Текст книги "Все Здесь Хорошие Люди (ЛП)"

Автор книги: Эшли Флоуерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Крисси, 2009

Дрожащей рукой Крисси открыла входную дверь своего дома, бросилась внутрь и захлопнула ее за собой. У нее было ощущение, что за ней следят, за ней охотятся, но она знала, что сейчас ее преследует только правда.

Несмотря на протесты Джоди, Крисси встретилась с Дейвом, но теперь, когда она это сделала, она не была уверена, что это была хорошая идея. Если все, что Джейс рассказал ей в своем письме, перевернуло мир Крисси с ног на голову, то Дэйв взорвал его. Теперь она понимала, сколько вреда причинила, храня свои секреты все эти годы, понимала, сколько боли и гнева причинила.

Она хотела – должна была все исправить.

Она бросила сумочку у двери и поспешила на кухню, где хранились блокнот и ручки. Крисси хотела бы позвонить Джейсу, но он по-прежнему отказывался дать ей свой номер, поэтому она выдвинула стул и села за кухонный стол, чтобы написать ему письмо. И все же, поднеся ручку к странице, она поняла, что не знает, как начать, не знает, что сказать. Пятнадцать лет она подвергала остракизму собственного сына за убийство, которого он не совершал. Как она могла извиниться за это в письме? А кроме извинений, было еще и то, что она должна была теперь объяснить, что она должна была ему сказать. Все это было слишком.

Она тяжело вздохнула и вместо письма написала короткую записку:

Джейс,

Прости меня за все. Я собираюсь все исправить.

Я только что узнала кое-что о твоем отце. Он не тот, за кого ты его принимаешь.

Я снова пишу свой номер телефона внизу, чтобы ты мог позвонить мне – давай встретимся, и я все объясню.

Я люблю тебя,

Мама

Нацарапав номер своего мобильного, она поспешно встала и порылась в ящике с хламом в поисках конверта и марки, но ничего не нашла.

"Черт!" – прошипела она, захлопывая ящик.

Она подошла к столу, схватила письмо и быстро пошла обратно к входной двери. Она поедет к Джоди и отправит его оттуда. Она все равно хотела увидеть своего партнера, обсудить с ней все, чтобы кто-то помог ей решить, что делать дальше. Она сунула письмо в сумочку, где оно торчало, как белый флаг капитуляции, и ее грудь сжалась при виде имени Джейса.

На самом деле грудь сжалась так сильно, что ей показалось, будто она находится на грани сердечного приступа, но она быстро поняла, что это именно так. Ей не были чужды ползучие руки паники, которые забирались на шею и стесняли дыхание. Ей нужны были таблетки. Она просто достанет таблетки, а потом уйдет.

Поднявшись наверх, она открыла шкафчик в ванной и взяла две бутылочки – одну с валиумом, другую со снотворным. Джоди не нравилось, когда Крисси слишком полагалась на лекарства, но сегодня ей придется смириться с этим. Ее руки были настолько нетвердыми, что ей потребовалось четыре попытки, чтобы справиться с детским замком на лекарствах от тревожности, и когда ей это удалось, она высыпала две маленькие белые таблетки на ладонь, засунула их в рот и проглотила, запив горстью воды из раковины.

Когда кран потек, что-то заставило ее вздрогнуть, и она поспешно выключила его. Ей показалось, что она что-то услышала – щелчок ручки, скрип петли. Она замерла на месте, ее сердце забилось, когда она повернула шею, чтобы прислушаться. Она оставалась неподвижной в течение одного, двух, трех долгих ударов, но больше ничего не услышала. В доме царила тишина.

Она встретила свой собственный взгляд в отражении зеркала и увидела, как сильно повлияла на нее встреча с Дейвом. Ее лицо выглядело сырым и бледным, глаза покраснели от слез. А теперь, вдобавок ко всему, она стала параноиком. Она плеснула на лицо холодной водой, насухо вытерла его полотенцем, затем ухватилась за края раковины костяшками пальцев, пытаясь выровнять дыхание. И тут, когда она уже повернулась, чтобы уйти, она услышала его: еще один звук из глубины дома – шаги.

Крисси замерла, ее взгляд метнулся к прикроватным часам через открытый дверной проем. Красные цифры светились 11:13 утра, что означало, что человек в ее доме не мог быть Билли. Он должен был вернуться домой с конвенции не раньше, чем через час. Она не двигалась, прислушиваясь. Она даже не дышала. Но в старом фермерском доме воцарилась тишина. Неужели ей послышалось?

Она быстро спустилась по лестнице. Слышала она что-то или нет, но она хотела уйти из этого дома. У двери она схватила сумочку, бросила в нее бутылочки с таблетками и перекинула ее через плечо, но когда она нащупала ключи, их не оказалось в боковом кармане сумочки. Она замерла, нахмурившись. Она могла бы поклясться, что положила их туда раньше. Она судорожно порылась на дне сумки, но так и не смогла их найти, и тогда она услышала позади себя знакомый голос.

"Ищешь это?"

По позвоночнику Крисси пробежал холодок. Она обернулась, ее грудь сжалась от страха. "Х-хи." Она рассчитывала приятно удивиться, но получилось нервное заикание.

Лицо мужчины, которое когда-то казалось ей таким знакомым, теперь выглядело как чужое – злость исказила его до неузнаваемости. Она перевела взгляд с него на ключи в его руке, затем на гостиную, откуда он только что вышел. Какой-то темной частью своего мозга Крисси отметила, что в гостиной они хранили свое оружие, то самое, которое годами держали на виду, незапертым.

Крисси попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слабой и шаткой. "Что ты здесь делаешь?"

Мужчина преодолел две ступеньки, разделявшие их, и протянул руку за пояс брюк. Крисси обернулась, чтобы открыть дверь, но было уже поздно. Уголком глаза она увидела вспышку пистолета и почувствовала холод, когда он коснулся ее виска. "Тебе не следовало мне лгать", – сказал он, а потом все стало ослепительно белым.

ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Марго, 2019

Когда Марго смотрела в ствол дядиной винтовки, ее охватила паника. Ей казалось, что в груди вспыхнул фейерверк и рассыпал искры по всему кровотоку. В глазах помутнело и почернело, а легкие никак не могли сделать вдох.

"Чего ты хочешь?" прорычал Люк сквозь стиснутые зубы.

"Дядя Люк?" Голос Марго был слабым и дрожащим. "Пожалуйста. Опусти ружье. Это я. Марго. Твоя племянница". Единственная проблема заключалась в том, что она понятия не имела, целится ли он сейчас ей в голову, потому что не узнал ее, или потому что узнал.

В ее сознании забрезжила страшная возможность, что он каким-то образом узнал ее, что она раскрыла слишком многое из того, что он пытался скрыть. Она без тени сомнения знала, что дядя любит ее, но после всего, что она узнала о нем за последние двадцать четыре часа, она поняла, что на самом деле совсем его не знает. Он хранил от нее свои секреты более двух десятилетий. Она не представляла, как далеко он зайдет сейчас, чтобы защитить их.

"Что ты здесь делаешь?" снова огрызнулся Люк. "Что тебе нужно?"

Он не опустил ружье ни на дюйм, и от взгляда его глаз Марго пронзила новая дрожь паники. Она пожалела обо всем на свете, что решила не копаться в деле Януарии. Она хотела бы ничего не знать о связи своего дяди с девочкой из дома напротив, не видеть его фотографию на танцевальном концерте и стопку программ, запертую в его столе. Если бы она просто приехала в Вакарусу и сосредоточилась на помощи дяде вместо того, чтобы искать ответы на вопросы по делу об убийстве двадцатипятилетней давности, возможно, она не оказалась бы сейчас здесь, по ту сторону ствола Люка.

Марго сглотнула. "Дядя Люк?"

Люк закинул винтовку повыше на плечо. Ее дядя никогда не был охотником, но в их родном городе у каждого было оружие, и Марго знала основы его работы с давних времен, когда она тренировалась в стрельбе по мишеням. У него была винтовка однозарядная, а это означало, что если он захочет убить ее, ему не придется взводить курок или делать что-то еще. Одно простое нажатие на курок – и ее не станет.

Она заставила себя сделать глубокий вдох. "Дядя Люк". На этот раз ее голос прозвучал более отчетливо, более уверенно. "Это я, Марго. Твоя племянница".

Что-то мелькнуло в глазах Люка – вспышка замешательства, как будто она сказала что-то не совсем понятное.

"Я проводила у тебя дома каждый день", – сказала она. "Я делала домашние задания за твоим кухонным столом. А на закуску ты готовил мне сырные кесадильи".

Люк медленно нахмурил брови, и она заметила слабый след воспоминаний в его глазах, как будто она напомнила ему о давно похороненном воспоминании.

"Я подарила тебе дурацкую красную бандану на Рождество, когда мне было лет пять. И с тех пор ты ее носишь. И…" Марго перебирала в уме все, что могло бы оживить его память. Мы заказывали пиццу и играли в "Морской бой" по вечерам в пятницу. Ты показал мне, как постоять за себя, и научил меня каждому слову SAT, которое я знаю".

Люк все еще направлял на нее оружие, поэтому она продолжила.

"Ты вдохновил меня следовать своей мечте и стать репортером. Ты научил меня быть честной, всегда говорить правду".

Ирония последнего слова защемило в груди, но, похоже, это сработало. Его гнев медленно переходил в нечто другое.

"Меня зовут Марго", – сказала она, как ей показалось, в миллионный раз. "Но обычно ты называешь меня малышкой".

И тут, наконец, выражение растерянности на лице ее дяди прояснилось, как будто в его голове зажегся свет, и он наконец-то смог видеть. "Малыш?"

Его хватка на винтовке ослабла, и когда он посмотрел на нее, он как будто увидел ее в первый раз. В его глазах мелькнула паника, и он попятился, ружье выскользнуло из рук.

Марго бросилась к нему, одной ногой в дверной проем, другой – на крыльцо, и выхватила у него ружье, прежде чем оно упало на землю. Она сразу же направила дуло на землю и шагнула в дом. Люк инстинктивно отступил назад.

Ружье своего дяди она не разряжала, наверное, лет с пятнадцати, когда он взял ее с собой, чтобы пострелять по банкам из-под кока-колы в пустом поле, но она помнила, как это делается. Она опустошила патронник, затем магазин, сунула патроны в карман и положила ружье на пол, под спинку кресла.

Когда она обернулась к дяде, ее грудь сжалась. Его взгляд был прикован к открытому дверному проему, как будто он все еще мог видеть испуганное лицо Марго через прицел своего ружья. Слезы текли по его щекам. Его руки дрожали. Она неуверенно подошла к нему, и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

"Прости меня, малыш", – сказал он сквозь слезы. "Мне так жаль. Я не знаю, что со мной происходит".

От вида дяди, который вот так расплакался, Марго захотелось плакать, но она сглотнула. Она не хотела, чтобы он видел, как сильно он ее напугал, не хотела причинять ему еще больше боли. Она нежно положила руку ему на спину, и, к ее удивлению, Люк позволил взять себя в руки. Он был почти на фут выше ее, поэтому его голова не доставала до ее плеча, но он все равно всхлипывал, его тело дрожало.

"Шшш", – сказала она, поглаживая его по спине. "Все в порядке".

Было странно утешать дядю, который всегда делал это для нее. И еще более странно было обнимать человека, в отношении которого у нее все еще оставались подозрения. Потому что, хотя она нутром чувствовала, что Эллиотт Уоллес убил Януарию, Полли и, возможно, Натали Кларк, это не объясняло, почему Люк ходил на концерты Януарии, хранил ее танцевальные программы или лгал обо всем этом.

Это было то же самое сложное чувство, которое, должно быть, испытывала Аннабель Уоллес сегодня днем. Несмотря на все, что ее брат сделал ей за эти годы, несмотря на то, что она знала, что его обвиняют в убийстве, Аннабель защищала его, потому что он был членом семьи. Если бы оказалось, что Марго ошиблась и Люк все-таки убийца, она бы возненавидела его. Она отлучит его от своей жизни, и всякий раз, когда она будет думать о нем, ее будет охватывать ярость. И все равно он будет ее дядей. Под всем этим гневом и ненавистью она знала, что никогда не сможет перестать любить его.

Они стояли так вдвоем – Люк наклонился, Марго под его тяжестью стала плохо себя чувствовать – в продолжение долгого времени. Потом, в конце концов, его плач замедлился, а затем прекратился.

"Почему бы нам не отправиться на ночь пораньше, хорошо?" – сказала она. "Почему бы тебе не пойти и не приготовиться ко сну".

Она ненавидела обращаться с ним как с ребенком и знала, что он тоже ненавидит это, но он выглядел слишком измученным, чтобы беспокоиться. Он просто выпрямился, кивнул и вытер нос тыльной стороной запястья, как маленький ребенок. Затем она проводила его в спальню и подождала снаружи, пока он почистит зубы и примет душ. У нее возникло желание уложить его в постель, но она стояла у двери, пока он забирался под одеяло. Она подождала, пока он устроится поудобнее, чтобы выключить свет, и, закрывая дверь его спальни, уже слышала, как его дыхание становится глубже во сне.

Она захлопнула за собой дверь, затем прошла к входной двери, вышла на улицу и дошла до тротуара. Как только она почувствовала, что между ней и домом дяди достаточно пространства, она отпустила его – вся решимость и сила, которые помогли ей продержаться последние полчаса, окончательно рухнули.

Она сжалась, как будто ее пнули в живот, и зарылась лицом в дрожащие руки. Она так долго сдерживала слезы. Она не плакала в тот первый день, когда Люк посмотрел на нее и увидел кого-то другого. Она не плакала, когда ее уволили или когда она получила одну из тех записок с угрозами. Она не плакала, когда увидела своего дядю на фотографии на шоу Януарии. Но теперь все эти накопившиеся слезы хлынули из нее. Ее дыхание стало сбивчивым, задыхающимся.

Смутно, сквозь шум собственных рыданий, Марго услышала вдалеке гул автомобильного двигателя. Через мгновение она поняла, что звук становится громче. Она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии – даже в ночной темноте Вакаруса была такой маленькой, что кто бы ни проезжал мимо, он, несомненно, узнал бы ее, – поэтому она повернулась спиной к дороге и вытерла слезы с глаз. Она была так озабочена, так расстроена, что едва заметила, когда машина остановилась в нескольких футах от нее, едва услышала звук открывающейся дверцы.

Вдруг кто-то оказался позади нее, зажал ей рот рукой, обхватил спереди, и тут мир Марго закружился – ее дернули, перевернули через бордюр. Она попыталась освободиться, но ее руки были прижаты к бокам. Она пыталась бежать, но не могла найти опору на земле под собой, ее ноги слепо шарили по земле. Она пыталась кричать, но не могла даже дышать. А потом ее протащили по тротуару и бросили в кузов машины.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Марго, 2019

Марго упала лицом вперед на ковшеобразное сиденье внедорожника, один из подлокотников больно врезался ей в живот, выбив из нее дух. Дверь захлопнулась за ней, и она повернулась, чтобы открыть ее, но когда она дернула за ручку, та бесполезно щелкнула. Ее глаза метнулись в поисках кнопки отпирания, но, к ее ужасу, ее не было. Она бросилась к другой стороне машины, но и там дверь была заперта. И тут ее похититель в темном балахоне открыл дверь со стороны водителя. В мгновение ока он оказался за рулем и уже поворачивал ключ в замке зажигания.

"Какого х…?" закричала Марго, но ее последнее слово оборвалось, когда машина рванулась вперед и ее ударило о спинку водительского сиденья. Она была на мгновение дезориентирована, но быстро пришла в себя и начала карабкаться по передней консоли. У нее не было никакого плана, кроме как просто вцепиться когтями во все, что попадется под руку – руки, плечи, лицо похитителя – все, что угодно, лишь бы помешать ему увезти ее, куда бы они сейчас ни направлялись.

Но прежде чем она смогла дотянуться до чего-либо, мужчина выбросил локоть, попав Марго в рот. Ее голова откинулась назад, и боль пронзила ее лицо. "Ублюдок!" – закричала она, зажав рот рукой. На языке был привкус крови. Губа пульсировала.

" Извини", – сказал ее похититель, и тут Марго поняла, что на самом деле он не был им. Ее похитителем была женщина.

Женщина резко повернула руль, и Марго отбросило вправо. Она упала на другую сторону машины, вытянув руки, чтобы смягчить падение. В этот момент она увидела профиль женщины, и, к своему полному удивлению, Марго узнала в ней ту пурпурно-волосую женщину, которую она впервые увидела возле " Shorty's" несколько дней и целую жизнь назад.

"Это вы", – сказала она, и ее кровоточащая губа задрожала от движения.

"Да. Теперь успокойся".

Глаза Марго выпучились, когда она забралась на ковшеобразное сиденье позади нее. "Вы преследовали меня, вы заперли меня в машине на скорости, вы только что ударили меня локтем в лицо, и теперь вы говорите мне, чтобы я, блядь, успокоилась?"

"Просто подожди", – огрызнулась женщина. " Дай мне еще одну минуту, и я обещаю, что отвечу на все твои вопросы".

Марго нахмурилась. Эта женщина собиралась говорить? Или это была просто уловка, чтобы Марго больше не нападала на нее? Взгляд Марго метался по машине, ее мысли метались. Она могла бы попытаться снова одолеть женщину, но как только эта мысль промелькнула в ее голове, Марго поняла, как мало вреда ей было нанесено. Женщина не накачала ее хлороформом, не связала ей запястья и не вырубила ее. Она даже не завязала ей глаза. Для похитительницы она была совсем не опасна.

Прежде чем Марго успела осмыслить это или решить, что делать, женщина крутанула руль, и асфальтированная дорога превратилась в грунтовую, камни громко хрустели под шинами. Выглянув в окно, Марго увидела, что дорога, на которую они свернули, отделяет кукурузное поле с одной стороны от небольшого лесного массива с другой. Единственным источником света были звезды и луна. Через мгновение машина замедлила ход, затем остановилась. Женщина нажала кнопку на подлокотнике, и все четыре двери громко щелкнули. Она повернулась лицом к Марго.

"Вот. Двери разблокированы. Я не держу тебя в плену. Я просто хочу поговорить".

Марго взялась за ручку, толкнула, и дверь со щелчком открылась. Она посидела несколько секунд, глядя на маленький кусочек ночи между дверью и рамой, и снова закрыла дверь. Затем она повернулась к женщине на водительском сиденье. "Если вы просто хотели поговорить, какого черта вы меня похитили?".

"Мне жаль. Я пыталась защитить вас. Мне нужно, чтобы ты написала свою историю, и я могу помочь тебе в этом, но здесь ты не в безопасности. К тому же… если честно, я не думала, что ты пойдешь со мной иначе. Я знаю, ты видела, что я слежу за тобой".

Марго покачала головой. "От чего вы пытаетесь меня защитить?"

Женщина пожевала нижнюю губу.

"Господи Иисусе. Вы говорите, что защищаете меня, потому что я в опасности, а теперь вы даже не хотите сказать мне, в чем эта опасность заключается?"

Женщина подняла руки. "Я скажу тебе. Обязательно. Но ты еще не прислушалась ни к одному из моих предупреждений, поэтому я не думаю, что ты начнешь прямо сейчас. Не раньше, чем ты сначала поймешь некоторые вещи. Ты должна понять, кто я и откуда я знаю то, что знаю. В противном случае, я не думаю, что ты мне поверишь".

Марго не требовалось подтверждения, чтобы понять, что именно эта женщина посылала ей угрожающие записки, предупреждения, но теперь она его получила. Кипя от гнева и разочарования, она пристально вглядывалась в лицо женщины. Эта женщина терроризировала ее несколько дней, и вдруг она хочет, чтобы Марго спокойно выслушала ее? И тем не менее, ее дверь все еще была не заперта. Ее единственной травмой была пульсирующая губа. И теперь, когда паника Марго начала ослабевать, ее место заняло любопытство. "Хорошо, тогда… Кто вы?".

"Меня зовут Джоди Палмер. Я… дружила с Крисси Джейкобс до ее смерти".

Марго сузила глаза. Что-то в том, как женщина это сказала, заставило ее заподозрить, что это не совсем правда. "Послушай, Джоди? Это ты только что бросила меня на заднее сиденье машины. Это ты хочешь поговорить. Так почему бы тебе не начать говорить мне правду?"

Джоди колебалась. "Если я это сделаю… это не может быть частью твоей истории".

"Хорошо. Тогда не для протокола".

"Нет, не только это. Это вообще не должно выйти наружу. Ни в каком виде".

Марго изучала лицо Джоди. Она выглядела одновременно свирепой и немного испуганной. Марго кивнула. "Даю слово".

"Хорошо". Джоди вдохнула дрожащий воздух. "У нас с Крисси Джейкобс были отношения".

"Подожди. Что?" Из всего, что могла сказать женщина, это было последнее, что Марго могла предположить.

"Мы были вместе пять лет".

Джоди продолжила рассказывать Марго подробности: как они с Крисси выросли вместе в Вакарусе, как они вновь встретились спустя годы в баре в Саут-Бенде, как они были вместе до безвременной смерти Крисси. "Она не убивала Януарию", – сказала Джоди, когда закончила. "Мы с Крисси рассказали друг другу все, и ночь смерти Яна уничтожила ее. Она любила свою дочь. Она никогда бы не убила ее. Причина, по которой полиция подозревала ее…"

Марго подняла руку. "Я уже знаю, что Крисси сделала в ту ночь. Я знаю, что она не убивала Януарию".

"Ты знаешь?"

"Джейс рассказал мне. Об их письмах – обо всем. Но я не понимаю, если ты просто хотела сказать мне, что Крисси невиновна, зачем преследовать меня? Почему бы просто не подойти ко мне?"

"Я не могла".

"Почему?"

"Ну… во-первых, я не знала, хочу ли я вообще. Я знала, что все в этом городе скажут тебе, что Крисси убила Януарию, и мне нужно было посмотреть, поверишь ли ты им или будешь копать глубже. Потом я увидел по телевизору пресс-конференцию Натали Кларк и услышал, как ты задала этот вопрос – ну, знаешь, почему полиция не искала связи между делом Натали и делом Яны. Тогда я хотела обратиться к тебе, но, если честно, я не доверяла тебе. Во всяком случае, пока. И я не могла обратиться в полицию, потому что…" Она покачала головой. "Я все еще со своим мужем. У нас трое детей. Я знала, что если я пойду в полицию, весь город узнает обо всем в считанные дни".

"Какое отношение Натали Кларк имеет к тебе и Крисси?". Затем, что-то осенило ее. "Подожди секунду. На следующее утро после пресс-конференции это сообщение появилось на сарае Джейкобса. Это ты его написала?"

Джоди заколебалась, ее брови нахмурились.

" Ты написала, не так ли?".

"Я пыталась помочь. Убийца Януарии все еще на свободе. Это значит, что кто бы он ни был, он мог забрать Натали. Никто даже не рассматривал эту идею, кроме тебя. И никто не воспринимал тебя всерьез. Я подумала, что это поможет тебе и полиции установить связь. Хотя, – добавила она с горечью, – они все еще были настолько убеждены в виновности Крисси, что не смогли распознать подсказку, когда она была написана буквами высотой в два фута".

Под кружащим голову смятением Марго почувствовала крошечную крупицу оправдания. Она была права. Автор этих слов на сарае пытался связать смерть Януарии со смертью Натали Кларк. Возможно, это было запутанно и неверно, но это заставило Марго пойти по этому пути. И все же многое из того, что говорила Джоди, по-прежнему не имело смысла. "Ты сказала, что не можешь подойти ко мне, потому что не доверяешь мне? Почему? Я репортер из другого города. Я была единственной, кто задавал все вопросы, которые ты, очевидно, хотела, чтобы тебе задавали, единственной, кого ты считала на верном пути".

Джоди опустила глаза, колеблясь. "Я не доверяла тебе, потому что… я знала, кто ты".

"Ты знала, кто я – что? Что это значит?"

"Это та же причина, по которой я пытаюсь защитить тебя. Я хочу, чтобы ты написала свою историю, чтобы помочь поймать того, кто убил Януарию и Натали. Я хочу, чтобы ты очистила имя Крисси. Но чтобы сделать это, тебе нужно остаться в живых. А этого сейчас никто не гарантирует". Она перевела взгляд на Марго, удерживая ее взгляд. "Не тогда, когда ты живешь со своим дядей".

Марго замерла. "Мой дядя? Какое отношение он имеет к этому?"

"Он имеет к этому самое непосредственное отношение. Вот почему я так долго не доверяла тебе – из-за твоей фамилии". Джоди сделала паузу, и когда она заговорила дальше, ее голос был мягким, сочувствующим. "Люк Дэвис – убийца, Марго. Ты живешь с убийцей".