Текст книги "На золотом крыльце 4 (СИ)"

Автор книги: Евгений Капба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

В земщине же, где, вроде как, право голоса, демократия и самоуправление тоже на самом деле ограничений столько, что диву даешься. Сеть – черно-белая! Никакого оружия! Никаких сенсорных экранов, разве что везти втридорога из сервитута! Никакой магии! Много чего «никакого»! Да что там говорить – по сравнению с кампусом нашего колледжа вся остальная Пелла жила как будто на двадцать лет в прошлом. Мобильники кнопочные далеко не у всех были, вон, в кафе «Альфа» телефон с диском стоял. Сунешь палец в дырку, вазюкаешь, отпускаешь и слышишь такое «чк-чк-чк-чк-дзынь!» Девятнадцатый век, ей-Богу. Какая уж тут свобода?

В общем, если быть откровенным, вольной птицей я себя чувствовал разве что в лесу. Или – в Хтони. Надеяться, конечно, не на кого, но, по крайней мере, по собственному разумению о себе и о близких позаботиться никто не помешает. Это ли не свобода? А тут…

– Сударь, снимите ботинки и поставьте их в лоток, – говорит плотный дядечка с каменным лицом. – Ремень с металлической пряжкой? Снимайте. Это что у вас? Артефакт? Проблемы с контролем дара? Недавно инициировались? Покажите маркировку на перстне… Можно не снимать. Вода в бутылке? Более полулитра – запрещено, выбрасывайте. Проходите, следующий.

А котик-яогай, который притворялся сувениром-игрушкой в рюкзаке Кантемировой вообще никого не смутил. Интересно!

Итак, в Псковском аэропорту меня раздели до трусов, Элю – до шортиков и топика. И всех остальных пассажиров рейса Псков-Иркутск – тоже так же. Двух азиатов увели куда-то в сторону, за стальную дверь. Понятно – после череды искусственно спровоцированных Инцидентов меры безопасности были усилены, и, наверное, в этом был смысл, и разумом я понимал рациональность происходящего. Но чисто психологически – без дюссака, без зелий, без амулетов – я чувствовал себя голым. Еще и перстень на пальце… И не вломишь никому как следует! Поведут за стальную дверь – что я там делать буду?

Получается, для меня свобода – это все-таки возможность кому-то вломить в любой момент, что ли?

– Ты чего – нервничаешь? – спросила Эля, встала на цыпочки и чмокнула меня в нос.

Мы забрали лотки с одеждой, которую аппаратура сканировала отдельно от нас, и теперь одевались.

– Никогда раньше не летал на самолетах, – сказал я. – Вообще, кроме конвертопланов, ни на чем не летал.

– О! – сказала Кантемирова. – Это мы исправим. Ты катал меня на «Козодое», я прокачу тебя на пегасе. Но потом. А вообще – ничего там такого удивительного не будет. Во время взлета ощущения, как на авалонских горках, потрясет минут пятнадцать. А потом – как на электробусе, ничего страшного. Только не едешь, а летишь.

– Я никогда не катался на авалонских горках, – вздохнул я.

– Ой! Действительно! Ты же и на аттракционах никогда не бывал! – ужаснулась девушка. – Знаешь, что мы сделаем? Как только вернемся с практики – махнем на «Остров Буян»! Не в смысле на настоящий остров Буян, а в Москву. В крытый парк развлечений!

– Думаешь, мне понравится? – я закончил обуваться и теперь ждал девушку, перекинув куртку за плечо.

Ну, и прикрывал ее от чужих глаз, конечно. И так пялились все, кому не лень, во время досмотра. Убил бы!

– У-ве-ре-на! Ты так гоняешь на «Козодое», что явно заценишь всякие экстремальные штучки! – у нее даже глаза загорелись. – Вот о чем я буду мечтать и что буду планировать в этой скучной и грустной Хтони: как я затащу своего Миху на «Супер-Восемь», «Хали-Гали» и «Паратрупер»! Мы туда с Клавдием раз пять ходили, кла-а-асс! И на авалонские горки, конечно.

Наверное, это все были названия аттракционов, и я уже хотел туда попасть, хотя бы затем, чтобы увидеть Эльку с такими же горящими глазами еще раз. Ну, и покататься тоже, наверное, интересно будет! Хотя экстрима в моей жизни в последнее время и без того хватало, порой даже через край.

Кантемирова наконец справилась с одеждой, взяла меня за руку, и чуть ли не вприпрыжку мы двинулись в зал ожидания. До рейса оставалось полчаса.

* * *

Зал ожидания меня с авиацией несколько примирил. Тут была целая куча автоматов с едой, магазинчик, где продавали всякие интересности типа элитного шоколада, маленьких бутылочек с алкоголем и сувениров, и удобные кресла.

Мы решили похулиганить: взяли с Элей одну бутылочку настойки «Онегин» – пятьдесят миллилитров на двоих – и по маленькой шоколадочке и, чувствуя себя настоящими бунтарями, нашли самый безлюдный угол, выпили на брудершафт ликера, перемигиваясь и корча друг другу рожи, и потом целовались, и смеялись, и не могли успокоиться.

Не от алкоголя, нет. Алкоголь вообще – зло. Просто – мне с Кантемировой везде было классно, если говорить начистоту. Наверное, для окружающих мы вели себя слишком громко и вызывающе: дурачились, смеялись, размахивали руками… Но, во-первых, нас просто пёрло друг от друга, а во-вторых – одна из стен в зале ожидания была стеклянная, и за ней было видно, как садятся и взлетают самолеты, и это было на самом деле очень красиво, и эмоции зашкаливали.

Ну, и в-третьих – чудиков тут хватало. Один мужчинка южного вида очень громко разговаривал одновременно по двум телефонам: на новолате и на шпракхе, решая какие-то дико серьезные вопросы с поставками изделий из фарфора и фаянса. Компания сибирских эльфов-лаэгрим явно очень боевого вида на злой, рыкающей, непохожей на говор знакомых мне галадримов, ламбе обсуждала последний контракт в Кара-Кумах, где они скальпировали целую шайку залетных снага-контрабандистов, и планировали очередной рейд. Компания девушек в спортивных костюмах снимала танцевальный флешмоб, кхазады резались в подкидного дурака на чемодане, комментируя на шпракхе масти и ранги карт. В общем – целей для того, чтобы осуждающе коситься и цыкать зубом, тут хватало!

Наконец, мы увидели борт авиакомпании «Орлиные Крылья», которая, конечно, принадлежала Орловым. Это, в общем-то, было логично – великие аэроманты работали не только в сфере элитного курьерства, но и в пассажирских авиаперевозках. Самолет был белым, сверкающим, прекрасным, с гербом клана на фюзеляже.

– Судари и судырыни, проходим на посадку! – милейшим голосом скомандовала служащая, и Эля потянула меня за руку в сторону турникетов, я едва успел подхватить наши вещи, которые не отправились в багаж.

В который раз предъявив айди-браслеты, мы прошли в длинную кишку коридора к трапу. Самолет подали к самому терминалу, у дверей нас встречали две породистые стюардессы… Не знаю, корректно ли говорить про людей слово «породистые», но эти были именно такие. Потрясающий генетический материал: обе – высокие, статные, светловолосые, румяные – кровь с молоком, прически – волосок к волоску, форма небесно-голубая сидит идеально…

– Добро пожаловать на борт! – синхронно проговорили они.

– Валькирии! – прошептала мне на ухо Эля, и мы стали перемигиваться.

Мы нашли свои места и уселись. Кресел рядом стояло три, и третьей соседкой у нас оказалась молодая мамашка с младенчиком месяцев шести от роду. Признаться честно – я никогда до этого так близко младенчиков не видел, вообще никогда! Этого звали Елисей, и он был довольно приятный парень: не орал, не слюнявился, рассматривал всё вокруг… И девушки ему нравились такие же, как и мне! По крайней мере, Элькины кудри произвели на него невероятное впечатление, он следил за ними, как завороженный, и время от времени трогал. Эля была не против. Мамочка смущалась, извинялась, но, очевидно, радовалась, что ей попались такие покладистые и живенькие соседи.

Бортпроводницы, делая изящные жесты, рассказали про аварийные выходы и кислородные маски и объяснили, как пристегиваться. Я почувствовал, что мне внезапно становится фигово: испарина выступила на лбу, сердце зашлось в приступе тахикардии. Я попытался дышать глубже – получалось не очень.

– Ты чего, Миха? – спросила Эльвира.

– Я, похоже, боюсь летать самолетами, – удивленно ответил я. – Ничего, ничего… Дай мне пару минут!

– У тебя есть девять часов, – заверила меня девушка и взяла за руку, чтобы как-то подбодрить.

Я закрыл глаза и с натугой, тяжко провалился в Библиотеку.

* * *

– Ready! Set! Христос воскрес!!! – заорал я и полетел вниз со стосемиметровой антенны.

Воздух бил в лицо, адреналин зашкаливал, ощущение ужаса и счастья было полным и всеобъемлющим. Как будто кадрами из серийной фотосъемки я увидел весенние зеленые поля, закат, далекий Брест, укрытый покрывалом тумана… Полет продолжался долгие, долгие секунды. Казалось – я весь мир могу обнять! А потом почувствовал рывок – система сработала, и я закачался на огромной качели, а ребята внизу и наверху орали и хлопали: мы сделали это! Опрыгали самый высокий объект для роуп-джампинга в Беларуси!

Отличное продолжение праздника Пасхи, я считаю.

Из рюкзака достал веревку, перещелкнулся, потихоньку спустился с небес на землю. Ко мне уже бежали пацаны и – Маша.

– Идиот, Королев! – кричала она. – Если ты еще раз туда полезешь, так и знай – я прыгну сразу за тобой!

– Погнали! – заорал в ответ я. – Погнали еще раз!

– Гос-с-споди Боже, погнали!!!

* * *

Я вынырнул в реальный мир глупо улыбаясь. Ну, и псих этот Руслан! С веревкой – со ста метров! Ненормальный! Но, определенно, те, кто такое пережил – высоты больше не боятся и никогда-никогда в жизни не захотят покончить жизнь самоубийством, прыгнув с крыши.

Эля смотрела на меня широко открытыми глазами.

– Нормально все. Похоже, больше не боюсь, – усмехнулся я. – Аутотренинг помог. А мы что – взлетели уже?

– Взлетели. Высота – десять тысяч метров! Елисей спит, – пояснила Кантемирова. – Скоро будут горячее предлагать!

– Так тут еще и кормят! – обрадовался я. – Слушай, ну, я почти влюбился в воздушный транспорт! А что будут давать? Курицу или рыбу?

– Почему – «курицу или рыбу»? – удивилась Эля. – Что это еще за стереотипы? Это «Орловские Крылья», тут будут блины!

Блины – точнее, блинчики с начинкой на вкус оказались потрясающими. С семгой и с кучей разных закусок в герметичных контейнерах. А еще нам предложили чай или кофе – на выбор. Я выбрал чай с лимоном и был полностью удовлетворен. Единственная проблема заключалась в том, что летели мы пока что только полтора часа, и оставалось нам аж семь с половиной…

Спас тот факт, что салон самолета был заполнен едва ли на две трети, так что мы с Элей спустя время пересели в хвост, на свободную «тройку», и хорошо поспали по очереди. Нам орловские валькирии даже одеялко дали! Сначала Кантемирова сидела у окна и слушала музыку, а я лежал, устроив голову у нее на коленях, а потом мы поменялись – и я бодрствовал, и делал вид, что тоже слушаю музыку, а по факту залипал в Библиотеке: штудировал знания по выживанию в Хтони, освежал память по поводу розжига костров, устройства лагеря, переправ через реки и всего такого прочего. Ну и учебник по магии для цивильных. Читал-то я много, запойно, но прям, чтобы крепко в голову себе это устаканить – на это нужно было время. Фотографическая память не гарантирует стопроцентного усвоения материала, а вот вдумчивое изучение постфактум – совсем другой вопрос…

Я с ужасом думал: а что, если вынув камешек из перстня, я отрублю себе и Библиотеку тоже? Вот уж к чему я привык, и что считал теперь неотъемлемой частью себя… С другой стороны, если вспомнить про метод локусов и «Риторику для Геренния», то для того, чтобы иметь свои Чертоги Разума, вовсе не обязательно быть менталистом!

За повторением изученного прошло что-то около часа, и мы уже летели над бескрайним зеленым морем тайги, когда я увидел в ночном небе нечто странное.

– Эля, Эля, смотри! – я не удержался и разбудил ее, и принялся тыкать пальцем за окно.

– Ого! – мы оба, как маленькие дети, прижались носами к стеклу и таращили глаза на дивное диво.

Над облаками мчала сверкающая самоцветами колесница, которой правил могучий седой витязь в вычурных доспехах. Одной рукой он держал поводья, второй – размахивал огненным бичом, которым погонял упряжку натуральных демонов: страшных рогатых тварей, которые перебирали лапами так, будто и вправду бегут по воздуху.

– Офигеть, – сказал я. – Просто офигеть!

– Это – Келбали-хан Нахичеванский, – пояснила Эльвира. – Я его как-то на приеме в Сан-Себастьяне видела, очень влиятельный человек, несмотря на то, что их род долгое время был в опале.

В это самое время откуда-то из темной массы облаков снизу вынырнули два хищных черных силуэта: боевые самолеты! Двуглавые орлы на крыльях свидетельствовали, что это – наши. Армейская авиация! А вот тот факт, что они двигались пусть и на почтительном расстоянии, но вровень с эпичным колесничим, заставлял задуматься о том, с какой же скоростью несется по своим делам владетель Нахичевани? Ведь это были военные реактивные истребители!

А потом вдруг оказалось, что мы практически прибыли, и лететь на самом деле не десять часов, а гораздо меньше! Потому что прилет не по-нашему – в семь утра, а по-местному! И летим мы навстречу солнцу, пять часов разницы, то есть – торопим время. Вот это – магия, а не всякие там колесницы с демонами! Вот это – обалдеть так обалдеть.

– Судари и сударыни пассажиры, наш самолет начинает посадку в Иркутский аэропорт имени Якова Похабова. Просим вас перевести свои кресла в вертикальные положения и пристегнуть ремни… – проговорила одна из валькирий.

И никаких причин, чтобы ее не послушаться, у нас не было. Я чувствовал легкий мандраж, но не потому, что боялся сложностей посадки, нет. Очередная прививка памяти Руслана Королева напрочь убила во мне эти страхи. Я просто чувствовал приближение Приключения, которое начнется ровно в тот самый момент, когда мы перешагнем порог аэропорта и вдохнем морозный Иркутский воздух!

Глава 7

«Стрекоза» и травмай

Порог аэропорта мы так и не перешагнули.

Едва высадившись и ощутив на себе все прелести местной зимы, решили для начала осмотреться и провести разведку, не выходя из здания. Шататься по заснеженному Иркутску без выстроенного заранее маршрута – идея так себе! И смартфоны потихоньку превращались в бесполезный кирпичик: слышалось дыхание земщины! Сеть тут грузила страшно медленно.

Огромный дядька воинственного вида, к которому я рискнул подойти в вестибюле и спросить про транспорт до Братска, пригладил свою эспаньолку, осмотрел меня сверху донизу и сказал:

– Так это проще на «Стрекозе» полететь. По цене – ненамного дороже маршрутки выйдет, – голос этого великанского человека был низким и мощным.

– До Братска самолет летает? – удивились мы.

– Летает. Там и аэропорт есть, – его длинная мощная рука указала в сторону табло. – Вон, через сорок минут ваш рейс. Радцевич там за штурвалом, надежный пилот. Бегом до кассы, молодежь! Как звать-то вас? Я тоже в сервитут рвану скоро, может – увидимся.

Движения и манера одеваться выдавали в моем собеседнике опытного бойца – рукопашника и фехтовальщика, держался он уверенно и вообще – вызывал доверие. Бывает такое: вроде незнакомый, даже страшноватый, но чувствуется – нормальный!

– Я Миха, – сказал я. – А это – Эля. Мы из Ингрии, хотим за Бабье Лето в Васюгане деньжат подзаработать.

– Ну-ну… – покивал он. – Там у вас жахнуло будь здоров. С тварями, значит, дело имели, а что касается хтони – так тут Ингрия многим градам и весям фору даст. Если что – заходите в «Ком», спрашивайте Волошина, то есть – меня. Это на Крылатом. Через пару дней там буду.

– Волошин, «Ком», Крылатый, принял! – отсалютовал я, и мы побежали к кассам.

Если бы не Элька – я точно с ума бы сошел и все перепутал. Голова после ночи в самолете варила плохо, все-таки пара часов сна за ночь и раннее пробуждение на когнитивных способностях сказываются плачевно. По крайней мере, у меня. Эля же с обычной своей энергией мигом определила – куда идти за багажом, где продаются билеты, к какому выходу бежать и какой досмотр проходить. Справились минут за двадцать, и, в отличие от авиалайнеров, самолетики местных перевозчиков принимали на борт даже за пять минут до взлета.

Я стал думать, что снова разденут до трусов, но нет – какой-то угрюмый гоблин в форме служащего аэропорта сначала отправил нас через рамку, потом – повазюкал безбожно свистящим ручным прибором а-ля пластмассовый меч, шмыгнул носом и спросил:

– Вы ж магичецкие?

– Магические, – кивнула Эля.

– Артефакты, наркотики, огнестрельное оружие, зелья?

– Ну вот, две единицы холодного артефактного оружия, вот – комплект зелий, ничего запрещенного, вот… – она принялась показывать, что у нас с собой имеется.

– «Стрекоза» – сервитуцкая. Им там вообще да-а-а звезды. Я так спросил, для проформы, – пояснил гоблин. – Давайце, шуруйце.

Интересный у него был говор. И слово «проформа» он знал.

Что касается погоды, то мороз – щипался. Было, прямо скажем, холодно. Но не так сыро-мерзко-зябко, как в Ингрии зимой, а просто – холодно! Нормальный такой холод. Это как бывает жара в русской бане, с паром и всей фигней, а бывает – в сауне, сухая и вполне понятная. Вот и с морозом также. На табло снаружи имелись показатели температуры воздуха, и минус пятнадцать меня как-то не удивили.

А вот самолетик удивил. Эдакий биплан с пропеллером, как будто из кинохроники Второй Великой войны. Да ладно – и в Первую такие летали.

Народец, который туда грузился, был весьма колоритным. Свирепым даже! Тяжелые ботинки, бронежилеты, сумки, грозно звякающие, кобуры и ножны, скрывающие убийственные приспособления. И выражения лиц такие, каких не встретишь в земщине. Матерые такие лица, с колючими взглядами. А эльф перед тобой, кхазад, человек или снага – это уже второй вопрос. Сервитутский народ – особый!

– А давай-ка, мы тоже портупеи нацепим, – сказал я.

И плевать, что у Эли – полушубок, а у меня – дутая куртка. «Это сервитут, детка!» – как любят писать в сети. Без оружия ты там – лох педальный. А с оружием – сам себе хозяин. А красные вязаные варежки на тебе или модные тактические перчатки – это совсем другой вопрос, волнующий тамошний народ в последнюю очередь. В основном одевались в отдаленных сервитутах по форме номер восемь – «кто что стырил, то и носим». Хотя без снаряги, конечно, было уже неуютно.

– И камешки сразу вынем, – выдыхая облачка пара, предложила Эля. – Тот тип на рамке сказал – самолет сервитутный. Значит – уже тут наше задание начинается. Всё, мы больше не маги.

– Ла-а-адно! – в ее словах был резон, так что мы отсоединили черные кристаллики от перстней и спрятали их подальше.

Тут же голову сдавило невидимыми обручами: знакомое ощущение от работы негатора. Но… Я моргнул – и медленно выдохнул. Библиотека была со мной! Хрен вам, а не вторая моя, секретная, спецификация! А вот без взгляда через эфир остаться – это прям больно. И серебряных нитей не чуять – тоже горько и обидно. Но – переживу. Вон, на турнирах сколько раз без магии обходиться приходилось? И ничего, справлялись, морды даже некоторым били, и неплохо получалось!

Вдруг в голову постучалась мысль, что не дураки, похоже, придумали эту тему со спортивными соревнованиями… Отличная прививка для того, чтобы мы себя котятами беспомощными в первые секунды под негатором не почувствовали. Глядишь, и Мятежа Пустоцветов бы не случилось, если бы такие методики тогда внедряли… А с другой стороны – может, и хорошо, что он случился?

Ветер поддувал, по летному полю гуляла поземка, очередь на посадку двигалась медленно, дядька в огромном меховом малахае и овчинном тулупе проверял бумажные билеты вдумчиво и так же вдумчиво сканировал своим планшетом браслеты, чтобы увидеть цифровую копию того же билета.

– Следующий! – говорил он и чесал короткую черную бороду.

Это и был тот самый Радцевич, о котором говорил Волошин. На нас он уставился с некоторым удивлением.

– А вы откуда? – поинтересовался он.

– Из Ингрии, – ответил я.

– А чего такие красивые? – уточнил пилот, имея в виду явно не меня.

– А снаряжение нас на месте ждет, – пояснила Эля ему в тон. – Как только заберем – так сразу менее красивыми и более понятными станем. Мы с Васьки, в хтони на постоянке работали.

– А-а-а-а-а! – его взгляд потеплел. – Так вы наши, сервитутские! А я смотрю – то ли опричные мажорчики на вахту едут, то ли вообще – клановые из юридики на сафари…

– Не. Мы подработать в Васюгане. Крышу на нашем доме твари снесли, надо бы деньжат за Бабье Лето настричь, – встрял в разговор я. – У нас-то никакого хабара на Ваське больше не осталось, частым гребнем прошлись уже, инцидентов долго не будет…

– Дела-а-а… Ну, садитесь ко мне, в кабину, а? Расскажете, что там за кракозябры такие повылазили у вас, из Маркизовой Лужи. Агась?

– Агась! – обрадовались мы.

В кабине – это же интересно! Да и вообще – одно дело в салоне, который был очень по-спартански обустроен (почти как пеллинская маршрутка), а другое – на кожаных креслах, с чехлами из шкуры молодого дедмороза. Почему дедмороза? Ну, так это животинки такие местные, хтонические косули или типа того. Шкура – красная, борода – белая, зеленая грива. Очень ярко смотрится. Кресел там было четыре – для первого и второго пилота, и еще два, вторым рядом. Мы уселись как раз на них, а рюкзаки задвинули под сиденья.

Наконец дядька в малахае закончил с билетами, залез в салон, закрыл дверь и, протискиваясь между рядов, спотыкаясь о выставленные в проход ноги, сумки и железяки, предупредил:

– Ремни – на ваше усмотрение. Если кого-то по всему салону расколбасит – перевозчик ответственности не несет. Взлетаем без предупреждения, сразу по команде диспетчера. Внутренней связи у меня с салоном нет!

А потом добрался до своего кресла, уселся в него, снял малахай, надел шлем и очки, пробежался пальцами в перчатках по рычажкам и тумблерам приборной панели, постучал по какому-то циферблату, прислушался к ему одному слышному голосу в наушниках и вдруг жизнерадостно провозгласил:

– Ну, ядрена колупайка! Полетели! – и потянул штурвал на себя.

* * *

Приземлились мы почти друзьями. По крайней мере, разговорчики с Радцевичем продолжались все время полета. Мы рассказали Радцевичу про недокодзю и долбанутых японцев, а пилот объяснял нам, как добраться до пункта выдачи «Гуси-Лебеди», который располагался как раз кварталах в пяти от филиала «Орда-Братск», почти на самом берегу залива Сухой Лог. А Братский аэродром на самом деле находился у опричного города Тенга, чуть ниже по течению Ангары, который был построен вокруг огромной ГЭС с плотиной и металлургическим комбинатом. Энергетика и алюминий – вот чем там занимались те самые «вахтовые мажорчики».

А братские занимались Хтонью и тварями в основном. Ну, и всем, что помогало выжить в этих непростых условиях.

– Если вы без высшего образования и без полезной магспецификации – в Тенгу даже не суйтесь. У них там все по-опричному: лавандовый раф, роботики, искины и все одинаковую одежку носят – и бабы, и мужики, – поведал бородач, когда самолет уже коснулся посадочной полосы аэродрома своими шасси. – Сюда, прям к аэродрому, транспорт сервитутный подъедет и за денежку малую вас в Братск отвезет. Давайте, всего хорошего, если что – в Крылатом меня спрашивайте, можно – в «Коме», у Саламандры. Вот вы Волошина встретили, потом меня… И советую тут же вычислить одну закономерность: тут у нас кто самый страшный на вид, не всегда самый говнюк. И наоборот – солидный дядечка или приятная женщинка – далеко не всегда образец порядочности.

– О! – сказал я. – Это не только в вашем сервитуте. На моей памяти самым порядочным типом был один синий тролль с огромным бубном, а самым большим говнюком – японец в стильном деловом костюме. Он раздолабал себе башку в ресторане, ну, я рассказывал… И еще одна симпатичная девочонка с классной з… В общем – из рыбацкого магазина. Она потом хотела меня убить. Внешность – не повод, короче.

– Сейчас у меня получишь! – ткнула меня в бок Эля. – Девчонки у него на уме!

– Я ж говорю – убить хотела! – попытался оправдаться я.

– Я тоже теперь хочу! – фыркнула Кантемирова.

Спасла меня только остановка «Стрекозы» и высадка пассажиров. На самом деле – дурачок я местами. Разве ж можно про задницы других девчонок со своей девушкой разговаривать?

– А у кого задница была круче – у меня или у той убийцы? – вдруг поинтересовалась моя девушка.

– Твоя задница – вне конкуренции, – заверил ее я и был совершенно искренен.

Взгляд Кантемировой тут же потеплел. Это что же – получается, все-таки можно чужие задницы с девушкой обсуждать, но только определенным образом?

– Да-да-да! Задница – замечательная, – подтвердил Радцевич. – Вы танцорка или легкоатлетка? Э, чего вы так на меня смотрите? У меня пять дочерей, и одна из них как раз народные танцы танцует, другая конным спортом увлекается, еще одна – легкоталетка, а четвертая – она по стрельбе больше! Так что мне можно! Я на такие темы могу рассуждать объективно! Просто как о части тела, а не что-то там такое имея в виду!

* * *

Обещанным транспортом оказался электробус самого эпичного вида: кустарно наваренные листы брони, шипы, колючая проволока, пулемет и огнемет на крыше в полубашенках, решетки на окнах… Людвиг Аронович точно бы одобрил! Пассажиров туда набилось плотно, по большей части все они были суровыми людьми, до зубов вооруженными и малоразговорчивыми.

– Травмай, – пояснила крепкая матерая женщина, которая сидела за рулем. – У меня на родине такие тачки называются травмай. Потому что травмы наносит. Давайте, по десять денег с носа – и погнали.

Ее мощные руки в перчатках с обрезанными пальцами лежали на оплетенном разноцветными тонкими проводочками руле. Вообще, водила тут, конечно – колоритная личность! Необычная вышитая тюбетейка на черных с проседью волосах, камуфляжная куртка, под курткой – бронежилет, на ногах – берцы и черные теплые шаровары. А над головой, на потолке, в держателях – автомат Татаринова, укороченный.

Только я потянулся за деньгами, как хозяйка травмая проговорила:

– Так, стволов у вас с собой нет, я смотрю… Пулеметом владеете, молодежь? Сами откуда?

Я сразу вспомнил вахмистра Плесовских и кивнул:

– Оба владеем! Сервитутские мы, из Ингрии.

– А огнеметом? Поня-а-атно… Тогда – первым и вторым номером оба за пулемет, и смотреть во все глаза за зенитом! Едете бесплатно. Петька-а-а, давай к огнемету! – гаркнула она.

– Так я не опохмелился, Азаматовна! У меня руки трясутся! – возмутился неизвестный Петька.

– Выбирай, Петя, или я руки тебе эти вырву, или ты отработаешь за огнеметом как положено, – подняла соболиную бровь Азаматовна. – Ну, или пешком пойдешь.

– Отработаю! – тяжко вздохнул Петька и полез со своего сидения в полубашенку.

Он оказался потерянного вида мужчинкой в таком же, как у водилы, камуфляже и вязаной шапке. Лицо его было опухшим и небритым, а в глазах можно было рассмотреть красные прожилки и вселенскую скорбь.

– Не тушуйтесь, молодежь, там наверху сидения с подогревом, не замерзнете. Видите – летит какая тварь, сразу лупите, не задумываясь, жизнь дороже патронов! – пояснила Азаматовна. – А вещи ваши я посторожу, никуда они не денутся.

Мы залезли наверх, на места стрелков, и травмай поехал по объездной дороге к сервитуту. С одной стороны трассы у нас расположилась опричнина – с колючей проволокой под напряжением, автоматическими турелями, которые лениво провожали нас спаренными дулами пулеметов и футуристическими силуэтами высоток на горизонте. С другой стороны – Васюганская Аномалия, которая на самом деле никакая не Васюганская, а давно уже Среднесибирская, и не одна аномалия, а несколько сросшихся, да и не несколько, а, скорее, несколько десятков…

Что характерно – со стороны Хтони веяло теплом. И снег с той стороны дороги не лежал, так – пожухлая травка, деревья с облетевшими листьями, заросли кустарника, голые ветви которого хищно шевелились, независимо от направления ветра. А с опричной стороны – сугробы, поземка, сосульки на турелях!

Кататься на электробусе тут было довольно опасно – и не только из-за возможности нападения, а, во-первых, потому как даже малейшие эманации Хтони могли заставить любую электронику с ума сойти. Но я присмотрелся и понял: травмай этот – штука гибридная, и, помимо электрического движка, у него еще имеется и техномагический, на кристалле. Хитрая Азаматовна! Магия-то в Хтони отлично работает!

Азаматовна не обманула, места в полубашенке действительно хватило и мне, и Эле. И сидение было прям теплое, так что, несмотря на минус пятнадцать и ветер, мы чувствовали себя комфортно. Хотя, конечно, что моя дутая куртка, что Элькин полушубок уже просто вопили о своей неуместности!

Устроившись на боевом посту, я взялся за рукоятку пулемета, приложился, приноравливаясь, Кантемирова расправила ленту, подготовила короба с боеприпасами. Ну, да, стреляла Эля лучше меня, но пулемет на вертлюге – штука неудобная, тяжелая. Быстро крутить им туда-сюда – задача непростая, так что стрелком все-таки остался я.

Мы проехали мимо кладбища, мимо усадьбы «Конный мир» – сделав тут себе в памяти зарубочку о возможном приобретении или взятии в аренду лошадок, обогнули Солдатскую гору и… На нас напали!

* * *

С диким воем, как будто бомбардировщики времен Второй Великой Войны, с небес пикировали какие-то пташки с красными животами. Пичуги эти были размером с хорошую корову, и каждая из них несла в руках ствол дерева, каменюку или еще какой-нибудь подходящий метательный снаряд. Глаза у пернатых горели мрачным огнем, а после каждого взмаха крыльев в воздухе появлялось характерное черное марево.

– Огонь, огонь!!! – закричала Азаматовна.

Из окон автобуса тут же высунулись стволы винтовок и автоматов, и народ принялся лупить по воздушным целям. На первый заход зашли три птицы, которые выпустили из лап свой груз, тут же устремившийся в нашу сторону. Реально – бомбардировщики! Азаматовна резким маневром увела травмай в сторону, бревна грохнули на трассу, покатились…

Вторая тройка хтонических летунов в это время делала боевой разворот, явно намереваясь тоже угостить нас подарками из страшных когтистых лапок. Я спохватился, вцепился в рукоять, приложился к пулемету:

– Ра-та-та-та-та!!! Та-та-та!!! – заговорило мощное оружие.

И – о чудо! Из одной твари полетели перья, птица выронила гигантское бревно из лап и камнем полетела к земле. Спустя пару секунд – навернулся и второй, роняя свой метательный снаряд! Этого уже точно достали пассажиры из автоматов. А вот дальше началось нечто очень странное: остальные тварюшки вдруг радостно заклекотали и спикировали к своим павшим сородичам, на хтоническую сторону дороги, и принялись жрать их, полностью потеряв к нам всяческий интерес.

– Ни фига себе! – переглянулись мы с Элей. Я не удержался, приложился к пулемету еще раз и выдал длинную очередь: – Та-та-та-та-та-та-та-тах!