Текст книги "Люди в масках (СИ)"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

Методичный звон падающих на пол и разбивающихся вдребезги рюмок ознаменовал для меня начало следующего дня. Я с трудом приоткрыла слипшиеся от сна и вчерашней косметики веки, и испуганно уставилась на вбегающего в комнату Северина, не понимая, что происходит. Повертев головой по сторонам, я, наконец, обнаружила источник разносящихся по квартире звуков. Открытие меня поразило. От зрелища, которое предстало моим глазам, сонливость испарилась напрочь, уступив место изумлению.

В серванте, где стояла посуда, между стройными рядами фужеров и рюмок важно расхаживал серый большеглазый кот, неизвестно каким образом забравшийся на полку. Он осторожно вышагивал, ставя лапы на не заполненные хрусталем места, а вот с хвостом дела обстояли хуже, так как эта часть кошачьего тела оказалась менее аккуратной. Поэтому легкие изящные рюмочки, поддаваясь взмахам тонкого, но упругого хвостика, падали вниз, жалобно звеня. Алекс осторожно вытащил из стенки возмутителя спокойствия и, приподняв его за шкирку, показал мне.

– Что это такое? – сердито спросил собеседник, пристально глядя в мои удивленные глаза.

Кот выглядел божьим одуванчиком, на довольной усатой физиономии не было ни капли страха или раскаянья. Большое серое ухо ритмично подрагивало, а левый глаз подмигивал. Лапки с выпущенными на волю коготками Тафа сложил вместе где-то в районе своей узкой грудной клетки. Бессовестно разгромивший посуду хвост, вяло покачивался, недовольно постукивая по задним лапам животного.

– Мя-я – я -у, – издал протяжный звук Тайфун, обнажив при этом острые белоснежные клыки.

Я вскочила с дивана, поправляя смятое платье и намереваясь кинуться на помощь пойманному проказнику. Однако мои чрезмерно резкие движения не совсем вписались в окружающую обстановку. И в следующую секунду я, зацепившись ногой об столик, свернула его на пол, вместе со всем оставшимся с вечера содержимым. Грохот разбивающейся посуды был гораздо громче того, весьма, корректного звона, который издавал кот.

Я тоже упала, рассадив колено об угол стола, и угодив ладонью в осколки темно-красной бутылки. От пережитого шока мое тело не чувствовало боли, но это было только начало. Тонкие струйки выступившей на руке крови принесли вместе с испугом ощутимые болезненные эмоции. Я тихо застонала, поджав под себя здоровую ногу, и с ужасом уставившись на острые крошечные стекла, торчащие из окровавленной плоти.

– Черт знает что! – выругался Северин, отпустив быстро исчезнувшего за дверью кота, и подбежал ко мне. – Не женщина, а стихийное бедствие. И приятеля себе нашла подходящего, надо же было назвать животное ураганом… – бормотал Алекс, осторожно вытаскивая осколки из моей порезанной руки. – Надо срочно замыть рану.

Я поморщилась от боли, когда собеседник помогал мне подняться. Идти было тяжело, так как ныло колено. В конечном счете, он поднял меня на руки и перенес в ванную, заляпав при этом свою светлую рубашку алыми пятнами моей быстро пребывающей крови. Но подобные мелочи его, похоже, совершенно не интересовали. Что такое испорченная тряпка, по сравнению с тем погромом, который остался дожидаться нас в зале?

Промыв порезы прохладной водой, Алекс достал с полки бинт и принялся перевязывать раненую кисть. Он делал это профессионально, будто всю жизнь работал в травмпункте. Завязывая бинты, мужчина хмуро посмотрел на меня и сердито сказал:

– Зачем тебе понадобилось, сломя голову, вскакивать с дивана, Лара?

– Чтобы спасти котика, – честно призналась я, виновато опуская ресницы.

– От кого?

– От тебя, то есть от твоего гнева, вызванного перебитым хрусталем.

Он усмехнулся, опускаясь на корточки и рассматривая мою пострадавшую ногу.

– Просто синяк, – с видом знатока, объявил собеседник. – До свадьбы заживет, – он взглянул на меня снизу вверх и совершенно серьезно добавил, – Плевал я с высокой колокольни на весь этот хрусталь, если из-за него ты сама готова разбиться вдребезги. А твой чрезмерно предприимчивый "подарок" все-таки нуждается в небольшой трепке, иначе его слишком уж активное поведение может нажить ему на голову неприятностей.

Я вздохнула, грустно глядя на говорившего:

– Ты на меня не сердишься?

– За что? – он не понял.

– За раскуроченный стол.

– Нет.

– И за испачканный вином и остатками салата пол.

– Нет.

– И за кровавые пятна на паласе.

– Нет.

– И за выходку подаренного мной кота.

– Я же сказал нет!

– Ну, а за что ты тогда сердишься? – надув губы, спросила я обижено. – За вчерашний финал, да?

Алекс поднялся, уставившись мне в глаза с видом человека, обдумывающего какое-то важное решение. После довольно-таки продолжительной паузы, он спокойно произнес:

– Прости, я не хотел сделать тебе неприятно.

Теперь пришла моя очередь удивляться. Я смотрела на бесстрастное лицо мужчины в полной растерянности. О чем это он? Я испортила ему праздник, а извиняется он.

– Неприятно? Что ты имеешь в виду?

– Поцелуй, что же еще? Насколько я понял, тебе это не понравилось.

Мои губы вздрогнули, готовые растянуться в ироничную улыбку. Вот это да! Собеседник чувствует себя виноватым за то, что случилось ночью. А я и не знала, что он такой порядочный. Хотя стоило догадаться, ведь Северин не давал мне повода усомниться в своих моральных принципах. Но почему он решил, что мне было неприятно?..

– Алекс, – мурлыкающим голосом начала я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы получше рассмотреть его похолодевшие синие глаза. – Ты все неверно истолковал.

– То есть? – мужчина насторожился, слегка подняв правую бровь, отчего его лицо приняло загадочный вид.

– Начну издалека, – подув на бинты, чтобы хоть как-то унять противную боль, проговорила я. – Как ты ко мне относишься?

– Хорошо.

– Кто я для тебя?

– Женщина, которую я взялся защитить от Ларина.

– И к которой у тебя возникло что-то вроде братской привязанности, как мне показалось, – мягко добавила я, хитро улыбаясь.

Собеседник прищурился, чувствуя подвох, но не проронил ни слова, давая возможность мне продолжать.

– А такие интимные поцелуи, как вчерашний, для брато-сестринских отношений, абсолютно, недопустимы, – весело закончила я свою мысль.

– Ты мне не сестра, – чеканя каждое слово, процедил Алекс.

Ну, наконец-то! Я давно мечтала, чтобы он это сказал. Вариант с родственной заботой, который он упорно продвигал ранее, меня откровенно бесил.

– Правда? Рада это слышать, – я была довольна своей маленькой победой.

– Но если я тебе не брат, и даже не пытаюсь претендовать на эту роль в твоей жизни, почему ты, Элис, опрокинула на мою рубашку фужер с вином, пытаясь отстраниться? – его сузившиеся щелки-глаза испытующе смотрели на меня, ожидая ответа.

– Потому что подобного рода ситуации в мои планы не входят, – просто и честно произнесла я, но, увидев, как помрачнело его лицо, быстро добавила, – Однако, это не значит, что мне было неприятно. Наоборот, у тебя безумно нежные, упругие губы. Растаять от их прикосновения можно в два счета…

"Боже! Что я несу?! – мысленно воскликнула я, понимая, что увлеклась описанием его идеального рта. – Так ведь и лишнее сморозить можно".

Оборвав свою странную речь, я наигранно кашлянула, отворачиваясь к раковине и начиная умываться.

– Мне надо почистить зубы со сна, – меняя тему, заявила я небрежно. – Ты не оставишь меня одну?

Он какое-то время еще изучал мой затылок, потом вышел, захлопнув за собой дверь. Я уже почти закончила, когда услышала громкий продолжительный гудок. Сердце оборвалось, предчувствуя очередную неприятность. Веселье продолжалось…

Резко распахнув дверь, я угодила ею по лбу кинувшегося на истошный вопль работающего в кабинете компьютера Северина. Он как раз пересекал быстрым шагом пространство коридора от кухни до комнаты, когда попал под удар, виновницей которого оказалась я. Натянув на лицо извиняющуюся улыбку, я попыталась что-то сказать, но слова прозвучали невнятно. Пострадавший укоризненно смотрел на меня, держась за ушибленный лоб. Н-да, сегодняшний день отличался повышенным травматизмом с самого утра. Что же будет к вечеру? Если доживем, то увидим.

Гудок исчез, но через минуту снова возобновился. Мы, не сговариваясь, ринулись в кабинет. Доковыляв до его открытой двери, я громко воскликнула:

– Ах! – и всплеснула руками, чувствуя, что ноги слабеют. Тайфун с удивленным выражением своих зеленых круглых глаз сидел на клавиатуре и непонимающе вертел головой. Компьютер отчаянно вопил от такого наглого с собой обращения. Кот поднял зад, гудок прекратился. Решив, что проблема устранена, Тафа снова опустился на светло-серые кнопки, расположившись в прежней позе. С первыми звуками воя сильная рука мужчины сняла ощетинившегося кота с насиженного места и поднесла ко мне.

– Я подождал, когда ты войдешь, чтобы не лишать тебя удовольствия созерцать это изумительное зрелище, – произнес собеседник вкрадчиво, отрывая зубы мини-тигра от наручных часов. – И что я должен теперь делать?

– Закрывать кабинет, – робко предложила я, забирая кота и прижимая его к груди. – Или есть другие варианты?

Алекс кисло усмехнулся и прикрыл дверь.

– Нет. Разве что заняться уборкой устроенного Вами, юная леди, погрома.

Оттирание паласа было не самым приятным занятием, но я отважно пыталась закончить начатое дело. Несмотря на обилие функций чудо-пылесоса, пришлось все-таки применить старый проверенный способ и заняться чисткой пятен вручную. Тафа, набедокурив вдоволь, теперь преспокойно спал, лежа на спине и подняв кверху набитый едой живот. Он явно был очень доволен собой, чем мы, увы, похвастаться не могли. Хотя, благодаря геройским поступкам серого проказника, обстановка в доме совершенно разрядилась и между мной и Александром возникла вполне миролюбивая атмосфера. Это радовало.

– Лара, – входя в зал, проговорил мужчина серьезно, – Я собираюсь уехать по одному делу, ты не могла бы остаться дома и… никуда не исчезать? Я бы с удовольствием взял тебя с собой, но, в свете последних событий, будет лучше, если твои порезы немного заживут. А заодно присмотришь за этим маленьким чудовищем, – он усмехнулся, бросив косой взгляд на мирно дремавшего на диване сфинкса.

"И чего это он так мягко меня уговаривает? – мелькнуло в голове. – Наверняка собрался навестить Ларина. Ну, да ладно. Сегодня я, действительно, не очень-то дееспособная. А ведь еще надо гримироваться, если настаивать на совместной поездке…"

– Хорошо, – поразмыслив над предложением, ответила я уверенно. – Езжай, мы с Тафой останемся здесь и будем тебя ждать. А кстати, что за дело?

– Расскажу, когда вернусь, – обрадованный моим согласием, сказал Алекс весело, и быстро удалился, боясь, вероятно, что я могу передумать.

Глава 20

Мне было скучно. Я без конца щелкала пультом дистанционного управления по телевизионным каналам, не зная, на каком остановиться, так как интерес к мелькающим на экране картинкам был совершенно потерян. Мысли, помимо моей воли, возвращали меня в события прошлой ночи. Перед глазами, застилая все вокруг, всплывали жадно ловившие мои приоткрытые от неожиданности уста губы мужчины. Его поцелуй обжигал и манил, возникая в памяти и заставляя трепетать. Я попыталась отвлечься от подобных раздумий и представить что-нибудь другое. Но мой глупый рассудок тут же отнес в категорию «другого» первый поцелуй Северина, которым он одарил меня на улице, возле офиса Славы. Что же это со мной происходит? Мне всегда нравилось считать себя женщиной холодной, не подверженной страстям и умеющей сохранять самообладание. А последние дни разум меня явно подводит, позволяя эмоциям брать над собой верх. Я веду себя, как глупая девчонка, втюрившаяся по уши в своего учителя. Или я, действительно, влюбилась в Алекса?.. Такой поворот мне не очень-то нравился. Однако я была вынуждена признать, что думаю об этом человеке все больше и больше, а его прикосновения вызывают в моем теле дрожь. Я хотела быть рядом с ним, смотреть в его бездонные синие глаза и… целовать его упругие красивые губы.

Ну, это уже слишком! И когда, интересно знать, я успела в него влюбиться? Хотя времени для столь глупого поступка много не надо. Мужчина, с которым я знакома уже три недели, хорош собой, благороден, умен, одним словом, чем не персонаж для романа? К тому же, он спас мне жизнь. Так, может, это не любовь, а благодарность? Тогда почему меня к нему неудержимо влечет? Или я попросту соскучилась по противоположному полу? Нет. Боюсь, что все гораздо печальней: я умудрилась впустить Александра в свое истосковавшееся по любви сердце, и как быть дальше, увы, не знаю.

Я вздохнула, поглощенная собственными мыслями.

– Если мне удастся пережить еще одну ночь в этом доме, не кинувшись ему на шею, будет очень, очень хорошо, – кисло усмехаясь, проговорила я тихо, откладывая бесполезный пульт в сторону и слезая с дивана, где сидела по-турецки рядом с мирно посапывающим Тайфуном.

Раздавшийся звонок домофона, вывел меня из задумчивости. Оказалось, что пришел Василий Дмитриевич, у которого для Алекса были какие-то бумаги. Я открыла дверь, пропуская пожилого доктора в прихожую. Узнав, что Северина нет дома, гость хотел было отправиться восвояси, сказав, что зайдет в другой раз, но я его задержала, уговорив дождаться хозяина. Усадив лысоватого хирурга на табуретку в кухне, я принялась ставить чайник, искоса поглядывая в его сторону.

– Скажите, Василий Дмитриевич, а как Вас угораздило попасть в эту историю с Лариным? Ведь не спроста же Вы помогаете Алексу? – поинтересовалась я, садясь напротив собеседника и складывая локти на стол.

– Дело в том… – он замялся. – Ну, в общем, Слава и мне успел насолить.

– Как?! – воскликнула я. – Вы тоже потеряли квартиру, связавшись с моим бывшим супругом?

– Не совсем, – врач грустно улыбнулся. – Моя сестра замужем за военным офицером, они долгое время жили на Севере. Скопили там деньжат, думали купить в Москве жилье. Но судьбе было угодно свести их с господином Лариным. Дальше события развивались как в плохом кино. С вечера были проверены все формальности, осмотрена жилая "двухкомнатка", а наутро, когда Сергей – муж сестры, понес деньги в риэлторскую фирму, к нему подошли двое неизвестных и, приставив пистолет, все забрали. Гоп стоп, одним словом. Самый настоящий, причем по наводке Славы, ведь кроме него никто о предстоящей покупке не знал. А доказать ничего нельзя. Ларин чист, как младенец, в глазах закона.

– И что стало с Вашей сестрой? – осторожно спросила я, когда мужчина замолчал.

– Она уехала обратно в свой город. А я решил накопать на Славика с его безупречной репутацией побольше компромата. Пришел в частное агентство нанять сыщика. А тот, услышав, о чем идет речь, познакомил меня со своим другим клиентом. Так я узнал Северина. С тех пор мы дружим, и очень. Как видишь, Ларочка, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я очень рад, что плутовка-судьба подарила мне Сашу, таких людей, как он, в нашем испорченном мире встретишь не часто.

– И что же в нем особенного? – изобразив на лице удивление, полюбопытствовала я как бы невзначай.

– Он умеет ценить людей, Лариса. И ему небезразлично то, что происходит вокруг. Пытаясь остановить Ларина, Саша не утоляет собственную жажду мести, нет… Он делает это, чтобы защитить таких, как мы с тобой, которые еще могут пострадать от Славиных преступлений.

"Хм… Просто супер-мэн какой-то!" – мысленно отметила я, но вслух ничего не сказала.

Алекс появился как раз вовремя, я только что разлила по кружкам чай, и теперь он соблазнительно пах ароматной свежей заваркой.

– Василий Дмитриевич! Рад тебя видеть, – подходя к нам, воскликнул Северин.

Он выглядел очень довольным. Серый пиджак его был расстегнут, а правая рука отведена за спину. Я поднялась с табуретки и потянулась за третьим бокалом, чтобы налить Александру чай. Он бесшумно обошел меня сзади и, склонившись к самому уху, ласково проговорил:

– Элис, это тебе, – и тут же перед моим носом оказался букет алых роз.

Я молча смотрела на цветы, застыв с бокалом в руке, и часто моргала.

– Ты не рада? – обиженно спросил мужчина, поворачивая мое лицо к себе и заглядывая в глаза.

– Рада, очень, спасибо, – пробормотала я, сглотнув, и взяла букет. – Пойду, поставлю их в воду.

Я попятилась от недоумевающего собеседника, и, пройдя по стеночке к двери, стремительно выскочила из кухни. Скорость мои не совсем здоровые ноги, у которых откуда-то появилась завидная резвость, сбавили лишь когда оказались посреди спасительного зала. Там я замерла в нерешительности с цветами в руках и мысленно спросила себя:

"Он что, издевается? Я могу еще совладать с собственными чувствами, но если этот человек будет оказывать мне подобные знаки внимания, нервы мои могут не выдержать. И тогда… тогда я совершу какую-нибудь глупость, например, поцелую его сама, забыв обо всех правилах приличия. Тем более мне очень этого хочется".

Я почувствовала, что краснею от этих раздумий. Опустив глаза на цветы, я вспомнила, зачем сюда пришла. Достав из серванта пока еще целую вазу, я быстро двинулась в ванную, чтобы набрать воды и вдруг услышала доносящиеся с кухни негромкие слова Северина, обращенные к другу, но касающиеся меня. Он говорил:

– Когда в доме оказывается нечто необычное, незнакомое и очень обаятельное, и когда этому нечто прощается все, даже появление лысых котов и погром в комнате, хочешь-не хочешь, а станешь сентиментальным. Кстати, ты еще не видел Тайфуна?

– Нет, это кто?

– Сейчас покажу, – через секунду Алекс оказался в дверях и увидел меня. На мгновение он опешил, потом спросил, – И давно ты здесь стоишь?

– Я не стою, – криво усмехнулись мои губы, отвечая. – Я иду за водой, "Мистер сентиментальность", – тон мой был не менее ядовит, чем слегка поистершаяся змея на щеке.

Я гордо прошествовала мимо него и, хлопнув дверью, исчезла в ванной.

"Вот, гад! Надо же обозвать меня "нечто". Я что ему – неопознанный объект? И зачем только я в него влюбилась?" – последняя мысль была тоскливой, несмотря на своих активных предшественниц.

Цветами я занималась минут двадцать, не меньше. Это были очень ароматные и безумно красивые розы, мне нравилось перебирать их лепестки, любуясь причудливым творением природы, призванным приносить радость всем тем, кто умеет ценить настоящую живую красоту.

Мужчины разговаривали о чем-то, но меня это мало интересовало. Выходить к ним не было ни малейшего желания. Я задумчиво разглядывала букет, стоя возле стенки, на которую поставила вазу. Внезапный болевой укол внизу живота отвлек меня от созерцания алых бутонов. Я вздрогнула, положив руки на больное место и пытаясь понять причину неприятного ощущения. Неужели несварение? Или, может… Господи! Какое сегодня число? Я побледнела, обнаружив причину неожиданной боли. Все сходилось – у меня начались критические дни. Подарив расстроенный взгляд алым, как кровь, цветам, я принялась шарить в тумбочке на предмет средств гигиены, которые закупила еще в Жулебино. Достав маленькую светло-голубую коробочку, я кошачьей походкой прокралась в ванную и, заперевшись там, проверила свою догадку. Конечно! Очень вовремя. Мне только женских неудобств для полного счастья и не хватает…

– Элис, где ты запропастилась?! – держа на руках и поглаживая довольного кота, воскликнул Алекс, когда я, наконец, добралась до кухни. – Чай уже остыл.

– Были дела, – очаровательно улыбаясь ему, сказала я и взяла со стола не выпитый бокал.

– Мне пора, – мягко произнес Василий Дмитриевич, вставая. – Постарайся завтра заехать ко мне, Саша. Я буду ждать. Он попрощался со мной и ушел.

– Какие-то проблемы в клинике? – поинтересовалась я у Северина, когда мы остались одни.

– Ничего серьезного, обыкновенная бумажная волокита, я завтра решу все вопросы, – спокойно ответил собеседник, глядя на меня поверх кружки.

– Ну, а как там Ларин поживает? – безразличным голосом вновь спросила я.

– А откуда ты знаешь, что я был у него? – удивился мужчина, его брови чуть дрогнули, а глаза сузились, потемнев.

– У тебя перед отходом на лбу табличка светилась, – усмехнулась я кисло. – Иначе, зачем ты так усердно уговаривал меня не ездить с тобой?

– Ладно, сдаюсь. Я был у Славика.

– И что?

– Он получает кредит через день, то есть в пятницу. И сразу же переведет деньги на счет торговой фирмы Роберта. Тогда мы и откроем карты. А пока остается ждать.

– Понятно, – вяло пробормотали мои слегка побелевшие губы. Боль в животе усилилась.

Глава 21

Дело близилось к вечеру, а в это время суток мой дурной организм вел себя не очень-то хорошо, когда наступало кризисное время. Правда, самым плохим из всей критической недели, был день второй, но и первый не особо от него отличился. Меня немного тошнило, кружилась голова и мучили жуткие спазмы внизу живота. Нужна была таблетка и срочно.

– У тебя есть анальгин, я плохо себя чувствую.

– Что случилось? – собеседник нахмурился. – Скажи, что именно болит?

– Неважно. Дай мне таблетку, – произнесла я тихо.

– Голова? У меня есть специальная настойка от головной боли.

– Мне нужен анальгин! – я стала раздражаться от его тупого упрямства.

– Но я могу найти более щадящее лекарство для конкретного вида болезни, – невозмутимо пояснил Алекс, пропустив мои слова мимо ушей.

Взбесившись, я вскочила с табуретки, и резко бросила, направляясь к выходу:

– Открой мне дверь, я иду в аптеку. Надеюсь, там анальгин продают.

Наконец-то до него дошла моя просьба, и через пару минут у меня была целая упаковка необходимого лекарства. Приняв таблетку, я запила ее остатками чая и более мирно сказала:

– Спасибо за великолепные цветы.

– Тебе понравилось? – внимательно разглядывая мое побледневшее от скверного самочувствия лицо, проговорил мужчина.

– Да, очень мило с твоей стороны.

– Почему же ты тогда от меня так шарахнулась?

– Тебе показалось.

– Правда? – его взгляд был недоверчивым.

– Да.

Мы помолчали некоторое время, потом Алекс тихо сказал:

– Извини за то, что тебе не понравилось в моем с Василием Дмитриевичем разговоре.

– Проехали, – мягко улыбнулась я ему, давая понять, что топор войны временно зарыт. – Лучше скажи что-нибудь хорошее, а то весь день какой-то сумасшедший, с утра все кувырком пошло.

– Что тебе сказать, Элис? – задумчиво произнес мужчина. – Ты очень красивая… и бледная. Так какого рода боли тебя мучают, ангел мой?

Я помрачнела, услышав вопрос. Мне не нравилась данная тема, а он упорно к ней возвращался.

– Отстань, – прошипела я зло и, не оборачиваясь, ушла в комнату.

Обезболивающее, наконец, подействовало. Но, несмотря на отсутствие неприятных ощущений в животе, настроение мое по-прежнему оставляло желать лучшего. Глядя в экран включенного телевизора, я четно пыталась понять смысл фильма, который начала смотреть с середины. Хозяин дома меня не беспокоил. Он чем-то занимался в кабинете, куда отправился сразу после моего ухода. Тафа тоже не появлялся, вероятно, променял мой уютный диван на новые открытия за пределами зала. А, может, просто спал в одной из комнат.

Герои фильма яростно выясняли отношения, наставив друг на друга пистолеты и громко крича при этом. Я зевала, с трудом соображая, о чем они, вообще, спорят? Моя скука развеялась минут через десять, когда на горизонте распахнувшихся дверей, появилась высокая фигура Северина с подносом в руках.

– Я принес для больной ужин, – заискивающим голосом объявил он. – Только не одевай, пожалуйста, тарелку мне на голову. Ладно, Лисёнок?

Я усмехнулась, оценив шутку. Есть, действительно, хотелось, а возможность совместить прием пищи с просмотром телевизора была очень даже заманчивой.

– Можно мне побыть с тобой? – поинтересовался Алекс, присаживаясь.

– Это твоя квартира, – пожала я плечами. – Где хочешь, там и находишься.

– Но ты ведь не моя, – серьезно сказал мужчина. – А я хочу сейчас находиться рядом с тобой, моя бедная раненая девочка.

Я засмеялась:

– Ты же только что заметил, что я "не твоя".

– Опять ловишь на слове, Элис? – наигранно хмурясь, проговорил Алекс.

– Есть у кого учиться, – мягко парировала я.

Мне нравился этот глупый спор, проходящий в шутливой форме, мне также нравилось присутствие в комнате моего оппонента, и я с удовольствием отметила, что настроение с отрицательной отметки двинулось вверх.

– Лара, – начал Северин, задумчиво глядя на меня. – После того, как я улажу завтра все дела "Афродиты", я хочу позвонить Шинко и назначить ему на пятницу встречу. Ты пойдешь со мной?

– Конечно, – я оживилась. – А о чем ты будешь с ним говорить?

– О выставке.

– Ты что-то придумал?! – с нескрываемым интересом воскликнула я, подавшись вперед и отставив тарелку с едой в сторону.

– Я хочу сделать экспозицию его работ в Доме художника на Крымском Валу. А потом отправить их в турне по разным странам с собственной рекламной компанией, которую обеспечит моя фирма. Как тебе идея?

– Великолепно! – я была счастлива. – Поскорей бы сообщить об этом профессору.

– Всему свое время, Лисёнок, – улыбнулся собеседник, нежно взглянув на меня. – Мне нравится видеть тебя счастливой, – его глаза потеплели, а в глубине зрачков заплясало синее непонятное пламя, которое отозвалось приятной дрожью, пробежавшей по моей спине.

"И чего он так странно на меня смотрит? – завороженная его загадочным взором, подумала я не в силах снова приступить к трапезе. – Если Алекс немедленно не упрется взглядом во что-нибудь, помимо меня, я сгорю в этом синем огне без остатка, как лист бумаги, брошенный в печь".

– Хочешь вина? – спросил мужчина тихо.

– Нет.

– А пива?

– Нет.

– А чего ты хочешь, Элис? – его голос был вкрадчивым, на губах играла лукавая улыбка, а в глазах плясал все тот же таинственный костер.

– Может быть, сок, – пробормотала я, опуская ресницы, чтобы хоть как-то избавиться от наваждения.

Северин исполнил мою просьбу, принеся из холодильника стакан яблочного сока. Он подошел ко мне и, присев на корточки возле моих ног, подал напиток.

– Спасибо, – я натянула на лицо улыбку, и чуть-чуть отодвинулась от него.

Заметив такое дело, собеседник бесцеремонно уселся на диван рядом со мной. Причем так близко, что наши бедра соприкасались. Отчаянно пытаясь подавить панику, я отодвинулась еще дальше. Он усмехнулся, и снова сел рядом. Это была последняя капля. Алекс откровенно издевался, забавляясь моим испугом и вынужденной капитуляцией. Я вскочила на ноги и громко заявила:

– Тебе что, нечем заняться?

– Отчего же, есть, но мне нравится наблюдать, как ты от меня шарахаешься, – смеясь, произнес Алекс. – Может, объяснишь, почему?

– Просто так, – хмуро процедила я, садясь в кресло, где раньше располагался он. Таким образом, мы поменялись местами. – Расскажи мне о своем отце, – попросила я, меняя тему. – Ты говорил, что это другая история. Мне бы очень хотелось ее узнать.

– А что мне за это будет? – лукаво полюбопытствовал мужчина, хитро улыбаясь.

Его чрезмерно веселый настрой меня сильно обеспокоил. Как-то уж больно странно он себя вел.

– А что ты хочешь? – спросила я настороженно.

– Ответный рассказ, по меньшей мере.

– О чем, или о ком?

– Это я тебе сообщу после. Договорились?

Прекрасно! Теперь я должна согласиться на "кота в мешке". И что прикажете делать?.. Придется смириться.

– Хорошо, – вздохнув, кивнула я.

– Тогда слушай… – собеседник принял более удобную позу и начал свое повествование. – Когда я очнулся после той жуткой сцены на даче, то увидел перед собой невысокого, заросшего седеющей бородой мужичка. Это был лесник. Как выяснилось впоследствии, он выловил мое тело из реки и, вспоминая навыки своей прошлой жизни, заштопал мои кровоточащие раны. Когда-то он был студентом медицинского института. Потом попал в тюрьму по политической статье. Отсидел срок, следом второй, а затем, оставив цивилизацию со всеми ее изъянами, обосновался в лесу. Жена Северьяна умерла при родах, сына подстрелили браконьеры. Он был, практически, мой ровесник и погиб несколько месяцев назад. Обнаружив мое полумертвое тело, лесник решил во что бы то ни стало вернуть меня к жизни. И вернул. Три месяца он меня выхаживал, делал какие-то отвары и еще множество всяких, одному ему известных вещей. А когда я окончательно поправился, Северьян предложил мне остаться у него, убедив в том, что заявлять в милицию бесполезно, так как нет никаких доказательств, кроме моих слов. Если Таня мертва, то главным подозреваемым буду я, а не Славик, – Алекс помолчал. – Этот удивительный отшельник вообще не очень-то жаловал правоохранительные органы. Он даже не сообщил о смерти сына в нужные инстанции. Похоронил своего единственного родного человека в лесу, поставил деревянный крест на могилке и, стиснув зубы, принялся жить дальше. А потом появился я…

Мое сердце тихо стучало, словно боялось перебить рассказчика. Я с нескрываемым интересом слушала Северина, затаив дыхание и обняв облаченные в джинсы колени. Моя не очень-то крупная фигурка уютно устроилась в мягком кресле, откуда я выглядывала полными любопытства глазами.

– Северьян счел возможным отдать мне документы погибшего сына, так как мы с ним чем-то были похожи. С тех пор меня стали звать так, как зовут теперь, а спасший мне жизнь лесник по документам мой родной отец. В двадцать пять лет я поменял фотографию и жил последующие года с паспортом умершего шестнадцать лет назад парня.

– И никто не заметил подмены? – осторожно вставила я.

– Нет. Северены ни с кем, особо, не общались. Занимались лесом. Самого лесника еще люди знали, а Саша, практически, никуда не выходил. Он заикался от природы и очень этого стеснялся. Так и дожил до своих двадцати трех затворником, пока не попал под шальную пулю.

– А армия?

– Врожденный порок сердца, плоскостопие и сколиоз – это только тот перечень, который я помню. Паренек был болезненным с детства. Получил белый билет и остался помогать отцу.

– Но как ты попал за границу? – продолжала допытываться я.

– Э, нет! – лукаво улыбаясь, проговорил мужчина. – Слишком много хочешь знать сразу. Эту историю я оставлю на потом, иначе Вы, юная леди, потеряете ко мне всякий интерес, как к разгаданному кроссворду.

"Если бы? – грустно подумала я, кисло усмехаясь. – По всей видимости, интерес к тебе, дорогой, абсолютно неистощим".

– Теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы, Лара, – напомнил Алекс наш договор.

– Спрашивай, – обречено отозвалась я, тяжело вздыхая.

– Расскажи мне о своей первой любви, Лисёнок.

"Ну, уж нет! Судя по всему, моя первая любовь – это ты, поэтому я лучше помолчу", – сделала я неутешительный вывод, а вслух сказала:

– Боюсь, что таковая на моем жизненном пути еще не встретилась.

– Вот как? – он был доволен. Это читалось в его лучистых синих глазах, пристально смотрящих на меня. – А как на счет сексуального опыта?