Текст книги "Солнца двух миров (СИ)"

Автор книги: Ewigkeit Tay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Победа Феоры, – констатировал тьет-наблюдатель. – Трое выживших.

Ливейра открыла глаза среди ослепительного солнечного света. Эм прикоснулся к ней тепло.

– Теперь мы можем ускользнуть? – спросил он, заранее зная ответ.

Миллионы мгновений разрывающей тишины. Ни звука голоса, ни звука шагов за спиной. Бесконечная обречённость, непривычная пустота, из которой не выбраться. Терв пересекал часы за часами, не ощущая их течения. Он искал поддержки, которой не мог получить, он пытался услышать голос, который больше не мог зазвучать. Прошло несколько недель или несколько вечностей с тех пор, как он отошёл от постели Ивейи. Она так и не пришла в сознание, и у него не было шансов сказать ей слова прощания. Его мысли остановили своё течение в тот миг, когда он понял, что она дошла до точки невозврата в своём путешествии от жизни к смерти. Внутри него чёрными искрами рассыпалось ощущение разорванной связи. Много лет она была его верным и неотрывным спутником. Когда он был бесшабашным талантливым ребёнком, она однажды появилась рядом, и он взял её за руку. Он понял, что ему нужно обязательно показать ей всё то, что он находил удивительно интересным. Трепет и страсть их первого поцелуя открыла для него дорогу в Феос, которую он уже давно и жадно искал. А когда он услышал её песни, он сумел открыть для себя видения будущего и материализовал свои призрачные клинки. Никакое торжество тщеславия, никакие победы в становлении не дарили ему такого вдохновения, какое могла подарить невысокая светловолосая девушка с проникновенным и нежным голосом. Терву уже давно казалось, что он не помнит ничего о том, что было прежде, до момента их знакомства, и что его жизнь началась в тот день, когда он встретился с ней глазами.

Отдав дань праву лидера на скорбь, Уэтер решился побеспокоить его, чтобы сообщить новости.

– У нас есть пара новых зацепок по поводу мест, которые стоит проверить. Я рискнул отправить Ло-оте-ни и Ирта в небольшую долину на юге Мейсарала, и они говорят, что всё чисто. Но некроманты могут оказаться там раньше нас, если мы будем медлить.

Терв кивнул. Его потухший взгляд не давал никакой уверенности в том, что он слышал или понял сказанное.

– Терв, мы отдали уже много дней наших жизней этим поискам. Мне не хочется говорить банальностей о том, что не стоит отдавать мир на растерзание некромантов, нам по-прежнему нужны часы. Терв, они перекраивают события, понимаешь? Переписывают историю...

– Поворачивают время вспять, замедляют и ускоряют его течение, – рассеянно проговорил ассасин. – Даруют власть изменить ход времени и шаги миров по временной оси.

Уэтер убедился, что его недосказанное послание дошло до адресата. Ему не хотелось вселять в Терва веру в то, что артефакт сможет воскресить Ивейю, ему не хотелось брать на себя ответственность, когда он, как и все остальные, не знал ничего, кроме смутных легенд о Часах Судьбы. Но он не знал другого способа растормошить лидера, потерявшего почву под ногами. Уэтер не мог допустить, чтобы их миссия оборвалась и осталась незавершённой, а Терв был ключевой фигурой в её осуществлении, он был связующим звеном между искателями, и Уэтер не мог принять на себя лидерство над остальными членами их небольшой группы.

Проверка южной долины была благополучно запланирована.

– Тут красиво, – сказал Крод, когда они с Тервом сидели на холме, наблюдая за ветром, гуляющим волнами по траве.

В его словах не слышалось ни капли сожаления о том, что зацепка оказалась очередной пустышкой, и защитные чары, сквозь которые могли глядеть Лишённые, охраняли всего лишь тайник с личными вещами какого-то древнего мага, не представляющими ни малейшего интереса.

– И знаешь, очень свободно, примерно как в том месте, которое я выбрал для своих разработок. Ты давно не приходил проведать, как идут дела. Может быть, сейчас самое время? Всё равно для путешествия в Эсвейн нужно подождать, когда активность восстановительных работ немного снизится. Вам с Уэтером придётся тяжеловато в сейчасошних условиях их сногсшибательной магии.

– Знаешь, а ты прав, – вдруг ответил Терв. – Твои странные штуки – это именно то, на что мне сейчас стоит посмотреть. Сколько ты уже набрал себе в команду товарищей?

– Нас только четверо, не считая наёмных работников. Иногда Ирт помогает, но он не изобретатель и не инженер, хотя я и благодарен ему за инспекционные проверки и полевые тесты. Хочешь поехать со мной или встретимся возле "полигона"?

– Кто же откажется от путешествия в диковинном устройстве, созданном без капли магии?

– Маг вроде тебя, – улыбнулся Крод. – По крайней мере, это в твоих привычках.

Летательный аппарат Крода отвратительно вонял и двигался рывками, в отличие от плавного хода привычных повозок и летунов.

Терв осторожно оплёл себя заклинаниями, укрепляя вестибулярный аппарат и снижая чувствительность к запахам. Крод не заметил его манипуляций, потому что был слишком сосредоточен на том, чтобы следить за показаниями своих странных приборов и управлением тяжёлой воздушной машиной. Приземление было болезненным – тряхнуло так, что заложило уши и из глаз брызнули слёзы. Но у Крода вид был совершенно спокойный и даже довольный, значит, посадка прошла штатно.

– Представляешь, – рассказывал Лишённый, – мне попались исследования и разработки, которые проводились в области техники, работающей без магии, ещё до меня. Один из инженеров, который работает со мной, добыл их через какие-то свои источники, и благодаря этим документам мы вышли на совершенно новый уровень. Я никак не мог разобраться, как заставить материал работать не на сжатие, а на растяжение...

Речь Крода сбилась на термины, в которых Терв не понимал ровным счётом ничего и которые он слушал так же, как Лишённый мог слушать его рассуждения об управлении энергиями миров в его магических сетях. Все эти непонятные слова были очень забавны и интересны, но давали только самую общую идею о том, о чём, собственно, шла речь. Терв не особенно прилежно учился в базовой школе и не помнил практически ничего даже об элементарных физических законах. Крод же посвящал всё своё время, не отведённое под поиски артефакта, инженерным изысканиям по созданию всевозможной техники для Лишённых. В Феосе и Циасе их обитало настолько мало, что их привыкли не брать в расчёт. Большинство населения даже не подозревало об их существовании или считало их чем-то вроде выдуманных легенд или диковинных созданий, которые, вполне вероятно, обитают где-то среди бесконечного многообразия жизненных форм, но встреча с ними практически исключена. Найти двоих Лишённых для поисков Часов было результатом весьма долгих и кропотливых поисков Терва, а теперь ещё двое из них работали вместе с его другом над их проектом. Они день за днём изобретали приборы и аппараты, работающие без малейшего применения магии.

О приближении к "полигону" заранее предупреждал резкий и удушливый запах дымящих труб. Неторопливо вырывался из них грязно-серый дым. Терву даже задумываться не хотелось о том, что они там сжигают для получения энергии и в какие ещё цели преследуют, порождая это зловоние. В первое своё посещение заводов и лабораторий, оборудованных Кродом, он пришёл в ужас и прислал знакомого мага-эколога, чтобы тот настроил очистные сооружения и подпитал флору, окружавшую изуродованный кусок пространства Циаса. С тех пор Крод и его товарищи могли наслаждаться приятными лесными прогулками, как только покидали свой "полигон". С далёкого последнего визита Терва и в самом деле произошли бесчисленные изменения. Механические создания, похожие на големов, металлические роботы прислуживали изобретателям, исправно выполняя множество видов работ. Странные железные машины без тени магического отпечатка, без камней энергий, проворно сновали между станками и бесконечными приспособления для изготовления других приспособлений. Терв наблюдал за всем этим непрерывным и упорядоченным движением и в очередной раз удивлялся тому, насколько иначе Крод видит мир, и испытывал отголоски радости от того, что однажды появился рядом с юношей в нужный момент, чтобы отвести от него смертельную опасность, и тем самым позволил воплощаться в непонятных беспрекословных машинах его жажде созидания.

– Собственно, мастер, я позвал тебя, чтобы показать последнюю разработку, – произнёс Крод, проводя Терва сквозь ряд помещений и выбираясь в огромный ангар, посреди которого стояла устремлённая ввысь обтекаемая конструкция многометровой высоты. – Помнишь наш проект по запуску спутника в космос? Эта ракета позволит нам выбраться на орбиту самим!

Терв не понимал, что интересного и манящего может быть в посещении орбиты планеты. Вакуум космоса казался ему весьма непривлекательным местом для существования. Среди обитателей двух миров встречались те, кого притягивало космическое пространство, но для Терва оно было всего лишь пустотой, в которой тёплыми сгустками светятся звёзды и планеты. Тем не менее, во взгляде Крода сверкали те самые искорки, которые вели его к самым небывалым свершениям и рождали в нём невероятное воодушевление.

– Красивая, – задумчиво произнёс Терв.

Было что-то очень эстетичное в тонкой устремлённости ракеты ввысь, что-то отдающее ощущением свободы.

– Я подумаю о путешествии к звёздам.

Крод довольно улыбнулся. Если что и может помочь мастеру продолжить двигаться дальше после того, как затянутся неизлечимые раны, то это звёзды.

Осень – непривычное время для внезапной недели каникул, которая выдалась Файрену в связи с тем, что именно это время выбрал его наставник из Палаты Провидцев, чтобы отправиться в путешествие, в котором он не нуждался в сопровождении неопытного ученика. Внезапная пауза нарушила жизненный уклад юноши, в котором интенсивное обучение и работа переплетались так плотно, что редко удавалось выкроить время на что-то, кроме них.

– Знаешь, в одном из видений Рина приходила ко мне, – рассказал он Лаинь, когда они сидели на берегу пруда и любовались плавающими в них рыжими листьями.

Видений было слишком много, чтобы каждое из них было столь же значимым, как прежде, когда они приходили редко и запоминались надолго. Беда провидцев, теряться между настоящим и грядущим, между тем, что здесь, и тем, что вдали, уже успела коснуться молодого волшебника. Он не вспоминал о приходе Рины непростительно долго, и слова давались ему с трудом, но Лаинь была именно той, с кем ему хотелось говорить об этом.

– Мне кажется, я больше не запоминаю снов, чтобы освободить свою непослушную перегруженную память, – пожаловался он.

Лаинь накрыла его руку своей.

– Она говорила с тобой?

– Она улыбалась мне. И горела.

– Духи сказали, что она придёт к нам, – проговорила Лаинь. – В твоём видении, ей не была нужна помощь?

Файрен задумался и покачал головой.

– Нет, она была довольна, как будто бы очень горда собой. Ей было хорошо в её пламени. А мне стало хорошо оттого, что она не забыла меня.

– Подождём новой встречи, – сказала девушка.

Файрен не был уверен, что стоит просто ждать. Чувство вины и осознание краткости передышки перед тем, как его снова затянет в его недавний и уже привычный образ жизни, будили в нём жажду деятельности. Он воскрешал в своей памяти лицо Рины, каким видел его в своём пророчестве, и находил в его выражении нечто пугающее, незнакомое, заставлявшее задуматься. Его тянуло совершить путешествие, и закрытые в связи с военным положением границы очень мешали этим планам. Файрен не решился обратиться к Лаинь, чтобы получить ключи от порталов, и избрал более сложный путь. Пустырь, на котором собиралась молодёжь, по-прежнему изобиловал возможностями для новых знакомств, в том числе таких, которые могли позволить совершить нечто не совсем легальное. У юноши не было опыта заведения полезных связей, но, тем не менее, ему удалось свести знакомство с ребятами, которые имели подходящую репутацию для того, чтобы обратиться к ним с интересующей его просьбой.

Встреча была назначена в Феосе, не слишком далеко от пустыря. Когда Файрен подходил к точке встречи, перед глазами его мелькнуло вспышкой краткое видение незнакомого неба, плотно затянутого тёмными, почти чёрными облаками. Он заблокировал его. Неподходящее время для пророчеств.

Знакомых на месте встречи не обнаружилось. Две фигуры в длинных плащах ожидали его. Когда Файрен приблизился к ним, он почувствовал, как, будто исподволь, подкрадываются к нему чужие сети заклятий, но не успел вовремя среагировать, и оковы захлопнулись на нём.

Пробуждение было болезненным. Тело затекло от долгого бессознательного нахождения в неудобном положении. С тихим стоном Файрен сел, попытался слегка размять непослушные мышцы, огляделся вокруг. Он находился в какой-то палатке, не слишком уютном походном жилище, лишённом подсказок о том, кто его обитатели и что им может быть нужно. Впрочем, долгого ожидания в неизвестности не последовало, довольно скоро в палатку вошёл шоистриец. Он не счёл нужным приветствовать пленника или что-то ему объяснять, просто ворвался невыносимой силой ментальной магии в сознание Файрена, не оставив никаких шансов поставить блок. Магия стимулировала память, и её картинки поплыли перед глазами Файрена, доступные и читаемые. Бесконечные хаотично пляшущие образы явно не удовлетворили шоистрийского мага. Он ослабил заклинание, открывавшее перед ним мысли и память юноши, и отвлёкся на послание мыслеречевого сигнала кому-то за пределами палатки.

– Не люблю работать с провидцами, – поморщился ментальный маг, когда его напарник присоединился к нему. – Их мысли ещё более расплывчаты, чем у обычных людей. Уступаю тебе контакт, я на подпитке.

Новоприбывший перехватил управление сознанием Файрена. Юноша почувствовал, как в его поток мыслей направляют образ Кридена, его наставника, и как память выдаёт воспоминания, связанные с этим человеком и их взаимодействием. Файрен всё ещё предпринимал слабые попытки сопротивления, он не хотел служить источником информации для шоистрийцев вне зависимости от того, что, собственно, им было от него нужно, но попытки не приносили результатов, в его голове копались уверенно и спокойно, даже не замечая его робких потуг.

– Ты уверен, что это тот самый мальчишка? – спросил один ментат другого.

– Да, это он, – подтвердил второй маг.

Когда шоистрийцы ушли, Файрен почувствовал себя опустошённым. Голова пульсировала ноющей болью, тело, обретшее чувствительность, казалось бесконечно ватным и неуклюжим. Он осмотрел палатку в поисках защитных барьеров и нащупал достаточно сильные ограничения, чтобы не пытаться её покинуть. Тогда Файрен попытался сосредоточиться на увиденных им магах и вызвать видения, которые помогли бы узнать хоть что-то о них и, может быть, о том, что ему уготовано.

И снова его окружили чёрные тучи незнакомого неба. Файрен смотрел на них, и его наполняла бесконечная печаль, и ему становилось так неуютно, что хотелось бежать, бежать любой ценой, лишь бы вырваться из-под этого беспросветного тяжёлого искажённого неба. Усилием воли он отвёл взгляд и увидел смутные силуэты, бродящие под мрачным небом, мёртвые, живые, пропитанные запахом смерти. Он оказался в лагере некромантов в Долине Мёртвых.

Когда за ним пришли, он старался сохранять спокойствие, но это было непросто. Коричневый полог палатки оставался последним прибежищем между ним и беспощадным исковерканным небом. Магам пришлось настойчиво подтолкнуть юношу, чтобы убедить его покинуть неприветливое убежище.

А потом наступила бесконечная боль.

Скованный цепями, напитанными рунами оков, Файрен провёл, по его субъективным ощущениям, пару вечностей, будучи подопытным для исследований шоистрийских магов. Как он понял из обрывков разговоров, его забрали в первую очередь именно для этих экспериментов, а не для того, чтобы считать не слишком ценную информацию о Кридене. Его кандидатура показалась чрезвычайно привлекательной, так как его сознание было признано особо прочным из-за того, что он однажды имел неосторожность подсоединиться к тьету и не пострадал от этого. Его случай был очень редким, если не уникальным, и ментальные маги решили, что юноша прекрасно подходит для испытаний разработанных ими заклинаний.

Они насылали на него видения, которые были куда реалистичнее его пророческих. На его глазах погибали в мучениях те, кто был ему близок и дорог, на его глазах разрывался и умирал Циас, и обломки его сгорали в беспощадном пламени. Он познал все глубины одиночества, отчаянья, неудачи и беспомощности, и разум отступал перед захлёстывающими, рвущими эмоциями. Он прожил одну за другой несколько жизней, он обретал несуществующую память о небывшем и затем терял рассыпающиеся на осколки придуманные достижения и ценности. Он испытывал всепоглощающий животный ужас перед тем, что видел, ему перехватывало дыхание от обрывов, с которых он срывался, чтобы лететь в бездну, он сражался с химерами, и они побеждали его, наполняли его и присваивали.

Но стойкое сознание не разрывалось и сохраняло остатки связей с реальностью.

Пламя пришло внезапно. Оно сжигало живых и мёртвых, оно опалило само невыносимое небо, и в Долине Мёртвых на мгновение стало светло, оно сожгло цепи Файрена, и боль от ожогов отрезвила его истерзанное сознание. Пламя улыбалось улыбкой Рины, гордой, заносчивой и беспощадной Рины, такой, какой она была в его видении. Пламя утянуло его в Феос, закружило неведомыми путями огненных духов в вихрях перемещений. В конце головокружительного путешествия он оказался на феосской изнанке возле Поющего Леса. Рина, выглядевшая той самой светловолосой медлительной красоткой, какой он её знал, участливо поддерживая его, привела его к Гизу и усадила на диван. Она наложила несколько простых целительских заклятий, чтобы помочь восстановить силы, и мастерски залечила оставленные её прикосновениями ожоги непонятной Файрену магией огненных духов.

– Я очень рад тебя видеть, – прошептал Файрен, задерживая в ладонях её обжигающе горячую руку.

– Я тоже рада повидаться, – ответила Рина, всё ещё похожая на себя, а не на беспощадный огненный вихрь. – Но мне пора уходить.

– Почему?

– Мне надо отдохнуть, – вздохнула она. – Здесь слишком холодно.

Девушка поёжилась, как будто от холодного ветра, несмотря на то, что в доме было тепло.

– Тогда до встречи.

– Увидимся, – сказала она и медленно пошла к двери. – Позаботься о нём, он ещё слаб, – добавила Рина, обращаясь к приютившему их Гизу.

За дверями зашипел огненный вихрь, возвращаясь домой в Шур.

Спокойный вечер в компании друзей стал приятной тихой гаванью для Лаинь среди общего ощущения напряжения, сквозящего в событиях и разговорах, напряжения, порождённого войнами и катаклизмами по всему миру. Давно уже они не собирались так, как сегодня, давно не было так легко и весело среди шуточек Гиза и тёплой уверенности Цвера. Файрен впервые казался совсем оправившимся от посещения Долины Мёртвых, и Нуэдер не выглядел мрачным, как в иные вечера. Может быть, оттого, что его внимание приковывала к себе длинноногая коллега Файрена из Палаты Провидцев, Руя, которая в последнее время нередко присоединялась к их компании, а вовсе не печальные мысли о прошлом. Лаинь возвращалась домой в хорошем настроении и думала о том, как ей хотелось бы, чтобы подобных уютных вечеров было побольше. Внезапно она почувствовала неожиданной силы магическое воздействие где-то поблизости. Вспышка магии была такой яркой, что Лаинь даже испугалась немного. Она попробовала прислушаться, определить направление, в котором произошло воздействие, но у неё не получилось. На всякий случай Лаинь окружила себя базовыми защитными барьерами, а затем осторожно продолжила путь. За поворотом дорогу ей внезапно преградил портал. Открытый портал телепортации. Посреди улице Майсены в Циасе. Портал, которого здесь прежде не было. Все естественные и искусственные порталы Мейсарала и Шоистрии вели в параллельные точки Феоса, а перемещения в пространстве происходили между сетью порталов Феоса. Непосредственно в Циасе порталы телепортации открывались только в исключительных случаях и требовали совместных усилий нескольких подготовленных магов. Возможно, Лаинь столкнулась с феноменом "переносного портала". В непроверенных источниках она читала о том, что существует теоретическая возможность свернуть портал заклинанием и "заморозить" на время его действие, после чего структуру портала можно перемещать в пространстве до тех пор, пока не потребуется его открытие. В признанных официально книгах такая технология отрицалась. Тем не менее, перед Лаинь сиял, по всей видимости, вполне готовый и рабочий портал. Лаинь отступила на шаг и приступила к подготовке заклинания перемещения, но вдруг почувствовала, что энергии не повинуются ей. Они скользили, неуловимые, текли вокруг неё, отказываясь привычно подчиняться её воле. В свете портала возникла мерцающая фигура женщины в длинном платье. Фигура простёрла руку к порталу, приглашая Лаинь ступить в него. Казалось, что фигура парит невысоко над землей. Женщина выглядела смутно знакомой, но Лаинь не могла понять, кого же она ей напоминает. Хлёсткие чёрные волосы рассыпались по плечам, как живые, и затихли. Фигура приблизилась, и мерцание портала перестало скрывать её от Лаинь. Она присмотрелась к чертам лица незнакомки и поняла, что не видела её прежде. Но лёгкое ощущение узнавания не оставило её. Лаинь развернулась, чтобы пойти прочь, понимая, что новая попытка улизнуть, скорее всего, не увенчается успехом. В глазах на мгновение потемнело, и она снова стояла лицом к порталу.

– Мне нужно в другое место, – сказала она, взглядом находя взгляд незнакомки.

– Нет. Время пришло, я забираю тебя к хозяину.

– Кто твой хозяин, и зачем ему я? – спросила Лаинь недоумённо.

– Я – его воля, я – его руки, он – мой создатель, – ответила Белэсс и произнесла неслышно ещё несколько слов.

– Может быть, мы могли бы с ним встретиться в менее... принуждающих обстоятельствах?

– Может быть, – согласилась Белэсс. – Но мне пора забрать тебя. Проходи.

– Но я не хочу, – настаивала Лаинь.

– Я не думаю, что у тебя есть выбор, – ответила Белэсс.

Лаинь снова решительно повернула назад и снова оказалось лицом к порталу миг спустя.

– Если у меня его нет, почему Вы просто не лишили меня сознания и не пронесли через портал?

– Потому что ты приглашена как почётный гость.

– Мы ведь встречались раньше? – спросила Лаинь в надежде избавиться от неотпускающего её чувства узнавания.

– Я – его воля, я – его руки.

– Мы встречались не очень давно, – проговорила Лаинь. – В пещере духа, охранявшего книгу! Это были Вы, я вспомнила.

Белэсс подняла брови.

– Не думала, что ты меня узнаешь. Наверное, дело в том, что ты особенная.

– Никакая не особенная, – возмутилась Лаинь. – И мне правда пора домой. Если Вы мне расскажете, кто Ваш хозяин и зачем он хочет меня видеть, я обязательно постараюсь...

Лаинь замолчала, прерванная заклинанием, подчиняющим волю. Ноги сами сделали шаг к порталу.

– Это нечестно, – констатировала она, делая ещё один шаг вперёд.

Мыслесигналы не отправлялись, непослушные, как вся магия вокруг. Ещё шаг и вихри телепортации подхватили её, отпустив посреди просторного со вкусом отделанного зала. Белэсс вышла из портала следом за ней, сделала несколько едва уловимых жестов, и портал закрылся, будто не было.

– Добро пожаловать в твой новый дом, – сказала она. – Некоторое время ты поживёшь здесь. Я покажу тебе всё, и ты сможешь отдохнуть.

Лаинь осторожно коснулась течения энергий. Они снова были послушны. Но нити для заклинания перемещения не стягивались. Белэсс провела её через череду комнат, ни в одной из которых не было окон. Лаинь с любопытством рассматривала помещения – кабинет с большим рабочим столом, лабораторию для магических экспериментов, ярко освещённую оранжерею с диковинными растениями, библиотеку, уютную гостиную с манящими отдохнуть в них креслами.

– Здесь твоя спальня, – сказала Белэсс, открывая последнюю дверь. – Располагайся. Если тебе что-то понадобится, расскажи ему, – она протянула Лаинь небольшой медальон, в котором был заключён дух-прислужник.

Лаинь не стала брать медальон, и Белэсс положила его на столик у кровати, а затем исчезла, будто растворилась в воздухе.

Лаинь перепробовала по очереди все мыслеобразы в попытках позвать на помощь, осмотрела сложные защитные барьеры на стенах, вернулась в зал, в котором оказалась по прибытии, в поисках следов портала, но не нашла их. Она попробовала уйти в Феос, как учили Гиз и Цвер, но у неё ничего не получилось – граница между мирами была запечатана не менее надёжным барьером, чем стены комнат. Путей к побегу не было. Поблуждав по комнатам ещё некоторое время, девушка вернулась в спальню и призвала духа-прислужника.

– Ты умеешь говорить? – спросила она.

Дух, имевший антропоморфный облик полупрозрачной юной девушки, отрицательно покачал головой.

– Ты здесь, чтобы я могла получить то, что мне нужно?

Призрак кивнул.

– Мне нужно, чтобы ты могла беседовать со мной.

Дух снова выразил согласие и отправился прочь. Лаинь стала ждать его возвращения и заснула в кресле у экрана, заменявшего в комнате окно, – у неё был длинный день, и усталость взяла своё. Не просыпаясь до конца, она почувствовала, как её бережно перенесли в постель.

– Спокойной ночи, Лаинь, – сказал похититель, пришедший навестить пленницу.

Глава 3.

Когда мир умирал.

Пролог

Ты сидишь у окна и смотришь в дымное серое небо.

Ты ведь привыкла смотреть в тяжёлые облака? Твоё небо, моё небо, вечноосеннее, не так уж сильно изменилось.

– Ты рада, что я отпустил тебя? – сухо, тихо, будто неуверенность в голосе повелителя двух миров.

Горькая усмешка. Похоже, ты не чувствуешь себя свободной.

Я – длинными пальцами по рыжим кудрям. Ты – как всегда, глазами полными ненависти и лишёнными страха прямо в глаза, чтобы я утонул. Не тебе меня победить, прекрасная юная ведьма, но ты ждёшь, что я всё же признаю, что побеждён.

– Может, прогуляемся?

Удивлённо поднимаешь брови, будто я сказал несусветную глупость, соглашаешься. Держишься за мою руку, усталая, не удивляешься. Тебя не тронут эти смерчи, не заденут эти вспышки молний. Только ты одна – лишь тебе не опасна эта пустота. Ты смотришь на руины домов, угадывая, где было что-то знакомое тебе, ты смотришь на овеваемые ветром груды тел, гадая, кого из них ты могла знать, но черты лиц стёрты, искажены, забыты, обломки зданий неузнаваемы. Если бы на твоём месте был кто-то другой, он уже не смог бы дышать этим воздухом.

– Вы не боитесь пустоты?

Твой вопрос гулко разносится по миру, а потом оба мира наполняются музыкой твоего голоса. Позволим им насладиться ею.

– Я уровнял миры, стёр все различия между ними, разве ты не гордишься мной?

Ты молчишь, чуть поджимаешь губы. Чем я заслужил эту твою бесконечную усталость? Посмотри, как прекрасно, как чисто всё вокруг! Скоро разбуженный мною ветер и яростные ливни сделают окончательно совершенным твой новый холст, на который ты сможешь нанести по своему усмотрению линии и картины, которые тебе понравятся. Я знаю, что ты не станешь благодарить меня за подаренные возможности. Во мне нет ни злобы, ни ярости, одна только нежность. Мой удел творца – разрушение. Небогатый талант, но всё же, всё же... Я наслаждался, впитывая весь ужас отчаяния гибнущего мира. Я вбирал в себя по крупицам неизмеримые потоки страдания, становясь его пристанищем, воплощением, олицетворяя его. Я позволял ветру терзать меня и восхищался этими терзаниями как лаской. И я был счастлив, думая о том, как преподнесу всё это тебе, моя невинная и яростная противница. Не знаю, о чём ты думала в моей темнице, защищающей тебя от людей и стихий. Может быть, однажды ты расскажешь мне об этом?

Ты задумалась о чём-то. Похоже, для тебя давно умерла всякая надежда, но я научу тебя, как воскресить её. Ты не замечаешь, как твои ноги начинают ступать по воздуху, как мир подхватывает тебя, чтобы ты не касалась его не до конца убранного лица.

– Ты пролил столько крови, заставил людей убивать друг друга. Зачем?

Ты ждёшь, что я расскажу тебе об удовольствии разрушения.

– Они сами этого хотели. Я лишь подтолкнул.

Эти безнадёжные несовершенные существа, одержимые жаждой мщения, светлыми идеалами, мечтами о том, чтобы всех защитить, или о том, чтобы истребить себе подобных, – все они были мелкими, ничтожными. Я не хочу говорить о них. Мне кажется, я перепачкался в их грязи, когда натравливал друг на друга их игрушечные армии – именем меня, именем тебя... Я бы рассказал тебе о бесконечной очищающей силе разрушающей стихии, которая несла меня на своих крыльях. Но я не могу найти слов.

– Зачем? – повторяешь ты.

Ты просыпаешься, ведь я только что услышал в твоём голосе нотки боли.

– Для тебя, – просто отвечаю я. – Я умею лишь разрушать, а ты создашь новый мир. Я пробужу тебя как создателя.

Мои слова разносятся немелодичным громом по двум мирам. Ты закрываешь лицо ладонями, потом отводишь их и подставляешь его ветру, позволяя ему иссушить твои слёзы. Касание ветра вместо моих поцелуев. Пусть будет так. Да будет так.

На заре нового мира я буду мерцать чуть заметной звездой, невидимой в сияющем великолепии нового светила. Да будет так. Я дарю тебе два мира, любимая.

Сверкающие ножи Терва сеяли смерть в компании тёмных эфирных созданий Уэтера, разбрасывая по сторонам обрывки плоти и разрывая сплетённые вокруг нити заклинаний. Им придавало сил то, что на это раз сражение было не напрасно – Ирт нашёл Часы судьбы. Спрятанные в гулкой пещере, защищённой прочнейшими заклятиями и совершенно беззащитной перед взглядом Лишённого, они тихонько тикали, отсчитывая время до Конца Света. Они нашли часы и собирались возликовать, но их нашли некроманты. Их было много, казалось, бесчисленно много, и за ними полчища живых мертвецов тащились неуверенной походкой оцепеневших кукол.

– Мне кажется, пора отступить, – передавал стремительный мысленный позыв Уэтер.

– Не сегодня, – отвечал Терв, будто бы опьянённый кровью и битвой.

Ло-оте-ни отбросил своё обычное позёрство, он не кувыркался как обычно, паря над полем битвы, а сосредоточенно охватывал поле боя нестерпимо сияющим белым пламенем, в котором сгорали мёртвые и стенали живые. Несколько магов уже упали замертво, сражённые стрелами Ирта, в то время как Крод сторожил вход в пещеру, не подпуская туда шоистрийского Лишённого.

– Терв, их слишком много, мы должны ускользнуть, уйти в подпространство!

– Наши спутники не смогут последовать за нами, – возразил предводитель искателей артефакта.

– Зато легко составят нам компанию в качестве ещё парочки разлагающейся мерзости, в которую нас превратят!

Назад к карточке книги "Солнца двух миров (СИ)"