Текст книги "Кровавые тени (ЛП)"
Автор книги: Эвангелина Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
– Я понял твою аналогию, – кивнул я. – И отвечая на твой вопрос, полагаю, его жадность к нежному вкусу невинности победила здравый смысл. Друага всегда желал отведать её – я даже слышал его хвастовство, мол, ему удалось выманить с небес одного из меньших ангелов и каким-то образом привязать к себе. Но я уверен, что это очередная ложь.
– Как мне жалко бедняжку, если это правда! – вздрогнула Гвендолин. – Лишиться жизни на небесах и стать его пленником…
– Да, переход из рая в ад может шокировать, – пробормотал я. – В процессе теряется невинность и чистота. – Я вздохнул. – Несомненно, Друага осмелился попробовать заполучить часть твоей души именно из-за её чистоты.
– Чистоты? Он смог уловить, что я… Ну, знаешь, что у меня никогда не было секса? – Она покраснела.
– Не думаю, – коротко ответил я. – Когда я говорю о чистоте, имею в виду состояние души, что она не запятнана грехом. Любой демон учует её, если подойти достаточно близко.
– Он был достаточно близко, когда прогнал тех бесят. – Она вздрогнула. – Он пытался дотронуться до меня большими волосатыми лапами и говорил, что мне нужно раздеться, чтобы он смог осмотреть меня. Гадость!
Я услышал низкое рычание, вырвавшееся из моего горла. Гвендолин посмотрела на меня, она была явно встревожена.
– Эй, ты в порядке? Твои глаза словно горят, – испуганно спросила она с широко раскрытыми глазами.
Я приложил усилие, чтобы успокоиться.
– Прошу прощения. Я понятия не имел, что именно он намеревался сделать, когда прервал вас. Если бы знал, то сорвался бы уже тогда.
– Потому что ты защищаешь свою собственность. – Она укоризненно посмотрела на меня. – Как будто я принадлежу тебе или что-то в этом роде.
– Но и я принадлежу тебе, – беспечно заметил я. – В конце концов, я – твой личный демон, призванный для исполнения твоего поручения. И вот я здесь, всё ещё повинуюсь тебе.
– Да какая разница, – отвернулась она. – Я не хотела призывать огненного демона.
Я развел руками.
– Ничего не могу с этим поделать. И вообще, почему это так важно?
– Неважно, не бери в голову. – Она опустила взгляд на свои руки на седле Кюрекса.
– Но мне важно, mon ange. Теперь ты винишь меня за мою сущность? Или её часть, когда ты в опасности?
– Мы бы не оказались в опасности, не сорвись ты тогда, – резко напомнила она. – Но, полагаю, мне следовало быть готовой, так как ничего другого от демона ожидать не стоит.
– Я не какой-то там демон, – сказал я, нахмурившись.
– Нет. Как оказалось, ты огромная задница змее-дракона, – парировала она. – Ты об этом говорил, когда не хотел показывать мне истинную форму?
– Нет, – холодно ответил я. – Змей – одно из моих обличий, но я им не являюсь.
Она вздрогнула:
– Не думаю, что хочу увидеть твою настоящую форму, если она хуже змея.
– Не беспокойся, Гвендолин, – мягко сказал я. – Я не осмелюсь показать тебе истинную форму после твоей реакции на дракона. Не хочу, чтобы ты боялась или ненавидела меня ещё сильнее, чем сейчас.
Она смутилась.
– Не то чтобы я ненавижу тебя…
– Знаю. Я просто не особо нравлюсь тебе, – закончил я, использовав её же слова против неё.
Ей явно нечего было ответить. Она покраснела, покачала головой и отвернулась.
– Мне жаль, – промолвила она. – Мне жаль, что я не могу совладать с моей реакцией на то, кем ты тогда стал.
– Мне тоже жаль. – Я устало вздохнул и провел рукой по лицу. Вся тяжелая работа по завоеванию её доверия была потрачена впустую, разрушена в тот момент, когда она увидела дракона. Но почему? Я сказал ей, что у меня есть другие формы. Неужели я был настолько ужасен тогда? И сможет ли она принять мои другие формы – особенно мою истинную? У меня не было ответа. Я начинал думать, что мое стремление завоевать её любовь совершенно безнадежно.
Но какое мне дело? Она всего лишь смертная, сказал я себе. Всего лишь маленький человек с короткой жизнью мотылька. Почему так отчаянно хочу, чтобы я был ей небезразличен? Хотел бы я знать и вырвать из себя это чувство, но почему-то не могу. Даже сейчас.
– Скажи мне, почему Кюрекс не испугался тебя в той… в той форме? – спросила Гвендолин, обрывая мои несчастные размышления. – Я не особо разбираюсь в лошадях, но уверена, большинство бы испугалось до смерти. Это потому что он скакун демонической породы?
– Он не испугался, потому что часто видел её во время Небесных войн, – объяснил я. – Я принимал её в бою, чтобы быстрее одолеть противника.
– Вот как. – Она нахмурилась. – Но разве ты не был генералом? Я думала, они просто стоят в стороне и отдают приказы.
– Я не был таким генералом, – сказал я. – Я всегда принимал участие в сражении.
– Ясно. – Гвендолин отвела взгляд.
– Теперь ты знаешь, почему Кюрекс не боится меня. Расскажи, почему ты испугалась, помимо очевидной причины. Да, я знаю, форма змея вселяет страх, но есть что-то ещё, о чем ты недоговариваешь. Что ты скрываешь?
– Я… – Она отвернулась. – Не хочу говорить об этом. Это личное.
– Очень хорошо, – сказал я, уводя Кюрекса от очередной песчаной ямы. – Пока позволю тебе сохранить секрет. Но рано или поздно узнаю причину твоего испуга. – Я взял её за руку. – Гвендолин, пока ты не скажешь, где я совершил ошибку, не смогу исправить её.
Она быстро высвободила руку.
– Давай сменим тему. Расскажи о пустыне. Насколько она большая? И как долго мы пробудем на этом круге ада – здесь чертовски жарко.
– Минаурос – Великая пустыня или Пустыня Смерти, как его называют, – простирается на тысячу лиг во всех направлениях.
Её глаза расширились.
– На тысячу лиг? А это сколько?
– В одной лиге три мили или четыре километра.
– Что? Как мы вообще доберемся до другой стороны таким темпом? – спросила она, указывая на Кюрекса, который медленно ковылял по песку.
– С легкостью. Мы вошли не в начало Минауроса, граница Баатора находится всего в дне пути от барьера до Стигии, четвертого круга ада.
– О… Ну хорошо. – Гвендолин явно расслабилась. – И что там? Очередная пустыня?
– Едва ли. Стигия – противоположность Минауросу, замерзшая пустошь, настолько ледяная, насколько Минаурос знойный. Когда-то двумя кругами правили два великих влюбленных демона – ну или так принято называть их чувства в аду. Магда, Кровавая Длань и Неподражаемый Молох. В той стороне дань уважения Молоху. – Я кивнул на огромную обсидиановую пирамиду, которая возвышалась слева от нас.
Мы немного приблизились к ней и смогли разглядеть рабочих – огромный бастион потерянных душ, управляемый маленькой армией минотавров, размахивающих кнутами.
– Они всё ещё строят пирамиду? – спросила Гвендолин, щурясь, чтобы разглядеть её в слепящем солнечном свете. – В такую жару?
– Они должны, – сказал я. – Ибо каждую ночь приходят приспешники Магды, чтобы разрушить её… И вырвать сердца пойманных рабочих.
– Значит, они расстались? Магда и Молох? – сухо спросила Гвендолин.
– Да, много тысячелетий назад. И теперь их ненависть полыхает так же ярко, как любовь когда-то. Они постоянно посылают отряды налетчиков через Ревнивое Сердце.
– Прости, через что?
– Ревнивое Сердце, – повторил я. – Проход и барьер между Минауросом и Стигией. Демоны обеих территорий могут проходить через него в обе стороны, потому что раньше они были одним кругом.
– И кого здесь наказывают? – На удивление, Гвендолин было интересно.
– Минаурос – насильников, а Стигия – убийц, особенно хладнокровных. Их наказывают разными способами, в которые я не буду вдаваться… Если только ты не хочешь услышать подробности.
– Нет. Пожалуйста, не надо. – Она быстро покачала головой. – Я больше не хочу знать.
– Неужели? Я думал, тебе интересна судьба твоего врага. – По её удивленному взгляду я понял, что она забыла о заклинании мести, которое собиралась наложить. – Скажи мне, Гвендолин, – спросил я. – Кто он и что сделал?
Она нахмурилась.
– Он причинил вред не мне, а… – она резко замолчала. – Не думай об этом.
– Я узнаю рано или поздно, – заметил я. – И когда это произойдет, он отправится в надлежащую часть ада – возможно, раньше, чем положено.
– Нет! – Она пристально посмотрела на меня. – Лаиш, не влезай, я хочу сама позаботиться о нём.
Я пожал плечами:
– Как скажешь.
Но я поклялся: причинивший ей боль обязательно заплатит. Возможно, мне не удастся вернуть её доверие, но я смогу защитить и отомстить за неё.
Это всё, что я мог сделать, даже если мне не суждено увидеть мою маленькую ведьму после окончания миссии.
* * * * *
Гвендолин
Казалось, путешествие через пустыню никогда не закончится. Хотя могло быть и хуже: нам пришлось бы преодолеть не менее четырех тысяч километров, окажись мы не в центре Минауроса. Один день пути казался не таким уж плохим вариантом.
Тем не менее, было тяжело и не только из-за невыносимой жары и слепящего солнца – я грустила из-за ссоры с Лаишем, хоть и отказывалась признаваться в этом, даже себе.
Да, я была несправедлива к Лаишу, когда он превратился в чудовище, чтобы защитить меня и мою честь. Но не могла принять его сущность огненного демона. Почему никогда не замечала ничего, даже намеков? Возможно, потому что раньше он не превращался в чертовски огромного дракона.
Конечно, я могла догадаться по его пламенным глазам рубинового цвета. Но я всегда тонула в них, когда мы встречались взглядом, поэтому не задумывалась о причине столь необычного цвета. Теперь я всё поняла. Я постепенно влюбляюсь в Лаиша, хоть и постоянно отрицаю, что это не так. И сейчас впервые осознала, насколько близко позволила себе приблизиться к пропасти.
Я много думала о той ночи. Позволила ему целовать и прикасаться ко мне… Позволила ему довести меня до оргазма. Да что со мной не так? Каким-то образом он обошел мою защиту. Я была готова к сексуальным домогательствам в качестве платы за помощь в миссии. Но не была готова к постепенному и нежному обольщению. И также не ожидала, что у меня появятся к нему чувства.
Теперь всё кончено, заверила я себя. Правда, я всё ещё должна платить налог на грех для перехода на другой круг ада, но мне придется найти другой способ. Не знаю какой, но я не собираюсь снова сближаться с Лаишем. Это чертовски опасно.
Через несколько часов мы остановились отдохнуть в тени огромного раскидистого дерева. Казалось, Лаиш мог идти ещё хоть вечность – жара его нисколько не беспокоила, что неудивительно, учитывая его сущность. Но было нечестно требовать от Кюрекса идти без отдыха. Я тоже падала от истощения, хотя ехала верхом, а не пешком.
Мне было всё тяжелее переносить жару, и я была благодарна Лаишу за белую вуаль. Казалось, она отражала часть безжалостного солнечного света, который бил по голове, словно золотой молот, удар за ударом.
– Ох, как у меня всё затекло! – простонала я, слезая с Кюрекса. Лаиш не протянул мне руку помощи – он знал, что я откажусь. И просто присел на низкий камень в тени дерева.
Дерево было полностью черным. Его большие черные восковые листья напоминали спящих летучих мышей – или мне просто мерещилось на солнце. Оно росло посреди оазиса, хотя и не очень красивого. Бассейн с черной вязкой водой, похожей на воду реки Стикс, был окружен плоскими серыми камнями. Я выбрала тот, что в тени, и села на него.
– Мы пропустили время для полуденного приема пищи, – заметил Лаиш. Он уже призывал вещи из воздуха: мешок с кормом и большое ведро воды для Кюрекса, которое, как он объяснил, никогда не опустеет, пока конь хочет пить, а также немного еды для себя. Потом призвал нож с черной рукояткой и тарелку. Лаиш поднял запястье и лезвие над тарелкой.
– Что ты хочешь?
– Ничего. – Я покачала головой. Всё ещё сомневалась, что мне следовало есть кусок спелой, сочной дыни этим утром. Неужели он обрек меня на месяц жизни в аду каждый год? Я очень надеялась, что нет.
– Давай же, Гвендолин, ты должна поесть. – Лаиш попытался вразумить меня. – Ты не сможешь продолжать идти в такую жару на пустой желудок.
– Вообще-то, я не чувствую голода именно из-за жары, – солгала я. – Я не могу есть, когда так жарко. Кроме того, выпила так много, что в меня больше ничего не влезет. – Достала и показала ему бутылку. Она всё ещё была полна холодной, чистой воды, чему я была безмерно рада.
Лаиш посмотрел на меня с намерением переубедить, но затем просто пожал плечами.
– Очень хорошо. Я знаю, тебя не переубедить, когда ты упрямишься, mon ange.
– Я хочу, чтобы ты перестал так называть меня. – Я села напротив, стараясь не обращать внимания на еду, которую он призвал для себя: в основном свежие сочные фрукты. – Я действительно не… о!
Я удивленно вздохнула, когда что-то вылетело из моих волос, когда сняла вуаль.
– Что это? – Я посмотрела на белую кроху, порхающую вокруг. Казалось, она светилась в темноте. Я ещё раз провела пальцами по волосам, но, хвала богам, больше ничего не нашла.
– Так-так… Похоже, у нас безбилетник, – заметил Лаиш. Он наклонился вперед, чтобы рассмотреть маленькую вещицу, стараясь не прикасаться к ней. – Лили-мотылек! Я не видел их целые тысячелетия.
– Кого? – Я тоже наклонилась вперед, чтобы разглядеть малышку. Она запорхала и приземлилась мне на колено.
– Лили-мотылька. Они живут на небесных полях прямо за вратами рая. Их так называют, потому что они пьют нектар цветов, в основном райских лилий.
Я присмотрелась к крохе, которая больше походила на бабочку, чем на мотылька. Она была размером с ноготок и полностью белого цвета, за исключением тонких золотых линий, которые образовывали изогнутые узоры на её крошечных крылышках.
– Интересно, что она здесь делает, если мотыльки родом с Небес, – сказала я.
Лаиш покачал головой:
– Не знаю. Осторожно, не навреди ей. Она чиста, как и все небожители. Должно быть, твоя душа привлекла её, и теперь она видит в тебе убежище.
– О-о-о, бедняжка, – промолвила я, посмотрев на мотылька. – Как ты оказалась настолько вдали от дома? И что ты здесь делаешь?
– Кто знает? – ответил Лаиш. – Лили-мотылек может прикоснуться только к чистой душе. У неё было долгое и утомительное путешествие, прежде чем она нашла тебя, чтобы приземлиться.
Мне стало её жаль. Богиня тому свидетельница, у меня не самый лучший послужной список – ещё недавно я баловалась темной магией. Но очевидно, здесь, в аду, душа считается чистой, покуда она не проклята.
– Как думаешь, она хочет пить? – спросила я, налив воду в ладонь.
– Сейчас мы это выясним. – Лаиш был явно удивлен.
– Что тут смешного? – спросила я, когда лили-мотылек сползла к воде по моей руке.
– Ты, mon ange. Ты и твоя привязанность к животным. Сначала мне показалось странным, что адские звери тянутся к тебе – сначала Цербер, затем Кюрекс. Но теперь даже небесные создания находят тебя неотразимой.
– Ты сам сказал, что бедняжка просто пытается найти безопасное место, – я кивнула на мотылька на ладони. Я не могла сказать, пьет она или нет, но её маленькие пушистые усики покачивались вверх-вниз, когда прикасались к воде. – Кроме того, ведьмы всегда питали слабость к животным. Они доверяют нам больше, чем другим людям, потому что знают, что мы их понимаем.
– Поистине трогательное зрелище, – сказал Лаиш. Фраза казалось саркастичной, но в его голосе была мягкость и задумчивость. – Интересно, что ты будешь делать с маленьким безбилетником?
– Мы оставим её, конечно же!
Мотылек, казалось, закончил пить, поэтому я закрыла бутылку крышкой и осторожно переместила кроху на плечо. Она была невесомой, и я не чувствовала её, но почему-то знала, что она там. – Она отправится с нами, если захочет, – сказала я Лаишу. – Может быть, я даже смогу забрать её домой. Знаю, это не рай, но лучше, чем ад.
– Её? – он приподнял бровь.
– Не знаю, мне кажется, это девочка, – сказала я, защищаясь. – Посмотри, какая она нежная и красивая.
– Действительно, – пробормотал Лаиш, но когда я подняла взгляд, его рубиново-красные глаза смотрели на меня, а не на мотылька.
Мои щеки опалило жаром, и я отвернулась.
– Время обеда подошло к концу. Нам пора выдвигаться, если мы хотим когда-нибудь дойти до конца этой невыносимой пустыни.
– Тебе бы не хотелось так скоро покинуть Минаурос, если бы ты знала, что нас ждет на следующем круге, – подметил Лаиш, вставая и смахивая крошки.
– Почему? Что нас ждет дальше? – У меня вдруг возникло дурное предчувствие.
– Как уже упоминал, Стигия – ледяная пустошь. Но путь к ней лежит через Ревнивое Сердце, а оно…
– Что? – спросила я, когда он замолчал. – Что в нем не так?
Лаиш вздохнул.
– Скажем так: хорошо, что ты не боишься насекомых. – Он кивнул на мотылька.
– Что? – Что-то сжалось внутри меня. Я родом из Флориды, поэтому не очень боюсь насекомых, но и сказать, что люблю их, тоже не могу. – Что ты имеешь в виду?
– Увидишь. – Его слова вызывали тревогу. – И к моему сожалению, слишком скоро. Давай я помогу тебе забраться в седло.
– Нет, спасибо, я сама, – холодно ответила я. Вышла из тени оазиса, чтобы взять огромного коня под уздцы и подвести его к высокому камню – так я смогла бы залезть в седло. Но у меня ничего не вышло.
– Гвендолин, нет… – услышала я голос Лаиша. Вдруг моя нога провалилась сквозь песок, и я почувствовала, что падаю. Весь песок вокруг меня исчез, и я смутно увидела белые пятна внизу.
Едва успела закричать, но меня резко подхватили, от чего я неприятно щелкнула зубами. Подняла глаза и увидела Лаиша, который держал меня за руку. Он выглядел очень мрачным.
– Не двигайся, – напряженно сказал он. – Я буду медленно поднимать тебя, чтобы самому не угодить в песчаную ловушку.
– Песчаная ловушка? – воскликнула я. – Что… Как?
– Просто не шевелись, Гвендолин, – строго произнес он. – И не смотри вниз.
Конечно, после его слов я не могла не посмотреть вниз – это было на уровне инстинкта. Мой взгляд устремился в темноту, и я увидела, что белые пятна, которые заметила раньше, были глазами, но не демоническими. Это глаза людей, и все они смотрели на меня. А затем увидела их лица – лица, искаженные молчаливой агонией. Некоторые плакали, некоторые, казалось, визжали, но звуки не выходили из их изуродованных ртов.
– Лаиш! – воскликнула я, всё ещё пытаясь рассмотреть темную яму после яркого солнечного света. – Там внизу люди.
– Знаю, – прорычал он, медленно поднимая меня. – Не смотри на них.
Но я не могла. Когда мои глаза привыкли к темноте, увидела всё больше и больше людей. Должно быть, их сотни, в основном мужчины, и все смотрели на меня снизу, из этой ямы. Казалось, они выли или кричали, и все испытывали ужасную боль.
И затем я поняла почему. Каждый был пронзен колом, который проходил через их тела и торчал из груди или спины. Колья пронзали жизненно важные органы и причиняли боль и смертельные повреждения, будь мы в мире людей. Но это был ад, поэтому души застряли в этой яме навечно и не могли умереть.
– Лаиш, – выдохнула я, когда он вытащил меня из ямы. – О, богиня, эти люди…
– Ты имела в виду насильники, – коротко ответил он, подталкивая меня в тень кроны дерева.
– Но… Но они…
– Они там, потому что переступили черту, – закончил он за меня. – И даже не вздумай жалеть их, Гвендолин – они же не пожалели своих жертв. И теперь, после смерти, они расплачиваются за свои грехи.
Я покачала головой, не в силах переварить весь ужас, что только что увидела. На моих глазах зыбучий песок зашевелился, постепенно засыпая ужасную яму. Вскоре она была полностью закрыта, и никто не поверил бы, что прямо под нами находится яма, заполненная безмолвно кричащими людьми.
– Это было… ужасно, – слабо прошептала я.
– Нет, это Минаурос, – мрачно ответил Лаиш. – Не надо так переживать, Гвендолин – в конце концов, это ад, место вечных мук и проклятий.
– Да… Я имею в виду, одно дело знать, но видеть…
– Я предупреждал тебя не смотреть, – коротко сказал он. – Пойдем, я помогу тебе взобраться на Кюрекса.
– Хорошо, – согласилась я. – Не знала, что там ловушка, иначе не стала бы лезть на рожон. Это… это единственная?
– Подойди ближе. – Он притянул меня и встал позади. Затем нагнулся так, что его щека прижалась к моей, и мы оба смотрели на бескрайнее песчаное пространство пустыни.
– Лаиш, – запротестовала я, но он не обратил внимания.
– Посмотри, Гвендолин, – сказал он, в его голос вернулась строгость. – Посмотри и узри всё моими глазами.
И тут произошло нечто странное – возможно, какая-то магия. Когда его теплый аромат корицы окутал меня, я увидела, что на самом деле было в этой бесконечной пустыне.
Дюны исчезли. На их месте были сотни – нет, тысячи – ям. Большинство из них были наполнены мучениками, но некоторые светились зловещим красным. Я сосредоточилась на них и увидела, что это лава, которая медленно текла через подземные пещеры в неизвестном направлении.
– Они впадают в Огненное озеро, что в самом центре Минауроса, – тихо сказал Лаиш, будто прочитав мои мысли. – Меня туда бросили, когда я впервые…
– Когда ты что? – спросила я, пытаясь посмотреть на него, но его щека плотно прижималась к моей. – Ты действительно вошел в Огненное озеро? И выжил?
– Не бери в голову. Это было много тысячелетий назад. – Он резко отстранился, унося с собой странное видение. Теперь, когда смотрела на пустыню, видела только песок. Но я знала, что она была испещрена множеством ям, от чего меня пробирала дрожь.
– И мы… Мы пойдем через пустыню? И не провалимся? – спросила я Лаиша, когда он с легкостью поднял меня на спину Кюрекса.
– Между ямами есть тропы, – сказал он. – Ты не видишь их, но я могу. Как думаешь, почему я веду Кюрекса через Минаурос?
– Но…
– Гвендолин… – Он посмотрел на меня, положив руку мне на ногу. – Просто доверься мне. Здесь, в Адском царстве, полно ужасов – больше, чем твой смертный разум может вообразить. Ты сойдешь с ума, если попытаешься. Поэтому доверься мне, я проведу тебя. Клянусь, что не обману тебя.
Я прикусила губу, когда увидела выражение его глаз. Я чувствовала его желание вернуть мое доверие после того перевоплощения… Но не знала, что ответить и смогу ли когда-нибудь дать ему желаемое.
– Хорошо, – ответила наконец, не зная, что ещё сказать. – Я… я попытаюсь.
– Спасибо, я не буду просить большего. А теперь в путь.
Он вывел Кюрекса на зыбучие пески, и мы продолжили путь в полной тишине.
Глава 20
Лаиш
Мы добрались до конца Минауроса быстрее, чем я надеялся. Гвендолин молчала в пути, она витала в размышлениях. Мне нравилось, что у нее не было предубеждений ко мне, как у многих к демонам. Надеялся, со временем она снова доверится мне. Я мог только надеяться и ждать. Тем временем старался не давить на нее. Слишком хорошо знал, что только оттолкну её, если буду слишком назойливым.
Хотел бы я найти способ уговорить её поесть. Она ничего не ела со вчерашнего дня после бутерброда перед входом в Баатор. Кусочек фрукта этим утром не в счет – она едва откусила дыню. Путешествие через Минаурос изнуряет. Я с тревогой наблюдал за ней, желая убедиться, что она твердо держится в седле. Мог заставить её поесть, но не хотел прибегать к крайним мерам. Это сотрет последние остатки её доверия, и я не смогу больше его завоевать.
И всё же я не мог позволить ей изнурять себя голодом. Украдкой наблюдал за ней, пока Кюрекс брел по зыбучим пескам.
Её лицо оставалось бесстрастным, я не мог понять, о чем она думает. Иногда, когда она думала очень громко, улавливал её внутренний монолог. Но для этого мне нужно находиться рядом, а лучше всего – прикасаться, чего я старался не делать без крайней необходимости.
Маленькая белая лили-мотылек, которая каким-то образом прошла с нами через барьер между Баатором и Минауросом, всё ещё сидела на её плече, словно талисман удачи. Я снова задался вопросом, как она попала в ад, как оказалась так далеко от дома. От одного взгляда на крошечное существо меня пронзила застарелая боль. Как её называют люди? Чувство тоски по месту, где ты когда-то был, но куда не можешь вернуться? Название ускользнуло от меня, но чувство осталось, и я старался подавить его – такие эмоции лишь сбивают в пути. Нужно двигаться дальше и думать о цели.
Я следил за песком, осторожно отводя Курекса от очередной ловушки. Услышал, как Гвендолин произнесла «О!» тихим, но удивленным голосом. Подняв глаза, увидел, что мы подошли к краю пустыни Смерти.
Вот мы и добрались до Ревнивого Сердца. Но сможем ли мы пройти через него или нет, полностью зависит от Гвендолин.
* * * * *
Гвендолин
– Откуда она появилась? – спросила я, глядя на большую гору, которая внезапно выросла перед нами. Она была огромной, настолько высокой, что не разглядеть вершину. Мы должно были заметить её издалека. Вместо этого она просто появилась из неоткуда, как возникли Железный Пик и город Баатор. Я начинала думать, что в аду это совершенно нормально. Вещи просто возникают, как будто они были там всё время. Но от этого не менее тревожно.
Больше появившейся из неоткуда горы меня настораживало огромное темное отверстие на склоне. Оно было похоже на вход в пещеру – шесть метров в высоту и по меньшей мере три в ширину. Свет не проникал в нее, и это учитывая, что она довольно широкая и находилась прямо под солнцем. Внутри стояла кромешная тьма, будто кто-то укрыл вход черной завесой. Мое сердце так ёкнуло в груди только от одного взгляда на темный вход, словно оно пыталось достать до верха грудной клетки.
– О, а вот и Ревнивой Сердце, – сказал Лаиш, останавливаясь в десяти метрах от горы. – Мы пришли раньше, чем я рассчитывал. Можем остановиться на ночлег.
– Нет, – сказала я, посмотрев на него. – Нет, не хочу останавливаться. Давай продолжим и уйдем, как можно дальше.
Он нахмурился.
– Мне кажется, ты не понимаешь. Нам нужно подготовиться, чтобы пройти через Ревнивое Сердце. Подготовка будет утомительной, но это – необходимость для безопасного прохода. И я уже не говорю о самом барьере в центре пещеры.
– О барьере? – я запнулась. Каким-то образом я забыла об уплате налога на грех для перехода из одного круга ада в другой.
– Именно. – Он пристально посмотрел на меня. – Ты хочешь заплатить налог сейчас… Или позже?
Я подняла подбородок, вспомнив свою клятву.
– Я вообще не хочу платить его, во всяком случае, как мы это делали раньше, – ответила я. – Это же налог на грех, а не налог на похоть, верно? Так что должен быть другой способ заплатить его. Другой грех, который я могу совершить.
– Всё верно, – тихо ответил Лаиш. – Есть много грехов, но не все подходят для уплаты налога.
– Какие, например? – Я огляделась. – А здесь есть ямы? Мне бы очень хотелось слезть с седла и размять ноги, прежде чем мы продолжим путь.
– Вокруг Ревнивого Сердца нет песчаных ловушек. Только будь осторожна, не подходи слишком близко ко входу пещеры. – Он взял меня под руку, и я неохотно позволила помочь мне спуститься.
Лаиш продолжил, когда мои ноги коснулись земли.
– Ну, гордыня, или неупорядоченное желание превосходства и чрезмерная вера в собственные способности – не твой грех. Например, ты принимаешь мою помощь с Кюрексом.
– Что? Я не знала, что уже можно платить! – запротестовала я. – Пусти меня, я снова залезу, и мы начнем всё с начала!
Он покачал головой:
– Всё не так-то просто. Если бы твоя гордость могла сломать барьер, мы бы почувствовали его падение, когда ты ослушалась меня и чуть не угодила в ловушку.
Я задрожала, вспомнив тот момент.
– Фу! Это было просто ужасно! – Я шаркнула ногой по песку. – Думаю, я забыла поблагодарить тебя. Поэтому, ну, спасибо.
– Пожалуйста, – серьезно сказал он. – Также полагаю, что мы исключаем гнев из списка потенциальных грехов, поскольку ты больше не злишься на меня.
Я вздохнула – он был прав. Раньше я была напугана, расстроена и, да, рассержена на него, потому что он не сказал мне о своей сущности. Но уже перестала злиться. Мне просто было… Грустно, хотя не знала почему. Потому что у меня были чувства к нему и я должна их подавить? Потому что хотела, чтобы мы встретились при других обстоятельствах?
Всё было бы намного проще, будь он просто хорошим парнем из супермаркета. Кем-то, с кем я могла бы завязать разговор, и тот перерос бы в отношения. Предпочтительно серьезные, которые закончились бы узами души и вечной любовью, как у моей бабушки с дедушкой.
Потом осознала, о чем думаю, и рассмеялась над собой. Как нелепо представлять демона вроде Лаиша в продуктовом магазине! Как будто кто-то вроде него будет чувствовать себя как дома среди смертных!
Как будто я могла связаться узами души с существом без неё.
Я попыталась отбросить тоску и вернуться к обсуждению.
– Хорошо, – серьезно сказала я. – Что у нас остается?
– Лень тоже не твой грех, потому что ты отправилась на сложную миссию, чтобы закрыть дверь в бездну, – задумчиво сказал он. – Жадность не подходит, потому что ты явно не желаешь ни чрезмерного богатства, ни власти. – Он поднял бровь. – Что насчет мести тому, кто причинил тебе зло?
– Я не буду обсуждать его с тобой, – быстро ответила. – Это не твоё дело.
– Ну конечно. Да и не верю я, что эмоции сработают. Видишь ли, ты должна именно согрешить, чтобы заплатить налог на грех.
– Прекрасно, просто замечательно. – Я стала расхаживать взад-вперед, позабыв о страхе перед темным входом в пещеру. Сейчас я почти не замечала его, так как была слишком занята мыслями о своей дилемме. Было приятно размять ноги, но в голове царил хаос, я отчаянно пыталась придумать способ преодолеть барьер между кругами, не прибегая к греховной помощи Лаиша.
– Думаю, чревоугодие тоже исключается из списка возможных грехов, так как ты отказываешься есть всё, что бы я тебе ни предложил, – сухо заметил Лаиш, наблюдая за мной.
Я ощущала головокружение и пустоту в животе. Прошло достаточно много времени с утреннего перекуса дыней и еще больше с обеда из бутерброда с джемом из моего сломанного контейнера с Губкой Бобом. Но старалась игнорировать урчание в животе.
– Я всё ещё не голодна. – Эта ложь далась мне с трудом.
– Ты хочешь сказать, что всё ещё не доверяешь мне. – Он склонил голову набок, а затем покачал головой. – Как и думал, твоя ложь тоже не сломала барьер. Очевидно, нужен грех посильнее. Что неудивительно – чтобы преодолеть каждый последующий барьер, требуются всё более тяжелые грехи по мере нашего продвижения в глубь Адского царства.
– Ну и что мне остается? – спросила я в отчаянии. – Потому что я не… не в настроении повторить то, что было между нами той ночью. Особенно, если нам необходимо зайти дальше.
– Мне жаль, что тебе тяжело, mon ange, – тихо сказал он.
– Лаиш, – начала я. – Это не потому что я не нахожу тебя привлекательным – наоборот. И ты знаешь об этом. Я просто не могу…
Моя мысль оборвалась сдавленным вздохом. Из Ревнивого Сердца ко мне направлялось одно из самых отвратительных существ, которых я когда-либо видела.
Это был паук – но не обычный. Его тело и лапки были как у тарантула, что уже само по себе ужасно, но голова как у бурундука. Ну или белки. В общем, как у лесной зверушки, которой вы обычно умиляетесь и пытаетесь покормить с руки на пикнике. Но эта голова лепилась к огромному, волосатому, восьминогому телу больше моей руки, и оно направлялось прямо ко мне!
