Текст книги "Опасное искушение"

Автор книги: Эйлин Уилкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Бенедикт сделал круговой жест рукой, означавший «обратись». С сожалением Рул простился с волчьим обликом. Обращение было легким, почти безболезненным. Только что он стоял на четырех лапах, и вот уже стоит голым на двух ногах, и в тот же миг он ощутил, как притупились все органы чувств, кроме зрения.

Джаспер, также обратившись, вскочил на ноги и смотрел на Рула, вопросительно склонив голову.

– Прости меня. Я нужен Бенедикту. Пожалуйста, пользуйся дружбой николаев в любом обличье. – Рул огляделся, встретился глазами с одним из старших членов Совета и сделал тот же жест, что и Бенедикт.

Глаза Сета чуть расширились, но он послушно разделся. Сет выступит в роли старейшего четвероногого от принимающей стороны – любезность и вместе с тем необходимость. Он сможет приструнить молодых ноколаев. Они привыкли ему повиноваться.

Джаспер посмотрел на волка – члена Совета, на Бенедикта и снова на Рула. Кивнул и сел, ожидая, когда к нему трусцой подбежит Сет. Рул поспешил к Бенедикту.

– Что случилось? – спросил он, ловя одежду, которую ему бросил брат.

– Твоей знакомой срочно потребовалось обратно и город. – По хмурному лицу Бенедикта блуждала тень улыбки. – Ее предупредили, что придется подождать, твоего возвращения, от чего в восторг она не пришла.

– Что стряслось? – Рул натянул джинсы.

– Ей позвонили. Еще одно убийство.

Рул выругался, застегнул джинсы и надел кроссовки.

– Кто? Где?

– Она не говорила, но я, само собой, услышал. Думаю, она об этом не догадывается. Тереза Мартин, Хаметед-авеню, тысяча двенадцать, квартира двенадцать.

– Женщина? – не веря своим ушам переспросил Рул резким голосом. – Лупус убил женщину?

– Так решили полицейские. Ты ее знаешь?

– Нет… – Но имя вроде бы казалось отдаленно знакомым. – Хамстед находится поблизости от клуба. Может, я с ней встречался. Проклятье!

Он собирался отвезти Тоби на речку. Рассчитывал на это. И Тоби тоже. Необходимость уехать отзывалась горьким разочарованием.

Но делать нечего. Он побежал к дому. И двуногие, и четвероногие наблюдатели церемонии с любопытством следили за Рулом и Бенедиктом, припустившими легкой трусцой.

– Тоби? – Имя сына Рул превратил в знак вопроса.

– Отец сказал, что все объяснит мальчику. И пока не сделает этого, не позволит Нетти погрузить его в Сон. Да и тебе предстоит объясниться. С Избранной.

Возразить было нечего, поэтому Рул промолчал. Лили явно будет нелегко принять правду.

– Айзен говорил с ней о связи между законопроектом о гражданстве, покушении на него и преступлении, котрое она расследует, а она сказала, что ты вне подозрении. У нее есть доказательство.

– У нее что?– По идее, Рул должен был почувствовать облегчение, но в первое мгновение его обуял гнев. Она сказала об этом отцу, а не ему. Но через секунду он понял, в чем крылась причина ее поведения, впрочем, легче ему не стало. Она не сказала об этом самому Рулу, потому что желала возвести между ними стену – чем выше, тем лучше.

Однако хорошей новостью было уже то, что Айзен рассказал Лили о заговоре и тем самым снял запрет на всякие отношения с полицией. Рул теперь был волен сам выбирать, что рассказывать Лили.

– Может, она солгала насчет доказательства? – поинтересовался Бенедикт.

– Не знаю. Не думаю, но разве могу я быть уверен? И пытаюсь познакомиться с ней поближе, но все еще не знаю ее.

– Похоже, что так. – Бенедикт замолчал ненадолго, потом добавил: – Отцу она понравилась.

Это немного ободрило Рула. Он, конечно же, знал, и чем Айзен послал за Лили. Бенедикт рассказал отцу о ней, и он захотел познакомиться с Избранной Рула. Ктому же Ро должен был оценить ту, которая – сама не зная об этом – скоро станет членом клана.

По крайней мере, Рул на это надеялся.

Лили вместе с Тоби ожидала около машины. Ей то ли в самом деле нравились костюмы, то ли они просто удачно скрывали наплечную кобуру. Сегодня она была и черном костюме – быть может, намек на весьма ограниченную цветовую гамму одежды самого Рула. Волосы Лили заплела во французскую косичку, и ничто не скрывало чудную линию подбородка и скул, а также серьезного выражения лица.

Волна желания ураганом затопила его, мышцы живота сжались. Шевельнулся возбужденный член. Когда Рул дойдет до машины, Лили увидит, как рад он ее видеть.

Она внимательно слушала то, что ей рассказывал Тоби. Рул перешел на шаг и смог уловить несколько их слов, отчего на губах заиграла улыбка и от сердца чуть отлегло. Хотя Лили явно сгорала от нетерпения, она учила Тоби «говорить по-испански».

Затем из дома вышел Мик, и улыбка Рула исчезла.

Бенедикт резко одернул его, позвав по имени.

– Знаю, знаю, – останавливаясь, вздохнул Рул. – Самообладание. Ты же видел, как достойно я себя вел на поле во время церемонии.

– Джаспер тебе нравится.

И это была горькая правда. Джаспер ему нравился, а Мик в последнее время – не очень.

– Ты ему про Лили не говорил?

– Только Айзену. Думаю, он сказал Нетти.

– Возможно. Она не станет болтать.

Учитывая направление ветра, Мик должен был учуять Рула, но он даже не взглянул в его сторону, когда, улыбаясь, подходил к Лили и Тоби. Он сказал что-то лестное о волосах Лили и рассмеялся, когда она зыркнула на него своим фирменным полицейским взглядом.

Рулу было известно, женщины жаждут быть с ним. Так было всегда, и ему нравилось доставлять им удовольствие, которое зиждилось на чувственном волнении, приправленном тем, что Рул знаменит. Мик не привлекал подобного женского внимания, но слабой половине человечества нравилось его игривое поддразнивание.

Рул подумал, что мечта видеть, что все женщины мира вожделеют его, больше достойна подростка. Он же уже вырос. И теперь предпочитал просто нравиться. Он хотел… нет, ему было необходимо нравиться Лили, и Рул опасался, что она предпочтет Мика.

Ужасно. Рул заставил мысли вернуться в нужное русло и сказал брату:

– Когда Ро проснется, передай ему, что я расценил его беду о заговоре как разрешение говорить на эту тему и мне тоже.

– Непременно. – Бенедикт протянул ему руку – Когда придет время, я радушно встречу твою Избранную.

– Спасибо, – поблагодарил Рул и пожал руку брата. Он не сомневался в том, что семья примет Лили, но его беспокоило, будет ли этот прием истинно радушным.

Бенедикт быстро пожал руку Рула и поспешил к дому. Оставшуюся часть пути до машины Рул шел шагом и тщательно следил за тем, чтобы тело не посылало никаких агрессивных сигналов. Хоть ему не нравилось то как Мик флиртует с Лили, конфликтовать с братом было бы совсем не кстати. Только не сейчас, когда Тоби видит.

Уж не говоря о Лили.

– Можешь не торопиться, – ледяным тоном сказала она Рулу, когда тот подошел к ним. – Мик говорит, что отвезет меня.

– Мы поедем вместе. – Рул поднял сына на руки, радуясь возможности прижать его к себе.

– Это не обязательно. – Она посмотрела на Рула и отвела взгляд.

– Боюсь, что обязательно.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, – объявил Тоби. – Ты вернулся раньше из-за нее, а теперь хочешь ехать в город, и мне это не нравится. Дядюшка Мик может отвезти Лили.

Рул прижался лбом к головенке Тоби и сказал:

– Мы не сходим на речку. Это паршиво. Тоби кивнул.

– Ты не понимаешь почему, и Лили тоже. Но дедушка бодрствует, отложив излечение, и непременно тебе все объяснит.

– Тебе, в самом деле, нужно ехать?

Рул кивнул.

Тоби выпятил нижнюю губу – очевидно, он считал, что дедушкино объяснение не стоит прогулки с отцом. Он тяжело вздохнул и поерзал, готовый вырваться из папиных объятий. С каждым разом он все меньше соглашался сидеть на руках, и Рул знал, что это неизбежно, но все же грустил. Пришлось опустить сына на землю.

– Пойду поговорю с дедушкой, чтобы он смог заснуть и быстрее поправился. Сейчас он нездоров, – объяснил Тоби Лили. – Вы его видели? Но скоро он поправится.

– Конечно. Мисс Нетти постарается.

– Точно. Нетти может вылечить кого угодно от чего угодно. Прощайте, Лили.

–  Hasta la vista,– сказала она. – Это значит «до свидания» и нравится мне больше, чем «прощай».

– Ага. – Тоби повернулся к Рулу и торжественно произнес: – Hasta la vista.Ты вечером мне позвонишь?

Рул взъерошил ему волосы.

– Непременно.

Он звонил сыну каждый вечер, но Тоби все равно нуждался в дополнительных обещаниях. Не в первый раз Рул мысленно обругал мать, которая не смогла совладать с сущностью сына. Отцу не под силу сполна возместить подобное отторжение.

Кому, как не ему самому, понимать это? Но зато у него по крайней мере было Поместье.

– Математика, – напомнил он Тоби, который поморщился и отправился домой медленнее, чем обычно.

– Он разочарован, – заметил Мик, когда за Тоби закрыл дверь. – Знаю, что замена из меня никудышная, но могу сводить его на речку. До вечера я свободен.

– Спасибо.

Мик всегда души не чаял в Тоби. И Рул не сомневался в том, что, по сути, Мик – хороший. Да и какой лупус не любит детей?

– Но я бы тоже хотел получить объяснения. – Выражение лица Мика не очень-то отличалось от лица Тоби, решил Рул: такое же упрямое и обиженное. – Мне хотелось бы знать, почему ты не доверяешь мне отвезти в город этого прелестного детектива.

– Боже мой, Мик, к тебе это никакого отношения не имеет.

– И говорить мне ты ничего не собираешься.

– Не сейчас. Дело в том, что я должен объясниться с Лили, а не с тобой.

Мик посмотрел на него и чуть пожал плечами: Тогда лучше поезжай, чтобы Лили смогла раскрыть преступление. На сей раз они хотя бы не смогут повесить его на тебя. Твое алиби в руках полицейского.

Но Лили покачала головой:

– Я пока не знаю, когда наступила смерть, поэтому и разговор об алиби несколько преждевременен. Но ехать в самом деле пора.

– Тогда я тоже скажу вам hasta la vista,– сказал Мик, и в его голосе и улыбке искрилось тепло. – Уверен, мы еще встретимся, иначе быть не может, Госпожа не может быть так жестока.

–  Hasta la vista,Мик. Рул, теперьдействительно Нужно ехать.

Дело не в голосе Лили, а в том, как она говорила с Миком и как обратилась к нему. И ни причем тут то, что Мик флиртовал с ней. В конце концов, он просто любезничал, давая понять, что женщина ему симпатична.

Лили старалась не замечать Рула и притворялась, что не чувствует притяжения, если не смотрит прямо на него. Он сделал пару шагов по направлению к ней и остановился, чувствуя, как его приветствует ее запах, пусть даже все остальное в ней отвергает его. Сердце подсказывало побыстрее покончить с задуманным.

– Да, едем, – сказал Рул, – но сначала…

И наклонился, чтобы поцеловать ее в неодобрительно сложенные губы.

Он ожидал удара, но никак не чаял грохнуться на землю, прямо на пятую точку.

Мик покатился со смеху. Рул изумленно взирал на Лили. Ногой она зацепила его под коленом, дернула, и вот он полетел вниз, не успев коснуться ее губ.

– Нужно сначала спросить разрешения, а не хватать без спросу. – Она открыла дверцу. – Ах да, объясниться можете по пути, – усаживаясь, сообщила она и захлопнула дверь.

13

Мисс Настоящий Мужик,съязвила про себя Лили, пристегивая ремень. Она переусердствовала, впрочем, выражение лица Рула того стоило.

Однако удовлетворение иссякло так же быстро, как и вспыхнуло. Лили трясло, как в тот раз, когда она еще новобранцем первой приехала на место аварии пяти машин. Только тогда у ее внутренностей была причина скручиваться, дрожать и сотрясаться, словно ополоумевшее желе. Теперь же…

Она швырнула его на землю от страха. Не потому, что не хотела целоваться, как раз наоборот, еще как хотела.

Лили медленно вздохнула. Она чувствовала себя автомобилем, который газует, газует, но с места сдвинуться не может. Словно вышла на некий опасный уровень и теперь должна отыскать способ заглушить мотор или вдавить педаль газа в пол.

Открылась дверца со стороны водительского сиденья. Рул сел в машину.

Лили смотрела прямо перед собой.

– Надеюсь, вы не ждете извинений.

– Вовсе нет. – Он завел мотор и быстро развернулся в три приема. – Я не сердит, скорее удивлен. Уж и не помню, когда кому-то удавалось застать меня врасплох. С другой стороны, я тоже не собираюсь просить у вас прощения. По крайней мере за поцелуй, которого лишился. Но сожалею, что заставил вас ждать.

Лили подумала о поцелуе, который он все же получил, и чуть поерзала на сиденье.

– Если вы собираетесь рассказать мне о каком-то странном и непонятном правиле лупи…

– Не в том смысле, о чем вы подумали. Но вы сочтете мотивы весьма странными. – Слова еле-еле срывались с губ, словно он с силой проталкивал их сквозь сжатое горло.

Никогда Лили не чувствовала себя столь возбужденно оттого, что просто сидела рядом с мужчиной. И настолько беспокойно. Непроизвольно она задействовала свои умственные способности, дабы вновь обрести уверенность.

– Давайте сейчас не будем об этом. Вы знаете женщину по имени Тереза Мартин?

– Вы уходите от темы разговора.

– Что-то не припомню, что разрешала вам избирать тему.

Рул хмыкнул то ли раздраженно, то ли забавляясь.

– Ну хорошо. Я не знаю ее. Это ее убили?

– Почему вы так решили? – Она пристально посмотрела на Рула.

– Бенедикт слышал ваш разговор по телефону.

– Это же… – Она хотела сказать «невозможно». – Вы тоже так можете?

– У меня слух не столь острый.

– Это не ответ на поставленный вопрос.

– Тщеславие требует, чтобы тайна приоткрывалась лишь частично, – мрачно сказал он. – Если ее убил лупус…

– Если?..

– Мы не обижаем женщин. Не хочу сказать, что это невозможно, но лупус, убивший женщину… Мы таких считаем безумцами.

Лили нахмурилась, стараясь припомнить то, что читала об убийствах, совершенных лупи. Были ли среди них женщины?

– Я предполагал, что Фуэнтес был убит в рамках заговора против клана Ноколай, – сказал Рул. – Отец говорил вам об этом.

– Немного. И у меня возникли вопросы. Почему-то это меня нисколько не удивляет. Но вот это последнее убийство – как-то не в тему. Я не встречался с Терезой Мартин. Даже не знаю ее.

Разговаривая с Лили, Рул позволял себе делать намеки, но вел себя вполне почтительно.

– Она была проституткой. Работала на улице Проктор. – А еще у нее было около ста кукол со светлыми волосами. Остались ли у нее мать или сестра, которые могут забрать этих кукол? – Скорее всего, она была последней, кто видел Карлоса Фуэнтеса в живых, не считая убийцу. Ее показания позволили уточнить время смерти, с ее помощью вам удалось избежать западни.

– Ох, черт.

– Да уж.

На месте преступления работал О'Брайен, и Мек тоже. Конечно, они выполнят работу достойно, но все же ей самой нужно там быть.Надо потрогать вещи, пока гул магии не исчез.

Жаль, что она не может чувствовать запах так, как… Минуточку!

– Вы можете учуять убийцу? Если я смогу показать вам тело, вы сумеете понять, кто убил девушку?

Рул удивился. И несколько мгновений молчал.

– Вероятно, нет, учитывая человеческое обличье.

– Вам нужно обратиться.

– Да. Не могу ничего обещать, но может получиться.

Интересно, что будет, если Лили позволит Рулу взглянуть на тело? Ничего хорошего,хмурясь, решила она. Из-за того, кто он на самом деле. Будь он любым другим консультантом, никто бы и глазом не моргнул, если бы ей пришло в голову спросить его мнение, коль скоро с него снято подозрение. Но кто-то перечеркнул все перспективы Терезы, затушил все упрямые искры, заставившие ее окружить себя белокурыми куклами. И Лили предстояло выяснить, кто сделал это.

Чертовы головорезы,подумала Лили. Эдак я ничего не узнаю, если стану вечно перестраховываться.

– Хорошо. Нужна ли вам… э-э-э… приватность для обращения?

– Было бы неплохо, чтобы под ногами была земля. А приватность скорее нужна вашим коллегам. Лили…

– Что? – Долина уже осталась позади, и они подъезжали к воротам, которые им распахнул тот же рыжий охранник. – Ни к чему, чтобы СМИ пронюхали, зачем вы там. Я не смогу провести вас на место преступления. Во-первых, так мы рискуем оставить ненужные следы, а во-вторых, не стоит предоставлять шанс адвокатам защиты распространяться на эту тему. Так что… К тому времени, когда мы прибудем на место, коронеры уже будут готовы к транспортировке тела. Как только я все осмотрю, они вынесут труп на лестницу, где вы, в свою очередь, сможете взглянуть на него.

– Если придется, я могу обратиться прямо там. Но вы уклоняетесь от разговора.

– Я же говорю: не вам выбирать тему разговора. Вы были в клубе «Ад» вчера вечером?

Он побарабанил пальцами по рулю.

– Я ужинал с друзьями у себя дома. Они ушли примерно в половине девятого. Весь вечер я провел у себя в квартире в одиночестве. Почему вы спрашиваете? Мне казалось, что я больше не нахожусь под подозрением.

– Расставим точки над «i», – задумчиво проговорила Лили. В этом последнем убийстве была неувязка, но она никак не могла понять какая. – Думаю, кто-то мог знать, что вы провели вечер в одиночестве. Кому было известно о том, что вы приедете в клуб тем вечером, когда убили Фуэнтеса?

Рул пожал плечами:

– Многим. По четвергам я там обычно встречался с Рейчел.

– В одно и то же время?

– Нет, по-разному.

– Вы говорили кому-нибудь, кроме Рейчел, о том, что собираетесь приехать в клуб?

– Какое это имеет значение?

– Отвечайте.

– Хорошо. Я говорил Максу, когда приеду. Думаю, он сказал Каллену. Но Рейчел могла поделиться с кем угодно.

– Верно. – Лили закусила губу. Если бы только она знала, как убийце удалось заманить Фуэнтеса на детскую площадку… Интересы Карлоса главным образом крутились вокруг женщин и Церкви Правоверных.

Маловероятно, чтобы романтическое свидание было назначено на площадке.

– Вам доводилось слышать о Церкви Правоверных? Их еще называют Аза.

– Вы уже спрашивали об этом. Не слышал. Лили, мне нужно кое-что вам сказать. Это важно.

– Как и убийство. Погодите. Я что-то нащупала. – И она крепко задумалась. – Итак, рабочие гипотезы. Допустим, Фуэнтеса убили, чтобы бросить на вас тень. Само собой, преступник хотел совершить убийство именно тогда, когда у вас не было алиби, что весьма сложно. Также он должен был приурочить это к моменту вашего свидания, чтобы мы, тупые полицейские, непременно заподозрили вас. Он знал, что сложно без свидетеля установить точное время смерти. Это известно каждому, кто читает или смотрит детективы. Значит, ему был нужен только промежуток времени, когда нам не будет известно, где находится Фуэнтес.

– Пока что я слежу за ходом мысли. Как он вычислил нужный промежуток времени?

– Может, он его сам придумал, а может, так вышло. Главной его заботой было не попасться никому на глаза. Он выбрал именно детскую площадку, потому что она находится рядом с клубом и в это время безлюдна. Если он умен, то должен был появиться там до Фуэнтеса и удостовериться, что никого поблизости нет. Но Тереза не видела никого ни на улице, ни на площадке. Она разговаривала с Фуэнтесом незадолго до десяти часов вечера, и в это время никого поблизости не было.

– Если убийца был в волчьем обличье, тогда он мог запросто спрятаться.

– Может, и так, но тогда зачем он воплотил задуманное в жизнь и убил Фуэнтеса? Если он там прятался и видел, что Тереза разговаривает с Карлосом, значит, он был в курсе, что имеется свидетель, который знает, когда приехал Фуэнтес. – Она покачала головой. – Нет, эта идея никуда не годится.

– Тогда, значит, Фуэнтес там оказался первым, и убийце о Терезе не было известно. А когда он узнал… Голос Рула прервался.

– Так. – В горле у Лили застрял твердый тошнотворный комок. Она сглотнула. – Вот в чем вопрос. Как он узнал?

– Она могла кому-то рассказать, что видела Фуэнтеса.

– Она поклялась, что не говорила, и я ее предупреждала. Я ей сказала, чтобы она молчала об этом. Может, все-таки она проболталась. Или кто-то видел, как мы заходили к ней, но ведь никто не знал, что она нам рассказала. Убийца мог запаниковать, но почему? – Тошнота нарастала. – У него не было оснований предполагать, что его опознали. Он не должен был знать, что Тереза нам рассказала. Если только…

– Если только какой-нибудь полицейский не сообщил ему об этом, – закончил за нее Рул.

Лили тошнило. Во рту пересохло. Думай, думай,приказала она себе. Кто знал о Терезе? Филипс… Но если бы он был замешан в этом деле, то не стал бы сообщать Лили о свидетельнице.

Кто же еще? Кому она говорила, кто читал отчет о Терезе?

Мек. Капитан Рэндалл, Шеф. Те двое агентов ФБР.

О господи. Она провела по волосам рукой. Только не капитан. Конечно же нет. Мек? Она не могла в это поверить, но он уже был на месте происшествия. Еще это могут оказаться два агента ФБР. И никто ничего не заподозрит.

– С какой скоростью может ехать эта машина? – спросила Лили.

– Сто двадцать миль в час.

– Гони.

– Рул поймал ее на слове. Максимальную скорость он не развил – даже с его реакцией никто не отменял ограничений, накладываемых физикой и извилистой горной дорогой, но все же, насколько возможно, приблизился к максимуму.

Здорово.

– Вам нравится, – заметила пассажирка.

– Виновен по всем пунктам. – Он даже не взглянул на нее. На такой скорости неразумно отвлекаться от дороги. – И вам не страшно, – заметил он.

– Пока что нет. – Голос Лили звучал скорее напряженно, чем испуганно.

– Может, вам тоже нравится хоть немножко.

– Уж поверьте, совсем не нравится. – Она на мгновение задумалась. – Объясните мне вот что. У вас два брата, по крайней мере один из них – старший, но наследник вы. Почему?

– Лупи не придерживаются права первородства.

– Тогда чего же они придерживаются?

Рул засомневался. И решил пока что отложить разговор о том, что значит быть Избранной. Он отлично понимал: только что она пережила удар. Лили выяснила, что в деле замешан нечестный полицейский, а подобное знание сродни тому, что случилось бы с самим Рулом, узнай он о том, что среди ноколаев завелся предатель.

– Обычая. В каждом клане может быть по-своему, но обычно Лу Нунций…

– Что это значит?

– Грубо говоря, признанный наследник. Лу Нунций должен подтвердить право называться так посредством линии крови, боя и плодовитостью.

– У вас есть ребенок, – медленно произнесла Лили.

– Да. У Бенедикта тоже, хотя у него нет сына.

– То есть… – Голос ее дрогнул, но она продолжала: – Хорошо. Думаю, я сделала кое-какие дурацкие выводы. Лупи – всегда лица мужского пола, поэтому я решила, что и рождаются у вас только мальчики. Те женщины, которых я видела в Поместье, имеют отношение к клану?

– То есть вы хотите спросить, не сексуальные ли они рабыни, пребывающие у лупи в плену?

– Вообще-то, – сухо поправила его Лили, – я думала скорее на предмет домашней прислуги. У мужчин есть обыкновение брать в услужение женщин, которые им готовят и стирают.

– Думаю, что сегодня в Поместье были только члены клана. – Рулу пришлось ехать помедленнее, потому что они приближались к повороту на автостраду номер 67. Он мельком взглянул на Лили. – Неужели вы думали, что мы топим детей женского пола при рождении. Наши сестры и дочери такие же ноколаи, как мы, хотя они не являются лупи.

– Признаю, что некоторые из моих предположений ложные. Но я стараюсь понять действительную суть вещей. Ну а ваши матери, тети и бабушки? Они тоже члены клана?

– Редко. – Насколько редко и почему, он не мог ей сказать. Пока.

– Хм.

До города было далеко, и машин было немного. При выезде на шоссе Рул сбросил скорость, но на повороте резко газанул.

– Эй! – вскричала Лили, хватаясь за ручку, когда ее шнырнуло вбок. – Мы все-таки не на хвосте у преступника!

– Как мне нравится, когда вы употребляете полицейские словечки, – пробормотал Рул. – Вы часто так разговариваете?

– Нет. К тому же мы здесь не для того, чтобы воплощать в жизнь ваши фантазии.

– Только что развившиеся фантазии. Когда я был маленьким, никогда не играл в полицейских. Вы, ребята, для нас были злодеями.

– Времена изменились. Я… Эй! – Лили снова схватилась за ручку.

Рул обогнал парочку грузовиков, тащившихся со скоростью не больше восьмидесяти, и сказал:

– Вы же хотели, чтобы я поспешил.

– Постарайтесь понять, что я не способна излечиться так же, как вы. Или же можете хотя бы отвлечь меня от мыслей о неизбежной смерти рассказами о крови и схватках.

Рул усмехнулся и объяснил:

– Кровь означает то, что моя родословная именно та, которая нужна. А схватка – это как раз то, о чем вы подумали.

– Вы дрались с братьями?

– Я сражался с Миком и еще двумя сородичами, которые бросили мне Вызов.

Один бой носил скорее церемониальный характер, потому что перед официальным признанием наследник обязательно должен показать себя в формальном поединке. Второй же оказался чертовски серьезным. Но именно схватка с Миком являлась Рулу в кошмарах. Его беспокоил не сам факт Вызова, который, учитывая характер Мика, явно был неизбежен. Можно извинить даже то, что Мик пытался его убить, а не просто победить: у некоторых лупусов волчья сущность порой подавляла человеческую. Но Рулу казалось, что даже человеческая часть Мика желала его смерти.

– А с Бенедиктом? – настойчиво выспрашивала Лили. – Что, старший брат не вызвал вас на бой?

– Бенедикт поддерживал решение отца. – Если бы это было не так, то не бывать бы Рулу Лу Нунцием. Бенедикта бы он, возможно, не одолел.

– Все-таки выборы лучше, – покачала головой Лили.

– Выборы подходят людям. Нас демократическим народом не назовешь, но автократическое управление нам тоже не подходит – мы не настолько пассивны. Обычай до некоторой степени регулирует власть Ро. Остальное восполняет Вызов.

– Ваш отец что-то начал объяснять про Вызов перед тем, как нас прервали. Как это работает?

– Вызов – явление вполне обычное при общении как внутри, так и между кланами, особенно среди вспыльчивых юнцов. Скажем, что-то наподобие дуэли, только вместо пистолетов и мечей в ход идут зубы. Член клана может бросить вызов даже своему Ро.

– Ваш отец уже немолод.

– Бывают случаи, когда Ро обязательно должен сражаться. Хотя обычно его честь отстаивает Лу Нунций.

– То есть вы.

Рул кивнул.

– Подобные Вызовы влекут за собой бой до последней капли крови?

– Бывает и так. Не волнуйтесь, детектив. Мы сражаемся в обличье волка, поэтому все вполне законно.

– Само собой, я волновалась лишь об этом. Если вы… Господи, Рул, смотри, куда едешь!

– Вижу, – сказал он, обогнав автоцистерну, которая беспокоила Лили. Может, он действительно слишком подрезал ее, но «датсун» в соседнем ряду не оставлял ему выбора.

Лили тихонько ругнулась. Рул взглянул на нее, и него пропало желание гнать дальше.

– Поедем медленней. Вы побледнели.

– При скорости девяносто миль в час и выше я становлюсь европейкой. Не обращайте внимания.

Он коротко рассмеялся и снова быстро взглянул на нее. Лили чуть хмурилась, переваривая в уме услышанное.

– Если пройдет законопроект о гражданстве биотипов, все ваши Вызовы и схватки будут запрещены законом, – заключила она.

– Отец считает, что это коснется только боев со смертельным исходом. А о тех, где будут получены только ранения, сообщаться не будет.

– А вы сами? Что вы думаете по этому поводу?

– Лу Нунцию не положено иметь личное мнение. Иначе получится что-то вроде того, как генерал армии публично одобряет или осуждает политику главнокомандующего.

– С отцом вы тоже не можете поделиться своим мнением?

– С отцом – могу. С Ро – нет.

– Весьма хитро, когда это одно и то же лицо.

– Он ставит меня в известность, к кому я обращаюсь. – Они приближались к черте города, машин стало много, и ехать быстро уже не представлялось возможным. Но Рул старался изо всех сил. – Будем на месте через пятнадцать-двадцать минут.

– Хорошо. Что вы думаете о выдвинутой вашим отцом теории о заговоре? Похоже на то, что он считает поддержку законопроекта ноколаями настолько жизненно важной, что кто-то может его убить, дабы помешать продвижению закона.

– Вряд ли другие кланы станут поддерживать законопроект без нас.

– Такого политического влияния у других кланов нет.

– Не все лупи столь откровенны насчет своей сущности, как я.

Брови Лили взметнулись вверх.

– Вы хотите сказать, что среди вас есть высокопоставленные персоны? Граждане с эдаким меховым секретом?

Он улыбнулся.

– Тема с тайной уже стара как мир, – заметила Лили. – Значит, вы считаете, что, если вы с отцом не будете в деле, это повлияет на то, как пойдут дела в Вашингтоне?

– Они заинтересованы не просто в моей смерти, верно? Они хотят, чтобы меня арестовали, посадили в тюрьму. Разве поддержит общественность законопроект, делающий нас полноправными гражданами, если… ах… образцовый представитель лупи окажется убийцей?

– К сожалению, граждане то и дело убивают друг друга. Но я поняла, что вы имеете в виду.

Лили замолчала, и он тоже. Все внимание поглощала дорога. Но даже при таком движении он не мог всецело сконцентрироваться на вождении.

Она назвала его Рулом.

Такой пустяк – всего лишь имя. Но раньше она никогда не называла его так. Значит он ей небезразличен. По телу Рула разлилось тепло. А еще она поделилась с ним размышлениями на тему расследования. Обсуждала возможности.

Например, что если в деле замешан нечестный полицейский, которого она знает, вместе с которым работает, которому верит. Он мог за деньги или во имя каких-то извращенных идеалов продать закон, который защищает Лили, чем превратил убийство в правое для себя дело. Тепло растаяло.

Нечестный полицейский может подкинуть одно вещественное доказательство и спрятать другое. Мысль не из приятных, учитывая то, что кому-то очень нужно, чтобы подозрение пало на него. Но если один коп роет ему яму, другой – на его стороне. По крайней мере, Мысленно поправился Рул, на стороне закона.

Когда он расскажет Лили правду о них, как она отреагирует?

Рул никогда не думал о том, что это может с ним случиться. По правде говоря, никогда этого не хотел, даже будучи подростком. И все же он видел пример Бенедикта, и Нетти его предупреждала, поэтому Рул знал о такой возможности, но считал себя практически неуязвимым, поскольку Избранные находят друг друга так редко… Однако он по крайней мере знал об этом. Лили же даже не подозревала, что нечто подобное вообще существует.

И это непросто принять.

Он знал, что время работает на него. Очень скоро Лили узнает его, доверие пустит свои корни. Только вот тело срочно нуждалось в ней, настойчиво требовало и отвергало отсрочку. Лили думала, что может выбирать, как действовать по отношению к своим чувствам, но Рул то знал лучше. Также ему было известно, что непременно нужно сказать ей правду до того, как они вместе окажутся в постели.

Именно так наставляли молодых лупи: если Госпожа благословит тебя Избранной, будь честен с ней и расскажи ей о том, что произошло. И будь терпелив. «Именно тебе предстоит, – как-то раз наставляла его Нетти, – постараться облегчить ей жизнь с тобой. Но о трудностях не умалчивай. Если она молода и романтична, то может идеализировать ситуацию, представить ее совершенным союзом, слиянием двух душ. – Тут она фыркнула. – Не позволяй ей свыкнуться с этой мыслью».