Текст книги "Развратный (ЛП)"

Автор книги: Эй Джей Мерлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

2

Нос, трущийся о мое лицо, в то время как его обладатель дышит мне в ухо, абсолютно нежелателен во всех мыслимых смыслах.

Единственный свет в каюте, когда я открываю глаза, исходит от телевизора, который в данный момент показывает экран, спрашивающий меня, смотрю ли я все еще то, что я смотрела в первую очередь

– Я не сплю, Вулкан, – бормочу я, с трудом веря, что ему снова нужно куда-то идти сегодня вечером.

Разве он не пописал, когда мы вернулись в хижину несколько часов назад?

Быстрый взгляд на мой телефон показывает, что уже почти четыре утра, и я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, прежде чем подойти к двери и открыть ее. Я включаю свет на крыльце, когда Вулкан выходит за дверь, но вместо того, чтобы последовать за ним, я иду в свою спальню, где Аргус смотрит на меня со своего места на моей кровати с балдахином, как будто я только что прервала его сон без причины.

Я не собиралась засыпать в толстовке и леггинсах, да и сейчас это не совсем удобно. Быстро, пока даю Вулкану шанс сделать то, что ему нужно, я снимаю с себя одежду. Когда, наконец, не остаюсь только в лифчике и трусиках, подхожу к окну, выходящему на деревья за хижиной. Если бы моя хижина находилась где-нибудь в другом месте кемпинга, я бы никогда не стояла перед открытым окном, снимая лифчик. Но здесь никогда никого нет, кроме меня. А если бы это было не так, я бы увидела какой-то свет.

Как бы то ни было, я пытаюсь разглядеть Вулкана в свете, льющемся из окна моей комнаты, в то время снимаю лифчик и швыряю его в шкаф, не особо заботясь о том, куда он упадет. Рассеянно я протягиваю руку, чтобы помассировать основание горла, играя пальцами со шрамом, а потом поворачиваюсь и стягиваю трусики. По крайней мере, то, что пес разбудил меня, означает, что остаток ночи я проведу в своих удобных пижамных шортах и свободной футболке.

Мои волосы, свободные от хвоста, хотя на самом деле я не помню, как их распускала, падают мне на плечи и закрывают лицо, когда я наклоняюсь, чтобы взять шорты. Встав, я натягиваю их, не сводя взгляда с окна.

Я тут же замираю.

Это что-то было среди деревьев?

Клянусь, я что-то видела, всего на мгновение. Как отражение света от чего-то блестящего или... чего-то еще?

Я подхожу к окну, запоздало вспоминая, что нужно натянуть футболку, и оглядываю деревья снаружи в поисках чего-нибудь.

Но... там ничего нет. Совсем ничего. Никакого движения. Никакого отражения света.

Может быть, это было просто животное? Мой фонарик и раньше привлекал внимание заблудившегося енота или опоссума. Не было бы безумием думать, что только что произошло то же самое.

Кроме того, Вулкан не производит никакого шума.

Если только кто-то не утащил его в лес.

Эта мысль иррациональна и нежелательна. Я бросаюсь к входной двери и открываю ее, радуясь, что никто не видит меня босиком, с растрепанными волосами, рассыпавшимися по плечам, и в шортах, которые едва прикрывают мою задницу.

– Вулкан?

Он не лает, но и не идет ко мне сразу. Я подхожу к краю и кажется, что я вижу его хвост где-то сзади, в направлении леса.

– Вулкан? – снова зову я, еще дальше выглядывая из-за крыльца.

Хвост оказывается палкой, и мое сердце учащенно бьется в груди, когда я ступаю на асфальт, стиснув зубы от острых обломков камней, которые впиваются в ступни моих ног. Сверчки все еще поют вокруг меня, хотя прямо сейчас они кажутся такими громкими. Я обхожу хижину сбоку, пытаясь обогнуть гравийную дорожку у очага, пока не смогу заглянуть за дом.

Пса там нет.

– Вулкан! – я зову, на этот раз громче, мое сердце замирает в груди.

Я не должна была позволять ему выходить без меня. Я не должна была закрывать дверь и возвращаться. Конечно, я делала это тысячу раз раньше, и Вулкан никогда никуда не уходил. Но на этот раз...

Справа от меня ломается и шуршит подлесок, и я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть Вулкана, выбегающего рысцой из леса, виляющего хвостом и облизывающего рот, как будто только что съел последний кусок пиццы.

С ним все в порядке. Он даже не выглядит расстроенным и смотрит на меня снизу-вверх, продолжая вилять хвостом, как будто он только что провел лучшее в своей жизни время в лесу.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты только что не съел зайца или что-то в этом роде, – бормочу я, сжимая руки в кулаки.

Я поднимаю взгляд, сердце все еще колотится, и позволяю своим глазам обследовать деревья, которые находятся вне досягаемости. Лес здесь очень быстро становится невероятно густым, и потребуется не более дюжины шагов, чтобы заблудиться.

Они также жутковаты сегодня вечером. Хотя я уверена, что это из-за моего собственного бешено колотящегося сердца и страха, а не из-за чего-то реального.

– Ты бы сказал мне, если бы здесь что-нибудь было, верно, Вулк? – бормочу я, проводя рукой по его ушам.

Его хвост снова виляет. Он подходит ближе и встает рядом со мной, успокаивающе прижимаясь к моему бедру, как будто чувствует мое беспокойство.

Мне почти хочется крикнуть. Я хочу спросить, есть ли там кто-нибудь, или даже найти фонарь, чтобы осветить лес. Как бы глупо это ни было. И если я позволю себе сделать это один раз, то у меня действительно будут проблемы.

Я усердно работала над тем, чтобы заставить себя быть менее параноидальной, менее тревожной и менее взвинченной. Я не позволю себе отступить на шесть шагов назад только потому, что в лесу не тихо, а Вулкан отправился на небольшую прогулку в четыре утра

– Давай, – бормочу я, поворачиваюсь и осторожно пробираюсь обратно к крыльцу.

Трудно избежать столкновения с гравием, и на этот раз я гораздо больше обращаю внимание на камни, морщась каждый раз, когда чувствую укол одного из них в ступню.

– Не могу поверить, что ты пытался отправиться на экскурсию в лес в этой долбаной темноте, – говорю я Вулкану, который идет рядом со мной. – Но тебе действительно нужно было так пугать меня, да?

Я открываю дверь, ожидая, пока Аргус отойдет, чтобы я могла войти. Моя служебная собака немедленно обнюхивает мои руки, один раз вильнув хвостом, но я даю ей команду «Стоп» прежде, чем он успевает предупредить меня. Мне нужно все выключить, и я знаю, что немного волнуюсь. Мне будет только хуже, если он все-таки предупредит меня об этом.

Я быстро запираю дверь и выключаю телевизор, затем иду в свою спальню, где все еще горит свет. Вулкан запрыгивает на мою кровать и поворачивается несколько раз, теребя одеяло, чтобы поправить его по своему вкусу.

– Э-э-э, я так не думаю. Ты потерял право спать в одиночестве, когда разбудил меня, – говорю я ему, выключая свет и включив вместо этого подсветку своего телефона.

Я заперла дверь, верно?

Эта мысль останавливает меня на полпути. Мне не нужно было это проверять. Я заперла ее. Я всегда запираю ее.

Но мой мозг начинает нашептывать, что, может быть, только может быть, на этот раз я не заперла ее, и мне следует пойти проверить.

Только в этот раз я молча сдаюсь и возвращаюсь к входной двери, чтобы повернуть ручку раз, другой. Потом в третий раз, просто для верности.

Дверь заперта, но я все равно стою и смотрю на нее.

Просто на всякий случай.

Как будто она собирается открыться прямо у меня на глазах.

Как будто у меня были галлюцинации, что я все это время запирала ее, и, если простоять здесь достаточно долго, я моргну и увижу, как она открывается.

Я снова делаю глубокий вдох и отрываюсь от двери, ненавидя то, как болят мои ноги от беготни босиком, и то, как я устала. У меня такое чувство, что мой разум трещит по краям, и я иду к своей кровати, прогоняя Аргуса со своего места, и со стоном падаю лицом на матрас.

Честно говоря, я, наверное, могла бы заснуть прямо здесь. На самом деле мне не нужно полностью ложиться на кровать. Хотя, я это делаю. И мне почти не нужно накрываться одеялом, ведь рядом с матрасом стоят два радиатора. Пыхтение Вулкана сотрясает постель, и я горячо надеюсь, что он прекратит это где-нибудь перед рассветом, чтобы матрас перестал напоминать одну из вибрирующих кроватей из старых плохих фильмов, которые когда-то были обычным явлением в мотелях по всей Америке.

Волшебные пальчики, верно? Так они назывались. Сейчас это не кажется мне волшебным. Но это не мешает мне заснуть, положив одну руку на живот Аргуса и переднюю ногу, когда он ложится рядом со мной. Его храп наполняет комнату колыбельной, такой же успокаивающей, как тряска Вулкана в постели.

3

Распахнув дверь домика и убрав телефон в карман, я смотрю на небо, которое виднеется между покрытыми листвой ветвями окружающих деревьев, и прищуриваюсь.

Это немного похоже на дождь. Или на обещание медленно надвигающейся бури. Я удивлена, что в последнее время у нас их немного, учитывая, что мы живем около озера, а сейчас апрель. Поговорка ‘Апрельские дожди приносят майские цветы’, кажется, особенно актуальна здесь, в Аркале, но, с другой стороны, у нас и в мае бывает немало штормов.

Я думаю, июнь недостаточно хорошо рифмуется, чтобы использовать его вместо мая.

Аргус и Вулкан бродят по подъездной дорожке, обнюхивают машину, а затем отправляются на траву между деревьями, чтобы заняться своими утренними делами. Пока у меня с собой поводок, на всякий случай, я не собираюсь им пользоваться. Прошло много времени с тех пор, как я использовала его на собаках, пока мы были в кемпинге.

У обоих, конечно, есть идентификационные бирки, свисающие с ошейников, а у Аргуса есть дополнительная серебряная бирка, которая прикреплена к его бейджу с именем и черными буквами поверх красного медицинского креста гласит: СЛУЖЕБНАЯ СОБАКА.

– Давайте, – говорю я им обоим через минуту, запирая дверь дома и засовывая ключи в карман джинсовых шорт, где уже лежит телефон.

На улице теплее, чем я думала, когда одевалась, и я рада, что надела на день легкую толстовку с капюшоном вместо чего-то более теплого. Она застегивается у меня на молнию до шеи, а материал облегающий, почти спандекс по своей структуре.

Однако самое приятное – это отверстия для большого пальца, которыми я пользуюсь, поэтому края рукавов доходят почти до пальцев, а не заканчиваются на запястье. Мои потрепанные кеды Converse завершают наряд, если это можно так назвать, когда все, что я сделала, это полезла в свой шкаф и достала первые попавшиеся вещи.

Всего восемь утра, и большинство отдыхающих в Оук-Крест, похоже, еще спят. Или, по крайней мере, все еще в своих кемпингах. Места в основном предназначены для временных жителей, и ближе ко входу в палаточный лагерь осталось всего несколько готовых площадок для установки палаток, но даже они обычно заполнены туристами на грузовиках и внедорожниках.

Пока я иду, запах походных костров, которые здесь постоянно горят, проникает в мои ноздри, как и аромат готовящегося завтрака, который доносится из тех немногих мест, где я вижу движение.

В основном только любители порыбачить бодрствуют прямо сейчас, учитывая, что ранняя утренняя рыбалка обычно считается лучшей для тех, кто хочет поймать что-нибудь вкусное. Например, большеротого окуня.

Я прохожу мимо медвежьего дерева и едва бросаю на него взгляд, затем поворачиваю направо, чтобы следовать по дороге, которая ведет меня мимо ряда кемпингов, стоявших так близко друг к другу, что я могла бы встать между ними и дотронуться до каждого с каждой стороны, если бы вытянула руки. Кажется, они были здесь целую вечность. Это старые модели, и встроенные в них колоды выглядят почти как часть природы.

Дверь третьего домика открывается, и Бенджамин машет мне рукой, когда выходит и закрывает ее за собой, отчего фонари, висящие на навесе, покачиваются.

– Доброе утро, – приветствует он, подходя к грилю и переворачивая его.

Я никогда не видела кого-то, кто был бы так влюблен в приготовление еды на гриле, как он.

– Доброе утро, Бен, – отвечаю я, махая ему рукой.

Ни одна из собак не подходит к нему, хотя я знаю, что они не испытывают неприязни к человеку. Вулкан просто не настолько общителен, а Аргус обычно прилипает ко мне, как клей.

– Я спущусь домой примерно через час, – говорит он, когда я прохожу мимо, и я киваю в ответ на его слова.

Мне, конечно, все равно, когда он туда доберется. Я работаю в Доме или в походном магазине по утрам в большинстве дней, но я уверена, что он будет вести дела с Пэт и Сэмом, а не со мной. Обычно они обслуживают давних завсегдатаев, таких как семья Бена и Картера.

Сам Дом находится в поле зрения, и с этой стороны его прозвище весьма уместно. Здание выглядит так, будто это мог бы быть жилой дом, с его арочной крышей и окнами. Только решетчатый забор и два входа в ванную с этой стороны выдают это за что-то другое. За туалетом тоже есть черный ход, а в большом белом ящике снаружи – сверчки для ловли рыбы, которые, как я знаю, должно быть, щебечут во время шторма в такую рань.

Однако я не пользуюсь черным ходом. Я захожу сбоку, запах хлорки из бассейна, расположенного ниже по склону слева от меня, сильно бьет мне в лицо. Он откроется к девяти, когда сюда прибудет спасатель, а пока ворота в сетчатом заборе заперты на висячий замок, чтобы никто не смог проникнуть внутрь.

Передняя часть дома такая же уютная, как и боковые. Через большие окна видны полки с припасами внутри, а зона с дверью – это единственное, что, на мой взгляд, неуместно. Все это сделано из толстого стекла, включая дверь, и выгибается вместе с крышей. Другая сторона отделана виниловым сайдингом кремового цвета, который гармонирует с коричневой крышей, и на этой стене тоже есть еще одно веселенькое окно.

Я открываю дверь и свистом отвлекаю Вулкана от птицы, сидящей напротив магазина. Он появляется мгновенно, заходя внутрь вместе с Аргусом, а я следую за ним и позволяю тяжелой двери с грохотом закрыться за нами.

Тот факт, что владельцы так открыты для того, чтобы я взяла сюда обеих собак, означает, что я, вероятно, никогда не покину это место. Они практически настояли на том, чтобы я взяла их с собой, и, казалось, были более чем немного успокоены, когда я привела Вулкана и Аргуса на собеседование.

Ну, если это можно назвать собеседованием. Они наняли меня на месте и показали домик, в который я вскоре переехала.

Когда дверь за мной закрывается, Сэм поднимает взгляд от стойки, где стоит касса, и ее изможденное лицо расплывается в широкой улыбке.

– Доброе утро, Слоан, – приветствует она нежным голосом, в котором слышатся музыкальные нотки.

Мне всегда интересно, пела ли она в прошлой жизни или просто все время так радуется жизни.

– Доброе утро, – приветствую я, наблюдая, как Вулкан подходит прямо и садится рядом со своим вторым любимым человеком в мире.

Сэм откладывает почту, которую просматривала, и обращает все свое внимание на моего пса, опускаясь перед ним на колени, чтобы сказать ему, какой он хороший мальчик, и уделить ему все внимание, которого он явно никогда не получал от меня.

– Мне придется оставить тебя одну примерно на час, – говорит она мне, снова поднимаясь со стоном.

Я знаю, у нее не очень сильные колени, и я рада, что Пэт подарила ей новый навороченный гольф-кар, чтобы она каталась по кемпингу в конце прошлого года. Это сотворило чудеса с ее артритом и немного повысило настроение, ведь у нее есть веселый музыкальный рожок, которым она сигналит каждому, кто попадается ей на пути.

– Это прекрасно, – я беру бутылку воды и подхожу к стойке, чтобы тоже зайти за нее.

Аргус идет со мной, Вулкан же направляется на поиски кровати, которую поставили сюда, чтобы обе собаки могли спать, пока я работаю.

– Что-то происходит?

– О, нет. Ничего плохого. Но ты знаешь, что в прошлом году «двести четырнадцать» пострадал от шторма, – напоминает она мне, называя один из постоянно установленных кемпингов ближе к озеру, который пострадал, когда у нас было то, что мне нравится называть тайфуном в конце прошлогоднего сезона. – Наконец-то кто-то приехал и закончил чинить его. Я бы хотела спуститься туда, чтобы убедиться, что все в порядке, и им не нужна никакая помощь.

Сэм абсолютно самый приятный человек, которого я когда-либо встречала. Она старается помочь как можно большему количеству людей, когда только может, вплоть до того, что, на мой взгляд, должна брать плату за свою помощь.

Ее муж, Пэт, очень на нее похож. Правда, он более тихий. И это делает его не таким уж милым. Соедините это с сильным южным акцентом, вызванным его воспитанием в Аппалачах, и это означает, что многие люди не знают, как понять этого неразговорчивого пожилого человека.

– А, ну да. Может быть.

Я копаюсь в памяти, пытаясь вспомнить, какой именно ущерб был нанесен двести четырнадцатому, но, честно говоря, я не могу вспомнить. Может быть, повреждена крыша? Это довольно обычное дело во время штормов. Или, может быть, разбитая палуба?

– Кто-нибудь регистрируется?

– Может быть, – она задумчиво хмурится. – Вчера вечером, прямо перед закрытием, мне позвонили и сказали, что парень хочет арендовать последний свободный домик на хребте.

Сэм указывает на озеро и домики за лодочным причалом, который находится в конце нашей маленькой бухты.

– Но я не знаю, говорил ли он серьезно.

– Хорошо. Что ж, он все еще открыт. Значит, я просто позволю ему занять его в порядке живой очереди? – спрашиваю я, и Сэм согласно кивает и выходит из-за прилавка, хватая свою легкую куртку с вешалки за ним.

– Как только я вернусь, мы что-нибудь придумаем насчет обеда, – добавляет она, направляясь к двери. – Потому что Рейвен к тому времени тоже будет здесь.

Рейвен, спасатель, живет недалеко отсюда, но ей слишком нравится работать в кемпинге, чтобы бросить. Женщина, которой было под тридцать, взяла на себя заботу о том, чтобы у меня были навыки самосохранения, когда дело доходило до плавания.

Хотя на самом деле находиться в воде не самое мое любимое занятие. Я, конечно, благодарна, но я не уверена, насколько это было необходимо, учитывая, что я не планирую в ближайшее время нырять на середину озера, чтобы кого-то спасать. Или самой оказаться там без лодки, весла или поплавков.

С другой стороны, я думаю, ты никогда не знаешь наверняка.

Дверь за Сэм закрывается, и я откладываю почту в сторону, прежде чем проверить кассу и осмотреть сам магазин. Нам должны доставить еще одну партию вещей. Много вещей, но у нас все еще недостаточно запасов, учитывая, насколько мы заняты в разгар сезона.

Через несколько минут дверь открывается, заставляя меня поднять глаза. Я вижу незнакомку. Женщина с сожалением улыбается, как будто она каким-то образом беспокоит меня и подходит к стойке, чтобы осторожно положить на нее руки.

– Не могли бы вы сказать мне, как добраться до пристани для яхт Колидейла? – тихо спрашивает она, голосом чуть громче шепота.

Я моргаю и одариваю ее своей лучшей улыбкой обслуживания клиентов, кладу руки на стойку и растопыриваю пальцы.

– О, конечно. Это не проблема. Так что вы уйдете обычным путем, – я указываю на холм, который спускается вниз сразу за Домом, а затем снова поднимается напротив нас. – Затем поверните направо. Как только вы попадете в небольшое подобие центра Аркалы, примерно в пяти милях отсюда, вы начнете видеть указатели на неё. На первом светофоре поверните направо, следуйте по этой дороге, и это примерно в четырех милях в ту сторону, затем поверните еще раз направо.

– Хорошо. Вы не знаете, есть ли у них что-нибудь в наличии сегодня? – она убирает руки и оглядывается по сторонам, ее взгляд останавливается на футболках, висящих на стене, на каждой из которых где-то на ткани большими буквами написано: Кемпинг "Оук-Крест".

– К сожалению, я этого не знаю, – говорю я. – Мы вообще с ними не связаны. Но...

Я наклоняюсь вперед и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на стеллаж с брошюрами, который стоит на прилавке, сразу за магнитами, на которых также написано название кемпинга.

– Вот, пожалуйста. Их номер телефона указан здесь, и как проехать, на случай, если я не очень хорошо объяснила дорогу.

Я была там, и добраться туда несложно, но я научилась не недооценивать, как легко люди лажают, когда они куда-то едут.

Блондинка с улыбкой берет брошюру и прикрывает рот рукой, зевая.

– Хорошо. Спасибо. Я действительно ценю это.

Ничего не купив, она возвращается к двери и выходит, не сказав больше ни слова.

– Не за что, – говорю я в пустоту, наклоняясь, чтобы взять с прилавка почти пустую миску с водой.

С ней в руке я иду в заднюю комнату, где находится небольшая зона отдыха, чтобы ополоснуть ее, а потом набрать свежей воды. Дверь, естественно, открывается в тот же миг, и я кричу, набирая воду:

– Секундочку!

Мгновение спустя я выключаю воду и беру почти полную миску, возвращаясь в основное помещение магазина.

– Извините за это, – говорю я, мельком замечая мужчину, разглядывающего стену с фотографиями людей, которые поймали что-то впечатляющее в озере и вернулись сюда, чтобы сфотографироваться.

На данный момент некоторые фотографии старые и потертые, и я внутренне съеживаюсь, ожидая того дня, когда кто-нибудь прикоснется к одной из них, и она мгновенно превратится в пыль.

Я захожу за прилавок и останавливаюсь, не сводя глаз с собачьей кровати, где лежит только Аргус, постукивая хвостом по земле.

Где, черт возьми, Вулкан?

Ставя миску, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть назад, и мои глаза мгновенно находят и останавливаются на моей свирепой, анти-социальной сторожевой собаке.

Которая в данный момент сидит рядом с мужчиной и облизывает его руку, в то время как другой рукой мужчина потирает ему уши.

– Эмм, – я смотрю на них, моему мозгу требуется минута, чтобы переварить это.

Это мило… действительно мило, но странно. Как что-то из романтического сериала, после просмотра которого я засыпала минут на двадцать.

Затем мужчина поднимает взгляд, и он выглядит как персонаж мрачного романтическо-эротического фильма, который я смогла бы найти только в Интернете или через платный доступ.

– Ничего, если я его поглажу? – спрашивает он мягким голосом, немного выше, чем я ожидала.

Он похож на человека, который может с легкостью рычать, как бы странно это ни звучало, поэтому слышать его мелодичный и дружелюбный голос кажется... Даже не знаю...

Очевидно, я никогда не встречала его раньше. И все, что я могу делать, это стоять здесь и смотреть на его темные вьющиеся волосы, которые на макушке подстрижены длиннее, чем по бокам, и удивляться, почему у этого мужчины ресницы лучше, чем у большинства женщин, которых я встречала.

– Эээ, уверены? – говорю я, пожимая одним плечом. – Обычно он не такой дружелюбный. Наверное, я удивлена, что он на вас набросился.

Его улыбка становится шире.

– Может, он просто отлично разбирается в людях, и я ему нравлюсь? – он усмехается, карие глаза весело блестят.

– Конечно.

Честно говоря, Вулкану даже не нравятся люди большую часть времени, если только они его не накормили. И только тогда, когда ему дадут что-нибудь действительно вкусное, например, курицу. Сэм, какой бы милой она ни была, пришлось завоевать его таким же образом, еще тогда, когда я только начинала здесь работать.

Так что для него просто подойти к этому парню – сюрприз.

– Я звонил вчера вечером.

Мужчина выпрямляется и идет к стойке в сопровождении Вулкана, который садится рядом с ним, когда незнакомец останавливается по другую сторону приподнятой плоской поверхности. Он снова опускает взгляд, улыбается и возвращает Вулкану руку, чтобы немецкая овчарка могла нежно облизать ее.

Как чертовски странно. Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что он уже встречался с моей собакой раньше. Но я, конечно, никогда в жизни не видела этого парня.

– И мне, безусловно, следовало забронировать домик, который, по словам владельцев, был свободен, но я не был уверен, – признается мужчина, слегка, почти извиняющимся жестом пожимая плечами. – Я просто не был уверен, что это то, чего я хотел.

– Но вы уверены сегодня? – спрашиваю я, гадая, что могло измениться за одну ночь.

Он кивает один раз, его глаза находят мои и удерживают мой взгляд.

– Я абсолютно уверен, – сообщает он. – Это что-то вроде скрытой жемчужины озера Колидейл, понимаете?

– Это довольно симпатичный кемпинг, – соглашаюсь я. – И вам повезло, поскольку никто еще не пришел снимать этот домик.

– Наверное, мне повезло больше всего. – посмеивается мужчина, – у меня с собой еще и лодка. Квитанция о прохождении дока является дополнительной?

– Нет, это включено, – говорю я ему, борясь с желанием вытянуть шею, чтобы выглянуть в окно и посмотреть, что у него за лодка.

Иногда я удивляюсь тому, что люди привозят сюда, хотя и не так часто. В большинстве случаев это просто рыбацкие лодки, катера, водные мотоциклы и кое-где разбросанные понтоны, для которых потребовалось бы место побольше.

– Что это за лодка? – спрашиваю я.

– Скоростной катер. Сойдет и обычное место, – говорит он мне, как будто уже тысячу раз говорил об этом. И, возможно, так оно и было.

– Идеально, – на компьютере я открываю страницу аренды последнего домика и протягиваю руку за спину, чтобы взять маленькую резиновую связку ключей, которая прикреплена к ключу от причала. – Итак, вы будете жить в шестом домике. Это самый дальний из них, вон там.

Я указываю на стекло передней стены и, подняв взгляд, вижу, что он смотрит на меня вместо того, чтобы смотреть туда, куда я показываю. Мягкая, дразнящая улыбка скользит по его губам, и я прищуриваюсь в замешательстве.

– Вон там, – повторяю я ему на случай, если он запутался.

– У вас глаза двух разных цветов, – слова звучат как восхищение.

Как будто это какой-то дополнительный бонус, которого он не ожидал.

– Эээ, да, – отвечаю я, моргая в легком удивлении.

Обычно это то, что люди комментировали, но никогда они не выглядели такими взволнованными.

– Это называется...

– Гетерохромия, – перебивает он, затем хмурится. – Извините. Мне не следовало вас прерывать. Это действительно красиво.

– Обычно люди думают, что это странно, потому что этот глаз намного светлее, – признаюсь я, постукивая пальцем прямо под своим голубым глазом.

– В этом нет ничего странного, – уверяет он, все еще выглядя взволнованным. – В любом случае, мне жаль. Продолжайте рассказывать мне о домике, пожалуйста.

– Это в конце вон того ряда, – на этот раз он послушно смотрит туда, куда я показываю. – Следите за холмом, который обрывается. Я знаю, что он чертовски крутой. Технически это семейный коттедж, поэтому на втором этаже есть кухня и гостиная, а также две спальни и ванная комната. Наверху находится мансарда с двумя односпальными кроватями.

– Тогда мне, очевидно, придется спать каждую ночь в новом месте, – усмехается мужчина и поворачивается, чтобы снова посмотреть на меня. – Чтобы посмотреть, какая кровать лучше.

Это не тот ответ, которого я ожидаю, и он вызывает у меня тихий смешок, когда мой рот растягивается в полуулыбке.

– Как долго вы здесь пробудете?

– О, хмм, – он откидывается на пятки, кладя руки на стойку, и когда я смотрю вниз, то с удивлением вижу, что костяшки его левой руки покрыты татуировкой, как и тыльная сторона ладони, и она продолжается под рукавом куртки.

Интересно, как далеко она заходит?

– Давайте договоримся... На десять дней? Мои друзья говорят мне, что мне действительно нужен отпуск, так что, думаю, на этот раз я им поверю.

– Хорошо, – на меня это никак не влияет, и я записываю это на страницу, которую открыла. Я, конечно, не буду возражать смотреть на него целых десять дней. – Как вас зовут?

– Вирджил Олсен. А вас?

Он что, флиртует со мной? Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него, и его взгляд, встречающийся с моим, в сочетании с его мягкой улыбкой, заставляет мой желудок скручиваться от чего-то похожего на предвкушение.

Глупая девчонка, говорю я себе. Он просто дразнится. Ты его даже не знаешь. Он может быть странным или что-то в этом роде. Ну, еще более странным, чем ты.

– Слоан, – отвечаю я. – Способ оплаты?

Он достает из бумажника кредитную карточку, которая с размаху ложится на стойку. Я набираю цифры, время от времени поглядывая на него, пока он смотрит в окно на то, что видно из палаточного лагеря.

– Сколько вам лет? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал по-деловому.

Мне не нужно узнавать такие детали. Мы сдаем квартиру любому человеку старше двадцати одного года, и он должен быть старше этого, по крайней мере, на пару лет. Хотя его красивое лицо с резкими чертами и пухлые губы сбивают меня с толку.

Его глаза находят мои и слегка прищуриваются, как будто он собирается ответить на мой вопрос и понять, почему я спрашиваю.

– Мне только что исполнилось тридцать, – отвечает Вирджил после короткой паузы. – А что? Если я скажу, что у меня сегодня день рождения, получу ли я скидку? Или вы запрыгнете на этот прилавок и споете мне?

– Нет, – фыркаю я. – Ни за что.

Я опускаю голову и снова печатаю на клавиатуре, как будто мне для чего-то нужно было узнать его возраст, затем возвращаю ему карточку. Прежде чем я успеваю пошевелить рукой, его покрытые татуировками загорелые пальцы опускаются на мои, удерживая меня так на секунду.

– Спасибо, Слоан. – говорит он, его голос становится немного глубже и мрачнее, когда он произносит это.

Он издевается надо мной. Очевидно, что это так, и я смотрю на него, сжав губы, чтобы оценить выражение его лица.

Хотя то, что я нахожу, – это всего лишь вежливая, дружелюбная улыбка и почти ничего не выражающее лицо. Как будто он просто какой-то приятный, пустоголовый аниматроник, исполняющий свои обязанности.

Если уж на, то пошло, это немного жутковато.

Я высвобождаю свою руку из его и беру ключ из-под прилавка. Убедившись, что он правильный, кладу его на прилавок.

– Один ключ подойдет? – спрашиваю я, поднимая на мужчину взгляд.

– Конечно. Вам нужно что-нибудь еще?

Я качаю головой и снова протягиваю к нему ключ от дока.

– В домике должно быть все необходимое, но, если нет, вы можете спуститься или позвонить, – предлагаю я. – И один из нас может принести вам вещи наверх. Вулкан?

Услышав свое имя, собака оставляет ногу Вирджила и возвращается, чтобы проскользнуть за прилавок, опираясь на мою ногу и тяжело дыша.

– Твои собаки очаровательны, – говорит он мне и кладет в карман визитку. – Увидимся позже, Слоан.

Странно, как он произносит мое имя. Как будто ему нравится произносить его. Или как будто он знает меня. Я этого не понимаю.

– Приятного пребывания. И, э-э, надеюсь, вам понравится домик, – отвечаю я, наблюдая за ним, пока он полностью не выходит из здания.

Когда он уходит, я поворачиваюсь и хмуро смотрю на Вулкана, прижимая руку к бедру.

– Что за черт? – спрашиваю я, игриво поглаживая его по морде. – Почему он тебе так нравится, а?

Конечно, моя овчарка не отвечает, но он поворачивает голову, чтобы засунуть мою руку в рот и обслюнявить ее.