Текст книги "Июльская горячка = Неуловимый [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 33

Ближе к полудню Колодников поехал в городской морг. Ему позарез нужны были результаты по Рафику Сареседзинову, а городской патологоанатом, старший судмедэксперт Эдик Крылов, в работе не отличался особым рвением, хотя специалистом был хорошим. К удивлению Андрея, на этот раз Эдик встретил его уже с готовым результатом. Как и все молодые врачи, Крылов бравировал профессиональным цинизмом.

– А-а, уголовка пожаловала! На жареное потянуло? Вон, готово, читай, – и он кивнул на исписанные листы, лежащие на столе. При этом Эдик не торопясь прихлебывал горячий чай и смачно жевал булочку. Как в такой обстановке ему это удавалось, Андрей представить не мог. Даже здесь, далеко от «разделочного» зала, в предбаннике, специфический запашок наблюдался.

– Что это ты так в такую рань расстарался? – спросил Колодников, пытаясь разобрать витиевато-неряшливый почерк. – Умаялся поди несчастный.

– Родственники попросили. У них же там, по мусульманской вере, чем раньше похоронишь, тем лучше.

– Понятно. И заплатили хорошо, – вкрадчиво добавил майор. Крылов ухмыльнулся и стал похож на раскормленного котяру. Колодников хоть и понял кое-что из записей эскулапа, но попросил: – А своими словами нельзя?

– Можно и своими. Многоуважаемый Рафаил Исхакович умер гораздо раньше, чем сгорел. Предположительно его стукнули по голове тяжелым, заостренным предметом. В результате травма головного мозга, большая потеря крови. Там, где это произошло, все должно быть забрызгано мозгами и кровью.

– Сычев говорит, что в багажнике крови было немного, – напомнил Андрей.

– Может быть. Судя по позе и кое-каким сохранившимся фрагментам ткани, тело было уложено в мешок.

– Что за мешок? – насторожился Андрей.

– Самый обычный, в таких сахар продают или муку. Это было несложно, покойный был очень худой, метр с кепкой, если точнее, то метр шестьдесят.

– Значит, его где-то стукнули, сунули в мешок, вывезли в Луга и сожгли? – сделал вывод Колодников.

– Примерно так. Для опера ты чересчур умный, господин майор.

– Ну что ж, премного благодарю за комплимент. Для врача ты, Эдик, тоже слишком хитрый. Поэтому и в морг забрался, признайся честно. Самое легкое дело – кромсать покойников. Никого не залечишь до смерти, и никто не жалуется.

Распрощавшись с ухмыляющимся патологоанатомом, Колодников поехал в прокуратуру. Шалимова он застал в хорошем расположении духа. Увидев оперативника, Сергей радостно воскликнул:

– О, вот тебя-то мне и надо!

– Чего это?

– Сейчас пойду к Зубко, возьму постановление на обыск, и поедем на квартиру к Мастерову. Сычева только нужно привлечь.

– Чего это ты так круто?

– Ты с Верстаковой сейчас на крыльце не столкнулся?

– Нет.

– Только что ушла. Так вот, в отличие от тебя, я догадался ее спросить, не видела ли она в вечер убийства у подъезда какие-нибудь незнакомые машины. И она уверенно назвала «Опель» золотистого цвета. Более того, она видела, как в эту машину грузили какой-то мешок!..

– Так-так-так! – приободрился Андрей, машинально доставая сигареты.

– Затем машина уехала, следом уехал и "Лэнд Крузер" Мастерова.

– Вот это да! А ты не спросил ее, что это она по ночам торчит у окна, как какая-нибудь бабка-пенсионерка?

– Нет, – засмеялся Шалимов, – этот вопрос ты сам ей задашь.

Колодников достал из папки листы с заключением медэкспертизы, молча ткнул пальцем в какие-то фразы, и Шалимов, откинувшись назад, довольно засмеялся.

– Ну вот, что и требовалось доказать! Проникающее ранение в голову и мешок. Все как по писаному!

– Эдик говорит, что крови было очень много.

– Раз много, значит, найдем. Я пошел за санкцией.

В машине Шалимов продолжил свои рассуждения:

– Скорее всего, это было незапланированное убийство.

– Почему ты так решил?

– А ты бы стал тащить потенциального мертвяка к себе на квартиру, в самый центр? Видишь, как они наследили: и машину, и мешок этот наверняка видела не одна Верстакова.

– …И Белова. За это ее и убили.

– Она видела больше, – убедительно сказал Сергей, – она видела кровь. Я думаю, она как раз мыла полы, когда вытаскивали этот мешок. Это само по себе уже подозрительно, тем более из него капает кровь. Ты говорил, что, когда вы вошли в подъезд, пол был еще мокрый?

– Да.

– А представь, как быстро он сохнет сейчас, в жару?

– Черт, и что мне в голову не пришло Машку найти той же ночью! – начал корить себя Андрей. – Она бы все нам рассказала.

– Мы ведь тогда не знали про Сареседзинова.

Тут и Колодников рассказал еще кое-что интересное.

– Да, знаешь какую любопытную вещь я выяснил про нашу Анну Тимофеевну? А все благодаря моей жене, она вспомнила, я-то и думать забыл. Дядька мой, Петр Алексеевич, ну ты же его знаешь? По Ульянова живет, рядом с твоим братом.

– Да знаю-знаю! – махнул рукой Шалимов.

– Так вот, он лет двадцать работал с отцом Верстаковой, Тимофеем. И, по воспоминаниям моего дядьки, тот на дух не переносил ни охоты, ни рыбалки. Обожал городки. Восьмикратный чемпион Кривова. А она не далее как вчера утверждала, что запах пороха знает с детства, отец, дескать, заядлым охотником был.

– Врет?

– Врет!

Шалимов прищурился, почесал переносицу.

– Кажется, я тебя понял. Пристреливали ТТ? Отсюда и знакомый запах пороха.

– Конечно!

В доме на Пролетарской вверх-вниз по этажам сновали люди с трубами, досками и прочими компонентами грядущего ремонта. На площадке четвертого этажа Шалимов с Колодниковым остановились и переглянулись. В квартире Мастерова отсутствовала дверь, и два мужичка в рабочих робах с озабоченным видом замеряли проем.

– Вы ко мне? – раздалось за спинами оперативников.

Они оглянулись. По лестнице поднимался высокий мужчина в черных джинсах и черной футболке. Короткая стрижка и близко посаженные глаза делали его лицо не слишком приветливым.

– Если вы Анатолий Андреевич Мастеров, то к вам, – сказал Шалимов.

– Проходите, – сказал мужчина и кивнул в сторону дверного проема.

Шалимов тормознул Андрея и шепнул ему:

– Подожди и останови Сычева. Кажется, ему тут делать нечего, но пусть будет поблизости.

Колодников, спустившись вниз, вызвал по рации Пашу Зудова.

Шалимов прошел в квартиру. Его предположения оказались верны: ремонт был затеян грандиозный – отодраны не только обои и линолеум, но и снят в комнатах паркет.

Мастеров ждал представителя власти на кухне, где оставалась еще хоть какая-то мебель – стол, три табуретки, навесной шкаф. Прикрыв дверь, хозяин молча кивнул на табуретку, а сам присел за стол, но не напротив, а сбоку от следователя. На столе лежал сотовый телефон. Пока Шалимов доставал из папки свои бумаги, Мастеров закурил. Сергею показалось, что тот держится подчеркнуто самоуверенно. Опытный следак сделал вывод, что его собеседник не прошел тюремных университетов. От силы лет двадцать семь, слишком лощен, ухожен, на руках нет татуировок, под футболкой перекатываются бугры мышц.

"Скорее всего, из спортсменов, боксер либо борец", – подумал Сергей.

– Следователь прокуратуры Шалимов Сергей Александрович, – представился он и решил отойти от стандартного сценария допроса. – Скажите, вас не удивляет, что к вам пришли работники прокуратуры?

Мастеров пожал плечами.

– Да нет. Вы ведь весь дом на уши поставили с этим убийством.

– Каким убийством?

– Ну, как каким? Иванова, Петровича.

– А, да. Но, собственно, мы пришли не только за этим. Около подъезда этого дома последний раз видели в живых Рафаила Сареседзинова, убитого и сожженного в ту же самую ночь с двадцать пятого на двадцать шестое.

Шалимов мог поклясться, что его собеседник был готов к вопросу.

– Ну и что? Да, он приезжал ко мне примерно в десять часов вечера, но потом уехал, куда – не знаю.

– А что за мешок вы ему дали? – с невозмутимым видом спросил Сергей.

В глазах Мастерова мелькнуло замешательство.

– Какой мешок?

– Ну, как же? По показаниям свидетелей, тот, кто уехал на машине Сареседзинова, грузил в багажник мешок.

– А, мешок, я совсем забыл! – натянуто рассмеялся Мастеров. – Это я ему баранины на шашлыки привез, он заказывал.

– А кто ему помогал грузить? – начал топить Шалимов.

– Грузить? – Мастеров уже нервничал вовсю.

– Да, кто ему помогал грузить, этот мешок? По показаниям того же свидетеля, людей было двое.

– И что это за свидетель?

– Жилец вашего дома.

– Так он все и смог рассмотреть? Это ночью-то, – скривился предприниматель.

– А почему бы и нет. Свет над подъездом яркий. Все как ладони.

Мастеров взял со стола мобильник, и тот неожиданно взорвался бравурным маршем. Хозяин торопливо поднес «трубу» к уху.

– Да, слушаю.

Судя по изменившемуся лицу, он получил какое-то не очень приятное известие.

– Да, а как? – спросил он. Выслушав ответ, он сложил мобильник. – Извините, там у меня несчастный случай на стройке. Я должен срочно ехать.

Шалимов вышел вслед за хозяином и в дверях столкнулся с Колодниковым, за спиной которого топтался Сычев. Дождавшись, когда хозяин спустится вниз, Сергей обратился к Колодникову:

– Андрей, езжай за ним, посмотри, что за несчастье там у него стряслось на стройке.

– Хорошо, – согласился майор и без дополнительных расспросов поспешил вниз.

Сергей обратился к эксперту:

– Николай, зайди, посмотри, что из этого можно выжать.

Минут пятнадцать Сычев и Шалимов, к удивлению рабочих, тщательно разглядывали стены, пол и даже потолок квартиры.

– Скорее всего, Рафика грохнули в зале. Видишь, даже паркет содрали, – предположил Сычев.

– На потолке-то ничего нет? – задирая голову, спросил Шалимов.

– Да ты что, это же сталинка! Три сорок!

Но уже на пороге Сычев остановился.

– Погоди-ка, – сказал он и, нагнувшись, раскрыл на полу свой потертый дипломат.

Сергей понял, что внимание эксперта привлекла щель под дверным косяком. Достав металлическую пластину, Николай ковырнул слежавшуюся за годы грязь и осторожно поместил ее в небольшой полиэтиленовый пакет.

– Понятых будем искать? – спросил он.

Шалимов прищурился, чуть подумал, потом отрицательно покачал головой:

– Нет, мне это надо знать в принципе: была здесь кровь Рафика или нет. Поехали.

Шалимов вернулся в прокуратуру, а через час в его кабинете появился Колодников.

– Шутник ты, братец, – сказал он Сергею, усаживаясь в кресло. – Ни на какую стройку наш директор не поехал, а поехал в известное тебе веселое заведение под названием «Кавказ».

– Так… – заинтересованно произнес Шалимов, снимая очки.

– Вышел оттуда красный как рак, явно злой. Но это не самое главное. Главное, это то, что с ним вышел не кто иной, как Коля Занченко, более известный в блатном мире под кличкой Зять.

– Вот это да! – рассмеялся Шалимов. – Большая величина в наших краях.

– Да, смотрящий по области намыливал шею нашему Мастерку.

– Ты чего это его так обзываешь?

– А как его теперь назвать? – развел руками Колодников. – Раз в подручных у братвы, значит, должен иметь кликуху.

– Ну что ж, Мастерок так Мастерок. И какие, по-твоему, у них отношения?

– «Шестерка» он у него. Зять его и на улице продолжал долбать. Мне показалось, он вот-вот своему шестаку в рожу въедет. За что это он его так?

– Да трепанулся он сильно, – Шалимов улыбнулся. – Я его слегка на понт взял, сказал, что видели, как в машину Рафика грузили большой мешок, он и понес черт-те что. Будто обещал свежей баранины, тот за ней и приезжал. Представляешь, сам на себя приговор пишет.

– Да, – мотнул головой Андрей. – Зоны он точно не нюхал. Молчать надо было как рыба, а он в лирику ударился. Это он директору пусть и маленького рынка привез баранину для шашлычка! Сказки для умственно отсталых.

– Вот Зять его, видно, и пресек. Только как же он узнал? А-а! – Шалимов стукнул ладонью по столу. – Сотовый! Не знаешь, мобильник может брать разговор в метре от себя?

Колодников пожал плечами.

– Черт его знает. Изымать изымал, и не раз, звонить тоже приходилось, а вот такие эксперименты не ставил.

– Надо бы узнать. И еще, есть одна идея, – глаза следователя озорно блеснули. – А что, если нам натравить их друг на друга?

– Кого это? – не понял майор.

– Мастерова и Верстакову. Все обвинения базируются на ее показаниях. Но и он должен что-то знать про нашу уважаемую Анну Тимофеевну.

– Кстати, – Колодников торжественно поднял вверх указательный палец, – я тут узнавал про ее должность, и это весьма интересно – председатель комитета по вопросам семьи, материнства и детства. Довольно широкий круг обязанностей: это и приют, и дом малютки, и центры – «Семья», "Надежда", "Добрые руки". Снабжение идет через область, деньги там крутятся немалые, синекура такая для администрации. Раньше все это было в руках прежнего мэра, покойного Стародымова. Зарплаты там раза в два больше, чем в школах и детсадах. Естественно, что все боготворят свою Анну Тимофеевну. Кстати, и сама она человек не бедный.

– Такие большие деньги?

– Очень!

– А теперь послушай меня. – Шалимов поднялся с места. – Я поспрашивал наших парней, они много про Верстакову рассказали интересного. Несколько лет назад к ней были очень большие претензии со стороны прокуратуры. По закону у нас нельзя поменять квартиру на меньшую, если при этом ущемляются права прописанных там детей. И обменщики, в основном типы асоциальные, идут к ней за визой. Теперь что происходит – Анна Тимофеевна отшивает людей, говорит, что менять нельзя, и визу не ставит. Все, сделка срывается. После этого она звонит либо Пузырю, либо Макею, этим двум нашим риэлторским бандитам, и наводит их на эти адреса. Алкашам все равно, кому продать квартиру, и эти два упыря оформляют документы, она подмахивает свое разрешение. За что имеет хороший процент – за наводку и визу.

– Лихо! – крякнул Андрей. – Такие бабки строгать, не поднимая задницы! И что же прокуратура? Ничего не смогла ей вменить? – не поверил Колодников.

– Да нет, дело ей шить стали, но все документы сгорели в знаменитом пожаре Железногорского УВД. После этого она стала действовать осторожней, сначала как-то выписывали ребенка к дедушкам-бабушкам, а потом уже оформляли документы. Только по тем сгоревшим делам числились сорок два эпизода. Прошло три года, прикинь, сколько она хапнула с тех пор? Кроме роскошной квартиры на Пролетарской, у нее «десятка», двухэтажная дача на берегу Волги, в Березовом. В прошлом году она отдыхала две недели не где-нибудь на Канарах, а на Бали, в этом – зимой съездила на недельку в Египет.

Шалимов задумался и погрустнел.

– С детства мечтаю съездить в Египет, – признался он. – Не знаю почему, но так тянет. Никуда больше не хочу, ни в Италию, ни в Грецию, только туда. Абу-Симбел, Фивы, Каир, пирамиды в Гизе. Все наизусть знаю. Где какие боги, где фараоны. Блажь, конечно!

– Наверное, в прошлой жизни ты был фараоном, – засмеялся Колодников.

– Ну не рабом, это точно.

Их мирный разговор прервало появление человека, которого оперативники никак не предполагали увидеть, а именно Анатолия Андреевича Мастерова.

– Извините, нас прервали, – сказал он, входя в кабинет.

– А, дорогой вы наш, – обрадовался Шалимов. – Как там ваш несчастный случай?

– Да все обошлось. Работяга один перепил и полез на леса. Ну и, конечно, свалился, думали, что погиб, а он просто в полном отрубоне.

– Ну, хорошо, коль так.

Мастеров с недоумением посмотрел на вальяжно развалившегося в кресле Андрея.

– Ну, я пойду, Сергей Александрович, – поймав его взгляд, Колодников вскочил с кресла с самой невинной физиономией. – Я отъеду минут на пять, хорошо, Сергей Александрович?

– Иди, братец, иди, – неожиданно барским тоном подхватил игру Шалимов.

"Шофер, наверное", – подумал Мастеров, провожая оперативника взглядом, и тут же выбросил из головы странного мужичка, явного подхалима.

– Я, собственно, немного запутался в своих показаниях, – солидным тоном начал он. – Это я не Сареседзинову барашка привозил, а одному корешу из Самары. Он приезжал уже после татарина, на точно такой же машине. Я в тот вечер хорошо перебрал, так что все смешалось в башке.

– Хорошо, сейчас мы все это и запишем.

Шалимов быстро написал все именно в той последовательности, в какой ему рассказывал Мастеров. Сначала изложил первую версию, выданную в квартире, на кухне, а затем – вторую, наисвежайшую.

– Прочитайте и распишитесь, – сказал он, протягивая лист рыночнику.

Тот старательно долго, даже шевеля губами, читал и, наконец, довольный, кивнул и расписался. Шалимов положил листок в папку и доверительно обратился к Мастерову:

– Вы поймите, у нас нет никакого предубеждения. Вы уважаемый в городе человек, такое дело хорошее затеяли – новый рынок. Но дело в том, что, преследуя убийцу Иванова, мы случайно вышли на ваш дом. У нас есть все основания подозревать, что убийца заходил в одну из квартир в вашем подъезде. Скажу больше, мы подозревали в соучастии некую Верстакову, она живет на третьем этаже, квартира сорок два. Именно она показала, что видела у подъезда машину Сареседзинова. Может, она отводит от себя подозрение, кто знает.

У Мастерова вдруг затряслась нижняя губа, а сам он начал медленно заваливаться назад. Шалимов даже испугался, не упадет ли знатный экономист, но тот удержался и начал изрыгать беспрерывный мат.

– Падла, сука недотраханная! Так это она от себя зону отводит, курва!

– Что вы так волнуетесь? Успокойтесь! – Шалимов не поленился и даже налил из графина воды побагровевшему от гнева собеседнику. Но тот не обратил на протянутый стакан никакого внимания.

– Я тогда тоже хочу, типа того, сделать заявление! Я видел того мужика, что заходил к ней в квартиру той ночью!

– Когда? – торопливо спросил Шалимов, отставляя стакан и осторожно взяв авторучку.

– Позавчера вечером, собственно, уже ночью, около двенадцати.

– Как он выглядел?

Мастеров наморщил лоб.

– Высокий, светлые брюки, светлая рубашка, морда такая длинная, нос, как у этих, чебуреков, но сам русый.

– Сколько ему примерно лет?

– Ну, лет тридцать, может, и больше.

– Вы раньше его видели?

Мастеров было отрицательно мотнул головой, а потом замер.

– А вообще-то где-то я его точно видел. Где-то у нас в городе…

В голове бывшего спортсмена шла мучительная и непосильная работа. Сие действие было непривычно для Анатолия Андреевича, и он даже вспотел.

– Блин, не вспомню никак!

– Бывает, – согласился следователь, – Может, потом вспомните, а пока вы письменно подтвердите все, что сейчас припомнили?

– Конечно, нет базара!

– Тогда давайте запишем.

Шалимов быстро составил заявление, вслух надиктовывая текст. Все это было так складно, что Мастеров даже зауважал самого себя. Уже на прощание следователь напомнил своему нежданному посетителю:

– Если вспомните, где вы видели этого человека, звоните срочно вот по этому номеру. – И он записал данные на листке бумаги.

Мастеров отдышался только на крыльце. Вытерев со лба пот, он сунул в рот сигарету, но зажигалку найти не смог. Поневоле пришлось обратиться к курившему рядом тому самому мужичку, что застал в кабинете следователя. Прикурив, он добродушно спросил у Колодникова:

– Что, начальство возишь?

– Приходится, – со вздохом признался Андрей.

– Строгий?

– Еще какой!

– Ну, давай, не кашляй, – и довольный собой Анатолий Андреевич направился к своему серому "Лэнд Крузеру".

На второй этаж Колодников поднимался прыгая через ступеньку, как мальчишка. Довольный Шалимов сразу протянул ему листок бумаги.

– На, почитай, как тебе это?

Изучив документ, Андрей рассмеялся:

– Да, это весомый аргумент против Анны Тимофеевны. Брать будем?

– Да погоди ты, сразу брать! Надо бы выяснить мотивы преступления. Не из ревности же хахаль Верстаковой грохнул Петровича?

– Нет, конечно. А почему вообще ты думаешь, что именно хахаль? Почему не киллер?

– Слишком непрофессионально работает. Какой киллер сразу после убийства бежит к заказчику? Если бы она не догадалась плеснуть хлорочки в подъезд да выпроводить его, они бы оба уже сидели у нас в ИВС.

– Верно мыслишь… – Колодников кивнул, хотел сказать что-то еще, но следователь протестующим жестом остановил его:

– Что сейчас будет делать Мастеров? Я как-то выпустил это из виду.

– А что он сможет делать с таким «богатым» умишкой? Пойдет и выпустит кишки Анне Тимофеевне.

Они переглянулись, и Колодников посмотрел на часы.

– По идее Верстакова должна быть еще на работе.

– Это хорошо, надеюсь, он ее там убивать не станет, дождется, пока она покинет мэрию.

Глава 34

Старые сыскные волки были недалеки от истины, когда предрекали несчастной Анне Тимофеевне мучительную смерть. Это бы и произошло, если бы Мастеров застал ее дома. Минут пятнадцать он барабанил ногой в ее дверь, перемежая грохот затяжными очередями звонка. Выглянула, прячась за цепочку, соседка из квартиры напротив, Ольга Онуфриевна.

– Что вы хулиганите?! Что вы себе позволяете!? Анны Тимофеевны нет дома!

– А когда она будет?

– Не знаю. Я вам не справочное бюро.

– Тогда передай своей соседке, что я, если ее увижу, ноги ей выдерну, ясно?

– Да кто вы такой, чтобы угрожать Анне Тимофеевне?! – покраснела от гнева пожилая женщина.

– Она знает, кто я такой. За подлянку ответит по полной программе, овца гундосая!

Кипя злобой, Мастеров поднялся к себе в квартиру.

Закрыв дверь, Ольга Онуфриевна торопливо засеменила в зал, схватила телефонную трубку и, набрав номер, быстро заговорила:

– Анечка, хочу тебя предупредить, тут у тебя такие неприятности!

– Что такое? Трубу прорвало? – встревожилась Верстакова.

– Нет, хуже! Этот, новый сосед сверху, из бывшей квартиры Зимина, сейчас так рвался к вам, так в дверь стучал, матерился!

– Что ему надо? – удивилась Анна.

– Не знаю, но он вас так оскорблял, так оскорблял! У меня даже язык не поворачивается повторить.

Верстакова встревожилась.

"Что случилось? Он узнал, что я дала на него показания? Но откуда? Я думала, его сразу же арестуют. Менты продажные!" – И, совсем не по-женски выругав всех представителей закона, она начала с ужасом думать, что ей теперь делать. Минут через пять Верстакова под благовидным предлогом отослала в канцелярию свою молодую напарницу и взялась за телефон.

– Ашот? Это я. Нам нужно встретиться, срочно, сегодня. Давай в девять, у меня на даче. Очень нужно, Ашотик! Я прошу тебя! Это нужно тебе и мне. Я буду ждать, и не забывай, что мы теперь связаны не только бизнесом и постелью.

Если бы кто наблюдал за Анной Тимофеевной тем вечером, он бы сразу понял, что женщина собирается на свидание.

На своей «десятке» Верстакова объездила не менее десяти магазинов и посетила парикмахерскую, откуда вышла с невероятно стильной прической и свежим макияжем. В дорогом бутике, который из кривовцев почти никто не посещал, приобрела шикарное платье и соблазнительный кружевной гарнитур черного цвета. Все это она положила на заднее сиденье машины, где уже покоились пакеты, под завязку набитые деликатесами. Наконец в семь вечера ее «десятка» выехала из города и взяла курс на Волгу. Через час машина затормозила около ворот одного из особняков в престижном дачном районе Березовый. Анна загнала машину во двор, и вскоре в окнах вспыхнул свет. Было видно, как хозяйка мечется из комнаты в комнату, на ходу занимаясь уборкой, успевая еще и что-то готовить. Ближе к девяти она все чаще начала посматривать в окно. Но только в двадцать минут десятого к воротам ее замка подкатила точно такого же цвета зеленая «десятка». Водитель, не торопясь, вылез из машины, сам открыл ворота и загнал свое авто во двор. Был он высокого роста, поджар, с красивым тонким лицом, чуточку попорченным большим носом, и удивительно контрастно темными глазами при светлых волосах.

– Ну, вот и он, наш дорогой доморощенный киллер, – сказал Колодников, наблюдая за происходящим из бинокля. Любопытный шофер Сережа, так и не отходивший от майора за битый час ожидания, коротко хохотнул, а Андрей накарябал в блокноте номер машины гостя Верстаковой. Небольшая рощица надежно прикрывала их.

– Ну что, Серега, поехали обратно, в Кривов. Только сначала спустимся к реке, искупнемся. Не упускать же такую возможность.

– А потом домой? – с надеждой спросил Сергей.

– Нет, в ГАИ. Надо пробить там этот номерок.

Пока Колодников с шофером с наслаждением охлаждали разогретые за знойный день тела, в доме Анны Тимофеевны Верстаковой происходил нелегкий разговор. Любовники сидели при свечах за столом, ломившимся от еды, и ссорились, доходя до крика.

– Нет, ты совсем с ума сошла?! Ты знаешь, кто это, кто за ним стоит? – Ашот Айвазян по-русски говорил без акцента. Дело в том, что мать его, русская, с классической славянской внешностью, выскочила в свое время замуж за жгучего армянина Гарика Айвазяна. Отсюда и контрасты внешности Ашота – при темных, почти черных, восточных глазах с поволокой он был практически блондин. Подобное сочетание, да еще высокий рост гарантировали ему стопроцентный успех у женщин.

К тридцати пяти годам Ашот перепробовал массу профессий и нашел себя в профессии альфонса. По своей технологии эта профессия требовала частой смены места проживания. Начинал он со столицы, и постепенно добрался до Кривова. Десять лет кочевой жизни изрядно утомили Ашота, и когда восемь месяцев назад он прибыл в Кривов, то решил угомониться, смирившись с тем, что сверхдоходов ему нигде все равно не получить. Единственным его желанием было остаться здесь навсегда и жить спокойной, размеренной жизнью. И вот теперь все эти благие намерения коту под хвост!

– Не важно, кто за ним стоит, главное, нам с тобой выбраться из этого положения, – сказала Анна Тимофеевна, пересаживаясь поближе к Ашоту. Тот посмотрел на нее почти что с ненавистью. Правда, сейчас она была необыкновенно хороша: тональный крем убрал морщинки, а новое платье и прическа сотворили просто чудо. Перед Ашотом была совсем другая, незнакомая ему женщина. И он невольно смягчился.

– Аня, это не бизнесмены, это бандиты! И их много, ты это пойми! Они просто убьют нас с тобой, и все!

– Не убьют, они сами уже под колпаком у ментов, – хладнокровно парировала Верстакова.

– И ты веришь ментам?! – хохотнул, аж подпрыгнув, кавказец.

– А что, очень неплохие мужики, среднего ума, легко поддаются женскому обаянию. Поверь мне, я уж в мужиках разбираюсь, – говоря это, Анна вспомнила Колодникова и самодовольно улыбнулась. – Ими тоже можно вертеть, как фишками.

– Что менты, что они могут! Они возьмут одного, другого, а остальные-то останутся!

– Ашотик, – Анна Тимофеевна прижалась к своему любовнику, погладила его по руке, – мы на это время куда-нибудь уедем, хотя бы к тебе, в Армению, познакомишь меня с родителями. Поживем там, деньги у нас есть. Хорошая идея, правда ведь?

"Ага, нашла дурака", – подумал Ашот, но виду не показал. Он вовсе не стремился связать себя семейными узами с этой стареющей львицей. В его мыслях будущая жена рисовалась неким ангелом во плоти: молоденькая, хорошенькая, терпеливая блондинка, обожающая своего красивого, умного и богатого мужа.

– Ашотик, ты не бойся, ты дашь показания, что видел, как эти двое тащили мешок. И все! Менты дальше все сами сделают. Мы предупредим следователей, что нам угрожают, и уедем. Не хочешь к твоим, давай куда-нибудь за границу, отдохнем. Там сейчас замечательно, у моря не так жарко, как у нас.

"Какая глупая баба, я ей про одно, она про другое! Что толку, что мы троих-четверых посадим? А остальные сорок или пятьдесят бандитов в Железногорске?" – подумал Ашот, отпивая холодное шампанское.

Анна пошла в решительную атаку. Она уселась на колени к своему обожаемому, красивому, но чуточку глупому любовнику и приникла к его губам. Несмотря на аховую ситуацию, Ашот завелся с полуоборота. Он давно уже предпочитал иметь дело с такими вот одинокими женщинами, для которых секс – самое важное в жизни, в отличие от замужних женщин, для которых он только развлечение, и для Ашота совсем небезопасное. Новый запах парижского парфюма свел его с ума, и армянин, развернувшись, повалил на диван свою искусительницу и начал торопливо сдирать с нее вечернее платье.