Текст книги "Вопреки обыкновению (СИ)"

Автор книги: Этого Удалите

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

На душе воцарилось упоительное ощущение счастья. Девочка не казалась больше себе чем-то иным и отличным от большинства имперцев. Ее не томило чувство неизбежного одиночества и непонятности. Просто знание того, что где-то существуют ее соплеменники, не давало ощущения общности. А вот разговор, зрительный контакт – дарил совсем иное. Как и впечатления от полета, разделенного на двоих. Безграничное пространство, рассекаемое двумя парами крыльев, не казалось давящим, ветер овеивал, а не захватывал в плен, картинки внизу могли быть лишь декорацией к новой имперской сказке. Этого всего драконица пока не испытала, но могла предвосхитить в своем воображении.

Она сменила облик и поднялась в воздух. Рядом с ней скользила тень Перца. Видимо, поэтому полет домой показался коротким. Мирра сама не заметила, как из туманной дали проявилась одинокая уцелевшая башня ее замка. Приземлившись на двор и подняв тучи пыли, драконица поспешила обернуться человеком и заняться привычными домашними делами: покормила птиц, напоила волушу, отпустила с цепи пса, хлопнув его по крупу. Гром тот час умчался с громким лаем куда-то в заросли, только его и видели.

Лишь затем девочка прошла внутрь замка. Огонь в очаге давно потух, дрова прогорели до седой золы. Каша в котелке покрылась коричневатой пенкой и остыла. Небрежно брошенные на лавку сорванные утром цветы завяли и испускали пряный сладкий аромат. Было тихо и пустынно. Еще едва переступив через порог, Мирра каким-то непонятным чутьем почувствовала, что ее гостя нет, что он исчез. Она пробежалась по гулким коридорам, заглянула во все незапертые комнаты. Только эхо следовало за ней. От Жюля же не осталось ни следа, словно он только привиделся девочке, приснился в каком-то долгом и красочном сне. Она даже пощупала пальцем обманку за поясом, чтобы доказать себе, что парень действительно существовал. Состояние счастья сошло на нет, будто его и не было.

Парень не предупреждал, что покинет замок именно сегодня. Когда драконица улетала, он оставался во дворе, играл с псом и старался не обращать внимания на ее превращение. Мирра даже намеренно подняла вихрь крыльями вокруг него, но он только зажмурил глаза и крепко сжал губы.

Перед внутренним взором девочки пронеслись все дни, что молодые люди провели вдвоем. Все указывало на зародившуюся дружбу, на тепло и доверие. И вот, в день, когда Мирра завязала какие-то отношения с соплеменником, дружбе с Жюлем пришел конец. Оказалось обидно до слез, они застряли в горле и жгли глаза, но наружу не вытекали. Почему-то было непереносимо думать, что парень пользовался гостеприимством только сугубо в своих целях, что он всегда считал замок – всего лишь перевалочным пунктом, а ее саму – просто знакомой, не достойной хотя бы краткого, но честного прощания. Нет, Жюль ушел, как самый настоящий вор, не оставив ни следа, и украв самое ценное – веру. Лучше бы он соблазнился дорогими украшениями, книгами, окладами картин! Тем материальным, что совершенно не ценила Мирра.

Девочка тяжело опустилась на скамью перед кухонным столом, пододвинула к себе миску с орехами масляники и начала их шелушить. Гладкие скользкие зерна выскакивали из скорлупы, раздавленной пальцами драконицы, и разлетались по всей кухне, словно шальные снаряды. Но Мирра не обращала на это внимания. Сейчас почему-то казалось важным просто не оставаться без дела. Какого угодно. Чтобы не дать слезам вырваться наружу. Потому что предательство – это не повод для того, чтобы плакать. Оно закаляет душу и делает сердце черствее. Слезы – должны быть чистыми, пронизанными радугой искренней печали. А не злыми и колючими, как сейчас.

На душу опустилась глубокая ночь. Жюль рассказывал как-то о каких-то камнегрызках. Так вот, сейчас окаменевшее сердце словно превращалось в крошево острыми зубами этих неизвестных девочке животных. Они проникли в него нераспознаваемыми тенями и выгрызали огромные дыры, причиняя страдания.

Мирра вздохнула раз, второй. В каждом вздохе слышалось рыдание. Отпихнула от себя миску, потом притянула ее обратно. Как он мог! Тайком, как вор! Настоящий вор! Он не лгал, что учился в Академии воровства!

Вдали грозно пророкотал гром и по крыше застучали тяжелые капли дождя. Девочка не заметила этого, хотя крышу буквально выдирало, волуша испуганно выла в своем стойле, а Гром заливался громким лаем. Непогода за окном не могла вывести Мирру из того состояния, в которое она погрузилась, будто в пучину. Весь мир для нее теперь состоял из обволакивающей тишины, пустой и тягучей. Надо было как-то найти в себе силы доверять и верить. Или вообще вычеркнуть весь привычный уклад, начать все заново, по новым правилам: не привязываться ни к кому, потому что все – равно покидают, так или иначе; общаться только по необходимости; закрыть свой замок ото всех и больше никого не пускать за порог. Мирра почти завидовала бесчувственным портретам, которые взирали на все происходящее бесстрастно и философски.

Резко распахнулась входная дверь, едва не слетевшая с петель, и с громким треском врезавшаяся в стену. Порыв ветра окропил порог дождевыми каплями и нанес мелкий сор, а так же раскидал по столу шелуху масляники. В кухню вбежал сырой до последней шерстинки пес, хотя ему строго-настрого запрещалось входить внутрь со двора, а за ним заскочил Жюль. Оба принялись громко фыркать и отряхиваться, став вдруг неуловимо похожими друг на друга.

Сначала Мирра смотрела на них недоуменно. Затем слегка рассердилась, что повсюду теперь будут грязные брызги, словно сама не намусорила скользкими ядрышками. В заключение обрадовалась, что Жюль вернулся, что все горькие мысли, проносившиеся в ее голове, оказались беспочвенными и надуманными. И только в этот момент девочка расплакалась, одновременно смеясь. Пальцы, испачканные изумрудным соком масляники, оставляли на лице яркие полосы, которые, наверняка, будет трудно оттереть. Но это казалось совершенно не важным. Главное, что ее друг тут: мокрый, грязный, прыгающий по кухне вместе с псом в дикой пляске, и абсолютно счастливый. И он даже не думал обманывать, просто задержался где-то, а потом, наверное, бежал от непогоды, мечтая о теплом приеме и уютном крове.

А парень, заметив слезы Мирры, присел перед ней на пол, заглядывая в глаза снизу. Подергал за подол платья. Потом бережно отвел прилипшие к лицу мокрые пряди волос.

– Ты чего лишнюю сырость разводишь? На улице дождь, я промок и замерз. Думал просохнуть и отогреться под крышей, а тут тоже – дождь и даже очаг не горит.

– Я думала, что ты ушел, – она опустилась к нему на пол. – Совсем ушел. И ничего не сказал.

Жюль улыбнулся, очень просто и открыто, без своей обычной хитринки.

– Я даю тебе слово, что не уйду, не попрощавшись с тобой. В ином случае, я просто вернусь. У меня ведь могут быть дела, и они могут немного задержать.

– Хорошо, – она кивнула и мазнула испачканным пальцем по его носу, теперь и на нем красовалась яркая изумрудная полоса. – Я верю тебе.

9.

Мирре так и не удалось выяснить, чем именно занимался Жюль в тот день, когда она решила, что ее гость покинул замок навсегда. Парень либо переводил тему разговора, либо отвечал настолько пространно и размыто, что только еще больше запутывал. В конце концов, девочка решила, что ее этот вопрос волновать не должен, у нее самой имеются секреты от друга, и они далеко не обязаны докладывать о каждом своем шаге. Наверняка, на своих двоих добраться до столицы и вернуться домой Жюль бы не успел. Значит, его носило где-то поблизости. Опасность парню грозила лишь от лорда Горидея, который в эти земли не приезжал, разумеется, конечно, если воришка не нажил новых врагов. Эти умозаключения немного успокоили Мирру.

Молодые люди по-прежнему большую часть времени проводили друг с другом, за исключением своих одиночных прогулок, когда драконица взмывала в небо, а парень куда-то исчезал. Но даже если она по возвращении домой не обнаруживала Жюля, больше не расстраивалась, полностью доверившись его слову, и он неизменно возвращался, со своей непроницаемой улыбочкой и сияющими глазами.

Может быть, когда Мирра встречалась с Перцем, он тоже не проводил время в одиночестве? Она не могла понять, как относится к этому. У нее не было никаких прав на Жюля, как и у него на нее. Но почему-то драконица не хотела точно знать, что у ее друга завелась веселая подружка где-нибудь в поселке. Девочка подозревала, что эта новость не привела бы ее в восторг. Вероятно, именно по этой причине и о своих встречах она молчала. Хотя в них не было и не могло быть ничего предосудительного, они были чистыми и невинными. И включали ту часть жизни, которая прежде проходила стороной – драконью.

А встречи с драконом тем временем приобрели уже некоторое постоянство. Теперь во время каждого своего полета Мирра неизменно наблюдала крылатого спутника. Перец либо так и кружил вдалеке, либо шел на сближение и летел рядом, изредка выпуская из пасти облачко пара, приобретающее согласно его воле причудливые формы: экзотического растения, животного или птицы. Драконице такое не удавалось, несмотря на многочисленные попытки повторить этот фокус. Но зато она заметила, что может по своему желанию либо рассеивать облака, либо собирать их в тучу, неизменно проливающуюся на землю дождем.

Иногда, реже, чем Мирре хотелось, Перец предлагал кивком головы спуститься на землю. Каждый раз он выбирал разные места: ровное горное плато (самое высокое в этих местах, затерянное почти в облаках); чистое поле, убранное в конце сезона и не успевшее еще дать новый всходы (пряный запах земли еще долго теребил ноздри); пустынная городская площадь (тогда дело происходило глубокой ночью и можно было не беспокоиться, что крылатым грозит нежданная встреча); довольно живописный цветник в королевском саду (это, разумеется, было очень рискованно, как считала девочка, но их посадка заняла довольно короткое время, а Соль получила в подарок удивительный росток, который не преминула высадить потом у себя в садике); горный водопад (окатывающий при приближении ледяными брызгами и оглушающий непередаваемым словами ревом). В каждой такой посадке таилось свое очарование. Места были настоящими жемчужинами королевства, и Мирра до знакомства с Перцем не имела о них представления. Ей казалось, что все самое удивительное и очаровательное обязательно таится где-то в иных землях. Но оказывается, что все обстояло совсем не так.

Драконица дорожила осознанием того, что Перец, таким образом, пытается познакомить ее со своим миром. Если бы она выказала пожелание, наверное, дракон перелетел бы с ней и за пределы королевства, но, во-первых, Мирра предпочитала ежедневно возвращаться домой, а, во-вторых, даже не зная точно, с Людвиком ли имеет дело, она уважала закон, не позволяющий беспрепятственно пересекать границу первым лицам государства.

До девочки доходили слухи, что король серьезно болен уже не первый сезон, и его единственный сын в любой момент занять его место, да и сейчас фактически является правителем. На плечи принца легли многие заботы. Он разрешал мировые споры, судил преступников и миловал осужденных, издавал указы и заслушивал доклады многочисленных наместников. Вероятно, отец гордился своим сыном. А Людвик, если он и был драконом, мог позволить себе периодически забывать на земле бремя власти и отдаваться сладости полета.

Мирра понимала, что встречи не смогут продолжаться слишком долго. Однажды наступит момент откровения, который изменит все на корню. Но сейчас девочка не уставала мысленно благодарить Жизнеродящую, позволившую ей встретить друзей, пусть не знающих, что каждый их них значит довольно много для нее, но привносящих в существование радость и единение: Жюль с миром людей, Перец с бытием драконов, своеобразное слияние земли и воздуха, недоступное и неполное, когда не с кем этим поделиться.

Мирра не предлагала больше парню разделить с ней полет, ведь тогда оба ее друга могли нечаянно узнать друг о друге, и сложно в подобной ситуации было предсказать, во что это выльется. Девочка предпочитала теперь четко разделать время на земле и время в полете. Одному она дарила землю, другому – небо. Драконица в одиночестве поднималась по винтовой лестнице и срывалась вниз уже с крыльями. Иногда Жюль провожал ее внимательным взглядом, пока она не превращалась в крохотную точку, иногда исчезал из замка едва ли ни раньше, чем она. Перец же, встречая соплеменницу, как-то особо не расспрашивал, где именно она обитает, и кто проживает с ней под одной крышей. Так продолжалось не один день. Это вполне устраивало Мирру.

Но как-то воришка, заметив, что она собирается подняться на башенку, проронил фразу, заставившую сердце драконицы пропустить удар, или даже два:

– Твое предложение взять меня на свою прогулку еще в силе?

– Что? – она сделала вид, будто не расслышала, надеясь, что парень засомневается и раздумает повторять свой вопрос, заменив его на что-то иное, менее ввергающее в смятение.

Но Жюль, видимо, точно решил для себя, что хочет:

– Ты предлагала мне полетать, если мне не изменяет память. Тогда я не рискнул. Но сейчас вполне готов.

Мирра едва сдержала вздох. Пробежав несколько ступеней, чтобы скрыть свое смятенное состояние, она полуобернулась к парню, неотступно следующему за ней:

– Уверен? Я летаю быстро и высоко.

Он улыбнулся и кивнул:

– Я согласен, – в его глазах будто плясали сумасшедшие огоньки.

Девочка вновь отвернулась и пробежала еще один пролет. Молча. Лихорадочно придумывая повод для того, чтобы хотя бы отсрочить эту прогулку. Но причин для отказа не было. Разве что не лететь самой, сославшись на... На что? Она не умела лгать. И Жюль моментально ее раскусит. А это могло обидеть парня.

Как прилипшую паутину, Мирра смахнула эту даже не оформившуюся до конца мысль. Оглянулась на молодого человека. Он отставал на пару шагов и немного запыхался. На его шее пульсировала жилка.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно. А что?

– Просто я не знаю, что чувствует себя человек в небесах.

– Я тоже, – он мотнул головой и засмеялся, – вот и выясним.

Выбравшись наверх башни, девочка начала оглядываться по сторонам и всматриваться в небеса. Полет можно было отсрочить при наличии туч, но легкие облака не представляли никакой угрозы, а в человеческом обличье управлять ими Мирра не могла.

– Ты кого-то ищешь? – подоспел со спины Жюль.

Он встал рядом с Миррой и по ее примеру задрал голову кверху. Внимательно рассматривая небосвод, парень словно дразнил девочку. Она холодела при мысли, что вдруг Перец по воле злого рока мелькнет среди облаков. Шансы на это, конечно, были минимальными, учитывая то, что до сих пор этого не случилось, но чем Мракнесущий не шутит. Ведь и Жюль раньше не выказывал желания полетать.

– Смотрю, как погода.

– На мой взгляд, отличная, – парень тряхнул головой, потом вытянул вперед руки, поиграл кистями, сжал-разжал пальцы. – Говори, как держаться.

– Просто найди веревку попрочнее, я буду держать ее за середину, а ты за концы. Получатся своеобразные удила.

– Мой пояс пойдет? – он все разматывал и разматывал его, удивляя Мирру.

– Вполне. Ты всегда таскаешь на себе пояса такой длины?

Парень улыбнулся и пожал плечами. Девочка подозревала, что он заранее все продумал, но доказать это было невозможно. Возможно ли предположить, что свое путешествие Жюль задумал с целью узнать точно, с кем она встречается?

Она обернулась драконом, быстро и немного нервно, отчего некоторые мышцы свело легкой судорогой, а чешуя на коже в некоторых местах распрямилась с легким треском и пробегающими по ней синими искорками. В голове бесконечным мотивом крутилось осознание, что ее просто используют, обманывают, и боязнь совершить какую-нибудь ошибку.

Жюль за превращением наблюдал с нескрываемыми вниманием и интересом. Дождавшись, пока девочка возьмется лапами за середину пояса, довольно сноровисто запрыгнул на драконицу, и уселся между ее гребней. Концы импровизированных удил парень крепко намотал себе на ладони. Он словно не впервые оседлывал крылатого.

– А ты, похоже, бывалый наездник! – проговорила Мирра, не преследуя цель похвалить, а скорее смутить.

Однако на молодого человека это нисколько не подействовало: ни фраза, ни собственно довольно сильно искаженный голос девочки.

– Ты не поверишь, если узнаешь, на ком я только ни ездил, – с едва распознаваемой гордостью ответил он.

– И на ком же?

– Самым странным был молух, неторопливое шестилапое животное с весьма непростым характером. Никогда бы не подумал, что на эдакой каракатице окажется так непросто ездить. Страшнее всего показалось перемещаться под землей в глотке кожана. Довольно любопытным явился полет на гигантском корле, он поднимался не то, чтобы очень высоко, но все-таки выше городских крыш и результат произвел на меня впечатление.

Драконица невольно отметила про себя, что ее соплеменников парень не упомянул. Случайно, или умышленно? Или она первая из крылатого племени, кто посадил его себе на спину?

Дольше оттягивать полет могло показаться подозрительным. Мирра оттолкнулась задними лапами от парапета и расправила крылья. Она почти не чувствовала на себе вес седока, что казалось необычным, учитывая, что в человеческом облике она была все-таки миниатюрнее парня, и вряд ли бы смогла так легко его поднять. Сделав пару кругов вокруг замка, стараясь не лететь против ветра, чтобы потоки воздуха не скинули наездника, опустилась на поляну, радом с прудом.

– Устала? – спросил Жюль с беспокойством в голосе.

– Нет. Ты легче младенца, – она обернулась к нему. – Просто мы не договорились, куда летим.

– Куда угодно. Но я был бы не против, если бы ты летала подальше от столицы.

– А что так?

– Не хотелось бы встретить кого-то знакомого, – уклончиво ответил парень.

Драконица хмыкнула. Просьба не шла вразрез с личными предпочтениями Мирры. Встретить Перца вблизи дворца ей казалось вероятнее, чем летая где-то в ином месте.

– Как ты считаешь, а не может кто-то из королевского рода оказаться крылатым? – неожиданно для самой девочки сорвалось с языка.

– Это риторический вопрос? Или кого-то имеешь в виду конкретно?

Она пожала плечами, и от этого движения Жюль едва не свалился. Прошло время, пока он снова уселся удобно. Мирра же молчала, ругая себя, на чем свет стоит.

– Теоретически Имперский Совет не запрещает драконам занимать место на троне, – так и не дождавшись пояснения, ответил парень. – Только надо ли это самим драконам? Зная их тягу к путешествиям и перемене мест, им вряд ли захочется провести всю жизнь на одном месте.

– Но не исключено, – пробормотала девочка, в красках представив себе всю трагедию принца Людвика, имевшего силы облететь всю Империю, но не обладающего возможностями для этого.

– Так мы летим? – нетерпеливо поинтересовался Жюль.

– Я не буду подниматься очень высоко, – предупредила драконица. – Если что, дергай за пояс.

Затем она вновь взлетела, с не меньшими предосторожностями, чем в первый раз, стараясь отрываться от земли плавно и не уходить сразу вверх, а набирать высоту постепенно. Ветер усилился, но парень на ее спине не проявлял никакого беспокойства. Это только укрепило драконицу в предположении, что она не первый крылатый оседланный им, и давнее предложение полетать он отклонил не из страха, а руководствуясь какими-то своими причинами.

– Ты уже летал на драконах? – рыкнула девочка.

– Чего? – парень немного склонился вперед, крича во всю глотку.

– Первый раз летаешь на спине крылатого?

– А что?

– Держишься уверенно.

Словно намереваясь опровергнуть ее слова, Жюль вдруг покачнулся и едва не свалился вниз. Пояс в лапах Мирры натянулся и больно впился в пальцы, едва не содрав кожу. Драконица замолчала, решив больше не отвлекать парня разговорами. Тем более, внизу виднелись довольно живописные домики, вилась дорога, ровным строем росли деревья в перелеске. Даже с этой высоты они казались кукольными и милыми.

Пролетая здесь в прошлые разы, когда девочка не боялась встречи с Перцем, она и сама наслаждалась видом. Теперь же Мирра невольно вглядывалась в синюю даль, выискивая малиновую точку, чтобы вовремя спланировать вниз и где-нибудь укрыться. Но, видимо, у Перца, на ее счастье, сегодня были какие-то свои дела. Ни разу он не показался в поле зрения девочки и ее седока.

Прогулка вышла беспокойной, но весьма богатой на новые впечатления для молодых людей. Жюль иногда присвистывал, принимался что-то напевать, а потом закашливался от встречного ветра и замолкал на некоторое время. Впрочем, восстановив дыхание, парень повторял свои попытки выразить состояние души. Мирра начала не на шутку беспокоиться, что как бы он не вздумал организовывать такие полеты ежедневно, ведь в таком случае пришлось бы либо отказаться от встреч с Перцем, либо рассказать обоим друг о друге.

Почувствовав легкую усталость, причем больше от собственного беспокойства и неуверенности, драконица повернула к дому и вскоре с чувством душевного облегчения опустилась во двор собственного замка. Еще ни разу возвращение не было столь желанным сердцу. Теперь можно забыть беспокойство.

Жюль размотал концы пояса и спрыгнул вниз. Он принялся ходить туда-сюда по двору, разминая затекшие ноги, и потирая руки – его ладони были в красных некрасивых полосах. А Мирра тем временем сменила облик, отбросив пояс прямо на землю. Гром обнюхал его и лег, положив голову на мятую, потерявшую весь свой вид ткань.

– Мне показалось, или ты все время кого-то ждала? – неожиданно спросил парень.

Мирра мысленно обругала себя, что не смогла скрыть свои мысли от магического жетона. Но потом ей пришло в голову, на что можно еще списать беспокойство:

– У меня слишком мало опыта в подобных полетах с наездником. Мне все время казалось, что ты сползаешь с моей спины, – она улыбнулась как можно непринужденнее.

Похоже, Жюль поверил в ее объяснение, потому что улыбнулся в ответ, и присев рядом с псом, принялся отбирать у того свой пояс.

10.

Уже несколько ночей Мирру терзал один и тот же сон. Он захватывал ее разум, едва драконица делала шаг в страну сновидений, и не отпускал, пока не разлепляла веки. Девочке снилось, что над ее замком сгущаются грозовые тучи, страшные и черные. Молнии целятся в единственную уцелевшую башенку, гром сотрясает землю, и нет спасения от дождя. Тяжелые водные струи собираются в неуправляемые потоки, размывают тропинки, затапливают двор и сад. Тогда драконица поднимается в небо, пытаясь рассеять черную пелену. Но она тяжелая, неподдающаяся ее воле. И вот уже пальцы разбиты в кровь, выломаны когти. Стихия вертит ею, будто легким перышком, засасывает в свою душную беспощадную вязкую плоть, и небытие уже раскрывает девочке свои объятия. А потом, словно из ниоткуда, в самый последний миг, на помощь Мирре появляется Перец. Он крушит тучу огненным запалом из своей глотки, и девочке удается выскользнуть из смертельной ловушки. Но грозовые стрелы, метившиеся прежде только в неодушевленный замок, выбирают новую – живую – мишень, и их месть своему нежданному сопернику страшна. Мирра пытается преодолеть бьющий навстречу ветер, чтобы прикрыть дракона от мощных разрядов, но ее попытки безуспешны. И Перец, с раздробленными крыльями, весь в ранах и ожогах, срывается камнем вниз. Драконица видит, как он падает все ниже и ниже, неуклюже пытается махать крыльями, но они его не слушаются. Мирра встречает его отчаянный последний взгляд... И просыпается, глуша вопль в подушку.

Если бы это был разовый кошмар, который развеивается с наступлением дня, можно было бы списать его на легкое несварение желудка, или прочитанную накануне сказку, или просто на игру воображения. Можно было бы даже найти определенные ассоциативные связи с прожитым накануне днем. Но пища была полезной и легкой, книги – давно прочитанными, дни текли спокойно и ровно, что, впрочем, с лихвой восполнялось впечатлениями ночью. Мирра не могла понять подтекста этого сна, этих эмоций, настолько реальных, что душа томилась и рыдала, словно находилась в плену воспоминаний или предчувствий.

Девочка пыталась посоветоваться с Перцем о возможных причинах этого сна, но последняя встреча с драконом получилась довольно короткой. Выслушав ее опасения, он лишь усмехнулся и посоветовал не слишком верить сновидениям, сказал, что сфера пророчеств не входит в перечень способностей крылатого племени, и к путешествиям в мир слов надо относить лишь как к чему-то фантастическому и временному, тающему, как мрак, под лучами солнца. Он говорил уверенно, но свои слова не подкреплял никакими конкретными доказательствами, словно просто хотел успокоить, но не знал, как это сделать. А Мирра так надеялась, что он раскроет ей еще одну сторону драконьих особенностей, не описанную в книгах. Чувствуя недоверие и сомнения собеседницы, Перец просто перевел разговор в другое русло и осторожно сообщил, что в ближайшее время будет очень занят, поэтому встречи придется отложить. Он обещал, что постарается закончить все поскорее и найти Соль во время ее полетов. Речь о трудностях не шла, однако драконица почувствовала легкое беспокойство, попыталась предложить свою помощь. Но Перец поблагодарил и отказался, сославшись на то, что его проблемы временные и вполне разрешимые при приложении определенных усилий.

С Жюлем так же разделить тревогу не получилось. Несколько дней назад он с некоторым сожалением сообщил, что вынужден покинуть замок на некоторое время. Парень сослался на счет по какому-то своему должку, на старых приятелей, которые вдруг вышли на связь, хотя когда именно это произошло, Мирра не поняла. Не верить другу повода не было. Он пообещал, что вернется любой ценой. Жюль всегда находил дорогу к замку, поэтому девочка не стала договариваться о месте и времени встречи. Только пообещала ждать. Она убралась в комнате, где проживал ее гость, и не стала закрывать в нее дверь, надеясь, что пока он отсутствует, помещение не заполонит разруха и тлен, что замок милостиво отнесет это место к месту обитания хозяйки.

Мирра не связывала исчезновение друзей в одно. Они оба принадлежали разным мирам. Но какое-то стечение обстоятельств заставило их покинуть девочку одновременно, и именно тогда, когда ей было так неуютно и тревожно.

Девочка, без особого доверия, пролистала пару раз сонники. Не найдя в них успокоения, сходила на базарную площадь к полуслепому магу за советом и разъяснениями. К счастью тот был слишком стар, чтобы удивиться сну, в котором фигурирую драконы, которые в этих краях водились лишь в качестве героев древних легенд и сказов.

– Ты ведь та малышка, что ходила прежде сюда со своим дедом? – невнятно прошамкал сквозь густые заросли бороды и усов маг. – Думаю, тебе надо пореже витать в облаках.

– Как это? – не поняла Мирра его совета.

– Да, вот так, – он зыркнул на нее бесцветными глазами. – Спустись с небес на землю и присмотрись к тем, кто внизу, – старик забормотал себе под нос непонятные заклинания и занялся какими-то насущными делами, потеряв к посетительнице всякий интерес.

Она, еще надеясь на что-то конкретное, посидела рядом несколько минут, а потом ушла. Было трудно поверить, что маг, давая совет, говорил прямо, а не иносказательно, ведь он никак не мог увидеть в Мирре ее вторую сущность, и значит, просто отделался общими фразами.

Однако, драконица все-таки на некоторое время решила удержаться от своих полетов. Все равно Перца в небе не было, а другие соплеменники рассекать облака в этом королевстве до сих пор не спешили, да и к тому же, отнеслась ли бы она к ним с той же долей симпатии?

Продолжался конец сезона. С каждым днем становилось все холоднее. Уже легкие заморозки прихватывали почву и редкую листву. Пернатые улетели в более теплые края. Звери начали обзаводиться густой шерстью. Их молодое и глупое потомство не раз наведывалось к замку Мирры, но подходить близко не решалось. Выходя на башню, драконица обнимала себя за плечи и всматривалась вдаль, но от друзей не было ни слуху, ни духу. Ей даже в голову не приходило, что они забыли ее или просто решили не возвращаться, оставить в прошлом доверчивую чудачку. Она искренне верила их честному слову. А значит, и Перец, и Жюль вернутся.

Чтобы быть в курсе последних событий королевства, девочка, перекинув через плечо плетеную сумку, шла за покупками: то в поселок, то в город, однажды даже рискнула выбраться в столицу, большую часть пути преодолев в свое крылатом обличье. Торговый люд жаден до внимания и легко делится сплетнями со всеми желающими слушать. Мирру охотно потчевали сказками, как про давние времена, так и про нынешние: о дракона – хозяине этих мест, о больном короле, об обаятельном принце Людвике, единственном наследнике, о нахальном лорде Горидее, вознамерившемся занять трон, если позволит случай и еще об очень многом, что нельзя было привязать ни к отсутствию Перца, ни к отлучке Жюля.

Драконица возвращалась в свой замок и выкладывая на стол овощи, фрукты и мясо, а вместе с ними – крупицы знаний. Закатывала их под толстые крышки своего понимания, сопоставляла и думала. Порывшись в своей библиотеке, нашла уже порядком погрызенную мышами книгу, написанную похищенной драконом принцессой, некогда подаренную Флапом. Прочла внимательно. Сверила дату издания, упомянутые названия – девица вполне могла оказаться из этих мест. И похититель ее, мог статься, жил в этих самых стенах.

Мирра пожалела, что ни Лазарю, ни Жюлю так и не удалось до конца разгрести завалы, поэтому набравшись терпения, начала ворочать камни сама. Что она надеялась найти – и сама не смогла бы вразумительно ответить. Но может быть тяжелая работа прогонит тревожный сон, вычеркнет его из сознания и развеет в мраке.

Мирра разрешила Грому следовать за собой в продвижениях по завалам своего замка. Она пошла в сторону, на которую еще никогда не посягал. Там даже не селились огневики, привлекаемые присутствием человека, поэтому чтобы развеять мрак, приходилось брать с собой факел. Пес сидел рядом, пока хозяйка разгребала нагромождения различной рухляди, бежал следом, когда она вывозила мусор на самодельной тачке, бил хвостом из стороны в сторону и чихал от пыли, когда добирались до нового помещения. Это были в основном комнаты, видимо, прежде предназначенные для гостей. Слишком уж вычурная мебель там стояла, словно призванная угодить на самый предвзятый вкус. Чехлы, прикрывающие ее от пыли давно сгнили, на картинах и стеновых панелях разросся грибок, но даже сквозь тлен проглядывало богатство прежнего хозяина замка. На третий день работы драконица и ее питомец добрались до прежде недоступного помещения: зеркальной залы. Косые солнечные лучи, попадающие в помещение, отражались сотни или даже тысячи раз, высвечивали клочья паутины, свисавшие с потолка и огромных светильников, прыгали по закрытой серыми чехлами мебели, и создавали впечатление силка, любовно подготовленного для поимки ценного экземпляра. Оттерев пыль рукавом своего платья с одной из стен, Мирра увидела свое лицо: осунувшееся и повзрослевшее. Она уже не казалась доброй диковатой девочкой. В ее глазах появилось что-то, что ощутимо прибавило возраст. В волосах повис клок паутины. Одежда была измята и порвана в нескольких местах. Сквозь одну прореху поблескивал перстень – наследство матери. Достойная хозяйка своих развалин!