355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгения Петренко » Кожа саламандры (СИ) » Текст книги (страница 4)
Кожа саламандры (СИ)
  • Текст добавлен: 10 июля 2017, 00:30

Текст книги "Кожа саламандры (СИ)"


Автор книги: Евгения Петренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5.




Он держал в поводу вигоня, радужные глаза которого щурились от солнечного луча, пробивающегося в просвет между листьями. Как сидхе ушёл со стоянки и когда успел обойти поляну, видимо разыскивая своего летуна, скорее всего ловившего мелкую живность у края болота, я не поняла. И куда глядел мой нерадивый охранник тоже. Судорожно размышляя сколько времени этот гад мог наблюдать за ничего не подозревающей девицей, нагло влезшей голышом в неглубокую заводь, я ругала себя и Труми на чём свет стоит.

Себя – за собственную неосторожность и глупую доверчивость. А хитрого манипулятора, за то, что, очевидно, ему приспичило побыть сводником, для меня такой разочарованной и, как идиотка падкой, на красавчиков сидхе. Он, видимо, решил, что не один, так другой сможет побаловать девицу желанным романтизмом.

-Не нужно мне всё это!– внутренне запротестовала я, чувствуя предательскую горячую волну, пробежавшую по телу под этим одуряющим лиловым взглядом,– не хочу я быть женщиной! И не умею!

Я действительно так думала, вспоминая с восторгом нежную, но гордую прелесть мамы и яркую, завораживающе отточенную, красоту мачехи. Ведь отец так просто повёлся на это, искуссно созданное косметикой и нарядами, совершенство. А ведь маму он точно любил! Я в этом была абсолютно уверена, хотя и снова почувствовала обиду.

-Может мужчины просто не умеют любить навсегда?.. А я даже и не научилась быть настоящей женщиной. Глупая..

На секунду я вдруг вспомнила как, совсем малышкой, сотворила какую-то очередную опасную шалость, и отец, до смерти перепугавшийся от бестолковых панических криков, прибежавших за ним служанок, обнимал меня, залечивая магией сломанную ручонку. Я, бледная и кусающая губы от резкой боли, но не дающая себе расплакаться, смело хлопала ресницами, наблюдая за этим процессом и даже пыталась запомнить последовательность плетений, чтоб в следующий раз не пугать отца и полечить себя самой, если опять вляпаюсь в какую-то историю.

-Где твоя совесть?,– увещевал меня папа, целуя подлеченную кисть. С внутренней стороны. Совсем как маме когда-то..

-Совесть,– серьёзно ответила ему тогда пятилетняя малявка, морща лобик,– это то-о-ненький голосочек внутри каждого человека, который никто не слушает.

И вздохнула, пряча ручонку за спину.

-Маленькая мудрая женщина,– покачал головой отец и добавил,– как вы умудряетесь быть такими глупенькими и такими мудрыми одновременно?

-Не знаю,– честно ответила тогда я и поцеловала папу в небритую щеку. Это были как раз те дни, когда он надолго исчезал в своих покоях, предоставляя меня гувернантке, которую я, даже в пять, умудрялась ловко обвести вокруг пальчика.

Я очнулась от нахлынувшего воспоминания и сморгнула. Мужчина, стоявший напротив, мог подумать что угодно, видя как я пялюсь на него столько времени и молчу. Как только я сфокусировала свои гляделки на нём, он вздрогнул и, как будто потушил свои глаза каким-то внутренним усилием и чуть отвёл их в сторону. Как будто не хотел смотреть на меня. Но я успела поймать его взгляд и ... не поняла что за огонь он гасил. Какое чувство горело в этих стремительно темнеюще-фиолетовых осколках?

-Здравствуйте, мэги,– мягко сказал он, нейтрально обращаясь ко мне, как обычно на Чесмене говорят магиням.

Я не знала сколько пройдоха Труми успел наболтать обо мне, но свою королевскую принадлежность выпячивать не собиралась.

-Здравствуйте, меги Лиира,– вежливо ответила я, но привычно, по этикету, представилась первой. Ведь женщина имеет право не желать знакомится с незнакомым мужчиной,– Хотя, какой к Тёмному этикет на болоте?

-Шапюиламинаель, можно просто Лами,– быстро сказал он, заметив как я старательно пытаюсь запомнить его имя полностью.

-Очень приятно, Лами,– привычная чопорность, всё таки вбитого гувернанткой, этикета, помогала мне преодолеть неловкость от моих разбушевавшихся гормонов. Ещё бы, в моей голове предательски крутились сцены моего купания, которое он вполне себе мог наблюдать, благодаря мелкому предателю.

-И никакой я не предатель, ничего он там не наблюдал.. чего раньше не видел,– не преминул всё таки поиздеваться тот,– Да, ладно. Не злись. Я всё время смотрел за ним,– подпрыгнул и обиженно буркнул Труми, которого я незаметно ущипнула.

-Благодарю вас , мойя Лами, вы спасли мне жизнь,– обратилась я к нему так, как сидхе говорят со значительно старшими и более мудрыми.

Таким обращением я, скорее для себя самой, попыталась поставить возрастную границу между нами.

-Ты б его ещё дяденькой сидхе назвала,– развеселился мой дружочек.

-Вот я тебя лучше дедушкой называть буду,– мысленно рыкнула я.

-А чего, называй.. Буду дедушка Труми..– продолжать хихикать неугомонный плакальщик.

А фиолетовые глазища сидхе, почему-то понимающе лукаво вспыхнули и снова занавесились тёмно-каштановыми, с золотыми кончиками, шторками длиннющих ресниц.

-Саот!– ругнулась, вдруг вспомнив ,– вот же дура, он сильный эмпат и все мои хитрости можно распрекрасно отправить под хвост таймаху. Если, конечно, найдётся особь, способная терпеть под хвостом все мои бесталанные уловки.

И лицо моё опять стремительно налилось румянцем.

Тем не менее, когда первая неловкость знакомства была преодолена, мы вместе позавтракали и разговор стал более свободным. Я ещё раз поблагодарила Лами. На этот раз за то, что он позаботился о моём трофее. Зная, что за доспехи из кожи саламандры берутся только сидхе, я, конечно же, поинтересовалась не порекомендует ли мой попутчик мне мастера. Уточнив предварительно, что к осени я должна вернуться в Ковен и продолжить обучение.

-Я знаю одного в наших краях, но до осени, с учётом того, что потребуется доработка исходного материала и время на изготовление самого доспеха, так как вы сейчас,– он помялся,– пешком.. это нереально.

-А той настойки, что вы уже сделали недостаточно?

-Что вы, мэги,– он почему-то упорно не называл меня по имени,– я только избавил вас от возможности снова надышаться ядовитыми парами. Видите ли, яд в основном конечно находится в железах, по бокам головы, но и в коже есть малая доля. Голову я удалил и закопал. К сожалени. сжечь её невозможно, но яд в земле со временем разложится на составляющие и станет безопасен для природы. Кожу тоже можно было подержать в земле. Но такое обеззараживание потребует времени, а вы, как я понимаю, вряд ли получаете удовольствие от сидения на болоте.

Я кивнула и он продолжил.

-К счастью, сейчас как раз сезон сбора трав и здесь есть две нужные, чтоб ускорить этот процесс. В коже ещё останется небольшая концентрация ядовитых веществ, но она уже не опасна для человека, наоборот, даже способствует консервации. Уже сегодня вечером её можно будет упаковать и она прекрасно выдержит месяц, даже полтора, до окончательной обработки.

Я подумала, что придётся возвращаться во дворец, просить отца выделить мне вигоня.. Отец может заартачится. Вигони безумно дороги и привязываются к хозяину магией. Своего у меня не было. До женитьбы отец обещал мне, что, как только я подрасту, он обратится к цвергам. Добыть птенца вигоня, пожалуй полегче, чем саламандру. И процесс вроде налажен. Но гнёзда высоко в горах и иногда охотники срываются со скал пытаясь добыть детёныша.

В неволе птицеящеры не размножаются. Поэтому птенца берут одного из всех выводков одного семейства, чтоб не погубить популяцию. Вигонь откладывает по одному яйцу в год. Приблизительно от двадцати до двадцати пяти раз. В зависимости от того, когда найдёт себе пару. Соединяется пара на всю жизнь и, если один погибает, то другой долго не живёт.

Я и так смотрела на Витре, вигоня Лами, с плохо скрываемой завистью. Как и на Самира – отцовского красавца, управлять которым отец доверял мне только сидя за моей спиной и страхуя собственной хозяйской привязкой. Себе я хотела девочку. Если самцы имеют оперение цвета мёда, то самочки золотые. Пёрышки на теле тёмного золота, а чешуйчатый хвостик гораздо светлее. А Самира, боюсь мне он не даст.

Видя, как я задумалась и прекрасно догадавшись о чём я могу размышлять, сидхе вдруг как будто что-то решил.

-Мэги, я закончил сбор трав и, если вы сочтёте возможным,.. я могу предложить вам свои услуги. Витре прекрасно справится. Вы такая маленькая.

Я покраснела до самых ушей. И не потому что он смутил меня, назвав маленькой. Просто представила как мы с ним часами летим верхом на птицеящере, тесно прижавшись друг к дружке. Летая с отцом, я была ещё совсем крошкой. Он крепко обнимал меня одной рукой за талию, а второй держался за луку седла. Вигонь не предназначен для полётов с пассажирами и седло у Лами одинарное. Значит мне либо нужно будет сидеть за его спиной и, прижимаясь как можно ближе, обнимать его руками, либо сидеть как с отцом впереди, чуть ли не на коленках у чужого мужика. Даже хуже, чем на коленках.

Но предложение было такое заманчивое. И я стала перечислять в голове преимущества, чтоб успокоить свою совесть и разыгравшееся воображение.

-Во-первых время. Я выиграю кучу свободных дней до учёбы. Во-вторых, меня представят мастеру, что, вполне возможно, позволит мне обойтись собственными деньгами. Я экономила их целый год. Не то чтоб я не могла попросить у отца, да ещё и на такое дело. Но для этого я должна буду сказать ему, что наврала и не собиралась даже проводить лето у в принципе не существующей подружки. В общем дополнительных проблем образуется море.

Что в-третьих? Да я просто обожаю полёты на вигоне. А то, что мне нравятся остроухие, совершенно не причём. И вообще не правда. Хотя романтики мне так и не досталось.

Я вздохнула. Потом снова вздохнула. Потом опять набрала полную грудь воздуха... и согласилась.

-Спасибо, мойя Лами,– опять поставила я хлипкую перегородочку между нами,– доверяю себя чести вашего рода и предлагаю бессрочный каор за спасённую вами жизнь и помощь, которую вы уже предоставили мне и предоставите в дальнейшем.

Каор, да ещё бессрочный.. Это я, как принцесса, пожалуй, даже загнула. Принять обязательство предоставить ему любую услугу, не зависимо от того когда она ему понадобится..

Поэтому мужчина даже опешил. Он сжал зубы и скулы на его точёном лице, как будто окаменели.

-Я не могу принять от вас такое обязательство,.. мэги.. Лиира,– он с каким-то трудом выдавил из себя моё имя,– это слишком большая плата за то, что я бы сделал и так.

-Я вижу в вас человека чести,– на всякий случай польстила я ему, хотя к своему куцому жизненному опыту у меня претензий было больше, чем опасений за его непорядочность,– и знаю, вы не потребуете ничего такого, чего я не смогла бы для вас исполнить.

Вот теперь бедному мужичку останется только узенький мостик, чтоб его честь, не вывалилась за перила.

За поеданием жаренного мяса и наблюдением моих психологических экзерсисов, во всю веселился Труми.

Догадываюсь, моя маленькая хитрость не осталась тайной и для сидхе, поэтому по его лицу прошёл приказ «отомри!» и, даже дёрнулся уголок губы, в тщательно удавленной улыбочке.

За чашкой моего фирменного типса мы даже договорились смотаться по быстренькому и посмотреть на развалины. Покуда шкура всё ещё отмокает, а нам обоим это жуть как интересно!

Наш добровольный проводник выпросил под это мероприятие ещё рыбки, поскольку обещал он отвести только меня, а теперь придётся открывать стра-а-ашную тайну аж двоим.

Витре мы оставили стеречь стоянку. Кроме матки саламандры на болоте вряд ли найдётся естественный противник равный птицеящеру. Но стоянку мы всё равно куполом накрыли. А вдруг мы не единственные такие храбрые и все в делах. А страшнее человека зверя нет..




Глава 6.




Острова в этой части Трясины образовывали длинную цепочку. Где-то между ними пролегали тоненькие перешейки, где-то небольшие просветы топи. Тут же я познакомилась наконец со знаменитым краснолистом, цветение которого влияло на миграцию саламандр. И вправду красивое растение. Листья у него резные изящные, багрово-красного цвета. Между ними уже набухали кисти бутонов, которые должны были зацвести густо-розовыми цветами. В каждой кисточке было два-три десятка бутончиков. Из которых к осени образуются почти чёрные ягоды.

Лами сказал, что они даже съедобны. Не изысканы, как садовая ягода, но обладают тонким ароматом. Они больше используются в женских притираниях, чем в серьёзном лекарстве, поэтому осенью он сюда не наведывается. Хотя, скорее, этому мешают частые дожди, во время которых собирать травы невозможно. Они потом очень плохо хранятся. Как их не суши.

Сейчас, в начале лета, дожди, хоть и гораздо более сильные, но редкие и короткие. Травы высыхают быстро. Плюс ко всему, ночи гораздо светлее. А ведь некоторые травы собирают только по ночам. Каким-то даже требуются определённые фазы луны. Жаль только много не соберёшь. Здесь, на месте, их можно только подвергнуть стазису, до момента пока не сможешь обеспечить им правильную обработку. У источника заклинание держится практически самостоятельно, нужно слегка контролировать раз в день, а вот чем дальше отлетаешь, тем больше усилий оно съедает.

Это я знала. Стазис – очень энергоёмкая волшба. Особенно на живых объектах. В Ковене у меня выходило погрузить в стазис напарника по тренингу едва на минуту. И я была уже выжата чуть не досуха.

Здесь меня переполнял восторг от избытка силы. К хорошему быстро привыкаешь. Представляю в какую депрессию я провалюсь, когда вернусь к учёбе. Да и просто уберусь от Источника на достаточное расстояние. Я чувствовала себя крутым архимагом. Волшба давалась легче-лёгкого. Что меня в конце-концов и подвело. Расслабилась.

Найти развалины без Труми мы бы точно не смогли. Они давным-давно проросли лесом. Сначала нам попадались на глаза отдельные камни и, если бы плакальщик не сковырнул с них кусок моховой шубки, мы бы прошли мимо, не воспылав исследовательской страстью.

Но, когда отодранный кусок седовато-зелёного мха был отброшен в сторону, под ним оказался гладко отполированный камень. Глубоко-чёрный, с заманчиво поблёскивающими искорками под поверхностью. Стоило сменить угол зрения и они отсверкивали в толще камня то ярче, то слабее. Как маленькие звёздочки в небе.

Остров, на котором когда-то стоял храм, был почти в центре этого маленького архипелага, расположенного полумесяцем вокруг Ключей. И эта земля, и руины, в частности, скрывались в гораздо более густой чаще растительности, по сравнению с другими болотными островами. И по количеству, и по разнообразию видов.

Можно было предположить, что когда-то вокруг храма были сады. Или парк. Но прошло столько лет, что ничего не напоминало об окультуренности этих видов. Просто их было больше. Здесь росли и цветы, и кустарники, и деревья. Даже какие-то лианы.

Лами поражался как он мог пропустить такое великолепие. Ведь он не единыжды бывал на этом болоте. И его интересовали именно растения..

-Ты не мог увидеть его с высоты. Над островом морок,– Труми при лекаре говорил вслух, хрипловатым будто простуженным голоском.

Слов я не понимала, но продолжала воспринимать разговор ментально. Только бесило, что в моей голове и голос и интонации казались другими. Это путало. И раздражало. Но не заниматься же мне постоянным переводом. Или ему.

Мы с сидхе держались немножко принуждённо. Он видел, что нравится мне внешне. Не мог не видеть. А вот я совершенно не понимала его отношения ко мне. От ментального контакта он закрывался. Причём не сам. Явно при помощи какого-то артефакта. А мой небольшой жизненный опыт, особенно относительно чувств между мужчиной и женщиной, уверенности придать не мог. И я искала подмоги в том, чего обычно терпеть не могла. В обезличенности этикета.

Нет я не строила из себя принцессу-ледышку. Не включала аристократического чванства. Только предельная вежливость, за которой я пряталась от смущения.

А всё потому, что чем дальше, тем этот мужчина привлекал меня больше. Мне нравилось как он двигается. Мягкий кошачий шаг и вдруг непринуждённая сила в развороте, когда, церемонно помогая мне перебраться через какой-нибудь упавший ствол или россыпь камней, он легко, как пушинку, подхватывал меня и отпускал, едва мои ноги касались земли.

Он никогда не повышал голос и не призывал чуть что Саота. Чего не скажешь обо мне. Хотя при сидхе я сдерживалась, но что-то слишком часто, наедине со своими мыслями, поминала Темноликого. Не к добру. Тёмные боги легче откликаются на призывы смертных. Как-то так всегда случалось.

А, когда очередной камень, у подножия поросшего зеленью холма, отчищенный сидхе и плакальщиком, оказался ступнёй громадной статуи, я не выдержала и помянула Тёмного вслух.

Я не успела понять что происходит, когда мои ноги поехали вперёд и я плюхнулась на задницу, совершая кульбит и проваливаясь в гладкий наклонный жёлоб, по которому и покатилась благополучно, наверняка, в гости к призываемому всуе божеству.

Сориентировалась я привычно быстро. Всё таки, даже год в Ковене, с тренировками на реакцию и физическими нагрузками, связанными с боевыми, но не магическими спарингами, выработали инстинктивные ответные действия. Хотя в данный момент магией пренебрегать я совсем не собиралась. Тем более, что уже привыкла, что её тут море. Пас включающий левитацию, подготовленный заранее для охоты на болотистой местности, был моей собственной разработкой.

Что говорить, моя обособленность в Ковене оставляла достаточно свободного времени для углублённого изучения магии и даже кое-каких дозволенных экспериментов. Пока мои соученики, в положенные выходные, в ближайшем городке слонялись по лавочкам и увеселительным заведениям, отдыхали у реки, крутили романы, в общем делали всё то, к чему их толкала возрастная предрасположенность и относительная свобода, я проводила время в тишине библиотечных залов или лабораторных классах.

Преподаватели не препятствовали мне. Я не была проблемной ученицей и строго следовала правилам учебного заведения. Ещё до поступления отец предупредил меня, что, если я хочу учиться, а не сидеть до замужества за пяльцами, то вести в Ковене себя должна так, чтоб не нарушить королевского достоинства и правил чести. За пяльца мне не хотелось. Тем более там появилась персона более подходящая для этого занятия. Настоящая женщина. Королева. Но не моя мать.

Нет, я не была глупым ревнивым ребёнком и желала счастья отцу. Я понимала, что мамы нет, а он должен продолжать жить. А рождение наследника и вовсе может дать мне толику свободы. Правда побороться за неё мне всё равно придётся. Я должна буду доказать отцу, что я из себя представляю личность и могу, и хочу взять ответственность за свою жизнь в собственные руки.

В лабораторных классах разрешалось эксперементировать с заклинаниями не боевого характера. И я, зная свою цель, старалась подготовиться к возможным трудностям заранее. Понимая, как ограничивает двигательные возможности Трясина и будучи знакома с ранними хрониками, в которых, хоть и не подробно, но всё таки описывались бои с саламандрами, я понимала как пригодится мне скорость плетения заклинаний и в частности возможность мгновенно левитировать.

Боевые заклинания в сражениях с таким противником, неподвластным магии, имеют свои особенности. Вот то, например, что щит может оказаться не слишком эффективным против яда, нигде не указывалось. То ли те, кто на это напоролся, уже ничего не могли рассказать, то ли предоставляли потомкам возможность совершить свой собственный подвиг, исходя из их личных качеств. Как боевых, так и связанных с собственной соображалкой. В этом был резон. С точки зрения королевской наследницы, я понимала, что испытание должно показать готов ли наследник принять престол. Достойно ли он подготовлен как воин и насколько нестандартно он мыслит.

Думая об этом бредя за мужчинами, к коим я почему-то причисляла и Труми, я вздыхала. Не встреться я с малявкой, не найти бы мне бы саламандр. Не будь сидхе, некому было бы описывать мои подвиги. Может и не достойна я быть королевой. И лучше бы у отца родился мальчик. А я, если не за пяльца, то после окончания учёбы, смогу стать хотя бы хорошим магом. Всё таки способности изначального рода дают мне большие преимущества. Я буду очень разносторонним магом. И, может быть, мне удастся избавиться от королевского проклятья династического брака и найти настоящее чувство.

Но вся эта розовая белеберда вылетела из головы, стоило моей попе припечататься к жёлобу или, что тоже соответствует истине, всей моей мелкой тушке оказаться по макушку в мировой заднице. Я тут же активировала своё усовершенствованное заклинание левитации. Плевать на повышенный расход маны за ускорение, её ведь тут столько, что захлебнуться можно.

Помечтай, принцесска! Не с твоим королевским счастьем.. Нет, я конечно знаю непреложный закон, что, если где-то чего-то много, то есть и место, где того самого нет совсем. Всё сущее на свете, даже если оно существует не только в физическом плане, всегда имеет больше одной стороны. Даже боги, со своим недостижимым совершенством и то бывают светлыми и тёмными.

Левитация не подействовала! И, прислушавшись к общим ощущениям в теле, я не ощутила ничего, кроме пустоты! Я так привыкла к присутствию магической энергии в теле, что получила совсем даже не лёгкий шок.. Можно даже сказать, я запаниковала. А моё падение всё ускорялось. Так я костей не соберу, пожалуй. В детстве я каталась с горок, но не такого же размера. Утешало, что, похоже, двигаюсь я по спирали и угол, пожалуй, становится не таким уж крутым. Может скоро я определюсь со своим положением и использую противоположную точку организма для своего спасения?

Вы видели когда-нибудь место темнее, чем задница Тёмного бога? Вот я, похоже, вижу. Спросите почему в моих мыслях окопалось столько задниц? Наверное, потому, что свою я отбила напрочь. И вот, почёсывая этот самый орган, и постанывая от ощущений, я попыталась включить голову.

Магии я по-прежнему не ощущаю. Значит не смогу зажечь даже самый маленький огонёк. Но выход у меня есть. Кажется. Если это место выпивает силу не только из тела, но и из артефактов, мне каюк.

Когда я поняла, что мамин камень не обычная драгоценная безделушка, а магическая штучка, причём завязанная исключительно на меня, со скрытым для окружающих потенциалом, я триста тридцать три раза пожалела, что по глупости поспорила на такой залог.

Привычно подключив библиотечный покой, я позаимствовала в дорогу книжку, где все доступные сведенья о таких артефактах излагались без лишних подробностей. Одним из способов активации оказалось наличие у хозяина сильного эмоционального потрясения. Как раз в такой момент он и принял на себя часть моего негатива, выбросив его наружу с сильной вспышкой. Полагаю, иначе я могла натворить глупостей и побольше. Например, использовать против обидчиков какое-нибудь боевое заклинание, которые мы пока изучали только в теории и на практике ещё использовать не должны были. Под страхом отчисления. А при определённых последствиях и суда.

По дороге от Ковена до отцовского летнего замка, где мы всегда жили с середины весны до начала осени, я использовала безлюдные уголки, чтоб опробовать свойства маминого аквамарина. Боевых не нашла. После первой активации, да ещё с таким выбросом энергии, камень стал откликаться на прямой ментальный контакт. Он работал, как накопитель. Мог отвести часть энергии, при пробое щита. Усиливал ментальную связь. Я не услышала бы без него ослабевшего от голода плакальщика. Мог и работать как обычный источник света. Наверное у него были ещё какие-то свойства. Просто я ещё их не обнаружила.

Так как у нас была ментальная связь, я, при всяких непредвиденных ситуациях, тупо просила его помочь. Если у него были заложены нужные мне функции, я их находила и дальше использовала уже сознательно. А на нет и суда нет. Сейчас меня пугал только страх, что Аномалия, именно так, с большой буквы, я назвала место безумно пугающее меня, высосет его полностью, если, вдруг, я попытаюсь им воспользоваться. Но другого выхода я не видела.

Камень я достала и... фу-у-у! Я облегчённо вздохнула. Он засветился небольшим мягким голубоватым светлячком. Уже не так ужасно. Если видишь опасность, ей можно хотя бы попробовать противостоять.

Сначала мне, как любой девушке, безумно хотелось, чтоб спутник, к которому я ещё и испытывала симпатию, бросился меня спасать. Когда же я поняла, что магия тут полностью отсутствует, понадеялась на мудрость более старшего и осмотрительного мужчины.

Воин он уж или простой лекарь, который много попутешествовал. И то, и другое, должно было заставить его обмозговать ситуацию, прежде чем бездумно бросаться неизвестно куда. Да и кто я ему такая, чтоб терять рассудок от страха за меня? Неземная любовь с первого взгляда? Не смешите моих привидений! За такое время знакомства, разве что сильнейший егильет с пожизненной сексуальной привязкой, может так вышибить осторожность из взрослого опытного мужчины, да ещё и мага. Ведь маги, они гораздо циничнее, и трезвее смотрят на жизнь и чувства. По крайней мере, так казалось мне. Ведь я совсем мало знала о любви. А те маги, которые встречались в моей жизни, кажется этого чувства ко мне не испытывали..

Поэтому, не ожидая принца на белом таймахе, я почапала вперёд по обнаружившемуся тоннелю из такого же гладко отполированного чёрного камня с искорками. Как можно было построить такое потрясающее сооружение, в месте, где совсем нет магии? Или раньше она здесь была? Впрочем гладким был потолок и стены, полусферической формы. А под ногами была шершавая плитка, цвета свернувшейся крови. Жёлоб, с которым я попрощалась, упомянув ещё раз неприличные части тела Тёмного бога, тоже был таким же полированно-чёрным.

Я не успела пройти и двадцати шагов, как услышала сдерживаемые проклятия, не сочетаемые в моём мозгу с мягким баритоном Лами и сдавленный стон. Я закрыла рот ладошкой, чтоб не прыснуть в голос. Представила как чешет отшибленный зад невозмутимый сидхе и зажала рот ещё сильнее. В мою голову ворвался встревоженный голос Труми.

-Ли! Где ты противная девчонка!?– волновался плакальщик.

-Это что же, мои спутники не задумываясь бросились за мной? Как это надо понимать? Я для них что-то значу? Может быть даже нравлюсь этому примороженному северянину? Вот и постучалась в мою жизнь романтика из любовного романа? Принцесса Лиира, в вашей голове мозгов столько же, сколько в отшибленной попе. То есть нет совсем. А сидхе.. Ну, так, наверное, это какой-то неизвестный мне кодекс чести.

И я отозвалась на беззвучные вопли Труми. Вслух. И даже вернулась к своим мужчинам, как привидение, в свете голубого огонька.

-Не смешите моих привидений? А вот!

Я показала язык самой себе, прежде чем вернуться назад по коридору. И шла по нему довольная, как вигонь нашедший самку. Мне уже было всё равно, что здесь нет магии, что мы в том самом тёмном месте Тёмного бога.. Меня не бросили. Не остались цинично рассуждать и прикидывать насколько опасно тут внизу. Они просто прыгнули в этот Саотов жёлоб за мной, практически, сразу. Может ну его, это царствование? Думать, что тебя любят так приятно.




    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю