Текст книги "Дневник, которого не было(СИ)"

Автор книги: Евгения Зинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 41
Зал медитации

Каждое утро все эти напыщенные маги и их ученики собирались в огромном зале медитаций, открытом всем ветрам. К нему вело сразу несколько подъемов от основной башни, и его круглая форма чем-то напоминала храм. Окна зала начинались у самого пола и исчезали под нависающим куполом, казавшимся внутри очень темным. Здесь не было суровых надменных стражников на каждом шагу, и двери, повторяющие форму самого храма, никто не охранял.

Внутри зал поразил меня своей тишиной, покоем и какой-то неземной одухотворенностью. Звуки здесь были будто приглушены, а когда я вошла под огромный купол из темных прозрачных кристаллов, в которых лениво поигрывали солнечные лучи, меня охватил благоговейный страх.

В огромном круглом помещении стояло только несколько столов, с различными по емкости чашами, расставленными на них, а также множество подсвечников вдоль стен с горящими свечами. За подсвечниками я увидела большой круглый желоб, но о его предназначении я узнала чуть позже.

Аданиры и жрецы постарше занимались уже не здесь, это было место для занятий новичков. Ученики, концентрируясь на внутренней силе, создавали простые заклинания и наполняли водой все эти чаши, также они пробовали гасить свечи струей воды, выпущенной из рук. Она стекала по желобу и, наполняла небольшой бассейн в самом центре, выложенный мраморными плитами.

Изящные, грациозные эльфийские женщины и даже два молодых эльфа были совсем не похожи на телендиров, на которых я насмотрелась в Франиртиле. Их движения были не так точны, более плавны и медлительны, они никуда не торопились и занимались лениво, с выражением надменного равнодушия. Сколько бы отжиманий выжал бы со своих учеников Танарт, если бы застал их с такими лицами!

Но все же я иногда ловила себя на том, что исподтишка любуюсь их красотой, стыдливо пряча свои немного угловатые формы под складками одежды. Конечно, они не снизошли до того, чтобы интересоваться каким-то там человеком, разглядывая его телосложение, самое большее чего я удостаивалась – одного презрительного взгляда.

Но зато они были вовсе не прочь посмеяться над моими не особо-то уж и удачными попытками овладеть силой, и со свойственной им напыщенностью демонстрировали мне, кто во что горазд.

Моим учителем был ни кто иной, как Хэльвиллен, маг встретил меня в центре зала.

Когда я подошла к нему, он неотрывно смотрел куда-то в сторону, едва слышно пробормотав:

– Странно, почему она здесь?

Я тут же посмотрела в том направлении, но заметила лишь чуть уловимое колыхание воздуха, которое я списала на жар пламени множества свечей.

– Вы про кого? – спросила я.

– Карна… Не слышал, чтобы она взяла себе нового ученика.

– Возможно, она здесь… Вообщем, из-за меня.

Он посмотрел на меня с легким недоверием и покачал головой.

– Сомневаюсь… Хотя… Взгляд, что она бросила в твою сторону заставляет меня думать, что в твоих словах есть некая доля истины. В чем причина?

– Долгая история… – нахмурилась я, – Не знала, что маги умеют исчезать.

– Она не маг. Она ушла на тайные тропы. Карна – единственная эльфийка, которая наделена даром таши-нандиров. У меня нет такого дара, но я могу видеть их. Хоть Карна и презирает любого вида поединки и сражения, но, я скажу тебе, жрица из нее получилась одна из сильнейших. Еще бы – такая могущественная семья! К тому же, маги – это не жрецы, Марта. Маги работают с собственной силой, жрецы используют потоки силы прямые и обратные. Они комбинируют их, добиваясь нужного эффекта, вот почему целительная сила эльфов не иссякает, в отличие от магической. Работать с потоками учатся не один десяток лет, но когда-то мы делали это интуитивно. Верховная жрица учит нас использовать эти потоки.

– Вы постепенно теряете свои способности из-за этого проклятия.

– Да, Марта. Мы приобрели новые силы, новые способности, множество новых навыков, но взамен мы также что-то теряем. Прямые потоки исцеляют, обратные изменяют.

– Как изменяют?

– Хм… Ну, например, если направить один из обратных потоков в лоб, можно вышибить память или заставить заснуть на день или даже на неделю, если вложить чуть больше силы. Но повторяю еще раз – жрецы не используют собственные силы.

– Мне уже доводилось испытать и то, и другое, – при этих словах Хэльвиллен удивленно поднял бровь, – Но откуда-то эти потоки берутся?

– Да, эти потоки пронизывают все вокруг и дают жизнь всему, что ты видишь. Они называются транадоры, это сама жизнь, что дает нам наша земля, этот мир, Атан.

– Этот мир живой? – это было скорее не удивление, а просто уточняющий вопрос.

– Как и все вокруг.

Шаделар рассказал мне, как призывать силу изнутри, как концентрироваться на центре осознания, где она рождалась. Маг также вскользь заметил, что Верховная жрица знала больше о магии людей, но Наддара откровенно избегала меня.

Я же очень долго не могла сосредоточиться, это оказалось сложнее, чем я предполагала. Когда чувства переполняли меня, сильный страх или боль, это выходило само собой, но по собственному желанию у меня пока не получалось.

В магии все делается не силой рук, и я очень долго привыкала к этой мысли. Руки просили меч. Или даже просто что-нибудь, чем можно взмахнуть и сила бы потекла из ладоней. Но это было невозможно. Силу нужно призывать тем же самым, чем я двигаю своим телом, – то есть силой моего желания, но для этого нужна не просто интуитивная способность, но и куда большая концентрация.

Пару раз сила действительно устремлялась на зов, но моей радости хватало только на то, чтобы полюбоваться на едва теплящиеся сиреневые искры на ладонях. Хэльвиллен не хмурился, как Танарт, но в глазах читалось многое, хотя мне почему-то всегда казалось, что его презрительные усмешки – лишь видимость, маска, за которой он прячет огромную мудрость. Как ни странно, хоть это и это злило меня, но только придавало сил, я все время твердила себе, что не подведу Его Высочество, что я обязательно научусь управлять своей силой, и снова шла в зал, осыпаемая насмешками юных магов.

Хэльвиллен твердил, что если я научусь управлять чувствами, я овладею и магией, но слова его не оставляли следа в моей душе. Как же можно управлять чувствами? Если бы я и правда могла, воспоминания о зеленых глаза не причиняли бы такую боль.

Несомненно, я стала больше опираться на свои чувства, чем раньше, но для меня было настоящим шоком, когда я узнала, что Хэльвиллен не видит. Нет, он не был слепым, но его чувства заменили ему зрение, а также слух и даже осязание. Вот почему он мог видеть таши. Он мог завязать глаза и заткнуть уши, и ничего бы не изменилось, маг бы также слышал меня и окружающий мир и ориентировался в нем не хуже, а то и лучше любого зрячего.

Это был иной уровень восприятия, я пока не могла даже осознать каково это, о достижении такого уровня пока не могло быть и речи! Его способность давала ему куда больше чем наши пять чувств все вместе взятые! Зрение, слух было просто не нужно ему. Но я только училась воспринимать мир через чувства, а для этого нужно было хотя бы уметь контролировать их.

Занятия сильно истощали силы разума, мой учитель рассказывал, что Аданиры восстанавливают свои силы за ночь или во время медитации. В этом зале это происходило намного быстрей. Я убедилась, что люди не сильно отличаются в этом, а если я хорошо высыпалась, все получалось намного лучше. Из-за этого Сани научилась утром входить и выходить как мышка, подавая мне завтрак, и принося свежие вещи.

Иногда я занималась до позднего вечера, с настойчивостью, что поражала даже меня саму. А затем звездными ночами подолгу лежала на подушках, смотря в бездонное небо, и вспоминала улыбку того, кому навек принадлежало мое сердце. Мне так хотелось увидеть его, просто увидеть, ничего больше, я даже проболталась об этом Сани, и на удивление измученная женщина превосходно хранила тайны.

Мы с ней подружились за это время, но иногда перекошенное от ненависти лицо Дионы так и вставало перед глазами, мне было трудно снова поверить в то, что кто-то может здесь стать для меня настоящим другом.

Так проходили недели, в горах наступила зима, и деревья сбросили последнюю золотую листву. Частенько с вершин гор задувал холодный ветер, а улицы засыпало колючим ослепительным снегом. Эльфы носили плащи, меховые накидки и мантии, но некоторым рабам, особенно мужчинам, нечем было прикрыть свои голые плечи. Мое сердце обливалось кровью, когда Сани на моих глазах куталась в какое-то тряпье, растирая замерзшие руки и ноги. Но взять что-то из моих вещей она наотрез отказалась.

Обучение мое шло весьма с переменным успехом, хотя я и перечитала множество книг. Я заставила себя не реагировать на взгляды учеников и их насмешки, лишь некая тень, преследующая меня по пятам, добавляла немало острых ощущений и в без того нескучную жизнь. Я совершенно не представляла чего ждать от Карны, я пыталась подготовить себя ко всему, даже к удару из-за угла. Но пока ничего особенного не происходило, мне лишь казалось – она изучает меня.

Глава 42
Королева Нантилирь

Как-то вечер выдался на удивление теплый, в воздухе чувствовалось неуловимое присутствие весны, и даже ветер бесновался где-то очень высоко, не тревожа магический оплот. Мне захотелось прогуляться после занятий, полюбоваться на вечерние огни магической крепости, и я даже не заметила, как пришла на южный мост, что пролегал почти над самой пропастью. Это была практически самая высокая часть Оренора, если подняться к башням Затана, можно окинуть взглядом не только саму крепость, но и окружающие ее скалы, включая и перевал над Нивенрэлом.

Я не знаю, каким образом я забрела сюда, не знаю даже зачем, я опомнилась, когда увидела в сумерках лицо Верховной жрицы, что медленно подплывала ко мне.

– Сейчас здесь никого нет, нас не услышат, – тихо сказала она.

Ошерадриш была совсем невысокой эльфийкой, даже чуть ниже меня ее лицо было таким юным, почти детским. Она была одета в серебристые летящие одежды и легкую накидку, под которой обычно прятала свои волосы. Лунный свет играл с ее одеждами и отражался в больших глазах, как в чистом вечернем озере, ее взгляд был полон душевного тепла, космической грусти, вязкого отчаяния, неземной мудрости, лучистого света, ослепляющей боли, горечи и надежды. Наверное, взгляд самих Богов мог быть таким.

– Знаешь ли ты о самом великом даре, что мы получили?

О чем бы она ни хотела поговорить со мной – начинала жрица явно издалека.

– После нашей первой встречи, мне не трудно об этом догадаться. Это жизнь.

Наддара улыбнулась.

– Верно. Именно поэтому я отказалась учить тебя, и запретила бы всем магам, если бы не распоряжение Его Высочества! – ее голос не был резким или угрожающим, но от таких слов мне стало не по себе.

Да, мне, конечно, не привыкать к такому отношению, правда от Верховной жрицы я все же ожидала чего-то… другого. Обычно эльфы не смотрели на людей иначе, чем на рабов и презренных жалких существ, в сердцах многих из них пылала ярость и ненависть.

– Ты думаешь, это из-за неприязни или ненависти, глупышка?

Как же я могла забыть, что жрица читает чужие мысли, как открытую книгу? Ее голос был очень мягким и слово «глупышка» было произнесено с легким укором, с которым обычно говорит любящая мать своему непослушному ребенку.

– Я Верховная Жрица, Ошерадриш, мне подвластно не только это.

«И Королева светлых эльфов», – подумала я и Наддара внезапно подошла ко мне почти вплотную. Я даже испугалась ее ледяного тона и властного взгляда и тихонько начала отступать назад.

– Да. Это правда. Ты одна способна увидеть это, ты – Даратир. Поэтому я избегала тебя. Сила, что спит в тебе, была дарована людям, чтобы защищать этот мир. Защищать жизнь. Но видела бы ты, на что направляли ее великие маги, видела бы ты эти горы сорок лет назад, когда от взмахов ладоней Ивора, небо смешалось с землей, скалами и телами павших воинов эльфов и людей, – слово «великие» было сказано с некоторой долей сарказма, – Ты тоже будешь убивать, не говори ничего – тебе придется. Я вижу это в твоем будущем.

– Но… я…

– Я знаю. Я все знаю. Ты здесь, чтобы получить свое будущее, ты его получишь. Но учти, что темные эльфы прокляты, и это проклятие может коснуться и тебя, Марта. Как оно коснулось меня.

Я невольно отодвинулась от нее еще немного и постаралась разогнать подступающий страх. Жрица медленно подходила все ближе и, в конце концов, я почувствовала спиной холодный камень перил.

Едва слышным воздушным голосом она зашептала в самое мое ухо:

– История моего народа тебе известна. Но никто из них не знает, что их почитаемая и ненавидимая Королева всегда была с ними. Я считала, что могу не только указывать путь, но судить и карать, я думала, что мудрость моя не знает границ. Я причинила народу Аладраэ столько боли! Да, я ужаснулась от того, что сотворила со своими подданными и пошла за ними, чтобы разделить их судьбу – не вернуть было сказанных слов, не развернуть вспять чудовищную силу, что вложила я в это проклятие. Н'Ишаар изменил мой облик и наказал меня за то, что я искалечила детей Талиана, я не могла покинуть темных эльфов и не могла рассказать им кто я. А Он… говорил с ними через меня, поэтому я и стала Верховной жрицей. Но мне пришлось остричь свои волосы в день Моран из-за того, что ни один из Аладраэ был не в силах вынести силу моего голоса. Никто из них не узнал меня, когда я появилась в пещерах, как одна из изгнанников. Они проклинали Нантилирь, но превозносили Наддару, о, Великий Н'Ишаар знал, как научить мудрости тех, кто считает себя мудрейшим.

– Я восхищаюсь Вами, Владычица, мне кажется, Вы не заслужили таких страданий! И… я знаю еще одного, кто также остриг свои волосы в тот же день.

Ее глаза засветились в темноте холодными, колючими звездами.

– Не трогай мою ледяную боль, пусть твой Бог никогда не позволит тебе узнать, что это такое. Я заслужила свою кару. Но теперь ты тоже связана с темными эльфами накрепко, твоя судьба сплелась с нашими судьбами, ты не можешь выдать мою тайну, Марта.

Вот чем было наказание Н'Ишаара. Печальная история эльфов, теперь не просто тронула меня до глубины души, она становилась и моей судьбой. И мне было жаль и Нантилирь и Тариэля и всех тех, кто также был разделен из-за войны с людьми.

– Я не выдам Вас никогда… моя Королева, – сказала я с глубоким поклоном.

Наддара лишь тепло улыбнулась, сверкнули в свете луны ее глаза. Озорно подмигнув мне, она лишь поправила:

– Госпожа Верховная жрица.

Она всегда была со своим народом, не могла бросить его, оставить в беде. Она передавала им свои знания под видом Верховной жрицы, учила своих забывчивых детей снова использовать целительные потоки и со всей готовностью и состраданием лечила их раны, она всегда была с ними, помогая им тайно во всем. Окруженная своими почитателями и… одинокая.

– Да, госпожа, – улыбнувшись, ответила я ей.

– Какая же ты чистая, Марта! Сохрани свое сердце таким, и я обещаю, ты получишь редкий дар, гораздо более ценный, чем жизнь.

Она развернулась, взмахнув рукой на прощание, тончайшие ткани одежды будто танцуя, проплыли в воздухе и, улыбаясь луне, направилась к Затану.

В свою комнату я вернулась, без труда отыскав путь в лабиринте башенок, мостов, подъемов и переходов, даже не задаваясь вопросом – как мне это удалось.

После встречи со жрицей, с Королевой, у меня появилось ощущение какой-то весенней солнечной радости и полночной серебряной грусти в самом сердце.

У меня даже не укладывалось в голове все то, что пришлось ей пережить, но несмотря ни на что, я увидела главное. То, что было во всех эльфах, по праву называемых дивным народом – это надежда.

Глава 43
Обратная сторона души

Я очень много времени проводила в библиотеке, пытаясь найти хоть какие-то книги заклинаний, но… Эльфы не пользовались ими. Не навешивали на себя множество амулетов, бутылочек, колец, других предметов силы. Они почти не пользовались магическими пассами. Их сила была чистой, они намного лучше владели собственным разумом и, при должной тренировке, отправляли струю воды точно в пламя свечи, без применения каких-то специальных предметов.

Как-то Хэльвиллена не было в зале до самого обеда, я уже начинала беспокоиться – он редко опаздывал, да еще и на целых полдня. Но после он появился уставший, но невероятно довольный, в его руках покоился, огромный фолиант, который он откопал где-то в библиотеке. Книга была очень большой и очень пыльной. Маг иногда перекидывал ее то на одно плечо, то на другое, и при этом он умудрялся еще и вытанцовывать! Мы немедля опустили ее на один из столов и, переглянувшись с нетерпением, открыли первую страницу. Он призвал меня к осторожности – пергамент все-таки был очень старым, но страницы рассыпаться даже и не думали, они были скреплены самым настоящим заклинанием земли! Они гнулись, но были тяжелы и прочны как камень!

Мы вместе расшифровывали эти необычные письмена, язык был очень древний, но некоторые слова я узнала сразу. На этом языке говорили далекие предки людей. Крешнинский диалект узнавался лишь в некоторых отдельных словах. Маг тоже неплохо знал древние наречия и без его помощи мне бы с текстом не справится.

Из книги я узнала, что люди не могли колдовать, как эльфы, рожденные из воды. Их сила не была чистой, в них были сплетены несколько стихий. Древние люди заметили, что когда они призывают силу и направляют ее через какие-то слова, она обретает иную форму. Она может разжечь огонь, обрушить камень на врага или вызвать дождь.

Мы нашли немало заклинаний, а также слов и формул для зарядки волшебством разных предметов, и я поняла, наконец, зачем тем магам были все эти жезлы, кольца и бутылочки. Зарядив такой предмет, можно было после просто высвободить его силу, оставляя свой запас магии при себе.

Любопытный маг тут же упросил меня попробовать одно из заклинаний прямо в зале медитаций. Он приказал ученикам разойтись и дать мне место для сотворения моей первой огненной стены. Мне было ужасно неловко, я по прежнему видела насмешки на красивых лицах эльфов, и долго не могла сконцентрироваться, вызывая этим ехидное хихиканье.

Жалкие язычки пламени, что едва затеплились на полу, вызывали у эльфов снисходительные презрительные улыбки и даже едва прикрытый смех. Я так расстроилась, что едва смогла завершить заклинание и гордо развернувшись, ушла к себе в комнату.

Когда я подходила к дверям, сверху на меня обрушился настоящий шквал холодной воды, сбив меня с ног, я даже не успела оглянуться, чтобы хотя бы увидеть, кто это сделал, как потоком меня лихо вынесло за дверь. Вслед мне раздался дружный хохот.

Мокрая, расстроенная и сердитая, как грозовая туча я пошлепала к башне, где находилась моя комната. Ученики, что попадались на дороге, весело смеялись, запрокидывая головы, абсолютно не стесняясь.

И только руки повернули ключ в двери, а голова коснулась подушки, как горькие слезы полились из глаз, заливая шелковые ткани. Эх, Марта, что бы сказал сейчас Танарт, если бы это увидел? А Алвар? Он ведь верит в тебя, что же ты себе позволяешь? Я села на подушках и поняла, что просто… закипаю. Кое-как выбравшись из насквозь мокрой одежды я швырнула ее в угол и, одев первое попавшееся сухое платье, направилась к двери, намереваясь вернуться в зал медитаций.

Я нисколько даже не удивилась, увидев за дверью Хэльвиллена, но немало удивила его самого, поскольку он редко видел меня в таком состоянии. Но надо отдать ему должное, он хитро улыбнулся и загадочно сказал мне:

– Марта, мы еще не все дочитали, может, попробуем еще?

Взгляд его упал на кучу мокрой одежды.

Ох уж эти маги, не преминут они посмеяться там, где есть такая возможность, он спрятал улыбку, поднеся руку к губам, и сделал вид, что прокашлялся. Глядя на него, я вдруг почувствовала внутри ту самую силу, искра которой все жарче разгоралась в самом сердце.

Я медленно подняла руку в сторону этих тряпок и мои губы шепнули что-то, что я вдруг увидела в своем сознании. Одно из простых, но древних заклинаний.

Ослепительная вспышка сверкнула в комнате, силовой волной Хэльвиллена отбросило к дверям, огненный шар сорвался с пальцев и влетел в мою мокрую одежду. Несколько секунд спустя на том месте в полу красовалась здоровенная выжженная вмятина, и ни лоскута, ни малейшей капли не напоминало мне больше о сегодняшнем «душе». Я стряхнула со своей руки огненные капли, было немного странно, что они не причиняют мне вреда, хотя я чувствовала жар пламени.

Хоть маг был и не робкого десятка, что-то вымолвить он уже не смог.

Я как будто очнулась от наваждения, и посмотрела на свои руки, я теперь знала, что не использую свою силу, поскольку боюсь, что она завладеет мной. Я едва прошептала:

– Я… не хотела так…

Шаделар легко протанцевав через комнату до меня, как ребенок, бесстрашно положил мне руку на плечо и сказал:

– У тебя получилось! В следующий раз кинешь им это под ноги! Сразу забудут, как над тобой смеяться! Ха-ха!

Слова были произнесены уже без намека на упрек и с куда большим уважением.

Я чуть улыбнулась.

– Я не люблю ссор. И… Я думаю, сегодня мне нужно побыть здесь и успокоиться.

Хэльвиллен слегка пожал мою руку и ответил:

– Ладно, я понял. Уже исчезаю. Увидимся завтра в зале медитаций, – он подмигнул, – Почитаем еще.

Я кивнула, и он вышел, вернее, вытанцевал прочь, закрыв за собой двери.

Было бы на что смотреть, подумала я. Вдруг завтра опять ничего не выйдет? Неужели мне нужно будет снова хорошенько разозлиться и дать волю ярости? А быть может… быть может, отрицая часть себя, я отрицала и свой дар? Человек ведь не может состоять из одной только робости и скромности, где-то внутри обязательно должен быть стержень, на котором все это должно держаться. Моя сила, уверенность, напор, гнев и ярость, почему я не могу согласиться, что все это тоже могу быть я?

Я вдруг сконцентрировалась на сердце и почувствовала, как сила наполняет его, как она плавно, по моему желанию, скользнула мне в руки, на ладонях зарделся сиреневый огонь, жалкими искорками уже не пахло. Моя сила имела сиреневый цвет и была сейчас чистой, не прошедшей через заклинание.

Ей-ей, завтра нужно будет начать с чего-нибудь безобидного. Но посмотрим, как они посмеются утром, если у меня все получится!

Но утро началось далеко не самым приятным образом.