Текст книги "Развратный (ЛП)"

Автор книги: Эй Джей Мерлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

21

Если мое сердце забьется еще сильнее, я боюсь, что оно совсем выскочит из груди.

То ли он просто знает, то ли это очевидно, но Вирджил накрывает мою руку своей, когда мы садимся в грузовик, и на его лице появляется легкая улыбка.

– Все будет хорошо, – обещает он. – Для нас. Не для твоего отчима.

– Замечательно, – бормочу я, надеясь, что меня не стошнит.

Я не люблю его. И я не чувствую себя виноватой из-за надвигающейся кончины Энтони.

Он этого заслуживает. Он не был хорошим парнем до моей мамы – эту деталь мы узнали после того, как он попал в тюрьму – и он не очень хороший человек сейчас.

Я делаю еще один вдох, втягивая воздух в легкие, как воду. Черт, кислород даже ощущается как вода.

– Ты хочешь, чтобы мы ушли? – на улице темно, и я едва могу разглядеть лицо Касса. – Мы могли бы обо всем позаботиться. Тогда ты сможешь остаться с ней.

Вирджил выдерживает мой пристальный взгляд, размышляя.

– Все в порядке, – говорю я, понимая, как ему не терпится это сделать.

Я знаю, что он хочет кусочек Энтони, и я уверена, что он с удовольствием выследил бы его, чтобы заполучить это.

– Ты можешь идти...

– Давай сделаем это, – соглашается Вирджил, отстегивая свой и мой ремни безопасности. – Почему бы вам двоим не зайти и не обезопасить все, а мы войдем, когда вы закончите?

Рен и Касс открывают свои двери. Внутренние фары грузовика включатся, и в зеркале я вижу блеск большого мачете, которое Рен берет с сиденья.

– Все действительно хорошо, – бормочу я, повторяя свои слова. – Я знаю, ты хочешь...

– Я хочу тебя, – утверждает он. – Я хочу сидеть здесь с тобой и ждать, пока они закончат.

Двери грузовика тихо закрываются за Кассом и Реном, и свет снова гаснет.

– Я обещаю, Слоан. Нигде я не хотел бы быть больше, чем здесь.

– Но я думала, ты хочешь... ну, ты понимаешь. Быть собой и схватить его или что-нибудь в этом роде?

Но Вирджил только качает головой и наклоняется вперед, чтобы коснуться своими губами моих.

– Все прекрасно, – говорит он. – Ты важнее любого, кого я хочу убить.

– Насколько это романтично? – я не уверена, что это романтично, но я собираюсь притвориться, что так и есть.

– Это самое романтичное, что у меня когда-либо было. Расслабься, принцесса, – он мягко толкает меня обратно на сиденье; его пальцы щекочут тыльную сторону моей ладони. – Нам просто нужно подождать. Совсем немного.

– Сколько прошло времени?

В тусклом свете далекого уличного фонаря я едва вижу, как он улыбается, откидываясь на спинку своего сиденья. Его рука так и не отпускает мою. Он рисует восьмерки на моей коже, затем переключается на непостижимые узоры. Его глубокие вдохи становятся медленными и ровными в тишине грузовика.

Проходит не больше десяти минут, может быть, пятнадцати, когда его телефон вибрирует на консоли. Вирджил двигается легко, почти лениво, и подносит его к лицу, чтобы прочитать сообщение.

– Хочешь пойти? – спрашивает он, пряча телефон в карман своей толстовки.

Я едва не говорю "нет". Я не хочу уходить. Я желаю остаться прямо здесь и ждать его триумфального возвращения.

Но вместо этого я делаю глубокий вдох и говорю, по какой-то безумной причине:

– Да. Я ... я хочу. Можно?

– Конечно, можно.

Он выходит, и я делаю то же самое, быстро подходя и становясь рядом с ним, когда он закрывает дверь и запирает ее. Все так же быстро я следую за ним, как будто я привязана к его тени и пытаюсь раствориться в ней.

Что касается Вирджила, то он ни разу не замедляется. Он всегда выглядит уверенным в себе.

«Это безумие» – все, о чем я могу думать. Это безумие, потому что мы не проводили полной проверки. Мы не собрали причин или доказательств. У нас нет настоящей причины.

Но вот я здесь, следую за своим парнем, чтобы убить своего отчима.

Должно быть, я чертовски спятила.

Парадная дверь маленького обветшалого дома открывается, и мы просто проходим, как будто нам суждено там быть. Как будто Энтони Мерфи пригласил нас внутрь.

Мои шаги замедляются, и я оглядываюсь, понимая, что это, должно быть, место, которое он снимает. Не может быть, чтобы он купил всю эту мебель за такой короткий промежуток времени. Он также ни в коем случае не украшал это место.

Мы поворачиваем за угол, и мое сердце чуть не падает, когда я вижу своего отчима, привязанного к стулу посреди комнаты. Мебель сдвинута в стороны. Касс и Рен прислоняются к противоположным стенам. Их лица скрыты тенью.

Мой отчим поднимает голову на звук моих шагов.

– Слоан? – выдыхает он, слова немного невнятны из-за распухших губ и сломанного носа. – Слоан, это ты? Вытащи меня отсюда. Скажи им, чтобы остановились!

– Нет, – шепчу я, на самом деле, не собираясь этого делать.

Я продвигаюсь дальше в комнату, глядя на него сверху вниз, в то время как мой желудок скручивается от нервов.

Но я не испытываю к нему жалости. Я нервничаю из-за этой ситуации.

– Я просила тебя оставить меня в покое, – тихо говорю я, тщательно подбирая слова. – Я просила тебя так много раз. Но ты хочешь пойти и угрожать маме, – я качаю головой. – Тебе не следовало приходить и искать меня, Энтони. Тебе нужно было просто выйти из тюрьмы и оставить нас в покое.

– Тебе нужно было понять, что все это было ошибкой. Мне нужно убедить тебя, чтобы я мог убедить твою маму…Слоан, вы двое были лучшим, что когда-либо случалось со мной.

– Ну, ты был худшим, что когда-либо случалось с нами.

Тишина звенит между нами. Вирджил крадется вокруг него, становясь у него за спиной. Когда он вытаскивает ужасно острый нож из кобуры на спине, его глаза встречаются с моими. Энтони пытается взглянуть на него, но не может.

– Прекрасно… – шепчет Энтони, нервно облизывая губы.

Он дергает за веревки, удерживающее его, и безуспешно пытается освободиться.

– Я уйду. Я больше не вернусь, ясно? Ты высказала свою точку зрения.

– Лжец, – я удивлена неистовым разочарованием, прозвучавшим в этом слове.

Удивлена, потому что я говорю серьезно. Я знаю, что он этого не сделает.

– Ты всегда будешь возвращаться. Ты как жалкий, убогий таракан. Ты просто не оставляешь нас в покое, – я сжимаю руки в кулаки, чтобы скрыть их дрожь. – Я хочу, чтобы ты ушел, но, похоже, это произойдет нелегким путем.

Делая глубокий прерывистый вдох, я добавляю:

– Я просто хочу кое-что узнать. Пожалуйста. Скажи мне правду, и...

Я понимаю, у него есть все причины лгать, чтобы спасти свою шкуру. Мне нужно, чтобы правда была аппетитной. Мне нужно, чтобы она стоила того.

– Скажи мне правду, и я не позволю им убить тебя.

– Ты обещаешь? – спрашивает он, и я почти ухмыляюсь от сходства с тем, о чем я столько раз спрашивала Вирджила раньше.

Я пожимаю плечами, пытаясь сделать вид, что согласна с ним.

– Да, Энтони. Я не хочу, чтобы ты умирал. Я не убийца. Клянусь, что, если ты скажешь мне правду, я заставлю их отпустить тебя.

Никто из мужчин не делает ничего. Они просто смотрит на меня с интересом.

Они знают, что я лгу. Для них это очевидно. Вероятно, так же очевидно, как и для меня. Никто в этой комнате ни за что не поверит в это, поскольку мы зашли так далеко…

Как Энтони.

– Прекрасно. Задавай свой вопрос. Обещаю, что скажу тебе правду.

– Почему ты забрал меня из школы в тот день?

Я уверена, что знаю. После всех этих лет я, конечно, пришла к собственному выводу. Но я хочу услышать это от него.

Энтони делает глубокий вдох и настороженно переводит взгляд с Рена на Касса. У обоих в руках клинки, хотя у Касса они намного меньше, чем настоящее мачете в руке Рена. Затем он снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Потому что я знал, что это причинит боль твоей маме, – бормочет он. – Я знал, что это причинит ей боль, и я думал, что это будет означать, что ей придется порвать документы о разводе. Я не мог ясно мыслить. Я был пьян. Я подумал, что если бы я мог просто увести тебя подальше от ее лжи и яда, то ты смогла бы увидеть мой взгляд на вещи и переубедить ее.

Его взгляд на вещи? Как будто он не потратил недели, изводя ее и меня словесно и отчасти физически, прежде чем мама нашла в себе силы сказать «хватит»?

– Почему ты решил убить меня? – мой голос дрожит.

Я не хочу спрашивать, но мне нужен ответ. Мне нужно знать, что я была права все эти годы.

Он снова смотрит на двух мужчин.

– Поклянись, что, если я скажу тебе, ты не позволишь им убить меня, – скулит он.

Я дарю ему самую фальшивую, самую ободряющую улыбку, на какую только способна.

–Я обещаю. Они этого не сделают. Они просто хотели помочь мне напугать тебя. Просто скажи мне правду и...

– Чтобы отомстить твоей матери! – выплевывает он. – Мне было наплевать на тебя. Прости, Слоан, но это правда. Я хотел отомстить ей, и единственный способ, который я знал, был через тебя. Я был пьян, – он использует это как оправдание, но это только разжигает мой гнев. – Ты была всего лишь ребенком, появившимся из-за романа, который у нее был. Я мог бы дать ей настоящую семью.

У меня кровь стынет в жилах. Я никогда никого не ненавидела так сильно, как сейчас его, и позади него Вирджил со вздохом сдвигается с места.

– Ты закончила? – спрашивает он, не сводя с меня глаз. – Тебе не нужно слышать его желчь. Он ничто, Слоан.

Он ничто.

Он действительно ничто.

– Да, – заявляю я, сжимая руки в кулаки так сильно, что ногти больно врезаются в ладони. – С меня хватит. Ты можешь делать все, что захочешь.

Глаза Энтони расширяются, лицо искажается от страха.

– Ты сказала...

– Я солгала, – холодно говорю я. – Это то, в чем я становлюсь лучше на самом деле. Я, блядь, солгала, и что ты собираешься с этим делать? – мой рот кривится в усмешке, когда Вирджил встает за спиной Энтони, приставляя нож к его горлу и запуская руку в латексной перчатке в волосы ублюдка. – Подать на меня в суд?

У Энтони нет возможности ответить.

У моего отчима появляется возможность только ахнуть. Его рот растягивается в форме буквы "о", когда Вирджил, откинув его голову назад, проводит лезвием по его горлу так, что кровь брызжет вверх и приземляется в нескольких футах от моих ботинок.

Я думала, что меня стошнит. Я думала, что вид его хватающего ртом воздух из разорванного горла заставит меня упасть на колени или на глаза, навернутся слезы. Я думала, что мне, по крайней мере, будет не все равно,..

Но мне все равно.

Мне на него наплевать. Мои глаза прикованы к зрелищу передо мной, и я никак не могу отвести взгляд.

Наконец, когда Энтони перестает задыхаться, и Рен перекидывает его тело через плечо, Вирджил убирает клинок в ножны и подходит ко мне, чтобы нежно убрать выбившиеся волосы с моего лица.

– Хорошая девочка. Я всегда знал, что в тебе это есть.

22

Дверь за мной закрывается, и я смотрю на миниатюрную люстру в фойе – слово, которое я никогда не думала, что смогу использовать.

– Вау, – говорю я, лишь наполовину обращая внимание на Вулкана, который натянул поводок, чтобы поприветствовать Вирджила, выходящего из кухни. – Сколько ты заплатил за это? И, кроме того, за это хорошо платят репортерам?

Дом ни в коем случае нельзя назвать особняком. И я сомневаюсь, что цены на недвижимость в Аркале такие же завышенные, как где-нибудь вроде Акрона или Цинциннати. Но все же. В доме должно быть, по меньшей мере, три спальни и, вероятно, не менее двух с половиной тысяч квадратных футов.

Это дом для семьи, а не для одного человека.

Даже если этот человек – Вирджил.

– Работа репортером оплачивается... довольно неплохо, – признает Вирджил, спуская Вулкана с поводка. – Могу я отпустить Аргуса? – спрашивает он, держа руку на поводке, когда я поворачиваюсь, чтобы осмотреть комнату вокруг меня.

– Да, конечно. До тех пор, пока они устроят беспорядок.

Я сомневаюсь, что они собираются это сделать. Они не устраивают беспорядок, и ни один из них не является грязным. Но они собаки, и это новый дом. Так что…

– Я уверен, что мы устроим больше беспорядка, чем они когда-либо смогут, – усмехается Вирджил, отстегивая Аргуса.

Я даю ему команду, и пес убегает, чтобы последовать за своим другом. Сейчас ему не нужно беспокоиться обо мне.

– Тебе надоела моя хижина? – фыркаю я. – Ты планируешь устраивать здесь вечеринки с ночевкой по выходным?

– Ну, да, – он манит меня согнутыми пальцами, и я достаточно легко следую за ним по дому.

Это впечатляет. Как я и думала раньше, не особняк, но все равно это хороший одноэтажный дом с открытой планировкой и тремя спальнями. Тут есть мебель, поэтому я задаюсь вопросом, покупал ли Вирджил или она уже была здесь, но не спрашиваю. Мой парень открывает холодильник и указывает на него жестом, как на что-то примечательное.

– Это настоящая еда, – говорит он мне с весельем во взгляде. – Не замороженная. Настоящая, сырая еда.

– Не думала, что ты умеешь готовить, – говорю я, усаживаясь на один из барных стульев. – И меня больше интересует твоя спальня, чем твой холодильник.

– Интересуйся всем этим, – он закрывает холодильник и идет в кладовую.

– Я поняла. Тебе не нравится, что я ем замороженные продукты. Я поняла, – поддразниваю я

Он снова манит меня за собой и ведет по коридору мимо столовой, где вдоль одной стены расставлены собачьи миски, уже наполненные водой. Это на удивление продуманно. Я замедляюсь, чтобы как следует осмотреть столовую. Мое внимание привлекает еще одна мини-люстра.

– Ты идешь? – зовет он, возвращаясь, чтобы взять мою руку в свою. – Потому что мы еще не в спальне.

Откуда-то из глубины дома доносится лай Вулкана, и мне интересно, нашли ли они с Аргусом повод для ссоры.

Ну, я предупредила Вирджила. Если что-нибудь сломается, или они съедят одну из его рубашек, то это его вина.

– Хорошо, хорошо, – я следую за ним, не имея другого выбора, поскольку его рука обхватывает мое запястье

Он не открывает дверь в большую, главную спальню дома. Кровать и пристроенный к ней шкаф с множеством полок для хранения впечатляют. Как и ванная комната, примыкающая к дальней стене, где установлены душ и джакузи.

– Ты, должно быть, заплатил за это целое состояние. Ты сейчас на мели? Ты хочешь сказать, что собираешься устроиться на работу секс-работником? – это шутка, и он смеется над ней.

– Да, принцесса. Именно это я и собираюсь сделать.

Прежде чем я успеваю ответить, он притягивает меня ближе, чтобы толкнуть меня на большую кровать и забраться на матрас позади меня. Я переворачиваюсь на спину и умудряюсь скинуть туфли, чтобы они не попали на его красивые, чистые простыни.

Вирджил, который все еще носит свои ботинки, как язычник, переползает через меня, пока не оказывается прямо надо мной, обхватив меня руками и бедрами и пристально глядя на меня сверху вниз.

Моя улыбка слегка увядает, когда я смотрю на него. Мои руки лежат на подушках надо мной.

– Что? – шепчу я. – Что случилось?

– Ничего, – выдыхает он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – Ты знаешь, как сильно мне нравится, когда ты подо мной. В этом случае... – он оглядывается, затем пожимает одним плечом. – Я уже несколько дней хотел привести тебя сюда, принцесса. Прямо в мой дом, в мою постель, где тебе самое место.

– Я все еще не могу поверить, что ты купил дом в Аркале.

– Мне предложили здесь работу, – мгновенно отвечает он, как будто подготовил ответ задолго до моего прихода сюда. – Акрон сейчас для меня немного проблематичен. Поэтому мне нужно место, где я смогу переждать дольше, чем на десять дней пребывания в коттедже.

Он протягивает руку и обхватывает мой подбородок пальцами, проводя большим по нижней губе.

– Почему бы тебе не остаться здесь, со мной?

– На сегодняшний вечер? – я прикусываю его большой палец.

Мое сердце бешено колотится в груди. У меня такое чувство, что он имеет в виду не только сегодняшний вечер.

У меня такое чувство, что он имеет в виду гораздо, гораздо большее.

– Сегодня вечером. Завтра. Столько, сколько захочешь. Дом достаточно большой, даже если тебе нужна отдельная комната. Черт возьми, ты могла бы снять две комнаты. И это всего в нескольких милях от твоей работы.

Мое сердце трепещет, как маленькая птичка, в груди, а губы приоткрываются, когда я смотрю на него, внезапно занервничав так же, как и в первый раз, когда он ворвался ко мне.

– Ты просишь меня переехать к тебе.

– Да, – соглашается он без колебаний.

Он тоже выглядит немного неуверенным. Как будто он не может понять, что я собираюсь сказать. А ведь он раньше говорил, что меня легко прочесть.

– Я знаю тебя две недели, – напоминаю я ему, обвивая руками его шею. – Две недели, Вирджил. И ты хочешь, чтобы я переехала к тебе? Тебе не кажется, что это звучит безумно?

– Многие вещи, которые обычно кажутся мне безумными, таковыми не являются, – он поворачивается, чтобы поцеловать мою руку: теплые губы касаются моей кожи. – Это определенно одна из них.

Я не уверена. Голос разума звенит, взывая ко мне. Не то чтобы я не хочу. Я просто нервничаю. Я боюсь.

Я не знаю, что бы это значило для меня, если бы я действительно переехала сюда с ним.

– Я… – я не хочу его разочаровывать.

Мое трепещущее сердце наливается свинцом, но прежде, чем оно успевает забиться быстрее, Вирджил сильнее прижимает большой палец к моей губе, и мягкая улыбка растягивает его губы.

– Не сейчас. Я не хочу принуждать тебя, принцесса. Я всегда буду здесь. И если это означает, что ты здесь только для ночевок и по-прежнему живешь в коттедже? – он пожимает одним плечом. – Я не возражаю.

– Ты действительно не возражаешь?

– Вовсе нет. Ты была создана для меня, Слоан. И, да, возможно, это кажется немного безумным с моей стороны, поскольку мы знаем друг друга всего четырнадцать дней.

Он нависает над моим телом. Инстинктивно я обхватываю его поясницу ногами, прижимаясь бедрами к его. Он хочет меня…

– Ночевки, – говорю я, улыбаясь ему. – Я здесь, по крайней мере, для ночевок. Но я не собираюсь учиться готовить только потому, что тебе не нравятся мои замороженные продукты.

– Так мы позволим Джеду переехать ко мне? – предлагает Вирджил, нежно целуя меня. – Говорю тебе, он потрясающий повар.

– Ночевки, – повторяю я, потому что не хочу, чтобы у него сложилось неверное представление, что он может подкупить меня хорошей едой.

ЭПИЛОГ

– Проснись, принцесса. Мы, блядь, еще не закончили.

Его пальцы погружаются в меня глубже, и я открываю глаза, лишь наполовину осознавая, что закрыла их.

– Сколько времени пройдет, прежде чем это перестанет быть «вечеринкой с ночевкой», и ты просто будешь здесь жить? – голос Вирджила звучит как низкое мурлыканье, когда он продолжает трахать.

Я не могу ответить, потому что мои губы закрыты кляпом, и мои зубы впились в него, как в жевательную игрушку.

Я стону, когда его пальцы выскальзывают из меня и резко проникают обратно. Лезвие ножа, который был отброшен в сторону несколько минут назад, внезапно снова касается кожи на внутренней поверхности моих бедер. Мои руки сжимаются в мягких наручниках, которые удерживают меня на месте.

Я не могу пошевелиться, даже если захочу.

– Я должен тебе сказать.

Кончик ножа впивается в мою чувствительную кожу ровно настолько, чтобы это было почти болезненно. Затем он снова исчезает, и вместо этого рот Вирджила оказывается там же, покусывая мое бедро.

– Ты здесь уже некоторое время, и не похоже, что ты уйдешь в ближайшее время.

Я хочу напомнить ему, что он продержал меня здесь большую часть дня, прикованной наручниками к его кровати, пока получал от меня все, что хотел.

Пока что это привело к трем раундам, в которых он трахал меня слишком медленно и слишком дразняще.

Я ненавижу это.

Я вскрикиваю и громко стону, когда его пальцы неожиданно заменяются членом. Вирджил со стоном погружается в меня, опираясь на руки, так что мы оказываемся почти лицом к лицу.

Мои колени приподнимаются. Одна нога обвивается вокруг его. Я всхлипываю и смотрю на него поверх кляпа широко раскрытыми глазами.

– Мне всегда так хорошо с тобой, принцесса, – мурлычет он, кладя руку мне на бедро, когда наши тела сливаются. – Как будто ты действительно создана для меня. Ты, блядь, идеальна. Моя идеальная, милая, маленькая, распутная принцесса.

От его слов меня снова пробирает дрожь, и я закрываю глаза. Он начинает двигаться интенсивнее. На этот раз я не могу удержаться от вскрика. Я все еще очень чувствительна ко всему остальному, что мы сделали сегодня.

– Я груб с тобой? – спрашивает он.

Его толчки ускоряются еще. Я едва могу вынести их…

– Я слишком груб со своей принцессой?

Мне нравится, когда он меня так называет. А почему бы и нет? Как это может не нравится, когда его голос так заводит?

Но я все равно киваю, открывая глаза. Медленная ухмылка расползается по его губам, и он приподнимается достаточно, чтобы осторожно положить руку мне на горло, стараясь не давить сильно.

– Ну, это очень плохо, не так ли? Я ничего не могу поделать с тем, насколько сексуально ты выглядишь подо мной. Хотя я не могу решить... – он выходит из меня и резко врезается обратно, из-за чего я протяжно стону. – Нравишься ли ты мне больше такой или на коленях. Что ты об этом думаешь?

Мой ответ – долгий громкий стон.

Так трудно не кончить, когда он снова и снова держит меня на взводе последние несколько минут.

– Я знаю, я знаю, – сладко воркует он, кладя руку мне на щеку. – На самом деле я просто хуже всех. Только, я не думаю, что ты так уж сильно возражаешь. Ты собираешься кончить за мной? Хм? Ты собираешься кончить, пока я буду трахать твою киску в четвертый раз? Ты была создана для этого, не так ли? Создана для того, чтобы я с ней играл. Должно быть, я сделал что-то действительно хорошее в прошлой жизни, чтобы быть вознагражденным тобой, да? – его смешок раздражает, и я знаю, что он так же близок, как и я.

Жаль, что я не могу ответить, но после четвертого остроумного замечания за день, сделанного с целью посмотреть, как далеко я смогу его подтолкнуть, он решил, что пришло время вставить новую шутку. Здесь жарче, чем я ожидала.

Когда он смещается под лучшим углом, и его толчки становятся жестче, я выгибаюсь, встречая его бедра своими. Я с трудом закрываю глаза, и одна из его рук находит мою связанную.

– Кончай за мной, принцесса, – шепчет он, приблизив губы к моему уху. – Ты знаешь, как сильно я люблю чувствовать, как ты кончаешь на мой член.

Покусывание моего уха и переплетение его пальцев с моими – все, что требуется. Я задыхаюсь из-за кляпа, когда кончаю. Моя спина выгибается. Мой оргазм слабее, чем первый и второй, но такой же резкий, и толкает меня немного дальше к тому, что, вероятно, является безумием.

Вирджил зарывается лицом в мои волосы и рычит, следуя за мной и опустошая себя внутри меня. Очевидно, это его особенность, о существовании которой я и не подозревала – раздвигать мои колени и трогать меня пальцами, пока я все еще полна его спермы и практически истекаю ею.

Особенно теперь, когда он трахнул меня в четвертый раз.

На этот раз, прежде чем откинуться на изголовье кровати, Вирджил протягивает руку и осторожно вытаскивает кляп у меня изо рта. Он бросает его на прикроватный столик. Я дышу ртом, набирая полные легкие воздуха, и с удивлением понимаю, что от перевозбуждения по моим щекам текут слезы.

Когда это произошло?

Его пальцы ловко расстегивают наручники, и он массирует мои запястья.

– С тобой все в порядке? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня – движение, которое противоречит его прежней настойчивости и словам.

– Я в порядке, – отвечаю я, дрожащими руками касаясь его, чтобы притянуть его к себе.

Он снова целует меня, как будто пытается впиться в мой рот и, возможно, высосать мою душу.

– Кстати, – добавляю я, теперь, когда могу говорить. – Я здесь всего шесть дней в неделю. Это не значит жить с тобой, пока не исполнится все семь.

Сейчас только шесть из-за моего сменного графика работы. В противовес моим предыдущим словам месячной давности о только ночевках, я была здесь часто.

Потому что я просто не могу держаться от него подальше, как бы сильно я ни уговаривала себя не торопиться. На данный момент я уже не слушаю мамин голос в своей голове. Особенно с тех пор, как моя мама сама решила, что он, в конце концов, не такой уж плохой.

– Я снова заткну тебе рот кляпом, – поддразнивающе угрожает Вирджил, протягивая руку между нами, чтобы он мог вставить в меня два пальца.

Я всхлипываю, остро чувствуя их в себе.

– Мне нужен перерыв, – говорю я, извиваясь под ним. – По крайней мере, ты должен дать мне вздремнуть.

– Я подумаю над этим.

– Такое чувство, что ты пытаешься сделать так, чтобы я слишком устала, чтобы уйти сегодня вечером, – таков был мой план, но, когда его губы изгибаются в злобной ухмылке, я понимаю, что таков был его план с самого начала. – Ты мудак, – говорю я без запинки и укоризненно хлопаю его по плечу. – Ты не можешь просто трахнуть меня так, что я так устану, что останусь на ночь снова.

– Почему я не могу? Кажется, это работает очень, очень хорошо, – он целует меня еще раз, как будто не может насытиться.

И, может быть, я тоже не смогу.

– У меня здесь достаточно игрушек и, конечно, меня самого, чтобы занять тебя на месяц. Ты не захочешь покидать мою постель, – уверяет он меня, отстраняясь.

– Ты такой придурок, – я обнимаю его за плечи, и он перекатывается на бок, притягивая меня к себе.

– Я твой придурок, – замечает он, беря меня за подбородок и нежно касаясь своим носом моего. – Все твое, и больше ничье.

Я наблюдаю за ним, зная, что он не попросит у меня ничего, чего я не готова ему дать. Затем наклоняюсь, чтобы мои губы коснулись его уха, и шепчу достаточно громко, чтобы он услышал:

– Я думаю, что, могу любить тебя.

– Я знаю, что любишь, – смеется он, обнимая меня руками за бедра и плечи, чтобы я оставалась прижатой к нему. – Я просто жду, когда ты это поймешь.

– Может быть, тогда я буду молчать, просто чтобы заставить тебя ждать подольше.

– О, принцесса, – он дразняще кусает меня за плечо. – Я буду ждать столько, сколько тебе нужно. Ты должна была сказать мне уйти, но ты этого не сделала, так что от меня тебе не избавиться.

Это не должно быть романтично, но это так. Это не должно заставлять меня улыбаться и обнимать его крепче. Но это так.