Текст книги "Vояж в Бездну (СИ)"

Автор книги: Евгения Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Все – для тебя!

Конец. Финал. Казалось, что такого -

Ведь все имеет в жизни свой предел.

Тот умер, ну а тот родился снова,

У каждого из них есть свой удел…

NN

Операцию решено было начать завтра на рассвете, и у нас было время не только «спокойно» поужинать, но и выспаться. Слово за слово мы от обсуждения далеко идущих планов, перешли к обычному пререкательству, остановить которое на данный момент было некому: Арсений на южных воротах шаг за шагом создавал нужные иллюзии.

– И почему все мужчины такие сволочи? – спросила я, нюхая подаренный некромантом цветочек. Подаренный, прежде чем он сделал мне неприличное с точки зрения Ирна предложение и был отправлен в нокаут магическим хуком справа. Табуретом. Судя по равнодушию общественности такое поведение, было нормой.

– Потому что вы нас такими любите, – ответил Ирн.

Я фыркнула и залпом осушила кружку. Нет смысла возражать – он действительно прав. Мы женщины вообще странные существа: мечтаем, чтобы нас обожал и защищал непобедимый герой и в тоже время жаждем пожалеть и приголубить его бедненького всего такого страдающего и непонятого. Хе-хе, парадокс, однако!

Правда на фоне повальной смены ориентации земных мужчин пожалеть хочется уже себя. Куда катиться мир и куда прикатиться с таким-то генофондом? Неудивительно, что в последнее время в моду входят (если они когда-либо из нее выходили) сволочные грубияны-нахалы с выраженной мускулатурой и инстинктом самца.

Все же есть что-то завораживающее в этой взаимной охоте двух хищников, каждый из которых считает жертвой другого…

– Что-то ты не торопишься спасать своего возлюбленного, – я вновь удивилась потрясающей способности Ирна менять тему.

– А что, я должна была с мечом на перевес крикнуть: "Милый, я иду тебя спасать!" и с разгона сигануть в портал? – скептически поинтересовалась я. – Без проводника, подготовки и припасов?

– Ну, – невесело усмехнулся Ирн, – в нынешнем состоянии проку от меня как от проводника, а под категорию припасов я при всем желании не подойду…

– Ой, ты бедненький мой! – я похлопала опешившего мужчину по плечу. – Вообще-то я имела в виду Арсения.

– Ты стерва.

– Ты уже говорил, – отмахнулась я, возвращаясь к аппетитной отбивной. В городе нежити готовили на удивление прилично… и куда съедобнее, чем в том же Фениксе.

– А ты знаешь чье это мясо? – подленьким таким голоском поинтересовался Ирн.

– Да хоть из чего. После того как мне подарили тарантула, и я выращивала ему крупных таких рыжих тараканов в аквариуме на кухне, мой желудок стал на удивление устойчив. Поверь, ничто так не способствует укреплению желудочно-кишечного тракта как копошащиеся в опилках за стеклом насекомые. Как представишь, что один из них выберется и опробует твой оставленный на столе остывать ужин… А после экскурсии в морг я вообще могу позавтракать хоть на животе у мертвеца.

– Монстр.

– Это ты о себе? – невинно поинтересовалась я. – Зачем же так себя величать.

Ирн покачал головой и, поднявшись, похромал к лестнице. Я уже успела понять что маг (или как он предпочитает себя называть – эзотерик) при всей своей вредности и остром как бритва языке предпочитает уходить от споров и пререканий. Правда это не мешает ему время от времени отпускать ядовитые замечания по поводу всего на свете.

– Да не обижайся ты так, – я догнала Ирна, что при скорости его передвижения было нетрудно. – Шучу я, шучу. Дома у меня никто за словом в карман не лезет и это в порядке вещей. Ты скажи, что у тебя чувства юмора нет, и я честное стервозное перестану! – не удержалась я от очередного не очень удачного укола.

– Бить тебя некому, – "печально" вздохнул мужчина.

– Так что же ты меня не отшлепаешь?

– Нарвешься детка, – с многообещающей улыбкой ответил Ирн.

Я прикусила язык, почувствовав прозвучавшую в обманчиво мягком голосе угрозу. Так сквозь тонкий шелк ощущаешь остроту завернутого в него смертоносного клинка. Черт! Почему в его присутствии меня будто бес за язык тянет, заставляя забывать о том, что я, в общем-то, уже давно не ребенок и за слова свои надо отвечать?

"Я взрослая умная женщина!" – повторить сто раз как заклинание и выполнять всю оставшуюся жизнь.

Блин! Тоже мне взрослая и умная. Вечно вляпываешься в аферы… А мужчины тебя окружающие достойны участия в конкурсе: "Главный злодей Вселенной".

– Кстати, – как бы невзначай заметил маг, открывая передо мной дверь. – Комната у нас одна на двоих. Исходя из соображений экономии и безопасности.

– Классика жанра! Ну что же верный пес – твое место на подстилке у двери.

– Неужели ты заставишь больного старого человека спать на холодном полу?

– Это кто тут больной и старый?

– А кто верный?

Решив потратить оставшееся время с пользой, мы как были, завалились на кровать и попытались заснуть. Получалось плохо…

– Сколько можно ворочаться? – недовольно поинтересовался Ирн.

– Мешает?

– Нет, возбуждает! – рявкнул он.

– Так может таблеточку брома? – поинтересовалась я, возвращая полученную за ужином шпильку.

– Снотворного у тебя случайно нигде не завалялось?

Хм, в каком месте у меня оно могло "завалятся"?

– Откуда? – я вопросительно вздернула бровь, забывая, что он не видит меня.

– Оттуда откуда бром.

– Нет, – вздохнула я.

От снотворного я и сама бы не отказалась, а то под эту какофонию не очень-то заснешь.

Тут за окном раздался особенно душещипательный крик, и я испуганно замерла, вжавшись в матрас и забыв как дышать.

– Страшно? – тихо спросил маг.

– Страшно, – призналась я.

– Мне тоже.

– Тебе? – удивилась я. – Ты же эзотерик.

– Ну и что? Бояться я могу в свое удовольствие, несмотря ни на какие регалии…

– Странно.

– Какой же ты, в сущности, еще ребенок, – вдруг сказал Ирн.

– Почему? – спросила я, но он не ответил.

Наблюдая за игрой приникающего с улицы света, я заставляла себя заснуть, но получалось плохо.

– Не спишь? – нарушил молчание Ирн.

Кто бы знал, как приятно услышать этот вопрос! Особенно ночью, когда ты сладко спишь…

– Ты же знаешь ответ. Как представлю, сколько вокруг нежити всякая охота отпадает. А завтра ведь нужно пробраться во дворец… Слушай, а давай поговорим? Обычно это помогает.

– Дожиться, – усмехнулся маг. – Лежу в постели с девушкой и разговариваю. Кому скажи – не поверит!

– Но ты же сам назвал меня ребенком.

– Ха! А вдруг я педофил?

– Фи. Мне кажется, ты имел в виду не возраст, а разум. Ты же не собираешься "любить" мои мозги? Если да хочу тебя огорчить, предостерегая от брутального обращения со столь нежной субстанцией: "Самой мало!"

Ирн сдавленно хрюкнул.

– Что, представил себе картину?

– Не-а.

Он замолчал, а я закрыла глаза, не особенно рассчитывая на ответ. Но Ирн все же ответил. Вопросом на вопрос:

– Я вот думаю… И как тебе удается, не смотря ни на что откалывать такие фокусы?

– Ну, знаешь ли, когда жизнь поворачивается к тебе пятой точкой единственное что остается – посмеяться над ней.

– Хм.

– Ирн, а ты о чем нибудь мечтаешь?

– Ага. О четырех руках.

– ???

– Двумя я бы держал девушку, а двумя…

– Ты маньяк!

– А сама-то? Мечта некроманта!

Я не помнила когда полусон – полуявь отрезал меня от реальности, унося в другой мир и другие времена. Но, не смотря на это испытываемые ощущения, были удивительно… знакомыми? Хоть никогда я не чувствовала ничего подобного.

Теплый осенний ветер бросал в лицо сорванное с веток золото листьев, овевал горьковатым запахом ореха и ерошил волосы.

Откуда ветер? Здесь только камни и темнота. И кто-то чьего лица я не могу разглядеть.

– Тебе не больно?

– Нет. Иди.

Его пальцы поверх моих пальцев. Его губы – на моих губах. Его поцелуй обагрен моей кровью.

– Я тебя люблю.

– И я тебя. Иди.

Он грустно улыбается, пропуская пряди волос сквозь пальцы, глядя, как в них играет умирающий свет заходящего солнца. Как и я умирающего… Но завтра в отличие от него я не воскресну.

– Я счастлив, разделить с тобой смерть.

– Дурак. Беги. Ты жив – я обречена.

Он ложится рядом, крепко сжимая мою руку.

– Мне нет жизни без тебя.

– Ты обрекаешь клан на гибель.

Он тоже не воскреснет, не уйдет и не разомкнет объятия.

– Нет. Мы были вместе в жизни, мы вместе в смерти, мы будем вместе после нее.

– Мы Проклятые. Вместе будет больше горя, чем порознь.

– Когда возродимся вновь, проклятие не будет довлеть над нами. Будет другая цивилизация, другие времена…

– Другая точка перехода, в которой мы опять должны будем сыграть свою роль…

– Вместе…

Своды пещеры обрушились, погребая нас под собой, выдавливая воздух из легких, ломая и увеча тела…

Вспышка, пахнущий тленом ветер и…

– Идет. ОН идет…

Шорох тысячи крыльев. Мраморная лестница, по которой скользит пола темного плаща. Вспугнутые бабочки сорванными с ветвей листьями невидимым потоком ветра устремляются ввысь под своды зала.

– ОН уже здесь.

– Я уже здесь…

– Ты уже здесь? Кто ты?

Холодная белая рука касается лица, скользит по плечу, посылая по телу волны противоестественного возбуждения и страха. О да. Пожалуй, даже ужаса. Мурашки зарождаются в основании шеи и, пробегая по спине и ребрам, отдаются в груди и пальцах. Сладкий и холодный запах роз заполняет пространство.

Холод, холод, холод… Острый ноготь упирается в плоть там, где под хрупкой защитой ребер бьется сердце. Замирает, чуть надавливает, обводит полушария груди…

Вместо ответа шелест ветра и трепетание крыльев:

– Боги не могут вмешиваться в жизнь смертных, не могут и не хотят. Чтобы миры существовали, они используют сильные души способные справиться с возлагаемыми на них обязательствами. И души гибнут, проводя свои миры через точки перехода. Гинут, чтобы другие жили. Прокладывают путь, русло своей кровью…

Обжигающий болью поцелуй в шею. Ледяные губы скользят к уху.

– И Богам все равно, что чувствуют души. Им безразличны их мечты и желания. Пока в них верят миллиарды живых – они существуют и этого достаточно… Но МЫ нашли способ избавиться от власти. Если с каждой смертью, каждым следующим рождением память о жизни с потерянными любимыми стирается, значит нужно остановить их. Разомкнуть круг.

Ментор Алекса… Он говорил что-то подобное. Он тоже помнил о чем-то. Но почему? Как ему удалось не забыть? Может сила, разбуженная в душе переходом тому виной? Она дает возможность пронести память о прошлом воплощение в нынешнее?

И какое отношение к происходящему имею я?

Голос стал резче и злее:

– Помнит тот, кто хочет помнить. А кто-то предпочитает забвение, новую жизнь, новый лист… Это предательство! Измена тому, кто отдал за тебя жизнь. Но ничего, я помогу тебе вспомнить…

Я подняла глаза и даже во сне, несмотря на слабое человеческое зрение, смогла урвать у темноты полные мрака глаза. Невидящие. Но… зрящие.

Унылое пение флейты неприятно резануло по ушам. Бледное лицо с заострившимися чертами было странно знакомо.

– Я уничтожу мир, чьи обитатели вместо благодарности прокляли меня.

– Нас… – невольно поправила я.

– Нет! – Хриплый злой смех. – Большая часть Проклятия пала на меня. Но я ни о чем не сожалею. И я сполна отплачу за свою боль. За каждую ее каплю, каждую секунду испепеляющей муки. Позволю каждому ощутить то, что чувствует горящая, но несгорающая душа, увязшая в безумии и безысходности. Ты ведь понимаешь о чем я! Тебе тоже претят сказки о прощение. Ты хотела бы уничтожить этих мерзких неблагодарных тварей возомнивших себя разумными существами!..

Тьма бесшумно раскрывает призрачные крылья, скрывая обрубки оставшиеся от других – белых.

Ангел… мой павший Ангел. Мой слепой певец. Мой воин. Мое прошлое… Андриан…

Я медленно отступала, не позволяя мраку коснуться меня, а потом развернулась и побежала. Сквозь анфиладу залов, по коридорам с чадящими факелами и высокими окнами, забранными серо-зелеными стеклами.

Пока не влетела в зал, откуда не было выхода. Здесь не было даже окон.

Зато в избытке оружия. Стены были увешаны, а подставки заставлены: секирами и полуторниками, церемониальными двуручниками и алебардами, легкими рапирами – оружием дворян, и шпагами – верными друзьями воинов.

В жизни я была слабой девушкой не способной и минуты промахать мечом, но это был мой сон, и я была всесильна. Ну, или около того.

С сожалением, расставшись с идей встретить противника с секирой в руках, я сняла со стены шпагу и замерла готовая в любой момент отбить атаку.

– Неужели ты думаешь, что этим сможешь остановить меня? – вопросила уплотнившаяся передо мной тьма, формирующая фигуру ночного кошмара. Из вязкого хаоса на меня по-прежнему смотрели лишь черные матовые глаза – две смоляные капли в океане ночи. Я пыталась различить черты лица, но они ускользали от меня как утекает из пальцев вода. – Что ж… если ты хочешь…

Я едва успела убраться с траектории летящей в руку мужчины шпаги. Затянутая в кожаную перчатку она уверенно сжала рукоять.

Противник начал с выпада, который я отбила хлестким ударом. Крутнулась на каблуках, заставив подол длинного платья взметнуться, и скользнула в сторону, даже не пытаясь сделать рипост.

Моей ошибкой немедленно воспользовались – ремиз заставил пересмотреть взгляды относительно своего мастерства… Чтобы исправить положение угрожающим движением шпаги попыталась заставить супостата уйти в защиту – но увы! – он не купился на столь дешевый трюк и не дав мне выполнить парад приставил острие к тяжело вздымающейся груди чуть царапая кожу в ложбинке обнаженной декольте груди.

– Туше любимая.

– Кто ты?

Противник, забавляясь нарастающей во мне яростью, помедлил с ответом.

– Я тот, кто наполняет ветром твои крылья. Тот, кто ждал тебя тысячи лет.

Он сделал небольшой шаг ко мне убирая клинок от груди.

– Я…

– Прочь из моего сна! – пользуюсь близостью недруга, я ударила его ногой, вливая в удар всю доступную силу. Он вылетел из зала и стены начали исчезать, оставляя лишь пустоту и странную уверенность что это – еще не конец. Не последняя наша встреча кем бы ни был тот, кого я помню.

Пока.

Но сейчас я открою глаза и все забуду.

Потому что хочу жить нормальной человеческой жизнью.

А может это все действительно просто сон?

Я проснулась и с бешено бьющимся сердцем села на кровати. Ирна рядом не было. Падающий из окна луч полной луны высветил смутную тень в углу.

– Ирн? – я скользнула с постели на пол. – Это ты?

– Нет! Не подходи… – его голос больше напоминал карканье. – Я сумасшедший. – Он обхватил себя руками. – Сумасшедший…

– Ты не сумасшедший, – я протянула руку, касаясь холодных, конвульсивно сжатых пальцев мага. Он дернулся как от удара тока.

– Нет. Я безумец. Бойся меня! Почему ты не боишься? Посмотри, – он поднял руку к искривленному страданием лицу, – я ужасен. И душа моя черна как сажа.

– Ирн…

– Ты не заешь! – расхохотался мужчина. – Не знаешь кто я. Не знаешь, что я делал. И что со мной сделали. Иначе сейчас бы ты испытывала презрение и отвращение.

– Кто я чтобы осуждать тебя?

– Смотри! – прежде чем я успела среагировать одна ладонь Ирна легла на мой затылок, а другая на лоб. – Я покажу тебе…

Перед глазами со скоростью света начали проноситься кадры из его жизни. Возможно, кого-то они бы напугали, возмутили или шокировали, но… Когда твоя собственная жизнь мало похожа на нормальную, перестаешь спотыкаться на таких вещах.

– Ты… – хрипло прошептал Ирн, скользя пальцами по моему лицу, – по чему ты не презираешь меня? Даже теперь? Я ведь использовал тебя, играл, хотел… и до сих пор хочу…

– Ирн, если бы ты был безумцем, то уже убил бы меня. Пошли. Надо поспать – завтра будет трудный день.

– Ты ненормальная…

– Это что-то новенькое! Обычно ты величаешь меня стервой.

***

Утро началось со стука в дверь. Это пришел Арсений, чтобы отвести нас к дворцу.

– А разве Мен-ан-Тар бодрствует днем? – задала я терзавший меня вопрос.

– "Повелительница – Мелура не нуждается во сне и ее город также", – процитировал Арсений.

– А что еще о ней известно?

Скелет улыбнулся и вновь ответил цитатой, понизив голос до трагического шепота, явно подражая рассказчику, от которого услышал эту историю:

"Волосы цвета рыжего, на голове венок из маков алых, губы – лепестки роз… Голос ее – прощальный плач над могилою и пророчит он смерть всякому, кто его услышит. Улыбка – плывущие по течению цветы. Глаза – сама вечность, все разгадки мира таящая, но не смотри в них – ибо там гибель…

Каждый день пишет Мелуара кровью своей в книге и когда будет поставлена последняя точка, нить жизни ее оборвется.

А до той поры нести ей смерть и проклятие роду человеческому и править нечистью…"

– Что-то вроде этого.

– Не передумала спасать возлюбленного? – спросил Ирн.

– Ни в коем случае. С каких пор я должна бояться какую-то рыжую лахудру?

– Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь ей при личной встрече.

Добиться личной встречи, кстати, не составило особого труда. Нас приняли, промариновав ожиданием меньше часа. Вот у кого стоит учиться отсутствию бюрократизма! Более того, аудиенция состоялась не на официальном уровне. Нам оказали честь, назначив ее в небольшом личном зале повелительнице, где кроме трона была еще подставка с какой-то книгой и странный рунный круг на полу (если считать рунами непонятные закорлючки).

Предоставив Ирну вести переговоры, я, почтительно опустив очи долу, украдкой рассматривала Мелуару. Что ж. Не такая уж писаная красавица как говорят. Как по мне так слишком худая. И обтягивающее ее как перчатка белое шелковое платье, это только подчеркивает. Лицо бледное, единственное живое во всем облике – лихорадочно горящие глаза. Глаза сумасшедшей.

Я заранее приготовилась к отказу выдать Алекса.

И оказалась права.

Притворно расстроившись Ирн (и я тоже) поклонился и дабы не оскорбить великую правительницу (а также не пропустить в случае чего удара) начал спиной отступать к выходу.

– Куда это вы собрались? – остановил нас ласковый голос Мелуары. – Раз уж в наш город так неосторожно забрели смертные просто грех не принести их во славу своего могущества.

Девушка взмахом руки отбросила Ирна к стене, из которой тут же выступил призрачный воин.

– Так, так, так… – повелительница внимательно всмотрелась в мои глаза, и я поспешила отвернуться. – Маг конечно хорош – силен, могущественен… Но встретить потенциальную дамку в шахматной партии богов…

Круг под моими ногами начал светиться. Руны по часовой стрелке начинали оживать.

Честь! Да нас, судя по всему, сразу проводили в зал для жертвоприношений. Правильно чего потом сомлевшие тела таскать туда-сюда?

Поднявшийся ветер отрезал нас с Мелуарой от остального мира.

– Лич… – где-то за поднявшейся стеной света хрипел Ирн, пытаясь разбить захват. – Она лич…

Лич! Это действительно очень важная и своевременная информация. Как будто это о чем-то мне говорит! То, что у нас большие проблемы я и так уже поняла.

– Да! – расхохоталась женщина. – Я – лич! Единственная среди магов Релла сумела провести Ритуал Вечной Ночи. И мне не жаль, что в жертву пришлось принести собственную сестру.

Мелуара приближалась и я с ужасом наблюдала, как сквозь облик красивой женщины проступают ужасающие черты обтянутого кожей скелета с безумными глазами. Иллюзия как песок под порывом ветра исчезала, обнажая ее истинную сущность.

– Ну ты старая… Когда чихаешь, песок из ушей не сыпется? – я в ужасе зажала рот, поняв что "подумала" в слух. Все, нам кранты. Кому завещать любимые тапочки? Ну и что, что растоптанные и подошва протерлась… они дороги как память о молодости! Моей… бездарно растраченной на всяких проходимцев…

Мелуара не торопилась убивать, давая в полной мере насладиться своим потрясающим внешним видом, а я лихорадочно начала вспоминать, что же мне известно о личах. Так… сумасшедшие параноики с неограниченным сроком "не жизни" и душой на съемном носителе. "Лично лучше не встречаться" – выделить красным. Простите, а где ненависть ко всему живому и жажда мгновенно уничтожить позарившихся на кости наглецов? Разве что столь вызывающее покачивание бедрами есть утонченное издевательство над нашими мозгами.

Эй! Разум! Откликнись, дай знать, что еще не иссох окончательно.

Господи и чего мне дома не сиделось? Невелика беда – нашла бы себе нового мужика. На крайний случай Ирна бы очаровала. А что? В меру сволочь, хорош собой, маг… Отличная крышка для моего горшка!

Тьфу! Что за мысли идиотские лезут? Или это "лича" наша неупокоенная чарами балуется?

Я обреченно посмотрела на книгу и лежащий рядом с ней нож и перо. Зарезаться что ли…

– Ты не сделаешь этого, – усмехнулась женщина, – ты ведь такая же, как и я. Слишком любишь жизнь. Слишком любишь ее удовольствия. И я отниму ее – твою жизнь и твою силу.

Постойте ка… Ты – это я. Я – это ты.

"Каждый день пишет Мелуара кровью своей в книге и когда будет поставлена последняя точка, нить жизни ее оборвется…"

Вроде так говорил Арсений?

Но… порезать собственную плоть? Трусиха! Это ради моего же спасения, если конечно предположение верно…

Я схватила нож и, морщась от боли и с силой стискивая зубы, резанула по ладони, на которой тот час же выступила яркая кровь. Обмакнув в нее перо, я вывела на открытой странице одно единственной слово. Повелительница как оглушенная смотрела на капающие на пол, алые бусинки.

– И что это тебе дало? Я – лич. Мне ничего не страшно. – Она вдруг побледнела и крикнула: "Нет!", но было уже поздно. Я тихо озвучила написанное:

– Конец.

Женщина упала на колени и вскинула руки, крича от съедающего ее изнутри света. Спустя десять бесконечно долгих секунд отсчитанных моим бешено бьющимся сердцем она рассыпалась пеплом и свечение круга и ветер утихли. Душащий Ирна воин тоже исчез.

Глядя на оставшуюся, на полу кучку пепла я неожиданно захихикала даже не пытаясь скрыть своего злорадства и торжества. Мне нравилось быть сильнее, ощущать власть над другими…

– Бежим! – Ирн опомнился первым и подтолкнул меня к выходу. – Сейчас свернешь на право и подождешь меня на лестнице. Я быстро. – Он провел пальцами по ране на ладони, и та затянулась, оставив тонкий розовый шрам.

– Откуда ты знаешь куда идти?

– Я просто знаю. Давай быстрее. У нас очень мало времени. Пока жители поймут, что повелительница окончательно мертва, нас тут быть не должно.