Текст книги "Все Здесь Хорошие Люди (ЛП)"

Автор книги: Эшли Флоуерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

ДЕВЯТАЯ Крисси, 1994

Крисси ходила по маленькой комнате в полицейском участке, пока детектив Лэкс сидела у шаткого металлического стола и делала вид, что не следит за ней. Перед детективом стояли две нетронутые пенопластовые чашки кофе, вокруг их дна были скручены влажные салфетки – знак утешения в ожидании.

Полчаса назад Крисси рассказывала детективу свою самую конкретную теорию о том, что случилось с Януарей. Подслушав разговор Лэкс и Таунсенда на улице, она поняла, что ей нужно сузить круг подозреваемых, и когда она подумала о разбитом окне в подвале и тех тревожных словах на стенах кухни, самым очевидным объяснением в ее голове было то, что все это сделал злоумышленник, имеющий личную связь с ее дочерью. Неуравновешенный, развратный мужчина, который брал все, что хотел, – вот что подумала бы Крисси, будь она детективом в этом деле. Она мысленно составила список лиц, перечислив всех мужчин, которых она когда-либо опасалась на януарских танцевальных конкурсах: один мужчина, который носил рубашки-поло, застегнутые до шеи, и наблюдал за выступлениями с волчьим взглядом в глазах; другой парень, наркоман, худой и лысый, который слонялся по коридорам, где девушки перебивались между выступлениями. Крисси хотела их арестовать и допросить с электрошокером.

Однако на полпути допроса Таунсенд прервал его, сообщив, что их команда нашла труп маленькой девочки, выброшенный в канаву менее чем в двух милях от их дома. Детектив сопроводил Билли в морг для опознания тела, но Крисси знала, что это простая формальность. В глубине души она знала, что девочка была Януарией. Конечно, так оно и было; они жили в городке с населением менее двух тысяч человек, и Яна был единственным, кто пропал без вести.

Внезапное движение за окном привлекло внимание Крисси, и она увидела, как детектив Таунсенд и Билли появились через стеклянные двойные двери полицейского участка. Конечно, в тот момент, когда она увидела своего мужа – его глаза с красной поволокой, ее тело странно затекло, – Крисси поняла, что была права.

И все же, подтверждение этому все еще ощущалось так, словно ей выстрелили в живот. Бессвязные мысли метались в ее мозгу. Это не мой ребенок. А где Джейс? И я должна вести себя так, как они ожидают от меня. Таунсенд и Билли были с ними в комнате, рот Таунсенда двигался, но Крисси не могла разобрать, что он говорит. Ее тело дрожало, края ее зрения начали расплываться и чернеть. Внезапно оба детектива оказались рядом с ней, Таунсенд выдвинул стул, а Лэкс положила руки ей на локти, направляя ее в кресло. В тот момент, когда детективы отвлеклись, Крисси подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с глазами мужа, и увидела, что Билли смотрит на нее с… чем? Страх? Отвращение? Это чувство ползло по ее спине, как пауки. А потом все исчезло. Она опустилась на стул и уткнулась лицом в руки.

"Миссис Джейкобс, мистер Джейкобс", – услышала Крисси слова детектива Таунсенда. Она моргнула и поняла, что прошло некоторое время. Билли теперь сидел рядом с ней. Перед ними стояли две нетронутые чашки с чаем. Крисси заметила, что ее тело немного окрепло. Она заставила себя посмотреть на детектива.

"Мы очень сожалеем о вашей утрате", – продолжал он, его взгляд метался между Крисси и Билли. Ни один из них не заговорил, ни один не встретил его взгляд.

"В связи с этим событием, – продолжал он, его тон был очень спокойным, как будто обнаружение мертвого тела их дочери в канаве было простым "событием", – как вы можете себе представить, расследование изменилось. Мы подключим еще несколько детективов из штата, но мы с детективом Лэкс будем продолжать руководить расследованием. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти того, кто это сделал". Он сделал небольшую паузу, давая своим словам впитаться. "Нам понадобится ваше полное сотрудничество в течение следующих нескольких недель, а пока, – он взглянул на свои наручные часы, – у вас двоих был тяжелый день. Детектив Лэкс проводит вас обоих домой, чтобы вы собрали вещи, а потом отвезет вас в отель на ночь, хорошо?"

Крисси нахмурилась. Как и все остальное в тот день, этот момент, казалось, произошел слишком быстро. Они только что нашли тело Януарии на дне канавы, а теперь говорят ей, чтобы она собрала сумку? Похоже, Билли был в такой же растерянности, как и она, потому что, потирая висок, он сказал: "Я не понимаю. Собрать сумку?"

Таунсенд посмотрел на него. "Ваш дом – это место преступления, мистер Джейкобс. Мы ускорим все, как только сможем, но вы трое не сможете оставаться там до завтра, не раньше".

Именно тогда, при виде этих троих, Крисси вспомнила Джейса. Страх пронзил ее желудок. Что он сделает, когда ему скажут, что его сестра-близнец мертва? "Где Джейс?"

"Он все еще с офицером Джонсом", – сказала Лэкс. "Вы, ребята, хотите увидеть его сейчас?"

"Нет". Крисси поняла, что, должно быть, сказала это слишком быстро, потому что все головы в комнате повернулись к ней. "Я не хочу пока говорить ему. Я думаю, будет лучше, если мы скажем ему в отеле. Подальше от…" Она огляделась вокруг. "Всего этого".

Детектив Лэкс кивнула. "Конечно. Вы можете собрать сумку и для него, а я скажу офицеру Джонсу, чтобы он встретил нас в отеле. Звучит неплохо?"

Мысленно Крисси протянула руку и отвесила детективу сильную пощечину. Нет, детектив Лэкс, – хотела закричать она. Моя дочь мертва. Ничто не звучит хорошо. Ничто и никогда больше не будет звучать хорошо.

В голове крутилось ощущение невозможности происходящего, и у Крисси возникло странное чувство, что последние семь лет ее жизни были всего лишь лихорадочным сном. Она задыхалась и вдруг снова становилась восемнадцатилетней, возвращалась в лето 87-го, до того, как все изменилось, до того, как все пошло так ужасно неправильно.

—

С Билли и Дэйвом рядом Крисси провела лето после окончания школы в тумане мерцающих ночей. Весь июнь и июль они разъезжали на машине Дэйва, воровали из гаражей упаковки с шестью бутылками и встречались со школьниками, чтобы выпить теплого пива в заброшенных сараях за городом. Время от времени, когда не было других планов, Крисси пробиралась на ферму Билли, и они занимались сексом на сеновале или купались в пруду под звездами.

Но потом, в августе, Крисси сдала тест, и все изменилось.

"Итак…" сказал Билли, и Крисси услышала, как нервно дрогнул его голос. "Как ты себя чувствуешь?" Прошло четыре дня после того, как она сообщила ему новость, и они сидели вместе на скамейке у пруда, над ними сияла полная луна. "Тебя не укачивает?"

Крисси повернула голову и посмотрела на него. "Ты имеешь в виду утреннюю тошноту".

"Точно. Да."

Она повернулась обратно к пруду и уставилась в его темную воду. "Билли, я не знаю, что делать".

"Что делать?"

Она колебалась. Слова, которые ей нужно было сказать, словно камни во рту. "Деньги. Я не знаю, что делать с деньгами".

"А, это." В его голосе звучало облегчение. "Крисси, не волнуйся об этом. Тебе не нужно об этом беспокоиться".

Она повернула голову, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. "Правда?"

Он дернул плечом. "Конечно. Я имею в виду, может быть, ты могла бы помочь с книгами или чем-то еще…" Она нахмурилась. С книгами? Но прежде чем она успела что-то сказать, он поспешил закончить. "Но ты не обязана, конечно". Он слегка рассмеялся. "У нас все будет хорошо. Ты можешь делать все, что захочешь".

Она смотрела на него, ища в его глазах намек на нерешительность. Но он улыбался, широко и легко. Она выдохнула, ее плечи опустились, голова опустилась на одну из рук. "Спасибо", – сказала она тоненьким голосом. "Я просто… я экономила все лето, но мне не хватает. Ни на это, ни на Нью-Йорк".

Рядом с ней Билли стал неподвижным, а когда он заговорил снова, это прозвучало так, как будто он очень тщательно подбирал слова. "Ну, Крис, единственная причина, по которой у нас есть деньги, – это ферма". Крисси моргнула глазами, затем медленно подняла голову от руки. "Я имею в виду", – сказал он. "Я знаю, что ты хотела поехать в Нью-Йорк, но я не могу уехать. Во всяком случае, не сейчас. Но, Крис, я обещаю, если мы останемся здесь, я буду заботиться о тебе. И когда-нибудь мы поедем в Нью-Йорк. Остановимся в шикарном отеле и посмотрим на Рокетс".

"Билли", – сказала она через мгновение. "О чем ты говоришь?"

"Я… Что ты имеешь в виду? Я говорю о нашем будущем. Я просто не хочу, чтобы ты сейчас переживала из-за денег. У нас все будет хорошо. У нас все будет хорошо".

Она покачала головой. "Подожди. Ты хочешь сказать, что хочешь иметь этого ребенка? Ты хочешь жениться?"

Билли посмотрел на нее. "Ну… да. Крис, ты… ты беременна".

И вдруг он засунул руку в карман своих "Левайсов", а Крисси смотрела на него, сердце сильно колотилось в груди. Он встал со скамейки, повернулся к ней лицом и торжественно опустился на одно колено. Он поднял руку, и она увидела изящное кольцо, зажатое между его толстыми мозолистыми пальцами. В центре золотого кольца находился один маленький квадратный бриллиант. У Крисси возникло внезапное ощущение, что она попала в смерч, слишком быстрый и сильный, чтобы с ним бороться.

"Крисси Винтер", – сказал Билли, тяжело сглотнув. "Не окажешь ли ты мне честь стать моей женой?"

В лунном свете бриллиант сверкал, и Крисси очень долго смотрела на него. Она знала, что кольцо – это узы, навсегда связывающие ее с этим мужчиной, которого она только сейчас поняла, что едва знает. Но это также был билет на гораздо большее. Это кольцо могло открыть перед ней мир, о котором она только догадывалась. Впервые в жизни оно означало, что она может перестать беспокоиться о деньгах, что она может перестать так упорно бороться за все. Это означало, что впервые в жизни она наконец-то сможет выдохнуть.

Перед тем как открыть рот и сказать "да", Крисси молча пообещала. Если Билли не понял, что то, ради чего она пришла сюда сегодня вечером, – это деньги на аборт, она ему не скажет. Не стала бы она говорить ему и о другом. Она знала, что ценой этого брака будет сохранение этих секретов. Она просто надеялась, что это будет стоить того.

—

Пока Крисси шла за Билли и детективом Лэкс в их дом, она вспоминала тот момент у пруда, момент, который изменил все. Семь лет она держала это обещание, храня свои секреты в себе. Теперь ставки были выше, и ей было что скрывать.

Она, Билли и детектив двигались по дому серпантином, огибая незнакомцев, фотографирующих и наносящих метки, склоняясь над досками с записями и приседая у половиц, их руки в перчатках работали эффективно и скрупулезно. Когда их трио проходило мимо, каждый работник с места преступления смотрел то вверх, то вниз, выражение их лиц было тревожно-пустым, как будто их учили притворяться, что обитатели дома невидимы. Крисси почувствовала себя призраком.

Они прошли на кухню, мимо этих фраз и поднялись по лестнице, Билли, как послушный пес, следовал за Лэкс по пятам. Когда Крисси присоединилась к ним на верхней площадке, она украдкой взглянула на лицо мужа, но он избегал ее взгляда. О чем он думает? спросила она. Что происходило в его мозгу?

"Ладно, вы двое", – сказала детектив Лэкс. "Давайте сделаем это быстро, чтобы мы могли вывести вас отсюда". Она оглядела коридор и открытые дверные проемы, и ее взгляд остановился на офицере, который расклеивал оранжевые записки по комнате Януарии. "А, Томми. Не поможешь мне?"

Офицер в форме, который сидел на уровне глаз Януарии, повернул свое лицо, чтобы посмотреть на них. "Конечно, детектив". Он встал и подошел к ним.

Он был, вероятно, всего на несколько лет старше Крисси, на его щеках были шрамы от прыщей, и у него был такой же отстраненный взгляд, как и у всех остальных, его взгляд был ровным и бесчувственным. Крисси надоело, что все эти люди относятся к смерти ее дочери, как ко вторнику в офисе. "Томми", – сказала детектив Лэкс. "Почему бы тебе не сопровождать мистера Джейкобса, пока он собирает сумку для себя и своей жены. Я отвезу миссис Джейкобс за вещами для их сына".

Глаза Билли метнулись к Лэкс, он выглядел в панике. "Я не знаю, что ей собрать", – сказал он, как будто Крисси не стояла рядом с ним.

Лэкс протянул руку и легонько похлопал его по плечу. "Ты разберешься. Просто постарайся не трогать то, что тебе не нужно трогать".

Эти проводы явно заставили Билли нервничать еще больше, но он сглотнул, кивнул и последовал за молодым офицером по коридору в их спальню.

Менее чем через полчаса он, Крисси и детектив Лэкс были в гостинице "Хиллсайд" в Наппани, с сумками на руках. При виде отеля Крисси почувствовала, как горький смех зародился в ее горле. Снаружи отель был выкрашен в красный цвет с белыми деревянными балками, что делало его похожим на огромный амбар причудливой формы; как бы она ни старалась, что бы ни делала, она, похоже, была обречена на фермерскую жизнь.

Внутри, пока детектив Лэкс проверяла их, Крисси регистрировала случайные детали. На стене висели двое часов, одни с надписью "Наппани", другие – "Франция". Терракотовый горшок на письменном столе был заполнен дешевыми ручками, пластмассовыми цветами, прикрепленными к концам толстой лентой. Рядом стоял маленький красный сарай, в котором они жили.

Лэкс вручила каждому из них пластиковую карточку-ключ, затем провела их в комнату на втором этаже, резко остановившись перед дверью с латунными цифрами "218". Крисси чувствовала на себе пристальный взгляд Билли, но когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он отвел глаза. Почему он все время так делал?

"Я позаботился о том, чтобы для Джейса была вторая кровать", – сказала детектив Лэкс.

Билли кивнул. "Спасибо".

"Мы с детективом Таунсендом будем на связи завтра, но не стесняйтесь звонить нам, если вам что-то понадобится или если что-то придет в голову".

Билли одарил Лэкс учтивой улыбкой, а затем, словно не удержавшись, бросил на Крисси еще один взгляд, который она не смогла прочитать: Был ли это страх в его глазах? Паранойя? Было ли в его выражении лица какое-то скрытое послание или он пытался найти его в ее? "Спасибо, детектив Лэкс", – сказал он. "Мы ценим все, что вы для нас сделали".

Крисси хотела, чтобы они оба просто заткнулись. Ей хотелось ударить, нанести удар, разорвать что-нибудь голыми руками.

"Я хочу предупредить вас двоих, – сказала Лэкс, – что завтрашний день может быть немного… хаотичным. Пресса уже обо всем узнала и…"

Но Крисси было достаточно. Взгляд Билли и голос Лэкс словно когтями впивались в ее кожу. "Детектив Лэкс", – прервала она сдавленным голосом. "Сегодня умерла моя дочь. Мой дом кишит незнакомцами, и я уже несколько часов не видела своего шестилетнего сына. Я не могу думать о том, что вы говорите. Так что не могли бы вы просто уйти?"

Лицо детектива Лэкс оставалось нейтральным, казалось, ее не тронула эта вспышка.

Билли, с другой стороны, начал сыпать извинениями. "Мне очень жаль, детектив Лэкс", – заикаясь, произнес он. "Моя жена расстроена. Она не хотела быть грубой".

Лэкс одарила его перфектной улыбкой. "Не нужно извиняться. У вас обоих был тяжелый день. Постарайтесь немного поспать. Боюсь, что завтра будет так же плохо". С этими словами она кивнула им и повернулась на пятках.

Крисси потребовалось четыре попытки, чтобы вставить ключ-карту в щель, но наконец дверь распахнулась, и она, спотыкаясь, прошла внутрь. Как только дверь за ними захлопнулась, Билли схватил ее за плечо и сильно впился пальцами. Он развернул ее лицом к себе. "Крисси, какого черта", – прошипел он. Его голос дрожал. "Ты не должна этого делать".

Крисси отмахнулась от его руки и прошла в другой конец комнаты, бросив рюкзак с "Пауэр Рейнджерс", который она собрала для Джейса, на кровать. "Что делать?" – огрызнулась она.

"Ты не должна грубить детективу, расследующему убийство нашей дочери".

"Господи Иисусе, Билли. Что? Ты думаешь, что твои гребаные поклоны и поскребывания заставят их полюбить тебя?"

Теперь все ее тело дрожало. "Все, что я хочу сказать, это то, что мы не хотим давать им никаких шансов, никаких причин смотреть на нас пристальнее, чем они уже смотрят".

Крисси рывком откинула голову назад. "Билли", – медленно сказала она. "О чем ты говоришь?"

Билли снял сумку с плеча и бросил ее на пол. Он присел, расстегнул молнию и стал яростно рыться в ней. "Это" – он вытащил что-то – "это то, о чем я говорю. Я нашел это в корзине для белья. Слава Богу, я добрался до этого раньше полиции".

Крисси в замешательстве сузила глаза. В его руке была синяя масса – ее халат, вдруг поняла она, тот самый, который был на ней тем утром и который она сняла до приезда полиции. Рукав был крепко зажат в пальцах Билли, и Крисси смогла различить что-то на подоле – красную полосу. Не кровь, а красная краска.

Она перевела взгляд на Билли, а он смотрел на нее со смесью паники и отвращения. «Что ты сотворила?»

ДЕСЯТАЯ Марго, 2019

Первый полный день двухнедельного срока, который Марго сама себе назначила, был воскресеньем, и впервые за двадцать лет она собиралась пойти в церковь.

Проведя интервью у Shorty's накануне днем, она сделала все возможное, чтобы начать расследование на следующий день. Во-первых, у нее не было ни времени, ни денег, чтобы постоянно брать еду на вынос, поэтому, как и обещала, она забежала в "Бабушкину кладовую" и запаслась мюсли, молоком, кофе, замороженными лазаньями, яблоками, арахисовым маслом, нарезанным мясом и сырами для бутербродов – всем, что только можно придумать, чтобы было легко приготовить. Она также решила, что наем сиделки на неполный рабочий день может подождать. Предложение Пита было достаточно безобидным, но, погуглив и позвонив в реальное агентство, Марго почувствовала себя виноватой. Ей и Люку не нужна была помощь. Им было хорошо вдвоем, вдвоем против всего мира. К тому же, без обещанной зарплаты стоимость услуг сиделки съела бы все ее сбережения в считанные недели. Ей пришлось бы просто жонглировать – помогать по дому и одновременно расследовать историю.

В тот вечер, пока Люк дремал перед телевизором, а она стирала его одежду и постельное белье, она прикинула свои дальнейшие шаги в расследовании. Поскольку все другие новостные агентства были заняты делом Натали Кларк, Марго знала, что не сможет прикоснуться к этой истории, особенно сейчас, когда у нее нет никаких документов, подтверждающих правомерность ее вопросов. Поэтому она решила подойти к этой истории с другой стороны, сосредоточиться на деле Яны, и больше всего ей хотелось поговорить с Билли, Джейсом и детективом Таунсендом – теми, кто был ближе всего к этому делу. Детектив, как она вскоре узнала, уже год как вышел на пенсию, и полиция штата в Саут-Бенде дала Марго номер его телефона без всяких сомнений и вопросов. Сам Таунсенд откликнулся на ее просьбу об интервью и согласился на него уже на следующий день, что вызвало у Марго ощущение, что он не знает, чем занять все свое свободное время.

Однако двое других оказались куда более неуловимыми. Джейса нигде не было в Интернете, а Марго никак не могла понять, как связаться с Билли, чей двор теперь представлял собой закрытое место преступления и который, по словам Люка, стал очень замкнутым после смерти Крисси десять лет назад. Но в тот вечер, когда она готовила жаркое на ужин для них с Люком, в ее голове всплыли слова дяди. Билли теперь редко видится со многими людьми. Но я думаю, что он все еще ходит в церковь.

Поэтому на следующее утро Марго покопалась в беспорядке одежды, которую ей еще предстояло распаковать из чемодана, и собрала самый красивый наряд, какой только смогла: серую юбку, белую футболку, которую она заправила в нее, и пару кожаных сандалий. Она вставила в уши маленькие золотые колечки, накрасила ресницы тушью и на этом закончила. По крайней мере, она надеялась, что люди смогут заметить, что она постаралась.

"Ты хорошо выглядишь", – сказал Люк, когда она вышла из своей комнаты. Он сидел за кухонным столом с чашкой кофе и книгой кроссвордов.

Марго усмехнулась. "Я иду в церковь. Хочешь пойти со мной?"

Глаза Люка расширились от удивления, затем он со смехом откинул голову назад. Через мгновение он перевел дыхание, вытер пальцем оба глаза, затем посмотрел на нее. "Подожди. Ты серьезно?"

Марго рассмеялась. "Я тоже ухожу пораньше, чтобы купить пирог у бабушки. Я пытаюсь уговорить Билли Джейкобса поговорить со мной".

"А, понятно", – сказал он, сделав глоток кофе. "У тебя хорошие журналистские…" Он замешкался, подыскивая подходящее слово, затем закончил словом "честность", которое, как догадалась Марго, обозначало инстинкты. "Я полагаю, это для работы?"

Марго посмотрела вниз, делая вид, что поправляет талию юбки. "Да". Ей казалось, что за последние несколько дней она солгала Люку больше, чем за всю свою жизнь, но когда Пит сказал ей в участке, что никогда не находил ее дядю бродящим по улицам до двух дней назад, Марго поняла, что внезапное ухудшение состояния Люка, вероятно, произошло из-за нее. В течение нескольких месяцев он жил в одиночестве, без помощи, но и без провокаций. С тех пор как она переехала к нему, он только и говорил, что об исчезновении одной маленькой девочки и убийстве другой.

Ей нужно было помнить, что сейчас он более чувствителен, более непостоянен. Ей нужно было прекратить говорить о нераскрытых преступлениях, и уж точно не нужно было говорить ему, что ее уволили. "Это для статьи, над которой я работаю", – сказала она. "Так что пожелай мне удачи".

"Тебе не нужна удача, малыш", – сказал Люк, подмигнув. "У тебя талант на все времена".

—

Марго вышла через двойные двери церкви на яркое, слепящее солнце. Приглушенные звуки завершающих гимнов органа раздавались позади нее, когда она яростно моргала, пытаясь заставить глаза адаптироваться. Когда зрение окончательно прояснилось, она увидела удаляющуюся фигуру Билли Джейкобса, который быстро шел по тротуару, засунув руки в карманы брюк и склонив голову.

Марго приехала в церковь за десять минут до начала службы и удивилась, увидев, как много людей она знает. Она заметила почти всех, с кем разговаривала в " Shorty's", кроме Линды, которая, несомненно, работала, а также нескольких старых друзей ее родителей и одного из ее бывших учителей начальной школы, которые приветствовали ее яркими улыбками и острыми, любопытными глазами. Но Билли приехал лишь за несколько минут до начала службы, после того как она и остальные прихожане уже расселись по скамьям. После, когда зазвучал орган, когда дамы начали накидывать сумочки на плечи и ловить взгляды своих подруг, Марго наблюдала, как Билли встал и тихо выскользнул за дверь. Она последовала за ним.

"Мистер Джейкобс!" позвала Марго, торопливо спускаясь по лестнице на тротуар. Но Билли продолжал быстро идти в противоположном направлении. "Мистер Джейкобс! Билли!"

Наконец, он остановился, замешкался на мгновение, затем повернулся.

Марго быстро пошла догонять его. "Привет, я Мар…"

"Я знаю, кто ты", – сказал он не без злобы. "Ты – девушка Дэвиса".

Она улыбнулась. "Это правда. Я выросла через дорогу от вас. Я дружила с Януарией". Его глаза смягчились при имени его дочери. "Теперь я репортер", – продолжила Марго, и только после того, как она это сказала, она поняла, что это уже технически неправда. "Я бы с удовольствием поговорила, если у вас есть минутка".

Но при слове "репортер" выражение его лица снова стало замкнутым. "Я ничего не знаю о том сообщении на моем сарае. Я даже не находил его. Это сделал один из моих сотрудников".

"Ничего страшного. Я также изучаю дело Натали Кларк, пытаюсь выяснить, есть ли какая-нибудь связь между ее и делом Януарии".

"Натали Кларк…"

Это имя, казалось, мало что значило для него, но Марго знала, что он слышал его, потому что пропавшая девушка была темой утренней проповеди. Пастор использовал ее исчезновение как возможность поговорить о вере в трудные времена и о неисповедимости Божьих путей. Марго не обращала на это внимания, сидя на заднем сиденье, ее взгляд метался по головам прихожан, гадая, не сидит ли внутри кого-нибудь из них мозг похитителя, убийцы.

"Я бы хотел помочь, – сказал Билли, – но я ничего не знаю о Натали Кларк".

"Нет, я и не ожидала от вас этого. Но если бы вы захотели поговорить о деле Януарии, это помогло бы мне понять, есть ли между ними какая-то связь".

Билли засунул руки поглубже в карманы и прищурился через плечо Марго, словно надеясь найти кого-то, кто отвлек бы его от разговора. "Послушай, Марго, я не хочу тебя обидеть, но в прошлом у меня был не самый лучший опыт общения с репортерами. Ничего личного, но я просто не думаю, что мне стоит с ним разговаривать".

Марго кивнула. "Я понимаю. Но те репортеры тогда – они не знали ни тебя, ни твою семью. Они пытались продать историю". Она сделала паузу. "Я знала Януарию. Я помню, как играла у тебя во дворе, как перекусывала на твоей кухне. Я не пытаюсь ничего накрутить, обещаю. Я просто хочу понять, что случилось с моим другом".

Возможно, было бы неправильно использовать это как рычаг давления, но все, что она сказала, было правдой. И хотя она знала, что Билли, вероятно, никогда не было легче нести тяжесть смерти Януария, и что переживать ее снова было бы больно, в деле двадцатипятилетней давности появились новые события. Если повторное обращение к своим воспоминаниям может помочь найти убийцу его дочери, разве он не обязан это сделать?

"Для тебя это возможность прояснить ситуацию", – продолжала она. "И если все это окажется бесполезным, то, по крайней мере, было бы неплохо посидеть и поговорить с кем-то, кто знал ее". Она выдержала его взгляд. По его глазам она поняла, что он начинает сдаваться. "О!" – добавила она, отцепив одну руку от рюкзака и развернув его перед собой. Она пошарила рукой внутри и через мгновение вытащила коробку, которую купила ранее в "Бабушкиной кладовой". "А я принесла яблочный пирог".

Глаза Билли расширились от удивления. Он перевел взгляд с пирога на лицо Марго, затем издал небольшой, заикающийся смешок, как будто это действие заржавело от недостатка практики. "О, хорошо", – сказал он. "Но не здесь. Пойдем в дом".

—

В доме Джейкобса уже не было того шумного места преступления, каким оно было накануне. Немногочисленные представители прессы, освещавшие историю с сообщением в сарае, исчезли, как и Пит, его напарник, и желтая полоса предупредительной ленты, перегораживающая подъездную дорожку. Марго припарковалась у обочины, вслед за Билли поднялась по ступенькам крыльца, а затем, впервые в своей взрослой жизни, переступила порог дома Джейкобсов.

Это было похоже на воспоминание. Марго провела бесчисленное количество летних дней, бегая по этим комнатам, и поражалась тому, насколько все они были неизменны, как будто дом был капсулой времени 1994 года. Стулья в гостиной были такими же цветочными, как и тогда, полы – из того же твердого дерева. По мере того как она проходила по дому, в ее голове стали всплывать давно забытые детали: как правая сторона лестницы скрипит сильнее, чем левая, как один из витков перил похож на лицо, как, если проползти под столом в столовой и посмотреть на его нижнюю сторону, можно увидеть вырезанные на дереве инициалы ее и Януарии.

Марго последовала за Билли на кухню, и пока он разогревал кофе и выбирал тарелки и вилки для пирога, она не могла не представить себе комнату такой, какой она была июльским утром двадцать пять лет назад. Эта сука исчезла, нарисованная аляповатой красной краской на белых стенах. Кто написал это послание? задалась она вопросом. Неужели это был тот же человек, который совершил акт вандализма в сарае?

"Прости меня за то, что случилось раньше", – сказал Билли, отрезая два куска пирога и раскладывая их по маленьким фарфоровым тарелочкам. "Я не хотел быть грубым, просто… у меня уже давно нет друзей в этом городе".

"Я понимаю", – сказала Марго, принимая кусочек пирога. "Особенно сейчас, в свете того, что было написано на вашем сарае".

"Хм." Билли задумчиво кивнул, поставив кружки на стол перед ними, а затем устроился в кресле напротив нее.

Марго сделала глоток своего кофе. "Я знаю, ты сказал, что ничего об этом не знаешь, но есть ли у тебя какие-нибудь предположения о том, кто мог написать что-то подобное?"

Билли выдохнул. "Честно говоря, Марго, я просто предположил, что это сделали какие-то школьники. На самом деле, полиция сказала мне сегодня, что, по их мнению, это была просто глупая выходка".

"Правда?" Она знала от Пита, что это была версия полиции, но она не знала, что они уже вынесли свой официальный вердикт.

Билли дернул плечом. "Мы с друзьями делали такие же глупости". Его глаза остекленели, когда он погрузился в воспоминания, но через мгновение они затвердели. "Ну, мы никогда не делали ничего такого подлого, как то, что они написали на сарае, но, как я уже сказал, меня не очень любят в этом городе. Уже нет".

Марго знала, что это правда, но она также наблюдала за тем, как Билли опустился на церковную скамью в начале службы. Он заметил, что несколько прихожан смотрят на него, и кивнул в знак приветствия, немногословно, но вежливо, и Марго удивилась, когда увидела ответный жест. Может, его и не любили, но он не был изгоем, каким была Крисси.

"Можем мы поговорить о том, какой была ваша жизнь в те времена?" – спросила она. "До того, как умерла Януария?"

"Что ты хочешь знать?"

Марго пожала плечами, как будто она не готовилась и не продумывала каждый вопрос. "Какой была ваша семья? Я, конечно, тоже знала их всех, но не так хорошо, как ты. Очевидно. И, в общем, мне было шесть лет". Это было далеко не самое насущное, о чем она хотела спросить, но она пыталась раскрепостить его, расположить к разговору. Она откусила кусочек пирога, а затем, как бы между прочим, сказала: "О, ты ведь не возражаешь, если я запишу это?".

Билли удивленно поднял брови, но затем покачал головой. "Нет. Без проблем".

"Спасибо." Марго достала свой телефон, чтобы начать запись, затем сказала: "Почему бы тебе не начать с Януарии?".

При этом лицо Билли озарилось. "Ну, Януария, она была… Она была фейерверком, понимаешь? Всегда яркая и счастливая. Всякий раз, когда я входил в дверь, она подбегала ко мне и обхватывала своими маленькими ручками мои ноги". Его глаза внезапно наполнились слезами, и он прочистил горло, грубо смахнув их тыльной стороной ладони. "Она была своего рода клеем, который держал нас вместе. Без нее остальные – мы были немного потеряны. Потому что она всегда была такой доброй, понимаешь?"

Марго улыбнулась. Она действительно знала. Большинство ее воспоминаний о девочке с другой стороны улицы были размытыми вспышками, просто снимками времени, но самое четкое из них было связано с добротой Яны.

Марго все еще могла видеть ее образ, деревья и приглушенный свет – возможно, на школьной площадке или на заднем дворе. В воспоминании она сидела, подтянув колени под подбородок, прижавшись спиной к дереву. Ей было страшно по какой-то давно забытой причине, и вдруг рядом с ней оказался Януария, что-то втискивая в ладонь Марго. Когда она посмотрела вниз, то увидела, что это кусок разорванной ткани размером в четверть ладони. Он был светло-голубого цвета, в центре была напечатана снежинка.