Текст книги "Демоны прошлого (СИ)"

Автор книги: Евгения Лифантьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Вслух же Арчи, пытаясь компенсировать внезапную молчаливость Норситы, произносил какие-то бессмысленные любезности. Тему придумывать не приходилось. В кофейной комнате было, чему сказать комплимент. Столы, уставленные всевозможными напитками, фруктами и сладостями – когда-то такая роскошь могла только сниться юному ученику мага.

– А что это? А это что? – по-детски непосредственно спрашивал он, замечая то незнакомый фрукт, то сложную конструкцию из бисквита и крема, украшенную засахаренными ягодами.

Впрочем, виконт Эдмар быстро перевел разговор на Сунлан. К счастью для Арчи, они вместе с магмейстером Питом эт-Баради несколько раз ездили в Гунор и дальше, на восток, к древнему торговому тракту, пересекающему весь континент с севера на юг. Бывали некроманты и в храмах Великой Матери. И теперь Арчи сначала неохотно, а потом все больше и больше увлекаясь, начал рассказывать.

О бесконечных степных дорогах.

О сухих, умерших на корню травах.

О пыльных бурях и узких лентах лесов вдоль рек.

О сложенных из необожженной глины домиках, в которых сунланцы живут лишь зимой, когда ветер гонит по степи уже не пыль, а колкую снежную крупу.

О древних храмах, вырубленных в теле старых, полуразрушенных гор, и о мудрых «матерях» – жрицах, не только живущих в этих храмах, но и пешком бродящих по земле – от стойбища к стойбищу, от кибитки к кибитке, оказываясь всегда там, где больше всего нужна их помощь.

– Жриц Великой Матери немало и в войске принца Эдо. Там они лекарки. Говорят, принц посетил главный из храмов Великой Матери и лично просил Великую Жрицу… Теперь каждый храм посылает в войско несколько женщин… Не только урожденные сунланцы, но и солдаты Келенора видят в них шанс выжить, если…

– Вроде как наши наниты? – перебил рассказ Арчи голос «третьего виконта».

Молодой маг оглянулся.

Только теперь он понял, что так увлекся рассказом, что не заметил, что музыка уже смолкла, и в кофейную комнату переместились многие из танцоров.

– Примерно так, – кивнул Арчи капитану Путкос-Илю. – Я уже побывала в келенорском храме Нана Милостивца. Честное слово, ощущение было такое, словно я снова дома, на родине. Старика почитаю и у нас, в Сунлане…

– Уважаю! – радостно воскликнул капитан. – А ты, оказывается, боевая! То-то ты мне сразу понравилась! Честное слово не вру! Видел я нанитов в деле! Стрелы свистят – от гусиных перьев все аж серое, картечь визжит, а эти зеленорясые ползком по полю – к раненым. Солдаты щиты опустить бояться, из-за фашин не высовываются, а на монахах – ни кирас, ни шлемов! Но ползут. И что удивительно – как заговоренные. А ты была в бою?

– Я – дочь келенорского офицера, – гордо вскинул подбородок Арчи, пытаясь понять: бесцеремонный переход на «ты» со стороны капитана – это знак приязни или презрения? – Если бы мой батюшка не видел, каким уважением пользуются жрицы в войске, он никогда не отдал бы меня учиться в храм. А бои… Ну… немного…

И Арчи скромно опустил глаза.

– Да не тушуйся ты! – так же радостно выпалил кавалергард. – Какие твои годы! Крови и смертей на твой век хватит! Как и на наш! Особенно если Желтоглазый согласится, чтобы в Восточную армию перевели нескольких кавалерийских полков. Поговаривают, что он собирается отогнать маридцев за перевалы, чтобы те не смели и приближаться в Осевому тракту. Все молодцы в гвардейских полках только и ждут, когда будет приказ. А некоторые готовы отправиться на восток и без приказа. Ведь там – настоящее дело!

– Да, принц последовательно укрепляет восточные границы Сунлана, – кивнул Арчи.

– Так выпьем же за новые битвы! – громогласно рявкнул капитан. – И чтобы в случае чего рядом оказался кто-нибудь вроде тебя, сестра. Ведь так зовут жриц у вас в Сунлане?

Арчи снова кивнул.

«Что ж, «сестра» – это хорошо, – подумал он. – Я могу быть страшнее плешивого гула, но эти вояки все равно будут готовы на что угодно, лишь бы угодить «сестре». Вернее, чтобы хоть ненадолго избавиться от снящегося им по ночам кошмара: поле мертвых тел, и они – без сил и без помощи, не способные двинуться с места, ощущающие, как вместе с кровью из ран вытекает и их жизнь».

Молодой маг поднял свой бокал и улыбнулся капитану.

– За новые битвы! – повторил десяток мужских голосов. – За зеленополых! За сестер!

Глава 14

Дальше у Арчи все получилось даже лучше, чем хотелось.

После четвертого тоста часть из собравшихся в кофейной комнате гостей отправилась танцевать, но человек двадцать воспылали интересом к герцогскому собранию древностей. Как ни воспылать, если молоденькая жрица рассказывает обо всяких сунланских тайнах, а хозяин дома вдруг вспоминает, что и у него имеются такие реликты, которым любой монастырь позавидует?

Гомонящей толпой отправились в библиотеку. Арчи, довольный тем, что все идет, как надо, успевал любезно щебетать с офицерами и одновременно прислушиваться к своим ощущениям.

Вдруг он спотыкнулся и опять, в который уже раз, повис на капитане Путкос-Иле.

Однако на этот раз причиной внезапной остановки молодого мага были не пышные юбки, а явственное чувство, что где-то совсем рядом – пыль с Троп мертвых.

– Что такое? Каблук? – заботливо поинтересовался кавалергард.

– Нет, просто не умею ходить в платье, – почти искренне признался Арчи. – В Сунлане женщины носят шальвары, чтобы садиться на лошадь так же, как мужчины.

– Я бы предложил тебе избавиться от платья, но у меня такая репутация, что меня неправильно поймут, – пошутил капитан.

Арчи рассмеялся:

– А что это мы тут встали? Уже пришли, и это дверь в библиотеку?

– Нет, мы стоим потому, что ждем вас, друзья, – ответил за кавалергарда Эдмар Вильмирский. – А это дверь в комнату моей сестры Манни. Кстати, вот и она – знакомьтесь! Манрика Вильбирская, лучшая невеста Келе и всего Келенора! А это – Алоиза Полоч, которая когда-нибудь отрежет мне ногу… ну, если меня когда-нибудь ранят!

Девушки присели в реверансе.

Арчи оценивающе посмотрел на новую подозреваемую. Действительно, Эдмар прав: настоящая красавица! Темно-русые волосы, уложенные в хитроумную прическу, да еще по спине до пояса спускаются перевитые золотыми шнурами косы. Если распустить, освободить во всех этих ленточек и заколок, – наверное, упадут этакой волной до полу. Фигура высокая, статная, с великолепной грудью и тонкой талией. И лицо… нет, такие лица Арчи все-таки не нравились. Как у какой-нибудь статуи или иллюзии. Слишком правильные черты, слишком большие, блестящие глаза, слишком изящные брови… Но большинство мужчин, наверное, от таких девушек сходят с ума.

«Странно, эта Манрика получается вроде бы сводной племянницей Генрике, но они ничуть не похожи. Только в форме лба есть что-то общее. Но у Генрики лоб просто высокий – потому, что она умная. А у этой – как для красоты такой сделан…»

Однако думать о странностях родственных связей было некогда. Толпа молодых людей увлекла Арчи дальше по коридору, а бравый капитан, страхуя сунланскую «сестренку» от новых падений, крепко держал молодого мага за локоть. Поэтому все лестницы, переходы и пороги тот преодолел без особого труда.

В библиотеке пахло не смертью, а магией. На стеллажах из темного дерева теснились тяжелые тома в кожаных переплетах. Десятки, если не сотни обшитых бархатом тубусов скрывали в себе еще более древние свитки. То тут, то там на столах, на отдельных полках, просто на полу стояли сундуки и ларцы – резные и окованные медью, яркие коробочки, украшенные эмалью, и даже плетеные короба.

Воздух звенел и плавился, пронизанный вязью магических кружев. Потоки Серой Силы извивались и кружили над реликвиями, словно торнадо – над замершей в ужасе степью.

У Арчи от восхищения даже сердце заколотилось. Собрание герцогов Вильбирских не уступало храмовой библиотеке в Будилионе. Ему сразу захотелось остаться тут на седьмицу или даже на год, чтобы не торопясь, без спешки, изучать одну за другой драгоценные вещи. Ланя и Норсита, забыв про своих кавалеров, тоже застонали от восторга.

– А что-нибудь из вашей коллекции видели опытные маги? А чем-нибудь из этого можно пользоваться? А откуда все это? – перебивая друг друга, спрашивали девушки.

Эдмар даже растерялся:

– Часть изучалось… Не знаю. Это отец. Больше всего – из заброшенных храмов на границе с Маридом. И еще он все время что-то покупает у купцов с юга.

– А это что? – спросил капитан Путкос-Иль, приподнимая странную конструкцию из черной бронзы.

Та представляла из себя высокую, почти в рост человека, треногу, на которой одним концом укреплена покрытая полустершимися письменами труба в пару локтей длиной. С одного края к трубе припаяна небольшая чаша. Причем и труба, и чаша – вместе с ней – могли наклоняться. Трубу можно было направить и в зенит, и к горизонту, и вращать по кругу.

– О! – обрадовался Эдмар. – Это как раз изучали, хотя давно, до моего рождения. Эту реликвию приобрел еще мой дед. Говорят, ее нашли где-то на побережье Залива Роз, в пещере. Так вот, маг, который изучал ее, сказал, что это что-то вроде ручной мортиры. Что письмена – это заклинание стабилизации полета того, что вылетает из трубы. Но вот чем и как стреляли… не знаю. Вообще непонятно, куда сыпать порох!

– Чудо! – с энтузиазмом воскликнул капитан Путкос-Иль и браво вскинул треногу на плечо на манер алебарды. – Даже удобно! Жаль, что сейчас таких не делают! В только посмотрите, какая прелесть: ставишь, наводишь… пли!

Древнее оружие вызвало большой интерес у офицеров. Каждый хотел пощупать конструкцию, примериться к ней, как примеряются к новой сабле или мушкету.

Но закончился ажиотаж вокруг таинственного оружия весьма плачевно. Кто-то из молодых людей случайно поставил медный треножник на край кринолина Норситы, девушка дернулась, затрещала рвущаяся ткань… На беду для бросившихся на помощь офицеров, юбки у Норситы были натянуты на недавно вошедшие в моду металлические обручи. Это придавало платью особо элегантную форму, превращая женскую фигуру в подобие пышного цветка. Но сейчас весьма увесистое железное кольцо ударило кого-то по лодыжке. Молодой человек ойкнул и присел от боли. Капитан Путкос-Иль сделал шаг назад и наступил на платье Лани. Юная магичка пошатнулась, заверещала от неожиданности и вдруг шлепнулась на ковер, увлекая за собой не успевшего подняться офицера с ушибленной ногой.

Арчи с недоумением взирал на весь этот переполох, думая о том, что его подруги вроде бы давно научились носить эти свои шлейфы и кринолины, и вроде бы не должны то и дело падать. Умудряются же они в этом даже как-то танцевать!

Вдруг Арчи услышал скрип открывающийся двери и резкий голос:

– Что тут происходит! Может мне кто-нибудь это объяснить?

– Папенька, – полузадушено пискнул Эдмар, поднимаясь на ноги. – Паненька, проститете, но мы…

«Это маршал Арас Вильмирский, – догадался Арчи. – А ничего вроде мужик. Почему его Сатин называет «сладким мальчиком»? Не очень молодой мужчина, вон – седина на висках. Красив, конечно, но тот же Путкос-Иль, на мой взгляд, гораздо красивее. По крайней мере, если их заставить драться на кулачках, капитан маршала в два счета сделает. Хотя кто этих женщин знает, может, им и впрямь больше нравятся такие вот голубоглазые статуи?»

Арас Вильмирский действительно застыл, как статуя, требуя отчета от сына.

Покрасневший Эдмар хватал воздух ртом, не зная, что сказать. И тут Арчи вдруг неожиданно для себя присел в реверансе и дрожащим голосом произнес:

– Простите, господин! Это я виновата! Я выросла в Сунлане и не умею правильно носить бальные платья. Я споткнулась о край ковра! Простите! Для меня привычнее шальвары, а не эти излишества, – и Арчи потряс юбками перед маршалом. – У нас в Сунлане говорят, что женщину нельзя лишать свободы скакать на коне, тогда она сможет родить настоящего воина!

Арас Вильмирский со странным выражением посмотрел на гостью своего сына, но ничего не сказал, резко повернулся и вышел из библиотеки, хлопнув дверью.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

Потом Эдмар тихо произнес:

– Все. Отец меня убьет. Алоиза, ты вообще поняла, что сказала?

Арчи недоуменно захлопал глазами:

– Что?

– Отец до сих пор не может простить принцу Эдо разгром армии Двальди. Это было слишком большим ударом по его самолюбие. Я отца не оправдываю… Но мне теперь придется несладко.

– Может, плюнуть на твое назначение и перевестись куда-нибудь в глушь? – осторожно предположил капитан Путкос-Иль, сумевший наконец-то подняться с ковра и помогая подняться девушкам. – Мне тоже нужно удирать из столицы как можно дальше. Тебе, Эдди, папаша, может, и простит свидетельство его позора, а мне что делать, если у меня ни влиятельной родни, ни покровителей? Боюсь, придется простить протекции у Алоизы – ведь если храмы и впрямь что-то значат в Сунлане, то после всего, что произошло, она обязана мне помочь!

– Я… я… Варан, Эдмар, я… – запинаясь, пробормотал Арчи.

Но Эдмар только махнул рукой:

– Откуда ты могла знать, сестренка? Отец вообще в последние дни сам не свой. Так что, боюсь, Варан, тебе не нужно будет покидать столицу. Что-то во дворце творится странное, отец нервничает…

Арчи молчал.

Из всей компании только он понимал причину «странного» самочувствия маршала. От Араса Вильмирского веяло холодящим сердце ощущением близости Крома. Маршал был уже отравлен, причем сделала это его собственная дочь.

* * *

На следующее утро Норсита и Арчи завтракали в маленькой столовой пансиона матушки Трой. Девушка была определенно не в духе. Арчи, безуспешно пытавшийся разговорить подругу, не выдержал и спросил напрямик:

– Что с тобой происходит, Нори? Ну, проиграли вы с Ланей, ну и что такого? Сегодня вечером господа офицеры будут ждать вас в манеже, чтобы покататься на лошадях. Про меня скажете, что мой папенька срочно уехал в то имение, из-за оформления наследства на которое он, собственно, и попал в столицу. И взял меня с собой… А завтра вы угостите меня мороженым.

– При чем тут это дурацкое мороженое? – презрительно скривилась магичка. – Неужели ты ничего не понимаешь?

– А что я должен понимать?

– Думаешь, я не вижу, что ты метишь в герцогские зятья? Не надейся! Ты хоть и маг, но все равно – никто, ничто и звать тебя никак!

– Чего? – Арчи от удивления даже рот открыл. – Ты с ума сошла?

– Я? Это ты сошел с ума! Думаешь, я не видела, как ты на эту венценосную корову смотрел?

Арчи набрал в грудь воздуха, пытаясь что-то возразить, но не нашел слов, и шумно выдохнул.

– Да-да, я все видела! – со страстью повторила Норсита.

– Но… я, – Арчи посмотрел на девушку, и вдруг ему стало ее смертельно жалко.

В Келеноре ценились высокие статные блондинки. Красивыми считались пышная грудь, широкие бедра и румянец во всю щеку. Нет, при дворе, конечно, были модны томность и утонченность. Но эта мода не проникала дальше дворцовой ограды. Маленькая, худенькая и смуглая магичка, наверное, всю жизнь считала себя дурнушкой. Поэтому-то и к мужчинам относилась с таким презрением. Ведь гораздо приятнее считать, что то или иное удовольствие не стоит усилий, которые на него нужно затратить, чем постоянно сожалеть, что у тебя нет того, что тебе хочется…

– Норсита, милая, давай поговорим начистоту, – начал Арчи. – Я тебе хочу сказать… в общем, ты мне очень нравишься…. Наверное, больше, чем любая другая девушка. И как девушка нравишься, и как товарищ. Ты красивая и талантливая… Но…

– Что – «но»?

– Но я не люблю тебя. Ни тебя, ни кого-то еще. Даже Генрику по-настоящему не люблю, точнее, люблю, как сестру, а не как ту девушку, на которой хотелось бы жениться. А подавать надежды, если не любишь… по-моему, это не очень правильно.

Норсита хлюпнула носом, но сдержала слезы:

– Какой же ты подлец!

– Но… почему?

– Он еще спрашивает! Гад!

Не в силах больше сдерживаться, девушка вскочила из-за стола.

– Погоди! – Арчи ухватил ее за руку и усадил на соседний стул. – Выслушай меня, пожалуйста!

Норсита снова хлюпнула носом и хмуро посмотрела на молодого мага:

– Ну, говори!

– Понимаешь…

Арчи на миг замолчал, но пересилил себя, поняв, что, если не скажет сейчас Норсите что-то очень важное, то она обидится на него уже навсегда.

– Понимаешь, – продолжил он. – Меня воспитывали в храме Нана-Милостивца. Ты, наверное, мало общалась с нанитами. Особенно с нанитками. У них есть тщательно охраняемые тайны. У многих женщин, попадающих в общину при храме, в прошлом – много такого, что здесь, в столице, считалось бы постыдным. Почти все монашки владеют Серой Силой. Это… ну, ты знаешь… Это сила… дикая, звериная… Сила того, что делает землю живой. Поэтому нанитки учатся четко понимать: где ими управляет разум, а где – Серая Сила. Они учатся ее подчинять. Но если девушка, имеющая талант целительницы, в раннем отрочестве не попадет в храм, то она может натворить много такого, что другую женщину опозорит на всю жизнь. Впрочем, Нан-Милостивец потому и милостивец, что прощает все, что сделано не со зла, а от избытка жизни…

– Ну и что? – удивилась Норсита. – Хотя… я знаю многих наниток, их не назовешь развратницами…

– Конечно, не назовешь, – согласился Арчи. – Потому что они подчинили Серую Силу. Но…

– Что – «но»?

– Когда Серая Сила теряет над тобой власть, ты теряешь множество иллюзий…

Арчи снова замолк, но все-таки нашел силы продолжить:

– Когда мне было пятнадцать, нанитки из Будилиона заметили, что я стал засматриваться на девушек. И нашлось несколько… наверное, лучше сказать – сестер… они… Ну, ты понимаешь, я провел с ними немало чудесных ночей. Я узнал и почувствовал все, что доступно только взрослым мужчинам, имевшим много любовниц. А потом мои учительницы сказали мне: «То, что ты испытал, – это радость покорения Серой Силе. Теперь ты сможешь доставить удовольствие любой женщине. И сам сможешь получать удовольствие с любой женщиной. Но девичьи прелести не будут властны над тобой, ведь теперь ты умеешь подчинять Серую Силу».

– И теперь ты не любишь женщин? – удивленно спросила Норсита.

Арчи раздраженно замотал головой:

– Ты не так все поняла. Я люблю женщин. Всех. Но вот та, единственная… та, с которой хочется остаться на всю жизнь, до самой смерти… Нет, не как барды пишут: перси, очи, ланиты… Пройдут годы, и никаких «цветущих ланит» не останется. Значит, и любовь кончится? Но ведь это лишь оболочка! Но женщина-то будет той же самой! Нет, я хочу любить, как любил мой учитель, магмейстер эт-Лидрерри… Он ждал свою любимую долгие двадцать лет – и все-таки дождался, и был счастлив с ней до самой ее смерти. Как герцог Мор, которого у нас на севере теперь почитают наравне с героями древности. Когда умерла его жена, он продал душу темным та-ла, чтобы отомстить… Как его сын Альберт, который погиб вместе со своей женой… Такой любви я не испытывал еще ни к кому. Ни к тебе, ни к Генрике, ни к любой другой девушке. А врать тебе я не хочу. И никому не хочу!

– Все равно ты – гад, – задумчиво произнесла Норсита. – Такие, как ты… такие гады не должны существовать! И эти твои монашки – гады!

– Но почему? – воскликнул Арчи.

– Потому что копаться в своей душе, словно в кишках у трупа… и высчитывать: это – Серая Сила, а это – Белая… Это…

Девушка упрямо сжала губы, поднялась из-за столика и медленно побрела к двери.

Арчи недоуменно посмотрел ей вслед.

«Вот ведь незадача, – подумал он. – В чем же я провинился?»

Вдруг на его плечо легла тяжелая рука хозяйки пансиона:

– Позволю себе официально предупредить вас, молодой человек: если девушка пожалуется на вчиненную вами обиду, то я буду вынуждена отказать вам от комнаты. Деньги верну с вычетом задатка.

– Но в том-то и дело, матушка Трой, что больше всего я не хочу ее обижать, – обреченно произнес Арчи.

– Мое дело – предупредить, – пожала плечами хозяйка. – А теперь идите отсюда, другие постояльцы тоже хотят поесть, а столиков на всех не хватает.

Глава 15

В пасмурные осенние ночи темнота становилась почти осязаемой.

Казалось можно отделить кусочек и отнести домой…

Фонари на набережной никак не могли разогнать навалившийся на город мрак. Их желтый дрожащий свет падал на лаково блестевшую брусчатку, растекался по ней тусклыми кругами. Но стоит свернуть за угол, отойти на десяток шагов от освещенной улицы, и тебя окружает непроглядная тьма. Из проулка между парком герцогов Вильмирских и стеной конюшни, принадлежащей соседствующему с маршалом графу Эску, фонари на набережной не видны. Здесь мрак плотный и вязкий, липнущий к лицу, холодными струйками стекающий за шиворот.

Арчи, отменив заклинание невидимости, не сразу сумел рассмотреть своего напарника.

Вор вжался спиной в стену конюшни и настороженно прислушивался к доносящимся с набережной звукам.

– Что дальше? – спросил Арчи.

– Дальше я проведу вас, господин магик, к храму Эйван Животворящей, а потом вы уж как-нибудь сами…

Молодой маг кивнул. Вор махнул рукой куда-то вглубь проулка и неспешно пошел вперед. Арчи следовал за напарником, всецело доверившись его знанию тайных городских троп. Несколько раз им пришлось перелезать через заборы, протискиваться в щели между каменными стенами, даже нырять в какую-то дыру, напоминающую собачий лаз.

«Вот когда начинаешь понимать учителей, – отрешенно думал Арчи. – Будь я столь же могуч, как тот капитан от кавалергардии, это дорога была бы не для меня. Во всем можно найти благо».

Наконец они достигли храмовой ограды.

– Теперь вам нужно выйти вон туда, – вор махнул куда-то налево, где едва различался во тьме просвет между стенами. – Мой вам совет: притворитесь пьяным и быстро найдите наемную карету. Около ворот храма всегда можно найти несколько экипажей. Ваша одежда слишком грязна для того, чтобы местные стражники не заинтересовались вами. А так… ну, выпил господин магик и добирается домой. Стражники присмотрят издали, чтобы вы в карету сели и ничего с вами не случилось. К благородным господам они тут не цепляются.

– Спасибо! А вы?

Вор ухмыльнулся:

– Я свое дело сделал. Как получить расчет, знаю. Остальное – не ваша печаль.

– Хорошо. Прощайте!

– Да, господин магик… – вдруг проговорил вор. – Если что… в общем, если у вас чего там по жизни не срастется… зайдите в трактир старого Вука. Это на Волоке, возле верхней водокачки. Спросите Хорька Стенли. Это я. С таким подельником, как вы, господин магик, многое можно спроворить. Давно так чисто не работал.

– Хорька? – удивленно повторил Арчи, пораженный совпадением чужой клички с со своим истинным именем.

Но его случайный товарищ уже исчез в темноте – будто никогда его и не было.

Следуя совету вора, молодой маг, покачиваясь, добрел до навеса напротив входа в храм. Здесь коротали время, укрываясь от дождя, несколько возниц. Арчи выбрал экипаж поплоше, икая, назвал улицу, соседнюю с той, на которой находится пансион матушки Трой. Несмотря на то, что магик всю дорогу притворялся спящим, возница попался честный: быстро довез до места и вежливо окликнул седока:

– Приехали, господин хороший!

Арчи расплатился, и, не дожидаясь, когда экипаж скроется за углом, отпер калитку в сад, из которого можно было попасть на крышу конюшни и оттуда через окно – в мансарду пансиона.

Очутившись в своей комнате, Арчи переоделся в сухую одежду и принялся растапливать печурку.

«Интересно, какую глупость мне придется делать завтра, – вдруг подумал он. – Чем дальше – тем интереснее. С девушкой поссорился, предложение вступить в воровскую шайку получил… И все ради какого-то дурацкого пузырька с каким-то дурацким зельем. Одно утешение – господин Сатин заплатит за этот пузырек… ну и что? Я стану счастливее?»

Впрочем, когда Арчи согрелся, к нему вернулось желание совать нос в чужие дела.

«Завтра в лаборатории посмотрим, чем маршальская дочка развлекается», – подумал он.

* * *

Ночной прогулке предшествовала очередная встреча с господином Сатиным.

В тот день Арчи вел занятия с первокурсниками. К его удивлению, будущие некроманты на этот раз вели себя тихо и с заметным интересом наблюдали, как по изменению цвета жидкости в колбах можно определить, было ли на ту жидкость наложено какое-то заклинание.

– Так что, любой ремесленник способен так различить ворожбу? – удивленно спросил кто-то из студентов.

– Ну, не любой…

Арчи улыбнулся, вспоминая, с каким благоговением монашки-нинитки хранили и переписывали рецепты своих зелий.

– Но в чем вы правы, мой дорогой, так это в том, что для того, чтобы различить присутствие магии, не обязательно самому обладать магическими силами. Большинство заклинаний оставляет явственный след на любой вещи. След, который можно пощупать или увидеть.

– Большинство, но не все? – переспросил рыжий баронет Эрн-Лисский.

– Да, древние использовали иные принципы магии, чем те, которые мы знаем. В их власти были само пространство и время, а так же сущность природных сил. Но…

Арчи замолчал, потом махнул рукой:

– О таких вещах обычно не говорят в толпе. У каждого из вас есть учитель – вот их и спросите о магии та-ла и возможности управлять причинами и следствиями. Только предупреждаю: далеко не все маги решаются на изыскания в этом направлении, ведь возможности, которые дают эти знания, гораздо меньше, чем опасности этого пути и те… как бы лучше сказать… ограничения, которые накладывает обращение в этим силам.

– Не у всех, – вдруг сказал баронет Эрн-Лисский.

– Что? – не понял Арчи.

– Не у всех из нас есть учитель.

– Почему? – удивился молодой маг. – Ведь кто-то же должен был различить ваши способности.

– Это делает совет. Учителей выбирают потом, когда студенты уже что-то знают, – загомонили все разом.

Арчи изумленно посмотрел на своих учеников. Эт-Лидрерри рассказывал, что раньше в Школе были совершенно иные порядки.

– Хорошо, тогда на следующем занятии я кое-что вам покажу. Но каждому из вас нужно принести или игральные кости, или набор для игры в «крошки».

Студенты ушли. В надежде получить чашечку кофе, сваренного хозяином лаборатории, Арчи поспешил в «кабинет» магмейстера эт-Лотуса. Однако обнаружил он там не только колдующего над жаровней стихиальщика, но и господина Сатина.

Арчи готов был поклясться, что во время занятия через лабораторию никто не проходил. Даже если бы этот «кто-то» воспользовался заклинанием невидимости, маг ощутил бы чужое присутствие.

Вдоволь насладившись видом изумленной физиономии Арчи, господин Сатин произнес:

– Это здание очень старо, и у него есть немало секретов. Знаете, господин магмейстер, мне иногда кажется, что старые здания постепенно обзаводятся собственной душой. Что вы так смотрите, господин магмейстер? Да, я – лицедей, бард и философ.

– Бардовские выдумки порой бывают гораздо ближе к реальности чем то, что думают обычные люди, – ответил Арчи. – Но я не об этом. То, чего вы боялись, уже произошло.

Сатин в упор посмотрел на Арчи, потом – на магмейстера эт-Лотуса.

– Можете говорить, господин эт-Утус. Ведь я не шутил, когда вспомнил, что у старых домов есть своя душа.

– Хорошо, – кивнул Арчи и рассказал о безумной вечеринке у Эдмара Вильмирского.

Господин Сатин надолго задумался, потом медленно проговорил:

– Я ничего не понимаю. Эта… как ее… Манрика… ей всего шестнадцать. Первый сезон выезжает в свет, но уже считается одной из самых желанных невест королевства. Милая девушка…

Господин Сатин снова замолчал, задумавшись, потом решительно произнес:

– Сделаем вот что. Завтра вечером подходите в конюшню Борта Лутка в ремесленном квартале. Спросите господина Влада. Заклинание невидимости наложить сможете?

* * *

Добираясь до места встречи, Арчи не переставал удивляться тому, насколько разнообразны знакомства господина Сатина.

Несмотря на то, что на улице уже темнело, нужный дом в Ремесленном квартале молодому магу удалось найти быстро. Видимо, этот возчик Лутк был хорошо известен соседям. Дорогу показал первый же встречный подмастерье:

– Вон туда по улочке и ищите дубовые ворота с розами.

– С какими розами?

– Красными. Дочка лутковская балуется. Блаженная она у него – весь дом размалевала. Да отец и не против – что с убогой взять, пусть развлекается…

Арчи дал парню мелкую монетку и зашагал в указанном направлении.

Высокий забор, тяжелые ворота, разрисованные аляповатыми цветами.

Когда молодой маг подошел поближе, ворота распахнулись, из них выехали длинные дроги. Вслед за телегой вышел бородатый мужик в небрежно накинутом на плечи полушубке.

– Эй, любезный, это конюшня Борта Лутка? – окликнул мужика Арчи.

– Она самая. А чего хотели-то? Для перевозки мебели фургон али еще для каких нужд телегу?

– Мне бы господина Влада. Знаете такого?

Мужик хмуро посмотрел на мага:

– А вы кто будете?

– Тот магик, которого он ждет.

– Ну, тогда топайте в дом. Только держитесь вдоль стены, а то псы достанут.

Арчи кивнул и направился туда, куда указал мужик.

В жарко натопленной комнате, больше похожей на купеческую контору, чем на гостиную в доме зажиточного ремесленника, у деревянного стола сидело несколько мужиков самого подозрительного вида. Арчи не сразу узнал господина Сатина: потрепанный камзол, на голове – полуседые патлы, которые, казалось, последний раз чесали при покойном короле.

Арчи вежливо поклонился таинственному «королевскому слуге», не зная, как к нему обращаться.

Тот коротко кивнул и указал куда-то в угол:

– Привет, господин магик! Вот тебе товарищ на сегодняшнюю ночь. Обсудите с ним все детали.

Невзрачный мужичок, которого Арчи навязали в товарищи, скептически взглянул на молодого мага:

– Влад, дружище, ты твердо уверен, что этот красавчик не струсит на полдороги?

– Как-нибудь разберетесь, парни, – отмахнулся Сатин. – Я сказал, что нужно взять, а вы уж сами крутитесь. Без магика ты тот пузырек не найдешь.

Вор пожал плечами и еще раз скептически взглянул на Арчи:

– Ладно, господин магик, – сказал он. – Пошли, поговорим. На крышу дворца залезть сможешь?

Маг кивнул.

– Добре. Влад сказал, что ты невидимыми сможешь нас сделать?

Арчи снова кивнул.

– Ну, и то хлеб. А то вдруг кто на фасад глянет…

Темнеет осенью быстро. Когда маг с вором высадились из грузового фургона на каких-то задворках, вокруг было уже – хоть глаз выколи. Арчи растерянно оглянулся.

– Да не крути ты башкой, магик! По этому проулку дрова для герцогских каминов возят. Парни вон видишь – во двор свернули? Ну, видишь, свет там от фонаря мотается? Пока дрова сгрузят, пока работники их в сарай перекидают, собак вряд ли выпустят. Удачно вышло с этими дровами…

– Ну, с собаками бы я разобрался, – хмыкнул Арчи. – Меня собаки слушают.

– Ладно, не болтай, господин магик, колдуй быстрее. А то, конечно, с набережной дом не очень-то виден за деревьями, но вдруг кто голову подымет?

Став невидимыми, Арчи и вор перебрались через забор, бесшумно пересекли сад, по водосточной трубе забрались на крышу. Потом по веревкам спустились к окну третьего этажа и притаились, дожидаясь, когда девушка выйдет из комнаты. Как раз наступало время ужина, а таких патриархальных семьях, какой считались Вильбирские, все домочадцы собираются по вечерам за общим столом.