Текст книги "Все Здесь Хорошие Люди (ЛП)"

Автор книги: Эшли Флоуерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

ЧЕТВЕРТАЯ Марго, 2019

Убийство Януарии Джейкобса, событие, которое нанесло родной город Марго на карту, произошло в середине жаркой июльской ночи 1994 года. По общему признанию, история была сенсационной и распространилась как лесной пожар, приковав к себе нездоровое внимание американцев, независимо от их региональных, социально-экономических и политических взглядов. В одночасье семья Джейкобс стала знаменитой. Януария стала любимицей Америки, а ее неуловимый убийца – самым разыскиваемым в стране. Но дело было запутанным, и месяцы проходили без единого ареста. В конце концов, расследование затянулось, и убийство Януарии превратилось в одну из величайших нераскрытых тайн страны.

И хотя для всего остального мира маленькая девочка могла быть лишь очередной поучительной историей или эпизодом из подкаста, для Марго Януария была реальностью. Они были одного возраста, росли в домах напротив друг друга. Хотя воспоминания Марго о раннем детстве были скудными и блеклыми, она все еще могла представить себе летние дни на заднем дворе Джейкобса, пока Люк и Ребекка работали, а она и Януария притворялись лошадьми или играли в пятнашки на кукурузных полях. Эти две девочки существовали вместе в ту волшебную эпоху до появления границ, их маленькие тела постоянно пересекались: руки в волосах друг друга, когда они практиковались в плетении косичек; липкие кончики пальцев сжимались в сложную форму, напевая "Вот церковь, вот шпиль…"; их конечности переплетались, когда они падали в кучу, хихикая.

Когда Яну похитили из ее дома, Марго спала всего в сотне футов от нее, в своем собственном доме на другой стороне улицы. После этого родители Марго сказали ей, что ее подруга не вернется, а Люк объяснил, что Яна умерла. Но только позже, когда старший ребенок на перемене сказал Марго, что Януария была убита, она узнала правду о смерти своей подруги. Хотя она, должно быть, отчаянно скучала по Яне, больше всего ей запомнился страх. Марго начала представлять себе безликого человека, стоящего между двумя домами и играющего в "ми-ми-ми-ми-ми-ми" с окном спальни ее подруги и ее собственной. По ночам она лежала в постели, сжимая кулаки так сильно, что ногти на пальцах наливались кровью.

И теперь, когда лицо Натали Кларк мелькало в новостях, казалось, что все происходит заново. Возможно, пропавшая девочка формально и не была ребенком Вакарусы, но, поскольку Наппани находился всего в нескольких милях от нее, она была им.

На следующее утро после того, как Марго узнала новости у Шорти, она сидела за кухонным столом своего дяди, перед ней был открыт ноутбук, в руке – чашка кофе. Ей следовало бы использовать это время, чтобы просмотреть рабочую почту, но вместо этого она искала информацию о деле пропавшей Натали.

Когда она вернулась к странице поиска, она услышала скрип двери в коридоре. Мгновение спустя появился ее дядя в трениках и поношенной футболке, его темные волосы были всклокочены, глаза опухшие и красные. Марго с легким щелчком закрыла ноутбук.

"Доброе утро", – сказала она. "Как ты себя чувствуешь?"

Вчера вечером Марго вернулась от Шорти и увидела Люка, стоящего в гостиной и дрожащего. Как только она увидела его, она уронила на пол сумку и бросилась к нему.

"В чем дело?" – спросила она, неуверенно положив руку ему на спину. Когда он не вздрогнул, она медленно, плавными кругами провела по его спине. Прикосновения казались ей чуждыми – семья Дэвисов никогда не отличалась особой физической привязанностью, – но она прочитала в какой-то статье в Интернете, что это может помочь ему успокоиться, когда он страдает от приступа.

Лицо Люка сморщилось, и он смотрел на Марго как ребенок, его тело дрожало под ее рукой, слезы бесконтрольно текли по его щекам. "Ее больше нет", – сказал он, его голос стал хриплым. "Ее больше нет".

"Я знаю", – сказала Марго. "Мне так жаль".

Но тут она услышала негромкое бормотание из телевизора, и, взглянув на него, увидела, что он настроен на новости. Натали Кларк смотрела на нее, ее улыбка была широкой и яркой. И вдруг Марго не поняла, оплакивает ли ее дядя потерю своей умершей жены или пропавшую девочку.

Теперь, стоя в коридоре, Люк резко поднял голову, как будто ее голос испугал его, но, увидев ее, он мягко улыбнулся. "Малыш. Доброе утро".

У Марго отлегло от груди. Она и не предполагала, насколько тяжело будет жить с любимым человеком, который лишь иногда любит тебя в ответ. "Я приготовила кофе…"

Но прежде чем она успела закончить, ее телефон завибрировал на столе, и, взглянув на него, она увидела имя своего босса, прокрученное на экране. " Извини. Я должна ответить". Она встала, прижав телефон к уху. "Привет, Адриенна. Как дела?"

"Марго, привет. Как твой дядя?"

Марго бросила взгляд на Люка, который открывал шкафы, предположительно в поисках кружки. Она подошла и открыла нужный, затем отступила в гостиную. "Мм, да. Отлично. Спасибо."

"Хорошо, хорошо", – сказала ее начальница, но ее голос звучал рассеянно. "Послушай, Марго. Ты слышала о деле Натали Кларк?"

"Я изучала его сейчас". Исследование было немного растяжимым для предварительного поиска в Google, который она сделала тем утром, но она хотела казаться более осведомленной, чем была. Она работала в криминальном отделе газеты, и в ее обязанности входило быть в курсе подобных историй. Тот факт, что она узнала об исчезновении Натали от бармена, был удручающим напоминанием о том, как далеко она отвлеклась от сути дела.

"О, хорошо. Что ж, пусть завтра ты напишешь об этом, хорошо?"

Марго ущипнула себя за переносицу. Она знала, что ей нужно наверстать упущенное за последние несколько месяцев, но она надеялась, что ей удастся сходить в продуктовый магазин сегодня. В итоге на завтрак у них с Люком были только несвежие чипсы и почти испорченное молоко. "Без проблем".

"Отлично. Итак, давайте рассмотрим основные моменты. Полицейские теории, любые предварительные улики. Сегодня вечером состоится пресс-конференция, я посмотрела. Ты как раз там. О, и добавь немного местного колорита. Поговори с семьей, если сможешь добраться до них, с кем-нибудь, кого мы можем назвать близким другом семьи, если нет…"

"Адриенна, эй", – прервала Марго с легким смешком. "Я уже делала это раньше". Это было преуменьшение. Она работала в газете уже три года и почти столько же освещала преступность.

"Я знаю. Но ты должна сделать это. Хорошо?"

Сердце Марго начало биться сильнее. Ее работа в газете начала ухудшаться через несколько месяцев после смерти тети Ребекки, когда ее горе усугубилось после того, как она поняла, как сильно Люк на самом деле борется. Но только несколько недель назад, когда она готовилась к переезду и переводила работу на автопилот, Адриенна заговорила об этом. "Верно. Я знаю. Так и сделаю. Спасибо, Адриенна".

Марго думала, что этого будет достаточно, но ее босс продолжила. " Послушай. Я думаю, ты должна знать, что Эдгар упомянул мне о тебе на днях. Он сказал, что заметил спад в твоей работе. Твоей производительности и качества".

Марго отстранила телефон от уха, чтобы тихо выругаться.

Эдгар был владельцем газеты, с которым она познакомилась всего один раз на рождественской вечеринке три года назад, но у него была репутация безжалостного человека, когда дело касалось всего, что, по его мнению, угрожало доходам газеты.

"…рассказала ему о твоих обстоятельствах, – говорила Адриенна, когда Марго снова прижала телефон к уху, – но он хочет видеть улучшения. Быстро".

Марго глубоко вздохнула. "Я думала о том, чтобы провести параллели между делом Натали Кларк и делом Януарии Джейкобс", – сказала она. "Представить возможность связи". Эта мысль крутилась у нее в голове с того момента, как Линда сообщила ей, что убийца Яны вернулся. Марго не знала подробностей дела Натали, но тот, кто похитил и убил Яну, все еще бродит на свободе.

На другом конце провода возникла пауза, и Марго решила, что Адриенна переключается с начальника на редактора. "Есть ли параллели?"

"Кроме географии и возраста, я пока не уверена. Но я не думаю, что это слишком большая натяжка, чтобы исследовать".

"Хорошо… Конечно, серийный преступник выглядит более убедительно, чем единичный". Марго узнала голос своего босса, думающего вслух, тот самый, который она использовала, когда начинала превращать реальные события в истории из тысячи слов. "Но не надо ничего форсировать. Нам не нужна еще одна Полли Лимон".

Марго вздрогнула. Полли Лимон была ее первым настоящим заданием в IndyNow три года назад. История семилетней девочки была похожа на многие другие: Однажды осенним днем она исчезла с парковки торгового центра в Дейтоне, штат Огайо. Расследование пропажи закрутилось, пока пять дней спустя ее не нашли мертвой в канаве со следами сексуального насилия. Марго несколько недель писала об этом деле, и хотя ее статьи никогда не связывали смерть Полли с гибелью Януарии, в офисе она только об этом и говорила. За эти годы смерть подруги детства превратилась из источника горя и страха в источник увлечения. Постепенно девушка, которую она когда-то считала своей подругой, превратилась в "Январскую Джейкобс". Воспоминания о том, как они играли вместе, сменились фактами из ее убийства. Поэтому, когда Полли Лимон обнаружилась мертвой и полиция начала искать ее убийцу, мысли Марго перескочили на дело девочки с другой стороны улицы.

"Полли нашли в канаве", – повторяла она тогда Адриенне. "Прямо как Януарию". Причина смерти была другой – удушение, а не тупая травма, но голова тоже была повреждена. И хотя Януария не подвергалась сексуальному насилию, она также не была так долго в розыске. Полиция так и не связала эти два случая, но и не задержала убийцу Полли, так что теория Марго так и не была опровергнута. Хотя она понимала, что имел в виду ее босс. Она не могла позволить себе зацикливаться на побочной истории. Не сейчас.

"Верно", – сказала она. "Я проверю связь сегодня утром, но за несколько часов до пресс-конференции отправлюсь в Наппани для интервью".

"Хорошо. Хорошо." Адриенна колебалась, затем, спустя мгновение, добавила, "Мне жаль, Марго. Я знаю, что у тебя сейчас много дел".

Марго заставила себя улыбнуться, сказав: "Все в порядке. Правда. Я пришлю тебе статью по электронной почте вечером".

После того как они повесили трубку, она закрыла глаза и сделала три медленных, глубоких вдоха.

Вернувшись на кухню, Люк сидел за столом с чашкой кофе и новой книгой кроссвордов перед ним.

"Боже, малыш", – сказал он, когда она вошла, постукивая ластиком карандаша по странице. "Ты подсадила меня на них". Он поднял голову. "Все в порядке?"

Она кивнула. "Да, просто рабочие дела. Эй…" Она опустилась на стул напротив него. "Могу я спросить тебя кое о чем? Не мог бы ты рассказать мне, что ты помнишь о деле Януарии?"

Они, конечно, говорили об этом сотни раз за эти годы, но она все равно знала, что спрашивать об этом рискованно. Она не хотела ворошить плохие воспоминания, когда болезнь делала его таким непостоянным, но сейчас, за кухонным столом, дядя выглядел ясноглазым и ясным.

" Дело Януарии?" – сказал он, нахмурившись. "Ты давно не спрашивала об этом".

"Я занимаюсь аналогичным делом по работе", – объяснила она. Со временем она поняла, что его долгосрочная память намного лучше, чем текущая. Если он не помнил имя Натали Кларк, она не хотела заставлять его чувствовать себя плохо или в неведении. "Возможно, это не связано, но я решила немного покопаться".

"Что ты хочешь знать?"

"Что ты помнишь о Билли и Крисси с тех времен?". Марго знала подробности дела Януарии как свои пять пальцев, так что в его помощи она не нуждалась. И хотя она выросла через дорогу от Джейкобсов, в эти дни они были для нее загадкой. Ее воспоминания о Крисси, Билли и Джейсе были в лучшем случае расплывчатыми, и они почти полностью исчезли после убийства Януарии, когда Марго перестала появляться в доме.

"Ну, как ты знаешь, – сказал Люк, пожав плечами, – я не так уж хорошо их знал. У нас не было свиданий с детьми – ты просто бегала к ним во двор. А Крисси, Билли и я, может, и учились в одном классе, но – ты же знаешь это место – средняя школа была немного… замкнутой".

Она насмехается. "Могу себе представить".

"Несмотря на это, все знали Крисси, потому что она была популярной. Дикая. Она никогда не давала мне повода для беспокойства. Билли был более сдержанным, я думаю. И, конечно, он был Джейкобсом, что… ну, ты понимаешь".

Марго кивнула. Он уже говорил ей все это раньше, но даже если бы не говорил, она бы поняла, что он имел в виду. Не обязательно было жить через дорогу от них, чтобы знать репутацию семьи Джейкобс. Владея почти всеми окрестными землями Вакарусы, они были городскими сельскохозяйственными магнатами. Каждый фермер кормил свой скот кормом, полученным от Джейкобсов. Школьный спортзал был назван спортзалом Джейкобса в честь одного из мужчин в роду Билли. Может, он и не был популярным, но он был богат.

"Как они в итоге поженились? Они встречались в школе?"

Люк прищурился. "Может быть? Может быть, они встречались тем летом после окончания школы? Кажется, я видел их на вечеринках и все такое. Но я имею в виду, красивая девушка и богатый парень. Они не совсем подходят для этого".

Марго задала ему еще несколько вопросов, но он мало что ей рассказал, и через десять минут она поняла, что нужно двигаться дальше. У нее были годы, чтобы расспросить Люка о семье Джейкобс, но она никогда не проводила реального времени в Вакарусе, будучи взрослой. Теперь ей нужно было опросить людей, с которыми она раньше не общалась.

"Как ты думаешь, Билли захочет поговорить со мной?" Марго знала, что ей нужно сосредоточиться на освещении дела Натали Кларк, но интервью с отцом Януарии было бы огромной удачей.

В конце концов, разговор с Крисси был невозможен – она покончила с собой десять лет назад. Поначалу в связи с ее смертью возникли некоторые подозрения – не вернулся ли убийца Януарии за ее матерью? Это был стандартный случай. Крисси годами принимала антидепрессанты, это произошло в ее собственном доме, пистолет, из которого ей выстрелили в висок, был найден в ее руке. Она также оставила записку для Джейса, содержание которой попало в прессу через несколько дней после обнаружения ее тела. Как и многие детали дела, Марго знала ее наизусть: Джейс, я прошу прощения за все. Я все исправлю. Тем временем Джейс исчез из города в возрасте семнадцати лет и с тех пор жил в безвестности. Это означало, что Билли был единственным членом семьи Марго.

"О", – сказал Люк, выглядя слегка удивленным. "Ну, Билли нечасто встречается с людьми. Но я думаю, он все еще ходит в церковь, и, очевидно, ему нужно ходить на зерновой элеватор и в магазин. Он может быть труднодоступным для интервью. Но" – он пожал плечами – "стоит попробовать".

Марго кивнула. "Эй, мне нужно кое-что сделать для этой статьи. Ничего, если я немного отлучусь?"

"Тебе не нужно нянчиться со мной, малыш. Я в порядке."

Она прикусила внутреннюю сторону щеки. Она чувствовала себя виноватой, оставляя его, но слова Адриенны все еще звучали в ее ушах. "Ты будешь в порядке к завтраку? Я могу взять обед и ужин, но не думаю, что у нас в доме много еды".

Люк рассмеялся, но в его глазах был малейший отблеск разочарования, и Марго поняла, что смущает его. "Как, по-твоему, я питался до твоего приезда? В любом случае, я обычно мало ем по утрам. Если мне начинает казаться, что я потеряю сознание, я иду… в продуктовый магазин за хлопьями".

Взгляд Марго на мгновение скользнул по его лицу. У нее возникло ощущение, что эта пауза означает, что он забыл название "Бабушкиной кладовой" – того самого продуктового магазина, в который он ходит уже пятьдесят лет, – но, если не считать этой паузы, он казался совершенно в себе. А ей действительно нужно было написать эту статью. "Хорошо. Извини. Да, звучит неплохо".

"Итак, куда ты направляешься?"

"Ну, пока еще никуда. Сначала мне нужно сделать кое-какую работу". Как четко указала Адриенна, Натали Кларк была центральной фигурой в этой истории, поэтому Марго нужно было подготовиться к пресс-конференции и интервью в Наппани, прежде чем она потратит еще одну минуту на мысли о Януарии Джейкобс. "Но после этого, я думаю, "У Шорти". Я хочу услышать, что говорят другие люди о деле Яны. Посмотреть, нет ли чего-нибудь похожего. Как ты думаешь, я смогу кого-нибудь уговорить?"

При этих словах Люк разразился звонким смехом. "Нет ничего, что люди здесь любят делать больше. Но… этот город распял семью Джейкобс все эти годы назад, и им, возможно, не очень нравится, как это выглядит сейчас. Так что люди, конечно, будут говорить, но ты не сможешь поверить ни единому их слову".

ПЯТАЯ Крисси, 1994

Крисси больше не чувствовала, что находится в своем собственном доме. Свет внутри казался ярким и стерильным, звуки вспышек камер и отрывистые мелодии – незнакомыми. Даже предметы, казалось, больше не принадлежали ей, и она почти попросила разрешения у детектива Таунсенда сесть на диван, который стоял в ее гостиной с тех пор, как она переехала сюда более шести лет назад.

"Спасибо за беседу со мной, миссис Джейкобс", – сказал детектив Таунсенд, когда они уселись напротив друг друга.

После того, как они закончили в комнате Януарии, детектив Таунсенд разделил Крисси и Билли, чтобы они могли провести свои интервью один на один. Билли все еще находился наверху, в комнате Януарии с детективом Лэкс, а Крисси и детектив Таунсенд вернулись в гостиную рядом с входом, и она была благодарна за смену обстановки. Пребывание в спальне дочери, в окружении всех вещей Януарии, вызывало у нее панику и клаустрофобию. Кроме того, к облегчению Крисси, детектив Таунсенд закрыл французские двери в гостиной, отрезав их от хаоса за ее пределами. Вся эта суета вокруг и выкрикивание приказов заставляли ее нервничать.

"Почему бы нам не начать с сегодняшнего утра, – продолжал детектив. "С того момента, как вы проснулись. Не могли бы вы рассказать мне об этом?"

Крисси глубоко вздохнула, внезапная волна усталости пробилась сквозь непрекращающийся поток адреналина, который она ощущала с тех пор, как обнаружила, что Януарии больше нет. День, казалось, проходил в приступах; иногда ей казалось, что время ускоряется, а иногда тянулось как патока. "Наша сигнализация сработала в пять, как всегда", – начала она, а затем рассказала ему все утро до того момента, когда они с Билли позвонили в полицию – как спустились по лестнице, увидели надпись на стене, крикнули Билли, чтобы он спускался, как Джейс бросился к ней в объятия, как обыскивали дом в поисках Януарии.

Таунсенд что-то писал в маленьком блокноте, лежавшем у него на коленях. Закончив, он пристально посмотрел на нее. "А что насчет вчерашнего? Давайте пройдемся и по этому. Особенно если вы можете вспомнить что-нибудь странное за последние двадцать четыре часа или около того".

"Хм…" Крисси попыталась вспомнить, что они делали вчера. Когда ей это не удавалось, она пыталась вспомнить любую случайную деталь – что она надела, какая была погода, что дети ели на завтрак, – но в ее голове возникали образы мертвой и выброшенной где-то дочери. Через мгновение она опустила лицо на руки и прижала пальцы к глазницам.

"Я знаю, что это трудно", – сказал Таунсенд, его тон был успокаивающим. Он смягчился после того, как нагрубил, найдя фотографию Януарии в танцевальном костюме, но Крисси подозревала, что это объясняется скорее целесообразностью, чем искренностью. "У вас голова идет кругом, но постарайтесь сосредоточиться. Вчера была суббота. Можете ли вы вспомнить, что вы делали вчера?"

Крисси вздохнула. "Да. Да. Это была обычная суббота. Билли работал. Утром дети занимались хозяйством. Они делают всякие мелочи на ферме – кормление кур, сбор яиц. Иногда Билли разрешал им помогать кормить коров и тому подобное. После обеда они играли в доме. Я готовила, и мы ужинали. Потом мы просто смотрели телевизор и ложились спать. С двумя маленькими детьми это занимает некоторое время".

Таунсенд сузил глаза. "Хорошо… Это было хорошо, но не могли бы вы повторить это еще раз для меня? На этот раз более подробно? Двадцать четыре часа до того, как кто-то пропадет, имеют решающее значение, а в таком расследовании никогда не знаешь, какая, казалось бы, неважная деталь поможет раскрыть дело".

"О", – сказала она, чувствуя себя наказанной. "Точно. Конечно". Она сделала глубокий вдох и снова начала с самого начала, на этот раз гораздо более подробно.

"А после того, как вы уложили детей спать?" спросил Таунсенд.

Крисси пожала плечами. "Я приняла ванну и легла в постель. Билли был внизу и смотрел телевизор. Я уже спала, когда он поднялся".

"Хм…" Он постучал кончиком ручки по странице, уставившись на нее, словно пытаясь решить особенно сложную математическую задачу. Но когда он заговорил снова, он уже пошел дальше. "А что насчет Януарии? Какая она? Возможно, это звучит неуместно, но я хочу получить представление о девочке, которую мы ищем".

"Точно, нет, я понимаю", – рефлекторно сказала Крисси. "Януария…"

Но ее голос застрял в горле, прежде чем она смогла закончить – произнесение имени ее дочери вслух окончательно прорвало эмоциональную плотину внутри нее. Последние несколько часов она как-то функционировала как нормальный человек: ходила на месте, сидела там, где ей говорили, говорила целыми, рациональными предложениями. Но она чувствовала себя марионеткой на ниточках, действующей по чьей-то указке.

Она тяжело вздохнула. Ее лицо дрожало от внезапно нахлынувших эмоций, словно черты искажались и таяли вместе с ними. Сквозь затуманенное слезами зрение Крисси увидела, что детектив Таунсенд наклонился к ней, держа в руке салфетку. Казалось, он всегда так поступал – появлялся и создавал вещи из ниоткуда, как фокусник. Она задалась вопросом, было ли это чем-то, что он освоил за годы работы, или ее мозг каким-то образом отключился, регистрируя время только в виде разрозненных снимков. Она взяла салфетку и вытерла глаза.

"Извините", – сказала она. "О чем я говорила?"

"Вы собиралась рассказать мне о Януарии. Какая она".

"Верно. Да. Януария… У нее большой характер, она любит быть в центре внимания, в свете прожекторов. Вы видели все ее танцевальные штучки. Она ходит на занятия каждый вторник и четверг и любит показывать нам все движения, которым научилась". Она пожала плечами. "Она похожа на меня. Я тоже была танцовщицей".

В тот момент, когда слова вырвались из ее рта, она пожалела, что не может вложить их обратно. Это была странная вещь – говорить в интервью о своей пропавшей дочери. Детектив Таунсенд, похоже, тоже так подумал, потому что перед тем, как изменить выражение лица на нейтральное, он поднял брови, что выглядело как удивление и презрение.

Крисси быстро продолжила. "Януария тоже очень близка с Джейсом". И снова в ее голосе прозвучал намек на фальшь, и она молилась, чтобы Таунсенд не услышал. "Они близнецы".

Он изучал ее мгновение, прежде чем сказать: "Близнецы, да? Похоже, это особая связь".

Крисси вздрогнула. Он так пристально смотрел на нее. "Так и есть".

"Ну, офицер Джонс будет с ним сегодня. Если он что-то скажет, она обязательно это запишет. Иногда братья и сестры – даже маленькие – знают больше, чем родители, и любая зацепка, которую мы обнаружим в данный момент, – это зацепка, за которую стоит взяться".

Крисси почувствовала, что ее грудная клетка сжалась. Ей была ненавистна мысль о том, чтобы втягивать Джейса во все это, но она полагала, что это неизбежно. "Конечно".

"Кстати, о зацепках", – сказал он. "Есть ли в вашей жизни кто-то, кого вы считаете врагом? Кто-нибудь, кто может иметь зуб на вашу дочь или вашу семью?"

Крисси почти насмехалась. "Враг? Нет. Это Вакаруса. Здесь все очень… близкие".

"Значит, вы не можете назвать никого, кто написал бы эти слова на вашей стене?"

Эти слова, подумала Крисси. Каким-то образом за время их разговора она забыла о них. Единственное логическое предположение, которое можно было сделать по поводу этих слов, заключалось в том, что они действительно были написаны каким-то «врагом». Крисси вдохнула покрепче – это была ее возможность направить детектива по верному пути. Все остальное было лишь отвлечением от этих слов.

"Никто конкретный на ум не приходит", – сказала она. "Но очевидно, что это написал какой-то псих, верно? Какой-то социопат? Я имею в виду, эти слова не из тех, что можно услышать каждый день в этом городе". Она перебирала в уме все возможные объяснения. "Что если это ревность? Семья Билли, ну, вы не местные, но они всегда были как королевская семья. В школе мы называли Билли королем Вакарусы. Что если кто-то позавидует и захочет… ну, не знаю, заставить нас заплатить? Семья Джейкобс всегда была такой… уважаемой в городе. Дедушка Билли пожертвовал кучу денег городу. Школьный спортзал назван в его честь. И он скупил большую часть окрестных земель, передал их отцу Билли, когда тот умер".

"Понятно", – сказал Таунсенд. "И отец Билли все еще владеет ею сейчас?"

"О. Нет. Родители Билли погибли в автокатастрофе, когда ему было семь лет. Он жил со своей бабушкой, пока она не умерла несколько лет назад, и он унаследовал все".

Он кивнул, что-то записал.

"И если это так, – продолжала Крисси, начиная набирать обороты, – то они, вероятно, хотят получить какой-то выкуп".

Детектив изучил ее лицо, затем сказал: "Мы обязательно это выясним. У нас есть люди у телефонов, хотя никто не пытался вступить в контакт. И пока что мы не нашли ничего, что указывало бы на то, что кто-то выдвигает требования. Но, как я уже сказал, мы будем следить. У вас есть еще какие-нибудь теории?"

Крисси посмотрела вниз на свои колени и заметила, что ее руки крепко сцеплены. "Я… Ну, а как насчет танцев? Мы же возим Яну на соревнования. Я знаю, что ей всего шесть лет, но там все по-настоящему. Там судьи, участники со всего штата. В зале может быть семьдесят пять, сто человек. И Януария хороша. Вы же видели – все эти медали".

Детектив наклонился вперед. "Так вы говорите, что думаете, что это может быть из-за соревнований? Кто-то завидовал успеху вашей дочери?"

"Ну, или… что, если в зале был кто-то, кому не следовало там находиться? Некоторые из этих мужчин…" Но она не смогла закончить фразу. Между этим и фотографией Януарии в костюме на морскую тематику, Крисси чувствовала себя самой плохой мамой в мире. Именно это вы и получили.

"Ах", – сказал Таунсенд. "Понятно. Вы думаете, что выступления могли привлечь нежелательное внимание?"

Крисси передернула плечами, не в силах смотреть ему в глаза, жирные слезы капали на ее пижамные штаны. "Я не знаю, но чем еще можно объяснить эти слова? Они… Просто здесь, в Вакарусе, не услышишь таких слов".

"Так вы сказали". Маг, которым он был, Таунсенд внезапно создал еще одну салфетку из воздуха. "Спасибо за вашу тщательность в этом вопросе, миссис Джейкобс. Могу вас заверить, что мы рассмотрим все возможные версии". Он хлопнул ладонями по коленям. "Сейчас детектив Лэкс должна закончить с вашим мужем, и я думаю, что самое время вывести вас обоих отсюда. Не хотите ли вы переодеться? Тогда мы с ней отвезем вас обоих в участок, где мы возьмем отпечатки пальцев и сделаем некоторые другие необходимые вещи. Офицер Джонс встретит нас там с вашим сыном. Надеюсь, смена обстановки поможет что-то изменить"

—

В полицейском участке штата в близлежащем Саут-Бенде новый офицер, которого они раньше не встречали, провел Крисси и Билли через процедуру снятия отпечатков пальцев, затем поставил каждому по чашке кофе и велел сидеть на неудобных металлических стульях в коридоре, пока кто-нибудь не сопроводит их туда, куда они должны были идти дальше. Пока они сидели, офицер Джонс, с большими ушами и грудью, появилась через парадную дверь, и маленькая рука Джейса впилась в ее руку. При виде сына у Крисси перехватило дыхание от нервного напряжения. Ей захотелось укрыть его, завернуть и спрятать. Но ей позволили лишь быстро обнять его, прежде чем его снова увели «раскрашивать и, может быть, даже съесть еще одно печенье».

Вскоре после этого Крисси снова оказалась в комнате наедине с детективом Таунсендом, сидя напротив него за шатким металлическим столом. В центре стоял уже жужжащий диктофон.

"Я хотел бы уделить вам несколько минут, – сказал он, – чтобы расспросить о вас и Билли".

"Я и Билли?" – повторила она. "Какое это имеет отношение к расследованию?"

"Ну, как вы упомянули, тот, кто написал эти слова на стене, мог быть мотивирован какой-то личной неприязнью".

"О. Точно. Конечно."

Он одарил ее одной из тех своих плоских улыбок, которые она начинала ненавидеть. "Так как вы двое познакомились?"

Она дернула плечом. "Так же, как все здесь встречаются. Мы знаем друг друга всю жизнь".

"Понятно… А как вы начали встречаться?"

На этом Крисси закрыла глаза и вернулась в лето 1987 года.

—

То лето началось с вечеринки. Это было через неделю после окончания школы, и у друга Крисси, Дейва, возникла идея устроить вечеринку на школьном футбольном поле. Точнее, не вечеринку, а просто попить пива с друзьями и устроить им «сюрприз», который пообещал Дэйв.

Появление Билли в тот вечер обрадовало и шокировало Крисси. Хотя она пригласила его ранее в тот день, когда он покупал корм на элеваторе, где она работала, она не думала, что за четыре года, что они вместе учились в школе, она когда-либо видела его раньше.

"Так, так", – позвала Крисси через затемненное футбольное поле, когда его фигура появилась в поле зрения. "Если это не Билли Джейкобс".

Вокруг нее остальные повернулись посмотреть.

"Привет", – сказал Билли, когда подошел к их маленькой группе. Он был крупным парнем, ростом, наверное, метр восемьдесят, с мускулами, наросшими от работы на ферме его семьи, но когда он стоял, засунув руки глубоко в карманы своих "Леви", Крисси подумала, что он выглядит маленьким и неуверенным, почти ребенком.

"Не могу поверить, что ты пришел", – сказала она, широко раскрыв глаза и ухмыляясь. "Не могу поверить, что я сирена, которая заманила Билли Джейкобса в трущобы с такими, как мы".

Билли наклонил голову, выглядя смущенным и борясь с улыбкой.

"О, Крис", – сказала Марта. "Смотри. Ты заставила его покраснеть".

"Март", – игриво огрызнулась Крисси. "Не заставляй нашего гостя чувствовать себя нежеланным гостем". Она снова повернулась к Билли. "Вот." Держа в одной руке банку "Natural Light", другой она вытащила пиво из пластикового кольца полупустой упаковки, затем передала ее Билли и обхватила его за плечи. "Все", – сказала она, обращаясь к кругу. "Вы все знаете Билли Джейкобса. Билли Джейкобс, это Марта" – она жестом показала Марте на пиво – " Зоо, Ной, Калеб, и, конечно, этот засранец – Дэйв". Крисси знала, что Билли уже знаком с ее друзьями – они знали друг друга всю жизнь, – но, несмотря на это, он все еще был для них не более чем незнакомцем.