Текст книги "Люди в масках (СИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 28
Процесс «остывания» у меня плавно перешел в сон, который, появившись из ниоткуда, быстро завладел расстроенным сознанием. Проваливаясь в приятную зыбь непонятных пестрых картинок, витавших в моей голове, я закрыла глаза и улыбнулась, довольная полученной возможностью отвлечься от сегодняшней нервотрепки. Когда я очнулась, за окном было уже темно, а в квартире тихо. Сколько же времени я умудрилась проспать? Неужели весь день? Судя по всему, именно так оно и было.
Осторожно поднявшись с дивана, я поплелась в ванную. Свет на кухне был погашен, вокруг царила мертвая тишина. Может, нет никого дома? Или мужчины, напившись, отправились спать? А где, собственно, Тафа? Он что, тоже демонстрирует солидарность с противоположным полом? Умывшись, я медленно двинулась на поиски хоть одной живой души в этом царстве полумрака и спокойствия. Выспалась я на всю ночь вперед, и чем теперь заняться, не имела ни малейшего понятия.
Алекс вместе с котом мирно посапывал на своей огромной кровати. Я попыталась его разбудить, но кроме пьяного мычания и сонных объятий, от которых мне удалось ловко увернуться, ничего не добилась. Обиженно схватив сладко дремавшего Тайфуна, я вернулась в зал. Гость, вероятно, занял комнату, где жила бабушка, но заглядывать к Роберту было неприлично, и я не стала этого делать. Всю последующую ночь я провела в компании серого сони, который нежно урчал, пригревшись возле моей спины. Я же без конца эксплуатировала видеомагнитофон, смотря одну за другой кассеты с мультиками. Заснула я под утро, на одном из шедевров Уолта Диснея. Кажется, это была Русалочка, потому что во сне у меня были сплошные морские приключения. То я тонула, то ходила по морскому дну, то выходила замуж в подводном Лас-Вегасе за какого-то упитанного осьминога, вежливо беседовавшего со мной по-английски.
– Элис, ты опять проспишь отъезд Роба, – мягко потрепав меня за плечо, сказал Северин.
Я открыла глаза и уставилась на сидящего у моего изголовья Алекса. Лицо его было помятым, вид усталый, наверное, беднягу мучило похмелье. Он вяло улыбался одной стороной рта, хитро глядя на меня, как будто знал что-то, чего не знала я.
В ванной я проторчала минут двадцать минимум, потом, наконец, вышла к ожидавшим меня друзьям. Холодная вода подействовала ободряюще, смыв с моей физиономии остатки сна. Я выглядела отдохнувшей и довольной жизнью, в отличие от мужчин. Глядя на них, в моей голове возникла строчка из песни: "Привет с большого бодуна!" Очень, очень актуальная фраза…
– Лара, ты такая красивая сегодня, – грустно пробормотал Фэа, не сводя с меня печальных глаз.
– Спасибо, – ответила я настороженно.
Это еще что за меланхолия? Ну, а взор побитой собаки, что означает? До чего они вчера допились, интересно.
– Лисёнок, мы сейчас поедем с Робертом в аэропорт, а ты побудь, пожалуйста, здесь, – слишком уж любезно начал хозяин дома, пододвигая для меня табуретку.
– Я тоже могу проводить его, – возразила я.
– Не стоит, – фраза Алекса прозвучала как приказ.
Я уже была готова возмутиться по этому поводу, но в разговор вступил Фэа, сказав тихо:
– Ах, Лариса, Лариса, как все-таки жаль, что я опоздал. Но быть твоим другом для меня тоже очень важно. Ведь мы будем хорошими друзьями, правда?
– Да, – я изумленно смотрела на него. – А куда Вы опоздали? На самолет?
– Нет, – он вяло усмехнулся. – Я опоздал к тебе, Лара. Алекс мне все объяснил. И я больше не смею претендовать на сердце его невесты. Стоило выяснить этот вопрос до того, как лететь сюда, тогда не случилось бы недоразумения.
Я внимательно выслушала Роберта, мысленно представляя, как сильно обработал беднягу Северин. Он яростно пытался отстоять свои права на меня любым способом, кроме самого простого – сказать мне "Я тебя люблю!" Ну не глупы ли после этого мужчины? Хотя кто их знает, возможно, подобное поведение особый вид четко продуманной тактики.
– Ничего страшного, – натянув на лицо улыбку, ответила я, искоса взглянув на невозмутимого Алекса, делающего вид, что он здесь абсолютно ни при чем. – Мне было приятно с Вами снова встретиться.
Когда мужчины ушли, я принялась ходить по квартире из угла в угол, придумывая планы коварной мести для провинившегося любимого. Этот нахал решил мою судьбу совершенно не интересуясь моим мнением на сей счет. Как будто речь шла не о моем будущем, а о чем-то вовсе меня не касающимся. Взвинченная подобными мыслями до предела, я достала из рюкзака бордовую помаду и, не найдя ничего более умного, написала на зеркале в прихожей "Алекс, ты кретин!" После чего расколола на кухне две тарелки, но подобное занятие в отсутствии зрителей не принесло мне должного удовлетворения.
Северин не спешил возвращаться, вероятно, чувствовал, что ждет его дома. А дома ждала его я в образе разъяренной фурии, у которой на уме было лишь одно – разбить еще что-нибудь, и, желательно, об голову провинившегося бедняги. Злость достигла своего пика, подгоняемая противным и нудным ожиданием. Наконец, моя жертва вернулась, осторожно открыв ключом входную дверь и бесшумно переступив порог. Первое, что увидел мужчина, была яркая надпись, красноречиво говорящая о том, что я о нем думаю.
– Спасибо, ангел мой! – воскликнул Алекс, заметив меня, стоящей у стены в коридоре со сложенными на груди руками и хмуро сверлящими его глазами. – Ты чем-то недовольна?
– Какого черта ты морочил Роберту голову?! – мой голос напоминал рычанье дикой кошки, не менее дикий зелёный огонь горел и в моем свирепом взгляде. – И почему это ты решил, что имеешь право вмешиваться в мое будущее?!
Собеседник нагло рассмеялся, в упор глядя на меня. Он начал медленно приближаться, я отступать. Так мы добрались до кухни. Почувствовав себя уверенней при виде чистой, поблескивающей на солнце посуды, я отвернулась от мужчины и, схватив несколько тарелок сразу, швырнула их об стенку. Раздавшийся грохот, переходящий в звон, окончательно повысил мне настроение. Я ощутила какой-то внутренний азарт, и, взяв в руку парочку бокалов, гордо обернулась к тому, чье имущество громила.
– Послушай, самоуверенный индюк, меня достало быть переходящим призом в чужих руках! – я нервно усмехнулась, испепеляя Северина глазами. – Отныне я буду делать то, что сочту нужным! И замуж я выйду за того, за кого хочу. И ты со своим глупым враньем мне не помешаешь!!!
– Вот как? – он нахмурился. – А я и не знал, что ты маленькая истеричная девчонка… – один из бокалов стремительно полетел в его нахальную физиономию.
Алекс быстро среагировал и увернулся. За его спиной раздался громкий звук разбивающейся посуды.
– Это Вам, сударь, за "истеричную", – язвительно процедила я, запасаясь новыми стеклянными снарядами. – Хотите еще что-нибудь сказать?
– Меня интересует одна вещь, Элис, – угрожающе надвигаясь на меня, прошипел собеседник. – Ты, действительно, хотела стать женой Роберта? Ты хотела выйти замуж за него, а не за меня? – он вовремя успел перехватить мои запястья, так как я собралась запустить в него еще что-нибудь бьющееся. Посуда, которую я держала, вместо намеченной движущейся цели упала на пол, в очередной раз огласив квартиру звоном разбитого стекла. – Отвечай мне!
Я оказалась крепко прижатой к прохладной светло-голубой стене. Мои руки были подняты над головой и сжаты сильными пальцами мужчины, нависшего надо мной, подобно грозовой туче, готовой в любую секунду разразиться множеством обжигающих молний, любая из которых грозила стать смертельной.
– Идиотский вопрос, – безрезультатно пытаясь вырваться, сказала я. – Роб сделал мне предложение, а ты – нет. Ты только нагло врал бедняге, да еще и в моем присутствии.
– Я его сюда не звал вместе с его дурацкими обручальными кольцами! – взревел Алекс, сжимая мои запястья еще сильнее.
– Ничего себе, гостеприимство! – язвительно заметила я, смело глядя в искаженное гневом лицо своего пленителя. Меня так и подмывало позлить его еще больше, несмотря на риск подобных действий. – Вот как ты, оказывается, радуешься приезду лучшего друга?! Кстати, кольцо было очень даже красивое.
Цвет лица Северина принял какой-то бледно-голубой оттенок, глаза стали похожи на щелки, а сжатые губы растянулись в не предвещающую ничего хорошего улыбку.
– Девочка купилась на кольцо, – проговорил он тихо и насмешливо. – Вот уж не ожидал от тебя такого, Элис.
– Я не покупалась ни на какие кольца! – его тон меня взбесил. – И вообще, я предпочитаю выбирать себе мужа по любви, а не по его свадебным подаркам.
– Так, значит, ты его любишь? – мрачно осведомился собеседник, заглядывая мне в глаза.
– Алекс, ты кретин! – повторила я то, что уже написала помадой на зеркале. – Как я могу его любить, если сплю с тобой?
– Ну вот, и я о том же, – на его лице отразилось явное облегчение, он слегка ослабил хватку, позволив двигаться. – Значит, ты любишь меня.
– Что за дикая самоуверенность?! – я всплеснула руками от досады. – Может, я вообще никого не люблю?! Или такой вариант Вам, уважаемый, в голову не приходил.
Мужчина недоуменно смотрел на меня несколько минут, потом спокойно, но холодно спросил:
– Ты меня не любишь?
Я застонала, съезжая по стене на пол. Чего он добивается? Хочет выбить из меня признание? А сам? Почему он сам не скажет мне о своих чувствах, если они у него, конечно, есть?… Как все-таки хочется, чтобы они у него были. Я села, обняв колени и положив на них голову. Алекс опустился на корточки рядом со мной и, приподняв мое лицо, грустно сказал:
– Я понимаю, что секс – это еще ничего не значит, но я надеялся… – он запнулся, продолжая внимательно на меня смотреть.
– На что? – я улыбнулась, видя его смятение.
– На взаимность.
– В чем? – мне стало любопытно.
– В любви. Ведь я давно уже люблю тебя, Элис, – пробормотал собеседник смущенно.
Это было так на него непохоже. Я даже заметила бледно-розовый румянец, заигравший на его щеках. Куда же девался "мистер самоуверенность"? Передо мной сейчас сидел краснеющий, как мальчишка, мужчина, сказавший самые главные для меня слова. Я была счастлива! В бешеном эмоциональном порыве я завалила Алекса на пол и, нависнув над ним, как пантера, поймавшая крупную дичь, проговорила:
– И почему ты столько времени молчал? Признался бы сразу, и посуда осталась бы цела, – я нежно поцеловала его в губы и тихо добавила, прижимаясь к нему щекой. – Я тоже люблю тебя, милый. Больше всех на свете.
Наверное, не стоило этого говорить, лежа на полу, потому что Северин истолковал данную фразу, как команду к действию. Он принялся жадно целовать меня, не давая возможности встать. Его руки бесстыдно блуждали по моему разгоряченному ласками телу, стягивая с него немногочисленные детали одежды. Я мысленно отметила, что таких насыщенных "критических дней" в моей жизни не было никогда. Однако подобные выводы не спасли меня от очередной любовной сцены в окружении побитой посуды и кухонных шкафов. Когда все закончилось, Алекс заботливо отнес мое обнаженное тело в ванную, где, включив душ, принялся осторожно водить намыленной рукой по моей коже. Его прикосновения были такими нежными, а взгляд таким горячим, что я обречено подумала: "Кажется, мы снова пришли к тому, с чего начали". Так оно и вышло. Темперамент любимого не переставал меня приятно удивлять. Заниматься с ним любовью было высшим наслаждением, которое я когда-либо испытывала. В конце концов, мы оказались в его постели. Северин нежно гладил мои волосы, ласково глядя на меня. На его лице читалось умиротворение, в глазах светилась любовь.
– Элис, я хочу тебе кое-что подарить, – мягко произнес любимый, доставая из внутреннего кармана небрежно брошенного на стул пиджака бордовый, обтянутый бархатом сундучок. – Это всего лишь обручальное кольцо, ангел мой. Надеюсь, оно подойдет.
Он осторожно надел мне на палец кольцо и поцеловал меня в губы.
– Теперь, Лисёнок, ты моя невеста.
Я улыбнулась, кинувшись в его объятья. Счастье переполняло мое сердце, отчаянно рвущееся из груди.
– Алекс, – шептали губы возле его уха, – я так сильно тебя люблю, что даже не могу выразить своих чувств словами.
– И не надо, – целуя меня, ответил он. – Достаточно того, что я читаю в твоих изумрудных глазах, моя красавица.
В дверь позвонили, разрушая нашу идиллию неожиданным вторжением. Мужчина быстро оделся и вышел в прихожую. Через несколько минут он вернулся, держа в руках огромную корзину белоснежных роз.
– Это тебе, любимая, – протягивая мне цветы, сказал Северин, улыбаясь. – От меня.
В последующий час принесли еще две корзины и два больших букета роз. Как выяснилось, Алекс вовсе не поехал провожать Роберта в аэропорт. Он посадил друга в такси, а сам отправился за кольцом для меня, попутно заехав в пару-тройку цветочных магазинов и заказал там приглянувшиеся ему букеты.
Спальня буквально утопала в чарующем аромате, который источали великолепные, как сама любовь, цветы. Это была сказка, подаренная мне тем, кого я так беззаветно любила, и ради кого была готова на все. Остаток дня и вечер, и последующая за ними ночь, пролетели, как во сне. Мы не могли наглядеться друг на друга, словно встретились после долгой разлуки. И неважно: занимались ли мы любовью, разговаривали или просто лежали рядом, глядя в потолок, нам было очень хорошо вместе. Так, словно когда-то это все уже с нами было. Давным-давно, сто лет назад, а, может, двести… И теперь, пройдя через время и пространство, мы снова встретились, узнав друг друга и не желая больше расставаться.
Глава 29
Утро для меня началось с подноса, на котором дымилась маленькая белая чашечка чёрного, как страстная ночь, кофе. Алекс принес мне все это в постель. Было приятно. Я даже не стала возмущаться, что меня так рано будят.
– Ангел мой, – ласково улыбаясь, проговорил мужчина. – У меня для тебя новость.
– Какая? – отпивая крепкий горячий напиток, полюбопытствовала я, нежно глядя на него.
– Звонил частный детектив, с которым я сотрудничал долгое время. Ларина арестовали.
– Уже?! – мои брови взлетели вверх, выразив неподдельное удивление.
– В пятницу документы были переданы в прокуратуру. Сегодня его забрали, а имущество опечатали. Так что наша миссия выполнена, Элис. Виновные наказаны. А теперь, как и полагается в конце хорошей сказки, царевна идет под венец, – он поцеловал меня в губы, произнеся последнюю фразу. – И чем скорее, тем лучше.
Я шутливо отмахнулась, боясь, что мне не дадут выпить кофе, так как в глазах собеседника заплясал знакомый синий огонек, появление которого символизировало начало любовной игры.
– Алекс, перестань, – я с трудом увернулась от очередного поцелуя. – Скажи лучше, ведь ты тоже потеряешь на этом вашем заводе, оборудование которого много стоит, но мало принесет дохода. Тебе не жалко денег?
– Нет, – спокойно ответил он. – К тому же я почти ничего не теряю. На мне числятся заводские площади, их не конфискуют. Просто на время проект заморозится, а потом я что-нибудь придумаю. Не пропадать же производству, к тому же надо создавать рабочие места. Организуем какое-нибудь предприятие, приносящее хороший доход, только без Славы.
– Думаешь, он не отвертится? – неуверенно поинтересовалась я, вновь принявшись за кофе.
– Вряд ли, с таким обилием правонарушений, включая попытку убийства и мошенничества… Тем паче, его квартиры арестованы, офис тоже, а других денег у Ларина нет. Выпутаться он не сможет. То, что не заберет прокуратура, возьмет в счет погашения кредита банк. Ждать прибыли от нашего совместного проекта, как ты сама понимаешь, бесполезно, значит, Славик, порядком влип. Он не сможет откупиться, потому что нечем, и не сможет сбежать, потому что некуда.
– А если ему помогут?
– Кто?
– Таня, например.
– Брось, Лара, – усмехнулся собеседник весело. – Кому нужен нищий мерзавец с кучей долгов и целым ворохом преступлений? Этой фифочке, называющей себя Славиной сестрой надо оплачивать походы в магазины и личного массажиста, а что теперь взять с Ларина?
– Верно, – я задумалась. – А мы поедем взглянуть на Славика? Он же должен узнать, кто мы такие на самом деле.
– Зачем? – лицо Северина стало печальным. – Разве есть смысл смаковать победу? Ларин угодил в ловушку собственной жадности. Он сядет за совершенные им гадости, но мне от этого на душе не легче. Радует лишь одно: больше от него никто не пострадает.
– Ты прав, – вздохнув, согласилась я. – Месть – не самое приятное занятие. И, если честно, я даже благодарна Славе. Ведь не будь его, мы бы с тобой никогда не встретились. А теперь у меня есть ты.
Зазвонил телефон, прервав своей трелью нашу беседу. Это была Татьяна. Она слезно просила взявшего трубку Алекса вытащить ее брата из тюрьмы. Северин холодно ответил, что каждый в нашем мире должен получать по заслугам, и вежливо отказал. Он также недвусмысленно объяснил собеседнице, что затея с заводом, в которую вляпался Слава, провальная, и ждать оттуда денег бесполезно. Женщина сказала что-то насчет тупости брата, который не послушал ее и доверился этому коварному Северину. Подарив моему любимому еще пару не лестных эпитетов, Таня бросила трубку. Но отойти от телефона Северин не успел, так как тот снова затрезвонил, требуя к себе внимания.
– Алло? – проговорил хозяин дома устало, вероятно, беседа с Танечкой стоила ему немалых усилий. – Кто? Ах, Марина. Одну минутку.
Он сделал мне знак подойти, и торжественно вручил трубку, когда я оказалась рядом.
– Да, – с неохотой пробормотала я, обречено подняв глаза к небу.
– Ты меня почему не предупредила, что в посольстве очередь? И что документов надо до черта с собой тащить? За дурочку меня держишь, что ли? Учти, если будешь со мной играть, я все расскажу Вячеславу Павловичу, и тогда ваши планы нажиться на нем рухнут.
Я тяжело вздохнула. Ну почему люди так глупы? У этой белобрысой дамы вместо глаз – долларовые купюры, а вместо мозгов – солома. Неужели так сложно представить, что мы вовсе не собираемся ни на ком наживаться, скорее, наоборот… Нет, ей таких простых истин не понять никогда.
– Завтра я снова пойду к консулу, и, будь уверена, он меня примет, – гордо заявила Марина.
– Это не имеет значения, – вяло ответила я. – В свете последних событий, наша сделка отменяется.
– То есть, как? – собеседница опешила.
– Обыкновенно, – я зевнула. – Ларин в тюрьме, завод в пролете, а ты, дорогая, ищи себе новых дурачков, чтобы трясти с них деньги, – сказав это, я положила трубку и вернулась к сидящему с довольным видом на постели Алексу.
Телефон отчаянно звонил, но ни я, ни мой любимый больше к нему не подходили, занятые гораздо более приятным делом на мягкой, широкой кровати Северина.
Но одной любовью, как известно, сыт не будешь. Желудок дал о себе знать чувством, вполне, осязаемого голода. Я вызвалась сходить в магазин, пока Алекс чистит картошку, чтобы приготовить рагу. Получив подробный список необходимых продуктов, я отправилась за покупками. Настроение было прекрасным, голова кружилась от счастья. Хотелось петь и танцевать прямо на улице.
Я выскочила из подъезда, весело размахивая ярким пакетом. Сделав несколько шагов вдоль дома, я завернула за угол, и вдруг почувствовала, как кто-то схватил меня сзади, заломив руки за спину и защелкнув на них мгновенно надетые наручники. Я попыталась обернуться, но не успела, так как к моему лицу прислонили пропитанную каким-то едким составом тряпку. Последнее, что я заметила перед погружением в вязкую темноту, была небольшая изящная ручка, державшая ядовитую ткань. Меня отравила женщина, скрутив средь бела дня во дворе жилого дома! И никто не обратил на это ни малейшего внимания, а, может, никого рядом, просто, не было?..
Глава 30
Очнулась я с безумно ноющей головной болью. Руки были прикованы к батарее в чужой, запылившейся квартире. За окном опустилась ночь. Значит, мое сознание отключилось на несколько часов, как минимум. Но где же я все-таки нахожусь? Взгляд медленно пополз по окружающим предметам. Вертеть головой я не могла, так как при каждом движении в ней как будто что-то разбивалось, громко звеня и брякая. В комнате царил полумрак. Кроме меня здесь никого не было. На бледно-желтой стене тикали часы, каждый удар которых бил, точно молот по наковальне, по моим несчастным нервам. Обстановка вокруг была не богатой. Маленький диванчик скромно забился в угол, где он одиноко стоял, накрытый клетчатым пледом. Старый огромный шкаф важно занимал противоположную стенку. По соседству с ним расположились сервант и тумбочка с телевизором марки «Рубин». Большой круглый стол в окружении четырех бордовых стульев разместился рядом с диваном. На окне, возле которого я сидела, висели старые тяжелые гардины. Мне показалось, что я попала в музей вещей десятилетней давности, а, может, их срок был гораздо больше…
В освещенном тусклой лампочкой коридоре раздались негромкие шаги. Кто-то приближался, и, судя по цокоту каблучков, это была женщина. Неужели меня похитила Марина? На нее похоже. Предсказать поведение этой ненормальной было никак нельзя. Она уже не в первый раз выслеживала нас с Алексом. Возможно, теперь у нее совсем "снесло крышу", и в порыве мести за неудавшийся шантаж бывшая любовница Северина решила свести со мной счеты. Печально… Что придет в голову разъяренной истеричке, я, увы, не знала, а, следовательно, не могла предвидеть свое ближайшее будущее.
Дверь медленно открылась, и на пороге появилась моя похитительница. Заметив, что я пришла в себя, она довольно улыбнулась, чуть-чуть приподняв свою изящную тонкую бровь.
– А ты здорово провела меня с этим нестандартным прикидом! И парик, и платье, и художества на теле – все было высший класс! Не заметь я тебя сегодня возле подъезда, ни за что бы не догадалась, что ты и Лариса – одно лицо, – женщина плавно прошествовала по накрытому коричневым паласом линолеуму, мягко опускаясь на диван. – Хорошо еще, что мой тупоумный братик показал мне твое фото, иначе ты, птичка, не попалась бы в мою клетку. Все-таки лихо вы нас обставили! – она усмехнулась, разглядывая меня. – Безвременно усопшая жена Славика, мало того, что жива и здорова, так она еще, ко всему в придачу, трахается с лже-партнером Славы по бизнесу. А этот идиот не хотел меня слушать, когда я говорила, что Алекс – темная лошадка. Похоже, мы вас недооценили.
Я была сражена. Вместо ожидаемой истеричной блондинки, на меня смотрела изящная сероглазая брюнетка, самодовольный вид которой сулил опасность. Таню, похоже, забавляло мое безвыходное положение.
– А что это за кольцо на твоем пальце, милочка? – спросила собеседница, криво улыбаясь. – Замуж собралась? Или, может, уже вышла? Учти, в нашей стране двоемужество запрещено законом, а Лариса Ивановна Сергеева, как мне известно, совсем недавно стала Лариной.
– Ты совершенно права, – сквозь зубы ответила я, усаживаясь поудобней возле ненавистной батареи. – Я действительно собираюсь стать женой любимого человека. Вот только, как ты верно заметила, супруга твоего брата давно отправилась на тот свет, и я к ней не имею никакого отношения.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Элис. Откуда в "синем чулке", какой тебя расписывал мне Слава, столько авантюризма? Или это тебя господин Северин так круто обработал?
– Господин Северин сумел мне подарить жизнь со всеми ее прелестями, а твой дражайший родственничек, если, конечно, он таковым является, вместо свадебного презента преподнес мне смерть. Так что сама решай, обработал он меня, или просто спас.
– Гениально! Прекрасная речь, – ехидно смеясь, воскликнула Таня. – Занавес! Аплодисменты! Только ты забыла, красотка, что последнее слово, как, впрочем, и первое, останется за мной. Славочка всего лишь пешка в моей игре, он исполнитель, я – заказчик.
Мне стало не по себе. Глаза брюнетки торжественно сверкали, на ее белоснежной коже играли загадочные тени, руки женщины надменно покоились на высокой, обтянутой чёрной тканью груди. Она была красива и… ужасна. От ее великолепной царственной осанки за километр веяло смертью. Я почувствовала, как по моей спине мелкой дрожью ползет противный липкий страх. Руки мои затряслись, а лицо побледнело, но я, собрав остатки мужества, спросила как можно спокойней:
– Зачем тебе понадобилась я?
– Элементарно, Ларочка! – она подарила мне многозначительный взгляд. – Слава в тюрьме. Его имущество арестовано, сделка, в которую он влез – миф, а у меня осталась лишь эта развалюха, перешедшая по наследству от идиота мужа, с которым мы распрощались еще шестнадцать лет назад, – женщина брезгливо посмотрела вокруг. – Тогда я думала, что от этой квартиры будет толк, но она так и не принесла нам дохода, осталась висеть на мне, как лишний груз. Мы даже продать ее не смогли. Будто заколдованный круг какой-то. Хотя сейчас Панфиловская халупа, кажется, пришлась кстати.
Я с замиранием сердца слушала ее речь. Значит, мой любимый ошибся, решив, что перед ним не настоящая Татьяна. Это была она… его жена, которую он считал погибшей. Как могло придти Алексу в голову, что за покушением на его жизнь стояла восемнадцатилетняя девчонка с парализованными ногами. Правда, от паралича, как я погляжу, теперь не осталось и следа, и от полноты тоже. Вероятно, хорошие врачи и косметологические кабинеты сделали свое дело, изменив за эти годы Танечку до неузнаваемости.
– Ты что, убила собственного мужа?! – прикинувшись дурочкой, воскликнула я, вытаращив на собеседницу глаза.
– Стоп! Стоп! Стоп! – она сдержанно улыбнулась, но во взгляде ее появилось недовольство. – Это недоказуемое обвинение, дорогая. И вообще, ты разве не хочешь добраться до своего "богатенького Буратино" живой? Если не перестанешь задавать подобные вопросы, я перешлю тебя Алексу по частям, когда получу от него деньги.
– Какие деньги?
– Обычные. Выкуп за его обожаемую подружку, то бишь, за тебя! – похитительница гордо вскинула голову, тряхнув своими иссиня-черными, короткими кудрями, которые были взбиты в пышную прическу. Она сидела, закинув ногу на ногу. Вся поза женщины, от высокого поднятого подбородка до узких носков коричневых кожаных туфлей на тонкой шпильке говорила о ее уверенности в создавшейся ситуации. Таня чувствовала себя королевой положения, в то время как я находилась в роли подопытного кролика.
– И сколько же я стою, по твоим меркам?
– Два миллиона долларов, – спокойно отозвалась Танечка. – Как раз та самая сумма, которую вложил Славик в совместное с Алексом предприятие.
– Ты собираешься спасти брата? – неуверенно пробормотали мои пересохшие от напряжения губы.
Собеседница так резко расхохоталась, что мне стало по настоящему жутко.
– Этого идиота? Спасать? – сквозь смех говорила она, глядя на меня, как на полную дуру. – Если бы он меня слушал, то не загремел бы в тюрьму. Ну а теперь пусть сам выпутывается, мне надо и о себе немного подумать.
– Выходит, ты его бросишь? – я была изумлена.
– Конечно, он мне давно уже надоел. Получу деньги и свалю из этой чертовой страны подальше, – мечтательно произнесла женщина.
– А если платить за меня не станут? – настороженно осведомилась я, вжимаясь спиной в холодную стенку возле окна.
– Тогда, во-первых, ты узнаешь о том, что твой принц не так уж и хорош, а, во-вторых, мне придется тебя убить, если никто не соизволит выкупить тебя в ближайшие пару дней.
– Я что, товар на аукционе? – хмуро процедила я.
– Что-то вроде этого, милочка! – саркастически заметила она, поднимаясь с дивана. – Пойду, принесу тебе немного молока, а то загнешься еще с голоду раньше срока.
Когда Таня вернулась, в руке у нее, помимо стакана с белой жидкостью, оказался серый блестящий пистолет неизвестной мне марки. Я, вообще, не очень-то разбираюсь в оружии, особенно, если его дуло направлено прямо мне в лоб. Она отстегнула наручники, потом снова пристегнула меня к трубе, но на сей раз одной рукой. Во вторую, свободную, мне был торжественно вставлен стакан. От случившихся за последние часы событий есть совершенно не хотелось. Однако я все-таки отпила молоко, исподлобья изучая свою мучительницу. Красивая, яркая и… такая холодная. Танечка напоминала айсберг, которому оказалось по силам потопить Титаник. Скольких же людей уничтожила на своем пути эта миловидная женщина, скольким сломала жизнь? Забрав у меня опустошенный стакан, Татьяна вышла из комнаты и больше не возвращалась до самого утра. Ей, вероятно, надоело со мной болтать, а, может, просто решила отдохнуть перед предстоящими переговорами с Алексом. Я отчаянно пыталась расстегнуть наручники, но ничего не выходило. Не помогла даже шпилька, которую я осторожно вытащила из прически. Я с досадой проклинала зарубежные фильмы, где герои с такой легкостью избавляются от своих оков. На самом же деле сделать это было весьма и весьма сложно.
Наконец, Таня вернулась. На улице уже светало, часы показывали семь. Она принесла с собой магнитофон, демонстративно вставила кассету, и, подойдя ко мне, строго сказала:
– Поясни-ка своему любимчику, что с тобой все в порядке. Можешь даже немного поплакать, если захочешь. Его это должно растрогать. Чем быстрее Северин заплатит, тем лучше будет для тебя и для меня. Так что давай, говори, Ларочка, – она нажала на кнопку записи, кассета медленно завертелась, ожидая моих слов.
– Алекс, – грустно начала я, признав правила игры, выдвинутые собеседницей. – Со мной все хорошо. Пока хорошо, – я помолчала, соображая, как бы построить дальнейшее повествование, чтобы похитительница не заметила подвох. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? – при этих словах на лице брюнетки появилась циничная улыбка. – Очень сильно тебя люблю, не то, что твоя жена. Ну и пусть она жива и здорова, мы все равно будем вместе!
– Браво, – захохотала Таня, нажимая на "стоп". – Этот ублюдок еще и женат! Ну и не везет тебе, Лариса, однако.
– Ничего, – с фальшивой любезностью ответила я, – Справлюсь как-нибудь.
– Дерзай, – собеседница повертела в руках магнитофон. – Еще хочешь что-нибудь сказать?
– Да, – честно призналась я и, дождавшись, когда она снова включила запись, быстро проговорила.
– Она хочет денег, дай их ей, если ты, действительно, меня любишь.
– Великолепно, – на лице Танечки появилось довольное выражение. – Ну а теперь, молись, чтобы именно так он и поступил. А я пойду передам ему твою просьбу, дорогая. Надеюсь, торговаться твой ненаглядный не будет, – она ядовито хихикнула, выходя из комнаты. Вскоре хлопнула входная дверь, и я осталась совсем одна.
Было обидно и страшно, и, ко всему в придачу, мною завладела ярость. Почему эта мерзавка должна выиграть? Она столько гадостей сотворила, что даже Ларину до нее далеко. Нужно было срочно предпринять решительные действия, но отойти от батареи я, к своему великому сожалению, не могла. А ключ от наручников находился у Тани. Короче, мне ничего не оставалось делать, кроме как дожидаться ее, сидя у стены.
