Текст книги "Демоны прошлого (СИ)"

Автор книги: Евгения Лифантьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Но самого главного молодой маг не сказал. Его охватил такой азарт, который он испытывал только в Кромешном мире. Жизнь становилась удивительно интересной…

* * *

Возвращаться пришлось по еще более неудобному пути, чем вел в «келью». Выбравшись из очередного лаза, Сатин критически посмотрел на порванный обшлаг камзола, ругнулся и ответил на так и не высказанный вопрос молодого мага:

– Если вы думаете, что каждый раз, направляясь на кафедру стихиальщиков, я уподобляюсь ползающей на брюхе крысе, то вы ошибаетесь. Есть более удобная дорога по верхним горизонтам. Однако оттуда не попасть туда, где мы были.

Арчи ничего не ответил, думая о том, что парадный костюм придется выбрасывать. Пока они завтракали, молодой маг еще надеялся, что камзол удастся отчистить. Но с каждым новым поворотом дороги его надежды таяли. Думал Арчи и о том, что опять придется притвориться пьяным и, чтобы не пугать прохожих, поймать какой-нибудь экипаж. Интересно, какая репутация у него сложится в глазах матушки Трой?

Предаваясь этим печальным размышлениям, Арчи не особо обращал внимание на окружающее пространство, лишь следил, куда поставить ногу и за что зацепиться, карабкаясь внутри почти отвесных нор. Но, к счастью, вскоре они достигли более удобных тоннелей, похожих на старые выработки. Кое-где даже сохранились остатки деревянных креплений, поддерживающих своды. А еще через малое время подошли к дощатой перегородке.

– Ну вот и конец дороги, – сказал Сатин. – Этим входом я пользуюсь не часто, но он – один из самых приятных.

Уверенно раздвинув доски, Сатин протиснулся в образовавшуюся щель. Арчи последовал за ним. В нос молодому магу ударил сильный и удивительно знакомый запах.

– Где мы? – невольно спросил он.

– В сырном подвале, где же еще? – усмехнулся Сатин.

Они миновали поворот, и перед глазами молодого мага оказались стеллажи, заставленные головками сыра.

– Что, не ожидали? – к Сатину вернулся его обычный ироничный тон. – Я тоже удивился, когда, сломав пару трухлявых досок, оказался в этом царстве роскоши. Кстати, вы ели этот сыр, но, наверное, не поняли, что это такое… а это «вельзир», который только в лучших ресторациях на Дворцовой набережной подают. Но видели бы вы физиономию хозяина этого подвала, когда он обнаружил меня среди этих деликатесов – и с кругом сыра в руках!

– Я бы тоже удивился, – ответил Арчи, выразительно окинув взглядом камзол Сатина.

– Да, он хотел сначала даже стражу вызвать, – кивнул тот. – Но потом мы договорились. Деньги – они всем нужны, даже богатым сыроварам. Кстати, чуть не забыл…

Сатин достал из кармана увесистый кошелек:

– Не знаю, как вам теперь платить за работу… после наших разговоров получается, что вы уже как бы и не наемный маг, а союзник… но я обязан компенсировать ваши расходы на новый костюм и вообще – думаю, что вскоре вам деньги очень понадобятся.

Глава 19

К удивлению Арчи, костюм удалось спасти.

У матушки Трой служила прачка по имени Патьятта – худая жилистая тетка лет сорока. Молодой маг, не надеясь на удачу, просто для очистки совести, поинтересовался у нее, можно ли вернуть одежде достойный вид?

– Пф! – фыркнула прачка, взяв из его рук сюртук и панталоны. – И не такое стирывали. Делов-то! Тока это… коли снова полезете в старые выработки, надевайте чего поплоше. И вообще – чего такому молодому красивому господину в такие места лазить? Чего искали-то? Старую магию?

– Но… но как вы узнали? – от удивления Арчи даже начал заикаться.

– А чего узнавать-то? – пожала плечами тетка. – Вон, каменная известь на локтях, глина опять же черная с прозеленью… Коли две дюжины лет с чужими портами возишься, научишься узнавать любую грязь, как родную. Давеча Морис из второго нумера, ну, тот, что в Землемерной школе, панталоны приволок. Врет – упал, говорит. А я ему: «Коли меньше по кабакам будешь шляться, меньше падать станешь». По колено гачины в кирпичном крошеве. А где битый кирпич? У кабака старого Вонти, где площадь мостят. Плохой кабак, дешевый, одна пьянь туда прется…

Но Арчи уже не слушал тетку Патьятту.

Его вдруг поразила мысль о том, что учиться можно у кого угодно, хоть у такой вот безграмотной прачки. Ведь действительно: если присматриваться, где в городе какая грязь, то вполне можно догадаться, где был, куда ходил человек…

Сунув женщине пару монет, Арчи все же направился в ближайшую лавку, где торговали готовым платьем. Шить на заказ не было времени: не идти же завтра на занятия в старом сюртуке, привезенном еще из Ааре. В результате похода к портному мешочек с деньгами, выданными Сатиным, стал значительно легче, а у некроманта появились не только новый костюм, но еще полдюжины рубах, плащ, шляпа и зимняя куртка, подбитая беличьим мехом.

По дороге Арчи внимательно смотрел под ноги, примечая цвет грязи в каждой луже и сточной канаве. Оказывается, в Школьном квартале можно было найти жидкий, размытый дождями навоз возле каретной биржи. Черную, словно антрацит, плодородную землю у ограды Тимова сада. Непонятного цвета грязь в канавах, где смешались помои и текущая с мостовой вода. Рыжую кирпичную пыль на месте снесенных домов около кабака «Сердечный друг».

Молодой маг так увлекся разглядыванием мостовой, что буквально воткнулся головой в грудь баронета Эрн-Лисского, который с задумчивым видом прохаживался у крыльца пансионата.

Рыжего студента Арчи запомнил еще в самый первый день знакомства с группой будущих некромантов не только тем, что оказался земляком-альвийцем, но и особым, ироничным складом характера.

– Вот кого не ожидал здесь увидеть! – воскликнул Арчи, пытаясь скрыть смущение от своей неловкости и оправляя шляпу, которая чуть не свалилась с головы прямиком в лужу. – Какими судьбами вы здесь, господин баронет?

– Я ждал вас, господин магмейстер, – не менее смущенно произнес студент, потирая ушибленное плечо. – Вы несколько дней болели. Говорят, сегодня вас видели на кафедре, но потом вы куда-то исчезли. А я… А мне… Я очень хотел бы с вами поговорить…

– Ну что ж, можно подняться ко мне. От чашки кофе вы, наверняка, не откажетесь?

Рыжий баронет молча кивнул.

Арчи сварил кофе и выставил на стол печенья с кексами. Гость внимательно наблюдал за хозяином, но не проронил ни слова.

В конце концов, тишина надоела молодому магу, и он, сев за стол, сам спросил у гостя:

– Вы хотели о чем-то поговорить. Я вас слушаю!

Студент еще немного помолчал, потом, запинаясь, начал:

– Я даже не знаю, как сказать… понимаете, до выбора учителя у меня еще год. Но… Но я понял, что моим учителем будете вы.

– Что? – чуть не поперхнулся кексом Арчи. – Какой из меня учитель? Я старше вас всего на пару лет… мне бы самому найти наставника…

– На один год и четыре месяца, – уверенно сказал баронет. – Я узнавал. Но это не главное. Вы – ученик великого эт-Лидрерри, а это для меня значит гораздо больше, чем все остальное.

– Но – почему?

– Я был в Бенском ущелье… я видел…

– Что?

Арчи впился глазами в собеседника.

События пятилетней давности, словно в балагане иллюзиониста, пронеслись перед глазами.

Учитель – старый Титус эт-Лидрерри. Прощание в Иртине. Потом – жуткая ночь на поле битвы, где еще не убраны трупы, и гулы воют в ущелье, и сияет мертвенным огнем посох учителя… И неудача в том деле, который учитель считал самым главным в жизни…

– Вы были в Бенском ущелье во время битвы? – уточнил Арчи, надеясь, что здесь – какая-то путаница, и не мог парень, которому тогда вряд ли было больше тринадцать, оказаться в войске герцога Мора.

Но рыжий баронет утвердительно кивнул:

– Да. Я был на Старой заставе во время битвы. Я… я был глупец. Я наплевал на запрет родителей и увязался за отцом. Прятался среди ополченцев из других местечек. Потом, уже на заставе, когда было поздно что-то делать, объявился отцу. Он меня выпорол и отправил к стрелкам на Верхнюю террасу. Он знал, что те, кто будет сражаться на горе, имеют шансы спастись. Да к тому же я уже тогда неплохо умел обращаться и с луком, и с арбалетом. И я видел все. Видел, как погиб маг… но это… Понимаете, господин магмейстер, я понимал, что он делает. Другие стрелки лишь тряслись и закрывали глаза, когда над обрывом плясали зеленые молнии. А я смотрел – и видел. И думал, что, будь тут еще хотя бы дюжина таких воинов, как этот старый маг, то уторцы ни за что не поднялись на перевал.

Баронет Эрн-Лисский перевел дыхание и замолчал.

Арчи тоже молчал, пораженный тем, как властно прошлое вламывается в его жизнь.

Потом медленно взял чашечку с кофе, зачем-то заглянул в нее и поставил на стол.

– А что потом? – отрешенно спросил он.

– Потом мы ушли через тоннели, – таким же бесцветным голосом ответил баронет. – А отец остался – он был одним из пятисот ветеранов, которые оставались на заставе последними…

– Поэтому-то вместо гвардейского полка, в который вас с радостью бы приняли, вы выбрали школу магии? – спросил Арчи.

– Да, – кивнул баронет. – Титул и поместье достались старшему брату. Мне была одна дорога – в шестой драгунский, в котором служил отец. Но… Но я поехал в иртинский храм, посоветовался с настоятелем. Не так-то просто поменять судьбу. И он сказал… он сказал: «Прошлое живо, пока его помнят, и никто не исчезает, пока живы ученики учеников. Упрямец Титус собирался вернуться. Может быть, ты сделаешь именно то, что он хотел».

Арчи еще немного помолчал и вдруг неожиданно для самого себя твердо произнес:

– Да.

– Что – да? – не понял баронет.

– Да, я буду вашим учителем. Чему смогу – тому научу. И будем учиться вместе у… у всех подряд.

И улыбнувшись, добавил:

– Только не надо, когда мы вдвоем, звать меня так официально – господином магмейстером. Меня зовут Арчи. А тебя?

– Михэдор… Мих…

Стук в наступившей тишине прозвучал особенно громко. И почти сразу дверь распахнулась. Увидев гостя, бесцеремонно влетевшая в комнату Ланя резко остановилась:

– Ой! Арчи! Я не знала, что ты не один!

– Что, служанки не донесли? – сыронизировал молодой маг. – Вот если бы я девицу привел, то тебе бы сразу доложили.

– Не, не до того было. И вообще…

Ланя покрутила головой, почесала в затылке и уже официальным тоном продолжила:

– Матушка Трой попросила отнести тебе письма. Минуту назад заходил посыльный из почтовой конторы. Прибыла карета с севера. Если захочешь ответить, то назад карета пойдет послезавтра.

Арчи кивнул, взял пакеты и собрался уже их вскрыть, но не способная долго оставаться серьезной Ланя отвлекла его:

– А гостя ты не представишь?

– Прости, – виновато ответил маг. – Рад вас познакомить. Это – Михэдор Эрн-Лисский. Баронет и студент в моей группе. А это – Ланя Брис с кафедры иллюзий. А вообще она из Гунора.

Баронет поклонился, девушка присела в шутливом реверансе. Арчи взглянул на них и невольно рассмеялся:

– А вы, друзья, знаете, что вы похожи как брат и сестра?

Действительно, оба – высокие, худощавые, рыжие и конопатые, у обоих упрямые кудри торчат во все стороны, словно поднятые ветром.

– Не может быть! – воскликнула Ланя. – Я что, тоже такая?

– Какая?

– Ну…

Девушка критически осмотрела оробевшего вдруг баронета и выпалила:

– А вообще-то очень даже ничего! И еще говорят, что все рыжие – потомки Ярри, старшенького братца Тима Пресветлого. Вот!

И, расхохотавшись, девушка выскочила в коридор.

– Что это она? – удивленно спросил Михэдор.

– А, не обращай внимания! – махнул рукой Арчи. – Но, по-моему, ты ей понравился.

– Ну, не знаю, – пожал плечами баронет. – По-моему, не очень. Но я не хочу больше занимать время. Письма… я понимаю – мне тоже мама пишет почти каждую седьмицу. Я пошел, хорошо?

* * *

Как только баронет ушел, Арчи с нетерпением схватил со стола пакеты.

Одно письмо – от Генрики эт-Лидрерри. Как всегда, коротко и без лишних подробностей. Названная сестра заразилась от старого Мора почти параноидальной осторожностью. Ничего, что могло бы дать врагам хоть какую-то полезную информацию, она не писала, а когда нужно было что-то срочно сообщить, вплетала в словесную вязь многозначные выражения на языке та-ла.

Вот и сейчас. Генрика сообщала, что Эльрик Мор-младший жив и здоров, сильно вырос за последние полгода. Стал настоящим эн-ва-льк.

«Эн» – воин. «Ва-льк» – скачущий в битву. Принятое в древних балладах выражение. Чаще всего используется для наименования юного влюбленного героя. «Воин, скачущий в битву, увидел прекрасную деву, спрыгнул с коня, преклонил колена: «Кто ты, звезда или солнце?» В общем, красавчик. Не зря кружевной воротник портные называют «энвалькой». Пятнадцатилетний парень из ребенка постепенно превращается в юного красавчика. Ничего удивительного – все мальчики растут и мужают. Так поймет слова Генрики каждый, кто пусть даже знает язык та-ла, но не знает, о чем разговаривали Арчи с Генрикой полгода назад.

Но перед буквой «л» Генрика поставила малозаметную запятую. Для того, чтобы понять ее значение, нужно очень хорошо знать древний язык. Так та-ла сокращали букву «у». Если торопились, или если в стихах оказывался лишним слог… «У-льк» – «уже скачущий в битву».

И Арчи стали понятны следующие строчки письма: Генрика надеется к Тимовым дням быть в Келе и обнять названного братишку. Просит подыскать ей подходящую съемную квартиру и узнать, сколько зарабатывают преподаватели древних языков и истории.

Арчи хмыкнул: «Вот хитрая лиса, эта Генрика!»

Для любого постороннего письмо не значит ничего. Если не задуматься, почему девица, пять лет прослужившая домашним учителем у юного герцога Мора, вдруг бросает насиженное место и отправляется искать счастья в столицу. И если не знать, что Генрика после смерти отца получает королевскую пенсию, достаточную, чтобы не только не работать, но и снять целый дом в Келе, и жить безбедно в свое удовольствие.

Молодой маг нахмурился, вспоминая события пятилетней давности.

Благодаря усилиям монахов Будилиона и тому, что Эльрика-младшего приняла «сфера огня» – амулет истинных владык Мора, – Совет вождей кланов признал право на герцогскую корону единственного выжившего из внуков Золотого Дракона. Но ситуация оставалась довольно сложной. Не всем нравилось, что земля Мор сама выбирает себе хозяина, не очень-то считаясь с людским мнением. Единственный из оставшихся в живых (по крайней мере, официально) Драконов по-прежнему был в опасности. По приказу опекунского совета десятилетнего герцога увезли в фамильный замок – Драконье гнездо (замок Мор), – только что освобожденный от проклятия Крома.

Монахи Будилиона порекомендовали на роль воспитательницы мальчишки дочь одного из самых известных в королевстве некромантов. Генрика учила Драконенка древним языкам и одновременно охраняла замок от попыток тварей Тьмы вернуть себе потерянное. Впрочем, Тьма не решалась соваться туда, где обитает некромант с сущностью древнего снек-ла, жуткого существа, одного из тех жутких существ, перед которыми трепетали даже боги. Люди видели в Генрике всего лишь красивую и серьезную девушку, увлеченную науками. Твари Тьмы трепетали перед безжалостным древним убийцей, имевшим общую с Генрикой душу. Так что большая угроза исходила от людей. Но они если и пытались, то вряд ли могли что-то сделать против железного голема, в которого вселилась душа старого герцога Мора.

И вот теперь Генрика оказывается без работы. Это может значить лишь одно: Эльрик, которому уже исполнилось пятнадцать, отправился в Сунлан. Разговор о том, что парню пора выбирать судьбу, шел еще полгода назад, когда Арчи заезжал в Драконье гнездо попрощаться с названной сестрой.

И вот слова – «уже скачущий в битву».

Принц Эдо давно предупрежден – в Сунлане юный герцог будет представляться другим клановым именем. И будет всего лишь одним из порученцев вождя. Безвестность и сила «сферы огня» оградят Эльрика от неприятностей. Те, кто хотел бы извести род драконов, вряд ли поймут, что юный горец, пригретый принцем Эдо, мало уступает своему патрону по древности и знатности рода. А от случайной стрелы истинные владыки не погибают.

«Значит, надо ждать сестричку к середине зимы», – радостно подумал Арчи.

Отложив письмо от Генрики, он взялся за второй пакет, гораздо более пухлый. Старый Пит эт-Баради писал пространно и витиевато, пересказывал все большие и мелкие события, произошедшие в монашеской общине при храме Нана-Милостивца в Будилионе:

«Твои знакомцы, господин Вустас Мильд и его кроткая женушка, благополучно добрались до наших очагов. Путешествие по морю благотворно подействовало на несчастного купца, и он без особых страданий перенес дорогу в карете от Вельбира до Будилиона. Сейчас господин Мильд чувствует себя вполне здоровым. Однако лечение нужно продолжать, ибо улучшение его состояния во многом связано с благотворным воздействием самого воздуха наших гор. Я не уверен, что в иной обстановке прибывающие изо дня в день силы не покинут его. Да и госпожа Мильд находит жизнь в Будилионе весьма приятной. Она близко сошлась с некоторыми из монахинь и проявляет большой интерес к работе в аптеке и заготовке кореньев. По слухам, некоторые из монахинь считают, что Модеста Мильд намерена совершить паломничество в Иртинский храм Эйван Животворящей и просить богиню о даровании ей дитя…»

И так – почти пять страниц аккуратного убористого почерка. Вроде бы пустяки, но Арчи улыбался, читая о монахинях и ученицах, о больных и о знакомых горных рыцарях.

«Все-таки мой настоящий дом – там, в Будилионе, – вдруг подумал молодой маг. – Только вести из дома так радуют».

Но еще больше места Пит эт-Баради отвел на рассказ о том, как исследовал присланную ему пыль с Троп мертвых.

Советуя Вустасу Мильду отправится в Будилион, Арчи оставил ему часть яда с просьбой передать магмейстеру эт-Баради. И вот теперь молодой некромант нетерпеливо скользил глазами по строчкам. Завтра он отнесет это письмо на кафедру, и они вместе с эт-Лотусом прочитают все еще раз – уже спокойно, обсуждая каждый из проведенных стариной Питом опытов, а кое-какие и повторяя.

Но сейчас Арчи спешил добраться до конца описаний. Он был уверен, что эт-Баради не стал бы писать столь подробно, если бы его работа не завершилась результатом. И вот, наконец, Арчи увидел слова: «К счастью, многострадальная мышь, которую я за седьмицу даже успел полюбить, осталась жива. С каждым днем она становится все проворнее и с большим и большим аппетитом грызет зерна и сырные крошки, которыми я ее угощаю. Клянусь, эта маленькая серая счастливица достойна того, чтобы ее кормить не хуже, чем на королевской кухне».

Арчи усмехнулся, представив, как злится старуха Гурула, наблюдая возню мужа с какой-то мышью. Но самое главное состояло в том, что теперь в руках у Арчи был рецепт противоядия, которое можно испытать на маршале!

Арчи сложил письма в кожаную папку, которую несколько часов назад всучил ему портной.

– Негоже такому уважаемому господину совать свои мудрые труды за обшлага или, что того хуже, в шляпу! – льстиво ворковал хитрый ремесленник. – Все профессора из Высшей школы магии ходят с такими папками! Не замечали? Ну что же вы, господин магик! Весьма модно нынче. Мой деверь, который их делает, вовсе не бедствует, заказов у него – хоть еще одного подмастерья нанимай!

В результате Арчи отдал целый золотой за совершенно не нужную ему вещь. Правда, посеребренные накладки, украшенные узором из виноградных листьев, и хитроумная застежка понравились.

Убрав со стола, некромант почесал в затылке и пробормотал:

– В конце концов – могу я себе позволить!

Твердо решив в ближайшее время, пока есть деньги, отвести Ланю в ресторацию на Дворцовой набережной, туда, где подают сыр «вэльзир», некромант погасил свет и лег спать.

Глава 20

И снова Арчи смотрел с перевала на Долину хорьков.

Вроде ничего не изменилось.

То же свинцовое озеро с плоскими берегами и сотни снующих зверьков.

Только над водой теперь высится раскидистый дуб. В том, что это – дуб, Арчи почему-то нисколько не сомневался, хотя листьев на дереве нет, а вместо желудей с ветвей свисают серебристые бубенцы. Между ними, словно паутина, натянуты тонкие нити. Такие же нити тянутся от дерева в небо и исчезают в слоях цветного тумана.

Арчи сел на собственный хвост и почесал задней ногой за ухом.

– Хотел бы я знать, что это, – пробормотал он. – Мои братишки завели дружбу с какими-то свихнувшимися пауками?

– Мы сами не знаем, – сказал неизвестно откуда появившийся «братишка» – вождь этого звериного племени. – Оно совсем недавно появилось. И все время звенит.

Арчи прислушался. Действительно – тихий, но неумолчный звон. Впрочем, довольно мелодичный и не раздражающий.

– Братьям это мешает? – спросил молодой маг.

– Нет, – ответил зверь.

Будь он человеком, то, наверное, равнодушно пожал бы плечами.

– Тогда пусть будет, – заключил Арчи. – Но что оно такое?

В этот момент одна из спускавшихся из тумана нитей задергалась, и звон на миг стал резким и тревожным.

– Я посмотрю, что там, – сказал маг и прыгнул в небо.

Скользнул вдоль светящейся паутинки, но вдруг замер, увидев спящего человека. Совершенно голый мужчина, свернувшись клубочком, лежал на облаке. Лица не видно – уткнулся в ладони. Тело опутывают такие же нити, как та, которая привела сюда Арчи. Впрочем, нет – паутинки различаются и по цвету, и по толщине.

Молодой маг присмотрелся: его ниточка заканчивалась у плеча спящего. Другие обвивали руки или связывали ноги.

Мужчина заворочался во сне. Нити покорно подавались вслед за его движениями, вытягиваясь и сокращаясь, но все так же опутывая тело.

«Бред», – подумал Арчи и проснулся.

В небе за окном переливались звезды.

«Это – тоже бред, – сам себе сказал молодой маг. – Вечером было пасмурно».

Арчи встал, подошел к окну, приоткрыл его. С улицы пахнуло холодом – но не промозглой сыростью. Морозный воздух пах снегом.

Арчи понял, что звезды – не плод его воображения, а реальность. За те несколько часов, что он спал, северный ветер успел разогнать тучи.

Сквозняк моментально выстудил комнату. Маг закрыл окно и для верности, чтобы не дуло, повесил на него свой старый плащ. Потом сел на холодный пол и поднял ногу – почесать за ухом.

Нет, все-таки удобнее это делать рукой.

Поднялся, ощутил, как стынут босые ступни, и забрался под одеяло.

В темноте, тем более плотной, что теперь в комнату не проникал даже свет звезд, хорошо думалось. Арчи деталь за деталью прокрутил в голове недавний сон.

Нет, не похоже, что это – правда. Арчи не собирался идти за Кром. Это всего лишь сон. Но что-то он должен значить. Что-то изменилось в Долине. Или в самом Арчи. Или в его окружении…

«Маячок! – мысленно хлопнул себя по лбу молодой маг. – Как же я мог забыть!»

Перед расставанием с Сатиным, когда они уже садились в нанятые любезным сыроваром экипажи, Арчи вдруг бросил в своего патрона вполне невинное заклинание. «Маячок» должен всего лишь сообщить тому, кто его поставил, когда на человека направлено магическое воздействие. Если кто-то попытается заворожить Сатина, то Арчи об этом узнает. Причем на заклинания, которые использует сам носитель «маячка», он не реагирует. Удобная штука…

«И опасная, – подумал Арчи. – Я – дурак. Дернуло же… Теперь каждый более или менее толковый маг может определить, что я проявляю к Сатину интерес».

Некромант заворочался в кровати, стараясь поплотнее закутаться в одеяло.

«Ну и демоны с ними! Все равно в ближайшие дни придется как-то выходить на маршала, чтобы всучить ему противоядие. Я сделал выбор – теперь буду за него отвечать».

Но хитрый хорек в душе мага продолжал досадовать:

«Это надо же – так подставиться!»

Такова уж натура этого зверя: пока возможно, он предпочитает, чтобы на него не обращали внимания. Скалит клыки только лишь когда оказывается загнанным в угол.

«К демонам, – отмахнулся Арчи. – Лучше прикинь, братишка, что подумала бы любая бабка-гадалка, если бы я рассказал ей, что мне снится мой патрон, причем в голом виде».

Внутренний хорек рассмеялся и рассыпался искристой пылью.

* * *

Единственный в Келе человек, с которым Арчи мог посоветоваться, был магмейстер эт-Лотус. По крайней мере, по вопросам преподавательской этики.

– В принципе, можно все оформить официально, – сказал, подумав, толстый стихиальщик. – Твой будущий ученик начинает писать курсовую по основам вещной магии. Преобразование вещества под воздействием заклинаний и прочих тонких сил – тема неисчерпаемая. А уж какие заклинания и силы – это ваше дело. Но все равно для работы нужна лаборатория.

Арчи обрадовался. Больше всего ему не хотелось в чем-то нарушать установленные в школе порядки. И так положение его было весьма двусмысленным. С одной стороны, вроде бы заплачены деньги за продолжение образования на кафедре некромансии. С другой, он вроде бы как стажируется на стихиальной кафедре. Несколько написанных молодым некромантом статей понравились декану стихиальщиков, и тот ничего не имел против того, чтобы Арчи работал в лаборатории. Но, с другой стороны, попечители из ордена некромантов в любой момент могли заинтересоваться, почему у молодого практиканта еще нет основного руководителя на профильной кафедре…

– Да не переживай ты так, – махнул рукой эт-Лотус. – Всегда можно сделать круглые глаза и сказать, что так увлекся исследованиями, что обо всем остальном забыл. Некроманты всегда считали нас, стихиальщиков, немного недоумками. А ты… Ты ведь не из потомственных магов, а ремесленников?

– Нет, отец был писцом. Хотя разницы никакой.

– Вот и я говорю, – старый маг широко улыбнулся. – В орденах тоже свои понятия о древности рода и о том, что с кого спрашивать.

В этот день Арчи решил показать студентам, для чего, собственно, они занимаются таким презренным предметом, как вещная магия. Для этого он принес в аудиторию посох старого эт-Лидрерри. Отметив мимоходом, как напрягся рыжий баронет, увидев пульсирующее зелеными всполохами навершие, Арчи почти небрежно прислонил посох к преподавательскому столу и обратился к студентам:

– Вы наверняка поняли, что это такое. А вот кто знает: откуда берутся посохи магов?

– Их получают от отца. Или наставника, – как всегда, первым вылез юный эт-Висилини.

Арчи кивнул:

– А те – откуда берут?

Эт-Висилини хотел еще что-то сказать, но вдруг замолк.

– Ага! Сообразили? – улыбнулся Арчи. – Да, многие посохи передаются из поколения в поколение. Но если у вашего отца вы – не единственный ребенок? Или если отцовский посох не примет наследника? Такое ведь тоже бывает. На самом деле посохи изготовляют. Иногда – наставники для учеников. Иногда маги их делают сами для себя. Основа изготовления посохов – это изменение структуры вещества так, чтобы в нем концентрировались потоки Силы…

Техники, которые использовались в изготовлении посохов, много раз проверены поколениями магов. Другое дело, – какие заклинания будут «привязаны» к вещной основе, в поле каких Сил будет действовать посох…

К удивлению Арчи, студенты слушали внимательно, не перешептывались и не хихикали. Постепенно до молодого преподавателя начало доходить: слишком многое в Школе магии специально окружают завесой тайны. Почему-то считается, что ритуал посвящения – сплошное чудо и мистика. Арчи же привык думать, что посвящение – это примерно то же, что научиться плавать. Не утонешь сразу – будешь держаться на воде. Его самого старый Титус эт-Лидрерри потащил за Кром, когда Арчи не исполнилось и тринадцати. Видимо, чувствовал приближение своего конца и спешил. Для только что научившегося давать отпор обидчикам мальчишки мир за гранью не показался чем-то страшным. Юный маг считал себя готовым к любым неприятностям, но они не случились…

Когда занятие закончилось, Мих Эрн-Лисский подошел к Арчи. Но смотрел он не на преподавателя, а на посох – заворожено, жадно:

– Я могу прикоснуться к нему?

Арчи делано-безразлично махнул рукой:

– Пожалуйста.

Рыжий баронет осторожно притронулся пальцами к навершию, потом уже увереннее положил на него ладонь:

– Я ничего не ощущаю. Немного тепла, но и так видно, сколько Силы в нем накоплено.

– Значит, посох тебя не признает. Но и не считает врагом. Видимо, твоя сущность очень отлична от моей.

– Сущность?

Мих задумался. Потом заговорил, делая большие паузы после каждого слова:

– Мне иногда кажется, что я бегу по насту, по промороженной ветрами горной долине. Снег не проваливается под лапами. Я вижу острые ледяные крошки, такие, что встань на них голой ногой – она будет в крови. Но моим лапам не холодно и не больно. Этот лед, эти горы, этот пронизывающий ветер – мой мир. Мир, полный запахов и звуков, живой и мертвый одновременно. Пахнет хвоей и кровью, мокрой шерстью и сырой рыбой.

Арчи тревожно взглянул в лицо ученика:

– Знаешь, а тебе давно надо было пройти посвящения. Твой кромешный двойник уже вырос, он стремится к тебе. Если не совершить обряд в ближайшее время, он может прорваться в наш мир.

* * *

Арчи и Мих вышли из ворот кафедры и одновременно посмотрели друг на друга. Расставаться молодым людям не хотелось. У баронета накопилось слишком много вопросов, а у Арчи… Студент показался молодому некроманту разумным и добрым человеком, способным стать верным другом. А пока с ним просто приятно проводить время. Может, дело в том, что в его присутствии Арчи почти всерьез ощущал себя настоящим магом, учителем? Почему-то в своей «настоящести» Арчи всегда сомневался. Шли годы, а он по-прежнему чувствовал себя тощим недокормленным мальчишкой, впервые вступившим в дом старого магика, про которого в их маленьком городке чего только ни рассказывали.

Не сговариваясь, Арчи и Мих направились в сторону ближайшего кабачка.

Обычная студенческая забегаловка: большой полутемный зал, стены обшиты темными дубовыми панелями, потолок почернел от копоти, каменный пол посыпан свежими остро пахнущими сосновыми опилками, тяжелые деревянные столы изрезаны изречениями из древних книг и высказываниями вроде «эт-Мимус – козел». Приятели взяли на двоих кувшин легкого вина и тарелку с сыром и маринованными маслинами. Арчи, подумав и покрутив носом, попросил кабатчика соорудить им что-нибудь горячее:

– В прошлый раз я ел у вас жареные потроха, было очень неплохо.

– Курицу с овощами моя хозяйка готовит гораздо лучше, – ответил кабатчик, переливая вино из бочки в кувшин.

– Пусть будет курица, – равнодушно пожал плечами Арчи.

Забрав вино и еду, молодые люди уселись за один из угловых столиков. Некромант, невольно присвоив себе права хозяина, наполнил и свою, и михову кружки. Баронет отхлебнул вина, положил в рот кусочек сыра.

– Странно, а я здесь ни разу не бывал, – задумчиво произнес он. – Хороший сыр. Хорошее вино.

Арчи улыбнулся:

– Кабачок же рядом с кафедрой. Однажды кто-то из стихиальщиков отравился съеденной здесь колбасой. Так потом студенты такое хозяину устроили! Юмора у ребят на многое хватит.