Текст книги "Дом с волшебными окнами. Повести"

Автор книги: Эсфирь Эмден

71. ТАЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

– Теперь будем готовиться к экзамену, – говорит Алексей Степаныч.

Он задумчиво смотрит на Марину и что-то прикидывает в уме.

– Шестнадцать уроков осталось. Что с той пьесой будем делать? Как ты думаешь?

– Учить! – с готовностью откликается Марина.

– Говоришь, учить? – задумчиво повторяет Алексей Степаныч, и Марина пугается.

Она понимает, что, если пожалуется на отсутствие времени, их тайна может сейчас же закончиться. Но Марина уже очень вошла в эту игру и не думает об отказе. Ведь она даже повесила над столом расписание и, хотя ей это очень нелегко, распределила день по часам. И для той пьесы выделила особый час.

– Смотри, обгонит тебя Галя! – говорит Алексей Степаныч. – Лучше приготовит концерт. У неё ведь сверх программы ничего нет.

– Пусть обгоняет! – вздыхает Марина.

В класс входит Миша, и Алексей Степаныч делает заговорщический жест: после поговорим!

– Ладно, – говорит он, когда Миша, положив скрипку на рояль, вышел из класса. – Если будешь учить свою тайну не за счёт концерта – я согласен.

Теперь для Марины это становится делом чести. Как, даже Алексей Степаныч поколебался, не верит в неё? Теперь она должна, обязательно должна доказать, что может сыграть эту вещь.

И Марина начинает заниматься с таким азартом, что Елена Ивановна удивлённо посматривает на неё.

Марина отказывается от кино, от театра, не хочет идти в гости…

– Молодец! – говорит Алексей Степаныч на следующем – через два дня – уроке. – Победила! Я ведь так задумал: если сдвинешь пьесу за эти два дня, оставлю её тебе, если нет – заберу. Сдвинула, да ещё как!.. Так что я согласен, товарищ Петрова: тайна продолжается.

Это, конечно, было очень хорошо, что Алексей Степаныч оставил ей эту пьесу, непонятно только, почему он при этом назвал её товарищем Петровой, а не Мариной.

Но не так-то просто было учить сразу две такие сложные пьесы! Алексей Степаныч был прав: Галя обогнала Марину и очень удивилась, услышав, как Марина играла на уроке их общий концерт.

– Ты что это – совсем не занималась? – удивлённо спросила она Марину после урока. – Как не стыдно! До экзаменов осталось так мало времени, а ты лентяйничаешь!

Марина вся вспыхнула. Она лентяйничает? Да она носу не высовывала никуда целую неделю. Мама даже рассердилась на неё и сказала, что если она не будет ежедневно гулять, то с тайной будет покончено. Пришлось сократить время занятий, и пострадал концерт.

Вот сказать бы сейчас Гале обо всём! Но этого нельзя делать – и Марина отвернулась и промолчала. А сколько приходилось работать!

«Может, в самом деле отказаться? – думала она иногда. – Нет, ни за что! Другие люди что умеют преодолевать! А я?»

72. РАЗГОВОР С ВОЖАТОЙ

– Марина, как твои дела у малышей? – спрашивает Оксана.

– Ничего себе, – скромно отвечает Марина. – Они ко мне всё время бегают, и я с ними занимаюсь.

– Ой, смотри, Марина, ты ещё избалуешь их! – говорит Оксана. – Ведь им тоже надо приучаться быть самостоятельными, а ты за них, кажется, и задачки решаешь и смычки канифолишь? Есть такое?

– Немножко есть… – сознаётся Марина. – Они ведь ещё такие маленькие!

– А всё-таки им надо приучаться самим за себя отвечать. А что это ты, Марина, похудела как будто?

– Знаешь, Оксана, у меня очень много работы, – говорит Марина.

Оксана смотрит на неё ласково и внимательно, и вдруг Марина говорит:

– Оксана, можно я тебе скажу одну вещь? Мне очень хочется с тобой посоветоваться.

В пионерской комнате никого нет. И на большом диване можно разговаривать очень долго. Но разговор получается совсем короткий. Оксана почти с первого слова понимает всё.

– Знаешь что, Марина, – говорит она подумав, – это очень хорошо, что ты так упорно добиваешься своего. Это замечательно для воспитания воли. И имей в виду – это работа не впустую. Для твоего музыкального развития она принесёт большую пользу… Я понимаю Алексея Степаныча, – прибавляет она задумчиво. – Я, наверно, тоже так поступила бы.

Марине приятно, что Оксана находит её работу полезной, но в глубине души она ждала другого, Она думала, Оксана ей скажет: «Я верю в тебя, Марина, ты сыграешь эту вещь» – или что-нибудь в этом роде…

– Так ты думаешь, мне не сыграть? – грустно спрашивает она.

– Что ты, Марина! Как же я могу так думать – ведь я не слышала тебя.

– Хочешь, сыграю? – неожиданно для самой себя предлагает Марина.

– Конечно, хочу, – отвечает Оксана.

В школе уже тихо, все разошлись. Никто не услышит. Марина принесла скрипку. Она волнуется и полна решимости. Это будет первое испытание на слушателях – ведь Оксана слушатель, да ещё какой!

Марина настраивает скрипку, кладёт её на плечо.

Оксана прекрасно знает эту пьесу – у неё такое бурное, такое решительное начало. Справится ли с ним девочка?

Но через минуту она уже не думает об этом – она вся захвачена широкой волной звуков.

В этой пьесе две части: прелюд и аллегро.

Бурный, торжественный прелюд звучит, как призыв. Он должен сразу покорить слушателей, сразу вовлечь их в свой ликующий мир – мир счастья, света, звука.

Этот мир широко раскрывает вторая часть – стремительное, виртуозное аллегро.

Много упорной работы было вложено Мариной в эту пьесу, но следы её работы уже незаметны. Марина играет так легко и свободно, как будто звуки сами рождаются под её пальцами.

Вдохновенная трудная пьеса, концертная пьеса настоящих скрипачей, звучит! Звучит полным звуком, звучит в темпе. Кажется, всю себя, всё своё умение Марина вкладывает сейчас в игру.

Она уже не видит Оксаны, не видит школьных стен – сейчас эта музыка звучит для сотен, для тысяч новых, не известных ещё Марине друзей.

Может быть, её слушают сейчас где-то далеко, на международном фестивале, – вот так, с такой решимостью и силой, она защищала бы честь своей культуры, своей, советской музыки.

^{– Очень хорошо! – сказала Елизавета Фёдоровна.}

Нет, не может быть, чтобы такую игру слушала одна только девушка Оксана.

А у девушки с комсомольским значком на груди – напряжённое и счастливое лицо: как хорошо! Неужели это играет её Марина, маленькая пионерка из её отряда? Как жаль, что её не слышит сейчас больше никто! Ведь Оксана знает, что музыка – это такая ещё капризная вещь в неопытных детских руках: сегодня прекрасно, а завтра может стать посредственным.

Как жаль, что её больше никто не слышит!..

Но не одна Оксана слушала в этот час Марину. За дверью в пионерскую комнату давно уже стояла Елизавета Фёдоровна. Она задержалась в своём классе и, уходя, услышала знакомые звуки. Она не стала мешать. Когда так играют – нельзя мешать музыканту, даже если это ещё школьник, ученик. Когда Марина кончила, Елизавета Фёдоровна открыла дверь и вошла в пионерскую комнату.

– Очень хорошо! Молодец! – сказала она оторопевшей Марине и поцеловала её. – Да ты не пугайся, я давно уже всё знаю от Алексея Степаныча и как раз завтра должна была тебя слушать.

Елизавета Фёдоровна улыбнулась, видя изумление Марины.

– Алексей Степаныч больше не хотел затягивать работу над этой пьесой, – объяснила она, – это стало мешать твоей подготовке к экзаменам. Так что я очень рада, что послушала тебя. Ты сделала большие успехи, поздравляю. В будущем году можно будет тебе, пожалуй, сыграть эту пьесу публично, на открытом концерте. Не правда ли, Оксана?

– Вы правы, Елизавета Фёдоровна, – с уважением говорит Оксана.

И Елизавета Фёдоровна прощается и уходит.

73. СКАЗКА ОБ АМИНБЕКЕ

Вот и кончилась Маринина тайна. Нет, правда, наполовину тайна осталась, потому что Алексей Степаныч всё равно не велел о ней рассказывать. Он подтвердил, что Елизавета Фёдоровна обещала выпустить Марину с этой пьесой на большом концерте в начале будущего года. «Пусть ещё немного окрепнет», – сказала она.

Что ещё говорила ему Елизавета Фёдоровна, осталось Марине неизвестным. Алексей Степаныч был, видимо, доволен разговором и чему-то улыбался, но Марина загрустила: ей было жалко расставаться с увлекательной и трудной работой последних месяцев.

Она проскучала два дня – ей казалось, что в жизни у неё образовалось пустое место, которое нечем заполнить. Но уже на третий день пустоты не оказалось. Да какое там! Столько дел, что и не поспеть!

Во-первых, надо догнать Галю, которая ушла вперёд в работе над концертом. Во-вторых, занятия по общеобразовательным предметам, ведь экзамены не за горами! Малыши тоже отвлекают: что бы там ни говорила Оксана, а не всегда они ещё умеют быть самостоятельными.

Их весёлая, молоденькая учительница Зоя Дмитриевна, кажется, очень благодарна Марине за помощь. И как раз сегодня она сказала Марине, что у малышей будет свободный час – перерыв между уроками и хором, – и если она может, то пусть расскажет им какую-нибудь сказку.

Марина с радостью согласилась – этот час у неё тоже свободен. Ведь тайны больше нет.

И на перемене Марина побежала в библиотеку.

Библиотекарша Нина Павловна покровительствовала Марине – она любила тех, кто много и с увлечением читал. Она охотно выполнила Маринину просьбу и пустила её к той полке, где стоят сказки.

Марина долго перебирала там книги и наконец нашла то, что очень понравилось ей самой.

Она решила: читать вслух неинтересно – лучше рассказывать.

И, когда малыши окружили её во время свободного часа, сказка, прочитанная три раза, уже крепко сидела в её голове.

– Все должны слушать со своих мест, – сказала она, подражая Зое Дмитриевне. – И не шумите! Я расскажу вам одну интересную сказку – башкирскую сказку о мальчике, по имени Аминбек…

Когда-то, давным-давно, жили-были старик со старухой. У них был сын Аминбек. Однажды они дали сыну сто рублей и велели ему идти учиться торговать. Родители хотели сделать Аминбека богатым купцом…

Марина смотрит на ребят. У Сашеньки на лице – полнейшее недоумение, Оля, как всегда, улыбается.

– А кто такой купец? – спрашивает она.

– Купец? Ну, это такой человек, который хочет иметь очень много денег и для этого покупает и продаёт разные товары. Покупает дёшево, а продаёт очень дорого, так что бедняки не могут купить. Или купят совсем мало…

– Нехороший человек, – говорит Оля.

– Ну так вот, родители хотели сделать из своего сына такого купца. Они дали ему денег и отправили в город учиться торговать…

И Марина рассказывает о том, как три раза родители давали Аминбеку денег для обучения торговле – и три раза он тратил их на обучение искусствам.

– В первый раз он научился красиво писать…

Малыши переглядываются – это им понятно, они сами как раз учатся этому.

– Во второй раз Аминбек научился искусно играть в шашки…

Что ж, и это им понятно. Не в шашки – так в домино или в хальму, вообще в какую-нибудь интересную игру. Уж во всяком случае, это лучше, чем обманывать бедных людей и дорого продавать им разные вещи.

– А в третий раз Аминбек научился играть на скрипке…

Общее внимание. Ведь игре на разных музыкальных инструментах учатся они все: большинство – охотно, а некоторые – не очень.

А этот мальчик Аминбек сам захотел учиться играть.

И дальше Марина рассказывает внимательно слушающим детям о том, как все эти искусства пригодились мальчику Аминбеку в жизни.

А игрой на скрипке он вылечил от тоски и горя старого волшебника, который в благодарность за это спас ему жизнь.

– И не только старый волшебник – все люди любили мальчика Аминбека за его игру, – продолжает Марина.

 
Кто играет, того знают,
           Любят, уважают.
Сам кручинится, а людям
                Горе разгоняет.
 

Так сказал, ребятки, поэт Тарас Шевченко, – заканчивает она.

Эти стихи Марина сама только недавно услышала от Оксаны, и они ей очень нравятся.

И малышам они нравятся тоже. Они переглядываются и улыбаются. Им приятно, что их все будут любить.

– Только не за всякую игру вас будут любить, – вдруг строго говорит Марина.

– А за какую не будут? – спрашивает Саша.

– За ленивую не будут, – отвечает Марина. – Ведь тут среди вас есть такие лентяи!.. Уж я знаю, кто тут у вас ленится! – говорит она, сама замечая, что подражает Александре Георгиевне.

Сейчас же несколько голов опускается и несколько пар глаз прячется от неё.

– А скоро у вас музыкальный экзамен, – продолжает Марина. – Наверно, вы все очень хорошо к нему подготовитесь.

И, увидев, что некоторые малыши поскучнели, она весело говорит:

– А теперь отгадайте загадку! Слушайте:

 
Жил музыкант на свете,
Был смел он и усат,
Его любили дети,
Ему был каждый рад.
 
 
С утра до поздней ночи
Играл он на трубе:
В саду – на водосточной,
На дымовой – в избе.
 
 
Он пел, что мир чудесен
И пахнет молоком,
И звуки этих песен
Летели далеко.
 
 
Он пел, что мир чудесен
И пахнет, как творог.
Но смысла этих песен
Никто понять не мог.
 
 
Он всем, большим и детям,
Спел песенку свою,
Но все, но все на свете
Услышали…
 

– Мяу! – кричит Оля.

– Кот! – кричат ребятишки.

– Правильно, это кот. У кого из вас дома есть кот?

Поднимается несколько рук.

– Ну, скажи ты, – говорит Марина Любе Синцовой, беленькой девочке с короткими косичками, – твой кот песни поёт?

– Поёт, – отвечает Люба. – У нас знаете какой хороший кот – серенький, с белым хвостиком! Он, знаете, как я только сяду за рояль, – придёт, ляжет на стул и слушает, слушает… А я кончу – и он уйдёт.

– Вот видишь, Люба, даже кот тебя слушает, – серьёзно говорит Марина. – Значит, ты хорошо играешь. Будешь хорошо учиться – тебя все будут слушать. Ну, садись.

И беленькая девочка, очень довольная, садится на место.

– Ребятки, а теперь давайте строиться, сейчас на хор пойдём, – говорит Зоя Дмитриевна, входя в класс.

– Ой, уже? – разочарованно тянет кто-то.

– А я про что рассказывала? – говорит Марина. – Кто будет лениться…

– Не будем! – кричит сразу несколько голосов, и малыши бегут строиться в пары.

74. ИЗ ДНЕВНИКА МАРИНЫ

9 марта

Оксана откуда-то узнала про сказку об Аминбеке и похвалила меня за неё. А потом сказала: «Но теперь уже нужно прекратить работу с малышами. Им надо готовиться к музыкальному экзамену, а тебе – к общеобразовательным».

Да, скоро экзамены. У нас они начнутся через месяц – в апреле, потому что потом будет перерыв для подготовки к музыкальным экзаменам.

Наши учителя нам теперь всё время об этом говорят. Особенно, конечно, Ник. Ник. и Александра Георгиевна. Потому что экзамены будут по русскому и по арифметике, по письменному и по устному – всего четыре.

Получила письмо от Тамары. Она спрашивает, как у нас идёт подготовка к экзаменам. У них экзамены гораздо позже, а они уже тоже начали к ним готовиться.

Вчера мы поздравляли с Восьмым марта Анну Андреевну – аккомпаниаторшу нашего скрипичного класса. Подарили ей цветы. Она такая милая, наша Анна Андреевна, и никогда не подведёт, а наоборот, выручит на концерте – так подыграет, если собьёшься, что никто и не заметит. (Конечно, кроме педагогов.)

А. С., когда хочет нас подразнить, говорит: «Анна Андреевна за вас сыграет, я знаю, – да вы хоть не мешайте ей!»

А дома я поздравляла маму.

Я скопила деньги и купила на них маме красивую чернильницу. Мама была очень рада.

Она теперь готовит модель какой-то совсем крошечной обуви – для начинающих ходить. Она хочет сделать такие башмачки, чтобы малышам легко было в них учиться ходить, чтоб они не скользили, и чтобы легко надевались, и чтобы их можно было мыть. Словом, она много чего хочет добиться от такой крохотной обуви. Интересно бы посмотреть на эти волшебные башмачки!

Я спросила:

«А сапоги-скороходы придумаешь?»

«А это и будут сапоги-скороходы, – ответила мама. – Для годовалых».

Вечером к маме приходили её товарищи по работе. Пришли поздравить с Восьмым марта, принесли цветы и торт, очень вкусный, но говорили про одни только дела. Кто-нибудь скажет: «Ну, давайте про другое», – и сейчас же опять про работу. Мне сначала интересно было слушать, а потом надоело, и я пошла к себе. Вдруг звонят. Я побежала открывать, а там Коля. Оказывается, тоже пришёл поздравить маму. Вот так поздравитель! А мама так ласково его встретила. Он, оказывается, принёс маме какую-то им самим придуманную штуку для газовой плиты – какую-то подставку под сковородку, чтобы ничего не пригорало.

Мама на меня посмотрела и сказала: «Как раз пригодится кое-кому». А я сказала, что у меня всё равно и с этой подставкой всё будет пригорать.

А потом мы с Колей разговаривали. Поговорили о футболе и немного – про лето. Я спросила у Коли про его последний химический состав, и он сказал, что, может быть, летом, в лагере, я узнаю о нём. Интересно! Но Коля скоро ушёл, потому что у него много всяких дел.

21 апреля. Начались экзамены

Ура! Мне достался 22-й билет! Глаголы. Я люблю глаголы. Прилагательные, по – моему, нужны гораздо меньше.

Рассказать о дружбе Гаврика и Пети из повести Катаева «Белеет парус одинокий». И это как раз моя любимая книга.

Правда, мне хотелось больше 5-й билет – о детстве и юности Пушкина. Я тогда говорила бы полтора часа. Но про дружбу Гаврика и Пети тоже хорошо. В общем, всё вышло совсем не страшно и даже хорошо. Пять.

25 апреля

Я, конечно, очень боялась арифметики. Но билет оказался совсем лёгким. Так повезло! Пять.

75. ОЧЕНЬ ПОВЕЗЛО

Почему все экзамены вдруг оказались лёгкими, Марина не знала. Елене Ивановне она объяснила это тем, что ей ужасно везло и билеты попадались всё самые лёгкие. И тема изложения была лёгкая. И письменная по арифметике – тоже. Елена Ивановна сказала Марине, что это её очень радует. Конечно, не то радует, что билеты достались лёгкие, а то, что, по-видимому, Марина неплохо занималась в году. Но Марина стояла на своём:

– Мамочка, это чистая случайность! Просто я хорошо знала эти билеты, а если б мне достались другие, я бы провалилась.

– А письменные? – спросила Елена Ивановна. – Ведь письменные работы были одни и те же для всех.

– Ну и что ж! – отвечала, не смущаясь, Марина. – И в письменных повезло.

Но вечером, когда Елена Ивановна подошла к ней, чтобы поцеловать перед сном, Марина сказала ей шёпотом:

– А Александра Георгиевна меня похвалила! Она сказала, что этот год я закончила вполне хорошо. А она, знаешь, не очень любит хвалить.

– Да, я знаю, – сказала Елена Ивановна. – Скоро родительское собрание – тогда все подробности услышу.

– А теперь – музыка, – сказала Марина. – Как ты думаешь, повезёт? – И она засмеялась.

– Конечно, повезёт, – ответила Елена Ивановна и тоже засмеялась.

76. МЫ СЫГРАЕМ ВМЕСТЕ

Вот и закончились общеобразовательные экзамены. У Марины – все пятёрки.

До музыкальных экзаменов осталось три недели. Три недели на окончательную подготовку.

Алексей Степаныч теперь занимается со своими учениками почти ежедневно. Гаммы, этюды, концерт. И снова гаммы, этюды, концерт.

У Марины концерт теперь идёт хорошо. У Гали – тоже.

Но на последнем уроке у Гали вдруг застопорилось одно технически трудное место – «лесенка», как называли его девочки. В этом месте звуки взбирались всё выше и выше вверх – до самой головокружительной для маленьких учеников – десятой позиции.

Галя запуталась, дойдя до «лесенки», попробовала взобраться раз, другой, но не смогла и растерянно оглянулась на Алексея Степаныча.

Но Алексей Степаныч почему-то не стал ей объяснять и показывать, как он это делал обычно в таких случаях.

– Подумай, подумай сама, – сказал он. – А ещё лучше – спроси у Марины, – прибавил он не то шутя, не то серьёзно. – Спроси, как это у неё получается.

Галя обиделась. Она молча отвернулась, и Алексей Степаныч услышал, что она сквозь зубы сказала:

– Сама добьюсь.

Но Алексей Степаныч на неё не обиделся. А когда в этот же день пришла на урок Марина, Алексей Степаныч, послушав концерт, сказал ей:

– Недурно. А Галя у нас сегодня что-то сплоховала. Ты бы показала ей, как это место у тебя получается.

И тоже было непонятно, в шутку он это говорит или всерьёз.

Марина решила, что в шутку, потому что этот совет он давал ей в последнее время уже не раз и всегда улыбался при этом.

После урока Марина пошла к Гале. Она устала, надо бы отдохнуть. Но почему-то ей не хотелось сейчас идти домой.

Ещё в передней она услышала, как билась над «лесенкой» Галя.

Войдя в комнату, Марина весело сказала:

– Здравствуй, Галочка! Пойдём погуляем!

– Некогда, – хмуро ответила Галя.

– А знаешь что, это не по-товарищески, – вдруг, без всякого перехода, покраснев, сказала Марина. – Помнишь, ты мне сколько раз помогала? А почему я не могу помочь тебе один-единственный раз?

Галя, насупившись, молчала, а Марина горячо продолжала:

– Ведь Алексей Степаныч говорит, что вообще-то концерт у тебя идёт замечательно, только «лесенка» у меня лучше. Давай вместе поучим!

Марина настроила свою скрипку по Галиной.

– Ты смотри, смотри внимательно, как я играю это место, – сказала она. – И слушай!

Сколько раз, бывало, Алексей Степаныч говорил в классе: «Ты бы, Галя, показала Марине, как это играется». Или, наоборот, советовал Марине что-нибудь показать Гале.

Галя в таких случаях обычно обижалась, а Марина считала этот совет шуткой. Но сейчас ей очень захотелось помочь Гале, и она неожиданно для себя последовала совету Алексея Степаныча.

– Смотри, смотри, – говорила она, – видишь, как я переставляю пальцы? Вот так. Ну-ка, повтори. Нет, не так! Смотри ещё раз. Вот-вот, правильно! Смелее играй, смелее! А теперь попробуем вместе.

Начали играть. Не клеится.

– Ещё раз! – сказала Галя; она уже не обижалась больше.

Девочки старались подладиться друг под друга, старались играть совершенно одинаково. Второй раз, третий, четвёртый…

– Вышло! – закричала Марина. – Вышло! Давай ещё раз… Опять вышло! Ура!.. А теперь пойдём гулять.

И девочки побежали во двор. Какой тёплый сегодня день! Весна в этом году дружная, ранняя.

– Знаешь, Галя, – говорит Марина, – я слышала, что в Москве много лет не было такой тёплой весны.

– Смотри, – отвечает Галя, – ещё только конец апреля, а уже все липы зазеленели.

Девочки идут по солнечной стороне. Сквозные, нежно-зелёные молодые липы провожают их.

Раньше, бывало, липы сажали на московских улицах прутиками – жди, когда зазеленеют, – может, на будущий год. А теперь их привозят из пригородных лесов уже зелёными, и пышные их кружевные верхушки весело машут с грузовиков прохожим: «Здравствуйте, здравствуйте, мы приехали к вам!..»

Привезут вечером, а утром москвичи, выйдя из дому, видят ещё одну зелёную улицу. Вот такая теперь и Галина улица.

Девочки берутся за руки и идут по улице, размахивая руками и считая новые липы: восемь, девять, десять… Какие молоденькие, какие пушис-стые, зелёные! А зелень – клейкая, первая, весенняя.

И вдруг Марина сказала:

– Знаешь что, Галка, пойдём в школу! Может быть, Алексей Степаныч ещё там.

– Конечно, там, – убеждённо ответила Галя. – Он теперь всё время там.

Девочки вернулись за скрипками и поспешили в школу.

Алексей Степаныч действительно был ещё там.

– Обе пришли? – спросил он, увидев входящих девочек. – Ну, тогда сейчас сыграете вместе ваш концерт.

– А мы уже играли, – сказала Марина, – и у Гали вышло то место!

Алексей Степаныч внимательно посмотрел на девочек и неожиданно улыбнулся им весёлой, мальчишеской улыбкой:

– Вот как? Ну, теперь я вижу, что у вас настоящая дружба. Понимаете, девочки, – настоящая!