Текст книги "Падение (СИ)"
Автор книги: Евгения Стасина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Да, уж… Ну что, в общежитие? – спрашиваю девчонок и, почувствовав вибрацию в своей сумке, пытаюсь найти свой мобильный.
– Пожалуй, хочу быстрее снять эту душащую рубашку. Вот хорошо тебе, Ира, надо было к тебе на физмат переводиться!
– Поверь, математики тоже умеют удивлять, вот, например, Трофимов… – но я уже не слушаю, с замиранием сердца, отвечая на вызов.
– Ну что, можно начинать поздравлять с закрытием сессии? – слышу голос Андрея. Под удивленные взгляды девчонок я отхожу подальше, предусмотрительно кивнув им, чтобы они меня подождали.
– К сожалению, нет, – внезапно стыжусь своей неудачи еще больше. – Похоже, я была недостаточно убедительна…
– Преподаватель что, женщина? За одну твою юбку я бы уже поставил пятерку, – удивляется мой собеседник, а я, растерянно начинаю крутить по сторонам головой. – Я на парковке напротив главного входа, – смеется он в трубку, наверняка заметив мою растерянность. Шумную площадь, кишащую студентами, оглашает сигнал клаксона и я, наконец, замечаю его серый внедорожник в стройном ряду стоящих автомобилей. Улыбка расцветает на моем лице против воли, рука вздымается вверх, и я машу ему в приветственном жесте.
– Давай подвезу вас, мне как раз в ту сторону, – и я, не находя аргументов для отказа, соглашаюсь с его предложением.
– А ты говорила – не понравилась! Он просто не озабоченный малолетка, вроде тех, что водят тебя по кафешкам, – шепчет Иринка Ивановой, пока мы приближаемся к иномарке. Сердце в моей груди дико колотиться, словно я пробежала гигантский марафон.
– Садись на переднее, – еще тише шипит мне подруга, радушно улыбаясь молодому человеку. Я на секунду останавливаюсь в нерешительности, когда он, дотянувшись до ручки, предусмотрительно открывает мне дверь.
– Привет, – с излишней жизнерадостностью в голосе, здоровается Светка, пока я пристегиваю ремень безопасности и разглаживаю ладонями морщинки на моей строгой юбке.
– Привет, – отвечает он тем же, окидывая меня взглядом и демонстрирует ямочки на щеках, задерживая взор на моем лице.
– Отлично выглядишь, – улыбка становиться шире, и наш зрительный контакт длиться неприлично долго. – Ну, что, поехали, – словно опомнившись, что мы не одни, воодушевленно обращается к своим пассажиркам.
Дорога заняла не больше пятнадцати минут, мои подруги болтали не переставая, делясь впечатлениями о прошедшем утре, и мне показалось, что Андрей облегченно вздохнул, когда они торопливо распрощались.
– Их иногда бывает слишком много, – констатирую я, смотря как свежевыкрашенная дверь старого общежития захлопывается за их спинами.
– Да, уж, пожалуй… Я хотел спросить… В воскресенье Антон празднует свой день рождения… Было бы здорово, если бы ты пошла со мной. За моих друзей можешь быть спокойна, они вполне адекватны, – заметив мое смятение, торопливо добавляет парень. – Можешь взять девчонок, если так тебе будет спокойней…
– Я… я не смогу. В субботу планирую уезжать домой, родители уже считают дни до моего возвращения, – стараясь ничем не выдать свое разочарование, я опускаю глаза на свои ладони. – Но за предложение спасибо.
Я чувствую, что парень внимательно меня изучает, что-то обдумывая в своей голове, и, в сотый раз за эти пару недель, сетую на так не вовремя закончившейся учебный год! Андрей берет телефон с приборной доски, вводит пароль и через пару секунд кладет его обратно.
– Ну, тогда поехали.
– Куда? – удивленно взираю на собеседника.
– Для начала прямо, а там видно будет, – безапелляционно отзывается водитель, отъезжая от здания и вливаясь в поток машин. – У нас осталось два дня, и я не намерен терять ни минуты…
* * *
– Я выгляжу глупо, – в сотый раз заливаюсь румянцем, глядя в большое настенное зеркало.
– Это боулинг, люди приходят сюда отдыхать, а не оценивать присутствующих, – спешит успокоить Андрей и, взяв меня за руку, ведет к арендованной дорожке. – Если тебя это утешит, то ты самый солидный посетитель этого заведения.
Еще бы! В моей до ужаса узкой юбке – карандаш и отутюженной белой рубашке, я, бесспорно, выделяюсь на общем фоне, а выданные на входе кроссовки прекрасно закрепляют эффект. Я честно пытаюсь играть, но мой неподходящий наряд не дает в полной мере насладиться происходящим, поэтому через двадцать минут я устраиваюсь за столом в углу зала и медленно тяну через трубочку молочный коктейль.
– Ладно, признаю, боулинг – это плохая идея! Может кино, или музей? Что насчет музея? – предлагает, усаживаясь напротив, Андрей.
– Ты умеешь удивить, – не могу не рассмеяться. – Но у меня был чертовски плохой день, поэтому можно просто посидеть здесь.
Мы не замечаем, как быстро летит время за нашими непрекращающимися разговорами. Казалось его волнует все: какие книги я читаю, какую музыку слушаю, какое время года для меня предпочтительней. И это не может не заставлять мое сердце трепетать.
– Так почему инженер-конструктор? Почему не педагогический, экономический или юридический в конце концов? – задает мне свой очередной вопрос.
– Ну, я уже говорила, что конкурс был небольшим, и, мне казалось, что это довольно интересно. Думала отучусь, устроюсь в какое-нибудь бюро, обзаведусь парой строгих костюмов и с умным видом буду чертить на кульмане. – улыбаюсь тому, насколько глупо и безответственно подошла к выбору будущей специальности.
– Ну, звучит красиво…
– Красиво, только на деле я стану одной из сотни работников небольшого завода, и никакой кульман мне не дадут… Теперь все чертят на компьютерах. И знаешь, это чертовски грустно, потому что я потратила три года на изучение того, что не приносит мне удовольствие. Да и в учебе я не преуспела…
– А чем бы ты хотела заниматься? – прерывает Андрей мои рассуждения, опираясь локтями на разделяющий нас стол, и немного подается вперед. – Ведь, наверняка, есть что-то, что ты любишь делать.
– Нет, не проси… Я не отвечу.
– Почему? Это что-то неприличное, – с неподдельным интересом он вглядывается в мое лицо.
– Нет, все до безобразия прилично. Просто ты будешь смеяться…
– Ты не узнаешь пока не ответишь, даже если ты занимаешься оригами – я выслушаю со всей серьезностью. Может даже возьму пару уроков.
– Не думаю, что ты захочешь перенять мой опыт, у меня уж очень девчачье хобби, – кажется, я опять улыбаюсь, наверное, в тысячный раз за этот день, и, немного подумав, все-таки даю ответ. – Я люблю валять игрушки. Всякие зайчики, мишки, куклы – все это моя стихия.
– Видишь, я даже не улыбнулся, – направляя указательный палец в свое лицо, отвечает мой собеседник. – Но насчет уроков я действительно погорячился.
– Не торопись ставить на себе крест, мой папа однажды пробовал и остался доволен.
– И кого он свалял? – его брови удивленно ползут вверх.
– Шар… Он свалял вполне симпатичный шар. Поверь, это действительно интересно, но я не думаю, что с подобным увлечением стоит связывать будущее. Меня с детства убеждали, что профессия должна приносить стабильный доход.
Андрей молчаливо на меня взирает и больше не возвращается к этой теме, оживлённо рассказывая мне о том, как в детстве бабушка решила научить его вязать, уверяя, что нынешние девушки в рукоделии ничего не смыслят.
К моему пристанищу мы подъезжаем в начале первого ночи, на улице пустынно и довольно темно.
– Ну, я, пожалуй, пойду! Девчонки, наверняка, меня уже потеряли, – бросаю взор на окна своей комнаты, в которой до сих пор горит свет. Он слегка качает головой в знак согласия, выглядя при этом крайне сосредоточенным.
– Маша, – окликает он, когда я уже собираюсь выйти из машины, и, накрывая кисть моей руки, изучает долгим тяжелым взглядом. Когда его теплая ладонь касается моей наверняка пылающей, щеки, а расстояние между нами неумолимо сокращается, я чувствую, как по спине пробегают сотни мурашек, а сердце начинает биться настолько громко, что у меня закладывает уши. Он почти невесомо проходиться по моим губам своими и замирает, вновь глядя в мои глаза. Так и не встретив сопротивления, он вновь целует, но уже более требовательно, и, мне кажется, я напрочь забываю о дыхании. Меня никогда так не целовали… Словно давая понять, что обратного пути уже нет, что, перешагнув эту грань, он уже не станет останавливаться. Его руки блуждают по моему телу и салон наполняют звуки судорожных вдохов. Когда моей разгоряченной кожи на внутренней стороне бедра касается его обжигающая ладонь, низ живота еще сильнее стягивает узлом, и, наверное, впервые в жизни, я готова отдать всю себя без остатка на кожаном сидении автомобиля. Первым в себя приходит Андрей. Пытаясь восстановить свое сбившееся дыхание, он отстраняется от меня и откидывается на спинку сидения.
Сегодня я долго не могу заснуть, раз за разом прокручивая в голове события прошедшего дня. Казалось, каждая клеточка моего тела горит от его прикосновений, от одного лишь осознания, что он так неистово целовал мои губы, и, прощаясь, одним лишь взглядом своих карих глаз обещал мне больше, чем могут обещать тысячи слов.
На следующее утро, он прислал смс, что заедет за мной в четыре, и с той минуты, когда остатки сна слетели с моего лица и разум полностью очнулся после ночного отдыха, я не могу ни на чем сконцентрироваться. Как мне теперь себя вести? Нужно ли целовать его при встрече, или простого «привет» будет достаточно? Могу ли я звонить ему, как только почувствую острую необходимость услышать его голос, или я слишком забегаю вперед, и стоит сделать вид, что ничего сверхординарного не произошло? Я ни за что не согласилась бы отмотать время назад, чтобы избежать нашей встречи или предотвратить столь внезапную близость, но это оставленное послевкусие от вызванных во мне эмоций, не дает мне расслабиться.
– Ему двадцать шесть! Ты же не ждешь, что он предложит тебе встречаться? Вы же не школьники! – обращается ко мне Света. – Считай, что он тебя застолбил, как только пощупал тебя в своем внедорожнике! Иначе не стал бы искать новых встреч!
– Господи, Иванова! Что значит «пощупал»! На ней и так лица нет, а тут еще ты с этой похабщиной! Маш, не думай об этом! Ты ему нравишься и это главное. Он взрослый человек, он мужчина в конце концов, и это его задача расставить все точки над «и». – Иринка протягивает мне раскрытую шоколадку и ставит на стол исходящую паром кружку с чаем.
– Думаешь? – округляю глаза и кладу себе в рот дольку молочной сладости. – А если он и не думает повторять?
– Ты же сама говорила, что он явно настроен решительно! Женщины всегда чувствуют подобное! Куда вы сегодня идете?
– В кино. Потом попрошу отвезти на вокзал за билетом, послезавтра буду выезжать… Девочки, а если… – пытаюсь подобрать слова и очень надеюсь, что никто не заметит, как нижняя губа предательски задрожала. – Если он не захочет ждать моего возвращения. Это ведь полтора месяца! А нас связывают лишь пара свиданий и один поцелуй…
– Значит возьми все в свои руки и сделай так, чтобы этих поцелуев стало в разы больше! – вырывая чашку из моих рук, вещает мне Светка и делает глоток подстывшего чая, после чего возвращает. – Ты что глазки строить не умеешь? Если все действительно было настолько горячо, то уверена, что он сразу потеряет голову. А там и до совместного завтрака рукой подать!
Ира закатывает глаза и крутит у виска пальцем, одним своим видом говоря, что наша подруга явно не в себе.
– Ты вообще знаешь смысл слова недоступность? Зачем ему ждать ее, если он заранее получит все, что только захочет!
– Значит пусть сделает так, чтоб ему захотелось повторения! Что за пуританские взгляды на жизнь! Мы между прочим, живем в двадцать первом веке! Люди в социальных сетях занимаются виртуальным сексом с незнакомцами, а ее уже дважды в кафе сводили! Никто не просит ложиться под каждого, но отказывать себе в близости с тем, кто тебе реально приглянулся – до безумия глупо! Вот ты, Ир! Сидишь здесь, вся до невозможности правильная, читаешь нам лекции о половом воздержании, а через десять лет, когда твой муж отрастит пивной живот, а вокруг будут семенить детишки, что ты будешь вспоминать? Когда уже не будет возможности взять от жизни все, а ипотека и автокредит будут висеть над вашими головами, как дамоклов меч, не давая расслабиться и получить удовольствие, чем ты станешь себя утешать? Своими высокоморальными принципами? – разгорячилась Светка. – Пусть лучше я буду выглядеть доступной в чужих глазах, чем плакать вечерами в подушку, что ничего в этой жизни не познала! Я сама выбираю: где, когда, с кем! Я, а не дурацкое общественное мнение! Так что да, я не знаю и знать не хочу, что вы под этой чертовой недоступностью понимаете!
От подобных споров легче не становиться, поэтому я вверяю себя в руки судьбе и с приветливой улыбкой захлопываю за собой дверь его машины. Наверное, зря я переживала все утро, ломая голову над тем, что ждет меня дальше, потому что Андрей, наверняка, все за нас решил еще вчера. Мягче и нежнее его губ я еще не встречала, тем сладостнее мне отдаваться его приветственному поцелую…
– Мне действительно пора, девчонки уже телефон оборвали, – нехотя отрываясь от его губ, говорю я. – Спасибо за фильм.
– Ты его даже не смотрела, – смеется Андрей, вспоминая чем мы занимались на последнем ряду. Господи, и почему я всегда краснею как школьница! – Так куда вы идете?
– Еще не знаю, за культурную программу обычно Светка отвечает, но она до сих пор не определилась!
– Вас отвезти? – вставляя ключ в замок зажигания, спрашивает он.
– Нет уж, не знаю во сколько мы соберемся, если что поймаем такси, – еще раз касаюсь его губ и покидаю машину, бегу к дверям общежития и не могу удержаться, чтобы не махнуть ему рукой на прощание с довольной улыбкой от уха до уха.
– Неужели! Уже почти девять! Только тебя и ждем, – недовольно вздыхает Светка, подправляя макияж. – Ну и видок у тебя! Решила ко мне прислушаться?
– Не во всем конечно, но насчет поцелуев идея была не плохая! Мммм, как вкусно пахнет! Чего сидите! Я здесь, а значит можно уже праздновать! Я дико голодная!
За что я люблю своих подруг, так это за умение слушать и до одури вкусно готовить! За пару часов я успеваю привести себя в порядок, надеть свое любимое платье, и слегка опьянеть, то ли от выпитого спиртного, то ли от окрыляющего чувства влюбленности, которое медленно, но верно, разрастается в моей груди.
– Ради сегодняшнего вечера стоило целый год пропадать в нашем вузе! – смеется Иринка, усаживаясь за оплаченный ранее столик в одном из самых популярных клубов этого города. – Все, девочки, я решительно настроена забыть обо всем и напиться! Только не давайте мне танцевать на столе!
– Быстрее в Альпах снег растает, чем ты на него вскарабкаешься, – не упуская случая ее поддеть, отзывается Иванова. – О, Тихонов тут! Ну все, Машка, интересный вечер тебе обеспечен!
– Скажешь тоже, он уже и думать обо мне забыл! – быстро взглянув в сторону, где Саша отдыхает с уже знакомыми мне ребятами, говорю я подругам.
– Ну и черт с ним! – издав победный клич, Светка потянулась к одному из стоящих перед нами бокалов и жадно отпила.
Я уже давно столько не танцевала, не чувствовала себя настолько легкой и счастливой, и даже скорый отъезд не омрачает моего настроения. Ноги гудят и безумно хочется скинуть с них эти ужасно неудобные туфли.
– Я умру! У меня уже ступни горят! – стонет рядом со мной Иринка.
Я уже собираюсь ответить, что понимаю ее как никто, когда рядом раздается знакомый голос, пытающийся перекричать музыку:
– Пойдем, потанцуем, – Саша мило улыбается и, не дожидаясь ответа, берет меня за руку. Мы протискиваемся среди танцующих пар, пытаясь найти свободное место.
– Отлично выглядишь! – говорит мне на ухо и, как мне кажется, излишне близко прижимает к себе, положив руки на мою талию. – Закрыла сессию?
– С переменным успехом… – не собираюсь вдаваться в подробности, и поднимаю его руки повыше. – А ты как? У вас ведь вручение в понедельник? Никаких теперь лекций, семинаров и прочего.
– Ну, да. Осталось диплом в руки взять и считай свободен! Жаль только с тобой редко видеться буду…
– Тихонов, ты что, флиртовать пытаешься? – не могу не усмехнуться, недовольно вздохнув, когда его ладонь вновь устремляется вниз. – Прости, но ты зря тратишь время.
– Хорошо-хорошо! Ну, попытаться же стоило? – подняв руки на уровне своей груди, признает свое поражение, и снова меня обнимает. – Значит мое место недолго пустовало?
– Ух, звучит довольно грубо! – но я все же решаю ему улыбнуться, давая понять, что его слова ничуть меня не задели. Ведь, как ни крути, но я ни одного вечера не потратила на слезы по проведенному с ним времени. – Не думаю, что нам стоит это обсуждать, мы с тобой давно все выяснили.
Парень больше не говорит ни слова, и даже прекращает свои странные исследования моей спины. Я же остаток танца думаю о том, как интересно устроена наша жизнь. Я никогда Сашку не любила, но считала довольно приятным человеком, обожала с ним говорить, да и слушать его было довольно интересно. А сейчас стою тут, в кольце его рук, но не испытываю ни малейшего желания коснуться его волос, провести пальцами по щеке и приникнуть к губам. А ведь пару месяцев назад, так же кружась с ним под музыку, я находила его вполне волнующими… За своими мыслями, я не сразу замечаю, что композиция сменилась на довольно подвижную, и растеряно отстраняюсь от молодого человека.
– Не хотите к нам? Веселее будет, – предлагает Тихонов, когда мы покидаем танцпол. Я второй раз за вечер оглядываюсь на его друзей и не сдержавшись, брезгливо повожу плечами, вспомнив, как «хорошо» они умеют отдыхать.
– Нет уж, спасибо, – улыбаюсь ему на прощание и двигаюсь в сторону своего столика.
– Машка! Тут твой Андрей! Встретила его у бара, – оживленно сообщает Света, стоит мне только сесть на свой стул, и я уже верчу головой по сторонам.
Я нахожу свою сумочку, вываливаю ее скудное содержимое на стол, и, взяв телефон в руки, огорченно вздыхаю. Ни одного пропущенного. Ему плевать, где я и с кем, он не плохо проводит время и без моей скромной персоны – другого объяснения не нахожу. Теперь мой вечер официально испорчен. Это так по-девчачьи, настроить воздушных замков, чтобы с болью в груди наблюдать, как они разлетаются на сотни кусочков.
– Нашла из-за чего грустить! Иди поздоровайся, поцелуй, или что там делают влюбленные, и узнай между делом, почему не сказал, что тоже планирует оторваться, – советует Иванова.
– Вот еще, пусть отдыхает. Плевать, – беру в руки коктейль, и пытаюсь изобразить безразличие.
Меня хватает на час: голова нещадно гудит, глаза щипает от постоянных попыток отыскать в толпе знакомую фигуру, а ноги… Наверно, они распухли от диких танцев и неудобной обуви. Потеряв всякий интерес к окружающим, я твердо решаю, что больше не выдержу здесь не минуты, лишь долгий глубокий сон способен вернуть меня к жизни. Я вызываю такси и клятвенно обещаю девчонкам отзвониться, как только доберусь до дома. Для столь раннего времени, а часы на моем мобильном показывают начало четвертого, на улице довольно многолюдно. Кто-то группой курит у входа, кто-то, как я, ждет назначенный диспетчером автомобиль, а кто-то просто пытается отдышаться, после душного помещения.
* * *
Она появляется внезапно, останавливается на углу здания, и обнимает свои оголенные плечи. Ее светлое кружевное платье почти не скрывает стройных ног, плотно облегает грудь, слегка расширяясь от талии. Стрелка часов давно перевалила за полночь, а рядом стоящие люди, пошатываясь, выпускают сигаретный дым. Маша оглядывается по сторонам, несколько раз проверяет мобильный, а я сижу и жадно впитываю в себя ее образ. Есть ли на свете кто-то красивее, чем эта девушка с серыми глазами, с губами, которые словно созданы для бесконечных поцелуев, с длинными, почти достигающими талии, темными волосами, отливающие золотом под теплыми лучами солнца? Вряд ли, по крайней мере я никогда не встречал кого-то столь совершенного… Я сигналю, привлекая к себе внимание каждого, кто сейчас находиться на улице, и не свожу взор с ее хрупкой фигуры. Девушка вздрагивает от неожиданности и находит глазами мой автомобиль, кому-то звонит, после чего прячет телефон в сумку, и направляется ко мне. Салон заполняет запах ее духов, аромат ванили и чего-то до безумия сладкого.
– Похоже у тебя это входит в привычку, – глядя прямо перед собой, начинает она разговор.
– Что именно? – не могу уловить нить ее суждений.
– Подвозить меня. Или я зря отменила такси? – в голосе явно читается усталость, чему я совершенно не удивляюсь, если учесть, как она провела сегодняшний вечер. Я устраиваюсь на сидении в пол-оборота, пытаясь понять, чем вызваны такие перемены в ее поведении. Она упорно продолжает следить за улицей, не стремиться узнать, почему я стою здесь в полчетвертого утра, как будто нет ничего удивительного в том, что домой ее сегодня повезу именно я.
– Не зря, поехали, – завожу двигатель и выезжаю на дорогу. Проходит минут десять полнейшей бьющей по ушам тишины, и я, не в силах и дальше терпеть не понятное мне молчание, резко сворачиваю с проезжей части, останавливаясь у какого-то магазина.
– Давай с тобой сразу все проясним. Мне не пятнадцать, поэтому не вижу смысла ходить вокруг да около. Если ты со мной, то ты со мной до конца, не размениваясь на других, – выдаю ей довольно нервно. Она, словно проснувшись, удивленно округляет глаза, слегка приоткрывает губы, и, повернувшись ко мне, уже не сводит с меня взгляда. – Не должно быть никаких бывших, знакомых и тем более новых знакомых. Ты либо моя, целиком и полностью, либо действительно лучше слови машину.
Опять повисает тишина, и я начинаю отстукивать пальцами одному лишь мне известную мелодию, ожидая от нее хоть слова.
– Хорошо, – довольно уверено заявляет мне Маша, и вновь замолкает.
– И как мне расценивать твой ответ?
– Думаю, можешь считать, что я согласна с твоим условием, раз я не пошла голосовать на дорогу, а до сих пор сижу здесь.
– Вот и славно, – я вновь поворачиваю ключ и выезжаю на полосу.
– Андрей, – начинает она разговор, – ты видел, как я танцую с Тихоновым?
– Да, – не вижу смысла отрицать и киваю.
– Ты поэтому не подошел ко мне?
– Нет, – вновь отвечаю честно. – Я собственник, с этим я спорить не стану, и когда я говорю, что ты моя – значит никаких танцев, объятий я терпеть не буду. Но это не значит, что я стану ходить за тобой попятам, во всем ограничивая. Единственное, что мне от тебя нужно, это верность. В остальном, ты свободна, как ветер.
– То есть ты что, не хотел мне мешать отдыхать? – нет предела ее удивлению.
Я неопределенно веду бровью, оставив вопрос без ответа.
– А что ты там делал? Отдыхал с друзьями, – несколько раз она кидает взгляд на мой профиль, долго не решаясь задать вопрос.
– Нет, забирал брата.
Одному богу известно, каких трудов мне стоило сдержаться и не надавать ему по шее, заставить сесть в машину и отвезти в родительский дом.
– И часто тебе приходится его забирать?
– Трудно ответить… Бывает, он месяцами из дома не выходит, а иногда неделями пропадает неизвестно где. Мне, в принципе, плевать, взрослый мужик, сам разберется, как свою жизнь устраивать, но мама обрывает мой телефон, как только Серега уходит в очередной загул.
– Так у него что, проблемы с алкоголем?
– Скорее с воспитанием… Младших всегда больше балуют, вот и вырос законченным эгоистом.
Мы подъезжаем к дому, и я глушу двигатель.
– И что ты делаешь, когда находишь его?
– Обычно отвожу домой, если вижу, что он уже не в состоянии здраво мыслить, вот как сегодня, например. Либо отзваниваюсь маме, что все нормально и занимаюсь своими делами. Какие у тебя планы на завтра? – не желаю и дальше развивать эту тему, увожу разговор в другое русло.
– Грандиозные, – смеется Маша, – будем с девчонками обои клеить. Надо еще кучу вещей собрать, так что день обещает быть сумасшедшим.
– Как насчет дополнительных рук? Я не врал, когда говорил, что они на многое сгодятся.
– Я в этом не сомневаюсь, – поудобней откидывается на сидении. – Но у тебя, наверняка, свои дела… Может быть встретимся вечером… Если у тебя нет никаких планов, конечно…
– Боже, звучит, как приглашение на свидание, – трудно оставаться серьезным, когда ее лицо мгновенно становиться пунцовым. Она тоже прыскает от смеха, говоря, что я не выносим. А я, как заворожённый, смотрю на ее смуглую от загара кожу, не прикрытые одеждой ключицы и хрупкие плечи. Я протягиваю руку, чтобы притянуть ее к себе и помочь устроиться на моих коленях, значительно раньше, чем ко мне возвращается способность мыслить. Она на расстоянии одного вдоха, так близко, что я могу разглядеть небольшую родинку на правой щеке, ее слегка потемневшие глаза и бешено колотящийся пульс на шее. Этого вполне достаточно, чтобы окончательно потерять голову, впиться в ее губы требовательным поцелуем и вздрогнуть всем телом от пронзившего стрелой осознания, что я никогда не смогу отпустить эту девушку. Она прижимается ко мне, такая мягкая и податливая, проводит руками по моим плечам и поднимается вверх, касаясь щек и останавливая их на затылке. Теперь не понять кто из нас главный, кто контролирует ситуацию… Ее тело выгибается дугой, стремясь к еще большей близости, а я не могу заставить себя прекратить эту сладостную муку. Мои руки везде, и я сам не знаю, в какой момент они оказываются под ее бельем, но стон, невольно вырвавшийся из ее губ, подтверждает, что границы между нами окончательно стерты. Мои пальцы достигают ее чувствительной точки, и Маша еще сильней прижимается ко мне, забывая отвечать на мои поцелуи, и… И ничто не способно так быстро заставить опомниться двух обезумевших людей, как внезапно зазвонивший мобильный.
* * *
– Девушка, а у вас внизу, случайно, места не осталось? А то столько сумок, что наверх не помещаются, – обращается ко мне мужчина средних лет, и мне ничего не остается, кроме как встать со своей полки и позволить ему разместить свой багаж в ящике под моим матрацем.
– Вот спасибо! А то пришлось бы на этих баулах спать, – весело приговаривает пассажир, и покончив со своими нехитрыми манипуляциями, вытирает лоб тыльной стороной ладони. – Далеко едите? Я в пять утра выходить буду, не хотелось бы вас тревожить. Вы ж, молодежь, поспать любите, у самого дочка-подросток. Так ни дай бог раньше двенадцати ее поднять, весь день будет недовольно сопеть. А я, знаете ли, с детства с петухами вставать привык, в деревне вырос, не люблю своё время зря растрачивать. А сейчас что: до восхода солнца в интернете сидят, а потом полдня отсыпаются! Ругай – не ругай! Все, как об стенку горох!
– Ой, не говорите! У меня внучок, в шестой класс пойдет этой осенью, все лето в этом компьютере. Нет чтоб с мальчишками по дворам носиться, – раздается голос миниатюрной бабульки с соседнего места. – И на кой черт эти адские машины изобрели! Жили и бед не знали! А сейчас и поговорить со стариками лишний раз не могут, все что-то там выглядывают, выглядывают!
– Ну, все же польза небольшая есть! Сам, знаете ли, иной раз информацию оттуда черпаю, но вот подростковая одержимость на лицо, – присаживаясь за столик, он продолжает развивать эту тему. Я располагаюсь на краю своей полки, отворачиваюсь к окну и стараюсь не вникать в их беседу. Извечная тема отцов и детей меня волнует меньше всего… Сегодня вечером я обниму свою маму, крепко поцелую папину пухлую щеку и засну в своей мягкой кровати. Но, что-то подсказывает мне, что поселившееся внутри меня чувство щемящей тоски не развеять ни домашней едой, ни родными стенами, ни теплыми руками моих родителей…
Андрей так и не приехал, ни вчера, ни сегодня, чтобы проводить меня на поезд. Я не могла не заметить, как он вдруг напрягся, слушая чей-то голос по ту сторону трубки, как сухо и бесцветно звучал его голос, когда он, не глядя на меня, сообщил, что ему срочно нужно отъехать… Я не могла не заметить, что он даже не повернулся, чтобы увидеть, как я махнула ему на прощание своей рукой. Я не получила ни одного смс, не ответила ни на один его звонок, по той простой причине, что он так и не позвонил…
Наверное, это конец? Я сломала всю голову, пытаясь найти объяснение, ведь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что он не меньше меня желает продолжения наших отношений… Может он врал, говоря, что абсолютно свободен? Может он был в ссоре с любимой девушкой, и я так удачно подвернулась на его пути? А сейчас она решила вернуться, и мне стоит благодарить Бога за то, что Андрей не успел мной воспользоваться? Хотя… Хуже бы явно не стало, раздайся звонок на полчаса позже, потому что свое сердце ему я уже отдала.
– Ну, чего ты маешься? Набери его, узнай, все ли нормально, – советовали мне девчонки, когда мы занимались ремонтом комнаты. – В этом нет ничего зазорного, думаешь он до сих пор не понял, что нравиться тебе? Телефон для того и придуман!
– Я знаю, но… Вдруг, случилось что-то плохое и ему не до болтовни? Короче, я запуталась! Девочки! Наверное, это финиш! Если вчера я еще могла на что-то надеяться, то сейчас думаю, можно и не мечтать о нем… завтра я уеду и все! Полный крах!
Ира сказала тогда, что если Андрей действительно тот единственный, то судьба обязательно сведет нас вновь, а я не стала объяснять, что совершенно не желаю проверять, моя ли он половинка… Потому что, не знаю, какие планы у фортуны на мой счет, но сама я уже все решила – другого мне просто не надо. Уж слишком высоко теперь задрана планка…
– Что ж ты, не кушаешь ничего? Время пять, а ты с утра ни крошки в рот не отправила? Смотри, какие я пироги напекла-загляденье! – вырвал меня из размышлений голос старушки.
– К мамке наверно едет? Студентка поди? – обращается ко мне все тот же мужчина.
– Да, – из вежливости не оставляю вопрос без ответа, так и не прикасаясь к предложенной выпечке.
– Ну, тогда, Валентина Ивановна, все с ней понятно! Такой же был! В городе в училище на автослесаря учился…Так, как домой не соберусь – кусок в горло не лезет. Организм для мамкиной стряпни сам место бережет. А потом, как натрескаюсь ее щей да картошки, аж голова кругом!
Я вяло улыбаюсь, даже не думая его разубеждать, и вновь поворачиваюсь к окну.
– Пойду-ка, до тамбура прогуляюсь! Сердце шалит, а все никак бросить не получается! Прицепилась ко мне эта зараза! – доставая из пачки сигарету, мужчина направляется в конец вагона.
– Что ж ты, уважь старуху! Мои пирожки никого равнодушным еще не оставляли, – вновь наседает бабулька, когда мы остаемся вдвоем. Я молча качаю головой и пытаюсь сгладить отказ слабой улыбкой.
– Влюбилась поди, теперь и поесть некогда, одни поцелуи на уме? – хихикает женщина, в то время, как я сгораю от смущения.
– Нет, что вы, просто пока не хочется… – стараюсь ничем не выдать свое удивление, уж больно наблюдательная соседка мне попалась.
