Текст книги "Рассвет над океаном (СИ)"
Автор книги: Ева Гончар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
23. Джарод. 12 апреля, четверг, ночь
Слава богу, это она! Но с какой стати ей вздумалось так скверно меня разыгрывать?
– Что за шутки, Мия?!
– Заткнись!
Она подталкивает меня в салон, заходит следом, я слышу шуршание закрывающихся дверей. Пытаюсь обернуться, чтобы её увидеть.
– Не дёргайся!
Это не Мия, это мисс Паркер в худшей своей ипостаси! Я думал, что больше никогда не услышу торжествующей злости в её голосе. А если это не розыгрыш? Нет, нет… не может такого быть! То, что случилось между нами в эти дни, не может быть неправдой!
– Мия!
– Я сказала: заткнись!
Что они с ней сделали?!
Не убирая пистолета, другой рукой она обыскивает меня с профессиональной ловкостью. Её прикосновения мучительны. Разумеется, ничего не находит – откуда я знал, что должен встречать её вооружённым?..
Где были твои мозги?! Ты должен был знать! Расслабился, доверился, поверил… В первый же день ей поверил, когда она явилась сюда промокшая и несчастная. А ведь она и тогда тоже собиралась отправить тебя в Центр, ты просто ей помешал!
– Сядь вон туда. Рук не опускай.
Подчиняюсь и, наконец, получаю возможность на неё посмотреть. Дуло направлено теперь мне в лицо – какая знакомая картина! Я думал, что больше никогда этого не увижу. Кожаные перчатки, высокие сапоги, непромокаемая накидка. Меньше всего мисс Паркер сейчас похожа на бедную овечку, которой нужна защита. Край капюшона отбрасывает тень, и я не могу рассмотреть её глаза – только сжатые в линию губы.
– Мия, ты спятила?
Я что, до сих пор надеюсь, что она шутит?!
– Это ты спятил, если решил, что я, в самом деле, уеду с тобой!
Каждое слово – как гвоздь, который забивают мне в сердце!.. А ну, стоп! Как жить дальше, разберёшься потом! Сейчас позаботься, чтобы «потом» у тебя было. Говори с ней – слушать её невыносимо! – отвлекай её разговором и жди подходящего момента, чтобы выбить у неё оружие.
– Ты была очень убедительной.
– Знай я, что тебя так легко провести, я бы давно это сделала!
Мисс Паркер коротко смеётся, меня передёргивает от её смеха.
– Да как тебе вообще пришло в голову, что кресло руководителя Центра, которое меня ждёт, я променяю на сомнительное будущее с тобой?
– Я думал, что твои дела плохи. Я видел, какая ты возвращаешься домой.
– Прошлая пятница сослужила мне хорошую службу!
– Но за тобой следят…
– Мой милый братик до последнего надеялся обойти меня на повороте.
Она переступает с ноги на ногу и поправляет готовый соскользнуть капюшон.
– Чем ты рассчитывал меня увлечь? Морскими прогулками? Детскими воспоминаниями? Дурацкими безделушками? Простеньким сексом?
Мне казалось, что я почти спокоен, но руки сами собой сжимаются в кулаки. Она опять смеётся.
– Да, я должна была усыпить твою бдительность. И я хотела узнать, каков в постели наш гений! Увы, от совершенства ты далёк. Я бы посоветовала тебе больше практиковаться, но в Центре у тебя не будет такой возможности. Обидно, правда?
Зачем она говорит это? Ей мало того, что она меня предала? Круглое отверстие, с которого я не свожу глаз, вдруг начинает опускаться, словно она устала держать меня на прицеле. Напружинившись, я приподнимаюсь.
– Не шевелись! – окрик, резкий, как удар. Занервничала, это хорошо. – Иначе я прострелю тебе колено!
– Ты уже не первый раз обещаешь это сделать!
– Обещания нужно выполнять!
Выстрел, пуля впивается в диван, на котором я сижу.
– Не порти яхту, мисс Паркер.
– Беспокойся о себе, а не о ней, Джарод. В этот раз тебе не уйти. Чистильщики уже здесь!
Она проводит пальцами под горловиной накидки, через секунду мерзкий электронный писк заполняет салон. Поворачивает голову к источнику звука – мгновение, которого мне хватает, чтобы завладеть пистолетом. Сканер радиоволн, вот что так пищит! Я совсем про него забыл. Эта дрянь включила передатчик! Безоружная, она пытается меня отпихнуть, когда я расстёгиваю на ней накидку, чтобы добраться до воротника. Так и есть, под ним приколото крошечное устройство. Если прежде я в чём-то сомневался, то теперь…
Вышвырнуть её отсюда и бежать! Может быть, я ещё успею!
И тут я вижу вдруг её глаза, не скрытые больше капюшоном. Два озера отчаяния, а не глаза! Вижу её обморочную бледность, чувствую запах алкоголя и начинаю осознавать, что всё это время она фальшивила, как расстроенное пианино. А потом под распахнувшейся накидкой замечаю сумку на лаковом ремешке – ту самую сумку, которую вчера она прижимала к груди и куда позавчера прятала листок из отцовского архива.
– Дай-ка её мне, – говорю я и стягиваю ремешок с плеча, не встречая сопротивления.
Мисс Паркер ощупью находит сиденье позади себя, опускается на него и обмякает, как будто из неё вынули стержень.
24. Мисс Паркер. 12 апреля, пятница, ночь
Что ты медлишь, Притворщик?! Открой двери, вытолкни меня прочь отсюда и уноси ноги! Дай мне пощёчину на прощание, пристрели меня… Что угодно, только не смотри на меня больше с брезгливым ужасом, как на ядовитое насекомое!
Он хватает меня за воротник, разыскивая передатчик. Не прикасайся ко мне, я и так на пределе! Капюшон падает, свет бьёт в лицо. Делаю то, чего делать нельзя – встречаюсь глазами с бешеными глазами Джарода. Он разглядывает меня несколько секунд, отпускает и отодвигается. Во взгляде уже не бешенство – замешательство. А потом забирает мою сумку.
Комедия окончена! Он меня раскусил.
Адская усталость этого дня наваливается на меня всей тяжестью. Я сажусь и молча смотрю, как Джарод открывает сумку и достаёт из неё документы. До самого выхода из дома я колебалась: не рассказать ли ему правду? А когда утвердилась в мысли не рассказывать, забыла избавиться от «улик». Как самоубийцы забывают запереть входную дверь, прежде чем забраться с бритвой в горячую ванну. Мне горько за Джарода, который сейчас всё узнает. И стыдно, что я не смогла осуществить план. Но облегчение – сильней! Я не думала, что будет так страшно – наблюдать, как нежность и растерянность на дорогом лице превращаются в омерзение и гнев.
Сейчас это лицо не выражает ничего. И не дрожат руки, которые разворачивают бумаги и раскладывают их на столе.
– Экспериментальный образец двести восемнадцать тридцать три семьдесят – это, очевидно, я? – спрашивает Джарод голосом, который тоже ничего не выражает.
– Ты.
– А номер донора…
– Код. Его расшифровал Брутс.
– Что это за экспертиза? Двое мужчин с одинаковой Y-хромосомой, судя по количеству совпадающих аллелей – сводные братья.
– Ты и Лайл. Я побоялась отдавать в лабораторию свою кровь. Сказала Сидни, что, якобы, хочу проверить, действительно ли Лайл – отец одного маленького мальчика.
– Откуда у тебя… А, да, вчерашние салфетки.
Садится на край стола. Закрывает глаза и потирает виски, словно у него внезапно заболела голова. Повисает пауза. Чёртов сканер до сих пор пищит! Выключаю маячок, писк прекращается. Теперь слышны лишь шум дождя и глухой рокот волн, ударяющих в дамбу.
– Этот сигнал никто не принимал, – говорю я неизвестно зачем. Просто чтобы нарушить паузу.
– Я догадался, – отвечает Джарод.
Я ожидала, что он будет рвать и метать. Его заторможенность меня пугает.
– Ты мой брат, Джарод! Ты тоже Паркер! И ты так спокоен сейчас!..
– Спокоен? Спокоен, Мия?! – он издаёт смешок, больше похожий на всхлип. – Хочешь знать, что я чувствую, да? Мне так больно, что впору наложить на себя руки! Но это нам ничем не поможет.
– Ты простишь меня?
– Прощу что? Спектакль, который ты устроила?
Тяжело поднимается, подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз.
– И то, что я втянула тебя… в кровосмесительную связь.
Вместо улыбки у него получается болезненная гримаса.
– Ещё неизвестно, кто кого втянул, сестрёнка. Это были лучшие дни в моей жизни.
Аккуратно застёгивает три верхних пуговицы моей блузки, расстегнувшихся в нашей короткой схватке.
– Разве то, что ты хотела меня защитить, нуждается в прощении? Я всё понял, Мия. Ты собиралась избавиться от меня и заживо похоронить себя в Центре. Я никогда бы не узнал, что мой отец – мистер Рейнс и что я влюбился в собственную сестру. И тебе не пришло в голову, что знать всё это – и вполовину не так скверно, как думать, что ты меня предала!
Кончиками пальцев касается моей щеки.
– Я не позволю тебе остаться в Центре. Его прощальный подарок мы понесём вместе.
Ещё одно слово, и я зареву!
Джарод больше ничего не говорит, но садится рядом и обнимает меня. Я утыкаюсь лбом в его плечо, вдыхаю запах, успевший стать родным… И слёзы прорывают оборону. Оказывается, их было много. Он гладит меня по спине и терпеливо ждёт, пока я успокоюсь. Мягко отстраняется.
– У тебя тушь потекла. Умоешься?
На полке под зеркалом в ванной – две зубных щётки в стакане, флаконы и баночки с женской косметикой. Расчёски и щётки для волос. Два полотенца. Два банных халата на вешалке. И я снова начинаю плакать.
Вернувшись наверх, вижу на столе раскрытый докторский саквояж. Джарод копается в нём с сосредоточенным видом.
– Мия, сядь поближе к свету и подними рукав.
– Что ты собираешься делать?
– Взять твою кровь для анализа.
У меня перехватывает дыхание.
– Джарод… Ты что? Ты думаешь, это может быть ошибкой?
Он поднимает на меня глаза. Они кажутся совсем чёрными.
– Честно? Вряд ли. То, что Лайл – твой брат… почти бесспорно. Почти, потому что Центр – чудовищное нагромождение лжи. Любая информация, из него исходящая, должна быть проверена. Помнишь, я уже говорил, что доверяю теперь только самому себе.
Помню, говорил. Делаю, как велено. Он устраивается напротив, берёт мою руку и держит её, поглаживая. Единственная теперь доступная нам ласка – стараюсь её растянуть.
– Четыре года назад ты сказал, что мой брат – не ты. Почему ты тогда так решил?
– Я узнал группу крови твоей матери, у неё была первая. А у меня – четвёртая. Я не мог быть сыном Кэтрин Паркер. Повода думать, что у нас с тобой общий только отец, у меня тогда не было.
– Ясно.
Жгут, иголка, пластиковая пробирка с яркой крышкой.
– Поработай кулаком, Мия.
Тонким ручейком надежды в пробирку набирается кровь.
– Ну вот и всё, – говорит Джарод со вздохом, заклеивая ранку. – Сейчас я поеду в Чикагский университет, где делал экспертизу для Чарльза, Эмили и Итена. Надеюсь, меня там ещё помнят. Если всё сложится удачно, результаты будут сегодня вечером, и завтра мы убежим.
Убирает пробирку в карман куртки.
– А ты отправишься домой и ляжешь спать. И, пожалуйста, больше не пей! Можешь сегодня не ездить в Центр?
– Нет, – качаю я головой. – Сидни не станет прикрывать меня два дня подряд.
– Тогда будь тише воды ниже травы.
– Дай мне знать… о результатах.
– Мия, ты придёшь сюда завтра утром и всё узнаешь.
– Слишком долго ждать. Я хочу узнать раньше! Клянусь, я приду завтра, какими бы они ни были!
– Хорошо, – произносит он после секундного колебания. – Попрошу Сидни передать тебе привет. И сказать, что чудеса бывают, если окажется, что мы не родственники. Где твоя накидка? Нам пора.
Перед тем, как покинуть яхту, он снова обнимает меня и заглядывает в лицо.
– Никого дороже, чем ты, у меня нет. Если мы не сможем остаться вместе, мы научимся быть счастливыми, как брат и сестра. У нас всё будет хорошо, Мия. Вопреки Центру, вопреки судьбе. Обещаю!
25. Джарод. 12 апреля, пятница, утро
– Доктор Гаусс, вы в своём амплуа! – смеётся Моника Сундквист, круглые очки подпрыгивают на её круглом лице. – Пропадать неизвестно где полтора года и вернуться с заявлением, что у вас в кармане лежит образец, который срочно нужно проанализировать!
– Простите, доктор Сундквист. Если это неудобно…
Каждое слово даётся мне с трудом, но я стараюсь быть милым.
– Что вы, какое неудобство! После того, что вы сделали для нашей группы! Да хоть каждый день анализируйте у нас свои образцы!
Полтора года назад я распутал здесь сложную историю с фальсификацией данных, угрожавшую научной карьере Моники и существованию всей её лаборатории. Хорошо, что меня не забыли.
– Пойдёмте, я сделаю кофе. Ребята скоро соберутся, они будут страшно рады вас видеть!
– Если позволите, Моника, я бы хотел немедленно приступить к работе. У меня очень мало времени.
– О, разумеется! Я покажу вам место, где никто не будет вас тревожить.
Моложавая шведка идёт впереди меня по коридору, оживлённо рассказывая мне о переменах в лаборатории, случившихся за это время. В другой день я бы с удовольствием её слушал, но сегодня слова не долетают до моего сознания. У неё коренастая подтянутая фигура и жёлтые волосы, неизменно коротко подстриженные. Она сердечная и умная женщина. Полтора года назад она со мной флиртовала, мне нравилось её деликатное кокетство, и она сама мне нравилась. Теперь это кажется невероятным. В моей вселенной теперь безраздельно царит Мия.
Что мы будем делать, если это правда? Как мы будем выпутываться?..
– В этой комнате сегодня никого не будет, кроме вас, – Моника распахивает передо мной дверь. – Между прочим, мы сохранили ваши коробки – морозильная камера в конце коридора, вторая полка снизу – и ваш лабораторный журнал – архив, верхний ящик справа. Возможно, всё это вам пригодится.
– Ещё как пригодится! – отвечаю я с чувством. – Большое спасибо, доктор Сундквист.
– Не стоит благодарности, доктор Гаусс. Работайте. Если хотите, я зайду за вами, когда соберусь обедать.
– Буду рад!
Она уходит, становится тихо. Зря я отказался от кофе! Позади кошмарная ночь и перелёт из Солсбери в Чикаго. Мне повезло, я вылетел сразу же, как добрался до ближайшего к Бетани Бич аэропорта, и в начале одиннадцатого по местному времени уже входил в кабинет к Монике. Голова трещит от усталости, воздух в прохладном помещении будто колеблется, как в жару над раскалённым асфальтом. Скверно, предстоящая работа требует сосредоточенности, в таком состоянии я наделаю недопустимых ошибок. Давай-ка, соберись, разве мало ты знаешь о скрытых резервах человеческого организма?
Выполняю несколько дыхательных упражнений, в голове проясняется, но боль не уходит. Она теперь никуда не уйдёт.
Мия, Мия… Какая насмешка судьбы! Почему мы узнали о нашем родстве именно тогда, когда все преграды между нами рухнули, и стало ясно, что мы – части единого целого? Разделять это целое означает резать по живому и получить два истекающих кровью обрубка. Я обещал ей, что мы будем счастливы, но пока не знаю, как сдержать слово. Мне даже приходила мысль сказать Мие, что результаты анализа – отрицательные, независимо от того, какими они окажутся в действительности. Она бы сделала вид, что верит, и не потребовала доказательств. Но сумеем ли мы быть вместе, обманывая друг друга и самих себя? Отравленная ложью любовь всё равно умрёт. Лучше закончить прямо сейчас. Больше никакой лжи, в нашей жизни её и так было слишком много.
Сладость в моей горечи: Мия меня любит. Это единственное объяснение её ночному поступку. А ведь ей почти удалось убедить меня в своём предательстве! Страх подступает к горлу каждый раз, когда я вспоминаю, как близок был к тому, чтобы прогнать её и сбежать, и никогда уже не возвращаться в Голубую бухту. Сколько бы она прожила после этого? Месяц, два? Что это была бы за жизнь?
Спокойно, Джарод, притормози! Она жива, ты жив, вы есть друг у друга, и вы будете счастливы. Настолько, насколько это возможно для людей, которых навсегда заклеймил Центр.
Включаю освещение над столом и осматриваюсь. Новые приборы поблёскивают гладкими боками – в лаборатории Моники дела идут отлично! Полки заставлены коробками и банками – судя по надписям, я найду здесь всё, что нужно для экспертизы. Среди банок попадаются стеклянные, и последнее, что я разрешаю себе перед тем, как начать работу – представляю, как с оглушительным грохотом смахну их на кафельный пол, выплёскивая горе. А что, эффектная была бы выходка, доктор Гаусс!
Два часа спустя, когда я заканчиваю составлять план предстоящей экспертизы, любезная хозяйка ведёт меня обедать в шумную университетскую столовую. Доктор Сундквист всё так же оживлена и хочет пообщаться. Я пытаюсь прислушиваться, но думаю только о Мие. Спала она сегодня? Ела хоть что-нибудь? Удаётся ли ей держать себя в руках? Не слишком ли сильно я её обнадёжил? Шансов получить отрицательный результат практически нет, потому что…
– Не отвлекайтесь на меня, доктор Гаусс! – доносится голос Моники. Похоже, я снова ответил невпопад. – Я вижу, что вам не до того!
Она продолжает улыбаться, но в улыбке появляется сожаление. Так теперь тоже будет всегда: разочарованные улыбки славных женщин, знающих, что мне не до того. У Мии, конечно, будут мужчины. Однажды она выйдет замуж за кого-то из них… Не надо! Не думай об этом сейчас, у тебя сейчас одна задача – хорошо сделать свою работу! Времени её переделывать совсем нет.
Вернувшись в свою комнату, достаю и ставлю на стол пробирку с Мииной кровью, нахожу другую – для своей. Эмили, Итен, майор Чарльз… Я не предполагал, что мне придётся ещё раз пройти этот путь. Три часа на подготовку и четыре – на ожидание результатов. Ровное гудение умной машины, переводящей слова, зашифрованные в генах, на понятный человеку язык, вводит меня в транс. Вскоре я ловлю себя на том, что повторяю, как молитву: «Отрицательный! Отрицательный!»
26. Мисс Паркер. 12 апреля, пятница, середина дня
Всё-таки я простудилась. Слишком много гуляла под дождём. Слишком долго сидела на верхней палубе, карауля Джарода нынче ночью. Дышать трудно, всё тело ломит, похоже, поднимается температура. Мутит, во рту скверно. Не нужно даже прикидываться больной, чтобы сбежать домой. Но сегодня я должна быть здесь. Должна дождаться, когда придёт Сидни. «Звонил Джарод, – скажет он, – и просил передать тебе: чудес не бывает. Как ты думаешь, что он имел в виду?» Я так ясно представляю себе его слова, словно уже их услышала. Приходится смотреть на часы, убеждаясь, что время «Х» ещё не наступило.
Ночь губкой впитала остатки моих сил. Я едва шевелюсь. Мир вокруг – плоский, как газетная иллюстрация. «Прощальный подарок Центра мы понесём вместе!» – эти слова действительно были сказаны. Я не одна больше. Не одна! Кто бы он ни был, брат он мне или нет, он возьмёт меня за руку и проведёт над пропастью. А что, если наплевать на всё и… Ничего не выйдет, Паркер. Ты не сможешь – наплевать. И он не сможет. И вы оба это знаете.
Стрелки часов движутся так медленно, словно прорубают антарктический лёд. Мне нужна передышка. Запираю дверь в кабинет и укладываюсь на диван. Камера. А что камера? Пусть смотрят. Поворачиваюсь к ней спиной и закрываю глаза.
Ярко освещённая комната. Я лежу на столе, похожем на операционный. На мне рубаха из грубой ткани, не прикрывающая коленей. Вдруг рядом со мной появляется Джарод, в чёрной водолазке и в чёрной куртке, блестящей от дождя. «Мия, – произносит он и проводит кончиками пальцев по моей щеке, – мы так долго этого ждали!» Нависает надо мной, наваливается на меня. Покрывает поцелуями мои лицо и шею. Его горячие ладони гуляют по моему телу. Он не должен этого делать, нам нельзя! Но тёмная и жаркая волна уже поднимается во мне. «Уходи! Уходи!» – твержу я, а сама отчаянно за него цепляюсь. «Сестрёнка!» – выдыхает он, раздвигая мои ноги. И тут я понимаю, что это не Джарод, а Лайл! В ужасе я отталкиваю его, ударяю коленом в пах, зову на помощь. Кричу: «Папа! Папа!» «Ты звала меня, ангел?» – раздаётся знакомый голос. Но это не папа, а Рейнс. Он раскрывает мне объятья. А вместо рук у него – чёрные перепончатые крылья.
Просыпаюсь в испарине и сажусь. От резкого движения темнеет в глазах, сердце заходится, во рту пересохло. Какая муть мне снится! Надо же, я спала целых пять часов. Лучше, правда, не стало. Смеркается. Не зажигая света, нахожу расчёску в ящике стола, приглаживаю волосы. Пью воду, она кажется обжигающе холодной. И отправляюсь на поиски Сидни. Может, он уже приходил и наткнулся на запертую дверь.
Обнаруживаю его у Брутса. Оба смотрят в экран компьютера и переглядываются, улыбаясь.
– Как ты вовремя! – заметив меня, говорит Сидни. – Только что звонил Джарод.
Мне положено вскинуться и спросить, откуда он звонил. Но я не в состоянии играть свою роль и молча жду продолжения.
– Мы пытались отследить звонок. Он был сделан из Мэна или из Орегона, – пожимает плечами Брутс.
– Практически одно и то же место! Чего он хотел?
– Просил передать тебе привет, – усмехается Сидни. – И сказать, что чудеса – бывают!
– Что?..
Конечно, мне послышалось!
– Чудеса бывают! – повторяет доктор с расстановкой. – Как ты думаешь, Паркер, что он имел в виду?
– Понятия не имею!
Чудеса бывают. Чудеса бывают! Чудеса бывают!!!
Этого быть не может!
Только так и должно быть!
Я сейчас умру от счастья и облегчения!
Вылетаю в коридор и бегу к себе. Прочь, прочь отсюда! Прыгнуть в машину, и…
– Куда спешишь, сестрёнка? – Лайл ловит меня за рукав.
Пытаюсь стряхнуть его руку, но безуспешно. Испортить минуту разговором с ним?!
– Папа интересуется, где твой недельный отчёт? Он ждёт тебя уже полдня!
Проклятье, отчёт! Я совсем про него забыла!
– Передай своему хозяину: поговорим в понедельник!
– Ну нет, Паркер, так не пойдёт! Не ты устанавливаешь правила!
Цепко ухватившись за мой локоть, он тянет меня за собой и впихивает в кабинет к Рейнсу.
«Папочка» смотрит выжидающе и постукивает по столу. Его пальцы движутся, как паучьи лапы. Меня вот-вот стошнит! Лайл по-прежнему держится за мой рукав.
– Отцепись, гадёныш! – мне, наконец, удаётся высвободиться. – И встань подальше, от тебя воняет псиной.
– Дочь моя, как ты разговариваешь с братом? – шипит и булькает Рейнс.
– Не знаю, кто мне он, а я тебе не дочь! – выкрикиваю я.
И осекаюсь. Но уже поздно!
– Что ты сказала? Повтори.
– Я тебе не дочь…
Рейнс нажимает кнопку вызова. Два его чистильщика тут же появляются в дверях.
– Проводите мисс Паркер в лабораторное крыло! – распоряжается он.
