Текст книги "Дикое царство. О чем поет Север (СИ)"

Автор книги: Евгения Мос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2.1

До кофейной я и правда дошла, мне подали в красивой маленькой чашечке горячий напиток. Я удивилась, как можно пить горячий кофе в такую жару? Но задавать вопросы было бы странно. К кофе мне подали какие-то лимонные леденцы, затем хозяйка посмотрела на меня странным взглядом, поцокала языком, и через пять минут передо мной стояла тарелка с мясом и какой-то кашей.

– Ешь, не переживай, – кивнула она с легкой строгостью.

– Спасибо!

Надо будет добавить монет, когда буду расплачиваться. Я с превеликим удовольствием вгрызалась в мясные волокна, отрывала куски и жевала. Невероятно, но такие чужие для меня специи не казались чем-то лишним. Нет, я наслаждалась каждой мелодией аромата и каждым тоном вкуса. Я была голодная, я мало ело по пути сюда, брезгуя покупать в маленьких придорожных тавернах еду сомнительного происхождения.

Я отложила мясо и придвинула к себе чашку, попробовала. Горьковато. А если с леденцом? Я закинула в рот жёлтенькую конфету и отпила еще раз. Гораздо лучше. Странные традиции, но интересные.

Я нашла комнату, отдала несколько монет и спустилась в общую женскую купальню. Горячий пар с цитрусовым ароматом, высокая влажность, мраморные скамейки и стены. Я прошла к отсеку и села, налила в таз воды и облилась. Тут было немного девушек, они сбились в парочки, о чем-то хихикали, пока наносили сахарную пасту на ноги. Я недоуменно посмотрела на свои светлые еле заметные волосы… Нет, я не умею пользоваться таким, еще синяков оставлю. И так сойдет. Кто меня будет щупать? Надеюсь, что никто.

В моих краях было принято удалять волосы огнем, но я была слишком молода для такого. Я умею заплетать волосы, ухаживать за ними, наносить краску на глаза и губы и наряжаться. Женскую суть во мне все-таки лелеяли. Когда-то планировалось, что я должна выйти замуж. Если я не погибну… то действительно так и сделаю. Мой клан нужно возрождать же.

В детстве я мечтала о любви, смотрела на свою мать, строгую с волками, но такую нежную, когда ее обнимал отец. Я мечтала, чтоб мои глаза так же блестели как глаза матери. И чтоб мой мужчина так же смотрел на меня. Я не могла подобрать слова, наверное, я еще слишком молодая для этого. Но я видела, как целуется с парнем моя двоюродная сестра Анна. Однажды я застукала ее с ним у них в комнате. Я услышала звуки влажных поцелуев, тяжелое дыхание. Хотя они просто стояли около окна… Тогда мне показалось это премерзким. Спустя время… воспоминания изменили свои оттенки. Меня охватывало волнение. Когда я смотрела на юношей нашего клана… я представляла, как меня целуют, и… становилось сначала очень горячо, а потом стыдно. Я не могла до конца представить. Казалось странным, что кто-то мог бы шевелить губами так, будто он хочет съесть меня.

– Не жарко? – вывела меня из собственных рассуждений какая-то девушка. – Хочу крикнуть, чтоб добавили больше пара.

Еще больше?!

– Нет-нет, – ответила ей другая. – Будет еще лучше, а то даже прохладно.

Прохладно?! Они издеваются?!

В купальне резко стало жарче, я умылась еще раз прохладной водой, нанесла соляной скраб из общей банки и яростно принялась шоркать себя, отмывая дорожный слой пыли, въевшийся грязи.

– Ой, ты такая светлая! – воскликнула одна из девушек, глядя на меня. – Ты, что же, на солнце совсем не бываешь?

– Мало загораю, – ответила тихо я.

– Проездом в столице?

– Работу ищу, слышала в царский дом требуется прислуга.

– А-а, – протянула та. – Завтра как раз день приема. Они ежемесячно набирают слуг, но не всех берут.

– Знаю.

– Мойся тщательнее, – вдруг сказал она. – Ты, конечно, красивая, но туда берут чистых.

– Спасибо, – буркнула я. – Этим и занимаюсь.

– А я приехала с родителями. Они торговцы у меня, плавают за море, привозят разные товары. Это было первое мое путешествие, так понравилось. Но возвращаться домой всегда приятнее.

Она потянулась, вытянулась на скамье, словно не замечая, что та горячая. Провела рукой по обнаженному бедру, проверяя гладкость кожи, а затем взяла кусочек фрукта с тарелки. Еще одна странность. Зачем им в купальнях еда? Что за причуды?

Я внимательно посмотрела на нее и кивнула.

– Согласна, родные края лучше всегда.

Он улыбнулась и продолжила нежиться в облаках пара, а я ополоснулась еще раз и покинула купальню.

Спала этой ночью я плохо, как и все предыдущие ночи. Долго ворочалась, закрывала глаза на час, только расслаблялась, как дергалась на кровати. Кажется, это все от нервов. Но как без них?

Я мысленно попробовала призвать Лалону, мое сознание перенеслось в тело волка. Медленней, чем хотелось. Но получилось. Я знала, что это энергозатратно и лучше бы я попыталась уснуть. Но иногда спокойствие дороже сна. Я почувствовала силу волка, он старался меня успокоить. Я видела его глазами ночное небо, звезды и луну. Захотелось завыть. Но нам нельзя. Я почувствовала, как мое тело, то которое лежит в кровати… стало расслабляться. Услышала успокаивающее урчание волка. Лалону знал, что я боялась. Я могла кому угодно внушать уверенность и делать вид, что все под контролем. Но Лалону чувствовал меня всегда. Зверя не провести.

Я вернулась в свою голову, почувствовала, как веки становятся тяжелее и смогла наконец уснуть до утра, не просыпаясь ежечасно.

На утро я привела себя в порядок, заплела передние пряди в косы и закрепила сзади, надела платье и посмотрелась в зеркало. Выглядела прилично, даже сказать привлекательно, если не считать заострившихся скул от усталости и недоеданий.

Перекус лепешкой с яйцами на ходу внизу дома, где на кухне хозяева продавали завтраки, чашка кофе, – видимо, это входит в привычку, – можно отправляться к царскому дому.

– Удачи, малышка, – пожелала хозяйка, когда я прощалась.

– Спасибо, Тензира.

– Будь осторожна.

Я улыбнулась и вышла. Милая хозяйка, милые люди. Даже не вериться, что часть их народа безжалостно вторглись в наши земли и много пролили крови. Всегда поражалась этому… сегодня наливают чай, завтра обнажают мечи.

Царский дом было несложно найти. Как и полагается, он был в центре города. Тут было много людей, улицы более чистые, а одежда прохожих более нарядная и дорогая. Я оглядела большое здание песочного цвета, которое по фасаду было украшено пестрой мозаикой, высокие колонны у входа внушали определенный масштаб личностей, что проживали здесь. А купола сверкали разными цветами, наверное, стеклом украсили. Я подошла к воротам на территорию. Меня остановила охрана.

– Куда? – рыкнул мужчина с копьем в руках.

– Работать хочу, почтенный, – я опустила глаза вниз в знак покорности, хотя внутри все претило этому.

– В служанки что ли?

– Да.

– Красивая больно для той, кто мыть полы собирается.

– Не наше дело, – вступился второй. – На месте разберутся. Проходи! – сказал он уже мне.

Я слегка поклонилась и пошла ко входу в Дом, оглядывая сад и маленькие фонтанчики. Отсюда было видно, что от дворца идут несколько корпусов, это не просто прямоугольный дом, по бокам размещались пристройки поменьше, которые также были искусно отделаны. У входа уже стояла пожилая женщина в желтом платье, она строго осматривала тех, кто приходит. Я встала в очередь. Тут были и молодые парни, и девушки, и женщины в возрасте. Парней, она чаще всего отправляла к мужчине со свитком, который стоял в левой части сада, девушки проходили вовнутрь. Кого-то возвращала назад.

Когда очередь дошла до меня, она подняла меня за подбородок и внимательно посмотрела на мое лицо. Руки ощупали плечи, живот, бедра и… сохрани меня Мать Луна! Грудь-то ей зачем потребовалось щупать?! Я скривилась, но ничего не сказала.

– Зубы покажи, – потребовала она низким голосом.

Глава 2.2

Я так и сделала, жалея, что не могу призвать звериную суть и откусить ей голову клыками. Ох белые кости предков моих, за что такой стыд? Сдерживаться, главное сдерживаться… Она сощурилась, осмотрела, держа меня все еще за лицо. Хоть в рот на залезла. Дура старая!

– Какую работу просить собралась?

– Любую. Могу мыть полы, посуду, хорошо начищаю серебро…

– Ты, что же, красавица на самую грязь идешь? – ее глаза сверкнули желтым, словном угрожая.

– Я ж не туалеты мыть прошусь, – брякнула я.

– И то верно. Но работу давать тебе буду не я. Я так… отбор первичный провожу. Иди в Дом через вход слева от парадного. Там тебя встретит Люкасса-мири, она уже решит, что с тобой делать.

Я кивнула и пошла, замечая, что некоторые девушки и женщины в правый вход. Надеюсь, мне из-за внешности ничего неприличного не поручат… Я не хочу мыть ноги… Надо было, наверное, это сказать? Хотя, какая разница? Любая работа нужна. Главное попасть в Дом, подобраться к Царю.

В Доме была женщина лет тридцати пяти, возраст был виден в глазах, манере держаться. Но ее внешность была безупречной. Волнистые темные волосы цвета, обжаренного кофе, мягкие серые глаза, вокруг которых не было ни намека на морщинки. Она спокойно отдавала приказания, распоряжалась. Ее взгляд попал на меня.

– О! Талли еще одну отобрала! Мне мало достается девушек… – вздохнула она устало. – Поди сюда, девочка.

Я подошла к ней ближе и подняла голову. Она была довольно высокой для женщины. Я знаю, что не высокого роста, но не коротышка же. Но рядом с ней я ощущала себя ребенком.

–Люкасса-мири, – обратилась я к ней по званию, близкому к госпоже в этих краях, но которое использовалось среди работников и прислуги в домах.

– Да, сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Как тебя зовут? – она черканула что-то пером в свитке.

– Эстер.

– Как твоя фамилия Эстер? Из какого ты рода?

– Безродная, мать родила меня вне брака, от какого-то северянина. – Я дернула плечами, скосив глаза на волосы.

– Вот как… – Она сделала еще несколько пометок. – Почему работать хочешь в царском Доме?

– Работа нужна, хочу денег заработать.

– Неужели? – сощурилась она. – Многие тут приходят просятся, чтоб поближе к царской семье и всем из их рода быть… надеются на другое. Точно ли ради денег пришла, девочка?

Я услышала рычание и посмотрела за ее спину. Там сидела черная пантера, которая поймала мой взгляд, а затем заурчала. Надеюсь, я смысла запах волков.

– Тшшшш, – прислонила указательный палец к губам Люкасса. – Не обращай на нее внимания. Так, что, Эстер. В чем твоя глобальная цель?

– Обрести свое место в жизни, – ответила бесхитростно я. Это было правдой. Просто до этого нужно было еще пару дел сделать, пролить кровь и прочее-прочее.

– А работа тут тебе как поможет? – Она провела рукой по моим волосам, откинула прядь, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– Я хочу заработать денег, получить работу, устраивать свою жизнь как я хочу. Решать все сама.

Ее глаза удовлетворенно блеснули, и она отпустила мое лицо.

– Что умеешь делать? – продолжила допрос Люкасса.

Взывать к Луне, охотиться на оленя, петь над костями, зашептывать раны, писать защиту на теле и для дома, быстро бегать… Список могла бы продолжить. Но вряд ли она ждет от меня этих слов.

– Читать, писать, считать, – ответила я.

– Надо подумать, а иначе бы ты совсем наглой была, если заявилась сюда без этих умений. Что еще умеешь?

– Колыбельные петь, у меня хороший голос. Дети засыпают.

Люкасса посмотрела на меня как-то грустно, затем с горькой улыбкой сказала:

– У нынешнего Царя нет детей, был взрослый, но он погиб в Северных землях. Это все знают. А у остальных из царского рода малышей почти нет, чтоб убаюкивать. Или ты в няньки хочешь? Так… руками что умеешь делать?

– На губной гармони играть, – робко ответила я.

– Уже лучше. Что-то для красоты умеешь делать?

– Косы плести, разные. – Я правда это умела. Мы любили бегать по лесу со спутанными волосами девчонками… чувствуя единство с лесом. Но в почете было умение разное плетение волос. – Могу делать мази, бальзамы для смягчения кожи. Готовить умею…

– К еде тебя не подпустят ближайшее время, сразу говорю. Дальше…

– Ну…

– Впрочем, достаточно. Точнее нет… Но я поняла тебя.

Люкасса еще что-то написала для себя, потом на маленьком куске пергамента, отдала ему его и кивнула.

– Подожди немного. Можешь присесть.

Она сама опустилась на небольшую софу и указала на место рядом с ней. Я послушно села и стала внимательно оглядывать помещение. Пол был выложен зеленой и коричневой мозаикой, везде стояли зеленые цветы в горшках, я напрягла слух… и где-то в другом зале видимо журчал фонтанчик. Я заслушивалась звуками переливания воды, это успокаивало, приводило в порядок мои беспокойные мысли и чувства. Затем услышала женский голос.

«Да, зовите.»

Я делала вид, что ничего не услышала. Ведь если у меня нет спутника, то и не должно быть улучшенного слуха. Люкасса кивнула мне.

– Идем, представлю тебя госпоже Сараби и госпоже Шойдре.

Сараби… Сараби. Где я слышала это имя?

Меня повели по коридорам, устланными коврами, Люкасса передвигалась бесшумно, я старалась также. Она ввела меня в комнату с большими окнами, открытыми на растапашку, золотистые занавески колыхались. Маленькие попугайчики в клетке что-то напевали, но заметив нас, перестали.

Женщина и девушка, сидящие на разных софах, тоже повернули к нам головы. Я склонилась в поклоне.

– Подойди ближе, дитя, – услышала я слегка хриплый голос женщины. Так и сделала. – Посмотри на меня.

Я подняла глаза. Передо мной была женщина с черными как ночь волосами и карими глазами, с очень глубокими и ярким оттенком, ее пухлые губы были подкрашены каким-то бальзамом в темно-бежевый оттенок. Она смотрела на меня спокойно, но с легким интересом.

– Госпожа Шейдра, – сказала Люкасса, которая привела меня, – царица наша.

Ах, это жена царя… Я решила поклониться еще глубже, хоть и не хотела. На самом деле я хотела, чтоб клыки удлинились, и я зарычала. Но вместо этого наперекор всей своей сути стала опускать, однако женщина меня остановила.

– Нет, нет. Давай оставим церемонии. Эстер, значит? Редкое имя для наших краев.

– Мать понесла от северянина, – пояснила я в который раз, и в который раз мысленно извинилась перед умершей матерью за эту грязную ложь, да останутся вечно ее кости белыми в земле. – Хотела, видимо, частичку отца сохранить.

– Отец не из Лунных детей, видимо, иначе не оставил бы ребенка… – произнесла медленно она. – Сараби, тебе нужна помощница?

Я посмотрела на молоденькую девушку с пшеничными волосами, ее янтарные глаза смотрели на меня равнодушно. Ей больше нравилось чесать гриву своему светлому, почти белому, льву. Она посмотрела на меня и пожала плечами.

– У меня есть все, кто мне нужно. Разве что… я музыке учусь.

– Девочка владеет губной гармонью.

Тут в янтарных глазах появился хищный блеск, она облизнулась.

– Да, я хочу научиться.

– Тогда… – Шейдра задумчиво почесала щеку. – Три раза в неделю будешь заниматься с Сараби, но на работу мы берем на полную нагрузку. Приходить и уходить не получится. Мы слишком ценим людей рядом и абы кого в Дом не пускаем. Если ты вхожа в царский Дом, то он и твоей обителью становится. Понимаешь?

– Я понимаю, да, – ответила я. Как в клетке… Чудесно!

– Все, что будет услышано тобой в этих стенах, не должно покидать Дома. Итак… тебе еще надо добавить нагрузки…

– Я могу мыть полы, – вдруг брякнула я, и тут же прикусила язык. Зачем я стала ее перебивать? Но царица казалось никакого внимания не обратила на это.

– Сказано, что ты умеешь петь колыбельные, считать и писать… У Кори есть учителя, но он их выматывает. С ним сладу нет. Но… если в Дом тебя ко взрослым еще могу допустить, то оставлять наедине с шестилетним мальчиком, не рискну. – Я кивнула в ответ на слова Шейдры, прекрасно ее понимая. – Но ты можешь при… Дарии заниматься с ним. Кори все время с ним таскается.

– Прошу прощения, госпожа, – прервала ее я. – А Кори это кто?

– Сын дальних родственников моего мужа, родители его погибли на войне в Северных землях. Он смышленый и добрый, но порой ведет себя так, словно оцелот в одно место куснул, – она слегка усмехнулась. – На тебе тогда будет приборка игровой и поручения от его наставников. Разумеется, все что прикажет Дарий, так же будешь выполнять.

Я мысленно пыталась соотнести кто есть кто… Сейчас царь Соле́н правит, его жена Шейдра сидит передо мной. Но насколько помню… Солен взошел на престол после смерти своего брата, и кажется… у них еще брат был. Тоже, кажется погиб. Что не удивительно… Они так много воевали. Агрессивные кошки! Вспомнила! Сараби – племянница царя, дочь второго брата. Всего их три было: Тарир, Солен и Эфшери. Я еще раз про себя повторила, Солен – царь, Шейдра – жена его, Сараби племянница. А кто тогда Дарий?

– Да, моя госпожа. – Я не испытывала конкретно к этой женщине неприязни, но каждый раз, когда «госпожа» срывалось с моих губ, я чувствовала себя то ли предательницей, то ли униженной.

– За растениями умеешь ухаживать?

– Да, моя госпожа.

– Будешь заниматься цветами все оставшееся время, Люкасса тебя познакомит с главной за цветами по Дому.

– Хорошо.

– Сараби сообщишь через служанок об уроке потом? – обратилась Шейдра к девушке.

– Ага, – ответила та и привалилась лицом к своему спутнику.

– Идем, Эстер, – скомандовала Люкасса.

Я выпрямилась и последовала за ней. Она шла быстрым уверенным шагом, но все так же тихо. Иногда оглядываясь на меня.

– Работа без выходных, но разумеется, в некоторые дни ты будешь освобождаться пораньше. Дом и сад покидать без разрешения запрещено. Если тебе нужно что-то купить – обращайся лучше ко мне. Зарплату выдаем один раз в месяц, каждого пятого числа. Нужно будет дойти до казначея. Я на тебя оформлю папку с данными. Все поняла?

– Да, Люкасса-мири.

– Спать будешь с остальными служанками, подъем в семь утра, иногда в восемь. Я – заведую бытом покоев царской семьи. По всем вопросам – ко мне. Если кто-то с кухни начнет или из уборщиц доставлять проблемы – сразу мне сказать. За них отвечает Фирузе-мири, ее тоже сильно не слушай. Все со мной согласовывай. Ясно?

– Да, – кивнула снова я.

Она привела меня в какой-то зал со столиками и библиотекой, затем открыла еще одну дверь. Здесь было шесть кроватей и несколько шкафов.

– Жить будешь здесь, рядом такие же комнаты. Тут живут девушки под моим руководством. Недалеко живут лекари. В твоей комнате в данный момент трое всего…

– А почему так мало?

– Царский Дом ведет набор прислуги каждый месяц, в основном из-за моих подопечных. Как ты заметила… ко мне не всех присылали у входа. Моих подопечных помимо воспитанности, определённого уровня грамотности и дополнительных знаний и умений отличает еще приятный внешний вид. Если девушки молодые… они довольно быстро выходят замуж. Даже если территорию Дома покидают редко… О, Судьба, где они их вообще находят?

– Я не собираюсь убегать замуж, – стала заверять я ее.

– Да ладно тебе. Если соберешься – скажи. Я же все понимаю. Лучше выйти замуж… чем как я.

Я посмотрела на нее вопросительно, не понимая в чем проблема.

– Ой, да ладно тебе. Мне тридцать шесть, я не замужем и работаю во дворце.

– У вас хорошая должность.

– И одинокие ночи, – выдохнула она.

Мне Люкассу стало жалко, если честно. Не потому что ночи одинокие, а потому что она так рассуждает. Она же… в моих глазах она была героиней. Работает, красивая, умная. А такие глупости говорит и думает. Как так?

– Я тебя еще познакомлю вечером с Эгирой, это главная по растениям. Вечером со всеми остальными за ужином. Завтра определимся с твоей работой и расписанием.

– Хорошо.

– Даю пять минут прийти в себя.

– А?

– Я выйду, а ты можешь сесть на кровать, прилечь. Может быть тебе нужно выдохнуть? Все, я сейчас вернусь.

Я медленно моргала, осознавая то, что она сказала. И я захотела заплакать от ее слов. Мать Луна, почему тут есть такие люди? Как можно замышлять нечто страшное и кровавое у них под носом?

Я действительно упала на постель и прикрыла глаза, чтоб не выпустить слез. Я вдохнула полной грудью и почувствовала легкий пряный аромат. Он был везде, на самом деле. Так пахло покрывало кровати, так пахло в коридорах и так пахло даже от царицы и Сараби. Корицей и немного мятой.

Дом корицы и мяты.

Глава 3.1

Моя родная мать говорила мне быть достойной дочерью Луны, ценить жизнь живых, оплакивать кости мертвых. Не идти против сердца, но не забывать о долге. Быть честной и милосердной, сохраняя смелость. Не нападать первой, не бить в спину. Но если враг угрожает твоему дому… Рвать жилы у него на горле.

Как это можно все умещать в одном человека? Для меня всегда были загадкой ее слова. Я считала, что не смогу с этим справится. Но она гладила меня по волосам и тихонько шептала «Справишься», приговаривала, что мать Луна и сердце помогут.

Сейчас казалось, что мне никто не помогал. Да простят духи предков меня за такие эгоистичные мысли. Но я чувствовала себя одиноко, словно я есть у тех, кто остался от моего клана. Но у меня нет никого. И раз уж я одна, без чьих-либо советов, то и решения принимать мне.

Наверное, мать осудила бы меня за то, что я хочу отомстить. Сказала бы укреплять свои земли, возрождать клан. Но я хотела в ответ укусить… Впервые я ощутила инстинкт хищника в то утро, что шло за ночью боли и слез. Я хотела видеть, как тот, кто истребил мою семью захлебывался в крови. Откуда эти кровожадные мысли? Мне стыдно за них, но агрессия изнутри не хотела меня покидать. Агрессия… Это двигало меня вперед. Если я отпущу свою злость, то что останется внутри меня? Мне кажется, что я буду пустой и у меня ничего не будет. Наверное, я разочаровываю свою мать. Может и отца. Но их нет рядом, здесь я и решения мои.

– Ты как? Готова? – спросила Люкасса, зайдя в комнату и выдергивая меня из собственных мыслей.

– Да, – ответила я слегка осипшим голосом, хотя я уверена, что не плакала.

– Идем, с Эгирой познакомлю.

Я кивнула, все еще сжимая свои вещи в руках. Люкасса спокойно посмотрела на мои напряженные пальцы и слегка улыбнулась.

– Можешь оставить вещи в ящике, там ключ на нем, его заберешь с собой.

– Спасибо.

Она повела меня опять этими коридорами, которые, мне кажется, я никогда не запомню. Наши шаги не отдавались эхом, потому как абсолютно везде были ковры. Я осматривала стены, покрытые различным орнаментом, где-то узоры даже были с позолотой. Обилие зеленых растений в Доме меня успокаивало, чем-то напоминало родные края. Только тут жарко, влажно… Себя не обманешь, да. Но я попытаюсь, чтоб было легче. Как я подберусь к царю, если у меня будет враждебный и недовольный вид? Счастье, правда, я точно не смогу изобразить. Я не умею так хорошо лгать.

Передо мной открыли дверь, женщина меня слегка подтолкнула в спину, и я оказалась в огромной комнате со стеклянным потолком и стенами, тут было еще больше растений. Это целый зал для них.

– Кого ты опять привела? – послышался недовольный голос. – А, Люкасса-мири?

– Эгира, у тебя новенькая в распоряжении. Приказ госпожи Шойдры.

– А она точно толковая? Две предыдущие не могли отличить цветки ванили от нарциссов.

– Должна быть. Но у нее помимо этого еще есть работа.

– Конечно. – Усталый вздох. – Как без этого-то.

Мы обошли несколько грядок с базиликом и завернули за какую-то пальму в горшке. Передо мной стояла женщина, которую пожилой язык бы не повернулся назвать. Гордая осанка, хищный взгляд, но лицо и руки разбавляли морщины. Ее коричневые волосы, украшала седина в некоторых местах, а запястья исписаны интересным красноватым узором.

Она смерила меня оценивающим взглядом.

– Здравствуйте, Эгира-мири, – я слегка кивнула.

– Как звать?

– Эстер, ей восемнадцать, – ответила за меня Люкасса.

– А по виду точно пятнадцать, – покачала та головой.

Я прикусила губу. Мне никогда не говорили, что я выгляжу младше своих лет.

– В пятнадцать такие же… настороженные, все время этим не-детям и не-взрослым кажется, что все хотят их обидеть. Ты чего насупилась?

– Все в порядке. – Я постаралась как можно доброжелательнее улыбнуться.

– Ну ничего. Посмотрим… Но если будешь двигаться как кошка без усов и хвоста – выгоню. Мне тут безрукие не нужны. И бошкой своей не забывай думать. Загубишь хоть одно растение – выпорю.

Я ахнула. Выпороть? Да меня никогда в детстве не наказывали. Мы свободные дети! Наказания – удел слабых, кто не может по-другому воздействовать! И…

– Она шутит, Эстер, расслабься, – пояснила Люкасса. – Эгира, ты чего ее пугаешь? Работников да работниц много, что ли? В избытке? Так я перестану набирать для тебя. И госпоже Шойдре скажу, что наша почтенная Эгира справляется со всем сама, ей только мальчики-водоносы нужны.

– Ой-ой! – запричитала та. – Заговариваешь мне зубы, Люкасса-мири…

– Я оставляю Эстер с тобой, к ужину вернусь за ней.

И Люкасса покинула нас. Я посмотрела на Эгиру еще раз. Она равнодушно нажала на рычаг распыляющей лейки и сбрызнула цветок.

– Это, – она обвела глазами стеклянный зал, где мы находились. – Парник. Тут растут травы вне зависимости от сезона за счет специальных условий, которые мы создаем. Есть еще два парника поменьше, в саду. Тут растут травы для лекарей, в основном. Я сама здесь чаще всего справляюсь, но иногда помощь нужна, да. Твоя задача – растения, в основном цветы, в Доме. За садом следят другие люди, я так… проверяю. Но рук и глаз моих не хватает, чтоб еще за розами в спальне да на балконах госпожи Шойдры следить… То засыхают, то гниют. – Она пожала плечами. – Брали мальчиков, водой поливать. Но им-то что? Воду сказали лить, они и льют. А кто проверит, что цветку действительно нужно пить? Вот и будешь ходить проверять, лучше сама поливай в комнатах госпожи Шойдры и госпожи Сараби. Первое время придется вместе со мной. Ты еще чужая, не сразу допуск в одиночку получишь. Понимаешь, о чем я?

– Да, Эгира-мири.

– Хорошо. Мне надо растолочь теперь бадьян, подай… – она махнула рукой на столик рядом.

Я подошла взяла ступу с пестиком. Тяжелая, из камня! Подала женщине. Она слегка сощурила глаза, но чуть улыбнулась.

– Неплохо. Но ты не верь Люкассе. Я могу выпороть.

По мне опять прошли мурашки, я ничего не сказала. Лишь смотрела на нее снизу-вверх.

– Чего исподлобья смотришь? Эх… молодая ты еще. Разве так девушке смотреть надо?

– Я по-другому не умею, – буркнула я.

– Так, полей вот эту грядку. – Она показала мне на ряд с тимьяном, и я взялась за лейку. – Это тебе кажется. Ты, когда с парнишками гуляешь, по-другому же смотришь. Хотя… кто тебя знает. Что там, в душеньке твоей.

Там кровь отца и кости матери, и слезы клана моего… Хотя я помню… Гуляла как-то у реки под дождем, смеялась, танцевала. Нолан сказал, что я красивая. Я… хихикала? Да, действительно, хихикала. Он пытался меня поцеловать, но я убежала. Нам было шестнадцать. Помню щеки горели… Может Эгира и права? Но где та девочка, что танцевала под дождем?

– Призадумалась, да? Но продолжим. Ты будешь за цветами в Доме следить: в коридорах, залах, гостевых комнатах. Да, в комнатах у других почтенных госпожей и господ, но в первую очередь…

– Госпожа Шойдра и госпожа Сараби, – ответила я.

– Верно. Они любят цветы одинаково, хоть и не связаны родством между собой. Ну это и так каждый знает. Ты что еще делать будешь?

– Учить играть на губной гармони госпожу Сараби и… что-то вроде учительницы или няньки у Кори буду.

– Кори? – посмотрела она на меня с таким видом, словно я решила кипяток вылить на себя. – Ну… знаешь, если ты однажды не придешь ко мне в парник, я знаю, что ты наглоталась валерианы.