглядеть, как у вас это получится, только у нас мало времени. Бенедикт, отойди. Пусть оставит пистолет при себе.
Голос говорившего был даже ниже голоса того, кого звали Бенедиктом, он словно доносился со дна колодца. Вложив клинок в ножны на спине, бесстрастный страж отошел от двери. Нетти вошла в комнату, куда за ней последовала Лили.
Большая спальня была обшита деревом и явно принадлежала мужчине. На потолке выступали балки перекрытия, на одной из травянисто-зеленых стен висел средневековый гобелен. В углу стояла виолончель. С любовью отполированную темную мебель передвинули, что бы в центре комнаты разместить медицинскую кровать, на которой недвижимо лежал мужчина с капельницей. Ничем не похожий на Рула. Резкие черты лица дополнял крупный римский нос. Возраст определить было сложно. Пятьдесят? Шестьдесят? Он в самом деле оказался совершенно голым, только глаз прикрывала по вязка.
И был весь искорежен, если так можно выразиться. Рана на щеке исчезала под повязкой на глазу и бугрилась струпьями. По краям наросла новая розовая кожа, теряясь в серовато-бурой щетине. Шрам на торсе начинался от заросшей волосами груди и шел через весь живот почти до паха. Живот выглядел странно, словно не все органы под кожей располагались на своих местах. Левой руки Айзена она не видела, а на правой осталось всего два пальца. Маленькие розовые утолщения намечали остальные три.
– Что… – спросила Лили, – что с вами случилось?
– Пожалуйста, извините моего сына, – пророкотал Ро Ноколаев. – Он отвечает за мою безопасность и усердно исполняет свой долг. По нашему обычаю, в моем присутствии все должны быть безоружны.
Сын? Лили подавила позыв впиться в Бенедикта глазами и поискать сходства с Рулом, вместо этого она подошла к кровати, глядя на искалеченного Ро. Ей и прежде доводилось брать показания у нездоровых людей, хотя они обычно были хоть чем-то прикрыты. А то, что она видела сейчас, несколько сбивало с толку.
Не исключено, что так было нарочно задумано.
– Вы хотели, чтобы я пришла сюда. Я – коп, а у копов всегда с собой пистолеты, вы же умны и знаете это. Можно было утрясти вопрос с пистолетом до того, как я вошла сюда. Зачем столь театральный прием? Хотели чтобы я вышла из себя и не смогла вас пожалеть? Или сеть другие причины?
На лице Айзена читалось удивление.
– Если моей целью было вывести вас из себя, то я явно преуспел в этом. Присядете?
Так как стула рядом с кроватью не было, Лили уже начала было следующее высказывание. Но в ту же секунду Бенедикт легко, одной рукой, словно пластмассовое, принес для нее роскошное мягкое кресло и удалился на свой пост около двери, вынуждая ее или повернуться к нему спиной, или отказаться от предложения сесть. Ну хорошо, присаживаясь, сказала она про себя. Айзену Тернеру нравится играть в игры. Ничего, ей не привыкать. Не зря же она всю свою жизнь имела дело с бабушкой.
– На вас напали и чуть было не убили. Кто это сделал?
– Я не помню нападения, – вполне вежливо ответил Айзен. – Возможно, нелады с памятью из-за черепиц мозговой травмы. От вас пахнет моим сыном. Младшим, – добавил он.
– Вы начинаете меня доставать.
Айзен издал приглушенный звук, от которого на житие забугрилась кожа.
– Ох, – сказал он, – больно. Мне еще нельзя смеяться. Нетти, сходи посмотри за Тоби. Или можешь принести мне какой-нибудь из твоих поссетов [4]4
Посеет – горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином.
[Закрыть].
– Для поссетов вам пока не хватает длины двенадцатиперстной кишки, но намек понят. Я уйду, говорите то, что вам нужно сказать, только побыстрее. Даю вам пятнадцать минут.
– Тридцать.
– Пятнадцать, и вы погрузитесь в Сон, когда я вернусь.
– Эта женщина торговаться не умеет, – пробормотал он, наблюдая, как Нетти закрывает за собой дверь
Лили решила, что Нетти все прекрасно понимала торговаться нужно тогда, когда без этого не обойтись, сейчас же для Айзена главное поправиться. Интересно что, избавившись от Нетти, Айзен не отпустил вооруженного Бенедикта.
– Пятнадцать минут – не так уж много, – заключила Лили. – У вас что-то имеется на повестке дня. Как и у меня. Давайте оставим препирательства.
– Почему бы и нет. Несмотря на все мои усилия, вы не смутились. И даже страхом не пахнете. Интерес но, почему?
– Ваш сын – тот, что стоит у меня за спиной с эдакой громадной открывашкой для людей, без приказа не нанесет мне удар. А вы пригласили меня сюда явно не для того, чтобы прикончить.
Кустистая бровь Айзена поползла вверх, и Лили вдруг заметила его сходство с Рулом – не в чертах лица, но в мимике.
– И все же даже рассудительные люди боятся нас, по крайней мере сначала. Логика может обуздать страх, но не устранить.
– Любопытство – отличное средство против страха. А я ужасно любопытна. Вот, например, я задаюсь вопросом, кто же на вас напал. Вы не помните… – Она кивнула, словно в том был изрядный смысл. – Но если подумать, то кого вы подозреваете?
– Приступим к делу. – Единственный глаз искрился весельем. – Я бы желал знать, не приложил ли тут лапу клан Лейдолф. Ходят слухи, с тремя членами этого клана приключился несчастный случай, пока они пребывали в волчьем обличье. Словно они передрались друг с другом.
– Имена драчунов известны?
– Боюсь, что нет, но едва ли это имеет значение. Они мертвы.
Если лупи погибали в волчьем обличье, это не считалось убийством, и Лили вряд ли удастся на что-то опереться в следствии.
– А кто глава клана Лейдолф?
– Вполне понимаю ваше любопытство, – улыбнулся Айзен и не прибавил ни слова.
Лили сама часто пользовалась этой уловкой. Когда разговор неожиданно смолкал, обычно люди старались его возобновить – торопились, чувствуя себя неловко, и выбалтывали больше, чем собирались изначально. Лили улыбнулась ему в ответ.
Айзен хмыкнул:
– Лили Ю, вы мне нравитесь. Не знаю, есть ли вам до этого дело, но я все-таки скажу. Как вы верно заметили, лучше оставим препирательства. Пока не вернулась блюститель моего здоровья. Вы упомянули о повестке дня. Думаю, что в вашу включено расследование убийства.
– Дa, мне нужно поймать убийцу. Чтобы это сделать, мне нужно свободно беседовать с вашим народом. А они не станут мне помогать без вашего одобрения.
– Я бы не хотел, чтобы кто-то из моего клана попал за решетку. Особенно мой наследник.
Лили покачала головой:
– Вы поможете мне именно потому, что тот, кто совершил убийство, пытается сфабриковать дело против вашего сына. Не того, что стоит у меня за спиной, а другого.
Он удивлен, вот и отлично. Конечно, она рисковала, делая ставку на то, что сможет здесь узнать нечто достаточно важное, подтверждающее уже просочившуюся информацию.
– Вам так кажется? Или есть доказательства?
– Я располагаю достоверными показаниями. Я тоже обладаю интуицией, и она говорит мне, что клан Ноколай как-то связан с убийством. Возможно, избран мишенью нападок. Во-первых, кому-то нужно, чтобы обвинили вашего князя. Во-вторых, эта вот сегодняшняя церемония. Вы заключаете новый союз, хотелось бы мне знать, зачем вам это. Потом, взять вас самого и нападение, которого вы не помните. Похоже, кто-то точит зуб на вашу семью. Я хочу узнать, кто и почему.
– Я не знаю кто, – медленно проговорил Айзен, но скажу почему. Клан Ноколай поддерживает законопроект о гражданстве биотипов. Многие жаждут застопорить закон и ради этого пойдут на что угодно.
Она бы охотно в это поверила, но…
– На вас напали лупи, и еще один лупус убил Карлоса Фуэнтеса.
– Не только люди боятся последствий принятия законопроекта.
Лили попыталась переварить услышанное. В законопроекте о гражданстве биотипов было два основных лейтмотива. Во-первых, он официально объявлял Алчущих крови как нелюдей, что и без того ясно, только никогда не было закреплено законом. Во-вторых, он даровал право некоторым, в том числе лупи, на полноценное гражданство.
Лили коснулась волнующего ее вопроса:
– Из-за того, что они не желают юридически являться нелюдьми?
Рукой с розовыми утолщениями вместо пальцев Айзен отмел ее предположение:
– Люди, нелюди – где та грань? Дело в генетике? И у нас, и у вас рождаются дети, но это не делает нас такими же, как вы. Названия значения не имеют. Нам же известно, кто мы такие. Нет. Недальновидные лупи боятся, что принятие закона существенным образом повлияет на нашу культуру, законы и обычаи.
– С одной стороны, благодаря закону люди больше не будут стрелять в вас в волчьем обличье. Это плюс. Но и вам тоже нельзя будет убивать друг друга.
– И это изменит нас больше, чем вы можете себе представить. Но в мире осталось так мало дикой природы, что скрыться в густонаселенном, автоматизированном мире все сложнее и сложнее. Чтобы выжить, мы должны адаптироваться. Кому-то это невдомек. Их волнует только то, что они больше не смогут бросить Вызов друг другу.
У Лили задрожало бедро – на сей раз не от магии, а из-за мобильника, сигнал которого она переключила на вибровызов.
– Что такое Вызов? – спросила она, вытаскивая телефон из кармана. И взглянула на номер звонившего абонента. – Секунду, я должна ответить.
Минутой позже Лили с мрачным видом встала и сунула телефон обратно в карман.
– Мне нужно срочно вернуться в город. Еще одно убийство.
Рул учуял старшего брата прежде, чем увидел. В запахе Бенедикта не чувствовалось особо сильной тревоги, поэтому Рул продолжал обряд, хоть и не мог перестать думать, что бы могло привести сюда Бенедикта, заставив отлучиться от Ро. Вряд ли хорошие новости.
Но об этом думала лишь часть его сознания. Человеческая. Волчья же предавалась сиюминутным радостям бытия. Подушечками лап ему нравилось ощущать траву и землю. Вслушиваться в колышущуюся текстуру туков, которые издавали лупи вокруг него. И Ро куффинов. Хотя собравшиеся стояли тихо, они порой переступали с ноги на ногу, ветерок обдувал тела и шевелил шерсть. Слышалось дыхание тех, что поближе. И сам воздух был так напоен ароматами, что, казалось, с каж дым вдохом впускаешь в себя целый мир, а потом выдыхаешь себя в просторы мироздания.
Ему хотелось бежать – ради самого удовольствия бега. Но при этом человечья часть не исчезла и не затмилась. Условия союза были оговорены, когда Рул с Джаспером были в человеческом обличье, но договор считался бессмысленным без изъявления покорности. Рул застыл, ожидая приближения Ро куффинов.
Джаспер был красивым волком, поменьше и по изящнее Рула, с серовато-коричневой шерстью и желтыми глазами, внешне он походил на Каллена. Из юношеских драк Рул помнил, что Джаспер быстрый как молния, сейчас он обладал всеми качествами, необходимыми Ро. Покорность давалась ему нелегко.
Также он обладал досадной склонностью теряться в волке. Именно поэтому, когда Джаспер приблизился к Рулу, шерсть на загривке у него вздыбилась, и от него разило серу.Он тут же плюхнулся на землю вверх брюхом, словно щенок, ожидающий ласки.
Послышались приглушенные смешки. Ну вот, ты меня разочаровал, подумал Рул, опуская голову, чтобы обнюхать предложенное брюхо. Обычно, перед тем как покориться союзнику, волки рычали и недолго сражались. Не для того, чтобы нанести друг другу увечья, а чтобы показать силу и придать значение окончательному подчинению. Сегодня Джаспер своим жестом предупреждает Рула, что даже условный бой не кажется ему хорошей идеей. Он, скорее всего, слишком распалится, а это ни к чему. Поведение Джаспера не сказалось на отношении к нему Рула, ибо хороший вождь должен знать не только о своих сильных сторонах, но и о слабых.
Рул учуял примешивающиеся к волчьему запаху серунотки запаха страха, а также специфический запах Джаспера. Зловония вины не унюхал.
Приняв подчинение, Рул отошел назад, чем завершил ритуал. Он не вспорол подставленное ему брюхо, следовательно, признал, что отрицает участие Джаспера в нападении на отца. Начиная с этого момента, куффины будут подчиняться ноколаям в течение года и одного дня.
За боем, по обычаю, последовали общие игры, когда члены двух кланов – преимущественно молодежь – пользовались случаем социализироваться, будучи в волчьем обличье. Рул планировал тоже побыть четвероногим в качестве хозяина и присмотреть за тем, чтобы игра не стала слишком грубой. Но он отыскал источник запаха брата и обнаружил Бенедикта в первых рядах наблюдателей, рядом с одеждой Рула.
