355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгения Петренко » Кожа саламандры (СИ) » Текст книги (страница 6)
Кожа саламандры (СИ)
  • Текст добавлен: 10 июля 2017, 00:30

Текст книги "Кожа саламандры (СИ)"


Автор книги: Евгения Петренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9.




Судя по тому, как быстро прилетел вигонь, наша стоянка располагается совсем не далеко. Вот сейчас я и попробую чего мне стоит ожидать от совместного полёта. Насколько терпимым окажется такой близкий контакт с сидхе.

Лами снял с седла одну из притороченных к нему сумок и пристроил её за моими плечами. Я поняла, что в неё он собирается усадить Труми. Всё правильно. Третьему в седле совсем места нет. А поскольку тащить хитреца мне, значит меня усадят за спиной всадника. Ну, чтож, такое положение гораздо скромнее, чем впереди, в объятьях мужчины. Хотя, где-то в глубине души, мне хотелось оказаться именно там. Я уже почувствовала насколько меня взволновало то, как он прижимал меня к себе, в момент опасности в храме. И тогда, когда подхватил на руки, перенося через тёмный источник.

Правда, как только опасность отступала, сидхе отстранялся, как будто прикосновение к моему телу жгло его. И от этого мое сердце ощущало лёгкий укол.

-Я не хочу к нему привязываться,– злилась я,– ненавижу сидхе. От них не может быть ничего, кроме боли. Но не воспользоваться его предложением, было бы глупо.

Я уговаривала себя, что это именно так, сидя за широкой спиной мужчины, обнимая руками его талию и время от времени касаясь тихонько щекой его тёплой спины. Пахло от него сухими травами и хорошо выделанной кожей. Меня не доставал холодный ветер, а рассмотреть я могла бы всё что захотела, будь сейчас светло.

Труми, слушая все мои метания, только сопел и возился. А я вдыхала в себя терпкие запахи ночи и при каждом вираже вигоня теснее прижималась к Лами, стискивая руки вокруг его тела. В первый раз он вздрогнул, а потом только слегка напрягался от моих вынужденных объятий. Ну, может и не совсем вынужденных..

Когда полёт неожиданно быстро завершился и меня поймали в поднятые навстречу руки и, во всех смыслах, вернули на землю, я чувствовала себя в лёгкой эйфории, как поначалу у семи ключей.

-Это что, прикосновение всех мужчин так действует на женщин?– размышляла я,– Наверное так и должно быть. Ведь какой бы марки вино ты не пил, всё равно опьянеешь.

Мой взрослый жизненный опыт ограничивался, пока что, двумя представителями одной расы и сравнивать мне было не с чем.

-Лучше вытащи меня из сумки и дай рыбки, а то только и думаешь о том, чтоб с парнями тискаться,– заявил, хихикая, наглый плакальщик.

-Я вот тебе как дам сейчас! И совсем даже не рыбки.. Прекрати копаться в моей голове!

-А ты не думай так громко. А то я сейчас сам полезу к сидхе обниматься.

Я зашипела, а белобрысая язва спряталась за, присевшего к погасшему кострищу, сидхе. Я вздохнула, взяла котелок и отправилась к ручью за водой. Хотелось есть и попить чего-нибудь горяченького. Ночью на болоте сыро.

Мысль о том, что завтра мы отправимся в путь и я смогу целый день сидеть за спиной Лами, заставила меня улыбнуться. Даже шуточки Труми вызывали только тёплую волну радости в груди.

-Дать ему рыбки, что ли?

Спустя недолгое время, мы сидели вокруг костра и грели руки о чашки с ароматным травяным напитком, в который Труми подбросил пару горстей чёрной болотной ягоды со сладким запахом, которую он обобрал с соседних кустиков. Лето только входило в свои права и спелой ягоды было не много. Но небольшая кислинка не дозревших плодов, только добавляла прелести напитку, хорошо утолявшему жажду.

Обсуждали мы, конечно, информацию полученную в течение этого насыщенного дня. Сначала обговорили судьбу проклятого племени. Возможность вернуть саламандрам человеческий облик.. для меня это звучало гораздо лучше, чем простое убийство обезумевшей Матки.

-А вы уверены, что хотите, чтоб рядом с вами поселился такой воинственный народ? Да ещё и желающий владеть землями единолично?– остудил плакальщик наши с сидхе благородные порывы.

-Но, как же, ведь это мы пришли на их земли,– забормотала я, в чём-то отдавая должное словам малыша.

-Но не мы виной тому, что они были наказаны,– высказал мысль Лами,– и, возможно, в словах Труми есть резон. Когда Тёмный бог решит, что душа их перестала быть черна..

-Но и мы тоже ничего для них не сделали,– почему-то захотелось возразить мне,– если вигоню вечно твердить, что он таймах, то он точно никогда не взлетит. Может людям стоит показать детям Саота, что можно жить мирно тем, кто совсем не похож друг на друга.

-А вы уверены в том, что мы такой уж подходящий пример для других, мэги Лиира,– вдруг почему-то снова переходя на официальный тон, с кривоватой усмешкой, спросил сидхе.

Мы почти целый день уже называли друг дружку на ты и без официоза, а тут, вдруг, мои слова чем-то зацепили собеседника. И я не могла понять чем..

Какое-то время мы молча прихлёбывали питьё, а Труми возился между нами, как будто устроился между двумя иглокожими грызунами. И теперь наши иглы колют его с обеих сторон. Разговор больше не клеился и мы улеглись спать, так и не договорившись, когда нам следует быть готовыми к полёту.

Проснулась я поздно. Меня никто не будил, а потрясения вчерашнего дня измотали больше мою нервную систему, чем тело. Я думала, что, от падения в подземелье, на моей попе останется здоровенный синяк и отправившись купаться в ручье, всё пыталась рассмотреть свой тыл. Но, судя по всему, я строила из себя неженку или падение не было таким уж критичным, но ни боли, ни последствий на коже, я не обнаружила.

В этот раз я не устраивала длительных купаний. Чтоб снова не нарваться на вездесущего Лами. Такой эпитет я подарила ему, поскольку обнаружила рядом со своей котомкой уже упакованную кожу саламандры, приправленную небольшой дозой стазиса. В котелке свежий типс. В углях посвистывала паром, из растрескавшейся глиняной скорлупы, свежезажаренная болотная курочка. Сам Сидхе о чём-то трепался с Труми. Где-то в той же стороне ласковым бархатным голосом клекотал Витре.

-Что они там с ним делают, что он так балдеет?– с завистью подумала я.

-Вот-вот, не завидуй,– послышался в голове нахальный голосок плакальщика,– мы идём. Накрывай завтрак, поедим и вылетаем.

Моё плохое настроение улетучилось, едва мы взлетели. Такая вот тавтология. Но плетений из заклинаний не выбросишь. А полёты всегда доставляли мне радость. Под нами проплывала Трясина, по которой не нужно было шлёпать пёхом. А ещё над водным простором нёсся тонкий и тягучий запах расцвевшего краснолиста. Даже сидхе, всё ещё изображавший скорбь фамильного призрака, не раздражал так уж сильно. Он тепло и уютно прикрывал от, бьющего навстречу, ветра и перестал застывать каменным истуканом, при каждом моём объятии.

То расстояние на которое понадобилось несколько дней пути, заняло один перелёт. На привал мы остановились в Приболотье. Я попросила Лами спуститься на месте, где я вошла в болото и быстро отыскала припрятанные там припасы. Вьюк был довольно тяжёлый и мне не хотелось тащить его с собой. Ведь я собиралась охотиться и не хотела связывать себе руки лишним грузом. А теперь он нам пригодится. Один маленький проглот уже сожрал все запасы моей солёной рыбки и теперь сопел над тюком, втягивая носом воздух и небезосновательно полагая, что его сладкая, вернее солёная, нахлебническая жизнь удалась!

Забрав и приторочив поклажу, чем ещё больше загрузили бедняжку Витре, мы решили отлететь немного от болота, подальше от вездесущей мошки. Спать под щитом это одно, а возиться с делами на привале, щит всё же мешает. Вигонь устал. До сумерек ещё было пару часов и мы могли удобно устроить стоянку и пару часов просто поваляться бездельно. Как ни хорош полёт, а долгое сидение в одной, довольно напряжённой позе и нас утомило тоже.

Но долго лежать и грызть светлый сладкий кончик травинки, даже глядя на розовеющее предзакатное небо, мне наскучило. Сидхе не пытался быть приятным собеседником. Он всё больше молчал. А если и говорил, то с Труми. Я, конечно, могла понять контекст по мыслям, которые транслировал Труми, но ментальной речи Лами я по-прежнему не слышала и в разговор меня не приглашали. Ну я и не вмешивалась.

Хотя я всё ещё не утратила той наполненности магией, которую мы ощутили у Источника, радоваться я не торопилась. Мы ещё довольно близко к Трясине. Но, хотя мои магические возможности сильно увеличились, на ментальную связь с нашим лекарем это никак не повлияло.

Стоянку мы устроили с неширокой речушкой, несущей свои спокойные воды в болотистую пойму. На берегу её, в углублениях больших круглых листьев, раскрылись ночные бабочки. Эти прекрасные белоснежные цветки, по форме действительно напоминающие больших бабочек, пьющих из конусообразной лужицы в центре листа, так и подмывало сорвать и упиться их свежим, с кислинкой, ароматом.

Я сняла сапожки. Мой плотный комбинезон из ламии, я уже давно заменила мягкими замшевыми брючками и бирюзовой туникой с перламутровыми пуговками. Вода показалась тёплой, как парное молоко. Поболтав голой пяточкой в слабеньких набегающих волнах, я подвернула штанины и полезла за цветами.

Узкая длинная голова грязно-болотного цвета, как стрела выметнулась между листьев и пасть, во всю прорву своих острющих зубов, вцепилась мне прямо в грудь. Я завизжала так, что из прибрежных зарослей взметнулась стая птиц, уже устроившаяся на ночлег, и изо всех сил рванула впившуюся в меня здоровущую речную змею. Отбросив её в сторону, я в шоке от страшной боли и хлынувшей из рваной раны крови, стреканула в луга. не видя как метнулся за мной сидхе, с перекошенным от ужаса лицом, и не обращая внимания на, звучавшие в голове, вопли Труми.

Пробежала я довольно много, пока не упала, и не потеряла сознание. А пришла в себя и увидела ещё одну шокирующую картину. Я лежу на земле, вокруг головы высокая трава, туника на мне разодрана и залита кровью. А надо мной сидят два идиота мужского пола. Один на тощей белобрысой заднице, другой на коленях. И оба пялятся на мою голую грудь. И ладно бы какое-то желание или хотя бы смущение. Ну, пусть только у Лами. Но нет, оба придурка смотрят на меня, как будто я рыба у которой выросли рога..

А я-то всегда тешила себя надеждой, что грудь у меня хоть и не слишком большая, но красивой формы.

-Нет! Может мне её эта гадина напрочь оторвала?– я подхватилась в ужасе и с горящим лицом начала шарить по голому телу.

Проклятый сидхе, как-то то ли вздохнул, то ли всхлипнул и отвернулся.

-Саот Темноликий!– заорала я..




Глава 10.




-Не ори, у меня сейчас перепонки лопнут,– закрыл ушки Труми и сморщил нос, отчего его зубки оскалились. Твой Саот, похоже, и вправду тут потоптался.

И он ткнул длинным пальчиком прямо в мой стриптиз.

-Где?! Потоптался?..– непонимающе воскликнула я, и, отняв руки от своих прелестей, вылупилась на раны. Они затягивались прямо у меня на глазах. От каких-то уже остались только розовые полосочки. Из других ещё сочилась сукровица. А ещё всё саднило и щипало страшно. А в тех местах, где зажило, ещё и чесалось.

Сидхе тем временем, колдовал со своей зелёной аптекой. Но плечи у него вздрагивали.

-Это он ржёт, что ли?– обиженно спросила я Труми,– да он просто зараза! Вот, правильно я их ненавижу!

-О, смотрите на неё, раздухарилась! И не орёт больше. Что, обнаружила свою сиську на месте, так уже и ненавидеть время появилось? Jставь мужика в покое со своими комплексами!..

Cлава богам этот диалог Лами не слышал. Как и мой возмущённый вопль. Он, не оборачиваясь, протянул мне, смоченную в каком-то лекарстве, тряпочку.

-Ли, положи это на рану, на всякий случай,– приказал он и пошёл в сторону стоянки. В его голосе звучал сдерживаемый смех.

Я послушно приложила лекарство и зашипела. Ощущения были не очень приятные. Я натянула на голое тело обрывки туники.

-Мыться к реке не пойду,– с ужасом поглядывая на цветочные заросли, помотала головой я, и заискивающе попросила,– Труми, может вы достанете мне водички?

Конечно, водички мне достали. Забросили в реку котелок на верёвке. У меня же психологическая травма! Так я своим защитничкам и заявила. За всеми этими перепетиями, настал вечер.

Я чистая, в новой тунике, парной к замшевым брючкам, пила успокаивающий отвар. Лами, слава богам, вернулся к неофициальным отношениям и мы бурно спорили, является ли ускоренная регенерация следствием воздействия чёрного источника.

-Кто не слышал сказки о живой и мёртвой воде?– задал риторический вопрос сидхе,– вот, скорее всего, вода из чёрного источника – мёртвая. Говорится же, что она заживляет раны. А наши лекари считают, что лечит опухоли, воспаления и сахарную болезнь.

-А в цветном источнике живая, что ли?– обалдело вытаращилась я,– так может мы теперь уже бессмертные?

-Мест на кладбище не хватит, таких бессмертных складывать,– скептически хихикнул плакальщик.

-Мы, с богами, на тебя обиделись,– ляпнула я вслух мелкой язве, а сидхе ошарашено посмотрел на меня.

Может моя фамильярность показалась ему бестактной? Зато Труми не смолчал.

-Пришей к савану карман, чтоб было куда подарки от богов складывать,– тоже вслух, наверное, чтоб не оставить наш спор без свидетеля, съязвил плакальщик и защёкал выдуренную рыбку.

Теперь ошарашеный взгляд Лами достался ему.

Спать мы легли, прикрыв стоянку щитами с двух рук. Никому не хотелось проверять богов на паршивость. А вдруг ночью нас посетит сестричка давешней змеюки?

Наутро на моей коже даже шрама не осталось.

-Что же,– думалось мне,– получить такой подарок от Саота, которого в нашем мире упоминают только в нарицательном смысле и не в самых лучших ситуациях! А он такой душка. По братику плачет. И мне теперь хоть в королевы, хоть в боевые маги. Если сразу не убьют, то вон как ранки восстанавливаются. Быстро и следов совсем не остаётся!

Надо сказать, что эта часть героических свершений меня пугала чуть не больше, чем возможность погибнуть в бою. Я видела наших солдатиков, тренировавшихся на плацу. Многие из них пострадали в вылазках на новых территориях. И хотя маги короля искусснее в разы в лечении ран, чем деревенские лекари, но шрамы на их телах всё равно оставались. И, когда я представляла следы сражений на своей нежной шкурке, то думала, а не лучше ли сразу к Саоту? Какой мужчина сможет гладить такие страшные и уродливые следы на теле..

И я бросила взгляд из-под ресниц на сидхе, который увязывал багаж. Он тоже смотрел на меня. При чём как раз туда, где была рана.

-Волнуется? Или думает о чём-то более приятном, чем медицина?

Мы оба одновременно смутились и сделали вид, что готовимся к отлёту. Он не просил осмотреть рану. И вообще, со вчерашнего вечера отвечал односложно и только по делу.

-Тоже мне лекарь!.– с тайной обидой подумала я,– мог бы и поинтересоваться моим ранением.. профессионально..

В голове хмыкнул Труми.

-Брысь!– послала я команду неугомонному проныре и полезла за спину, уже устроившемуся в седле, сидхе.

Сегодня мы летели над лугами Приболотья. А после обеда это уже были земли хомо. Лето раскрасило луга и поляны множеством цветущих растений. Поля вокруг посёлков светло-салатовые от молодых побегов хлебных злаков и более тёмные от овощных посадок. А вот, уже покрывающиеся жёлтыми бутонами, масличные.. Такое цветное лоскутное одеяло, от полёта над которым кружилась голова. А может она кружилась от чего-то другого? Я жалась к спине сидхе и с таким упоением вдыхала его чуть терпкий аромат, что даже плакальщик за спиной только вздыхал и не решался нарушать очарование своими ядовитыми комментариями.

А может он просто угрелся и спал? Представляю, что ему там может присниться. От вынужденного безделья и близости горячего мужского тела, я в своих фантазиях заходила так далеко, что начинал ёрзать и сидхе. Слава богам, моих мыслей он не слышал, но эмоциональный фон его точно доконает.

-А что будет, если он, как Нариель..

Тело помимо воли жарко вспыхнуло. Конечно мальчишка был грубым и напугал меня. Но, если более опытный Лами окажется нежнее.. Мне хотелось узнать, от каких ощущений могут так стонать и вскрикивать женщины, как моя горничная Ная, которую я подслушала в вечернем саду с молоденьким разведчиком пустошей, отряд которых на время остановился в дворцовых казармах.

Следующая наша стоянка оказалась у реки с красивым именем Саграна. Это один из крупных притоков Аниши. Её исток, в Цверговых горах. Дальше она спускается к подножью и бурные воды, растекаясь там широкой голубой гладью, делят границей земли хомо и степные раздолья воргенов. Дальше Аниша разделяется на два крупных рукава. И первый рукав, сохраняя то же название, плавно и медленно растекается множеством мелких речушек до самого Приболотья и стекает в Трясину, переходящую у Западного моря в солёное мангровое болото.

А второй рукав – это и есть Саграна, по берегам которых продолжаются земли хомо и воргенов. Она не задевает владений лилу. Холмы остаются севернее. В заросших лесом седловинах холмов начинается ещё одна речка – Тина. Она гораздо уже и быстрее, но пойма её, как и пойма Саграны украшает множеством, цветущих голубыми и фиолетовыми водяными мелиями, протоков, земли предков моей мамы – иаров. А дальше только Западное море. Кипящее и беспокойное.

Останавливаться у воды всегда удобнее. И следующая стоянка будет скорее всего на Тине. А потом ещё перелёт, и граница земель северных сидхе. Географию я знала хорошо. В своих мечтах о подвигах и путешествиях, я ещё в детстве мысленно обследовала каждый уголок разведанных земель Чесмена. И даже пыталась помечтать о собственном экзаменационном походе с разведотрядом. Отец ведь настаивал, что я не должна требовать статусных привилегий.

Прошлое моё приключение у реки привело к тому, что к берегу за водой я подходила с опаской. Меня никто туда не посылал. Но сидхе ушёл за дровами. Труми побежал следом, поискать вкусненького в лесу. Я посидела у наших вещей и решила, что должна побороть свои страхи. А то, чувствуя себя девочкой рядом с Лами, уж больно я расслабилась. Собиралась вроде в боевые маги, а тут первое ранение и я уже лелею свои страхи. Решительно схватив котелок, отправилась в сторону берега.

-Саот мне в помощь! Никогда больше не назову его Жестоким богом. Хоть все нидлы разом будут рассказывать как их сводит с ума Чёрная луна..

Я вспомнила видения из подземелий и склонившегося к брату гиганта с рельефными мышцами под гладкой чёрной кожей, длинными стройными ногами с высокими икрами. Облегающие брюки, из мелкочешуйчатой кожи, похожей на змеиную и сетка доспеха на обнажённом торсе. Точно так же было одето всё племя саламандр. А ещё слеза на щеке, прозрачная, как чёрный бриллиант.

Я стояла на галечной россыпи недалеко от реки. Кажется она недавно поменяла русло. Иногда на Сагране такое случалось. Не даром её имя, в переводе с языка воргенов, значит Изменчивая. У степняков есть легенда о девушке-воргенке, которая лучше всех табунщиков племени управлялась с любым, самым диким таймахом. Летала на своём скакуне, как ветер и кружила головы парням, не отдавая предпочтения ни одному из них.

Но однажды пришло и для неё время полюбить. И теперь уже вольная воргенка искала встреч с парнем, ранившим её сердце. А он мечтал о другой. Тихой и милой, которую смог бы защищать. Но однажды Цверговы горы закрыли тучи и дождь лил и лил много дней подряд. В одну из ночей с отрогов пришла большая вода и реки разлились, затопляя стойбища. Воргены спасались держась рядом с табунами, выбрасывая детей на широкие крупы таймахов и позволяя себе изредка отдыхать, цепляясь за их хвосты.

Воргенка заметила, что таймах её любимого уплыл слишком далеко, а его поток с силой швырнул на выступающий камень. Она бросилась в бурную реку, но поняла, что не успевает. Тогда она попросила чужого бога, принесшего воду с гор, о спасении, хотя бы для того, кто ей всего дороже. Но чужие боги не свои. Они не покровительствуют чужим детям бесплатно. И цвергов Гримнир Бесстрашный любил подвиги и преодоление. И менял только жизнь на жизнь. Он забрал девушку к себе и изменил русло реки, ударом, сотрясшим землю. Её любимый спасся, даже женился потом на милой и тихой, как и хотел.

А воргенка стала богиней Веллой – защитницей семьи. Даже гномы до сих пор изображают её похожей на воргенских девушек. Меднокожую с соломенно-золотыми волосами и глазами цвета мёда. Раз в году, в ночь выбранную подгорным жрецом, юноши цвергов выходят из шахт и подземелий, чтоб похитить новую Веллу в одном из стойбищ воргенов. И тот, кому это удаётся, считается самым храбрым воином. Только не всегда девушка может полюбить того, кто её похитил и за кого её отдали в мужья. Они, как и Велла, всю жизнь помнят своих первых любимых.

Шевеля галечки и вспоминая легенды о богах, которым, как и их детям, приходится и любить и страдать, потому что чувства сильнее даже божественной силы, я медленно брела к воде. Среди обкатаных серых, белых и красноватых галечек, мелькнул металлический блеск. Я наклонилась и подняла камешек, чёрно-серебристый и очень хорошо знакомый по внешнему виду.

Отец торговал с цвергами и чаще всего покупал у них необработанные алмазы. Как раз в истоке реки добывали карбонадо – безупречные чёрные алмазы. И если белые или цветные добывали глубоко в недрах гор, то чёрные, находили как раз в самых верхних слоях земли. Их с удовольствием перекупали жрецы Саота. Торговля драгоценными камнями, у хомо, была привилегией королевской семьи.

Сейчас я держала в руках довольно крупный цельный кристалл камня Саота. И я приняла эту находку, как знак покровительства. Поднесла камешек к губам и поцеловала. В голове услышала смех. Оглянулась, рассчитывая увидеть поблизости Труми. Но у реки не было никого. Неужели я слышу маленького плакальщика с такого расстояния?

Лес был довольно далеко и Труми, при первой возможности, убегал от меня подальше. Не только для меня, но и для него, постоянное чужое присутствие в мыслях было тяжело. А ставить блоки я почему-то не хотела. Ну, это как будто выразить недоверие дружочку. А я его полюбила. Смешной и язвительный, он скрашивал те минуты, когда я испытывала сомнения и метания, связанные со своими девичьими мечтами.

Неужели Источник дал мне такую силу? Или мой поцелуй позабавил Тёмного бога? Э, нет,.. играть в любовь с богами,.. я далека от таких амбиций! Ещё один смешок меня откровенно напугал. Я помотала головой и побежала к воде.




    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю