Текст книги "Vояж в Бездну (СИ)"

Автор книги: Евгения Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– А чего от него ожидать?

– Хм… Пожалуй, не стоило тебе так смеяться и показывать на него пальцем.

– Так все же смеялись!

– После его обещания любой ценой добиться твоей благосклонности…– Брукса многозначительно замолчала.

– Подслушивала, – обреченно вздохнула я.

– Ты просто слишком мало знаешь о инфернах. Они способны на все.

– Но ты же мне поможешь?

– Да уж постараюсь. Но боюсь, противостоять настолько сильному вампиру будет сложно.

***

Сказать, что Алекс был зол, значит, ничего не сказать. Он был близок к той грани, когда здравый смысл полностью сметается безумным желанием обладать чем-то значимым для тебя, бесценным, но недостижимым. Это желание подтачивает душу, заставляет совершать безумства, ломать волю других людей лишь бы получить желаемое.

"Она все равно будет моей!" – в ярости швыряя попадавшуюся на пути мебель, думал Алекс. "Ну почему она отказывается? Я подарю ей весь мир, я положу к ее ногам бессмертие, вечность, свою жизнь… Я буду любить ее так, как никто не сможет. Пусть я не могу получать полноты ощущений от физической близости… но она-то может! Я сделаю для нее все. И самой большой наградой будет то, что Мари рядом… Я уничтожу любой мир, миллионы жизней, но она будет моей!".

Вихрем ворвавшись в зал для ритуалов, Алекс схватил с полки фолиант с рецептами самых сильных магических средств и нашел один из действенных приворотов.

Подчиняясь воле мага Крови, вспыхнули свечи, и трепещущие язычки пламени осветили округлый зал с расписанными древними рунами терракотовыми стенами. На каменном полу проступила и засияла красным пентаграмма, под сводами зажглись магические огоньки. В центре истекающего силой узора высился алтарь, к которому и бросился вампир.

– Я взываю к тебе богиня Крови! Богиня кошмарных снов, покровительница волчьего солнца… – с этими словами Алекс рухнул на колени и, обнажив руку, порезал вены ритуальным серебряным ножом с острым волнистым лезвием и золотой змеей обвившейся вокруг рукояти. Изумрудные глаза змейки полыхнули красным, налившись потусторонним алым светом с маленькими золотистыми искрами в самом центре камней.

Над алтарем закружился рой багряных искр постепенно обретающих формы человеческой фигуры. Спустя пару минут перед преклонившим колени вампиром, скромно опустившим глаза, соткалась сама богиня. Красные, полные бурлящей крови глаза без радужки, белка и зрачка равнодушно смотрели на потревожившего ее покой бессмертного мага. Мага Крови.

– Зачем ты вызвал меня, жрец? Чего ты желаешь? – не размыкая губ, спросила богиня и от ее голоса завяли цветы в парке у замка, а пентаграмма полыхнула и сменила цвет на льдисто– голубой. – Богатства, мудрости, власти?..

– Я желаю власти моя богиня. Власти над смертной. Я хочу, чтобы она любила меня, чтобы принадлежала мне, – не поднимая глаз, очень тихо прошептал вампир, но богиня услышала.

Кончиками изящным пальцев она заставила Алекса поднять голову и заглянуть в свои глаза.

– Любить – не значит принадлежать. Так как же, как обладание не значит, любовь… Я могу привязать эту смертную к тебе, но это будет не любовь. Ты будешь обладать ее телом, душой, но не чувствами. И зачем тебе эта смертная, не разделяющая твоих желаний? Выбери себе любую вампиршу или девушку и будь счастлив.

– Это невозможно богиня, – покачал головой вампир. – Я сгораю от желания именно к ней. Я не могу думать ни о чем другом. Меня гложет безумие, я не в силах спать, не в силах не мечтать о ней. Я хочу ее, так как никого не хотел: ни в человеческой, ни в вампирьей жизни.

– Ну что же, – богиня задумчиво склонила голову. – Она будет твоей. Но… ты никогда не сможешь наслаждаться ее в полной мере, ибо это не в моей власти. Даже после венчания. Ведь в вашем союзе не будет добровольности. Согласен ты на такое?

– Согласен! – не раздумывая, ответил вампир, и богиня расхохоталась, поражаясь его горячности.

– Через час она будет твоей, – богиня Крови хлопнула в ладоши и растворилась, оставив после себя обагренный кровью алтарь да легкий запах гиацинта.

А вампир так и остался стоять на коленях, отсчитывая секунды до того, как осуществится его желание.

***

Я проснулась среди ночи от нахлынувшего ужаса. Такого осязаемого, что из комнаты казалось, исчез весь воздух, вытесненный страхом, а волосы на затылке зашевелились. Сквозь не зашторенное окно в комнату проникал печальный свет полной луны, чертящий дорожку на полу.

– Кто здесь? – глупый вопрос. Будь я на месте нежити или грабителя я бы на него не отвечала. Но… я всего лишь человек и чтобы хоть как-то успокоить нервы нужно спросить… просто, спросить.

Осмотрев комнату, щурясь в попытках увидеть то что находится во тьме по углам и не найдя там ничего подозрительного я успокоилась, насколько это было возможно. Новое место: старинный замок с готической архитектурой был не самым лучшим местом для ночлега. И если раньше я могла бы отогнать страх тем, что в жизни не бывает приведений, вампиров и оборотней то, теперь неоднократно столкнувшись с этими существами, я не могла позволить себе даже этого.

Не успокаивало меня и то, что на замке была защита, а в каждой комнате висело распятие и маленькая иконка. Мало ли что за гадость забредет? Может ей и вера нипочем…

Я закрыла глаза и, откинувшись на подушку, укрылась с головой. Как в детстве. Невольная ассоциация заставила возненавидеть Алекса с новой силой, и слезинка сама собой скатилась по щеке, когда я вспомнила маму…

Ничего, я найду способ вернуться! Найду…

Я вытерла слезы и откинула одеяло. Спокойствие, только спокойствие. В комнате было тихо, но некий навязчивый мотив и тихий шелест звучали на границе сознания. Случайно посмотрев на окно, я не смогла отвести взгляд, так как в небольшую щель между стеклом и рамой просачивалось… что-то. В слабом свете луны, до предела напрягая зрение, я увидела что "это" красного цвета.

В воздухе запахло ржавчиной и солью. Кровь?..

Субстанция начала бурлить и я как завороженная смотрела, как из нее поднимается фигура. Сначала грубая едва похожая на человека, после все больше напоминающая женскую. Мгновение, вспышка и перед кроватью стоит прекрасная женщина в алом платье. Багряные бездонные глаза светящиеся как фонари безлунной ночью цепко держат взгляд, не разрешая посмотреть на что-то иное.

– И ради тебя он готов пожертвовать своим покоем? – усмехнулось нечто. – Ты принесешь больше боли, чем радости. А однажды отплатишь смертью за любовь… – Гостья протянула руку и коснувшись моей щеки, тут же с воплем отдернув руку. На безупречной до того коже проступало черное, бурлящее гноем пятно. От него по руке побежали тонкие темные ниточки, а кожа начала шелушиться и синеть. – Иномирянка! Это не в моей власти… не в моей власти, – лицо незнакомки изменилось и странным хриплым голосом, она произнесла, – обещание должно быть выполнено… – и снова коснулась меня.

Перед глазами расцвели разноцветные вспышки, и я почувствовала, как меня выворачивает наизнанку. Каждая клетка тела страдала от невыносимой боли, как если бы ее жгли каленым железом.

"Наслаждаясь болью, мы получаем над ней контроль" – подумала я, и позволила себе расслабиться. Не вырываясь и не пытаясь противостоять нахлынувшим ощущениям. Душа, сияющим комочком свернулась где-то на самом дне восприятия, укрывшись мраком безумия, холодом безразличия и мороком смерти. И боль ушла, осталась где-то далеко: забытая, не слышная…

***

После часа ожидания Алекс прошел сквозь зеркало, а потом туманом скользнул в комнату Мари. В распахнутое окно влетал свежий наполненный запахами скошенной травы и ароматами цветов ветер. Лаванда, мята, клевер…

Вампир опустился на колени перед сидящей на самом краешке кровати девушкой. В широко открытых глазах не отражалось ничего: ни мысли, ни души. Руки безвольно лежали на коленях ладонями вверх, голова с водопадом светлых волос склонена чуть набок; губы приоткрыты, будто призывая к поцелую.

– Мари? – позвал Алекс, но ответа не услышал. Перед ним была пустая оболочка, лишенная каких бы то ни было чувств. – Мари, ты слышишь меня? Ответь! Прошу…

– Здесь, – голос был чужим, равнодушным и безжизненным.

"Да что же это!" – возмутился вампир – "Не этого я желал. Может, приворот не подействовал? Или…" – в его душу закралось сомнение, быстро сменившееся страхом. "А что если именно это и имела в виду богиня Крови? Вот тело, вот душа – владей".

Впрочем, это может быть шоком.

Да. Это шок. Она отойдет. Проснется как спящая красавица в человеческих сказках ее мира. Надо просто поцеловать ее.

И Алекс прижался к теплым губам девушки надеясь, что она очнется. Как он мечтал об этом миге! Как хотел почувствовать вкус ее губ. Ее ответ… Но Мари была спокойна и безответна. Оторвавшись от ее губ, он увидел, что глаза девушки по-прежнему открыты и безучастны к происходящему.

Вампир отстранился, смотря на находящуюся в его власти девушку и не понимая, что происходит.

– Да очнись же! – во внезапной вспышке ярости прошипел он, впиваясь в ее плечи и хорошенько встряхивая.

Снова молчание…

Тогда, потеряв всякое терпение, он дал выход сжигавшей его страсти. Опрокинув, девушку на кровать Алекс одной рукой обвил ее талию, а второй поднял и сжал руки у нее над головой. Впившись в ее губы в требовательном поцелуе, он позволил руке скользнуть под рубашку, легко касаясь кожи и накрывая грудь, так идеально заполняющую ладонь.

***

Брукса рывком вынырнула из мира сновидений. Принадлежа краешком души к инфернальному миру, девушка хорошо чувствовала его представителей. И сейчас один из них был неподалеку. Пробегающие по коже мурашки и приторный привкус подсказывали что этот «кто-то» очень силен. Почти сверхъестественно…

От просачивающейся сквозь стены силы хотелось забиться в угол и заскулить, но Брукса была не из робкого десятка, предпочитая лицом к лицу встречаться с непосредственной опасностью. К тому же она не нарушала никаких правил и не была жертвой проклятия, а значит бояться нечего.

Глубоко вдохнув, девушка закрыла глаза и вытеснила из сознания остатки страха и сомнений, сосредотачиваясь на ощущениях. Кто бы ни находился в замке, он вряд ли явился просто так от нечего делать. Слишком велик улов для их сетей.

– Богиня Крови, – убежденно прошептала Брукса, вытирая хлынувшую из носа кровь. Оставалось только догадываться, что понадобилось этой сильной демонице от Мари. Уж точно не на чай она заявилась!

"Думай, думай…" – повторяла девушка. – "Зачем она могла прийти?".

Ведь от этого зависит способ изгнания. Брукса потерла виски и вновь зажмурилась. Кто обладает властью вызвать богиню? Только ее жрец. Кто может быть жрецом? Кто угодно. Но чаще вампир!

Вампир… Алекс!

Осознание обрушилось на девушку потоком ледяной воды: он захотел приворожить Мари. Иначе, зачем еще к ней снизошла богиня?

Усилием воли, изгоняя слабость Бруса, поднялась и, порывшись в вещах, нашла нужные растения, служащие для изгнания потусторонних сил: девясил, аир, стружку освященного корня осины… Очертила мелом круг в центре комнатки и зажгла тринадцать свечей. Порошок смешанных трав рассыпала вокруг. Сбросила одежду и нагая с распущенными волосами опустилась на колени в центре круга.

Слова заговора непрерывным потоком наполнили воздух, заставив энергетические поля дрожать и посылать импульсы во вселенную. "Ну, откликнись же! Откликнись Мироздание… Истинный Абсолют… Прошу тебя по долгу защитницы, по долгу ведающей… Идущей между светом и тьмой хранительницы равновесия".

Брукса закрыла глаза, начиная создавать защитный рунный круг. Делать его в реальности было занятием долгим – с тем же (а подчас и большим) успехом она творила его непосредственно в энергетических полях.

Настроившись, девушка представила первую руну круга – Ур. Она олицетворяла освобождение от физической реальности, а ее символом являлась серебристая береза.

Второй стала руна Терс, одним из качеств которой была оборона. Черные ягоды символизирующего знак терновника появились в кругу.

Третья руна – Асс – связь, мудрость. Ясень с мощными корнями и толстыми ветвями накрыл своей благодатной тенью проступающее магическое коло.

Далее Рейд – равновесие. Ветка дуба появилась возле Бруксы.

Пята руна – Кен, истина. Сосновая шишка ее древесного воплощения добавилась к защите.

Предпоследняя – Гифу – время, и его страж – стройный вяз, чья крона защищает путников от палящего в полдень солнца.

И, наконец, последняя – Винья – успешное завершение. Еловая ветвь, наполняющая воздух терпким смоляным запахом как олицетворение руны заняло свое место.

Брукса развернула нетопыриные крылья и ринулась сквозь стену бесплотным, но очень могучим призраком. Богиня почуяла ее присутсвие и, исчезнув из физического мира, появилась прямо перед границей сияющего в энергетических полях круга. На бледном лице четко выделялись провалы глазниц с плескавшейся в них кровью.

Боги… Существа, добившиеся своей власти путем уничтожения себе подобных, накопления сил и трепетной охраны своих владений от посягательств ничтожных новичков сией нелегкой стези. Коварные, жестокие, лживые… Просить их о помощи все равно, что накликать на себя все несчастия.

– Служительница Мироздания? Идущая по Черте? – голос высшего существа напоминал клокотание крови в горле умирающего.

Брукса без предисловий создала несколько темных нитей вокруг богини и потянула на себя, прижимая Гайю к Черте защитного круга вспыхнувшего лиловым пламенем.

Но кровавая богиня перехватила нити, за доли секунды перемещаясь в сторону и наматывая энергетические потоки на руку. Требовательный рывок и Брукса вылетела из круга, ошалело вертя головой в слабых попытках отогнать морок, и понять какая из пяти богинь стоящих перед ней настоящая.

Гайя улыбнулась и, оскалив клыки, метнулась к беззащитной волшебнице…

– Свет! – Брукса вытянула вперед руку и вспомнила самый светлый, самый радостный момент жизни, зажегший ее сердце и наполнивший слова смыслом.

Обжегшись исходящей от девушки энергией, богиня закричала и, закрывая лицо, отступила назад.

А мгновение спустя тьма и холод исчезли, Гайя ушла. Унеслась в холодные глубины Бездны залечивать полученные раны. Теперь предстояло исправить нанесенный ею вред.

Брукса посмотрела в окно, за которым луна медленно сходила с небосклона. Тьма, как мало времени…

***

Я парила где-то в заоблачных далях. Будто листок свободно качалась на волнах мироздания, удивляясь расцветающим вокруг разноцветным вспышкам. Меня затягивал омут, лишая ставшего почти привычным холода и тумана в котором я пребывала уже… неизвестно сколько времени.

Но вот навеянные кем-то ощущения схлынули, и я с разгона влетела в собственное тело. Или просто вынырнула на поверхность, заняв полагающееся душе место вместо жалкого клочка, в котором ютилась. Снова стала хозяйкой тела и разума.

Но что это? Снова сон?..

Тело непроизвольно изогнулась под смелой лаской чьей-то умелой руки. Губы открылись, ощущая сладость чужих губ. Потом поцелуй прервался и я, едва не застонала от разочарования, но тут же задохнулась когда ощутила эти губы во впадинке на груди…

Стоп! Это еще что такое?

Я резко открыла глаза и дернулась, встречаясь взглядом с полными удивления, облегчения и испуга глазами Алекса.

– Ты… – прошипела я и вдохнула побольше воздуха, чтобы закричать, но вампир зажал мне рот ладонью и торопливо зашептал:

– Только не кричи, я все тебе объясню. Клянусь!

– Верю, – дрожащим от ярости голосом ответила я, когда он убрал руку. – Ты мне все объяснишь! Только попробуй солгать! Я тебя гада…

Пользуясь непосредственной близостью противника, я хорошенько двинула его коленкой в болевую точку.

– О-ох! – охнул вампир, но от нецензурных комментариев, так и рвавшихся из него воздержался.

– Ну? – я сбросила с себя Алекса и откатилась на край кровати. – Жду обещанных объяснений.

***

Объяснений! Алекс скривился от мучающей его боли. Как будто они у него были! Да и как объяснить ей происшедшее?

"Извини, я так тебя хотел, что решил приворожить, а потом, воспользовавшись бессознательным состоянием, чуть не занялся с тобой любовью?". Из всей этой глупой тирады самым трудным было слово "любовью". Имеет ли он право вообще заикаться о какой либо из форм любви и ее проявлений? Да, черт возьми, он даже не уверен, что любит ее. Богиня права – похоть это еще не все…

"Твое проклятие приносить неприятности и избавлять от них…" – отчетливо услышал он голос богини Крови.

А ведь очнись она чуть позже, было бы поздно. На что он надеялся, чем думал – непонятно.

Будто читая его мысли Мари, поправила рубашку и заметила:

– Ты хоть иногда думаешь той головой, что у тебя на плечах?

– Извини дорогая, на обе у меня крови не хватает! – огрызнулся он и поморщился когда при движении, удар дал о себе знать. В других обстоятельствах словесная перепалка могла быть смешной и вызвать хоть намек на улыбку, но сейчас оба скривились. Алексу было стыдно за свое поведение, а во взгляде Мари читалось презрение пополам с брезгливостью. Эти эмоции уязвили его в самое сердце, вызвав непонятную горечь. Почему его так волнует ее мнение? Почему ранит ее пренебрежение? Что это, уязвленная гордость и тщеславие? Или…

Пора было подчиниться требовательному взгляду и признаться:

– Я хотел тебя приворожить. Неудачно…А, увидев тебя, не устоял и…

– Что? – ахнула Мари, широко открывая глаза и шарахаясь в сторону. От проступившего на ее лице страха вампиру стало неуютно.

– Нет, нет! – поспешил он ее успокоить, отлично поняв причину страха. – Ничего не было. Я просто поцеловал тебя…

– И облапал! – девушка сжала воротник рубашки так, как будто от этого зависела ее жизнь.

Вампир снова ощутил болезненный укол. Неужели он на самом деле производит такое отталкивающее впечатление?

– Я не хотел причинять тебе боль… – Алекс вздохнул. Примерять на себе амплуа отвергнутого воздыхателя ему было непривычно.

– Боль? – взвилась Мари. – Да что можешь знать о боли! Разве тебя убивали, воскрешая потом и заставляя пережить агонию? Ты испытывал шок от того, что существует что-то иное кроме привычной реальности? Ты ужасался, видя, как на твоих глазах монстр убивает, а ты не знаешь, что пугает больше – сам факт существования этого выкидыша природы или картина гибели на твоих глазах? Ты брел под холодным дождем, по щиколотку увязая в прелой листве и грязи? Пробирался сквозь густые заросли кустарника царапающие кожу?

Вампир молчал, не зная, что сказать. Он мог бы поведать девушке о том, что месяцы трансформации в вампира это тоже далеко не райская жизнь которую ни как нельзя сравнить с теми днями, что пережила Мари… Что видел, как чудовище убивает невинную жертву – только чудовище он сам.

Но он сам сделал выбор, зная, что ему грозит, хоть и не очень представляя себе, на что соглашается. Слова "боль", "агония" не вмещают того спектра ощущений, которые подразумевают. Их наивысшую степень, когда отчаянно молишь о смерти и не можешь достигнуть ее…

***

Алекс опустил голову и ничего, не говоря начал истончаться, исчезая в обрушившемся на комнату мраке.

"Вот бы сюда распылитель со святой водой…" – с досадой подумала я.

– Ты в порядке? – дверь распахнулась и в комнату вошла бледная как сама смерть Брукса с подсвечником в руках. Запавшие глаза горели лихорадочным огнем. – Он ушел?

Я кивнула, только теперь отпуская ворот рубашки. Но низ живота предательски ныл, требуя продолжения незаконченного вампиром…

– Я его ненавижу! – я рухнула на кровать, утыкаясь лицом в подушку. – Почему он решил силой заставить меня… Брукса ты должна мне помочь! Я хочу его смерти. Я обещала, что уничтожу тварей обрекших меня на ад.

– Хорошо, – подруга села рядом. – Но ты уверена, что хочешь этого?

– Да. Я хочу, чтобы он помучался перед смертью, как мучалась и страдала я.

Я знала, что буду жалеть… и снова страдать. Алекс значил для меня больше, чем я понимала, больше чем было возможно. Несмотря на предательство, приворот, то, что он был вампиром… я не могла избавиться от чувств вспыхнувших еще на Земле.

Именно поэтому он должен был умереть.

– Тогда слушай, – прошептала Брукса и безжизненным голосом изложила суть плана.

Глава 2

Вкус Мести

Хлюпает кровь и стонет,

Глубже под ребра, левее и вот…

Сердце в моей ладони.

Хрупкий комочек, ну что тебе в нем?

Сгусток страданья и боли…

Шарль Бодлер

Алекс оказался верен себе и несмотря ни на что утром появился в замке, как ни в чем не бывало. И с какой радостью он воспринял мое предложение поговорить!.. Не зная, что принесет ему этот «разговор».

Предложив прогуляться по окружавшему замок лесу, я привела Алекса в зачарованное Бруксой капище лесного бога – круглое строение с огромными окнами, наполняющими помещение светом, не позволяющее укрыться от солнечных лучей. Из него нельзя было выбраться, нельзя переместиться…

Погода была плохая, и вампир не набросил даже обычного плаща.

– Так о чем ты хотела поговорить? – спросил он, опираясь на алтарь в центре.

Я бросила последний взгляд в его бездонные глаза и захлопнула дверь, шепча нужные слова которым научила меня Брукса. Шептала, а перед глазами была плескавшаяся в его зрачках боль. Он все понял… Только как давно?

Алекс не кричал, не пытался вырваться, покинуть ловушку только еле слышно прошептал "Мари…" и его голос болью отозвался в сердце, заставив обессилено пустить на колени, вперив невидящий взгляд в тяжелую дубовую дверь.

Щемящее чувство вины подсказывало, что я сделала что-то отвратительно неправильное и бесчестное… Но постойте! Разве не вампир так жестоко обошелся со мной? Не он ли решил мою судьбу? Он обманом заманил меня в мышеловку и захлопнул дверцу.

Смерть, показательный Суд и экскурсия в Ад – все это его рук дело.

Только почему сейчас, исполняя данную себе клятву, я чувствую себя отъявленной мерзавкой? Почему мне так плохо? Не вампирьи ли это чары?

Опираясь руками о стену, я кое-как поднялась. Как бы то ни было открыть эту дверь не в моих силах. Она распахнется сама – через три дня – и я умерщвлю первого из девяти Судей. Первого из девяти тварей подаривших мне билет в это узилище.

Три дня пролетели как одно горячечное видение. Я жила со смесью ожидания и страха в сердце. Брукса договорилась с механиками, и караван задержали на время кабы необходимое для найденных в машинах поломок. Купец поворчал, но наказал ремонтировать на совесть, так чтобы полет прошел гладко ведь этим механизмам доверят жизни караванщиков, лошадей и дорогие товары.

Улучив момент, когда караван был занят грядущим отъездом, я отправилась в храм. Проведенное на солнце время, усиленное заклятием подруги должны были сделать свое дело и ослабить вампира в достаточной мере.

Открыв дверь, я шагнула в залитое солнцем помещение. Последние дни как для осени стояли на удивление теплые и солнечные.

– Пришла… – прошептал он, поднимая на меня воспаленные глаза.

– Пришла, – не стала отрицать я, как и уточнять для чего именно.

– Меня обманули Мари. Я не знал что… это ты. Из-за дождя… Машина послушалась, и… – попытался оправдаться Алекс, но я жестом прервала его.

Я презрительно хмыкнула. Вампир не увидел меня из-за дождя. Вампир!

– Я тебе почти поверила. Что еще?

– Позволь доказать… – он сделал шаг вперед но тут же отступил закрывая и без того ослепшие глаза рукой и ссутулив плечи. – Крест…

– Тот самый, – я подняла к глазам серебряную цепочку с распятием. – Помнишь, ты швырнул его мне в след?

– Мари я не знал… не знал что все так, – Алекс опустился на колени, и мне на какой-то миг снова стало, его жаль. Ослабший, беспомощный он был жалкой пародией на самого себя. – Я люблю тебя, и никогда намеренно не причинил бы вреда.

– Правда? – я невесело усмехнулась. – Кто отправил меня сюда? Кто убил?

Я опустилась на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне, но едва вампир подался вперед, подняла руку с распятием. Он не отвел взгляда и не отшатнулся, просто потянулся и сжал крестик в пальцах.

– Что я должен сделать, что ты поверила? – спросил он охрипшим голосом, а я не могла оторвать взгляд от его подрагивающих пальцев, на которых стремительно разрасталось темное пятно ожога. – Что? – лицо вампира окаменело, наверняка ему немалых усилий стоило сдерживаться.

– Ничего. Все нужные слова уже прозвучали. Я приняла решение. Однажды ты сказал, что правила одни для всех… – я поднялась и прошлась по комнате, доставая из складок платья серебряный кинжал. – Преступивший закон должен быть наказан независимо от того кто, он и какие обстоятельства толкнули его на этот шаг. Сейчас преступником стал ты. Ты вампир, Алекс. Нравится тебе убивать или нет, ты продолжаешь делать это ради продолжения своей жизни.

– Мне нечем тебе возразить, – Лекс подошел ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки.

Из его слепых глаз что-то окончательно исчезло. Горько усмехнувшись, вампир коснулся моих пальцев сжимающих рукоять серебряного кинжала. Внутри меня что-то перевернулось, я таяла от тепла его руки.

– Давай. Сделай то, за чем пришла, – прошелестел он и приставил кончик лезвия к своей груди, туда, где у живых билось сердце, а у мертвых сосредотачивалась инфернальная энергия. – Это так просто. – Его тонкие пальцы поверх моих были неожиданно теплыми и…живыми. – И честнее, чем бить в спину.

Я с ужасом следила, как ведомое его рукой лезвие погружается в плоть.

– Нет! – я с силой потянула рукоять назад.

– Я хотел бы спросить тебя почему "нет", – Алекс разжал пальцы, и кинжал со звоном упал на пол, выскользнув из моей безвольной руки. – Но думаю, ты не ответишь.

Он резко крутнулся и, не поворачиваясь, добавил:

– А я не хочу слышать ответ, – даже сейчас его голос казался мне музыкой.

Я подняла голову, прекратив глотать слезы и наклонившись, подобрала с пола кинжал.

– И не услышишь! – с неожиданной злостью прошипела я, и прежде чем вампир успел как-то отреагировать, всадила кинжал по самую рукоятку ему между лопаток. – Прах – праху, душа – Создателю.

Не дожидаясь пока Алекс обратиться в пепел я и бросилась прочь: из этого святилища, из этого места… хорошо бы, если еще и из этого проклятого мира. Но, увы! Как невозможно уйти от совести, так невозможно покинуть и Чистилище по первому своему желанию.

Вернувшись в замок, я забилась в свою комнату.

Мне не хотелось никого видеть. Мне не хотелось дышать. Мне не хотелось жить. Никогда бы ни подумала, что так отвратительно чувствуешь себя, после… того как убила. На Земле я могла сколько угодно рассуждать о том, что когда моей жизни будет угрожать опасность, я не задумываясь, убью, и не буду сожалеть, но… Рассуждать всегда так легко! Пока это тебя не коснется.

Сейчас на сердце появилась тяжесть, груз совершенного преступления.

– Ты сделала это, – тихо сказала Брукса, так чтобы услышать ее могла только я.

– Да. И мне чертовски плохо.

– Это то чего ты хотела.

– Брукса, это омерзительно. Я чудовище. Убийца! – я надавила пальцами на виски. – Я ведь никогда не убивала. Всегда искала путь урегулировать все мирным путем. Если бы я убила его случайно, защищая себя… мне было бы легче. Но это было осознанно! Я хотела его смерти.

– Ты не первая кто убил, – подруга обняла меня за плечи. – Со временем это пройдет. Ты научишься спокойно относиться к смертям…

– Да мне уже сейчас плевать на погибших! – взорвалась я. – Теперь я, испытываю к трупам только чувство равнодушной брезгливости… Только не могу относиться так же к тем, кого убила собственными руками. – Я всмотрелась в ладони, которые ничуть не изменились. – Кажется, что все знают, что я убила. Будут шептаться об этом за спиной…

– Ох, нельзя с такими слабыми нервами в ловцы, – Брукса протянула мне флягу с "огненной водой". – Выпей. Поверь мне: главное преодолеть рубеж. Пять-шесть убийств и отнять жизнь станет очень легко. Будешь относиться к своим жертвам как к дичи, которую отстреливаешь к ужину. И вообще: он убил тебя, ты – его. Око за око.

– Ты не понимаешь, – я надолго приложилась к горлышку фляги. – Не видела его глаз… В них было столько боли… и любви.

Брукса покачала головой, но ничего не стала говорить.

Впереди ждала дорога домой.