Текст книги "Кожа саламандры (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Я собиралась на этот первый свой Весенний бал с необычным для себя трепетом. Нет, я была прекрасно обучена танцам, и в нарядах, естественно, не испытывала нужды. Мачеха только драгоценности мои прибрала к рукам. Кроме церемониальной короны, в которой я обязана была появляться на приёмах во дворце. Но не здесь. У меня был только мой залог в споре. Мамин кулон с безупречным аквамарином, с яйцо ферри размером.

Поэтому и платье я выбрала в том же тоне, только темнее. Цвета глубоких морских провалов, до дна которых не добирался ни один иар. Если взлететь над водой при помощи заклинания, то эти круглые впадины в море казались окрашенными так густо, как будто вода в них была плотнее.

Ну как же! Хотелось быть сказочно-прекрасной. Ведь за две недели до бала, на который я, как и на все до этого, не собиралась идти, Нариэль поймал меня в коридоре учебного корпуса и, томно заглянув в глаза, пригласил на бал. Это меня-то, совсем даже не избалованную вниманием парней. И не подозревающую, что мои, застревающие в горле, вздохи, при виде красавчика их южных лесов, ни для кого не тайна.

И мы станцевали первый танец. И голова кружилась от счастья. И танцевал сидхе божественно. И приобняв за талию увлёк меня в парк. Сказка.. Девчачья мечта.. Только вечер не закончился нежно и томно. Нариэль грубо прижал меня к стволу дерева и попытался задрать подол, как проезжий купец крестьянской девке на конюшне придорожной таверны. Я влепила ему пощёчину и сильно толкнула в грудь обеими руками. Парень, не ожидавший такого отпора, сделал пару неловких шагов назад, зацепился за камень и только природная ловкость его народа, позволила ему удержаться на ногах и не плюхнуться на влажную весеннюю землю.

На дорожке парка раздался издевательский смех и лицо Нариэля тоже исказилось в насмешливой гримасе.

-Мы же тебе говорили, красавчик, она холодная, как рыба.

Я не стала слушать дальше. Насилия я не боялась. Они трусы. Поиздеваться над принцесочкой сомнительных кровей, это одно.. Но сделать со мной что-нибудь большее, даже заносчивый и бешеный сидхе побоялся бы. За такое позорный столб и топор палача. А у его народа подобная смерть бечестье для всей семьи. Но само осознание того, что он сговорился с моими постоянными обидчиками и подло готовил мне ловушку... Отказа красавчик не ждал. Видно привык получать всё, что хочет.

-Вы все ещё преклоните передо мной колено,– вздёрнув подбородок, гордо и отчётливо выговорила я, пройдя мимо ржущей компании по дорожке обратно к зданиям Ковена.

И вдруг камень на моей груди вспыхнул так ярко, что хохочущие парни и девчонки невольно отшатнулись и затихли.

-Магический Артефакт?! Дура! Как же я могла поспорить на него, даже не зная что он из себя представляет? Ну, почему мама не рассказала мне, пока была жива? Впрочем, что же я чушь несу.. Она ведь не собиралась умирать..

Вот в эту же ночь я уехала. После того, как перестала рыдать от обиды и несбывшейся мечты про романтическую любовь. В замок, конечно, я не могла не заехать. Я давно и тщательно собирала снаряжение именно для этого случая. Другое дело, что в этот поход я собиралась после окончания учёбы. А, если бы у отца родился сын, наследник, то может и никогда. Но сдуру попалась на слабо и нарвалась на этот спор..

Отцу я сказала, что получила приглашение от подруги, провести каникулы у неё. Он не возражал. Мачеха ждала ребёнка и беременность была тяжёлой. Но отец отличный менталист и чувствовал, что она ждёт сына. Но, почему-то не почувствовал ни моего вранья, ни моей боли. Может потому, что моя ментальная магия всегда была сильнее. А может просто им было не до меня. Чтож, буду или не буду я наследницей, а кожу саламандры добуду всё равно. Хотя бы для того, чтоб не отдавать мамин камень.

Глава 2.

Я проснулась от холода. Костёр покрылся пеплом и едва тлел в рассветном тумане. Рядом с ним, как каменный истуканчик сидел маленький плакальщик. Ушки у него повисли ещё больше. Глазки затянула прозрачная плёночка. На длинных белёсых ресничках повисли капельки росы. Стоило мне шевельнуться и он тоже выпучил свои странные глазюки.

-Привет,– сказала я вслух. Голос в тумане звучал глухо. Вокруг меня всё так же тучей зудели комары. Щит против надоедливой мошки, даже для сил совсем неопытного мага – капля в море, а спасает от такой головной боли, что слов нет. Не будь его, меня бы высосали эффективнее, чем предки нашей ночной расы.

По преданиям лилу когда-то и вправду питались только кровью, но Предтечи изменили их, оставив только пристрастие к ночному образу жизни. Их кожа и глаза не очень хорошо переносили ультрафиолетовый спектр. Среди них почти половина имели цвет волос и глаз очень похожий на моего ночного гостя. Альбиносы.. Остальные лилу были наоборот смуглокожи и черноволосы. Но что-то сломалось в их организме тогда, когда Предтечи уже ушли на свои луны и ничего поправить уже не могли. Всё больше слухов, что они вернулись к привычке пить кровь. Или только те, кто был альбиносами?..

На Чесмене была ещё одна раса, которой не помешало бы вмешательство создателей – нидлы. Двусущие. Их ещё иногда называют метаморфами. Пока они растут, могут изменять внешность как хотят. Пока не остановятся на облике, который считают самым привлекательным. И не было бы среди всех рас красивее их, если бы понятие красоты у них не было, мягко скажем, слишком оригинальным.

А ещё многое зависело от времени наступления взросления. Если случайно оно совпадало с периодом, когда в их сознание вторгалась вторая сущность.. Результат мог быть не предсказуемым.

Время Тёмной Луны, когда это происходило, случалось крайне редко. Именно после этого и приходили Жестокие годы. Короткий промежуток парада лун. Когда материк, на котором обосновались поселенцы, оставался без привычного света хотя бы одной из семи лун.

Считалось, что в это время приходит Тёмная луна. Которой не видно на небе. Но она сводит с ума метаморфов. И, видимо, влияет и на саламандр.

Расшевелив угли, поставила нагреть воды для типса. В наших местах этот кустарник растёт прекрасно и для напитка с него собирают и почки, и молодые бутоны, и воздушные корешки. Типс резковатый и терпкий, но если в него добавить чуть порошка из поджаренных ядрышек колючего ореха, то он становится мягче и приобретает бодрящий оттенок. Чудесная штука для избавления от утренней сонливости.

Малявка, сидевшая на тощей попе, подобрав под себя ступни, здоровые как лапти, выжидательно таращилась на меня. Говорить, как за ужином, не пыталась. Мне уж стало казаться, что вечерняя беседа мне приснилась. Я пожала плечами. Достала из мешочка тетиву, которую на ночь прятала, чтоб не натянула влаги и привела в боеготовное состояние арбалет.

-На охоту? Кого есть будешь?

От неожиданно прозвучавшего в голове голоса я вздрогнула.

-Никого. Я детёныша саламандры ищу. Мне кожа его нужна.

-А есть точно не будешь?– удивлённо спросил маленький проглот.

Я помотала головой.

-Возьми Труми, я съем.

-А не слипнется, трёхметровую тушу слопать?-беззлобно пошутила я.

-Пф-ф-ф,-фыркнул он без всякой телепатии.

-Постой,.. Труми.. Это зовут тебя так?

-Меня никто не зовёт,– погрустнел малыш,– один я тут. Позови меня, убийца..

-Здрасте.. Ничего себе вежливый какой. Чего это я убийца?

-Ну, убиваешь, а не ешь. Мама говорила, поймал – ешь, а если не голодный, убивать зачем? Маму убили..

Мне почему-то стало стыдно. Захотелось объяснить. Показалось важным, чтоб маленький сиротка, который, как я знала совершенно точно, и сам далеко не вегетарианец, перестал называть меня убийцей.

-Труми, ты знаешь, что такое Жестокие годы?

Малыш, совершенно по-человечески пожал плечиками и склонил голову на бок. Как птичка бон. Она часто пела под моим окошком, так же смешно свесив головку, как будто прислушивалась к собственным трелям.

-Жестокие годы,– начала рассказывать я, убедившись, что для Труми определение, знакомое у нас даже самым маленьким, пустой звук,– это время, когда молодая матка саламандры изгоняет старую из трясины, не озаботившись тем, чтоб помочь ей уйти в место, где обновляют души. Она может прожить ещё долго. И, если бы ей нужна была только пища, люди не стали бы сражаться с ней. Убирались бы с дороги, пока добрые духи природы не увели бы её в верхние земли. Но, когда она видит как погибают её детки, она теряет рассудок и только и делает, что разрушает всё на своём пути и убивает всех, кто попадается на глаза. И не ест.. Убийца.. Понимаешь?

Треугольная головёшка согласно кивнула.

-Большую саламандру не победить без защиты от её магии. Она огромная. Сильная. И магически, и физически. А маленькая слабее. Я могу сразиться с ней. Сделать из её кожи доспех. А в нём имею шанс справиться и с взрослой маткой. Маленький шанс. Так что я не убийца. Я защитник. Защищаю свой дом. Своих близких.

-Понимаю..,– малявка на секунду замялся, как будто раздумывал стоит ли доверять мне подобную информацию и передал,– Их сейчас нет здесь. Ушли к Ключам. Это – Магический Источник. Они там будут пока краснолист не зацветёт.

-Это где? Далеко отсюда?

-Не очень.. Только..

-Что?

-Они там все.. Съедят.. Разве только не подходить близко. Иногда маленькие охотятся. Редко. Магия помогает не быть голодными. Только они ещё плохо умеют пить из Источника. Тогда уходят поймать еду. А большая только пьёт. Пока Источник от неё не откажется.

-Так её не Молодая матка выгоняет, а Источник?

Видимо новая матка рождается тогда, когда старая теряет возможность питаться магией. Мы всё понимали не так.

Новое знание показалось интересным, хотя и не слишком существенным. Людям, собственно, всё равно из-за чего выбирается из Трясины чудовище. Им нужно, чтоб его не стало. Всё просто.

Наскоро перекусив, я начала соображать как пристроить нежданного попутчика, чтоб он, в случае опасности, не помешал обороняться. Усадить его на плечи не выходило, так как меч крепился у меня на спине. Но малявка, просёк мои метания. Не заморачиваясь, обошёл меня и пошлёпал своими ластами по поверхности болота, почти не проваливаясь. Лёгонький и ловкий, он гораздо лучше был приспособлен для путешествия по трясине чем я сама.

Самое странное, что его белёсая шёрстка оставалась девственно чистенькой. Хотя его огроменные шлёпалки то и дело обливали её фонтанчиками грязи, которые он выдавливал из болотной жижи, время от времени подпрыгивая от радости. А радовался он тому, что не один. Что его теперь зовут. Ведь у меня было сто вопросов на сто метров нашей дороги и моё «Труми, а скажи..» вызывало у него искренний восторг.

Вот и сейчас я задала вопрос, который всегда волновал меня.

-В наших предположениях о жизни саламандр столько белых пятен и иногда такое отсутсвие логики.. Вот, например, маленькие саламандры, они, когда вырастают такие же большущие как матка? Как же им тогда еды здесь на всех хватает? Или они тоже, взрослея, только магией питаются? И, что, эти взрослые все самцы? И они все сейчас там?

Малыш ошалело захлопал глазками от такого обилия вопросов.

-Они вырастают,..-попытался вспомнить он все мои вопросы,– не такие большие, как матка. Вполовину меньше, примерно. И, да, они едят магию, когда собираются тут. А матка всегда живёт у Ключей. Рождаются они бесполыми. Когда зацветает краснолист, начинаются бои. Тогда они ничего не видят вокруг, только дерутся за матку. Многие погибают. Тот, кто победит, меняется и становится самцом. Оплодотворяет матку и умирает. Вернее она убивает и съедает его. А на следующий год всё начинается сначала. Подрастают новые молодые особи и снова выясняют кто сильней.

-А как же случается, что источник магии изгоняет самку? И откуда появляется новая?

-Труми не знает,– погрустнел малыш. Уж очень ему не нравилось чего-то не знать.

-Ничего, дружочек, ты же не Велед, и не можешь знать всего.

-Дружочек? Труми нравится.. А кто это, Велед? Он знает всё?

-А знаешь, маленький, наверное, и он всего не знает. Не огорчайся. Ты и так мне много нового рассказал. Рыбки хочешь?

Рыбки Труми всегда хотел. Так хотел, что у меня её точно надолго не хватит с его аппетитом. Но сейчас, сколько бы сведений я не вытащила из хитрого малыша, много всё равно не будет. Он запрыгал, разбрызгивая болотную жижу, что меня заставило отскочить подальше. Мой комбинезон был рассчитан даже на падение в грязь, но когда тебе в лицо летят вонючие брызги.. Это радости не добавляет. Я и так устала от этой бесконечной мокрени вокруг.

Увидев мой возмущённый взгляд и рыбку, которая чуть не вылетела из моего кулачка в грязь, скачки он прекратил. Но мой испуг его позабавил и он прехитренько захихикал в кулачок. Весёленький плакальщик. Такой вот оксюморон.

-Зато я знаю, что там, за Ключами есть старые, очень-очень старые развалины. Мама говорила, когда-то там был Храм. Ещё до того как с неба прилетели ваши Боги..

Он торопливо выдал эту тираду, поскольку его гаденький смешок заставил меня спрятать обещанную рыбку за спину.

-Вот это новость так новость!– подумала я,– неужели до нас здесь жили люди? Или не люди, а просто разумные существа.. И куда же они делись? Интересно-о-о..

Мы снова пошлёпали вперёд. Труми сейчас не заглатывал лакомство как раньше, а сосал подсоленную рыбку, как леденец. Мне тоже было чем заняться. Даже в однообразии болота есть вещи, которые цепляют любопытный взгляд. Я перестала напрягаться после того, как малявка заявил, что он чувствует, если в радиусе арбалетного выстрела появляется кто-то относительно живой. Сначала меня смутило слово «относительно». Но оказалось Труми чувствует даже поднятых мертвецов.

-Только у них цвет другой,– сказал он важно, сделав бровки домиком.

Я не стала выяснять с плакальщиком имеет он в виду ауры или что-то другое. Он был знаком далеко не со всеми терминами магического Ковена. Да и с обычными понятиями человеческого общения. А показывать, что он чего-то не знает не любил. И, если я начинала над ним подсмеиваться, обижался. Поэтому пользовался всеми методами хитрого и лукавого пройдохи. Съезжал на другую тему. Многозначительно замолкал. Выкручивался и выспрашивал, пока не понимал о чём речь, если тема разговора интересовала его самого.

Я уже привыкла, что он общается со мной ментально. Но сама предпочитала слышать собственный голос в разговоре. Иначе мне казалось, что мой вопрос безвозвратно где-то исчезает. Глупо, конечно. Но через какое-то время я поняла, что, если хочу и дальше таскать его по королевству, как редкую ручную зверушку, то удобнее будет, если никто не будет знать, что мы довольно живенько беседуем без свидетелей.

Плакальщиков давно не видели на Чесмене. И, если бы не папины книжки, я бы не опознала его. А внешне он был милым, даже со своим частоколом острющих зубок. А побродить по королевству мне придётся, даже если я довольно быстро сумею добыть кожу саламандры. Ведь мне ещё нужно сделать из неё доспех. А это тоже не так просто. Это тебе даже не сложнейшее бальное платье сшить. И ведь магию не используешь. Не действует магия на кожу саламандры.

За этим ещё к проклятым сидхе топать. Только у них есть травы в настое из которых кожу нужно вымочить и мокрой склеить. Потому и нужен был на каждого короля-воина свой доспех, что после боя его просто разрезали. И секретом этим делиться они не желают. Да и не всякому с этим делом помогут. Им-то что. Они уж давно от Трясины в леса откочевали и до их жилищ ещё ни одна матка не доползала. Это хомо равнина нужна. Зерно сеять, скот кормить.

Это поначалу Жестокие годы всех уравняли. Когда Предтечи в сражении погибли, детей своих защищая. Только первый служитель Веледа, один из Предтеч, ещё лет двадцать прожил. Он уже тогда стар был и его в бой не взяли. Ему и принадлежала догадка почему его друзья улететь не смогли. Увидел как Магия коснулась первых изначальных. И про доспех придумал.

-Побеждать подобное подобным..– такие слова в папиной книге были.

А потом колонисты стали расселяться. Всё таки не слишком сильно меняли расы Предтечи. Опасно это – глубокие изменения в структуре ДНК.

-Как не строй из себя Бога,– говорил Первожрец ученикам, думая о чём-то своём, из прошлого,– а, если стучать молотком по уже высохшей глине, ничего, кроме черепков, не получишь.

Вот и искал каждый народ места привычные тем, в которых их предки жили.

Поэтому сидхе ушли в леса. Иары на побережье. Цверги в горы. Воргены в сухую степь. Лилу вырыли подземные города под холмами. Нидлы поселились на островах и в плавнях озёрного края. А хомо остались на плодородных равнинах, недалеко от Приболотья. Там, где и высадили первую колонию поселенцев. Места и вправду самые благодатные. Если бы не проклятые саламандры.

Глава 3.

Мы с Труми шлёпали по трясине уже третий день подряд. Дважды ночевали на небольших кусочках суши. Во второй день после нашей с малышом встречи, островок показался через четыре часа пути и идти дальше я побоялась. Так как у меня не было не только точной карты, но и вообще никакой. До этих мест не добирался ещё ни один составитель карт.

Возможно, кое-кто из моих предшественников и доходил до этой области болотища, с теми же, что и у меня притязаниями, но никаких документов, подтверждающих это, найдено не было. И у меня не было никакого желания заниматься ремеслом картографа. Хотя память у меня была хорошая, благодаря способностям менталиста, и я, при желании, могла бы впоследствии составить приличную карту. Но у меня было стойкое убеждение, что те, кто претендует на то, что можно посчитать воинским подвигом, ну, или хотя бы выдающимся охотничьим приключением, должны свой путь пройти сами.

Кроме того, охота за кожей саламандры за прошедшие века обросла кучей ритуалов и условностей. Время охоты тоже было обусловлено. И, видимо, не зря. Наверняка, за многие годы наблюдений, ещё изначально, были изучены и миграционные особенности. А я рванула на охоту в то время, когда у края Трясины детёнышей и быть-то не могло, так как они откочевали к Источнику. Прежним охотникам заходить далеко не нужно было. Это я устроила дополнительную работу ногам, которые, как известно, работают исключительно на глупости, которой заправлена черепная коробка.

И нельзя сказать, что я, со своей любовью к самообразованию, пропустила нужную мне литературу. Просто я считала, что время до предстоящей охоты у меня ещё есть и читала ту литературу, что мне нравилась больше всего. То есть мифы, легенды, исторические источники. Оставив практическую биологию на потом.

И нельзя сказать, что я не нашла того, что искала. Попав в новый мир, поселенцы нашли его довольно густо населённым разными живыми существами, зачастую слабо напоминающими тех, которые были известны в мирах исхода. И каждая раса давала им названия по мере обнаружения, исходя из тех знаний, которые были вложены в своих детей Предтечами.

Саламандрами назвали этих чудовищ хомо. В их легендах, существа напавшие на них вполне соответствовали легендам их народа. Даже слишком. Жили они в болоте. Выходили из него во время дождя. Обладали огненной магией. Да и сами в огне не горели. Напоминали ящеров или драконов. Были ядовиты и даже запах яда отдавал горьким миндалём. Это, кстати одно из немногих растений, которое прижилось на новой земле и активно использовалось в магических зельях.

Я читала и описания этих легендарных существ со слов Плиния и Леонардо да Винчи. Целитель и алхимик Парацельс (а говорили, что в землях исхода не было магов!) считал их огненными элементалями. А в Талмуде – священном тексте одного из древних земных народов, говорилось, что рождается саламандра в месте, где в течении семи лет разводили огонь и, что стоит намазаться кровью саламандры и пламя тебе не повредит.

Но, вот тут уж я не согласна. Или всё же чесменские саламандры земным дадут большую фору. Кровь наших тоже ядовита. И кожу, перед тем как использовать, сидхе отмачивают в нескольких отварах и настоях растений-противоядий. Жаль, что до ритуалов связанных с самой охотой я так и не добралась. Хотя описания боёв известных всем королей-героев и, конечно же, королевы Минеры, я зачитала до дыр. То есть представление о том, как сражаться я имела. А вот прочее сопутствующее как-то упустила. Вот и пыталась заполнить пробелы с помощью Труми.

Ментальная болтовня давалась мне всё более непринуждённо. Я уже преодолела стойкое предубеждение, что мысленные беседы сухи и безэмоциональны, так как не подтверждаются слуховыми интонациями и зрительно, жестами. Но длительные разговоры с моим, не то чтобы бесхитростным, а скорее по детски непосредственным, собеседником, дали понимание, что мозг сам добавляет к ментальной речи привычные для слуха интонации. Более того, тот образ, характер, который мы рисуем себе, исходя из своего собственного жизненного опыта, позволяют даже представить определённый тембр голоса. Так же, как мы придумываем образ и прочие характеристики героям книг.

Ещё один островок для следующей ночёвки почти ничем особенным не отличался, только устроиться с удобством нам на нём не удалось. Нашли мы его уже в сумерках, да и то только благодаря чутью Труми. Этот клочок земли был самым маленьким из всех предыдущих и совсем без растительности. Моховых кочек, с сухими верхушками, годными на топливо, вблизи тоже не наблюдалось.

Животные приспосабливаются для определённых условий жизни в течении многих поколений и, если им это плохо удаётся, популяция вымирает. Чем более разумно существо, тем большим оппортунистом оно является, тем легче приспосабливается. При полном отсутствии магических способностей, отсутствие огня стало бы для меня критичным. Эта стихия по сути своей является природной магией. Даже в не магических мирах. Существо становится разумным, заручаясь помощью стихий.

Огонь это свет, тепло, безопасность. Хотя бы её иллюзия. По настоящему сильный маг стихиями управляет. И, была бы я таковой, всё было бы проще. Разжечь костёр без топлива, создать щит, ментальную пугалку, поднять элементаля-сторожа. Мало ли возможностей у мага? Я и малой части ещё не знала. Да и уровень силы требует раскачки.

-Не мельтеши,– малявка цеплял всё больше моих словечек,– Источник рядом.

Я металась, пытаясь использовать ускользающий солнечный свет, обустраивая стоянку.

-И что?– чувствуя себя дурочкой, притормозила я.

-Ты тут как моховая мочалка. Даже если выжмешь воду, она тут же впитает ровно столько же. Не умеешь сделать настоящее пламя, зажги огонёк, чтоб не спотыкаться о кочки. Воду вскипятить можно прямо в котелке. Даже щиты подпитать хватит. Или морок накинь. У тебя это хорошо выходит.

-Я никогда не работала с внешними источниками силы,– развела руками я.

-Ты что и вправду глупая?– захихикал этот невыносимый чудик,– вы же все черпаете магию из Источника. Все-е-гда.

-А зачем же тогда раскачивают уровень?

-Вот сразу понятно, что вы не из этого мира. И к магии приспособлены не были. И всё, что вы о ней знаете сейчас, как вы говорите, познавали методом научного тыка. Вы не лёгкие растягиваете, чтоб побольше воздуха для ныряния задержать, а руку вытягиваете, чтоб с наибольшего расстояния ману зачерпнуть. Это достаточно наглядно?

-А-а-а, у-у-у, о-о-о,– задумчиво прожевала я набор эмоциональных возгласов, представляя себя то монстром с раздутой грудной клеткой, то длинноруким чудовищем с черпалкой для маны.

Малявка уловил мою внутричерепную иллюстрацию и снова прыснул.

-Подумаешь, абориген с научной степенью,..– попробовала изобразить обиду я, хотя уже начинала понимать изменения, происходящие с моим попутчиком.

Поначалу, его речь и понятия были несколько примитивными, напоминая речь ребёнка, но, общаясь ментально, он вдоволь потоптался в моём чердаке и поживился моими словечками и образами так, что иногда начинало казаться, что я сама с собой разговариваю. И, если уж использовать до конца сравнение моей головы со старым чердачным складом, то натасканное из его пыльных углов и давно мной забытое, по совершенно разным причинам, сделало нас ближе, чем были все, с кем я общалась раньше.

У малыша не было этических границ и он совался кругом, как любопытный крольчонок. Для людей-менталистов этика основное. А Труми за эти пару дней превратился для меня в подобие выдуманного друга для ребёнка. Разговаривать с ним всё равно, что с внезапно ожившей мягкой игрушкой.

Рассказывая ему о моём детстве, я неожиданно переосмыслила для себя очень многое. В ментальном общении есть своя специфика. Ты не можешь охватить всё, не можешь найти нужную информацию, без помощи хозяина. Продолжая тему хранилища, это всё равно, что идти между рядами полок с закрытыми одинаковыми ящиками. Ты видишь только то, что открыл и чем пользуется хозяин. Для того, чтоб найти что-то определённое, нужно задать правильный вектор поиска. Поэтому это был не обыск, а именно общение, где вопросы цеплялись один за другой и открытие тех самых заброшенных уголков зависело исключительно от интереса моего странного собеседника.

А Труми соскучился по общению. Уж очень долго, как оказалось, он был один. Для существ владеющих магией, жизнь напрямую качественно зависела от такого удачного соседства с Источником. И тот, кто казался мне малюткой, на самом деле даже приблизительно не мог назвать мне свой возраст.

Но лёгкость нашего общения и его внешний вид не давали мне об этом задуматься. И я говорила и говорила, выплёскивая заинтересованному слушателю боль своего одинокого детства и не менее одинокой юности.

-После маминой смерти,– жаловалась я,– дворец очень быстро опустел. Фрейлины и компаньонки не могли жить в доме одинокого мужчины. А молодые дворянки и, озабоченные устройством их судеб, родственники не осаждали дворец, как это случается с домами овдовевших аристократов. Выбор жены для короля лежит на плечах жреца Веледа.

До сих пор я была уверена, что отец любил меня. Когда я попадалась ему на глаза, а я, само собой, старалась чтоб это происходило почаще, он с удовольствием занимался мной. Как умел. Учил, заботился. Но, если я не успевала оторвать его от его мыслей, он мог забыть обо мне надолго, запершись в своих покоях с книгами и вином. Это, что касается свободного времени. А его было и так не много. Управление государством – работа, которая не прерывается со смертью супруги.

Я убегала от служанок, приставленных ко мне гувернанток, и искала его в длинных и полутёмных книгохранилищах и, не найдя, сама забиралась в укромные уголки с каким-нибудь старинным фолиантом. Я научилась стрелять из лука и арбалета, управляться с коротким лёгким мечом и кинжалом, ездить верхом на таймахе и даже летать на вигоне. Но не очень умела быть девушкой. Нет, природный вкус и страсть к рисованию давали мне возможность правильно компоновать цвета в одежде. И, подрастая, я конечно же следила за тем как одеваются дамы на обязательных балах и дворцовых мероприятиях. Но с кем мне было обсуждать девичьи стремления и страхи? У кого учиться милому кокетству? У замотанных служанок и старых дев гувернанток?

Служанки, я это замечала, прячась в дворцовом парке, конечно, кокетничали с охраной или конюхами. Но это было грубоватое деревенское ухаживание с игривым шлёпаньем по крепким филеям поварих и щипками горничных. Уместно ли принцессе игриво взвизгивать и отпихивать увлёкшихся кавалеров? Почему-то я была уверена, что нет. Я вспоминала с каким спокойным и гордым достоинством держалась мама. И как едва видимо покрывались румянцем её щёки, когда отец легко касался губами её запястья. Это было так давно..

А теперь у него была другая. И вот-вот родится их первенец. Да и я уже не та малышка. Моё лицо слишком напоминает мамино, чтоб мачехе хотелось видеть меня во дворце. Если слишком часто напоминать ей о том, что я уже выросла, то того и гляди отправят меня к Веледу в закрытой карете. Уж лучше в Ковене. Учиться магии. Может отец, получив долгожданного наследника, не станет настаивать на моём замужестве с каким-то чужим и незнакомым человеком, а я смогу отказаться от дворцовых обязанностей и стать боевым магом.

В этой среде, по крайней мере, я смогу выбрать себе спутника по любви. Те, кто рискует жизнью в каждом сражении, не слишком желает сдерживать себя условностями. Маги иногда всю жизнь живут свободными парами, не ограничивая себя церковными церемониями. Или меняют партнёров, если любовь ушла. Маги и магички существа гордые. Принуждения не терпят. Гендерными различиями пренебрегают. Они не просто супруги. Партнёры – это правильнее. А детей заводить.. Так я не уверена, что мне этого хочется.

И не потому, что я боюсь. Что мама умерла родами.. Конечно, сама я не пробовала, но.. Боевой маг тоже может получить рану в бою и должен будет терпеть боль. Даже магическое излечение не всегда безболезненно. Иногда боль – часть лечения. Когда-то я сказала об этом своей гувернантке, которая вечно тыкала мне то моими бывшими предками, то моими будущими потомками. И вечно рассказывала всяческие поучительные легенды.

Однажды она поведала мне, что древний бог хомо наказал созданную им женщину за любопытство и ослушание, изгнав её из места, которое называлось рай. Да ещё и и пригрозил, что рожать будет в муках. На что я ей ответила, что лучше потерплю, чем буду заниматься таким бесполезным делом, как уборка в моей комнате или чистка одежды. Сколько ни старайся, всё равно испачкается. Такое же божье наказание, как у того мужика, которого заставили толкать в гору камень. А он всё скатывался назад.

Вы скажете зачем принцессе, с обилием служанок, заниматься такими вещами? Оказывается, так когда-то приказала мама. И это единственный довод, который я принимала, не переставая, впрочем, бурчать и огрызаться. И, только благодаря этому маминому наказу, я умела самостоятельно обслужить себя, приготовить себе еду, не только починить, но и сшить одежду, какую попроще.

Я всегда мечтала когда-нибудь приехать на побережье, где живёт моя бабушка. В маленьком домике над обрывистым берегом с видом на беспрестанно бурлящие воды. Посмотреть как солнце садится за далёкий горизонт. Как луны серебрят горбы накатывающих валов. Покататься на качелях в мамином укромном уголке в саду. Я помнила её рассказы и не желала забывать, сколько бы лет не прошло.

Мама говорила, что я родилась в этом доме. Точнее не в в самом доме, а в море у дома. Родилась преждевременно. Мама была у своей семьи в гостях. И бабушка убеждала её остаться и родить ребёнка, как положено иарам, в море. В тот день мама ушла поплавать, проведать любимые места. И родилась я.

Отец не ездил вместе с мамой. И бабушка никогда не приезжала во дворец. Я не знала почему, но она злилась на отца. Но, когда умерла мама.. Я подслушала о чём болтали повитухи. Но не совсем поняла и не сразу поверила. Почему мама должна была рожать в море?. И почему папа не позволил ей родить там брата?.