Текст книги "Дневник, которого не было(СИ)"

Автор книги: Евгения Зинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Глава 44
Сила Анадаратиров

Меня грубо разбудили. Сани с огромными, полными слез глазами, влетела ко мне в комнату и поспешно закрыла за собой дверь, я резко встала, поняв, что случилось нечто страшное.

Лицо рабыни было испачкано кровью, на руках, которыми она защищалась от ударов хлыста, красовались глубокие рубцы, бедную женщину исполосовали так, что она еле стояла на ногах. Слезы застыли в глазах, будто боясь скатиться вниз, глаза выражали ужас и надежду одновременно, и это было страшно.

Я вскочила со своей постели из мягких подушек только для того, чтобы едва-едва успеть подхватить ее падающее обессиленное тело. Я уложила ее поудобней и изодрала на ленты одно из своих платьев, чтобы хоть как-то перевязать самые глубокие раны. Некоторые все еще кровоточили. Она тихонько стонала и каждый звук, что вырывался из ее груди, разрывал мое сердце. Я поняла, что перед глазами начинает мутнеть от подступающей ярости.

Я не знала, у кого просить помощи, кто же из этих магов и жриц снизошел бы до того, чтобы хотя бы выслушать меня? Хэльвиллен? Ему тоже не было дела до рабов, я почти слышала его слова: «Ну что ж, завтра к тебе пришлют еще одного фольба». К тому же он не жрец.

Когда я осознала, что никто здесь не поможет мне и жизнь этой женщины зависит только от меня, воздух вдруг заколыхался перед моим взором, а в моих руках вместе с кровью побежало чистое пламя.

Я наклонилась к бедной рабыне и спросила:

– Кто это сделал?

Женщина чуть приоткрыла сухие губы, чтобы бессвязно пролепетать, что не смеет отвечать мне, но я крепко сжав ее руки, повторила свой вопрос, глядя ей прямо в глаза.

Она в ужасе отшатнулась от меня и едва прошептала:

– Это Карна, – и веки ее сомкнулись, а руки безвольно повисли в моих ладонях.

Подправив подушку под ее головой, я вышла из комнаты и заперла ее на ключ, даже и не думая обуздывать ярость, клокотавшую в груди.

Конечно же, я направилась прямиком к покоям бывшей невесты принца. Никто не посмел встать у меня на дороге, а обычные презрительные взгляды почему-то стали даже какими-то испуганными.

Сила в груди росла, набирая такую мощь, что я уже почти не видела дороги, каким-то непонятным чувством угадывая, куда нужно идти. Огонь так и плясал в глазах, руки натурально горели, но пламя не причиняло мне вреда. А вот тлеющие рукава платья, почему-то обжигали кожу, но это только распаляло меня еще сильней.

Я не знала, в своей ли она башне, я остановилась перед самой дверью и постучалась так громко, что слышно было, наверное, даже на самом высоком – третьем этаже. На двери осталась выжженная вмятина, я даже поразилась собственному гневу, но уже ничего не могла с ним поделать. Мне не было никакого дела до зрителей, что сейчас собирались на небольшой площади перед башней и выстраивались на балконах.

Только я занесла свою руку, чтобы постучаться громче или совсем спалить эту дверь, как на балкон второго этажа вышла восхитительная эльфийка в черном кружевном наряде и презрительно взглянула на меня сверху вниз.

Я никогда не видела подобной красоты, ее глаза были чернее ночи и в них тонули мужские сердца, пышные волосы струились по плечам, обрамляя восхитительную точеную фигуру. Высокий лоб, маленьких аккуратный носик и пухлые розовые губы делали ее лицо красивым настолько, что смотреть на нее было даже больно. Высокий корсет с кружевными оборками и летящая кружевная юбка чуть ниже колен, подчеркивали все ее прелести. Она не казалась ни жестокой, ни злой, я даже подумала, а не ошиблась ли я – как может такая женщина причинить кому-то зло. Но голос выдавал ее с головой – он был будто насквозь пропитан ядовитой ненавистью. Не удивлюсь, если она носит глэрц в виде змеи под своей одеждой.

– Чего тебе здесь нужно? Убирайся, пока мои слуги не разорвали тебя на куски!

Я отошла от башни, чтобы лучше ее видеть и тут услышала свой собственный голос:

– Я вызываю тебя на поединок! Ты искалечила невинную женщину. Ты ее и вылечишь!

Она звонко расхохоталась, облокотившись на перила, а затем сказала, едва сдерживая смех:

– Ты, наверное, сильно ударилась головой там, в зале медитации. Ты только посмотри на себя! Уродливый и самодовольный татир, мерзкая смертная оборванка… Еще раз говорю тебе – убирайся в свою нору!

Искры пламени, уже немного остывшие в глазах, теперь вспыхнули в два раза ярче и на какое-то мгновение я, казалось, потеряла способность видеть, пламя застилало все вокруг.

– Я потомок бессмертных магов Анадаратиров! – раздался вдруг голос такой силы, что башня загудела, и от его мощной волны внутри полопались какие-то сосуды, чудовищная волна магии заполнила меня изнутри полностью.

Ее лицо побелело, улыбки уже как и не бывало, Карна моментально юркнула в двери, затворив их и задернув тяжелые бархатные шторы.

Ах, какие симпатичные мраморные статуэтки украшали ее мрачную черную башню, каждая из них изображала Карну в разных величественных позах. Когда на площади появился запыхавшийся Хэльвиллен, я методично расстреливала их огненными шарами и остановилась уже на восьмой, снося их подчистую. Остальных зрителей уже и след простыл, самые смелые лишь выглядывали с боковых улочек.

– Остановись! Что ты творишь? – кричал мне Шаделар, но я не слушала. Статуэтками ее оттуда не выманишь.

Не получилось, значит, сломать меня физической болью, нужно бить мне прямо в сердце! Но у этой женщины не было смелости, чтобы ответить за собственные поступки. Вот же, сцапай меня дерд, как говорил Танарт, да что же это, неужели девушка, что когда-то была невестой самого принца, опустилась настолько, что, боясь вступить со мной в открытое противостояние, гадит мне под дверь! Бедняжка Сани не сделала ничего, кроме того, что сдружилась со мной, теперь из-за этого она лежит там беспомощная, истекая кровью от безжалостных ударов хлыста!

Нет, не выйдет у тебя отсидеться там, – подумала я и внезапно подняла обе руки. Губы начали читать сложное и непонятное заклинание, которое было мне абсолютно незнакомым. Я не знала, откуда во мне такие знания, но не могла совладать с чудовищной силой, вкладываемой сейчас в древние тексты.

– Оставь ее! – Хэльвиллен подошел ко мне и мягко взял меня за локоть, его голос стал каким-то вкрадчивым, слова будто таяли в моем сознании, мне было очень нужно его послушаться. Но силу уже было не остановить.

В глазах потемнело, разум затмила одна неистовая вспышка, и вот, на последнем слове заклинания, камень под башней Карны закипел, вспучился, брызнула во все стороны раскаленная лава. Одежда на мне загорелась, тлеющие лоскуты посыпались к моим ногам, по щиколотку стоящих в ослепительной лаве. Камень под ногами дымился и начал медленно, но неотвратимо проваливаться вниз.

Маг внезапно одернул руку, огонь уже успел сильно обжечь ее и отбежал от раскаленной земли, он с удивлением смотрел то на меня, то на башню, с шипением плавящуюся сейчас в озере лавы.

Затем, спохватившись, Шаделар бросился заливать образовавшуюся каверну с огненной землей ледяной водой. Как бы не так. Вода тут же закипала, в воздух поднялись клубы обжигающего пара. Башня уже начала оседать, сверху срывались мелкие камешки, мебель заходила ходуном, трещали перегородки, и гремела сыпавшаяся на пол утварь. Что-то оборвалось внутри и с треском рухнуло вниз.

– Остановись, – взмолился Хэльвиллен, едва сообразив создать вокруг себя ледяной щит, но магический заслон тут же начал таять, а случайные брызги, прожигая здоровенные дыры, едва ли не попадали ему на одежду.

Остановиться? Когда я сама превратилась в эту слепую ярость, когда настоящее пламя бурлило во мне, жидкий огонь бежал вместе с кровью!

Башня накренилась и натужно заскрипела, крыша провалилась вовнутрь, и раздался оглушительный грохот камней, срывающихся с купола.

– Остановись! Великий Даратир! Молю тебя! Я возьму, возьму свои слова назад! – послышалось откуда-то сверху и я подняла глаза.

На самом верху башни стояла Карна, от ее напыщенности и гордости не осталось и следа. Она была перемазана сажей, явно только что выбравшись из-под обломков, рваная одежда свисала с ее тела тряпьем не хуже, чем у любой рабыни здесь, в глазах читался неописуемый ужас. На руках и лице виднелись здоровенные ушибы и царапины.

Проблески сознания вдруг вернули меня к реальности и я, с трудом овладев собой, резко прекратила поток чудовищной силы, сжав кулаки так сильно, как только могла. Несколько долгих мгновений волны силы еще раскачивали меня, затем схлынули, исчезнув в воронке в самом моем сердце. Лава вдруг зашипела и мгновенно почернела, застывая, новые клубы горячего пара взметнулись вверх. В воздухе закружился черный пепел, оседая повсюду, на домах, улицах, любопытных эльфах, что рискнули высунуть из домов свои головы, делая их лица такими же черными, как и их волосы. Первый этаж башни сгорел и расплавился в лаве полностью. Второй ушел только наполовину. Из башни, что так и застыла, сильно накренившись, будто пытаясь завалиться на скалу, придется теперь выбираться только через окно.

Когда Хэльвиллен облил меня водой, я нисколько не обиделась, с благодарностью кивнув ему – моя одежда давно уже тлела. Кажется, я заполучила несколько довольно сильных ожогов, но это пока не беспокоило меня.

Так и не разжав свои пальцы, чтобы силе не вздумалось хлынуть опять, я снова посмотрела на растрепанную жрицу.

– Твои извинения мне не нужны, – медленно сказала я, стараясь, чтобы она расслышала каждое мое слово, – Ты покалечила невинную женщину, ты ее и вылечишь.

Карна сжала свои пухлые губы и молча кивнула, опустив взгляд своих роковых глаз, пытаясь скрыть сверкнувшую глубокую ненависть.

– Ты была невестой принца, – продолжила я, – Но ты не стоишь и мизинца на его руке.

Эльфийка открыла рот, но тут же закрыла его, когда Хэльвиллен показал ей что-то знаками. Жестами Аладраэ могли сказать друг другу что угодно, и любой эльф в совершенстве владел искусством передачи своих слов на этом безмолвном языке. Но сейчас я даже не могла догадаться, о смысле этих загадочных знаков.

Что сделано, то теперь уже сделано. Пламя в моей крови быстро остыло, неистовая ярость укрощена, лишь едкая сажа горечи, похожая на этот кружащийся пепел, и сожаления от того, что я позволила ей овладеть мной, занимала теперь все мои мысли.

Хэльвиллен был единственным, кто смотрел на меня теперь без страха, но с уважением, остальные поспешно убирались с моего пути, боясь даже смотреть в мою сторону. Слухи распространялись в Ореноре с ошеломляющей скоростью, тем более только слепой не увидел бы зарево пожара.

Когда Карна закончила лечить потерявшую дар речи рабыню и скрылась за дверями моей комнаты, мы остались втроем. Я боялась поднимать на мага глаза, и тихо сказала Шаделару, а может даже и самой себе, что у меня не было и мысли рушить чью-то башню, я просто не смогла справиться с этой мощью.

Маг, странно улыбаясь, лишь многозначительно сказал:

– Ивор.

Я вопросительно взглянула на него и он, загадочно сверкая глазами, продолжил.

– Ивор является твоим действительным прапрадедом, именно тебе передался дар нашего заклятого врага, который чуть не погубил всех нас. Я нашел это в летописях еще вчера.

Вот хитрец! Готова поклясться, что он намеренно пытался разбудить во мне эту силу, конечно, он не ожидал столь шокирующего результата.

– Я не хотела причинять никому вреда… – повторила еще раз я, – Моя ярость испугала меня. Мне так жаль, что я дала ей волю… – мой голос совсем поник, я не знала, что могут со мной за это сделать. В голове вертелись всякие мысли – одна хуже другой.

Я тихо подошла к Сани, женщина даже нашла в себе силы улыбнуться, лежа на подушках, рубцы затянулись, было видно, что со страху жрица хорошо поработала с ее ранами.

Хэльвиллен неторопливо подтанцевал к нам и присел рядом, заглянув мне прямо в глаза. Фиалковый водоворот его взгляда немного успокаивал меня. Он выдержал небольшую паузу, за которую я передумала все что угодно, вплоть до казни, но его слова немало удивили меня и даже вызвали легкую улыбку.

– Ты восхитительна в гневе! – вдруг сказал маг, – Все что случилось, не твоя вина, а моя. Это я облил тебя в Трайнире, это я специально смеялся там громче всех. А после… Я не стал предотвращать то, что мог бы… – он взглянул на Сани, и я поняла, – Твоя сила начала уходить вглубь, Марта, на языке людей это называется «отток». И было лишь несколько способов помочь тебе снова вызвать ее. Поверь мне – ярость – один из самых безобидных. Я знал, что делал, когда злил тебя. Но не будем об этом. Теперь ты научилась не только направлять свою силу, но и обуздывать ее. Ты уже заслужила уважение многих эльфов, и поверь мне – мое родилось не из сегодняшнего дня, а много раньше. Ты пришла, чтобы сплотить нас и указать нам на наши ошибки, дабы мы исправили их пока не поздно. Но какая ирония судьбы, – продолжил он, видя, что я все еще пребываю во власти своих невеселых мыслей, – Ведь теперь этот дар пришел, чтобы спасти эльфийский род! Я верил в предание, но когда все происходит на твоих собственных глазах… Это захватывающе! – закончил Шаделар.

– Я боюсь, что… не справлюсь. Тяжело жить, не зная, сможешь ли ты сделать все от тебя зависящее или нет.

– Марта, это уже никто не решит за тебя. Ты сама должна ответить на этот вопрос. Для тебя нет слов «должна», «могу», «возможно». Только два слова, Марта. «Да» или «нет».

– Тогда я отвечу – «да», – сказала я, даже не задумываясь.

Шаделар, широко улыбнувшись, озорным тоном сказал мне:

– Переоденься и приходи попозже в зал. Нам нужно подлечить наши ожоги и к тому же нас ожидает еще много интересных записей в древнем фолианте!

После того случая, сила всегда послушно устремлялась на зов, и я сбила немало спеси с молодых магов в Трайнире, демонстрируя всякие огненные фокусы по просьбе своего учителя. Его любопытство привело даже к созданию моего первого каменного голема, который продержался добрых несколько мгновений, прежде чем совсем развалился. Но к тому времени запас моих сил был уже на исходе, а магу не терпелось увидеть своими глазами все, что было описано в книге.

А тем временем весна начала вступать в свои права, но деревья просыпаться не торопились, было еще слишком холодно. Солнце в горах казалось таким близким, но я знала, что его тепло зимой было весьма обманчивым. Зато ветер больше не казался таким ледяным, он нес с собой множество весенних запахов с зеленых лугов далеких земель.

Однажды утром Хэльвиллен сказал мне с сожалением в голосе, что ночью прибыл гонец из Раш-Кенора с вестью от Его Высочества, и мне нужно собирать свои вещи. Доклады о моих успехах ложились на стол принца каждый день, и я прекрасно знала это. Я на миг представила его лицо, когда Владыка прочитал о своей бывшей невесте и виновато, но торжествующе улыбнулась.

С того момента, как я подожгла башню Карны прошла всего неделя.

Шаделар выбил с меня обещание навестить его как-нибудь. Конечно, такого ученика, как я у него уже никогда не будет, а любопытство его далеко не иссякло, но не только это было причиной. Ему было интересно узнавать о потомках ангелов, ему нравилось раскрывать мой потенциал, в конце концов, ему было просто приятно со мной пообщаться.

Я, тщательно пряча свое ликование, поспешила, собирать свои разраставшиеся пожитки, в которых появилось немало зелий, колечек палочек шаров и прочих магических мелочей. Мое сердце бешено колотилось и что-то сжималось в груди только от одной мысли, что я скоро увижу тех, кто стал мне дорог. Очень скоро я снова увижу его, того, кому принадлежало мое сердце. И ничто не могло радовать меня больше.

На душе у меня было легко и светло, я даже поймала себя на мысли, что возвращалась, наконец… домой. Кто бы мог подумать, что я буду рада вернуться в Нивенрэл, но я действительно была рада. Мне внезапно вспомнилась моя семья и мой родной маленький домик с его бревенчатыми стенами и беспокойными курочками, и моих мыслей коснулась печальная тень.

И мне стало совсем грустно, когда я увидела Сани, чьи глаза в моем присутствии не были пустыми и лишенными смысла, они горели веселыми и живыми огоньками.

Я поняла внезапно одну страшную вещь. Своим желанием помочь ей… Я дала этой женщине надежду, я теперь не могла отобрать ее. Просто не имела права.

– Я уезжаю сегодня, – негромко сказала я, а затем, не дожидаясь, пока ее глаза расширятся от ужаса, тут же добавила, – И ты поедешь со мной.

Страх и надежда на ее лице смешались так плотно, что одно уже было не отличить от другого.

– Но… Госпожа… Моя хозяйка накажет Вас за это.

– Ну, это мы еще посмотрим, – мой тон был излишне самоуверенным, но мне хотелось показать бедняжке, что я не боюсь ее так называемой хозяйки, – Пусть кто-нибудь только попробует тронуть тебя. Но не называй меня «Госпожа», пожалуйста, – устало добавила я.

– Хорошо, Госпожа.

Я лишь махнула рукой.

Мы не стали возвращаться в помещения для рабов, в эти мрачные подвалы, где жили рабы, там было слишком близко от моих чудовищных стертых воспоминаний, которые все же оставались отголоском боли не в разуме, но в теле. Вещей у Сани не было, ее рваное платье ей досталось от предыдущей рабыни, что скончалась в жутких мучениях на пыточном столе десять лет назад. Ее кровь так впиталась в грубую ткань, что не отстиралась за все эти годы. Ни одно из моих платьев не подошло рабыне, но я надела ей на плечи свою теплую накидку. Надо будет заказать портным несколько платьев для нее. В пещерах сейчас должно быть прохладно, ведь еще стояла ранняя весна. Замки ее цепей я сожгла в своих руках, но по неопытности обожгла и собственные пальцы раскаленным железом.

Мы вместе с Сани прибрались в комнате и сложили мои вещи, я оставила ключи на столе и осознала трепетное нетерпение в глубине души. Мне очень хотелось поскорей покинуть это место.

На центральной площади я прощалась с Хэльвилленом и поблагодарила его за уроки магического искусства. Он лишь улыбнулся, взглянув на рабыню, одетую в мою накидку.

– Не могу же я сама таскать свои вещи, – сказала я наигранно надменно и подмигнула ему. Маг прекрасно видел, что большую их часть все-таки я волоку сама, – Здесь и так много рабов, – добавила я.

За такое обычно полагалось наказание, если я не могла дать что-то равноценное взамен. Учеников магов и риш наказывали плетьми, но в Нивенрэле это было бессмысленно, воины умели терпеть чудовищную боль, куда сильнее, чем детские удары плеткой. За проступки просто понижали в ранге. Фольбы в Ореноре совершенно не ценились, и сама мысль о том, что жизнь человека можно как-то оценить была для меня просто ужасной. Что для хозяйки Сани потеря одной рабыни? Людей десятками умерщвляли на экспериментах и в мрачных подвалах, погибших тут же заменяли новыми. Я не знала, удастся ли мне задуманное, я просто хотела увести отсюда бедную женщину, желательно без происшествий.

– Гонец ожидает тебя у ворот. Я не смогу проводить тебя, так что будь осторожна, – хитро улыбнувшись, ответил Шаделар, – Не подожги еще одну башню.

Я смущенно кивнула, пряча улыбку, и уже хотела было попрощаться. Но тут маг подозвал своего раба, в руках которого я увидела тот самый фолиант.

– Возьми его с собой и не забудь, что мы его еще не дочитали!

– Спасибо! Я верну его Вам, когда приеду в следующий раз, – ответила я, пытаясь отобрать его у Сани, но она твердо вознамерилась тащить тяжеленную книгу сама.

Глядя на нее, я подумала, что зря пообещала магу вернуться, делать этого мне совсем не хотелось.

За мгновение до того, как белоснежная башня скрылась с наших глаз, я услышала звонкий воздушный голос Нантилирь в своей голове, донесшийся со свежим порывом весеннего ветра: «Иди же к своей судьбе, нареченная эльфу»…

Я глубоко задумалась над ее словами, с тех пор, как я стала познавать азы магии, для меня все начало приобретать особый смысл. Я, конечно, не могла, как Хэльвиллен часами созерцать проплывающие облака или тоненький ручеек чистой воды, бьющий из скалы, но многое, казавшееся неважным, вдруг заставляло меня задумываться. Я знала, что моя судьба связана с эльфами, но слова Верховной жрицы потрясли меня, один из них… станет моей судьбой? Я не знала ответа и, наверное, даже не хотела знать его. Поскольку лишь Его Высочеству принадлежало мое сердце, и никто другой не сможет больше войти в него, но я была человеком, а он – принцем эльфов, на что мне было надеяться?

Когда мы вынырнули к огромным воротам с узкой улочки, Сани вдруг задрожала, а на лице не осталось ни кровинки.

– Это… Это же моя… Хозяйка, – срывающимся голосом залепетала она и я спрятала бедняжку, закрыв ее собой, спиной я чувствовала, что она все еще дрожит, как осиновый лист.

– Не бойся, – шепнула я ей, – Я тебя им не отдам.

Она, взглянув на меня без всякой надежды, лишь молча кивнула.

У ворот в окружении трех боевых магов стояла красивая жрица, в откровенных черных кожаных одеждах, надменно и самоуверенно скрестив руки на груди. Эльфы, одетые в пестрые мантии магов, злорадно усмехались, один из них был Шаделаром – учителем, его холеные руки поигрывали с жезлом повиновения. Его волосы были самыми длинными из всей четверки и доходили до пояса.

Оглядев высокую эльфийку и смерив ее телохранителей оценивающим взглядом, я решительно подошла чуть ближе и громко сказала, чеканя каждое слово:

– Эта женщина едет со мной.

В ответ молодая жрица зло прошипела:

– Ее жизнь принадлежит мне.

– Ее жизнь не может никому принадлежать. Только тому, кто дал ее.

– Да как ты смеешь! Жалкая смертная! Отдай ее и, так и быть, уйдешь отсюда живой!

Шаделар подошел ближе, подтверждая ее слова внушительным потрясанием жезлом, но нападать пока не осмеливался. Быть может, потому что я также бесстрашно стала подходить к ним ближе, а глаза мои внезапно вспыхнули белым огнем, в груди заклокотала ярость, набирая силу.

– А ты попробуй, отбери! – тихо сказала я, не понимая, почему не чувствую никакого страха. Сиреневые язычки пламени уже вовсю танцевали на моих плечах.

Горящие руки. Одно из самых простых заклинаний. Но, тем не менее, довольно эффектное, когда мои кисти вспыхнули двумя мощными факелами, устремив жаркие языки алчущего пламени к небесам, эльфийка, что стояла ближе всех, отшатнулась, прикрывая глаза белоснежной рукой, а маги дружно сделали шаг назад, в их глазах застыл леденящий ужас. Жезл в руках Шаделара даже как-то потускнел в сравнении с ослепительным сиянием моих раскаленных ладоней.

– Бегите… Пока еще можете, – я не узнавала собственный стальной голос, полоснувший по воздуху, будто смертоносное лезвие клинка.

Жрица сразу пустилась наутек, а маги, пытаясь сохранить достоинство, нарочито медленно удалились с площади, но их спины посерели от страха. Я закрыла глаза и сжала пальцы в кулаки, сила в сердце унялась. Я стряхнула последние капли огня с ладоней и быстро сбила пламя с тлеющих рукавов, Сани рассыпаясь словами восхищения и благодарности, помогала мне. И только тут я заметила… Мэльира, стоящего в тени одной из башен неподалеку от ворот.

– Марта! – радостно вскрикнул воин, направляясь к нам, – Теперь я вижу, что ты действительно можешь постоять за себя! А я только хотел было вмешаться!

– Я даже не… Это просто… – вдруг замялась я, затем, улыбнувшись, продолжила спокойным голосом, – Возможно, ты прав, Танарт. Хотя я больше защищаю тех, кто рядом, чем саму себя. Я счастлива тебя видеть! – вдруг вскрикнула я и бросилась ему на шею.

– Вижу, ты соскучилась, моя проказница! Не побоишься больше со мной пообниматься? – весело спросил могучий воин, – Я скучал по тебе.

Мой смех от его сильных, как и всегда, объятий, превратился в хриплое покашливание. Сани застыла с выражением крайнего изумления на лице, она даже предположить не могла, что человек может обниматься с эльфом.

– Не побоюсь, – ответила я, когда он, наконец, отпустил меня, – Я действительно сильно скучала. Как там наш раданмар? А твои телендиры?

Воин взъерошил мои волосы и с улыбкой ответил:

– Эх, они все такие же недотепы, едва способные держать клинок, – в его голосе была и доля шутки, и изрядная толика любви к своим ученикам, – А кто та женщина, которую ты отбила из рук этой жрицы?

– Ее зовут Сани, – я взяла ее за руку и представила Мэльиру, – Сани, это мой друг и тренер.

Танарт вдруг улыбнулся ей и подал руку, бедная женщина тут же повалилась ему в ноги. Я немедленно подняла ее и, сжав в своих руках, принялась успокаивать простыми и даже бессмысленными словами, лишь бы мой голос звучал ровно и мягко.

– Запугали, – мрачно кивнул оружейник в сторону крепости.

– Еще как, – согласилась я.

– Тогда давай же поскорей покинем это место. Я становлюсь слишком нервным в этих стенах, с тех самых пор, как я был здесь в последний раз.

Я знала, о чем он говорил, поэтому подошла к нему и сказала:

– Спасибо… Спасибо тебе за то, что вытащил меня. И передай своему брату мой поклон и благодарность.

Он кивнул и снова улыбнулся, крепко сжав мои плечи. Но улыбка его была горше полыни.

– Я ей этого никогда не прощу. Я бы прямо сейчас разнес ее башню по камешку!

– Боюсь, с первыми двумя этажами ты чуть-чуть опоздал… Зато тебе остался целый третий этаж! Остальное… как бы это сказать… немного… сгорело.

Глаза оружейника при этих словах стали удивительно огромными и даже круглыми.

– Моя Госпожа расплавила в гневе полбашни! – восторженно воскликнула Сани, не сдержавшись, но тут же закрыла рот рукой и низко опустила голову.

– Ты?! – радостно вскричал Мэльир, – Глядя, как ты прогнала этих напыщенных магов – ничуть не сомневаюсь! Поделом же этой змеюке. От страха, небось, на потолок залезла?

– В одно мгновение!

Тренер расхохотался.

Из ворот внезапно показался Вэалор и быстрым движением откинул капюшон. Я впервые увидела, как он улыбается.

– Мы готовы отправляться, – кивнул ему Мэльир.

Таши тут же исчез, и краем глаза я увидела тень, что мелькнула у меня почти за спиной. Интересно, как часто они вообще выходят с тайных троп?

После того, как моя сила начала меня слушаться, я обнаружила множество перемен в себе, некое чувство подсказывало мне, что ассасины просто не терпят яркого света, ведь тени – самое могущественное их оружие.

Встретив с другой стороны ворот почти такую же свиту, что сопровождала меня сюда, мы незамедлительно отправились в Нивенрэл. И если кто-то и был способен отобрать у Сани поклажу, то только Танарт. Меня такое сопровождение ничуть не удивило, но рабыня согнулась кочергой и даже мои слова не смогли вернуть ее в прямостоячее положение.