Текст книги "Спасительная любовь"
Автор книги: Эйлин Драйер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Оливия опустилась на стул так быстро, что чуть было не села мимо. Грейс бросилась поддержать ее. Ей показалось, что леди Би вынула из сумочки флакон с нюхательной солью. Ей не нужна была нюхательная соль. Ее тошнило. Она старалась сглотнуть, но желчь поднималась снова.
Мертв. Нет. Это невозможно. Она говорила с ним накануне. Он обещал помочь Джеку восстановить память. Он не мог быть мертвым.
Он не мог умереть из-за нее.
– Оливия, – сказала леди Кейт, и Оливия увидела, что ее подруга необычно бледна. – Мне так жаль.
Оливия отвернулась; в мыслях она видела перед собой аккуратного маленького человека со встревоженным лицом.
– Я не любила его, вы знаете. Он помогал Джеку выбросить меня из дома. Но тем не менее он всегда был человеком Джека… ну, пока не стал слугой Джервейса. – Она обнаружила, что смеется визгливым истеричным смехом. – О Боже, что мне сказать Джеку?
Все промолчали. Грейс села рядом и тронула ее за руку. Оливия взглянула на нее.
– Вы считаете, это случилось потому, что он приходил ко мне?
– Я думаю, мы не должны исключать этого, – призналась леди Кейт. – Финни, что сказали власти?
– Сказали, что это ограбление. – Голос Финни подозрительно дрожал, он щурился. – Вчера он прислал мне записку, просил встретиться с ним. Я думал, он просто хочет посидеть и выпить вместе. Сейчас я в этом не уверен. Его… нашли в переулке.
– Спасибо, – поблагодарила его леди Кейт и наконец-то тоже села. – Почему бы вам не поинтересоваться у миссис Харпер, не найдется ли у нее в запасе какого-нибудь укрепляющего средства?
Гигант дворецкий закивал, как бы помогая себе удержать поручение в голове.
– Я пойду узнаю. – И, не дожидаясь дальнейших указаний, взял свое виски и вышел.
– Я не верю, что наш Финни шпионил за нами, – задумчиво протянула леди Кейт, но в ее голосе не было привычной уверенности.
Оливия, казалось, утратила способность мыслить. Обрывки сведений проносились в ее голове как в калейдоскопе, цветные пятна и острые края наползали друг на друга, складываясь в мозаичные картинки, не имеющие смысла. Кроме одной. Чемберс мертв.
– Бедный Диккан, – произнесла леди Кейт, покачав головой. – Он ожидает, что придется иметь дело с последствиями небольшого пожара и вандализма. К тому времени как он будет здесь, ставки сильно повысятся.
Оливия смотрела на трех неукротимых женщин, окруживших ее. Они стали ее подругами. Предоставив ей убежище, они рисковали своими репутациями, а она отблагодарила тем, что привела к их двери убийство и насилие. Она ведь думала, что самой большой угрозой для нее является Джервейс.
– Джек прав, – сказала она. – Единственный способ устранить опасность для вас – мы должны уехать.
Леди Би подняла умоляющие глаза на леди Кейт.
– Анафема.
– Именно, – с грозным видом ответствовала леди Кейт. – Непостижимо, как можно так рассуждать, обдумываю другие способы.
Оливии от слов леди Кейт стало легче.
– Может быть, у мистера Хиллиарда есть информация, которая поможет нам понять, что происходит, – предположила она. – Особенно, – она проглотила комок в горле, – о Чемберсе.
– Вам нельзя говорить о нем графу, – предупредила Грейс.
Утомленно вздохнув, Оливия поднялась на ноги.
– Я не осмелюсь. Если плохие новости могут вызвать у него воспаление мозга, то известие о Чемберсе его убьет.
* * *
Джек стоял и смотрел в окно, словно надеялся узнать в гуляющих по парку тех, кто охотится на него. Солнце уже поднялось, на улицах появились разъездные торговцы и домашние хозяйки. Там текла совершенно обычная жизнь, а в этом нелепом, излишне затейливо отделанном доме все еще стоял запах гари.
Что он сделал, чтобы спровоцировать нападение? Как могли пересечься его дороги с неким Аксманом, которому ничего не стоило устроить поджог и разгромить все, что попалось ему под руку?
Он больше не мог ждать и надеяться, что память чудесным образом вернется к нему. Повторись эта жуткая ночь, когда он с таким трудом старался свести Ливви вниз по лестнице, он больше не выдержит.
Что, если бы с ней приключилась беда? Как бы он смог жить после этого?
А после – щедрость происходящего потрясла его – она спала в его объятиях, даря ему первый настоящий покой с того момента, как он очнулся.
Она оберегала его от чего-то. Он улавливал это каждый раз, когда она отказывалась отвечать на заданный им вопрос.
Он не может больше обрекать ее на такую ношу. Если он потребует вернуть себе эту ношу, у нее не будет права отказаться.
Он простоял у окна достаточно долго, когда увидел, что какой-то джентльмен поднялся по ступенькам к передней двери и вошел в дом. Жаль, что он не смог рассмотреть, кто это был, потому что видел человека под неудачным углом. Он прикидывал, не спуститься ли вниз, чтобы узнать, кто этот джентльмен, как почувствовал дуновение свежего воздуха и запах яблок.
Пришла Ливви.
– Спасибо тебе, Лив, – сказал он, не отрывая взгляда от парка. – Этой ночью я спал лучше, чем когда-либо еще с тех пор, как пришел в себя.
– Я осталась не для того, чтобы заслужить благодарность, – сухо возразила она.
Он не мог винить ее. Он повернулся к ней и сказал, встревоженный выражением ее лица:
– Лив, что стряслось?
Ее прекрасные карие глаза потемнели от печали. Она стояла такая напряженная, как если бы ей стоило больших усилий держать себя в руках. Не зная, что делать, он подошел и обнял ее.
– Так что же?
Миг она оставалась неподвижной. Но он не разжал рук, и она положила голову ему на грудь.
– Один человек умер, – дрожащим шепотом произнесла она. – Один из наших солдат. Мы надеялись, что он поправится.
– Мне жаль, милая. Особенно грустно, что это произошло при таких обстоятельствах.
Она кивнула:
– Спасибо, Джек.
Он не смог удержаться и провел пальцами по ее волосам. Ему хотелось выпустить их на волю, чтобы они упали беспорядочной массой. Ему хотелось потрясти ее, чтобы она перестала быть такой неестественно сдержанной.
Нельзя. Он и так слишком многого хотел от нее. Поэтому, когда она сделала шаг, уклоняясь от объятий, он отпустил ее.
– Кейт уже связалась с Дикканом? – спросил он. Она, казалось, внимательно изучала свои руки.
– Он должен вот-вот подъехать.
Он кивнул, а сам подумал – он сможет вернуть ее, если притворится, что ему нужна ее помощь в осуществлении задуманного.
– Лив, настало время посмотреть правде в глаза, – сказал он.
Она вздрогнула, как будто он выкрикнул эти слова.
– Правде?
Он вздохнул и, взяв ее за руку, подвел к дивану.
– Так не может продолжаться. Я представляю опасность для вас и не могу позволить, чтобы так продолжалось.
Она испуганно взглянула на него.
– Но ты собирался поговорить с Дикканом.
– Этого недостаточно. Мне нужна остальная часть моей памяти. Разве ты не видишь этого?
Она отвела глаза, как будто боялась, что он сумеет многое прочитать в них.
– Ты что-то вспомнил прошлой ночью. Во время пожара. Ты говорил, как будто бы был… Ох, не знаю. Сидел в тюрьме. Как будто ты спасся, устроив пожар. И упомянул кого-то по имени Коннор. Что-то знакомое?
Он порылся в памяти – всплыли разрозненные картинки. Он с кем-то борется. Серый камень и дождевая вода, окрашенная кровью. Ощущение, что смерть ходит рядом, и предательский шепот в темноте.
Он снова чувствовал холод, такой, как будто ему никогда не согреться снова. Но остальное, как всегда, ускользало, сильно заболела голова, и головная боль усилила разочарование.
Он покачал головой:
– Не знаю. Но мы ушли от настоящего. Вы все великодушны и терпеливы, но ведь ясно: я сделал что-то такое, отчего вы сейчас в опасности. Ты должна все рассказать мне.
Ливви попыталась вырвать руку.
– Нет, Джек. Мы уже говорили об этом. Ты сам должен вспомнить, или твоя голова не вынесет этого. Он вскочил.
– Что, если я никогда не вспомню? Господи, Лив, я ничего не помню из того, что происходило в длительные периоды моей жизни, а ты не хочешь рассказать мне о них. Я знаю, что это очень важно. Более того, опасно. Мне необходимо узнать об этом прежде, чем кто-нибудь пострадает. Что я сделал, Лив? От чего ты защищаешь меня?
Она покачала головой:
– О, Джек. Если бы я могла сказать тебе это.
– Почему же не можешь? Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
– Я не знаю, что случилось.
Он взглянул на нее и увидел, что глаза у нее закрыты, как если бы она хотела спрятаться от собственных мыслей.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что не знаешь? – требовательно спросил он и вдруг понял, что ему не хочется узнавать. – Ведь те, кто сражался рядом со мной, могли бы сказать тебе. Мои командиры.
Она качала головой, опустив глаза.
– Я сражался бок о бок с гусарами! – выпалил он, отводя ее руку. – Я всегда этого хотел, с самых ранних лет. Как ты могла не знать этого, скажи на милость? Спроси кого угодно из командиров. Спроси в штабе конногвардейского полка. Спроси, черт побери, Веллингтона!
Она, должно быть, уловила отчаяние в его голосе, потому что встала и положила ладони на его плечи.
Он поднял на нее глаза, в которых было страдание. В голове у него, казалось, застряли осколки стекла.
– Что, если я сделал что-то такое…
– Ты не мог. – Она выглядела расстроенной не меньше его. – Ты узнаешь, когда вернется память. Может быть, ты увидел что-то на поле боя, что сделало тебя опасным для кого-то. Может быть, ты знаешь что-то, и некто не хочет, чтобы ты рассказал об этом, или ты наткнулся на что-то, что нужно другим.
Потирая голову, он отвернулся.
– Ты что-то утаиваешь от меня. Что-то, что сделает мне больно, иначе ты не побоялась бы мне сказать. Ну, Ливви, мне нужно знать. Как ты не понимаешь? – Он боролся с безжалостным приступом боли. – Как я могу оставаться спокойным, если знаю, что подвергаю тебя опасности? Ты должна рассказать мне.
– Нет! Это может убить тебя.
– Мне все равно! – Голова болела так, словно череп вот-вот расколется.
– А мне не все равно. Я не собираюсь убивать тебя. Пожалуйста, Джек. Не проси меня.
Звук знакомых шагов насторожил ее.
– Да, Лиззи? – спросила она, зная, что ее голос звучит резко и дрожит.
– Меня послала леди Кейт, мэм. Пришел мистер Хиллиард.
Кивнув, она провела по лицу руками, чтобы стереть слезы, если они все-таки выкатились из глаз, и пошла вниз вслед за девушкой.
Она нашла мистера Хиллиарда в желтом салоне, где уже собрались ее подруги.
Увидев ее, он поднялся со стула в стиле короля Людовика XV и изящно поклонился.
– Надеюсь, миссис Грейс, вы жаждете отряхнуть со своих ног землю Бельгии.
На этот раз на нем были великолепный синий сюртук, светло-коричневые панталоны и высокие сапоги. У него был вид человека, заехавшего к кузине с ответным визитом.
– Вы хорошо знаете свое дело, сэр, – сказала она.
Он помахал ухоженной рукой.
– У меня особый талант. Кейт рассказала мне о ваших приключениях последнего времени, и это укрепило мое предположение, что действовать надо быстро. Как только появится майор Брэкстон, мы приступим к осуществлению намеченного плана. Но вы должны быть готовы отправиться в путь в любой момент. Сможете?
Она обвела всех глазами и увидела, что Кейт сияет, Грей выглядит неуверенной, а леди Би занята выковыриванием изюма из булочки. Оливия села на свое обычное место рядом с леди Кейт.
– Да, – добавил Диккан. – Еще одно. Вы должны будете изображать жену барочника.
Оливия не смогла удержаться от смеха.
– Почему бы и нет? Мне и не то приходилось изображать.
– Отлично. Тогда приступаем. Вы с графом уедете утром.
Оливия замерла.
– Джек и я? Нет. С нами должен быть кто-то еще.
И впервые она увидела сочувствие в глазах Диккана Хиллиарда.
– Боюсь, это невозможно, мэм. Вы доберетесь до Лондона не раньше чем через семь дней; вам нельзя так долго оставаться порознь – боюсь, это окажется губительным для дела.
Она умоляюще смотрела на него.
– Вы говорили, что лучше всего для нас возвращаться порознь.
– Это Кейт необходимо ехать отдельно. Я считаю, что вам надо добираться до Лондона вместе с вашим мужем. Боюсь, вы его самый большой шанс на возвращение памяти.
Она покачала головой:
– Я не уверена, что ему пойдет на пользу, если он будет со мной и все вспомнит.
– Не думаю, что у нас есть выбор, – раздался голос позади нее.
Оливия стремительно оглянулась и увидела Джека, стоящего в дверях. В одежде, которая напомнила ей о давно ушедших днях уборки урожая, он показался ей больше и сильнее. Он смотрел на нее огорченно, и она поняла, что он слышал ее слова.
Она хотела возразить что-то, но он уже смотрел куда-то за ее плечо.
– Привет, Хиллиард, – крикнул он другу и прошел в комнату.
Все замерли. Что он мог вспомнить? Оливия боролась с желанием увести его из гостиной прежде, чем он осознает, что Диккан был свидетелем той фатальной дуэли с Тристрамом.
Диккан спокойно встал и поднес монокль к глазам.
– Похоже, вы побывали в хорошей переделке, старина.
Джек улыбнулся и протянул руку.
– Похоже на то. Вы можете рассказать мне что-нибудь об этом?
Диккан неожиданно крепко пожал Джеку руку.
– При тех возможностях, которые у меня есть сейчас, я не могу сказать вам, что на уме у Веллингтона. Это совсем не просто.
Джек бросил быстрый взгляд на Оливию, и она увидела, что ему приходится нелегко.
– Кроме того, эти леди прикончат вас, если вы скажете мне.
Улыбка Диккана сказала о многом.
– Кейт сама по себе ужасная особа. А четыре дамы, собравшиеся вместе, приводят меня в содрогание. Но при некотором содействии мы сможем объединить наши усилия, раз уж вы возвращаетесь на родную землю.
– Вы не считаете, что мне следовало бы остаться там, где меня нашли?
– Слишком все запутанно. Слишком велика вероятность, что у вас будут большие неприятности, прежде чем вы сможете найти ответы на все вопросы.
Джек кивнул.
– Тогда посвятите меня в свой план.
Они прошли к столу с напитками, как если бы женщин не было рядом. Оливия закрыла глаза. От нее требовалось слишком многое – она знала это. Она также знала, что мистер Хиллиард не оставил ей выбора. А она все еще не могла сказать Джеку правду о их браке.
Словно услышав ее мысли, к ней наклонилась леди Кейт.
– Все будет хорошо, Оливия.
Оливия вздрогнула, обнаружив, что герцогиня и леди Би внимательно смотрят на нее.
– Простите?
Леди Кейт бросила быстрый взгляд на Джека, но тот был погружен в разговор с Дикканом.
– Он любит вас, Оливия, – шепнула она. – Оставшись с ним, вы напомните ему, как сильно.
Оливия подумала, что в ее жизни уже было слишком много потрясений. Однако вкрадчивые слова леди Кейт ошеломили ее. Не потому, что это было жестоко, но потому, что неожиданно прельстили ее как шепот змея в первозданном саду.
– Нет. Я не смогу.
– Чепуха, – фыркнула леди Би, но Оливия не поняла, к кому она обращалась. Леди Би встала, и Оливию поразила целеустремленность в серых глазах старой женщины. – У-лю-лю – и вперед, – отчетливо произнесла она.
Оливия чуть не рассмеялась. Леди Би воспроизвела крики охотников, завидевших лису. Но убежденность в старых мудрых глазах заставила сердце Оливии биться чаще. Только откуда этим женщинам знать, чего ей стоит такое решение? Как они могут толкать ее на такую глупость?
Потому что они знали, как ей хочется этого.
– Это другой Джек, – настаивала леди Кейт. – Этот Джек поймет.
– Я не могу воспользоваться этим шансом. – Вот и все, что она могла сказать, потому что не знала почему, не знала, что и думать.
Один раз она уже завоевала и потеряла Джека. Если это случится снова, последствия будут еще более плачевными. Куда более плачевными.
Ей не удалось высказать это. В дверях, являя собой картину безупречного дворецкого, неожиданно появился Финни.
– Майор Кит Брэкстон, – доложил он. Майор вошел с настороженным видом, однако, увидев Грейс, заулыбался.
Он сделал несколько шагов, но вдруг застыл на месте, явно пораженный. Какое-то время он пребывал в состоянии крайнего удивления, потом засмеялся и двинулся туда, где за выпивкой беседовали Джек и Диккан.
– Господи, граф Грейсчерч, – сказал он, облегченно смеясь. – Что вы здесь делаете? Разве вы не знаете, что мы разыскиваем вас?
Глава 17
Оливия вскочила на ноги.
– Как, разыскиваете? Что вы имеете в виду?
Джек стоял у противоположной стены и смотрел на новоприбывшего.
– Я вас знаю?
– Конечно, вы, обманщик! – с широкой улыбкой произнес молодой человек. – Меня просили забрать вас. А вы, оказывается, скрывались у четырех прекрасных женщин.
Теперь вскочили с мест уже все. Диккан снова поднес к глазам монокль, но Брэкстон не обратил на него внимания. Он спешил пожать руку Джеку.
– Но почему вы разыскивали его? – спросила Оливия. У нее появилась надежда, что сейчас они все узнают.
Однако Брэкстон, услышав ее вопрос, повернулся к ней с таким видом, словно только что осознал, кто перед ним. Он открыл было рот и снова закрыл, переводя удивленный взгляд на Джека.
– Господи, – сказал он, как если бы пытался понять происходящее, – вы не узнаете меня?
– Нет. – Джек вдруг насторожился, словно ожидая нападения. – Вы можете сказать мне, где я был?
Брэкстон непонимающим взглядом осмотрел присутствующих и остановился на Диккане.
– Доброе утро, Брэкстон, – приветствовал его Диккан безупречным поклоном. – Я полагаю, вы здесь разыскали нашего непредсказуемого друга.
– Ну да. – Он, нахмурившись, посмотрел на Джека. – Я не понимаю.
– Джек пострадал от травмы головы. У него нарушена память. Вы знаете, где он был?
– Хм… нет, – не сразу сказал Брэкстон, утратив веселость в голосе. – На самом деле нет.
– Тогда почему вы разыскивали меня? – потребовал ответа Джек.
– Почему бы нам всем не сесть? – учтиво предложила леди Кейт. – Я распоряжусь, чтобы принесли еще подкрепляющего.
– Уже иду, ваша светлость, – крикнул Финни от двери. Леди Кейт взглядом дала ему понять, что не одобряет такого поведения. Она жестом пригласила джентльменов вернуться на свои места. Брэкстон занял стул рядом с Грейс, а Джек сел рядом с Оливией.
– Вы для этого хотели видеть меня, Грейс? – спросил Брэкстон. – Из-за Джека?
– Ну, – уклончиво ответила она, – и да, и нет. Граф нуждается в вашей помощи, но мы не подозревали, что вы разыскиваете его.
– Почему вы разыскивали его? – повторила вопрос Оливия, опасаясь, что Брэкстон старается выиграть время.
Выражение его лица ничего ей не говорило. У него было открытое, доброжелательное лицо. Почему ей показалось, что в его голубых глазах мелькнуло какое-то соображение? Может быть, потому, что он избегал смотреть на нее?
– Что в этом удивительного? Конечно, его ищет семья, – сказал Брэкстон. – Он какое-то время был за границей, а он нужен дома.
– А почему вы занялись этим?
Он оглядел всех, словно удивляясь их неведению.
– Я кузен Сассфорда. – Поскольку все недоуменно молчали, он взглянул на Джека. – Мужа вашей сестры Мэдлин.
Оливия почувствовала, как внутри у нее словно что-то оборвалось. Она не сказала Джеку об этом. Джек повернулся к ней.
– Мэдди? Она вышла замуж?
– Вы не помните этого? – сказал Брэкстон. – Я не знал.
На помощь Оливии пришла леди Кейт.
– Вы помните Сассфорда, Джек? – сказала она. – Тот красивый молодой человек, у которого прекрасная конюшня. Последнее, что я слышала, – они с леди Мэдлин намеревались заняться разведением породистых верховых лошадей для охоты.
Джек повернулся к Оливии.
– Он говорит правду, Лив? Он действительно родственник Мэдлин?
Откуда ей знать? Она давно не видела его сестру.
– Конечно, – настаивал Брэкстон. – Зачем мне лгать?
Вдруг глаза Джека сделались холодными, в них как будто погас свет. Он не пошевелился, но в его лице появилось что-то опасное. Он весь как-то хищно подобрался – такого Оливия раньше не замечала за ним, и это ее встревожило.
– Прошу прощения, – сказал он, и его голос был холоднее, чем выражение его лица, – но я нахожу, что слепое доверие может приводить к фатальным ошибкам.
Оливия задрожала. Как могли эти любимые глаза смотреть так страшно? По какой причине в них появился стальной блеск? Он сделался таким суровым, словно память, которую он утратил, была здесь ни при чем и значила для него не больше, чем бесплодный кусок земли.
– Вы что-то вспомнили? – спросила его леди Кейт.
– Нет. Но я не думаю, что вы будете спорить со мной, не так ли, ваша светлость?
Леди Кейт улыбнулась в ответ.
– Не буду. За несколькими исключениями, я никогда никому не доверяла. Это, мне кажется, неожиданность для вас.
Он пожал плечами:
– Может быть. Этот человек мне незнаком, а потому может причинить вред не только мне, но также моей жене и ее друзьям.
– Вашей жене? – удивился Кит.
Оливия перестала дышать.
Грейс взяла Брэкстона за руку.
– Да. Разве вы не знаете? Оливия – графиня Грейсчерч. Странно, но единственное, что граф помнит, – это что он женат. На Оливии.
Кит несколько раз кивнул, глаза у него широко раскрылись.
– Конечно.
– Как вы могли не знать этого? – спросил Джек.
Брэкстон заерзал.
– У меня не было возможности видеть ее, Джек. Участвовал в кампании, вы же знаете.
Грейс невозмутимо повернулась к Джеку.
– Я не знаю, доверитесь ли вы моему слову, милорд, но Кит – верный друг. Он честно служил под началом моего отца и был ранен под Тулузой. Я уверена, что вы можете доверять ему.
Даже этот новый Джек не стал возражать ей – такое действие оказывала на людей Грейс.
– Спасибо, мисс Фэрчайлд. Вашего слова мне достаточно. Но как могло случиться, что моя семья не знает, где я был? Разве я не сообщал им?
Брэкстон покачал головой:
– Нет, со времени вашего пребывания при неаполитанском дворе. Тогда я видел вас последний раз.
Джек уставился на него, явно не в силах говорить.
– Зачем семья призывает его вернуться домой? – спросила Оливия.
Ответа ей пришлось подождать, потому что появились слуги со всем необходимым для чая, Финни проследил за неукоснительным выполнением ритуала и затем удалился, закрыв за собой дверь. Все это время беспокойство Оливии росло.
Брэкстон взял рюмку мадеры.
– Они просили меня отыскать его, потому что маркиз был серьезно болен, – сказал он. – Сейчас ему лучше, но семья считает, что графу следует быть дома.
Джек кивнул.
– Я полагаю, маркиза, как всегда, была ему опорой.
– Она… немного не в себе.
Он только пробормотал:
– Еще одна причина торопиться домой.
– Вы возвращаетесь домой? – спросил Кит, оглядывая всех, чтобы увидеть на лицах подтверждение.
– Не сразу, – спокойно сказал Диккан.
Джек покачал головой:
– Нет. Не стоит подвергать семью опасности. Я свяжусь с ними, как только выясню, что происходит.
Брэкстон повернулся к Грейс.
– А что происходит?
– У нас затруднения, – ответил Диккан вместо нее. – Поэтому мисс Фэрчайлд и связалась с вами. Она рекомендовала вас для одной деликатной операции, которую мы задумали. Джеку действительно нужно попасть в Англию, но для этого потребуется нечто большее, чем место в пакетботе. Так что нам потребуется ваша помощь.
Брэкстон кивнул:
– Я с радостью помогу. Не могу сказать вам, как его семья будет рада узнать, что мы его нашли.
Эти слова заставили Джека вскочить.
– Нет, – сказал он и посмотрел на Оливию. – Им пока не надо знать. Сначала я побываю в штабе конногвардейского полка. Сразу же после прибытия в Лондон.
Оливия оказалась на ногах прежде, чем осознала это.
– Нет!
Джек подошел к ней и провел, ладонью по ее щеке.
– Да, Лив. Я не знаю, как оказался здесь. Ты не знаешь. Существует только один способ выяснить это, и я воспользуюсь им.
Она знала, что он видит страх в ее глазах. Она думала, он спросит ее, почему она боится. Но он не спросил. Он только быстро поцеловал ее в губы и улыбнулся.
– Поверь мне. Чем скорее я поговорю с начальством, тем скорее все уладится. Вы устроите это для меня, Диккан?
Оливия услышала, как Диккан обиженно вздохнул.
– Да, Джек. Я устрою это. Но до тех пор обещайте мне вести себя хорошо и не пытаться самому решить эту головоломку.
Джек улыбнулся ему.
– Я постараюсь, если смогу, Диккан. Но не знаю, что вспомню за это время. Могу только обещать – я сделаю все возможное, чтобы защитить этих леди, пока не узнаю все.
«Надо сказать ему, – думала Оливия. – Показать депешу. Пусть поймет, что, явившись в штаб, он может подписать себе смертный приговор».
Она повернулась к Грейс, надеясь на поддержку. Но Грейс покачала головой. Здоровье Джека по-прежнему было в опасности.
Подавленная растущим убеждением, что она предает Джека, что бы ни сделала, Оливия молчала.
Поздно вечером Диккан Хиллиард сидел в слабо освещенной библиотеке с одним из тех людей, которых привлек для исполнения своего плана. Барон Терек был среднего роста и среднего телосложения. Лишенный ярких красок, он ускользал от описания даже после недавней встречи с ним.
Барон смаковал коньяк.
– К утру все будет готово? – спросил он.
Закинув ногу на ногу и устроившись в кресле поудобнее, Диккан рассматривал светлый коньяк «Деламен», который Терек налил ему.
– Они должны быть в Лондоне к началу следующей недели.
– Прекрасно.
Диккан, нахмурившись, оторвал взгляд от коньяка.
– Вы все еще настаиваете на том, чтобы отправить их к леди Кейт?
– Это самое удачное решение.
– Возможно, для вас. Вы считаете – они заслуживают, чтобы их использовали в качестве приманки?
Терек отмахнулся от опасений Диккана.
– За домом будут наблюдать. Зачем без надобности пугать их?
– Потому что мы не знаем, что рассказал Чемберс. Вы его не видели. Я видел, и, поверьте, его смерть не была легкой. К тому же граф заявил, что непременно пойдет на Уайтхолл. Его враги до сих пор ускользали от нас. Я не хочу рисковать.
– Сейчас игра идет на нашем поле. Не бойтесь, Хиллиард. Все готово. Благодарю вас за то, что пришли ко мне с этим, но дальше уже не ваша забота.
Диккан не был в этом уверен, но у него были связаны руки.
Если что-нибудь случится с Кейт, он никогда не простит Тереку. Или себе – за то, что обратился к нему.
На следующее утро, еще до рассвета, план начал осуществляться. В Остенд была отправлена карета с подставными лицами, как бы напуганными и выехавшими в большой спешке; далее они должны были пересесть в рыбацкую лодку и отплыть в Маргит. Трэшер, поставленный наблюдать из окна над входом, сообщил, что наживка проглочена. Как только карета с отвлекающими лицами отъехала от дома, вслед за ней устремились вдруг возникшие из темных закоулков мужчины. За ними вдогонку, в свою очередь, пустился майор Брэкстон, который должен был доехать до Гента, дабы увериться, что они не повернут назад.
Леди Кейт на глазах у всех отправила часть своих слуг готовить дом в Мейфэре, сама же отправилась медленным рейсом на одной из комфортабельных барж до Антверпена, а оттуда – на пакетботе домой. Одетые в грубое платье, в деревянных башмаках, Оливия и Джек присоединились к слугам по дороге до канала, а там поднялись на борт баржи с грузом зерна. За ними никто не следил.
Только к концу дня Хирург получил известие, что тот, за кем они охотились, исчез.
– Мы проверили везде, – уверял его худосочный человечек с крысиной мордочкой. – В Брюсселе их нет. Никто не знает, куда они делись.
Он нашел Хирурга в арендуемой им комнате укладывающим вещи, словно тот собирался на уик-энд поохотиться.
– Не важно, – отвечал ему Хирург. – Я точно знаю, куда они явятся.
Худосочный, казалось, еще больше съежился.
– И?..
Хирург уложил еще несколько ножей под фальшивое дно своего чемодана.
– Маленький слуга закончил свою жизнь как бесценный источник информации. У графа Грейсчерча было то, что нам нужно. Но слуга не знал, где оно находилось. Однако он смог сказать, что все вещи, которые были у нашего друга на поле сражения, оказались в распоряжении его жены. – Он аккуратно подровнял стопку шейных платков, прежде чем положить их в чемодан. – Я также узнал, что граф собирается совершить самоубийственный поступок – явиться на Уайтхолл, а это значит, что он все еще ничего не помнит. Если бы вспомнил, то и близко не подошел бы к этой улице. – Разгладив одежду, он закрыл чемодан. – Не думаю, что ему это удастся.
Маленький человечек задрожал.
– Как вы можете быть уверены?
Хирург улыбнулся:
– Я уяснил, что он очень любит свою жену.
– Свою жену?
– Ну да. – Взяв с бюро касторовую шляпу, он точным движением водрузил ее на голову. – Что вы думаете о такой цитате, Ферньер: «За нашу глупость всегда платит страданиями кто-то другой»? Подходит для нашего случая, как вы думаете?
Маленький человек нахмурился.
– О чем вы?
Хирург похлопал его по щеке.
– О словах, которые будут вырезаны на прелестном животике женщины, конечно. Графу пора понять, что у его поступков есть последствия.
Может быть, сердце Оливии по окончании путешествия осталось бы незатронутым, если бы путешествие оказалось короче, если бы жизнь на барже не была совершенно обособленной; казалось, время исчезло, прошлого не было, они балансировали по краю неизвестного будущего. Если бы они с Джеком не полагались друг на друга, ощущение опасности стало бы слишком острым.
Может быть, она уберегла бы сердце, если бы они могли найти отдельные койки. Но каюта была маленькой и низкой, и в ней ютилась вся команда. Они с Джеком вынуждены были спать на одном тюфяке.
Они не занимались любовью: не в каюте же с другими людьми, – но прикасались друг к другу. Им было хорошо. Они укладывались по старинке, как ложки в ящике.
И каждый миг этого времени Оливия помнила слова леди Кейт. Прощаясь, герцогиня схватила Оливию за руку, наклонилась к ней и прошептала: «Помните. Это ваш шанс».
Через пять дней они доплыли до Брюгге, это были приятные дни, проведенные за работой бок о бок с настоящими барочниками; они проплывали мимо полей с качающимися колосьями, из деревенек до них доносился звон колоколов, отбивающих время.
– Я не знал, что ты умеешь готовить, – похвалил ее Джек, когда они заканчивали свой первый обед.
Она засмеялась и покачала головой:
– В действительности мы совсем не знали друг друга, правда?
Он нахмурился, а Оливия подумала, что в одежде простолюдина, загорелый, с волосами, растрепанными ветром, он еще красивее.
– Что ты хочешь сказать?
Она сухо улыбнулась:
– Если ты помнишь моего отца, он был самым скупым человеком во всей северной округе. А моя мать никогда не ладила с кухарками. Поэтому чаще всего готовила я.
Что не раз спасало ее в последующие годы. Ей охотно давали работу в тавернах и пекарнях, когда требовались дополнительные помощники, даже когда она носила в себе дитя.
Устраиваясь поудобней на палубе – они наблюдали за отражением в воде идущей на убыль луны, – Джек покачал головой:
– Да. У тебя были замечательные пирожки с персиками.
Между ними царило согласие. Они вместе работали: готовили пищу, занимались уборкой и управляли великолепными золотистыми бельгийскими лошадьми, которые тянули баржу по каналам. Они снова смеялись прежним шуткам, тянулись друг к другу, чтобы вместе смотреть, как встает солнце, или любоваться знаменитыми тремя башнями Гента. Она непростительно начала надеяться, что эта гармония будет продолжаться. Хуже того, она начала предвкушать ее.
