Текст книги "Делу конец – сроку начало"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Глава 10

Едва Шевцов положил трубку, как телефон зазвонил вновь.

– Ты еще не спишь, Шевцов? – услышал Вадим голос Крылова.

– Нет, товарищ полковник. А в чем дело?

– Вот что, майор, – грубоватыми интонациями пропели встроенные мембраны, – на улице творится черт-те что. Бар на пересечении Краснопресненской набережной и Нового Арбата знаешь?

– Знаю, – ответил Шевцов, вспомнив, что три дня назад он неплохо провел там вечер с Виолеттой. Особенно удачным было парное мясо с острыми специями.

– Там произошло ограбление, есть жертвы. Так что быстро двигай туда, разберись во всем. Может, это кто-то из твоих бывших клиентов начудил.

– Есть!

– Ну и денек сегодня! Да, я к тебе отправил «уазик», так что дождись его.

– Хорошо.

Через несколько минут к подъезду дома подрулил «луноход». Дверца отворилась, и сержант Козырев весело выкрикнул:

– Куда ехать, товарищ майор?

– Валяй на Краснопресненскую, и с музыкой.

– Понял! – с готовностью отозвался Алексей и, включив сирену, выехал на улицу.

Автомобили, ехавшие в это позднее время, проявляя уважение к милиции, сбавляли скорость, уступая дорогу, и «уазик», отбрасывая синий мерцающий свет на витрины магазинов, с воем торопился дальше.

Площадка перед баром по всему периметру была огорожена белой лентой. С двух сторон фланировали два молоденьких сержанта. На лицах решимость, и, глядя на их выразительные физиономии, охотно верилось, что кобура, болтающаяся у пояса, не пуста.

– Что-то серьезное произошло? – подошел Шевцов к одному из них, показав удостоверение. – Я веду это дело.

– Ограбление, товарищ майор. Есть жертвы.

– Понятно. Свидетели имеются?

– Да. Они находятся в баре, – кивнул сержант в сторону входа.

– Понятно. – Шевцов, нагнувшись, прошел под белой лентой.

Внутри бара на вращающемся кожаном табурете сидела миловидная девушка в форменном синем платье; на полу лежало неподвижное тело, прикрытое серой простыней, из-под нее выглядывала правая кисть, на безымянном пальце узкое золотое колечко, а у головы натекла кровавая лужица.

Осторожно, словно опасаясь разбудить спящего, Шевцов приподнял простыню за самый краешек. Чуть повыше переносицы – аккуратная круглая ранка.

– Н-да, – скорбно протянул Шевцов.

За спиной кто-то невесело хмыкнул.

Убитому было не более тридцати. Еще недавно его можно было назвать крепким парнем. Он лежал на боку. Правая рука была нелепо скрючена, левая – откинута далеко в сторону; ноги немного согнуты в коленях, будто он собирался пробежаться, но достаточно было посмотреть на голову, залитую кровью, чтобы понять – он более не сделает и шагу.

– Что здесь произошло? – подошел Шевцов к девушке, которая успела утереть слезы и посматривала на вошедших с некоторым ожиданием.

– Минут за десять до этого… случая, – подобрала она нужное слово, – у меня началась смена. Я была в хорошем настроении, ни о чем таком не думала. Да и как думать, если такого здесь прежде не случалось. Обслуживала вот этого парня, – легким кивком головы показала она на неподвижное тело, – он заказал апельсиновый сок и пирожное. Я уже начала вынимать апельсины, как в бар вошел мужчина лет тридцати пяти и, оттеснив плечом клиента и наставив на меня пистолет, сказал, чтобы я ему дала блок сигарет «Кэмел». Я дала. Он пошел к выходу. Взял еще бутылку кока-колы. А этот человек, – вновь показала она на убитого, скорбь в ее глазах усилилась, – бросился за ним, когда тот уже выходил из бара. Что-то такое сказал ему вслед.

– Не помните, что именно?

– Кажется, он его обозвал.

– Так, продолжайте.

– Тот повернулся и выстрелил в него. Парень мгновенно упал. Я закричала. А стрелявший спокойно вышел из бара и направился к машине.

Шевцов слегка поддел носком осколок стекла и спросил:

– А почему у вас разбита витрина?

Девушка только отмахнулась:

– Даже не знаю. До того ли!

– Ладно… Поподробнее, пожалуйста, расскажите, как он выглядел.

– Сейчас, соберусь, – нервно потерла она пальцами виски.

– Вы только, пожалуйста, не волнуйтесь. Главное, чтобы вы ничего не пропустили. Важна любая мелочь, – как можно мягче сказал Шевцов. – Выпейте водички, успокойтесь.

В помещение бара вошел Балашин. Как всегда, он был озабочен и очень огорчен. С такой физиономией уместно ходить на поминки. Но дело свое он знал крепко и едва ли не ползал на коленях, совершая нужные замеры. Эксперт умел работать и делал это с таким чувством, словно находился в помещении наедине с покойником.

Девушка взяла со стойки бутылку с водкой, лихо плеснула в высокую рюмку и тремя глотками, как если бы это была обыкновенная минералка, выпила до капли, не поморщившись.

– Как будто ничего особенного, – голос ее зазвучал спокойнее. – Немного выше среднего роста. Худой немного. Шатен. Да у меня не было времени его разглядывать, – махнула она рукой. – Запомнилось то, что взгляд у него неподвижный, словно он проглотить меня хотел.

– Во что он был одет?

В душу Шевцова неприятными и скользкими нитями, подобно щупальцам гидры, вползли первые подозрения.

– Костюм у него был темно-серый в белую полоску, – уверенно сказала продавщица. – Очень дорогой. Немецкий. На днях точно такой же моя сестра своему мужу купила на день рождения.

Майор Шевцов невольно улыбнулся: если это действительно Куликов, то он не изменяет своим привычкам. Помнится, в их последнюю встречу на нем был такой же костюм. Странно, что он решил его надеть, ведь он пропах стенами следственного изолятора.

Шевцов порылся в карманах, достал записную книжку, в которую было вложено несколько фотографий, и, вытащив одну из них, протянул девушке.

– Вам случайно не знаком этот человек?

Девушка осторожно взяла снимок из пальцев Шевцова, и глаза ее мгновенно налились ужасом.

– Он самый! Так вы его уже поймали?!

Теперь в голосе девушки прозвучали нотки уважения. На ее лице было написано: «Кто бы мог подумать, что в милиции работают такие Пинкертоны».

– Пока еще нет, – спрятал фотографию майор. – Но можете не сомневаться, поймаем. Вы не заметили, может быть, его кто-то ожидал на улице?

Она наморщила свой крохотный носик и честно призналась:

– Не заметила.

– Если что-нибудь вспомните, позвоните мне, пожалуйста, вот по этому телефону, – черкнув, он вырвал листок из блокнота.

– Непременно позвоню.

Эксперт Балашин, всматриваясь в рану покойного, унылым голосом вещал:

– …отверстие круглое, ровное. Заметны вкрапления. Скорее всего следы пороха. – Рядом сидела девушка лет двадцати и аккуратным ровным почерком записывала наблюдения Балашина. На лице полнейшая непроницаемость. Она была стажеркой у Кирилла Олеговича, который использовал ее на всю катушку. Возможно, вне работы она была задорной хохотушкой, но чувствовалось, что от учителя она не только набирается навыков в работе, но и точно копирует линию поведения – тот умел держаться с равнодушной холодностью, будто его окружали сплошные покойники.

– Опять трудитесь? – подошел Шевцов и чуть тиснул протянутую руку.

– Глупости! Все больше развлекаюсь, – убедительно заверил Балашин с кислым выражением на лице.

– Ну-ну.

– Просто я люблю выезжать по ночам к покойникам, особенно мне нравится, когда это происходит во время званого ужина. И еще лучше, если несчастных будет двое или, скажем, трое. Сегодня у меня как раз такой великолепный день, отсюда мне надо будет ехать еще в одно местечко, там вроде обнаружилась парочка трупов. И совсем замечательно, что во всей Москве не нашлось ни одного эксперта, чтобы обследовать эту пару жмуриков. Взгляды начальства почему-то всегда устремляются в мою сторону. Радость от предвкушения настоящей работы была настолько велика, что на место убийства я решил захватить и вот это очаровательное создание, – показал взглядом эксперт на девушку, которая выглядела очень серьезной и взирала на разговаривающих с таким интересом, словно хотела на лбу у каждого разглядеть пулевое отверстие.

– И куда вы собираетесь дальше? – с сочувствием поинтересовался Шевцов, продолжая смотреть на девушку. Помощница Балашина была хорошенькой. Кроме ровных ножек, она имела еще аппетитную грудь, а тонкие длинные пальцы были предназначены для того, чтобы вручать Адаму греховное яблоко. И уж совсем не для того, чтобы распахивать сомкнутые веки покойников и констатировать преждевременную смерть.

– В магазин на Смоленской.

Шевцов задумался. Это было совсем рядом, и от догадки внутри у него все похолодело.

– Значит, там тоже покойники?

– Да. Один.

– А в какое время там произошло убийство, случайно не знаешь?

Голос Шевцова прозвучал несколько взволнованно. Балашин посмотрел на майора с некоторым укором, как если бы тот принялся распевать похабные частушки в помещении морга.

– Послушай, Вадим, я не занимаюсь расследованием, мое дело трупы, повреждения, пороховая гарь и прочие неприятные вещи. – Кирилл Олегович был явно не в настроении и, видно, с тоской вспоминал о том, что на столе им был оставлен домашний пирог, а в чашке остывал сладкий чай с лимоном. – Мое дело вскрывать, потом зашивать. А ваше дело анализировать, строить версии. – Он посмотрел на стажерку (Шевцов не без улыбки подумал о том, что покойники у него вызывают куда больший интерес) и сообщил: – Пожалуй, на этом все.

– Вы куда сейчас едете?

– Разумеется, на Смоленскую.

– Мы вас подвезем, нам по пути.

– Не буду возражать. В компании как-то веселее.

Оказавшись между капитаном и майором, девушка не выглядела снежной королевой, и теперь было понятно, что, кроме работы, ей интересны обычные здоровые мужчины с чувством юмора. За бойкими разговорами время пролетело мгновенно.

– Приехали! – объявил Алексей со злорадством, подрулив к магазину, где наблюдалась примерно та же картина: место преступления огорожено лентой, вот только убитый в этот раз лежал, подломив под себя руки.

Шофер бесстыже пялился на девушку и мечтал о том, что, как только господа офицеры скроются по своим служебным надобностям, он непременно попробует углубить знакомство. Губы Алексея капризно дернулись, когда майор, подав руку стажерке, помог ей выбраться из служебного «уазика». Начальство всегда слизывает пенки.

Шевцов подошел к лейтенанту, молча тосковавшему в оцеплении, и поинтересовался:

– Кто здесь свидетели?

– Они находятся в магазине, товарищ майор, их несколько человек.

– Ладно, посмотрим, что там произошло, – поднялся по ступенькам Шевцов.

Следом торопился Алексей. Видно, сержант не в полной мере получил порцию страшилок. Приподняв покрывало на покойнике, он посмотрел в лицо убитого – судя по его сморщившейся физиономии, это было не самое приятное зрелище.

В магазине царило уныние. Молодая продавщица сидела за столиком и что-то объясняла сердитому мужчине. С первого взгляда в нем можно было угадать хозяина заведения. Рядом, за соседним столиком, сидел старик и всем своим видом показывал, что в три часа ночи его место в пансионате для престарелых, но уж никак не в центре Москвы, в качестве свидетеля. Компанию ему составлял мужчина средних лет с красным лицом, перед ним на небольшом пластиковом подносе стояла бутылка недорогого вина. Было похоже, что он единственный человек, довольный произошедшими событиями, и с его лица не сползала довольная улыбка. Можно было, никуда не торопясь, распить бутылочку винца и знать при этом, что не встретишь недоброжелательного взгляда продавца из-за того, что принес угощение с собой.

– Что здесь произошло? – подошел Шевцов к продавщице.

– Я хозяин заведения, – чуть выступил вперед сердитый мужчина.

– Вы были при случившемся?

– У меня три такие точки, я находился в другом месте.

Шевцов попытался скрыть возникшую неприязнь и проговорил, чуть растягивая слова:

– Я позже возьму ваши объяснения. А сейчас дайте мне поработать.

Мужчина предупредительно выставил ладони вверх и покинул торговый зал.

За соседним столиком сержант уже брал показания (инициативная смена растет, черт возьми!). И краснощекий дядька, радовавшийся нечаянному развлечению, размахивал руками, описывая произошедшую сцену.

– Так что все-таки здесь случилось? – спросил Шевцов у продавщицы.

– Понимаете, преступник зашел в магазин и попросил спички. Очередь была небольшой, и люди начали возмущаться…

– Ага, понимаю, сначала ему нужны были сигареты, потом он попросил спички. Нечем, значит, было прикурить.

– Что вы сказали? – растерянно произнесла работница бутика.

– Нет, это я не вам, продолжайте.

Девушка сделала попытку улыбнуться. Получилось кисловато.

– А он наставил на меня пистолет и начал требовать спички. Я так испугалась, что он убьет меня, у меня ведь малышка дома. Ну… я вытащила все деньги, что были в кассе… А спичек у меня не оказалось, я дала ему зажигалку. Он ее взял и деньги тоже, кажется, даже поблагодарил меня. А когда уходил, сказал, что выстрелит в каждого, кто будет его преследовать.

– Понятно… Он был один?

– Их было двое. Второй стоял у порога. Он закрыл дверь и наблюдал.

– Второй что-нибудь говорил?

Продавщица отрицательно покачала головой.

– За все это время он не произнес ни единого слова. Потом в дверь постучали. Тот, который был с пистолетом, пошел к выходу. Дверь открылась. Они вышли.

– Как произошло убийство, вы не видели?

– У меня не было сил даже двигаться, – призналась продавщица. – Я просто услышала выстрелы, а потом раздались выкрики.

– Понятно, – чуть разочарованно произнес майор Шевцов. – Значит, не видели.

Шевцов посмотрел на краснощекого мужчину, который что-то живо объяснял, размахивая во все стороны руками. Дважды его ладони прошлись в опасной близости от лица сержанта.

– Так вы свидетель произошедшего? – приблизился Шевцов к столику, потеснив немного Алексея.

Дядька развернулся к Шевцову и, угадав в нем старшего, церемонно поклонился и твердо заверил:

– Самый что ни на есть.

Он сделал два глотка, одобрительно засопел и продолжил:

– Когда эти бандиты-то выходили, тот, что был с пушкой, сказал, чтобы его не догоняли. А этот малый прыткий оказался, упокой его душу, сразу за ним побежал. Он ведь ему крепко наподдал. Я-то рядом был, около окна, и видел, как преступник оглянулся, когда уже в машину сел, и выстрелил в него.

– Куда он сел, на водительское место?

– На водительском месте сидел другой, а этот рядом сел. Ну, машина тут же и уехала.

– А вам случайно не знаком этот человек? – Шевцов в который раз извлек уже достаточно потертую фотографию Куликова.

Дядька разглядывал недолго.

– Он самый и есть, – вернул карточку. В голосе его сквозила трудно скрываемая гордость за отечественных сыскарей. – Ну, вы даете! – в полной уверенности, что преступник уже пойман, воскликнул он.

– Пока еще рано радоваться, – признался Шевцов. – Вы не помните марку машины?

– Почему не помню? – оскорбился дядька. – Очень даже хорошо помню, «Ауди» у них была красного цвета. Именно такая, только белого цвета, у моего соседа.

– Хорошо. Не можете сказать, что же заставило побежать этого парня?

Дядька усиленно поскреб пятерней седой затылок и в недоумении поднял тощие плечи.

– На героя он мало походил. Такой же, как все. Видно, какой-то порыв был. Может, за своими дружками побежал, чтобы помогли реванш взять, а может быть, за милицией. Теперь-то уж не спросишь. В общем, пожалеть его стоит.

В последнем он был прав.

Между двумя убийствами прошло не более получаса. И в этой точке Куликов оказался случайно, лишь потому, что ему понадобились спички. Следовательно, в планах Куликова был и какой-то конечный пункт назначения. Он куда-то торопился. Но вот куда именно?

Шевцов посмотрел вокруг.

– Молодой человек, может быть, вы и со мной поговорите? – посмотрел старик на майора. – А то у меня такое ощущение, что мне придется здесь заночевать.

Вадим подсел к старику и вежливо спросил:

– Вы слышали наш разговор?

– Ну, разумеется!

– Вы могли бы добавить что-нибудь существенное? Скажем, запомнили того человека, что стоял у дверей?

– Не запомнил. Для меня все эти подонки на одно лицо! Я вам хочу сказать вот что, по вашей милости у меня сорвалось очень важное свидание, и я буду жаловаться вашему начальству. Скажите мне, как ваша фамилия.

Майор невольно усмехнулся: знакомая песня.

– Шевцов моя фамилия, можете жаловаться, – он потерял интерес к старику.

Стоп! Шевцов почувствовал, как лицо обожгло жаром, а в висках застучала кровь. Ну, конечно же! Почему он не подумал об этом раньше? Наверняка Куликов торопился к Афоне Карельскому. Они ведь не просто знакомы, помнится, Афоня рассказывал, что однажды они целый месяц прожили на пересылке в одной камере. А этот его странный ответ – такое впечатление, будто во время разговора кто-то сжимал ему горло пальцами. Обычно он более словоохотлив.

– Алексей, срочно едем по одному адресу.

Вышли из магазинчика и быстро направились к машине.

– Значит, это наш старый знакомый, – сказал Козырев. – Похоже, у него начинает съезжать крыша, если он убивает из-за коробка спичек.

– Он нервничает, и знаешь, почему? Потому что Ольга Крачковская у нас. Он не может с этим смириться. Ему сейчас нужно разрядиться. Он хочет залечь куда-то на дно, но у него не получается. Ему просто не лежится.

– Вы так считаете? – сержант уселся на свое место.

– Да.

– Куда мы едем?

– Рули в Хамовники, – приказал Шевцов.

– А куда именно?

– Я тебя сориентирую.

– Понял, – радостно боднул головой Алексей.

Машина, косолапо переваливаясь из стороны в сторону, умело преодолела вскопанный газончик и подъехала к неброскому панельному дому.

– Он живет на четвертом этаже. Пойдем вместе.

Алексей не возражал.

В подъезде был полумрак. На втором этаже тускло горела лампа, и желтоватый свет скупо падал на площадку, порождая длинные уродливые тени.

– Не торопись, – предупредил Шевцов, – что-то мне здесь не нравится.

– Понял, – послушался Алексей, прижавшись к стене.

Интуиция у майора была почти волчья, и следовало ей доверять. Следующие два этажа поднимались молча, лопатками шлифуя стены. Вокруг было тихо, если не считать приглушенные вопли двух котов, раздававшиеся сверху. Где-то во дворе прозвучала сигнализация и смолкла через несколько секунд.

Поднявшись, Шевцов увидел, что дверь Афони Карельского слегка приоткрыта. Очень дурной знак. Проем не разглядеть – чернота.

– Не нравится мне это, – сдержанно заметил Шевцов.

– Заходим, товарищ майор? – спросил Алексей.

– Не торопись, – попридержал тот сержанта, – у меня такое ощущение, что за мной идет охота и некто приготовил мне сюрприз. – Он щелкнул зажигалкой и осветил пламенем вход. – Ага! Не ошибся! – победно проговорил он. – Видишь?

Теперь и Козырев увидел: на уровне колен от самой двери, в глубину комнаты, тянулся тонкий коричневый провод. Выглядел он безобидно, и только если поднапрячь воображение, можно было понять, что подобная вещица может быть злой.

– Разглядел, – стараясь скрыть подступивший к горлу страх, произнес Козырев.

Где-то на том конце металлической проволоки находилась смерть. Не та, что известна нам из сказок, а конкретная, даже осязаемая. На нее можно посмотреть. Даже осторожно потрогать руками.

Но лучше этого не делать.

Шевцов внимательно осмотрел провод и не торопился его перешагивать. В самой середине он имел небольшую слабину, провисая сантиметра на два, и уходил во взрыватель, торчащий из-за косяка округленной головкой. Майор достал карманный нож, извлек из него ножницы и, придерживая шнур, осторожно перерезал эластичный провод.

Шевцов взял в руки мину. Она была чугунной и ощутимо тяжелой, корпус ребристый. Взрывчатого вещества вполне хватило бы на то, чтобы разрушить половину подъезда. А следовательно, у него был очень серьезный недоброжелатель.

– Посвети.

Козырев щелкнул зажигалкой, и тьма высветила обшарпанные поцарапанные бока, с первого взгляда было понятно, что мина кустарная, отсутствовал лоск, присущий заводским игрушкам. Но человек, что сотворил эту адскую машинку, неплохо разбирался в подрывном деле. Насмотревшись, Шевцов аккуратно отложил ее. Неизвестный, приготовивший такой сюрприз, знал, что он заявится сюда непременно, и, возможно, откуда-то со стороны злорадно наблюдает за окнами четвертого этажа. Вероятнее всего, из машины.

Алексей уже прошел в комнату, включил свет.

– Погаси!

Сержант пожал плечами и надавил большим пальцем на выключатель – комната вновь погрузилась во мрак, напоминая преисподнюю.

Шевцов подошел к окну и осторожно приоткрыл край занавески. В дальнем конце двора стояла темная «восьмерка», цвета не разобрать – ночь. Словно почувствовав его заинтересованный взгляд, автомобиль, не включая габаритов, тихо выехал за угол дома.

Похоже, сюрпризов больше не будет, вот только куда подевался хозяин квартиры?

Афоня Карельский обнаружился в смежной комнате. Он сидел на дощатом табурете, расслабленно прислонившись спиной к стене, на шее длинное полотенце, стянутое на самом кадыке двумя бесхитростными узлами. Афоня Карельский был мертв, на его лице, сухом и обожженном полярным солнцем, застыла болезненная гримаса, которую вполне можно было принять за лукавое выражение, будто он сумел разгадать таинство бытия, не подвластное живым. На кухне не было следов погрома. А следовательно, удавку набросили неожиданно. Афоня Карельский не из тех людей, кто добровольно подставляет свою шею. И скорее всего их было как минимум двое: пока один душил, второй придерживал руки.

Шевцов внимательно осмотрел кухню. Абсолютный порядок, что и говорить, хозяин был известный чистюля, даже пустые бутылки он складывал в какие-то щеголеватые ящики, выкрашенные под хохлому. И совсем ничего такого, что свидетельствовало бы о присутствии нежданных гостей.

А вот это уже интересно. Шевцов наклонился и поднял небольшой кусок проволоки. Именно из такой была изготовлена растяжка. Трудно представить, что неизвестный умелец сооружал мину в присутствии Афони. А значит, вор тогда был уже мертв. Афоня Карельский был чрезвычайно осмотрителен и открыть дверь мог только человеку, которого хорошо знал и которому доверял. Если предположить, что им был Стась Куликов, то все укладывается в схему. Прежде за Куликом не наблюдалось игры в терроризм, и совсем не потому, что он имел репутацию гуманиста, просто у него был другой профиль. А следовательно, после ухода Кулика появился кто-то еще, сумевший угадать действия майора и подготовить неожиданную ловушку.

Шевцов поежился, думая о том, с каким хладнокровием киллер вворачивал взрыватель, поглядывая при этом в остекленевшие глаза убитого. Такие люди расчетливы и трезвы.

Вадим подошел к раковине и увидел махонькую пустую чашку с коричневыми подсохшими пятнами на самом донышке. Воспитанный, стервец, посуду за собой убрал, а вот вымыть поленился. Да, наш таинственный недруг большой оригинал. Трудно, конечно, ожидать, что он оставил на чашке отпечатки пальцев. Судя по грамотным действиям, профессионал.

– О чем вы думаете? – потревожил майора сержант.

– О том, что заявись мы сюда чуть раньше, то, возможно, столкнулись бы нос к носу с убийцами.

– Вы знали этого человека?

Подумав, Шевцов ответил как есть.

– Он был моим осведомителем.

– Интересная подробность.

– Ладно, вызывай группу, надо же что-то делать с этим покойником.

Неожиданно Шевцов улыбнулся.

– Чему вы радуетесь?

– Радоваться действительно нечему, но я вспомнил эксперта Балашина. Для него тяжелый день еще не закончился.