Текст книги "Кожа саламандры (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 22.

Я увидела тёмный силуэт вигоня на фоне ночного неба. У его ног, привалившись спиной к стволу дерева, неподвижно сидел Лами. Голова свесилась вниз, упираясь в грудь подбородком, рука беспомощно лежала на траве.

-Что это?– внутренне охнула я,– он.. умер? Неужели этот проклятый метаморф наткнулся на него у входа в подземелья и убил? Или это его люди?

Я испуганно оглянулась и губы мои задрожали. Вигонь не видел меня, но почувствовал моё присутствие и громче заклекотал. Лами вдруг вскинулся и торопливо вскочил на ноги. Я судорожно вздохнула и ком внутри отпустило, как будто разжалась рука, которая стискивала сердце до острой боли.

Прижавшись к дереву, которое нас разделяло, я повернула кольцо и шагнула навстречу сидхе. И упёрлась прямо в него. И пребольно стукнулась лбом в его подбородок. Только ему, видно, всё же досталось больше. Потому, что он охнул, и даже зубы клацнули так, что я это отчётливо услышала.

-Прости,– жалобно залепетала я.

-За что?– сморщившись от боли и, одновременно, пытаясь улыбнуться, спросил он.

-За всё,– покаянно сказала я и, обхватив его руками, изо всех сил прижалась щекой к груди.

Он неопределённо хмыкнул, обнял меня и задышал в волосы. Какое-то время мы оба, молча, вдыхали запах друг друга.

-Я думал ты не придёшь. Ждал, ждал, а потом незаметно уснул.

-А я сначала решила, что ты улетел, обиделся на меня.. А потом нашла и.. испугалась.. думала тебя убили..

Кто?– с непониманием в голосе спросил Лами,– почему меня должны были убить?

-Ну, я шла к тебе,..– и быстро, без лишних деталей, о которых вообще не знала как говорить, рассказала сидхе и о Гарибе, и о мачехе, и о Заре. А потом, поведав конец истории, без всякой логики перешла к началу и пересказала всё, что случилось с того момента, как мы расстались.

Сидхе, в принципе не слишком говорливый, слушать умел безупречно. Он не перебивал, не раздражался, когда я, увлекаясь, перескакивала с одной мысли на другую, только иногда, чувствуя мои эмоции, сжимал тихонько мою ладошку, поднося её к губам.

-Ну, что ж,– в конце концов, пожал плечами он, теперь нам не нужно искать доказательства заговора.

-Но, при мне они ничего о заговоре не говорили. То, что она обманывает отца, даже то, что собиралась родить от любовника, говорит только о том, что она слишком распущена,.. и то, по нашим понятиям. Но для метаморфа это почти нормально. Даже то, что нам дико и странно слышать – её планы по отношению к собственному ребёнку, для её расы не такая уж и дикость. Разве ты не слышал, какие ходят слухи о том, как они поступают с подростками, когда их вторая сущность приходит во время Тёмной луны?

-Я слышал только то, что они впадают в безумие и это может оставить отпечаток на их внешнем виде в период окостенения.

-И это так, но большинство таких несчастных, а многих из них можно с большей уверенностью назвать уродами, чем моего маленького братишку, так вот, говорят, что есть специальные Дома Услады, куда семьи таких продают за большие деньги. И не только среди метаморфов попадаются клиенты, падкие на всякие отклонения во внешнем виде. За таких даже платят больше.

Когда-то, года три-четыре назад, я слышала разговор между гвардейцами и наёмниками, которые патрулировали Приболотье на границе с нидлами. Мужчины, нанимались на год и не собирались всё это время обходиться без женщин. Сам знаешь, у метаморфов в каждом посёлке есть Дом Услад. Вот в одном из них они в такой уродский и попали.

Нет, на самом деле они не все страшные. Просто странные, необычные. Так, во всяком случае, разъясняли наёмники. Только они описать это, как следует на могли. Говорили, это надо видеть. И ощущения, видимо, тоже сильные. Я так поняла, что некоторых людей возбуждает ощущение запретного.

Выдав эту глубокомысленную фразу, которая мало вязалась с моей неопытностью в вопросах любви, я почувствовала сильное смущение. И покраснела до кончиков ушей.

Но Лами, или сделал вид, что моего смущения не заметил, или смутился сам, но эту тему обсуждать дальше не стал.

-Знаешь, Ли, поскольку Гарибом занялся ваш глава безопасности, скорее всего, что твой отец успел с ним переговорить. Если даже нет, и он трезвее твоего отца оценил сущность его жены, и просто подловил её на измене, то король всё равно об этом узнает. И к вопросам о неверности добавятся более серьёзные.

Пусть жена считает его благородным дураком, но, по моему мнению, благородство и глупость находятся совсем в разных категориях. Я не думаю, что король бросится к жене с разборками по поводу её шашней на стороне, когда речь идёт о попытке сломать, по крайней мере, одну колонну на которой держится крыша государства.

О том, что Гариб попал в руки Зара, твоей мачехе неизвестно. О том, что он вряд ли здесь один, тоже догадаться не трудно, даже если Зар не присутствовал при их.. разговоре.

С трудом отыскав последнее определение, явно, чтоб не смущать меня, Лами, видимо, сбился с мысли.

-Я тоже молчать не стану,-набычилась я,– и расскажу отцу всё, что видела.

-Не стоит, Ли,– сидхе явно, не очень хотел опять вторгаться с нравоучениями в мои семейные разборки. Наша ссора тоже произошла на этой же почве. Но на этот раз я решила послушать его соображения. Всё таки он, как и отец, мужчина и гораздо старше меня.

-Почему?– коротко спросила я.

-Потому, что мужчине, сам факт того, что его жена принадлежала другому, причиняет немалую боль. А то, что свидетелем этого стал не просто кто-то, а дочь, для которой и так его второй брак, в какой-то мере, предательство по отношению к умершей матери.. ну ты же понимаешь.. Ты умная девочка.. Как ему выслушивать это от тебя. Зар выпотрошит Гариба, как сосун саламандру. До капельки. Если я вообще что-то понимаю в людях этой профессии.

-Наверное, ты прав,– поразмыслив, согласилась я.

-А обо мне ты сказала отцу?– как-то неуверенно поинтересовался сидхе.

-Сказала,– потупилась я, с затаённым страхом ожидая, дальнейшего развития темы.

Он помялся, явно надеясь, что я продолжу. Но я молчала. И он не спросил. Гордый.. Но я и вправду не знала что ему сказать. Я озвучила отцу все свои чувства и сомнения. Но он не торопился высказывать мне свои советы.

-Девочка,– только и сказал он,– тебе надо учиться, ваши отношения в самом начале, и время ещё может всё изменить. А, потом, ты всё знаешь о долге. Не возможно бороться за соблюдение законов, если сам отказываешься их исполнять. Пока что, я ещё молод, но боги могут изменить наши планы. Ты, со своей юной верой, что всё должно быть хорошо, дала мне надежду на возможность метаморфозы роста нидлов. И, может быть, наш мальчик и вправду вылечит себя сам. У двусущих, если он пошёл в мать, это становится видно очень быстро.

Я не стану тебе мешать. Даже если тебе придётся исполнить долг, то ты вправе узнать что такое любовь. В конце концов, надежда, что предсказание деда твоего сидхе о том, что кровь наших родов должна соединится, и это может касаться вас двоих, тоже не вполне беспочвенна. А пока, мне будет спокойнее, если он побережёт тебя. Пусть проводит до Ковена. А дальше время покажет.

Только вот богов в ваши отношения не вмешивай. У них свои резоны. Не проси у них о любви. Всё равно они в ней не властны. И к чужому счастью ревнивы.

Я понимаю почему отец говорил так. Он не простил маму ни её Гуангуну, ни богу хомо Езусу. Только разве Саот такой?

Наверное, я молчала слишком долго. И сидхе отстранился и сдержано сказал.

-Тебе надо поспать. Я буду здесь каждую ночь, как договорились. И обязательно буду присматривать, чтоб не было других гостей. Теперь я буду настороже. И днём поброжу по округе. Может кто-то заметил чужих людей.

-Вот этого не надо. Если за дело взялся Зар, да, наверняка, и Гюнтер будет в курсе, то скорее тебя в кругу чужих загребут, чем ты кого-то найдёшь. Неужели ты думаешь у главы безопасности для этого людей не хватит? Наоборот, найди тихий постоялый двор и отдыхай днём, не привлекая лишнего внимания. Возможно, люди жрецов Веледа и тебя ищут.

Если твоего брата убили за то, что он что-то узнал, как думаешь они воспримут то, что ты крутишься в окрестностях дворца? Даже не зная о том, что мы знакомы. По их понятиям, ты можешь хотеть отомстить за брата, нарушив их планы. Ведь вы встречались и говорили..

Лучшей помощью, от тебя, будет, доставить меня в Ковен невредимой. Когда я объявлю, что возвращаюсь на учёбу, кто-то во дворце может передать это людям Гариба. Ведь мачеха за ним не сама бегала. И не факт, что здесь только одна такая группа. Насколько я помню, Зар на любое задание готовил не меньше двух групп. Не зависимых и, часто, даже не знающих друг о друге. Так что, если из метаморфа о его людях сведенья вытрясут, то другие тоже могут быть. Помнишь ведь, целая сеть должна была формировать, выгодные жрецам, слухи.

Так что я назову дату отъезда, а сама вечером выйду к тебе и мы улетим на Витре. А Гюнтер и Зар вполне на морока засаду могут устроить. Отец менталист, Зар тоже. Что им стоит создать достоверный фантом принцессы Лииры и направить её с отрядом в Ковен? Они будут готовы к нападению. И таких, как солдаты Гюнтера и разведчики-тени Зара, голыми руками не взять. Они хорошо пощипают заговорщиков, и только рады будут выманить их на ментальную приманку.

Лами проводил меня до самого выхода из подземелья. Его нежный прощальный поцелуй успокоил меня и от боли нашей размолвки ничего не осталось.

-Побереги себя,– шепнула я, убегая.

Глава 23.

В начале подземного хода, я ещё была вся в продолжении беседы с Лами. И даже забыла о кольце. Но на том месте, где коридор раздваивался, и я разошлась с Заром, в голову пришла мысль, что время, когда я обычно засыпала давно прошло. Спать не хотелось совсем. А завтра ничего особенного, кроме официальной встречи с мачехой, назначено не было. Как я буду смотреть ей в глаза, я не знала. Поэтому очень хотелось это событие оттянуть подальше.

Может повернуть колечко и посетить подземную темницу? Не так долго мы пробыли с Лами. Может я ещё услышу что-нибудь важное. Нарваться на неприятное зрелище какой-нибудь пытки я не боялась. Зару хватит его уровня ментальной магии, чтоб разговорить пленника.

Но, к моему удивлению допрос даже не начался. В большом подземном зале обстановка была аскетичной. Посредине громадный, грубо отёсанный, каменный валун в виде прямоугольного постамента. В него, магическим способом, вделаны кольца с наручниками. Это был единственный предмет, который напоминал настоящую пыточную из древних легенд. Наручники, естественно, тоже были зачарованы. Ключей от них не имелось. Нужно было знать специальное заклинание, чтоб открыть их. Без этого, освободить пленника можно было, только отрезав ему кисти и ступни.

Остальная немногочисленная мебель состояла из трёх, грубо сколоченных табуретов и стола. На столе стоял глинянный кувшин с водой. И пыльная бутылка вина, которую, видимо, принесли из винного погреба, находящегося совсем не далеко отсюда. А также, два, несколько неуместных здесь, изящных бокала. Наверное, их захватили в погребе. Там, кажется есть посуда, для дегустации вин.

-Почему он не поддаётся ментальной магии,– услышала я голос отца, ещё как следует не разглядев всего помещения. Огонёк, магический шарик, тускло-зелёного света, бросал на лица отсвет, благодаря которому присутствующие были похожи на мертвецов.

Я приблизительно прикинула время, которое отец и Зар могли потратить на допрос. Пока глава безопасности оттащил сюда бесчувственного Гариба, пока приковал, для чего надо было взгромоздить на возвышение бесчувственное тело. Потом должен был сходить за отцом. Привести его сюда. Вполне возможно, даже поднять его из постели.

Наверное, они попробовали разговорить пленника сразу. Но что-то пошло не так. Если им захотелось притащить из погребов бутылку вина. Два недопитых бокала на столе, и табуреты возле, говорили о том, что какое-то время они обдумывали и обсуждали создавшуюся загвоздку.

-Не знаю, я обыскал его на предмет блокирующих артефактов сразу. И мы вдвоём искали свежие швы.

-Если он привязанный с детства, что вполне возможно,– задумчиво рассудил отец,– то амулет могли вшить давно, ещё когда он был ребёнком. Привязанные не могут солгать хозяину, под страхом немедленной смерти. А остальным их мысли слышать не полагается. Детские шрамы рассасываются хорошо, особенно, если свежему порезу помочь магией, то и следа не останется. С него надо кожу содрать, чтоб обнаружить амулет.

-Что, мерзавец, содрать с тебя кожу?– Зар нарочито оскалился и наклонился над Гарибом. Магический огонёк метнулся пониже, к самому телу пленника, которое оба мужчины снова стали внимательно разглядывать. Только теперь я, наконец, увидела, что пленник полностью обнажён.

-Даже, если мы найдём амулет, привязанный может быть зачарован на смерть, если разорвать связь с амулетом. Слишком много тайн хозяина ему может быть известно. Неужели придётся пытать его по-настоящему? Уж больно это мерзко. И никаких гарантий, что он не постарается солгать и пустить нас по ложному следу. Наверное, всё же придётся рискнуть и поискать амулет. Что-то долго не возвращается Нокий. Ты ведь уже довольно давно послал его за Оком. Пусть оно показывает только чёрную магию, но проверить всё же стоит.

Зар выпрямился и на его лбу пролегла глубокая складка.

-Ты прав, я отвлёкся и не обратил внимания сколько времени прошло. Я отправил его ещё тогда, когда пошёл за вином. Больше часа прошло. Побудь здесь. Я должен проверить кое что.

Зар, почти бегом. бросился в сторону дворцовых покоев. А отец склонился над Гарибом. Лицо его выражало боль, которую он скрывал в присутствии друга.

-Я не соврал, когда сказал, что не люблю пыток. Особенно долгих,– не знакомым и очень зловещим голосом, как будто нарочно затягивая слова, проговорил он,– но ведь нам не понадобится много времени, не правда ли? Все знают, где у метаморфа самое слабое место.

И он, с протяжным металлическим взвизгом, потянул из ножен кинжал. Гариб, как-то судорожно заёрзал по камню.

-Может сделаем тебя девочкой? Чтоб не тянуло на чужих жён.. И проблемы с девственностью принцессы тебя волновать перестанут..

Отец положил на живот нидла кинжал плашмя, острым краем направив к паху. Потом медленно-медленно начал опускать его вниз. Метаморф захрипел и извиваясь, начал сдвигаться к краю, стараясь подтянуть колени, пока руки в кольцах наручников не побелели, напряжённо вытянувшись.

-Ты можешь меня убить, король,– прошипел он, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе,– всё равно я умер уже в тот момент, когда твой цепной пёс поймал меня. Если я попытаюсь сказать тебе хоть что-то недозволенное, всё равно сдохну. На мне печать молчания. Ты же знаешь что это?

Отец кивнул. Даже я знала, что это такое. Печать молчания – чёрное подчиняющее заклинание.

-Ну, что же,– если ты мне бесполезен, я, по крайней мере, смогу принести жертву своей оплёванной чести. Пойдёшь к своему Тёмному богу. Моя девочка пыталась меня убедить, что он не жесток, а справедлив. Вот пусть он тебя и судит.

Я хотела повернуть кольцо на пальце и сказать отцу, что не стоит уподобляться людям, которые считают, что если кожа у Саота чёрная и живёт он на Чёрной Луне, то можно посвящать ему всю мерзость и темноту, что накопилась в душах. Что они не знают, что значит служить Богу по-настоящему. И, что, даже не зная мест для Храмов, в которых можно донести свои слова до Саота, однажды можно и вывести бога из себя, и заставить его показать всем свои настоящие лица, как случается с двусущими, попавшими в окостенение в Жестокие годы.

Я думала, что на Чесмене уже есть племя саламандр с полным соответствием душевной сути и внешнего вида. Но, помня слова Лами, я так и не решилась подвергнуть отца такому унижению. Ведь не даром он позволил себе обнажить чувство оскорблённого мужчины только тогда, когда его друг оставил его наедине с пленником.

Я не боялась, что отец исполнит свою угрозу. Он никогда не стал бы решать вопросы чести со связанным противником. Это была чисто психологическая атака. Сейчас он король, а не мужчина. Он должен добраться до корней заговора.

В этот момент вернулся Зар. Он выглядел взбешённым и... виноватым. Отец подошёл к нему и они вместе вышли в коридор, где у самой решётки пряталась в тёмном уголке я.

-Нокий бежал,– прошептал глава безопасности отцу,– и королева с ним. Прости, друг, я виноват. Это был мой человек. А я не рассмотрел в нём предателя.

И он скрипнул зубами от злости.

-Я уже дал распоряжение своим людям. Но, если у Нокия поблизости был вигонь, то нам их не догнать. Радуйся, что эта гадина развязала тебе руки.

-Не уверен. Сейчас и так народ гудит о моей вине в рождении больного ребёнка. А, если они ещё и пустят слух, что я убил свою жену, дочь верховного жреца Саота и Хранителя Храма Веледа.. Ведь теперь я не смогу предъявить им Лору живой. А доказательств подлога выбора Веледа у меня нет. Принцесса удивительно вовремя добыла свой доспех. Может случится так, что мне придётся отказаться от власти в её пользу.

Я внутренне застонала.

-Не хочу! Я должна добыть эти проклятые доказательства или мне придётся просить помощи у Саота. Пусть он покажет чего стоит тот, кто называет себя его верховным жрецом.

-Ты мне нравишься, маленькая принцесса,– прозвучал в голове знакомый и чуть печальный голос,– только правило для общения богов и смертных нерушимо – просишь чего-то, будь готов заплатить цену. Хотя бы попробуй сначала справиться сама.

Глава 24.

Теперь у меня стало ещё больше сомнений, стоит ли обнаруживать своё присутствие здесь. А ещё больше удивляло, почему и отец, и, более того, Зар, ментальный дар у которых очень сильный, а у главы безопасности, в силу профессии, ещё и раскачанный, до сих пор не пробили мои ментальные блоки и не обнаружили моего присутствия.

Хотя Зар, приблизившись к моему убежищу, для оглашения неприятных новостей, слегка принюхался и нахмурился. Лилу, ранее питающиеся кровью, сохранили несколько более сильное обоняние, чем остальные расы. Об этой способности, давно забытой людьми, узнали недавно, когда некоторые из них стали возвращаться к старым привычкам и начали множить трупы. Их ловили, как обычных убийц, извращенцев, для которых убийство – способ удовлетворения порочных инстинктов. И допросы выявляли связь между возвращением к диким инстинктам со звериными повадками. Но Зар, как и сказал Гарибу отец, кровь не употреблял. А потому, видимо, этим лёгким инстинктивным беспокойством и ограничился.

-Надо сыграть на опережение,– сделав паузу для размышлений, сказал глава безопасности. Слухи, явление обоюдоострое, и если мы опередим известие о смерти королевы, известием о её побеге, а значит косвенное признание каких-то коварных планов, то их запоздавшая новость превратится в попытку оправдания. А это всегда вызывает недоверие. Если кто-то пустил слух, что у тебя по ночам глаза светятся синим, и все в это успели поверить, то потом доказывай, что ты не скальная нежить.

Сейчас же, я составлю специальный королевский указ, где будет назначена награда, за поимку Лоры, с указанием, чтоб доставили её непременно живой и невредимой. Не станем заранее очернять королеву, и дадим ей лазейку, которой она сможет попробовать воспользоваться, если её загонят в угол. И предпочтёт сдаться «благородному дурачку мужу», надеясь оправдаться и покаяться. А ёщё отработать свои вины в постели... Ты же сам знаешь, метаморфы не в состоянии понять, что для других рас, секс может и не являться основополагающим способом существования. Мы не будем озвучивать версии, где не имеем достоверных доказательств. Скажем, что возможен вариант похищения королевы. Так как во дворце обнаружен лазутчик, а так же пропал ещё один из моих подчинённых, которого так же надлежит доставить живым.. по возможности, так как, даже если он не участвовал в чём-то злонамеренном, то явно допустил профессиональную несостоятельность. Она, безусловно, знает о условиях привязки Гариба и уверена, что самых страшных тайн он не выдаст. Их встреча, по большей части, встреча любовников. Да, в ней звучали амбициозные претензии на правление, но.. о заговоре не было ни слова.

Этого,– он махнул головой в сторону Гариба,– надо сохранить целым и невредимым тоже. Сможем выставить его к позорному столбу и создать видимость, что мы ничего не скрываем от народа. Устроим публичный допрос. Если он подохнет на глазах у всех, будет ясно, что мы его не замучили тайно, стремясь скрыть какие-то секреты, а попали на привязку, которая сама по себе, суть, чёрная магия. И предполагает дурные намерения, которые хозяин привязанного предпочитает не предавать огласке.

Ты хотел пока поберечь принцессу от интенсивных попыток покушений. Хотя, она сама притянула внимание на себя, своей храброй, но неосторожной выходкой в трактире. Я не спорю, что она нам на руку, и пока будет медленно расползаться, как слух, девочка успеет вернуться в Ковен. Но, если какая-то провокация жрецов удачно сыграет против нас, мы будем вынуждены включить её в политическую игру. В конце концов, она будущая правительница. Извини, но у меня гораздо меньше надежд, связанных с твоим сыном, чем у тебя или самой принцессы.

Если бы у нас только были малейшие доказательства, даже просто обоснованные сомнения, чтоб арестовать Хранителя Артефакта, или хотя бы устроить проверку, не был ли Выбор Веледа подтасовкой.. Но ведь ни в одном законе не сказано, что этот выбор не может пасть на родственников служителей Артефакта. Свидетельства сидхе, который будет утверждать, что королевой должна была стать его сестра, сам понимаешь, свидетельства лица заинтересованного. Выказать недоверие жрецам и провести другую процедуру выбора, тем более признать твой брак недействительным, всё это возможно только при наличии очень серьёзных резонов.

Так что, в ближайший час, я принесу тебе готовый указ на подпись, подниму всех магов с малейшим даром, чтоб побыстрее размножить его и подниму всю вигонью почту, чтоб он разлетелся по стране моментально. А разговор, с уточнением всех сопутствующих мелочей, продолжим, когда главное дело будет сделано. Сейчас время просто обязано работать на нас. Иначе оно станет работать против. И Зар исчез. Иногда он пользовался порталами, хотя очень этого не любил. Это была его главная и единственная фобия. О которой я тоже благополучно подслушала.

-Саот!– мысленно вздохнула я и в очередной раз стыдливо потупилась,– кажется, правда, что боги видят нашу сущность лучше нас. Ты подарил мне вещь, которая наиболее подходит к моему самому распространённому времяпрепровождению – подслушиванию чужих тайн. Интересно, если бы ты, по обыкновению, решил показать людям мою истинную суть, то сделал бы мне огромные уши?

Мне показалось, что я услышала в голове весёлый и раскатистый смех бога. В нашем ночном разговоре, я слышала такой смех всего пару раз. И уже тогда удивилась, как меняется его резкое и суровое лицо, когда он так искренне веселится. И каким красивым и обаятельным оно становится. Если бы кто-то его видел таким, разве стал бы упоминать его имя при всяком не приятном событии и неудачном происшествии?..

Однако, я ведь тоже должна подумать. Я ещё не решила, что я сама могу предпринять в этой ситуации. Мои планы, по крайней мере, пока, не предполагают резкого перемещения моего седалища на королевский трон. И я собираюсь всеми силами помешать этому, оставив на этом завидном местечке папочкину задницу. Пусть сидит, пока сам к богам не запросится. А я ещё пожить хочу. Если удастся, конечно. Я, ведь, в самоубийцы тоже не спешу. Хочу любить, целоваться, путешествовать с Лами по Чесмену. Ну, и доучится не мешало бы.

Хотя я всё таки нашла возможную причину нечувствительности двух хороших менталистов к моему присутствию. Источник. Я не приобрела умений, дающихся каноническим образованием, но в меня впихнули столько дурной силы, что её, вполне возможно, для такой цели вполне достаточно.

И я, воспользовавшись тем, что Зар исчез, а отец вернулся к Гарибу и уселся за стол, хмуро поглядывая в его сторону, и грубо ухватив в ладонь хрупкий изящный бокал, тихонечко отступила из своего укрытия. А потом резво помчалась в свою спальню. Мне надо было подумать. Может послушать в голове язвительные возражения Труми, который, точно, жутко обидится, что его лишили личного лицезрения таких интересных и важных событий. Его грубоватые шуточки помогали мне думать. Это как второе я в твоей голове, которое ещё и мыслит не по твоим стандартам. Чем не помощник?

Труми восседал на моей постели, статуей немого укора. И, когда я появилась в спальне, с видом маленького, несправедливо наказанного малыша, ткнул мне в лицо, обожжённый сторожевым заклинанием, ноготок указательного пальца.

-И что?– я тоже умела играть в оскорблённую невинность,– я предупреждала, что на двери стоит заклинание. Нечего было пальцы совать.

-Ну-у-у..– ещё более обиженно, протянул плакальщик,– во-первых ты сказала, что в спальню никто не войдёт.. а я хотел выйти..

-А во-вторых, из-за бессонницы, тебе вдруг срочно стало необходимо наносить ночные визиты обитателям дворца? Или у тебя начался голодный обморок, после бочки еды, которую ты упихал в себя на ужин и ты решил проведать кухню? Или..

-Ну, вот какая же ты злая,..– перебил меня Труми,– правильно с тобой Лами поругался.

-Это не он со мной поругался, а я с ним,– сердито заявила я, а потом добавила злорадно,– и вообще то, мы с ним уже помирились.

-Ну и какой же ты мне дружочек после этого?– запыхтел от обиды плакальщик.

-Каким бы дружочком ты мне не был, в изголовье брачной постели я тебя не поставлю.

-У-у-у!– хитро воскликнул плакальщик,– уже до этого дошло?

-С чего ты взял!? -Я замахнулась на него полотенцем, которое уже взяла в руки, намереваясь пойти ополоснуться, после пыльного подземелья. И.. тут же представила как двусмысленно прозвучала со стороны моя последняя фраза.

Плакальщик противно захихикал. После чего, полотенцем я его всё таки приголубила.

-Вот за своё ехидство, сиди и жди, пока я отмоюсь. А уж потом решу рассказать тебе всё, что было или нет.

-Бе-бе-бе,– высунул тоненький длинный язычок Труми,– можно подумать ты бы взяла меня с собой в ванну, будь я примером дворцового этикета в сочетании с рабской покорностью.

Я хмыкнула и демонстративно щёлкнула за собой задвижкой. Потом набрала полную ванну воды и бросила в неё огонёк заклинания. Полупрозрачные бортики из оникса засветились мягким жёлтым светом. Очень скоро вода приобрела приятное тепло и огонёк поднялся и завис над поверхностью воды.

Я влила туда жидкость с лёгким оттенком запаха моих любимых сиреневых глиоцений и, сняв пропылённую одежду, со вздохом удовольствия опустилась в воду с головой. Полежала, задержав дыхание и, широко раскрытыми глазами, глядя на тёплый шарик света из-под воды, подумала, что не сразу обратила внимание на сколько меньше времени и усилий понадобилось мне, чтоб согреть воды для купания.

Я вынырнула и сняла ментальный блок полностью. И тут же услышала целый рой недовольных мыслей плакальщика, который в нетерпении отирался у дверей ванны.

-Я и тебя стала слышать дальше,– без всяких оправданий и язвительных перешучиваний заявила я плакальщику.

К слову, я уже выучила довольно много слов на языке саламандр. И, если строить предложения и говорить мне было ещё очень трудно, то понимала я уже довольно много. Странно, но некоторые слова из их языка присутствовали в обиходе метаморфов и лилу. Когда я это обнаружила, в моей голове, с участием Труми, конечно, сложилась ещё одна мозаика. И этим я собиралась воспользоваться в своих планах. Наравне со всей другой информацией по древней истории Чесмена и его Первобогов, которую я узнала в своём походе в Трясину. Но всё равно словарный запас был ещё маловат и в обычном разговоре я добавляла немножко ментальных картиной и эмоциональных реакций.

Мы обсуждали события с плакальщиком всё время, пока я нежилась в купальне, одевалась и расчёсывала свою длинную гриву. Когда я влезла в постель, план действий в общем был набросан. Не нужно говорить, что в истории с мачехой, для Труми, по совершенно определённым причинам, пробелов не оказалось. И я очень удивилась, будучи готовой к граду скабрезных шуточек со стороны нахального плакальщика, когда он, увидев моими глазами любовную сцену между Лорой и Гарибом, тихонько и сочувственно погладил меня по руке.

Я ещё продолжала какие-то стратегические построения, когда, незаметно для самой себя, провалилась в глубокий сон. Труми приблизился ко мне, прислушался к моему ровному дыханию и легонько потёр пальчиком с обгоревшим ногтем чёрное алмазное колечко на моей руке.

В спальне раздался лёгкий вздох и появилась полупрозрачная фигура высокого темнокожего атлета, которая склонилась над спящей принцессой и долго-долго разглядывала с нежностью её умиротворённое, немножко детское личико.