Текст книги "Ночные Хранители (СИ)"

Автор книги: Ева Аберто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– А если он рисует руну кинжалом? – я кивнула на острие, которое девушка все еще держала в руке

– То тебе конец, – заявила Лина, снова тихонько хихикнув. Помолчала, возвращая оружие в ножны, и спросила – какая у тебя стихия?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. Стоящая напротив снова вскинула руку и провела двумя пальцами внизу, нарисовала кривую, стремящуюся к противоположному углу рисунка, прямой линией увела руку в сторону и перечеркнула руну раскрытой ладонью.

По Лининым волосам сбежал ветерок, приподнимая пряди, нырнул вниз, залетел в рукав, едва слышно шурша тканью и оборвался, чуть задев подол дождевика, который Лина сняла и повесила на руку.

– Воздух, – конечно, ведь девушка способна становится птицей.

– Да, – Лина повторила рисунок медленнее и теперь ничего не произошло, только несколько прядей с ее растрепанной макушки перелетели с места на место – это руна стихий. Если интересно посмотреть, можешь повторить ее сейчас; смотри – девушка провела линию внизу и две волны вверх – это земля и вода – линия сверху – воздух и огонь – Лина повернула ладонь плашмя и «сожгла» весь рисунок. Я насупилась и отошла немного назад. Похоже, все равно придется рисовать.

Все мои движения выглядели, как бессмысленные дергания задумавшегося человека, до того момента, когда я вывела последнюю линию, изображая огонь – пальцы взмокли и по спине заструилась капля пота. Я тряхнула головой; не люблю жаркие помещения, в которых так и кажется, что сейчас задохнешься. Не опуская рук, расставленных для рисования, я недоуменно окинула взглядом восхищенное лицо Лины:

– Вода, – пробормотала девушка – вода.

Края бесформенных кофты и штанов вымокли и теперь с них капала вода, звонко ударяясь о каменный пол залы, по щеке сбегала одна бисерина за другой, оставляя мокрые следы. Я опомнилась и вскинула брови, не зная, как прекратить незваный потоп. Лина тряхнула головой и усмехнулась

– Прости, я тебя не предупредила, – девушка провела волну из руны стихий, но в другую сторону, чем она рисовалась в знаке. Я поторопилась остановить тугие струи, стекающие к двери зала и обратилась к Лине:

– У тебя брови в волосах потерялись, – и свои отправила туда же, чтобы заставить девушку ответить поскорее. Она вздрогнула и пробормотала:

– Обычно эта руна дается новичкам с трудом. Ты ведь заметила, что моя стихия пропала сама? А вот тебе вода готова служить дольше, если не всегда, пока ты не отзовешь ее.

– Ну и что это значит?

– Твоя мама точно не владеет магией? Может, она просто скрывает?

– А что?

– У тебя очень мощный источник энергии. Это и хорошо, и плохо. Со стихией и так не просто совладать, а когда она обрушивается на неопытного мага, может и задавить в своей попытке помочь, – Лина чуть заметно напряглась – значит, будем заниматься усерднее, чем я планировала, – подытожила она

– У кого-то своих дел нет? – внезапно начала закипать я. Но действительно! Никто ее не просил таскаться за мной и поднимать настроение; все ее старания очень похожи на подвох, попытку войти в доверие – не знаю, что ты от меня хочешь, но я тебя насквозь вижу и без боя не сдамся – хорошего ты собеседника и место подобрала для этой фразы, укорила себя я – Лина гораздо опытнее, а выбор оружия в этой комнате у нее больше, чем достаточный. Но девушка только улыбнулась и, заставив меня вздрогнуть, протянула загнутый к низу кинжал:

– Видишь? – она продемонстрировала мне две пустые ладони – я безоружна; может, тебе так спокойнее. В любом случае, у меня действительно нет других дел, кроме как вооружить тебя и подготовить

– И кто так печется о моей безопасности, что приставил телохранителя?

– Скажу так – очень влиятельные люди. Придется смириться и признать, что моя помощь очень упрощает тебе дело, – я возмущенно выдохнула и окинула взглядом оружие в руке – ну так что? – Лина прошла немного вглубь зала с тем, чтобы вытащить из-под стеклянного купола набор метательных ножей. Я спрятала кривое лезвие в кожаные ножны и поморщилась – не люблю все, чем можно порезаться, а тем более убить.

– Значит, вода, – голос Лины, вернувшейся с шестью ножами, встряхнул меня, заставив немного попятится. Ее слова про «влиятельных людей» все еще горели в мозгу яркой искрой – попробуй вот это, – девушка, как ни в чем ни бывало, согнула руку и провела волну сверху, посередине, опустила руку и резко подчеркнула руну так, что она загорелась мягким белым светом, бросая водные блики на каменный пол – руна воды, – объяснила Лина и я подошла поближе, невольно любуясь – теперь осталось направить энергию в оружие, – девушка перехватила рукоять и прикоснулась к рисунку, зависшему в воздухе; линии начали стекать тонкими струйками по лезвию, чуть уловимо подсвечивая грани, и прятаться где-то у деревянного ободка на рукояти.

– А если руну сразу вывести острием? – сама не заметила, как вернулась к доверительному тону

– Энергия заполнит оружие сильнее, до края – и лезвие засветится. Но сейчас тебе не нужно столько силы в ноже. Энергию нужно экономить и восполнять, хотя в твоем случае ее хватит на ближайшие лет пять

– А у тебя?

– Неделя в моем привычном темпе, и я займусь пополнением, – приподняв брови, ответила Лина. Наверно, мой вопрос затронул то, что не должен был, но я не извинилась – попробуй наполнить силой нож и метни в меня – сменила тему Лина

– Что?

– Метни его в меня. Давай, Василиса, не трусь – я, почувствовав, как напряглось где-то пониже ребер, нарисовала руну воды, пустив блики гораздо ярче Лининых, и осторожно приняла из ее рук нож – теперь просто коснись

Первая струя воды протекла тонкой ниткой и скрылась под моей рукой, позволив мне немного расслабится.

Второй поток хлынул совершенно неожиданно, вновь окатив меня холодной водой, словно первого проявления стихии, после которого я все еще стояла насквозь мокрая, было мало. Лезвие и рукоять резко похолодели, обжигая пальцы льдом, и я выпустила нож. Металл звонко взвизгнул и покатился по полу:

– Осторожно! – запоздало воскликнула Лина – ты как? Подожди минуту, – она вернула весь набор под купол – нарисуй руну огня

– Зачем? Я насквозь мокрая, но урок продолжается?

– Нарисуй руну огня, – повторил Лина, с интересом глядя на мои руки. Я нехотя послушалась.

Руна зажглась прямо перед моим носом, и я тут же невольно зажмурила глаза, прячась от слишком яркого свечения. Девушка молча протянула мне гибкий меч длиной с меня и я, кажется, поняла, что она от меня хочет. На всякий случай решила попробовать и прикоснулась кончиком к рисунку, согнув оружие пополам, стараясь совладать с длинным лезвием; не выдержала и открыла глаза.

Меч мгновенно раскалился до невероятной красоты цвета, а руна, казалось, ни на каплю не растеряла своего свечения. Я взмахнула мечом, любуясь на подвижные чешуйки и немного закрутила металлическую ленту, обводя вокруг себя рукоятью и увлекая за ней лезвие оружия.

Горячий воздух мягко прокрался под ткань. Не обжигая, но прогоняя любой холод, высушивая неугодные капельки на штанах. Меч ласково звенел, выводя теплую и уютную мелодию, обнимая все тело, от щиколоток до шеи, и плавно закручиваясь длинной спиралью. Как только ткань просохла и снова стала согревать ноги, я отпустила меч и тот свернулся серебристым, вновь остывшим, кольцом под ногами.

– Твои запасы энергии гораздо больше, чем мне сначала показалось – голос девушки, недоуменно-восторженный, сдернул меня с небес на землю – честно признаться, я в ступоре, чему тебя обучать. Ты словно уже училась у кого-то гораздо сильнее, чем мы, как будто знаешь, что нужно делать. В любом случае мы пройдем основное оружие, но что дальше, я не представляю

– Наверно, с меня хватит основ – не нашлась что ответить я.

В этом зале мы еще немного рисовали уже известные мне руны, метали ножи, наполненные разными стихиями, но совсем скоро, гораздо раньше, чем я устала, Лина остановила урок и вывела меня на улицу, где солнце уже приготовилось встать, окутав город серым туманом, чуть подсвечивающим тротуары. Девушка позволила мне записать адрес и мягко толкнула в сторону парка, к моему дому. Обратно мы, на мое счастье, дошли широкими и хорошо освещенными улицами. Лина что-то говорила всю дорогу, пытаясь скрыть свое удивление, но на самом деле только яснее показывала его. У кромки парка она оставила меня, пожелав спокойной ночи, от которой уже почти ничего не осталось.

Листья на аллеях истекали горячей влагой и по всему парку слышалось размеренное капание, перемешавшееся с шепотом крон и недовольством ломких веточек под ногами. Я брела, зная, что до того, как мама поднимется ко мне, я могу два с четвертью часа гулять по улицам и еще пятнадцать минут потратить на бесшумное проникновение домой. Вспомнила, что раньше развлекалась, залезая в комнату через окно, чем очень смешила сестру потому, что скалолаз я такой себе.

Неожиданно слева, в глубине парка, послышались два голоса – звонкий что-то выкрикнул, а второй, низкий и хриплый, недоуменно возражал, вкрадчивым тоном объясняя обладательнице громкого возгласа нечто, словно годовалому ребенку объяснял, как ходить.

Меня пробрала дрожь. После событий двухдневной давности мы с Эриком не встречались, но я только сильнее уверилась в том, что метка Охотника на нем не зря, и тем более не искала встреч, заталкивая смутное ощущение поглубже – ощущение, что он всегда будет рядом, прилипнет, как банный лист. Тем не менее, я свернула с тропы. Кто бы ни была та девушка, он явно один на один с парнем, и единственный, кто может ей помочь – я.

Вскоре голоса раздались четче, и я остановилась, не рискуя выходить на открытое пространство. Медля. Да и, кажется, девчонка не собирается сдаваться. Может, справится сама? Я тут же одернула себя, снимая мерзкое чувство, как липкую пленку. Что я несу? Ей нужно помочь!

Но только я приблизилась, рассчитывая неожиданно выйти позади Эрика, как раздалось невнятное бормотание, словно парень оправдывался. С какой стати он оправдывается? Я ведь знаю, что он никогда не опустится до такого. Что она с ним сделала?

– Ты ведь знаешь, что я не отстану, Эрик, – голос звучал устало, и все же пробирал до самых костей холодом острее, чем дождь. Девушка, удивив меня и Эрика, не стала заканчивать, а рыбкой нырнула в кусты, только, я могла бы поклясться, мелькнуло лезвие, серебристым зайчиком скрывшись в листве. Прозвучал непривычно и как-то странно дрожащий голос парня:

– Но Касс… – я покачнулась и над ухом раздалось тихое шипение. Чья-то теплая ладонь легла мне на рот, и я в миг забыла про стоящего в двух метрах, аккуратно, не тратя дыхания на бесполезные попытки кричать, принявшись выворачиваться из железного захвата. Но, на удивление в руку лег только клочок бумаги и меня выпустили. Некто, даже не щелкнув веточкой и не прошуршав листьями, исчез позади. Я вздохнула и было развернулась, но снова почувствовала руку на плече. На этот раз холодную. Впрочем, решила не сдаваться – Василиса? – Эрик, знатно растрепанный, в футболке и джинсах, выглядел, мягко говоря, непрезентабельно, и мина удивления на лице его не красила – что ты тут делаешь?

– А что твоя рука снова делает на моем плече? Помниться, в прошлый раз ты меня чуть не задушил, – я, изобразив презрение, скинула его ладонь, запустив мурашки, которые побежали от кончиков пальцев вверх по руке – его пальцы оказались не такими уж и холодными. С сетью тонких шрамов на большом и с маленьким пятнышком между мизинцем и безымянным, похожим на лист осины. Я поежилась и выпустила руку.

– Прости, – Эрик сник – я знаю, этого недостаточно, но прости-прости-прости, – я в шоке отступила от него, не в силах спросить, что вообще происходит. Эрик извиняется? – я честно не знаю, что на меня нашло. Ты ведь, можно сказать, спасла меня. Как будто кто-то морок навел, те ребята с мансарды, ты их лица видела? Ручаюсь, один из них владеет гипнозом. И только не знаю, как теперь Лине в глаза смотреть, я же тебя…

– …пытался задушить. Да, – я отступила и вдруг почувствовала, как по телу разливается тепло от того, что Эрик вдруг показал другую свою сторону, себя, такого настоящего – растерянного, взъерошенного и извиняющегося.

– Я правда не хотел, короче, – он развернулся и побрел в сторону леса, заламывая руки.

– Стой! – неожиданно сама для себя выкрикнула, чуть поднявшись на носочках и заметила, с какой надеждой он обернулся – так ты думаешь, это они сделали?

– Да. Нет. Не знаю! – воскликнул он, но тут же поторопился перейти на мягкий тон, словно исправляясь – но я сам с ними разберусь. Не дал им развлекаться, вот и отомстили, сволочи

– Как будто тебе есть дело до моего мнения, – я решила быть осторожной и не спрашивать напрямик. Да еще бы, он же Охотник, одернула себя, а ты стоишь с ним на расстоянии полтора метра и веришь ему!

– Ты о чем? Да какая разница, теперь-то, – он зарылся лицом в руки и до меня донеслось – такую девчонку проморгал!

– Что ты сказал? – лицо Эрика вытянулось, очевидно, парень не ожидал, что я услышу

– Э-э-э… да… ничего, нет, ничего – я вдруг обнаружила что он выше меня на голову и сейчас я смотрю на него снизу-вверх, как будто того маленького расстояния между нами недостаточно для дрожи в кончиках пальцев и красных щек.

О чем ты думаешь?! – вопило сознание, стучалось в закрытую дверь и крушило все внутри – прекращай так смотреть на Охотника! Прекращай!

– Я слышала – я закусила губу и чуть наклонила голову в сторону.

Между плеч все еще летели осколки и обломки, но от этого только сильнее хотелось – Прекращай! – прикоснуться к его ладони.

Эрик усмехнулся и вдруг толкнул меня в грудь так, что я оперлась на расходящиеся в разные стороны ветки молодого дуба и шагнул следом, хватаясь одной рукой за ветку над головой, изображая, что сейчас упадет. Я рассмеялась и пихнула Эрика кулаком, сомневаясь, что он вообще почувствовал; но тот наморщился и потер место удара:

– Больно, – такое комичное выражение лица оказалось слишком близко с моим.

– Я думала, ты непробиваемый, прости. – я положила свою руку поверх его.

Положила свою руку поверх его – Лисса, что происходит? – и ощутила как будто знакомую уже сеточку шрамов:

– Что ты…? – Эрик, на этот раз по-настоящему, покачнулся и с ужасом посмотрел на мои пальцы, движущиеся по его руке вверх, к локтю – что ты творишь?

– П-прости, – я, заикнувшись, выскользнула из-под молодой дубовой кроны и припустила к спасительной аллее, ведущей на параллельную улицу. Только бы хватило дыхания, которое мозг так отчаянно забирал на мысли вроде:

Что это было, Лисса? Что? Это? Было? – а сердце отстукивало эти слова, впечатывая в черепную коробку каждый раз с новой силой. Калитка, чуть приоткрытая Микой, которая, наверно, вернулась пару часов назад, казалось, не приближалась. Из мысленной агонии меня выдернул чей-то голос:

– Привет, сосед! Эй? Все в порядке? – я затормозила, на лету чуть не врезавшись в чью-то живую изгородь:

– Д-да. Да, все хорошо

– Ладно, – парень с кудрявыми волосами, чуть смуглой кожей, отливавшей в предрассветной дымке чем-то голубо-серым, и зелеными глазами, дошел до начала парка и добавил – ты как будто с привидением там встретилась – заглянул на аллею и усмехнулся, а я подумала, что Эрик в мятой футболке действительно был похож на приведение. Уж не выдумала ли я все? – Кстати. Ты тут белую и пушистую нечисть не встречала?

– А ты уверен, что нечисть белая и пушистая?

– Во всяком случае, наш кот альбинос до последнего волоска, а в душе эта живность тот еще чертяка. Только его хозяйка страшно расстроится, если узнает, что он еще не вернулся со своих ночных похождений; видите ли, сегодня по какому-то французскому календарю День Кошачьих Улыбок. Клянусь этим чудищем иноземным, она все выдумала, – парень почесал в затылке, еще больше продемонстрировав мне кудрявую шевелюру, и с тихим вздохом направился к парку, вдруг вскрикнув и попятившись.

Мимо него, приняв самый независимый вид, продефилировал белоснежный кот, зажавший в зубах мышь.

– Ну конечно, – пробормотал паренек и скрылся вслед за котом на ближайшем перекрестке. Я усмехнулась и закончила свой путь, развернув по дороге клочок бумаги.

На нем, отвечая сами за себя, значились только три слова:

«Беги и спасайся».

Продолжение следует…

С этой главы публикации будут каждые две недели по понедельникам. Спасибо за терпение

Без названия

Выглянув в окно, я наконец обнаружил источники этого несносного звука – весело переговариваясь, по улицам, не выбирая дороги, струились ручьи, сложившиеся из бесконечных луж. Собирался уже было захлопнуть створку и вернуться к книге, как заметил чей-то силуэт, упорно продирающийся сквозь пелену дождя, и распахнул окно по шире – по тротуару брела Василиса, прекратив бороться с дождем и только провожая ручьи взглядом.

Распахнув калитку, девушка заметно оживилась; чуть слышно хлопнула дверью, опрометью кинувшись к парадному входу и, переступая с ноги на ногу, принялась стучать в дверь с такой силой, словно хотела выбить ее за то время, в которое я спускался по лестнице. Только успев распахнуть несчастную створку, получил в лицо:

– И что это было?! Черт тебя подери, что это было? – приподняв брови, я отошел и впустил девчонку внутрь. Дверной проем с оглушительным грохотом закрылся, и я отступил назад еще раз, обдумывая ответ:

– Прости… я напугал тебя? Честно, прости, прости, пожалуйста. Я не должен был. Знаю, этого мало, но я не могу ничего доказать. По крайней мере сейчас, – кажется, девушка смягчилась:

– Я не про это, Эрик, – пауза повисла в воздухе и мне захотелось поскорее ее заполнить:

– Да, я понял. И за это прости, – и пробурчал себе в ладони что-то, что должно было заставить ее покраснеть. Сработало

– Мы так и будем здесь стоять? – обычно дальше подобного не заходило и я, немного растерявшись, направил девчонку сразу в отцовский кабинет.

Вместе с ней оглядывая стены, я старался смотреть ее глазами, как учил отец. В этой комнате все было пропитано им. В моей жизни все пахло его запахом – сигарет, металла и огня.

На простых коричневых обоях висело только то оружие, которое папа особенно ценил. Все остальное, второсортное, я знал, лежало между книг, в больших картонных коробках для переездов. Все пространство заполняли книги в кое-где истрепанных и рваных обложках, с помятыми листами; он любил старину.

– Вы были близки с ним? – девчонка медленно поворачивалась, оглядывая кабинет, приподнимая взглядом то патроны, то стопку книг, то единственные семь листов документов с отцовской работы

– Больше, чем близки, – я скривился, надеясь, что девушка не заметила. А как еще назвать совместные набеги на город? Здесь все провоняло Охотниками. Я посильнее натянул на запястье рукав водолазки и тут же одернул себя – никогда не показывать ей, что мне есть, что скрывать – так что? Хочешь кофе? Сок? Шоколад? – девушка тихо рассмеялась и покачала головой

– Ничего не нужно. Я ценю, что ты доверил мне это место. Здесь просто невероятно.

– Любишь оружие? – хотел пошутить, но в голове воцарилась звонкая пустота

– Не особо. Но, ручаюсь, в этом кабинете готова полюбить, – я вдруг осознал, что она подошла ближе, гораздо ближе чем вчера. Теперь ее плечо касалось моей руки неожиданно низко, подкупающе демонстрируя ее маленький рост. Черные кудряшки покачивались от далекого сквозняка, щекотно пробегая по спине, словно трогая сквозь ткань. Она закусила губу, с интересом скользя взглядом по книжным полкам.

– Пойдем покажу, – неожиданно, чуть не заставив себя самого подпрыгнуть, обратился к ней. И направился к ножам в каменных, костяных и кожаных ножнах.

– Это метательные?

– Нет. Не все, – достал самое изящное и отметил, как загорелись ее глаза

– Дашь мне? – ее рука и теплые пальцы, на миг введя меня в ступор, забрали оружие. Девушка любовно повертела его в руке и, немного отступив, сделала то, чего я не ждал. Не в отцовском кабинете.

Василиса нарисовала волну, еще одну, подчеркнула – и кончик, загоревшийся в самом начале, с готовностью окатил ее рукав волной. Девушка нахмурилась и снова вскинула руку:

– Ч-что ты делаешь? – я подскочил и, прежде, чем она успела высвободить свою силу снова, забрал нож

– Напугала тебя? – она улыбнулась и, не дав мне опомниться, нарисовала влажной рукой руну огня. Край рукава в миг высох, забрав воду и из остальной ткани. Загасив руну, она обернулась, чуть не врезавшись в меня лбом – не волнуйся.

Я открыл было рот, но решил, что она все равно не расскажет мне, откуда у простой колдуньи такой запас энергии, и вместо этого сменил тему:

– Так зачем ты пришла? – она помолчала, поведя плечами и, вдруг опустившись до шепота, пробормотала:

– Это странно, – посмотрела вниз, оглядывая носы кроссовок.

– Что такое?

– Пришла просто увидеть тебя… – девушка подняла глаза ко мне, словно ища доказательства тому, что ведет себя неожиданно. И я с неприязнью подумал, что даю ей это и тут же велел лицу принять выражение потеплее. В конце концов, она пришла ко мне сама.

– Нет, все в порядке, правда. Это здорово, что ты пришла, если честно, – ее рука на моей ладони сжалась, посылая вверх теплые мурашки.

Точнее, так показалось. Глянув на водолазку, я удивлением заметил капельку, упорно взбирающуюся по ткани вверх, игнорирующую все законы физики. За ней поднялись еще несколько, оставляя за собой мокрый след улитки. Я выпустил руку Василисы и указал ей на мою влажную одежду:

– Ты чего делаешь?

– Ой, прости, – она рассмеялась и, выглянув за дверь, уточнила – у вас фен есть?

– А как же твой фокус с руной огня?

– Боюсь тебя поджечь – девушка снова хихикнула – а так безопаснее будет.

Когда она ушла, я не вернулся в отцовскую обитель, а заперся у себя. Комната по соседству казалась испорченной, протухшей. Я, поморщившись, подумал о лужице, которая может испортить паркет, но вытирать не стал. Просто не мог снова зайти туда и увидеть папино оружие, побывавшее у нее в руках. Но и думать о внезапных потоках на моей одежде тоже не мог – неожиданно высвободившаяся энергия «отметила» меня. Значит, сказал бы отец, девчонка не равнодушна к тебе. Я снова скривился.

А если бы твоей стихии было бы так много, что она бы высвобождалась от переизбытка чувств, подпалил бы ты краешек ее рубашки?

***

Самой частой его фразой стала «мы что-нибудь придумаем». Только и верить оказалось сложнее всего ей.

Он приходил с моим любимым чаем с кухни в те дни, когда я «болела» у себя в комнате, не высовывая лишний раз носа за дверь. Не прикасался, разве что случайно, словно соблюдал дистанцию, которую я предложила сама; и тяжелее всего было как раз из-за этого расстояния.

Мы много говорили, много про камень, много про бесконечные дожди; ая больше думала про Василису. За несколько ее дней в Астроводе я успела доверится новому другу и на все робкие предложения внутреннего неусыпного противного голоска написать девушке теперь продолжала заявлять, что верю в нее. Не хочу беспокоить подругу, которой и без того несладко. Если бы я только смогла оказаться рядом!

С этими мыслями выглянула в окно, на песок, который больше не держал в себе воду, а отпускал ее в ручейки, заполонившие все пространство внизу. Только догадываясь, как там холодно, я вывела руну огня. Огонь – совсем не моя стихия, но еле заметный рисунок дарил тепло хотя бы для озябших ладоней. Небольшой запас энергии, которым поделилась со мной Лили, почти иссяк, оставив только воспоминания о своей обладательнице. Последнее время девушка ведет себя, словно марионетка, как будто во сне завтракая, работая, занимаясь. Мы не разу не пересекались и, думаю, это заслуга моей матери. Они что-то знают, но не за что не поделятся, в этом можно быть уверенной. Я вздохнула, потушила руну и, поплотнее укутавшись в шаль? подошла к двери, прислушалась к пустующему коридору. Там действительно никого не было.

Уже пару недель мои вылазки из комнаты ограничивались помещением, до которого вел пустой, все время поворачивающий влево коридор. Комнатка находилась с противоположной стороны башни и ее окна, на мое счастье, выходили на дорожку между рядом деревьев и полем, ведущую к Аарону. В надежде, что сегодня он наведается в замок, я просиживала здесь часами, захватив книгу, или травы, которых он принес до начала дождей несколько корзин. Пахучие листья надо было аккуратно засушить целиком, или измельчить и отправить на кухню, или втиснуть в переполненную их сородичами книгу, если растение оказывалось достаточно редки, чтобы стать гербарием.

Здесь это совершенно ненормальное спокойствие наконец улетучивалось, оставляя грусть, и волнение, и страх. В моей же комнате, несмотря на то, что злополучный камень я спрятала под матрасом, на ночь перекладывая его в кипу старых платьев в шкафу, я была абсолютно умиротворенной, готовой пойти и сделать то, что мне повелит голос. Я не понимала, откуда знаю про голос, который появится, когда придет время, и от этого жуткий холодок внутри становился только сильнее.

Облегченно выдохнув, я следила за медленными движениями Аарона, бредущего по дороге. Но скоро спокойствие, пришедшее от его появления, сменилось на странное чувство – словно я ждала его ежеминутных зевков, словно сонных движений и мелких шажков. Только через двадцать минут скользнув в двери замка, парень заставил меня несколько раз подскакивать и приниматься мерить шагами комнату, невероятно медленно поднимаясь по бесконечным лестницам. Минут через тридцать с его первого шага по дорожке, в дверь постучали – условные три, один и два удара.

– Да, да, Аарон, пожалуйста, пожалуйста, входи! – я, дрожащими пальцами поднимая щеколду, шептала это, зная, что он не слышит. Но на голос по громче не хватало сил

– Привет, – с порога, еще не прикрыв створку, он взял меня за руку, другой оперевшись на каменную стену, возвращая посеревшему лицу более бодрое выражение. Руша те несколько десятков сантиметров между нами, которые уже стали чем-то вечным.

– Что-то случилось? – да, черт, да, Тереза что-то случилось. Но Аарон ответил неожиданно мягко:

– Уже гораздо лучше. Смотри, что у меня есть, – он протянул мне толстый фолиант, исписанный изящным почерком переписчика – это все, что мне удалось найти про город и его хранителей

– Что, прости? – я приняла том, заметив, как парень оживился от моего прикосновения

– Я не хотел говорить, пока сам во всем не разберусь, – так на него похоже – это все – про Обитель страха, – я вздрогнула, вспоминая название на карте, которую Лисса показала только мне. Обитель страха. Будь она здесь, позволила бы рассказать ему? Наверно, да. Нет, нет, не в коем случае. Это ее дело.

Ты действительно веришь, что она справится сама? Какой бы сильной Василиса не была, что она может? И все же, она рассказала только мне.

– Я знаю, о чем ты

– Что? Мы же…мы не говорили, я не говорил тебе, – он помялся и добавил – до последнего не хотелось верить.

– Я понимаю, но Василиса уже рассказала мне. Она моя подруга и она знает, что меня не нужно беречь от потрясений, – и тут же пожалела о сказанном, заметив его прикушенную губу – прости. Прости, я не в том смысле, правда

– Так вот, – холодно напомнил Аарон

– Да, так вот. Она нашла в подземельях карту с координатами и старается… – я поперхнулась, закашлялась от какого-то резкого запаха, тут же почувствовав руку Аарона на своем плече, тоже кашляющего. Запах, похожий на смесь тухлятины и старого помета, неожиданно исчез, позволив мне закончить – …старается все разузнать из своего времени. Ох, что это было?!

– Уснули.

– Что прости? – но Аарон только вращал глазами, потом спохватился, выглянул в коридор и охнул, заметив небольшую тень у нашего порога:

– Уснули. Посмотри сама, – он указал на груду чего-то непонятного, лежащую сразу за дверью. При ближайшем рассмотрении груда оказалась спящим мальчиком – его послали удостовериться, что ты все еще больна. Тереза, ты понимаешь, что происходит?

– Ну, если кроме того, что мальчишку отрубило прямо у нашего порога

– Да, если кроме этого. Василиса тебе не рассказывала?

– Боюсь, она сама не знает, если ты про то, что выписал сюда, – я кивнула на беспризорную книгу, оставленную на кушетке у окна

– Да, очень похоже на правду. С ней рядом есть кто-нибудь, кто в курсе?

– Думаю да. Но, думаю, он не настроен помогать, – я поежилась, вспомнив Охотника – скорее, он настроен ее убить.

– О Боже, Боже, Боже, помилуй! – Аарон завертелся на месте, зарывшись в ладони носом

– Почему тебя так волнует ее судьба? Она же даже в другом времени?

– Да потому, что она Хранитель! – пауза повисла в воздухе. Я, не зная, куда себя деть, закрыла дверь. Подошла к окну. Села. И решилась уточнить:

– Кто она?

– Да, прости, я забыл. Вот, давай расскажу – он сел рядом и взял в руки фолиант – хотя бы это в моей власти.

– Начни с Хранителей, пожалуйста, – я опустилась на противоположный конец кушетки, со страхом поглядывая на дверь

– Хорошо. Обитель страха – это город, так я понял, – он покосился на свои записи – чтобы его пробудить, нужны четыре хранителя, принявших четыре камня. Наши способности, да и магия в принципе – от природы, от стихий, ну, ты поняла…

– …У меня воздух, так? – я заволновалась, сама не зная, от чего – я перемещаюсь во времени. Предположим. Тогда остается вода, огонь и земля. Ты говоришь, Василиса – Хранитель?

– Помедленнее! – воскликнул Аарон, усмехаясь – да. Какая у нее способность?

– Мы…мы сами не разобрались, почему…это странно – замялась. Потом все же решилась – она тоже ходит назад, да и вперед, во времени

– М-да – Аарон потер лоб, распахнул книгу, сморщился и закрыл ее – нет, у меня нет объяснения. Пока. Но я выясню, не волнуйся

– Так что с Лиссой?

– Видел я твою подругу. Думаю, вода

– То есть дождь она должна прекратить?

– Ага. И если девочка не додумается взять камень, то планету так и зальет водой, и никакого города не будет. Хотя, думаю, камни притягивают вас к себе, чтобы облегчить задачу. Надеюсь, она не напугается – я только насупилась, чтобы показать, насколько уверена в Лиссе. Она справится – так ты говоришь, рядом с ней кто-то из Охотников?

– Именно, – тут же переходя на доверительный тон – Василиса видела метку.

– Значит, Хранителя огня мы, скорее всего, нашли. В легендах часто повторяются про двух парней и двух девушек. Остается еще один парень

– Ты не задумывался над тем, что тоже станешь Хранителем? – я просто заполняла пустоту, стараясь не думать об уснувших девушках на всех этажах замка

– Исключено, – Аарон помотал головой, словно тоже отгоняя нежелательные мысли – я ведь безымянный, – я охнула, не зная, что сказать – и у меня есть способ определить Хранителей. Точнее, был. Когда все уснули, не подумала, почему осталась бодрой?