Текст книги "Очерки истории российской внешней разведки. Том 3"

Автор книги: Евгений Примаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц)

11. В пламени испанской войны

Гражданская война в Испании в 1936–1939 годах породила обширную историческую, публицистическую и мемуарную литературу во многих странах мира, в том числе и в Советском Союзе. Главные аспекты испанской проблемы достаточно подробно и основательно исследованы историками и политологами. Воспоминаниями о тех знаменательных событиях поделились некоторые видные советские государственные, политические и общественные деятели, а также военачальники, принимавшие непосредственное участие в сражениях и служившие советниками в республиканских вооруженных силах. И все же вряд ли можно считать эту тему исчерпанной. В частности, пока еще не была поднята из архивных хранилищ и не сделана достоянием широкой читательской общественности информация о той работе, которая была проделана в Испании советской внешней разведкой. Теперь для этого настало время.

Как известно, договоренность о взаимном признании и установлении дипломатических отношений была достигнута между республиканским руководством Испании и СССР еще в 1933 году. Но фактически полпредство СССР в Мадриде начало функционировать лишь в августе 1936 года, когда Испания уже была охвачена Гражданской войной. В соответствии с межгосударственным соглашением Советский Союз взял на себя обязательство не только оказывать правительству Испании военную и военно-техническую помощь, но и направлять своих специалистов для работы «в качестве советников в высших штабах республиканской армии и в других учреждениях». Под последними обе стороны подразумевали прежде всего органы безопасности. В сентябре 1936 года с санкции политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР во исполнение официальной просьбы испанской стороны Народный комиссариат внутренних дел СССР учредил свое представительство при МВД Испании, которое в служебной переписке именовалось как резидентура. Этот орган возглавил Александр Михайлович Орлов[17]17
  Есть все основания считать, что к середине 30-х годов А.М. Орлов являлся одним из наиболее квалифицированных работников среднего руководящего звена разведслужбы того времени.


[Закрыть]. Его заместителем стал Наум Маркович Белкин<sup>[18]18
  К моменту назначения заместителем резидента в Испании 43-летний Н.М. Белкин уже имел солидный жизненный и оперативный опыт. К разведработе его привлекли в 1924 году, когда он находился в командировке в Аравии по линии Наркомата иностранных дел. Затем работал в Йемене и Персии. В 1931 году был оформлен в кадры разведки.
  В 1933–1934 годах выполнял задания с нелегальных позиций в Болгарии и Югославии. После полугодичного пребывания в Уругвае, где завербовал ценного агента, его направили в Берлин и поручили работу с Арвидом Харнаком – «Корсиканцем», который стал впоследствии активным участником известной «Красной капеллы».
  Будучи по натуре человеком энергичным, общительным, целеустремленным, владея арабским, французским, испанским и английским языками, Белкин как нельзя лучше подходил для непростой работы в условиях войны. И он оправдал возлагавшиеся на него надежды: был умелым организатором, успешно выполнял многочисленные задачи – консультативную работу с руководителями МВД, постоянные рабочие контакты с представителями испанских контрразведывательных служб всех уровней, руководство особыми отделами в армии, связь с периферией и т. д., и т. п.
  После бегства Орлова его заместитель в августе 1938 года был отозван в Центр и через полгода уволен из НКВД «за невозможностью использования». Стал работать в Радиокомитете. Весной 1941 года на прежней службе Белкина «вспомнили»: был подготовлен материал на его арест как «врага народа». В частности, его намеревались обвинить в том, что во время работы в Берлине «он дружил с человеком, который устроил самолет Пятакову для полета к Троцкому в Норвегию». К счастью, документ этот утвержден не был. «Нарком нашел, что данных недостаточно» – такова была резолюция начальника разведки на этой бумаге.
  С началом войны Белкина призвали в армию, он стал старшим политруком Центрального военного госпиталя, но вскоре по инициативе руководства НКВД его отозвали для продолжения прежней службы в разведке. Сохранился любопытный рапорт Белкина от 20 октября 1941 г. на имя ст. майора госбезопасности Судоплатова: «Сего числа прибыл в Ваше распоряжение согласно Вашему распоряжению». (В чувстве юмора автору не откажешь… И это в критический период обороны Москвы!)
  В декабре того же года по линии 4-го Управления НКВД Белкина командируют в Иран для работы «по курдской линии». Там в марте 1942 года он скончался от сыпного тифа.


[Закрыть]</sup>.

Главной обязанностью резидентуры, действовавшей под прикрытием советского полпредства, было обеспечение руководства СССР разведывательной и контрразведывательной информацией по всему спектру испанских проблем. Что же касается взаимодействия с испанским МВД, то здесь имелось в виду оказание испанским партнерам советнической и иной помощи в создании и организации деятельности их собственных органов государственной безопасности.

А.М. Орлов и Н.М. Белкин быстро наладили прямые контакты с испанским руководством: министром обороны Прието, министрами внутренних дел и юстиции, с их заместителями, а также с руководящими работниками всех ступеней в службе безопасности (Сегуридад). За два с половиной военных года на этих постах перебывало немало деятелей, существенно различавшихся между собой по политическим убеждениям и пристрастиям, деловым и личным качествам. По-разному они относились к Советскому Союзу и оценивали его помощь, роль и значение в испанской эпопее. Но почти всех их отличали отсутствие или низкий уровень профессионализма и, как следствие, недооценка активной работы франкистских спецслужб и поддерживавших их иностранных разведок. Ощущалась также острая нехватка подготовленных, а главное – надежных местных кадров. В такой сложной и изменчивой политической и оперативной обстановке советским разведчикам приходилось повседневно решать многочисленные деликатные проблемы с испанскими коллегами и параллельно приобретать источники необходимой разведывательной и контрразведывательной информации.

Испанские республиканцы на конец 1936 года не располагали каким-либо государственным органом, который даже с очень большой натяжкой можно было бы назвать внешней разведкой. Однако идея создания такого органа, родившаяся в МИД Испании, с готовностью была подхвачена советским резидентом и его заместителем. При их содействии уже в начале 1937 года заработала специальная информационная служба внешнеполитического ведомства с филиалами в ряде европейских столиц. Ее нарекли Дипломатическим кабинетом, поставив задачу «постепенно налаживать осведомление в разных странах, главным образом среди журналистов и дипломатов».

Уже через несколько месяцев из испанских зарубежных представительств стала поступать разнообразная политическая, экономическая и военная информация. Наибольшую важность представляли данные о наращивании военного потенциала Германией и Италией и об их военно-политических планах в Европе и в мире. Особенно результативно шла работа во Франции и Чехословакии. Добытыми сведениями вплоть до конца войны испанские друзья по-братски делились с советскими коллегами и наставниками.

Сотрудничество НКВД СССР с органами безопасности Испании выходило далеко за рамки контактов между их представителями в Мадриде, Валенсии и Барселоне. Актуальная информация о секретных планах Германии, Италии и других государств в отношении Испании, добывавшаяся советской разведкой в целом, использовалась для ориентирования испанского руководства. Проводились также различные оперативные мероприятия, нацеленные на облегчение испанским друзьям их борьбы против франкистов. Например, на территории Франции советские разведчики помогали испанцам в организации встреч с агентурой, работавшей на захваченной франкистами территории.

В соответствии с личной санкцией И.В. Сталина от 19 января 1937 г. советские разведчики совместно с испанскими коллегами организовали переброску в Испанию нескольких сотен русских добровольцев-интернационал истов из Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии. Среди них преобладали русские эмигранты, в том числе и бывшие белогвардейцы, покинувшие Россию после 1917 года. Отбором кандидатов, их первичной проверкой, обучением и инструктажем занимались «Союзы за возвращение на родину», являвшиеся в упомянутых выше странах официально зарегистрированными общественными организациями. Этот контингент интербригадовцев с большой отдачей использовался в качестве руководителей и инструкторов военного дела в учебных центрах, старших в разведывательно-диверсионных группах, бойцов охраны важных объектов, а также военных переводчиков.

Большую работу по испанской линии провела во Франции нелегальная резидентура под руководством видного советского разведчика Я.И. Серебрянского. Об операции по переправке в Испанию французских самолетов уже упоминалось в очерке о Франции. В августе-сентябре 1936 года с помощью агента «Бернадет» были закуплены 20 французских военных самолетов, включая несколько машин новейшей конструкции. Специально подобранные и подготовленные пилоты несколькими рейсами благополучно перегнали эту авиатехнику из Парижа в Барселону. Вся сложная и рискованная операция от начала до конца была сохранена в тайне от французских властей, а также от «всевидящего ока» германских и итальянских разведок, тесно сотрудничавших с франкистами.

Приведем еще два факта. Группа агента «Эрнст» во Франции заминировала семь немецких транспортных кораблей, следовавших в Испанию с грузом оружия и боеприпасов для франкистов. После взрывов эти суда затонули в открытом море. Агент Ф., действовавший в одиночку в одном из европейских портов, выводил из строя двигатели германских транспортов, снаряженных к отплытию в Испанию, заливая в них ртуть.

После падения республиканского режима советские разведчики внесли посильный вклад в спасение от неминуемой физической расправы ряда испанских коллег и облегчили отчаянное положение, в котором оказалась часть бойцов и командиров интернациональных бригад.

Испанские республиканцы не унаследовали от прежнего политического режима учреждений, которые бы профессионально занимались вопросами обеспечения государственной безопасности. На первых порах они и не испытывали в них осознанной потребности, зачастую путая и смешивая обычную борьбу против криминальных и прочих антисоциальных элементов с пресечением подрывной деятельности и контршпионажем. После длительных и сложных дискуссий советским представителям удалось убедить местных руководителей в необходимости создания при МВД специализированного контрразведывательного отдела с филиалами в областных центрах и крупных городах. Наряду с этим в ускоренном темпе также формировалась и отлаживалась система контрразведывательного обслуживания штабов и соединений республиканской армии. В целях защиты интернациональных бригад от проникновения в их ряды агентуры противника был образован особый отдел в г. Альбасете со своими низовыми структурами в воинских частях иностранных добровольцев. Важным и сугубо испанским по характеру звеном созданной контрразведывательной системы стало специализированное подразделение в рамках Сегуридад, получившее условное наименование «информационный отдел». Оно было наделено правом арестовывать и вести следствие. В качестве оперативной группы быстрого реагирования к нему был прикомандирован отряд из 100 вооруженных полицейских.

Уже в начале 1937 года эта совместная работа советских и испанских коллег начала приносить первые плоды. В ряде городов были раскрыты и обезврежены подпольные франкистские организации «Единая Испания» и «Испанская фаланга», выявлена сеть германских и итальянских агентов в армии, на флоте и в полиции. Сведения об их подрывной работе использовались премьер-министром в обращении к народу, широко освещались в местной прессе.

В течение всего периода войны испанские контрразведчики вели ожесточенную и порой кровопролитную борьбу с агентурой франкистских спецслужб, получившей название «пятой колонны». Кстати, этот термин, рожденный во время испанской Гражданской войны, прочно закрепился как нарицательное понятие и стал международным. Надо отметить, что и «иятиколонники», действовавшие в тылу республиканцев, были неплохо организованы, их операции отличались дерзостью и беспощадностью. Например, летом 1937 года в Картахене был подорван и затонул линейный корабль «Хайме I» республиканских ВМС. 10 января 1938 г. уничтожен склад артиллерийских боеприпасов, размещавшийся в подземном тоннеле Мадридского метрополитена. Взрыв огромной силы полностью разрушил объект, погибло 173 человека, в том числе все служащие и рабочие склада. Через несколько дней франкисты с ликованием сообщили по радио об этой диверсии, отметив, что ее осуществил их агент – секретарь канцелярии склада, «павший смертью храбрых при выполнении задания». На Центральном фронте была разоблачена подпольная организация врачей военных госпиталей, ампутировавших в массовом порядке конечности у раненых бойцов, и особенно офицеров, в тех случаях, когда подобное хирургическое вмешательство вовсе не вызывалось медицинской необходимостью.

Обыденным явлением стали снайперская стрельба «пятиколон-ников» с крыш домов по военнослужащим, сигнализация ракетами в ночное время при бомбежках франкистской авиацией советских судов, стоявших под разгрузкой в Картахене и Аликанте.

Показания многочисленных своевременно обезвреженных пособников врага свидетельствовали, что «пятая колонна» располагала агентами в государственных учреждениях, военных структурах, политических партиях и профсоюзах. Именно поэтому франкисты немало знали о положении в республиканском руководстве, о его военно-политических замыслах и планах.

Молодая испанская контрразведка, опираясь на советническую помощь советских представителей, порой наносила ощутимые удары по «пятой колонне», но так и не смогла полностью разгромить ее до конца войны. «Пятиколонники» сохранили в Мадриде свои подпольные склады оружия и военного снаряжения, типографию и радиостанцию. До вступления войск генерала Франко в столицу они заняли основные стратегические пункты города.

Работа советских представителей с испанскими партнерами способствовала обеспечению безопасности граждан СССР, число которых в Испании в то время достигало нескольких сотен. Порой речь шла об их жизни и смерти в самом прямом смысле слова. В частности, франкисты захватили экипажи двух потопленных ими советских теплоходов, взяли в плен четырех наших летчиков. Для их вызволения принимались меры, но они не давали положительных результатов даже при содействии Международного Комитета Красного Креста, пока испанские друзья по просьбе резидентуры не предложили франкистам обменять советских заложников на группу агентов «пятой колонны», осужденных к расстрелу за шпионаж и ожидавших исполнения приговора.

В советской мемуарной литературе наиболее полное освещение получила практика применения в ходе испанской Гражданской войны методов партизанских действий. Сама идея разведывательно-диверсионной деятельности во франкистском тылу пришла из Советского

Союза и претворялась в жизнь испанскими партнерами при активной помощи и непосредственном участии сотрудников НКВД СССР. Воспоминания по этой теме, оставленные некоторыми «испанцами» той эпохи, теперь можно дополнить сведениями из архива российской внешней разведки.

Уже в конце 1936 года при республиканских органах безопасности была организована школа по подготовке командного состава разведывательно-диверсионных групп и отрядов для действий в тылу противника. Позднее были созданы еще три таких закрытых учебных заведения. Отбор испанцев и добровольцев других национальностей для обучения проводился довольно тщательно. Наибольший вклад в организацию работы по линии «Д»[19]19
  Литерой «Д» в служебной переписке чекистов обозначалась разведывательно-диверсионная деятельность партизанских подразделений на фронтах и в тылу противника.


[Закрыть] внесли сотрудники резидентуры Лев Петрович Василевский и военный разведчик Илья Григорьевич Старинов. Первый был старшим советником особого отдела Мадридского фронта. После возвращения из Испании продолжал работу в советской внешней разведке. По выходе на пенсию посвятил себя литературному труду. В частности, его перу принадлежит увлекательная повесть о видном советском разведчике Г.С. Сыроежкине, который также был сотрудником резидентуры в Испании<sup>[20]20
  Василевский Л.П. Испанская хроника Григория Гранде. – М., 1974.


[Закрыть]</sup>.

И.Г. Старинов не только преподавал в упомянутых школах курс технического обеспечения диверсионных подразделений, но и принимал непосредственное участие в изготовлении взрывных устройств и снаряжения специального назначения. Бойцы специальных групп и отрядов по праву считали его «соавтором» ряда операций, в результате осуществления которых франкисты лишились 22 железнодорожных эшелонов с боевой техникой и живой силой. Во время Великой Отечественной войны он служил в центральном штабе партизанского движения. В 70-х годах преподавал в Краснознаменном институте КГБ СССР. Стал кандидатом технических наук, профессором, подготовил более 40 научных работ. Среди специалистов хорошо известна его монография «Партизанская война».

Разведывательно-диверсионные подразделения вскоре действовали на всех фронтах. Они добывали ценную военную и военно-политическую информацию, захватывали «языков», выводили из строя важные объекты, подрывали железнодорожные и шоссейные мосты, нарушали линии связи, уничтожали боевую технику и живую силу противника. В архивах сохранилось много отчетов о проведенных операциях. Ограничимся здесь выдержками из доклада резидента по этой теме в Центр от 9 декабря 1937 г.:

«Проводимая в тылу «Д» работа привела к серьезному расстройству отдельных участков тыла франкистов и значительным материальным убыткам и людским потерям. Беспрерывные и последовательные действия наших «Д» групп, применение ими самых разнообразных, быстро меняющихся и постоянно совершенствующихся методов, охват нами почти всех решающих участков фронта, продвижение «Д» действий в глубокий тыл вызвали большую панику в фашистских рядах. Об этом говорят все донесения разведки и нашей агентуры, это, подтверждается также и рядом известных нам официальных материалов (газетные статьи, приказы фашистов, радиопередачи).

Это состояние фашистского тыла, пребывание франкистов в постоянном напряжении, беспрерывно преследующий их страх перед «проделками красных динамитчиков», подчас преувеличенный и раздуваемый всевозможными слухами, мы считаем основным достижением в «Д» работе.

Нам точно известно, что для борьбы с диверсиями фашисты вынуждены держать в тылу значительные воинские силы и вооруженные группы фалангистов. Все, даже незначительные, объекты усиленно охраняются. В августе 1937 года командующий Южным фронтом фашистов генерал Кьяппо де Льяио издал приказ, объявляющий на военном положении провинции Севилья, Уэльва и Бадахос. Мероприятия фашистского командования, связанные с реализацией этого приказа, предусматривают отвлечение с фронта значительных воинских сил».

Помимо НКВД работу по линии «Д» проводили также представители Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Они приступили к диверсионной деятельности несколько позже, и ее масштабы были меньшими. Осенью 1937 года испанское руководство по согласованию с советской стороной приняло решение об объединении всего «партизанского хозяйства» в рамках 14-го специального корпуса, находившегося в подчинении Генштаба республиканских вооруженных сил. При этом институт советников НКВД и РУ ГШ Красной Армии сохранился. В конце 1938 года произошла новая реорганизация, осуществленная без учета критических замечаний советской стороны: разведывательно-диверсионные группы и отряды были переформированы в роты и приданы отдельным воинским соединениям по местам их дислокации на фронте. Это привело к распылению сил партизанских подразделений и к их использованию главным образом для решения задач в прифронтовой полосе. Операции но глубоким тылам, таким образом, отошли на второй план, а вскоре и прекратились вовсе. По времени эта реорганизация совпала с усилением в высших эшелонах политического руководства и военного командования Испании мнения против дальнейшего развертывания партизанской войны. Сторонникам этой позиции удалось доказать необходимость «притормозить партизанщину», поскольку чем мощнее становились удары по тылам франкистов, тем ожесточеннее принимались ими контрмеры, приводившие к увеличению потерь в войсках и усилению репрессий в отношении мирного гражданского населения. Более того, некоторые деятели открыто заявляли о том, что подобный вид борьбы является инородным и никак не подходит для испанских условий. Они решительно противились созданию

крупных отрядов для длительного использования в глубоком тылу, ограничиваясь санкционированием лишь непродолжительных рейдов малых групп в прифронтовой полосе.

Были и другие сложности в отношениях с испанскими партнерами, в основе которых лежали как объективные обстоятельства, так и сугубо личные ошибки и промахи советских инструкторов и советников. Например, существовал строгий запрет сотрудникам резидентуры принимать личное участие в боевых операциях в тылу противника. Тем не менее он достаточно часто нарушался, хотя о таких случаях, как правило, становилось известно после возвращения «провинившихся» из рейдов или их гибели. Хотя и очень редко, но имели место «проступки», об одном из которых резидент с возмущением докладывал в Центр 9 сентября 1937 г.:

«Прекрасная квалификация К.П. Орловского<sup>[21]21
  Инструктор по линии «Д», в годы Великой Отечественной войны прославленный партизан, Герой Советского Союза.


[Закрыть]</sup> известна, но политически он мало развит. Он сильно нас подвел: инструктируя перед операцией 17 немецких коммунистов, обещал им по 100 песет на человека за удачно проведенное дело. Они, естественно, возмутились подкупом, и нам с трудом удалось загладить дело».

Как отмечено выше, советская внешняя разведка в Испании была представлена резидентурами НКВД и РУ ГШ Красной Армии. Они обменивались на месте добывавшейся военной и оперативной информацией, консультировались по возникавшим проблемам, координировали свои действия в вопросах, касавшихся поддержания отношений с испанскими коллегами. Заслуга в налаживании такого товарищеского взаимодействия принадлежит по праву А.М. Орлову и Н.М. Белкину (со стороны НКВД) и Яну Карловичу Берзину и Григорию Михайловичу Штерну, которые были первыми главными военными советниками. Архивные документы и воспоминания многих «испанцев» свидетельствуют, что именно эта четверка проявляла искреннюю и принципиальную заинтересованность в деловом сотрудничестве, в создании обстановки, благотворной для проведения совместных оперативных мероприятий. Так, в декабре 1937 года на территории, контролировавшейся республиканцами, совершил вынужденную посадку слегка поврежденный германский скоростной бомбардировщик «Хейнкель-111». В ходе сложных и длительных переговоров с испанцами удалось убедить премьер-министра Негрина и министра обороны Прието передать этот самолет Советскому Союзу. Его разобрали на части, упаковали в ящики и морем отправили в СССР.

Никак нельзя сказать, что отношения советских разведчиков с испанскими партнерами всегда были беспроблемными и безоблачными. Прежде всего на них порой сказывалось неблагоприятное воздействие той политической и идеологической неоднородности, которая была свойственна в целом испанскому республиканскому руководству, в частности Народному фронту. В своем сообщении в Центр еще от 29 декабря 1936 г. резидент, например, отмечал: «Советы, которые мы даем центральному аппарату госбезопасности, и вся наша помощь в виде инструктирования и оперативного руководства на места пока не доходят. Там политическими партиями создаются свои органы контрразведки, ими руководят местные комитеты Народного фронта».

22 апреля 1937 г. он вновь касается этой темы: «Борьба с контрреволюцией и шпионажем оперативно повысилась, но зато крайне затруднилась политически. Каждая партия считает своим долгом защищать шпионов, состоящих ее членами, стараясь таким образом обелить себя».

Особенно рьяно проявляли себя в этом плане анархисты и троцкисты. Имел место такой случай: один из руководителей мадридской полиции добыл неопровержимые доказательства того, что его подчиненный является франкистским агентом, похитившим шифр-документы штаба Мадридского фронта. Поскольку предатель состоял в партии анархистов, те горой встали на его защиту и сделали все, чтобы он избежал заслуженного наказания. Более того, в своих газетах анархисты поместили фото его разоблачителя с призывом: «Умейте запоминать лица провокаторов!»

Трудности в отношениях с испанскими партнерами возникали также из-за некомпетентности и безответственности некоторых руководящих работников местных спецслужб. С помощью резидентуры, например, был отлажен порядок регулярного информирования министра внутренних дел в виде секретных сводок и бюллетеней Се-гуридад. В одном из таких документов было доложено о раскрытии в Валенсии крупной подпольной группы франкистов и об оперативных мероприятиях, которые предлагалось осуществить по ее обезвреживанию. Какой же шок пережили испанские контрразведчики и их советские коллеги, когда их доклад был опубликован в печати по указанию самого министра! Свой рапорт в Центр об этом чрезвычайном происшествии резидент заканчивал горькими словами: «В результате намеченная операция была провалена. И министру внутренних дел прошло это безнаказанно. Таковы здесь нравы…»

К сожалению, осложнения возникали и по причине отдельных непродуманных действий советской стороны. Так, в спецсообщении НКВД по испанским делам от 27 марта 1937 г. на имя И.В. Сталина утверждалось: «Работники нашей резидентуры принимают непосредственное участие в допросах наиболее видных шпионов – немцев и итальянцев, санкция против которых уже предрешена». Как видим, такой образ действий признавался нормальным. Однако подобное вмешательство не могло не вызывать недовольства сотрудников испанских следственных органов. Осознание этого пришло только через некоторое время, и подобная практика была прекращена.

Бывали у разведчиков промахи и в точности информирования Центра и испанских руководителей. Например, однажды поздним вечером от сотрудника резидентуры в г. Альбасете поступило сообщение о том, что на местном аэродроме совершена крупная диверсия. Не проверив достоверность этих сведений, заместитель резидента направил телеграмму в Москву, а там на ее основе составили спец-сообщение на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова и К.Е. Ворошилова. В Валенсии был поднят с постели министр обороны Прието, по приказу которого в район ЧП срочно перебросили на грузовиках полицейский отряд для проведения поиска и задержания диверсантов. Вскоре выяснилось, что никакого ЧП не было, а произошел всего лишь изолированный взрыв нескольких старых артиллерийских снарядов в одном из складских помещений. Этот случай привел Прието в ярость и никак не улучшил его отношения к советским коллегам. Такие происшествия очень болезненно переживались коллективом резидентуры и оценивались самокритично. В частности, в отчете о работе за 1938 год Наум Исаакович Эйтингон, сменивший А.М. Орлова на посту резидента, писал: «Считаю, что нужно раз и навсегда покончить с очковтирательством и научить наших работников сообщать Вам вещи, как они есть в действительности. Еще раз подчеркиваю, как опасно вместо дела фантазировать».

В служебной библиотеке СВР России в Ясенево хранится уникальная книга – «Шпионаж в Испании», выпущенная в Барселоне издательством «Единство» в 1938 году, и ее перевод на русском языке, но под иным заголовком – «Испанские троцкисты на службе Франко». Ее автор Макс Ригер называет себя членом Социалистической партии, рядовым бойцом, а затем командиром пулеметной роты интернациональной бригады. По его словам, он 15 месяцев воевал на фронте, а этой публикацией намерен «дать читателю человеческую правду о героической борьбе испанского народа и с официальными документами в руках разоблачить его предателей на территории самой республики». Надо отдать должное автору: в его книге собран большой фактический материал, главным образом о неблаговидной деятельности организации испанских троцкистов (Объединенной марксистской рабочей партии – ПОУМ), который и в наши дни представляет историческую ценность.

Видимо, читатель того времени не мог не задаться вопросом о том. как рядовому интербригадовцу, почти постоянно находившемуся на переднем крае фронта, удалось собрать такие, по сути своей секретные, данные, обработать их и связно изложить. Возник он и у исследователей наших дней, а ответ был найден в архивных документах разведки: материалы для упомянутой книги собрал А.М. Орлов. Их литературная обработка принадлежит перу профессионального журналиста, доверенного лица резидентуры. Само же издание являлось одним из активных мероприятий советской разведки против международного троцкизма.

Здесь, разумеется, не место анализировать причины, по которым троцкизм был объявлен руководством ВКП(б) и СССР враждебным идеологическим и политическим течением. Однако надо иметь в виду, что Гражданская война в Испании совпала по времени с разгаром широкой кампании борьбы с троцкизмом в Советском Союзе и в международном коммунистическом движении. Вполне логично, что работа против «заграничных» сторонников этого течения входила в перечень задач, стоявших перед советской внешней разведкой вообще и испанской резидентурой в частности. И надо признать, что деятельность немногочисленной, но активной и агрессивной ПОУМ объективно создавала для этого немало оснований и поводов. Многочисленные факты свидетельствуют, что троцкисты открыто позволяли себе требовать разгона парламента и свержения правительства Народного фронта, допускали нападки на премьер-министра: «Франко – фашист. Фашистом является и Негрин». В их арсенале были широко представлены такие методы, как распространение провокационных слухов, поддержка пораженческих настроений и саботирование формирования регулярной армии. Особенно озлобленно относились троцкисты ко всему, что было связано с Советским Союзом. Их печатные органы постоянно держали пальму первенства во всех антисоветских кампаниях тех лет. Вот, например, тексты их листовок:

«Испанские рабочие! Не доверяйте помощи СССР. Задумайтесь хорошенько над подлинными целями этих новоявленных “друзей”».

«Долой вмешательство в испанские дела со стороны Германии, Италии и СССР! Все они торгуют нашим народом!»

Руководители республиканского правительства и Народного фронта почти не обращали внимания на подобные выходки, мотивируя свою пассивность тем, что ПОУМ является малочисленной организацией, не имевшей широкой социальной базы. Тревогу высказы-валалишь Компартия Испании. Но ее активистам обычно возражали: КИИ и ПОУМ – коммунистические организации, вот и разбирайтесь сами в своих раздорах. А закончилось такое попустительство в мае 1937 года антигосударственным кровавым мятежом в Барселоне, вдохновителями и организаторами которого были троцкисты и анархисты. В течение трех дней правительственные войска вели в столице Каталонии тяжелые бои с мятежниками. Погибло около тысячи человек, раненых насчитывалось почти 3 тыс. человек. Только после этого 16 июня по приказу министра внутренних дел был арестован почти весь состав ЦК ПОУМ во главе с Андреасом Нином[22]22
  Принимал активное участие в европейском коммунистическом движении в 20-30-х годах. Избирался членом ЦК КИИ. Длительное время проживал в СССР, был генеральным секретарем Интернационала красных профсоюзов. В Москве сблизился с Л.Д. Троцким, выполнял обязанности его личного секретаря. В 1935 году основал в Барселоне ПОУМ.


[Закрыть]. Началось следствие. Партия не была объявлена вне закона, но ее партийные комитеты и органы печати были закрыты, архивы изъяты и опечатаны. В сентябре 1937 года органы безопасности захватили франкистского резидента и вскрыли его разветвленную агентурную сеть, состоявшую также и из членов ПОУМ. Было проведено несколько затяжных судебных процессов, но обвиняемые получили почти символические наказания. Главный же результат всех этих мероприятий состоял в том, что ПОУМ перестала существовать как политическая организация еще до окончания Гражданской войны.

И еще об одной деликатной стороне советско-испанского сотрудничества по линии спецслужб. Когда Советский Союз начал оказывать республиканской Испании широкую и разностороннюю помощь, советские средства массовой информации стали сообщать ежедневно о ходе военных действий в этой стране, о многих внутренних и международных аспектах испанской проблемы под специфическим углом зрения. Упоминались прежде всего имена лидеров испанских коммунистов: Долорес Ибаррури, Хосе Диаса. И у людей не могло не сложиться впечатление, что именно КПИ является единственной ведущей политической силой, основным вдохновителем и организатором всенародного сопротивления франкистам. В действительности же дело обстояло не совсем так. Ни в коем случае нельзя преуменьшать поистине героических заслуг коммунистов, их последовательности в борьбе с фашистами, патриотизма и самоотверженности, однако их роль в системе многопартийного Народного фронта, степень влияния на государственные дела советской стороной неоправданно преувеличивались и переоценивались. Естественно, все ведомства, в том числе и внешняя разведка, были обязаны строго и неукоснительно придерживаться линии, заданной руководством ВКП(б), и ориентироваться на КПИ.

В начальный период войны крупные политические партии Народного фронта создавали собственные разведывательные и контрразведывательные службы, а также целые охранные военизированные подразделения. В докладе в Центр от 10 января 1937 г. резидент, в частности, отмечал, что коммунистам оказывается содействие в организации собственных разведки и контрразведки и что эта работа рассматривается как приоритетная. Работники резидентуры руководили бригадой охраны членов политбюро ЦК КПИ, хотя официально это не входило в круг их обязанностей в соответствии с испано-советскими соглашениями и договоренностями по межгосударственной линии. Специальные сообщения о действиях разведывательно-диверсионных групп и отрядов во франкистском тылу, составлявшиеся по данным советских инструкторов и советников, направлялись лично премьер-министру, министру обороны и… в военную комиссию ЦК КПИ, которую никак невозможно было причислить к органу системы испанского государственного аппарата.