Текст книги "Кожа саламандры (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Петренко Е.
Кожа саламандры

Пролог.

Коричневая жижа вздыхала и булькала под ногами. Зелёные пятна трясины притворялись весёлыми полянками, которые так и тянули передохнуть на мягкой травке. Поверившие этому призыву, получили бы желанный отдых в той части семи загробных миров, где обитают наивные и доверчивые. Болото казалось живым существом. Его толстая шкура пряталась под ржавой вонючей водой и мягко колебалась, когда девушка наступала на неё. То и дело с разных сторон слышались громкие звуки, похожие на стоны. Их неожиданное и протяжное О-о-у-у-у! напугало бы кого угодно.

В нескольких метрах по ходу бурая грязь вспухла огромным пузырём и взорвалась столбом пламени. Огненная яма! Девушка в один миг взлетела над поверхностью болота, сложив левую руку в причудливый знак. Правая тут же метнулась к рукояти меча, свободно вышедшего из наспинных ножен. Но ожидаемого монстра за огненной маскировкой не оказалось. Долго в воздухе держаться, значит зря расходовать драгоценную магическую энергию. Но только в таком положении можно вести бой в этом месте. А добыть саламандру нужно мечом. Или, скажем, арбалетным болтом. Но не магией. Она на неё просто не действует.

Посетительница этого малоприятного места всё время была настороже. На этот раз яма оказалась пустой, но предмет вожделенной охоты может быть близко. Хотя её невысокая ладная фигурка смотрелась в этом диком углу чуждо и неуместно, но для далёкого похода путешественница была вполне экипирована. Кроме меча имелся и арбалет, и кинжал на поясе, а ещё мешок со всеми необходимыми мелочами. Непромокаемый комбинезон из тонкой, но прочной шкурки рыбы ламии сохранял сухость и тепло.

Ламия – рыба хищная и опасная, но никакой магией не обладает. Вполне себе вкусная питательная еда. Если удастся поймать. Для северян её промысел равносилен выживанию. Используют в ней всё. Вплоть до пузыря и кишок. И даже морскую гладкую галечку, которой набит её желудок, для перетирания пищи, собирают, как один из ингридиентов заклинания. Её огромные острые клыки годятся только для отрезания кусков плоти неповоротливых огромных пикабу, похожих на острова из почти чистого жира и скользкого, неприятно пахнущего, мяса. А ещё для церемониальных кинжалов.

Север был родиной матери одинокой охотницы. А болото, по которому она в данный момент пробиралась, находилось на северо-западной низине Чесмена. Только здесь единственная наследница одного из Изначальных домов могла добыть Огненную Саламандру. Более того, обязана. Если у неё это не выйдет, их дом лишится права правления. Даже в случае успеха, ей предстоит война с костностью и, того более, с корыстью знатных семейств.

Хотя в законе о престолонаследовании пол претендующего на трон не указывается, но многие годы у правящих династий рождалось достаточно сыновей, чтоб о правах дочерей не вспоминали. Кто виноват, что мама умерла рожая брата? Сам малыш, который тоже не выжил? И вина ли отца, что Велед – Артефакт Предтеч, выбрал для него жену, которая, по счастливому случаю, стала в его жизни ещё и любимой?

Отец научил дочь всему, чему научил бы сына и наследника. И она его не разочаровала. Что может быть страшнее, чем оказаться недостойной в глазах человека, любившего тебя до самозабвения? Принцесса знала, что он видит в каждой чёрточке её лица ту, ушедшую, но не ревновала его к матери. К сожалению, эта идиллия вскоре закончилась. И случилось это тогда, когда ей пришло время отправляться на учёбу в Ковен.

Хотя отцу боялись намекать, что Артефакт совершил ошибку, в первый и единственный раз выбрав в жёны королю простолюдинку, да ещё и из иаров – водного народа, но ей этим тыкнули уже не раз. Сверстники – сыновья и дочери других Изначальных домов, проходившие вместе с ней обучение.

Мальчишки, свято уверенные, что её дом уступит право на корону из-за отсутствия наследника мужского пола, смеялись в глаза, когда она занялась боевой магией, которая была ей просто необходима, если она хотела когда-нибудь претендовать на трон.

Девчонки, прикрывающие зависть к её необычной красоте спесью, заявляли, что ни один из их братьев не женится на рыбе.

-Слава богам, только король вынужден выбирать жену по указке хоть и магической, но мёртвой железки!– спесиво заявляли эти дурочки.

-Как будто они сами имели возможность ослушаться родителей и выйти замуж по неземной любви.. Ха! Как же! Их маменьки и папеньки готовы были бы пойти на прямой инцест, если бы близкородственные браки не были запрещены представителями всех Чесменских концессий. Приоритетом браков на Чесмене всегда была фамильная магия. Нет, почему любое собрание недорослей напоминает паучий клубок понятно. Возраст, когда каждый вытаптывает себе полянку под солнцем,– думала девушка, стараясь не терять при этом концентрации охотника.

Отец, сколько мог, откладывал новое посещение Артефакта. По закону, если бы детей от первого брака не было совсем, он обязан был бы возвращаться к поиску, в течение положенных семи Лет Скорби. Без нового брака династия сменялась. Если не было наследника мужского пола, правитель должен был посещать Храм Веледа в течение трёх лет. Один раз в День Сосредоточения. Если Артефакт предложит новую претендентку, женитьба обязательна. Если за три года этого не произойдёт, дальнейший поиск супруги оставался личным делом монарха. Династию могла продолжить наследница. Но никто не отменял правила, что для этого она должна пережить Жестокие годы. Вступить в схватку с изгнанной Маткой и победить.

Первые два года вдовство продлилось. На третий год в Храм пришёл новый жрец. Случайно ли, что в этот год Велед избрал для правителя новую жену? И именно из жреческого сословия? Если бы не уверенность, подтверждённая веками, что Магический Оракул нельзя обмануть..

Громкий звук, испугавший её в первый раз повторился. Только на этот раз довольно далеко. Она всё же оглянулась в ту сторону и ей показалось, что в этот раз в центре огненного столба темнело более плотное ядро. Замерла, вглядываясь в гладь воды, покрытую, похожими на мелкие монетки, светло жёлтыми листиками золотянки.

Если бы детёныш решил подобраться к ней между ковром сросшихся корней и поверхностью, она наверняка заметила бы рябь. Но обычно они ныряли под их пружинящую массу и неожиданно выскакивали перед своим потенциальным обедом в эффектном столбе пламени. Это вгоняло в ступор длинноногих и короткотелых саблерогов с широкими, как лапти копытами и соответствующими имени рогами. Простояв неподвижно минуты три охотница вздохнула и, вернувшись к своим мыслям, почавкала по вонючей жиже, морща хорошенький носик под каждый шаг.

Любой другой аристократический дом, кроме Изначальных, не мог овладеть магией всех четырёх стихий. А магия одной из стихий, могла проявиться в любом семействе. Хоть и не часто. По закону, чесменский простолюдин, родившийся с даром и обнаруживший его до совершеннолетия, имел право поступить в Ковен Магов и развить способности по возможности и старанию. По окончании он получал диплом и возможность занять себя прикладной магией в доступной области.

Но, кроме этого, его семья получала баронство – низшее дворянское звание, и право завоевать земли для пожизненного владения. Правда это касалось и тех, у кого дворянское звание уже было. Да и завоёвывать можно было только дикие земли, не принадлежащие королевству. Это касалось всех выпускников. И мужчин, и женщин.

Но, на деле, для полноценной военной операции нужны были деньги и люди. И далеко не все имели возможности этой привилегией воспользоваться. Только действительно талантливые выпускники с выдающимися магическими способностями. Или те, за кем стояли большие семейные кланы. Но всё же основной силой был сам маг. Простые люди не могли справиться с магическими существами. Или, по крайней мере, должны были положить на это много жизней.

Случалось, что дар проявлялся, а способности так и не стали развивать по каким-то причинам. И, если этого не происходило к пятнадцати годам, а именно этот возраст являлся чесменским совершеннолетием, человек постепенно, но неотвратимо терял их где-то в течение года.

Такая политика давала, овладевшим магией, почувствовать себя почти равными Изначальным домам, а заодно и расширить границы королевства. Благо, свободных от людей земель на Чесмене было ещё вполне достаточно. Воевать приходилось с нелюдью, нежитью и прочими всякими чудищами и юдищами. Кроме того, юные маги включались в список Веледа и в перспективе могли претендовать на брак с представителем королевской семьи.

Правящий дом предоставлял помощь для подобных первопроходцев. Небольшой отряд опытных солдат-разведчиков. Обычно, захват земель становился выпускным университетским экзаменом. Группу выпускников возглавлял маг-экзаменатор. Однако он был только наблюдателем. И магию мог использовать только для защиты королевских воинов.

Наёмников или членов собственной семьи маг выпускник должен был защищать сам. Что почти всегда равнялось шелесту купюр в кошеле завоевателя. Причём авансом. Ибо никто бесплатно не станет безоговорочно доверять профессионализму мага недоучки. Хотя наёмники обычно такие вещи на самотёк не пускали. Всегда проще заплатить пару монет соученикам и вызнать всё про нанимателя.

То есть, экзамен по прикладной магии был практическим. И не все его проходили. Но желание получить земельный надел и титул было превыше опасности. Впоследствии, очищенную от нечисти территорию, семья мага должна была защищать от вторжений самостоятельно. В каждом таком поместьи находилось что-нибудь, что впоследствии позволяло обеспечить прибыль, которая эти затраты окупала.

Исключением считалась Трясина и Приболотье. Ведь в болоте жили не только обычные дикие твари, но и Огненные саламандры, заполненные магией от пасти до хвоста. А прилегающая территория Приболотья служила пограничным буфером. Если бы какой-нибудь псих решил отвоевать земли там, королевская помощь ему была бы обеспечена. А так же налоговые льготы, как наёмным пограничным заставам.

Только вряд ли прибыль могла бы покрыть разрушения и потери среди людей в Жестокие годы. Разве что там нашли бы месторождение мифриловой руды. Но это было больше из области сказок, о которых мечтала раса цвергов. В легендах их народа говорилось о том, что их Бог-Предтеча Гримнир Бесстрашный ковал из неё непробиваемые доспехи. Кто-то из них говорил, что луна их Бога целиком состоит из мифрила. И, если найти этот минерал на земле Чесмена, то цверги могут сковать из него лестницу к его жилищу.

Жестокие годы – это время муста. Сексуального бешенства Огненных саламандр ищущих спаривания. Во времена, когда Боги-Предтечи заселили Чесмен и оставили своих детей на найденной земле, первые Жестокие годы чуть не лишили благословлённую Богами землю её новых обитателей.

Благо случались они не часто. Раз, реже два за время правления короля. Или королевы. Но последняя королева правила лет триста назад и тогда Рой остановили на самой границе.

Обычно молодая Матка Саламандр появлялась тогда, когда старая умирала. Но иногда случался сбой и молодая Королева прибирала к загребущим лапам всех самцов и изгоняла прежнюю из Трясины и, та, таща на себе неоплодотворённый рой, отправлялась на поиски новой территории. В конце концов изгнанники погибали, потому что болотище на Чесмене было только одно. Найти пару и вызреть рою было негде. Но подыхала она не сразу. Одинокая Матка, с высохшими икринками в сумке, магическое существо, не имеющее противника, кроме себе подобного, умирала только от старости. Достойных врагов у неё не находилось.

До тех пор, пока на планете не было людей, сотни сожранных ей в процессе животных, если кого и волновали, то только тех богов, которые создали первопричину этой вакханалии. Но когда появились поселенцы, они вписались в естественный процесс только как лёгкая добыча. Что, понятно, их не устроило.

Первопоселенцы были созданиями учёных Межгаллактической экспедиции по заселению планет. Сеятель-271. Этот термин был непонятен не только самой девушке, вычитавшей это в древних Хрониках, но и её отцу. Слишком много было утеряно в первые же Жестокие годы. И людей, и знаний.

В хрониках было написано, что каждый из членов экспедиции, на основе нестабильной генной ячейки ДНК своей планетной расы, создал изначальную колонию для освоения разных природных зон новой планеты. Все расы были генетически совместимы. Но каноны красоты имели различные.

Наверное то, что рас оказалось семь, столько же, сколько лун у Чесмена, ассоциативно, их создатели в памяти поселенцев были названы семью Предтечами. Богами покровителями, сошедшими с этих лун. Там же по легендам и должны были располагаться семь загробных миров. Свой для каждой расы.

Терраформирование планет давно было признано слишком трудоёмким. Гораздо проще подогнать генетически первопоселенцев.

Основатели колонии спустили транспортник на антигравитационных поплавках. Помогли колонии обустроиться. Построили здание Храма и поместили в него Артефакт. И собрались лететь дальше. Их беспокоило то, что найдя пригодную для Посева планету, они почему-то не смогли связаться с базой. А, настроившись на дальнейший путь среди звёзд, обнаружили, что улететь не могут. Двигатели отказались работать. И то, что они были совершенно исправны, никакого значения не имело.

А потом пришли Жестокие годы..

Глава 1.

-Чем дальше в топь, тем толще саламандры,– крутилась в моей голове чернушная шуточка, пока я топала по этому, проклятому богами, болоту.

Прошло всего пару часов, а ноги уже отваливались. Надежд на успех было не много. Но принцесса Лиира, моё упёртое королевское высочество, поклялась своей честью найти вожделенную шкурку перед всей ордой пустоголовых выпускников. И что на это получила? Издевательское ржание над глупой безбашенной салагой-первокурсницей.. А ещё заявление, что даже, если мою холодную тушку вытащат из болота после эпического сражения, среди них нет некрофилов, чтоб на заложенную честь покуситься.

Пришлось, подавившись скабрезным намёком, вместо чести поставить на кон единственную драгоценность, которую удалось спасти от жадной до камней, как беременная Драконица, мачехи. Теперь только сдохнуть или добыть, что обещала. А назад хода нет.

Победить взрослую Саламандру без доспеха из кожи её детёныша невозможно. И так-то шанс не стопроцентный. Ведь сражаться придётся с чудовищем, владеющим магией Огня. А на него твоя магия не действует. Уберечь тебя от магического огня может только доспех из такой же кожи. Малыш Саламандры и тот метра три от носа до кончика хвоста. А взрослая особь – чистый Дракон.

Кроме моего хлюпанья, звуки слышны вокруг совсем не такие, как в лесу. Никакого тебе легкомысленного птичьего пения. Комариный зуд, какие-то горестные вздохи выходящих из под воды пузырей горючего газа. И моё усталое сопение.

-Устала. Устала. Устала. Помнится на севере должна быть группка маленьких островков. Цепочкой. Так что топать в том направлении, по-возможности не сворачивая. Надеюсь, не промахнусь. Какой нибудь из них замечу.

Ночевать в болоте не хотелось. В принципе, детёныши саламандр на сушу не выбираются. Так что на островке мне встретить их не грозит. Но мало ли какая дрянь ещё тут водится. Как иллюстрация к моим опасениям на краю поля зрения мелькнула крупная тень и скрылась за кочкой.

Как-то думалось, что не придётся мне забираться так далеко. Что схарчить меня попытаются побыстрее. А там уж, либо бой выиграю и назад с победой, либо на дно, той самой, непригодной для употребления, тушкой.

Подошла я к краю трясины почти в полдень. Чтож целых пол дня терять? Села, перекусила, и, сморщив нос от отвращения, ступила в тёмную воду. Только идти по хляби, не по лесной тропинке. Ох, надо было мне всё отложить до утра. Отдохнуть хорошенько. А теперь, если уж заночевать тут придётся, хорошо бы место посуше выбрать. Однако, прошло ещё больше часа, пока вдали показались стволы кривых деревьев, которые могли цепляться корнями хоть за какое-то подобие земли.

Солнце уже опускалось к горизонту, а ещё надо было обеспечить хоть минимально комфортную и безопасную ночёвку. Найти хоть что-то относительно горючее. Уж очень не хотелось сидеть в полной тьме или вешать магический огонь, чтоб хищников отпугнуть. Я могла ещё щит попробовать. Но сомнение, что хилая защита, гордого адепта Ковена, перешедшего на второй курс с отличием, остановит действительно опасную тварь, отвращала и от этого разбазаривания магического резерва.

Может я и дождалась бы, для осуществления своих планов, хотя бы последнего года обучения, если бы не подколки спорщиков, что не видать им выигрыша, так как не придётся больше возвращаться в альмаматер. Разве только для получения документов на новые земли, которые они непременно отвоюют на выпускном экзамене для своих семейств. Разговоров о дворянских званиях тут не шло. Среди этой компании простолюдинов не наблюдалось.

Выпускной экзамен совпадал с каникулами для остальных адептов. И меня успели за этот первый год обучения довести до точки кипения. И я, нетерпеливая дура, опять повелась на их провокации. Заявила, что на Осеннем празднике вручу отцу доказательство своих справедливых претензий на престол. Отец обязательно посещал Осенний Бал. Ведь утвердить новые баронства может только монарх.

С этими далеко не радостными мыслями я подходила к довольно большому островку. Уже издалека заметила прибитые к берегу подушки плавучих растений. Некоторые явно находились здесь долго. Порыжевшие от солнца верхушки, радовали предвкушением жаркого ночного костра. И соответственно горячей еды. И относительной безопасности. Что может быть лучше, чем высохшие торфяные кубики из болотной травы, которые легче-лёгкого просто накромсать ножом по мере необходимости.

И тут я услышала плач. Настоящий детский плач. Хотя, если включить мозги, какие могут быть дети в нескольких часах хода от края топи?

-Может телёнок саблерога?-предположила я. Когда-то, на охоте, отец говорил, что удивительно трудно добивать раненных детёнышей некоторых животных. Они скулят и пищат почти как человеческие малыши.

Стараясь поменьше шуметь, выбиралась на берег почти минуту.

-Если это подранок, то может он в какую-то ловушку попал? Ну, деревом упавшим привалило, например. Подгнили корни, вот и упало от порыва ветра.. А может там хищник какой?

Красться по твёрдой поверхности, гораздо проще, чем по болоту. Вот я и двигалась, пригибаясь к земле и осторожно переступая, чтоб не хрустнул сучок под ногой. Задумываться куда идти не было нужды. Плач звучал всё громче и жалобней. Я подобралась к небольшой полянке.

На дальнем от меня краю росло высокое дерево. Высокое, даже с учётом его уродливой изогнутости. Ствол покрывала густая борода серебряной канители. Я гадливо поморщилась. Заночевать рядом с этой гадостью я бы не хотела. Этот лишайник широко распускал свои усики по земле. Мог разростись метров на тридцать от опорного ствола. Устройся в пределах его досягаемости на ночёвку, и этот тихушник спеленает во сне так, что и не проснёшься. Пока его присоски и снежные воши не доберутся до твоей крови. Тварюшка вошь мелкая, но жутко противная. Размером с ноготь, белая, как головка прыща, плоская и горбатая с кривыми длинными лапками и острым хоботком.

Под деревом что-то копошилось и ныло. Я поднялась и уже не скрываясь попыталась рассмотреть, что за несчастное создание попалось в серебристую сеть. Хоть пристрелить, чтоб не мучилось. Лезть туда, себе дороже. Канитель может быть и быстрой, как насторожённая ловушка. То, что возилось и плакало как будто стало выше. Может последним усилием попыталось вырваться? В глазах поплыло. С ужасом, я увидела маленькую девочку и едва удержалась, чтоб бездумно не броситься спасать. Увидев что я резко затормозила, она запищала громче и протянула ручки ко мне. Сердце сжалось от жалости.

-Боги! Откуда тут это дитя? Этого не может быть!– мне хотелось ступить вперед и глядя под ноги, чтоб не наступить на ус, я выпустила жертву из вида и тут же желание нестись вперёд не раздумывая, уменьшилось – нет, что-то не так..

Фигурку ребёнка как будто окутывало марево. Я попыталась сосредоточится. Что-то из давно прочитанного в отцовских фолиантах крутилось в голове. Догадка возникла неожиданно. Далёкое воспоминание о детском кошмаре. Морок! Ментальная магия тут как раз к месту. Различать мороки – моя лучшая способность. Я закрыла глаза и легко перешла на магическое зрение. Фигурка девочки поплыла и уменьшилась.

-Ну, точно! Плакальщик! Да это же реликт!.. Я думала их давно уничтожили.

Первопоселенцы возненавидели плакальщиков чуть ли не больше, чем чудовищных саламандр. Они убивали их при первой возможности за то, что те легко заманивали в опасные места не только животных, но и доверчивых детишек.

Я не питала ненависти к маленькому хищнику. Каждый кормится как умеет. Люди тоже не вегетарианцы. Рассмотреть как следует редкую скотинку не удавалось. Уж больно далеко. А подходить, дураков нет. Я вздохнула и пошла резать торф для костра. Устроюсь подальше от полянки. Пусть себе воет. Хотя раздражает, конечно.

Вечер наступил быстро. Пока я возилась с похлёбкой из копчёной грудинки и корешков, которых набрала ещё в Приболотье, совсем стемнело. Погода была хорошая и в небе отчётливо, как в учебном астрономическом Атласе различались созвездия и три маленьких луны. Остальные четыре сейчас увидеть нельзя. Похлёбку я уже съела и жевала теперь горбушку хлеба с вяленой рыбкой.

Настырный плач с темнотой затих. Я подвинула ближе к центру костра найденную корягу. Часть её прогорела, но остатка, вместе с торфом, хватит до утра. Подсунув под голову котомку я доедала и уже клевала носом.

-Дай кусочек,– услышала я в голове чужую мысль,– ну, дай, жадина..

Я подпрыгнула и уставилась на, сидящего по другую сторону костра, плакальщика.

-Не может быть! Эта малявка ещё и телепат.. Интересно, он всем может мысли передавать или только менталистам?.. Наверное, второе верней. Иначе в летописях было бы упоминание, что они разумные. А я такого нигде не видела. И, если честно, вообще упоминалось о них только в одной древней книге. Поэтому и в голову сразу не пришло..

-Ну, дай же кусочек. Пахнет.. Кушать хочу.. Умираю.. Дай! А то съем!– с отчаяньем прозвучала новая жалоба.

-А просить-то ты и не умеешь,– вслух сказала я и осторожно протянула маленькому монстрику остаток бутерброда.

Вот теперь я наконец смогла его рассмотреть. В свете костра каждый белёсый волосок на тельце было отчётливо видно. Несоразмерно здоровая треугольно-скуластая головешка с вислыми ушками. Умные широкопосаженные красновато-коричневые глазки. Вместо носика три складочки и две дырочки. Кусочек еды пропал в пасти с острющими жемчужными зубками, соединяющимися плотно, как зубья капкана. Впалый животик икнул и махонькое истощённое тельце в коротенькой белой шёрстке содрогнулось. Я глянула на частокол рёбрышек, на две косточки вместо попки с тупым коротеньким хвостиком, тощие ножки и ручки с огромными ладошками и ступнями.. Вздохнула и села отрезать новый бутерброд.

Маленькое чудище сперва отпрыгнуло, но потом прислушалось к моему бабьему причитанию в безмозглой голове и ещё раз призывно икнуло.

-Ну, какого рожна я его кормлю? Или у всех женщин такая реакция на торчащие косточки? Или на маленьких и миленьких? Ну, да.. Оно такое и было. Несмотря на вполне угрожающий капканчик с ядовитой улыбочкой. В который второй бутерброд провалился с такой же скоростью, как предыдущий кусочек. Глазки снова вытаращились на меня, но я погрозила пальцем. Головка грустно поникла.

-Уф-ф-ф. Вкусненько..

-Ага. А где спасибо?

Поникшая было малявка вскинулась.

-Не знаю.. Я не брал..

Я прыснула. И зевнула. Сытость и усталость тянули в сон. Я прислушалась. Никаких агрессивных намерений от ночного гостя не почувствовала. И закрыла глаза.

Мне снился Весенний бал. Студенты Ковена любили повеселиться и частенько устраивали вечеринки. Но официально каждый год проводились три больших бала. Весной перед каникулами праздновали окончание учебного года. Осенью, как я уже упоминала, бал выпускников и, соответственно, начало новых занятий и появление свеженьких адептов. А зимой – самый торжественный Бал Первого Касания Магии. Именно так. Со всех заглавных букв. В этот день прародители изначальных семей первый раз ощутили свои способности.

Обычно я игнорировала все празднования, кроме официальных. Тут я должна была появляться по статусу. Как наследная принцесса правящего дома. Всё остальное время мой титул, опять таки официально, никакого значения не имел. Как, собственно, и дворянские звания остальных. У кого они имелись. Но сами понимаете.. Кучковался народ именно по этому признаку. Так что в начале больших балов я должна была выходить с принуждённой улыбкой на лице и поздравлять соучеников. Во время Осеннего бала эту постылую обязанность брал на себя отец. Но мне всё равно приходилось стоять рядом с ритуально-приветливым видом. Слава богам, этих балов у меня пока было немного. Потом я тихонько сбегала и никто, судя по всему обо мне не скучал.

Женихов принцессам выбирает Артефакт. Так что попыток династического повышения за мой счёт не осуществишь. Чтож, высшая знать могла себе позволить надменно исходить ядом и завистью в сторонке. С простыми парнями потанцевать? Ну, да.. Ну, да.. Мало меня шпыняли происхождением. И не то чтоб я боялась. Но нарываться лишний раз только из-за танцев. Да проще послать этот бал..

Маму зря называли простолюдинкой. Она происходила из изначальной семьи. Только не было у иаров королей и дворян. Земли им были не нужны. Маленькие усадебки у моря, всё, что им требовалось. Прибрежную землю отдали им по Первой Хартии. Они могли селиться на территории любого королевства. А море принадлежит всем. Границ на нём не начертишь. Да и никто из других народов не мог подчинить стихию, которая вечно бурлила, как ведьмин котёл, под воздействием семи лун Чесмена.

А под водой волн нет. Тишина и покой. Ну, конечно и там существуют свои опасности. Но и красота необыкновенная. Я унаследовала от мамы способность дышать под водой. Что в смешанном браке с иарами случалось только по материнской линии и исключительно у девочек. Небольшие полосочки закрытых жаберных щелей и тоненькие мембранки прозрачной кожи между нижними фалангами пальцев. Это всё чем я отличалась от хомо.

У мамы кожа имела светло-оливковый оттенок. У меня же была просто аристократически бледной. И загар не брал. Волосы белые-белые, с жемчужным оттенком. Не такие серебристые как у сидхе, а именно тёплого сливочного цвета с переливами в прозрачно серый. Глаза тоже мамины – бирюзовые, как море в солнечный день. Только у настоящих иаров по ним ещё и пробегает волна, когда их волнует любимый мужчина. Случится ли такое когда-нибудь с моими? Сомневаюсь.. Папа говорил, что я очень красивая. Только как в это поверить, если от тебя шарахаются и шипят за спиной. И обзывают рыбой.

Девчонки в основном. От парней я иногда ловила жадные взгляды. Только смотрели они на меня как этот маленький проглот плакальщик на бутерброд с рыбкой. Ну, вот я и держалась подчёркнуто холодно. Какой девушке такое внимание приятно?

Законы о династических браках и долге перед короной впитываются в королевских отпрысков с молоком матери. Хотя в моём случае это как раз было чисто отцовским воспитанием. Я знала – придёт время и я, как все члены рода до меня, отправлюсь к Веледу и приму его выбор.

Но, если бы папа использовал только власть родителя, ничего у него бы не вышло. Хотя дочерью, в большинстве случаев, я была послушной. Но моё воспитание строилось на убеждении и логике. Чему бы ни учил меня отец, всегда, он действовал только, подтверждая свои требования разумными подтверждениями.

В книгах, сохранившихся со времён Предтеч, убедительные подтверждения были. Обоснованием к тому, что выбор Веледа должен приниматься неукоснительно, было то, что близкородственные связи, а так же поломки в цепочках тех самых загадочных ДНК, которыми оперировали Предтечи, создавая небольшую колонию, мог проконтролировать только он, тот, кого жрецы называли Волей Предтеч, а папа, заговорщицким шёпотом, машиной Создателей.

Книги из королевских хранилищ уже давно были запрещены к оглашению перед обычными гражданами. Жрецы, обслуживающие Артефакт, считали, что такая информация только запутает людей. Но и среди королевской династии далеко не все были так любознательны, как отец. Да и времени у него, после маминой смерти, при полном нежелании к светскому общению, оставалось достаточно, чтоб занять себя чтением старых книг, в тишине библиотеки, где никто не мешал ему погрустить о счастливых днях, так неожиданно прерванных Богами.

Нельзя сказать, что долг мешал мне хотя бы помечтать о любви. Или хотя бы о самом безобидном приключении. Как и другие девочки я поглядывала на парней. Если тебе предстоит династический брак, то это не значит, что ты лишена чувств напрочь. Мне хотелось бы получить хотя бы малюсенький кусочек романтики. Вот это и привело к событию, что стало последней каплей, выплеснувшей горшочек моего терпения.

Среди поступивших со мной первогодков был один такой, от взгляда которого я тихонько млела. Высокий фигуристый сидхе с глазами похожими на изумрудную друзу. В общем, у них всех были такие глаза, как будто сложенные из прозрачной мозаики. У южных зелёные. У северных аметистовые. И серебряно-белая грива волос, заплетённая в причудливую косу. Она у них лёгкая, а будто липнет к спине. Как ни кружится красавчик в танце или не вертится, фехтуя тонкой шпагой, не падает на грудь, как моя тяжеленная косища.

Уходя в этот поход, я долго стояла у зеркала с ножницами в руках, но так и не решилась отхватить свою девичью красоту под корень. Заколола вокруг головы и прикрыла меховой шапкой с хвостиком, собственными царскими ручками сшитой из речной рыбоедки выхи.

Вообще-то, моя симпатия Нариэль, был парнем довольно заносчивым. Особенно, учитывая то, что был адептом первого года обучения. Нас, таких недомагов-первогодок, называли фокусниками. Есть такие базарные актёришки совсем без магии или с недоразвитыми крохами её, но научившимися дурить зевак при помощи ловкости рук.

Но сидхе все такие высокомерные. Вечно нос кверху. Как будто никого, кроме принцев у них не рождается. Спрашивать из какой он в действительности семьи не смели даже преподаватели. Этот вопрос у их расы считался неприличным. Можно было нарваться на яростный взгляд фасеточных глаз и вызов на дуэль. До смерти. В остальных вопросах они не всегда были образцами благородства. Так же как и люди. В чём мне и предстояло убедиться.