Текст книги "Дом с волшебными окнами. Повести"

Автор книги: Эсфирь Эмден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

21. ДОЖДЬ ИДЁТ

Марина проснулась потому, что по стеклу постукивали дождевые капли.

Она сунула ноги в тапочки и подбежала к окну.

Всё-всё – и крыши долгов, и деревья, и небо – было покрыто серой пеленой.

– Дождь идёт, – сказала себе самой Марина и юркнула обратно в постель.

Она любила дождь, осень. В такие дни особенно хорошо сидеть в классе, слушать учителей, заниматься дома – музыкой, уроками, чтением.

Другие девочки любят весну, лето, жаркие дни. Марина тоже их любит, но осень и зиму, кажется, больше. Вот перед самым отъездом в город бывали такие дни…

«Марина, твой дождик идёт», – говорила тогда мама. И Марина надевала плащ и бежала в сад.

^{И крыши домов, и деревья, и небо – всё было покрыто серой пеленой.}

Ей нравилось сидеть на скамейке под старой-старой, раскидистой елью, с которой только изредка падают тяжёлые капли. Сидеть и смотреть на сырые дорожки, на тёмные сосны и вдыхать свежий горьковато-влажный воздух, пахнущий мокрой землёй, листьями и хвоей.

А как хорошо бывает после дождя в сосновом лесу! Стволы у сосен после дождя темнеют – из золотистых делаются коричневыми, а тёмная хвоя светлеет.

И так прозрачно и свежо делается тогда в лесу…

 
Как хорошо, что дождь идёт,
Осенний дождик длинный…
 

прозвучали в ушах у Марины какие-то строчки. Хорошо лежать и слушать, как шумит за окном дождь…

– Мама, ты спишь? – тихонько окликнула Марина.

Елена Ивановна подняла с подушки голову.

– Марина, твой дождь идёт, – сказала она сонным голосом. – Не забудь сегодня надеть калоши. И плащ. – И она повернулась на другой бок.

Ох, уж эта мама! Обязательно ко всему примешает калоши!

Но мечтать уже больше не хотелось! И как раз в эту минуту отчаянно задребезжал будильник. Семь часов! Марина сразу же вскочила и начала одеваться.

А капли стучат, стучат по стеклу… Хорошо!

Завязывая галстук, Марина вспомнила – сегодня настоящий сбор. И придёт новая вожатая. Интересно, какая она будет.

Марина сбежала по лестнице. Скорей, а то мама заметит, что она ушла без калош. Дождь уже почти перестал, и мокрые липы отряхивали свои ветки, когда по ним пролетал ветер.

Правда, холодно немножко. Марина пошла быстрей и почти вбежала в раздевалку – весёлая, разгорячённая, с мокрыми волосами.

В раздевалке было очень тепло, шумно и тесно.

– Здравствуй, Галя! – крикнула Марина, увидев подругу. – Промокла?

– Нет, ничего, у меня плащ, – сдержанно ответила Галя.

Она подошла к вешалке и стала раздеваться, не глядя на Марину.

«Ну ладно, – подумала Марина, – ещё помиримся!» – и побежала к своему классу. Первый урок был её любимый русский язык.

А после уроков сегодня сбор.

22. ОКСАНА

Новую вожатую звали Оксана. Марина и раньше видела её в школе, и ей всегда нравилась эта тоненькая смуглая девушка.

Рядом со своей подругой – спокойной, положительной Верой – она казалась совсем девочкой. Её звонкий голос и смех слышны были во всех школьных коридорах.

А сейчас, когда Оксана вошла в класс, Марину поразило ещё одно: оказывается, она была похожа на Татьяну Васильевну. На Татьяну Васильевну из детского сада!

Она была такая же тоненькая, с такими же короткими вьющимися тёмными волосами, с такими же весёлыми глазами.

Марине понравилось, как Оксана вошла к ним: понравилось, как она подняла для приветствия руку.

Светлана Новикова – председатель совета отряда – сдала рапорт.

– Рапорт принят, – звонко сказала Оксана и посмотрела на ребят.

– Ну, как же мы будем готовиться к празднику? – без всяких предисловий спросила она.

Ребята переглянулись.

– У нас тут разные вопросы, – сказала Мая. – И об отстающих… – И она посмотрела на Люсю.

– Мы с вами, ребята, всё потом обсудим – и об отстающих тоже, – сказала Оксана. – А сейчас подумаем, как мы будем готовиться к Октябрьскому празднику.

– Ну как? Как всегда, – нерешительно сказал кто-то.

– Стенгазету выпустим, – сказал Лева Бондарин.

– Проведём торжественный сбор, – сказала Светлана Новикова.

– Стенгазета и сбор – это хорошо, – подтвердила Оксана. – А я вот ещё что предлагаю: давайте устроим шефский концерт!

– Где, где? – закричало сразу несколько голосов.

Оксана засмеялась и вынула из кармана письмо.

– «Дорогая Оксана и дорогие ребята!..» – прочитала она.

Все поглядели друг на друга. Кто это пишет?

– «Мне немного завидно, что вы вместе, а я тут одна. Хотя, конечно, не одна. Вокруг меня много народу, и взрослых и детей, но я ещё к ним не привыкла. „Не обтерпелась“, как говорит Митя Каневский…»

– Вера! – сказала Мая. – Она помните как воевала с Митькой?

– А теперь его слова вспоминает! – сказала, улыбаясь, Оксана. – И пожелание ему особенное в конце – это я уж одному Мите прочту.

– Пожалуйста, читайте дальше, – попросила Марина, поглядывая на смущённого Митю. «Ага, молчит – даже не нашёлся что ответить!»

– «Расскажу вам немного о моей новой жизни, – продолжала читать Оксана. – Моя школа находится при фабрике – тонкосуконной фабрике имени Калинина. Я как-то привыкла раньше думать, что фабрика находится непременно в городе, что вокруг неё всегда очень шумно. А вокруг нашей фабрики очень красивые места: река, лес и у самой фабрики – парк.

Наша детская музыкальная школа при фабрике открылась совсем недавно, работала всего одну зиму, и учеников было немного. С моим приездом открыли новый класс – скрипичный. Теперь в нашей маленькой школе два педагога, ожидаем третьего. И знаешь, Оксана, какая у меня мысль?..»

Но тут, на самом интересном месте, Оксана перестала читать.

– Дальше вам неинтересно, – сказала она. – Ну, а кто теперь скажет, где нам устроить шефский концерт?

Читайте дальше! Интересно! В Вериной школе! При фабрике! – заговорили пионеры.

– По очереди, – сказала Оксана. – Только, ребята, я не буду вам сейчас читать всё Верино письмо.

– А вы расскажите, – попросил Митя Каневский. – Не читайте, а расскажите!

– Рассказать? Ну хорошо. Вера пишет, что детскую музыкальную школу открыли при фабрике потому, что там много способных ребят. Они сами, по своей охоте, устроили у себя в общеобразовательной школе спектакль, с пением, почти оперный. А руководить ими по-настоящему было некому.

И в музыкальную школу пришли они охотно. Но то ли не умели их заинтересовать, то ли они думали, что это будет одно развлечение… Словом, Вере сейчас нелегко налаживать новое дело.

Я предлагаю вам помочь нашей Вере. Устроим там такой концерт, чтобы местным ребятам захотелось учиться по-настоящему. И хорошо бы там сыграть не только то, что вы готовите для академического вечера, а дополнительно выучить новые вещи наших советских композиторов или русские народные песни. Хотите?

Оксанино предложение ребятам понравилось. Одна только Люся была недовольна.

– Да когда же это всё успеть? – говорила она. – Новые вещи! А свои?

– Вот всегда она так! – возмутилась Мая. – Честное слово, Люська, я тебя из своего звена выведу!

Оксана подняла руку:

– Тише! Тебя как зовут? Люся? Люся, а к тебе у меня особенная просьба. Ты ведь, кажется, умеешь шить?

– Умеет, и очень хорошо, – подтвердила Мая. – Она у нас первая по рукоделию.

– Вот и хорошо, – сказала Оксана. – Вера пишет, что их ребята в клубе готовят к Октябрьскому празднику два спектакля: старшие – «Тимура», а маленькие – «Золушку», но им трудно справиться с костюмами. Ты могла бы им помочь. Согласна?

– Согласна, – ответила Люся и оглянулась на ребят.

Она действительно любила и умела шить, но в классе до сих пор к этому относились равнодушно.

– Вот это хорошо! – сказала Оксана. – И тебе будет интересно туда поехать. Все поедут на праздники, а мы с тобой – раньше.

Люся улыбнулась и покраснела. Она была и смущена и довольна. Митя что-то буркнул про девчоночьи занятия – иголочки и бантики, но Оксана очень серьёзно на него посмотрела, и он замолчал.

– Только не думайте, – сказала Оксана, – что весь концерт будет состоять из ваших выступлений. Будут играть и Верины ученики.

– Такие начинающие? – удивилась Мая.

– Будут! – воскликнула Марина. – Помните, девочки, как мы готовили с Верой первомайский сбор? Все, все участвовали!

– Даже Каневский, – откликнулась Мая. – Да вы ведь Веру хорошо знаете, – сказала она Оксане.

– Знаем! – сказал Митя Каневский басом.

Все засмеялись, и Оксана громче всех.

– Да, я была на этом сборе, – сказала она. – Было очень интересно. Мне понравилась игра в маленьких почтальонов, от всех шестнадцати республик. Кто её придумал тогда?

– Митя! Вера! Нет, Светлана! – закричали ребята.

– Ну, понятно: вместе, – сказала Оксана. – А что бы нам сейчас придумать, чтобы интересно провести этот концерт?

Подняла руку Светлана.

– По-моему, надо не только концерт, – сказала она, – а ещё чем-нибудь помочь в устройстве Октябрьского вечера. Вот Люся будет помогать шить костюмы, а мы можем помочь украсить зал.

– Да чем же они хуже нас? – удивилась Мая. – Наверно, лучше нас всё устроят.

– А можно, мы им портрет Глинки привезём? – спросила Галя.

Марина оглянулась на неё.

– И Чайковского, – неожиданно для себя самой добавила она.

Это были их с Галей любимые композиторы.

– Вот придумали! Да у них, может, есть!

– Девочки не могут без подарков, – сказал Митя, грустно покачивая головой. – «Ах, мы вам привезли!»

– А ты подарков не любишь? – вспылила Мая.

– Девочки, подарим ему что-нибудь, – шепнула Марина, – какую-нибудь марку редкую!

– Уж вы найдёте редкую! – засмеялся Митя.

Он очень гордился своим альбомом.

– Ну, вот что, – сказала Оксана, – вы подумайте, ребята, о делах нашего отряда в этом году и самое первое – о поездке в Берёзовую. Ведь мы с вами поедем на большую фабрику! Я думаю, поездка будет для нас всех очень интересной. Конечно, если только вы сами захотите этого.

– А можно написать Вере и всё у неё подробно узнать? – спросила Светлана.

– Конечно, можно, – сказала Оксана. – Знаете, что Вера написала в конце письма?

«А пионеров моих очень прошу мне писать обо всём: о хорошем и о плохом. Я очень скучаю по ним и не хочу, чтобы они меня забыли. Ты ведь не будешь сердиться на меня за это?..»

Оксана сложила письмо и внимательно посмотрела на ребят.

– Я не буду сердиться, – сказала она. – Кто захочет написать, пусть возьмёт у меня адрес.

– Дайте, пожалуйста, мне, – вспыхнув, сказала Марина.

У неё в голове мелькнула одна мысль.

23. ПИСЬМО НА ТОНКОСУКОННУЮ ФАБРИКУ

«Станция Берёзовая. Тонкосуконная фабрика имени Калинина. Педагогу ДМШ Вере Львовне Мельчук.

Здравствуй, дорогая Вера! Это пишет тебе твоя пионерка Марина. Ты не забыла меня? Мне очень интересно узнать, как ты живёшь и работаешь, а Оксана прочитала нам только кусочек твоего письма.

Какие у вас ребята? Тебе не скучно без театров и концертов? Скучно, наверно. А у меня год начался плохо.

Знаешь, Вера, мы поссорились с Галей! Ты же помнишь, мы раньше никогда не ссорились.

А в этом году Алексей Степаныч дал нам играть один и тот же концерт, и Галя обиделась. Потому что, ты ведь знаешь, она играет гораздо лучше меня. И вообще не любит играть с кем-нибудь одну вещь. Честно говоря, я тоже не люблю это.

Ну, правда, разве мало на свете скрипичных концертов? Наверно, тысяча или ещё больше. Зачем же нам играть одно и то же?

И Галя больше не дружит со мной. Как быть? Понимаешь, Вера, она ведь очень хорошая девочка, и я думаю, не попросить ли Алексея Степаныча, чтоб он забрал у меня концерт? Ведь дружба важнее, правда?

С мамой я говорила. Она думает, что я хочу отказаться из боязни, понимаешь, что я хуже сыграю. Это тоже правда, но всё-таки дело не только в этом.

Вера, посоветуй, пожалуйста, как мне быть! Я пишу тебе, потому что Оксану я ещё стесняюсь. Хотя она, наверно, хорошая.

Готовишься ли ты к Всесоюзному конкурсу? Ты ведь собиралась. Пожалуйста, готовься! И пусть тебе тамошние ребята не мешают.

Ну, до свиданья. Очень жду ответа.

М. Петрова

У мамы опять срочная работа. Они хотят выпустить столько пар башмачков, что даже не сосчитать! И откуда столько малышей взялось? Прямо миллионы. А башмачки очень хорошенькие – и красные, и зелёные, и синие. Для больших такие не делают. Ну, правильно, конечно: маленькие должны быть нарядными. Мама мне тоже обещала новые туфли.

Но это пустяки. А главное, мне очень скучно без тебя и Гали. Потому что хотя она здесь, но мы не дружим больше…

Вера, жду твоего письма! Привет тебе от Жени.

Марина»

Написав это письмо и отправив его в адрес тонкосуконной Березовской фабрики, Марина повеселела и стала с нетерпением ждать ответа.

24. ОТВЕТ ИЗ БЕРЕЗОВОЙ

«Я очень обрадовалась твоему письму, Мариша. И немного огорчилась.

Отвечу тебе по порядку.

Мне здесь очень интересно жить и работать. Когда вы приедете к нам на праздники, ты многое увидишь сама.

Театров таких, как в Москве, у нас, конечно, нет, но один театр есть – и очень интересный. В нём играет наша фабричная молодёжь. Среди них много талантливых людей.

Меня тоже пригласили туда. Я совсем не артистка, но могу помочь кое в чём. Кроме того, к нам приезжают театры из Москвы. И радио есть. Разве ты забыла о нём?

Мои ученики – хорошие, способные ребята. Они уже немного с тобой познакомились. Ты не сердись, я прочитала некоторым из них твоё письмо. Они считают, что ты неправа: отказываться от концерта нельзя.

А ложное самолюбие надо отбросить – по-моему, оно есть не только у Гали, но и у тебя, у вас обеих.

Ребята решили, что вы обе неправы, а прав ваш учитель.

Один мой ученик – есть у нас такой Вася Воробьёв – сказал, что это вообще пустяки и нечего этим заниматься. Но я с ним не согласилась, и другие ребята меня поддержали.

Нет, вопрос этот стоит обсуждения, и хорошо, что ты мне о нём написала.

У меня в классе некоторые ребята тоже неправильно понимают дружбу, и, когда они прочли твоё письмо, им это стало как-то яснее.

Конечно, другу надо уступать, но не всегда и не во всём. Так решили мои ученики и я вместе с ними. А что говорит Оксана?

Я бы хотела, чтобы вы с Галей сыграли мне ваш концерт. Мои ученики пока ещё ничего интересного не играют. Но среди них есть такие способные! Особенно одна девочка, Тамара, и ещё Вася Воробьёв.

Ты спрашиваешь, готовлюсь ли я к Всесоюзному конкурсу. Да, я готовлюсь, занимаюсь по нескольку часов в день.

Моя квартирная хозяйка – мать Васи Воробьёва – не велит своим ребятишкам шуметь, когда я играю. И сам директор фабрики спрашивал меня недавно, удаётся ли мне готовиться к конкурсу. А о моих учениках и говорить нечего – они очень хотят, чтобы их учительница отличилась.

Да конкурс ещё очень не скоро – времени у меня на подготовку много. Буду ездить в Москву, на консультацию к Елизавете Фёдоровне.

Ну, до свиданья, Мариша. Видишь, какое я тебе длинное письмо написала.

И ты пиши мне, не забывай свою старую вожатую. Передай привет всему нашему отряду и Оксане, а также твоей маме, Софье Дмитриевне и Жене.

Вера»

Это письмо Марина получила, придя домой со сбора звена, на котором они начали подготовку к Октябрьскому вечеру.

Всю дорогу она думала о Берёзовой, а придя домой, получила оттуда письмо!

Да, Вера права, концертом надо заниматься. Ничего, что она играет хуже Гали, – если очень постараться, ведь можно и догнать. И всё равно что-то своё будет у каждой из них.

А как хорошо было бы сыграть именно этот концерт на вечере в Берёзовой!

И сейчас же после обеда Марина взялась за скрипку. «Уроки приготовлю вечером», – решила она.

25. МУЗЫКАЛЬНЫЙ КОТ

Марина кончила заниматься, положила на место скрипку – и в ту же минуту приоткрылась дверь и вошёл Васька.

Ваську в семье у Марины называли музыкальным котом. Почётное это прозвище кот получил от Марины за свою явную нелюбовь к музыке.

Когда он приехал этим летом к Марине на дачу – ещё совсем маленьким, глупым котёнком, с разъезжающимися в стороны лапками, – он очень испугался незнакомых для него звуков Марининой скрипки и кинулся под кровать. Марина со смехом его оттуда вытащила и заставила слушать.

Васька мотал головой и жалобно мяукал.

С тех пор он всегда, заслышав звуки настраиваемой скрипки, соскакивал с дивана и недовольно уходил.

Только один раз, забыв о своей неприязни к музыке, он разрешил себе поиграть Марининым смычком, опущенным на пол, – по-видимому, не догадался, что это и есть одно из орудий, производящих ненавистные для него звуки.

Марина не раз его стыдила, рассказывая о том, какой хороший кот живёт в музыкальной школе, как этот кот ходит на все концерты и как он слушает игру ребят, сидя на стуле в первом ряду.

Но Васька слушал рассказы об этом примерном коте так же невнимательно и с оттенком недоверия, как, бывало, слушала сама Марина, когда была поменьше, мамины рассказы о какой-то очень хорошей девочке, которая всё успевает сделать и у которой всё всегда чистое и аккуратное.

Сейчас музыкальный кот вошёл в комнату, мягко ступая своими бархатными лапками, поднял усатую морду с чёрным пятнышком на носу и мяукнул.

Это могло означать, примерно, следующее: «Ты уже кончила? Не пора ли меня покормить?» Или ещё короче: «Молока! Мяса!»

Марина схватила музыкального кота на руки и покружилась с ним по комнате, хотя кот был явно не расположен к танцам.

– Васька, я буду играть на фабрике! На тон-ко-су-кон-ной… Понимаешь?

Васька недовольно тряхнул головой и, изловчившись, прыгнул на пол.

«Мяу!» – настойчиво повторил он и засунул лапу под книжную полку.

– А, игрушку потерял! – догадалась Марина. – Так бы сразу и говорил. А то я думала – ты есть хочешь.

Она засунула руку под полку и вытащила оттуда чёрный мячик. Васька сейчас же покатил его по полу – прямо под ноги вошедшей маме.

– Так, дочка моя забавляется, – сказала мама.

– Мамочка, это не я, это Васька забавляется! – закричала Марина, вскакивая с места и целуя мать. – Что ты принесла, ма?

– Я вам обоим подарки принесла – тебе, Васька, колбаски, а тебе, Марина, вот что…

– И мне колбаски – почему одному Ваське? – возмутилась Марина и замолчала, развернув мамин подарок.

Это была толстая тетрадь нот в коричневом переплёте. На переплёте было вытиснено золотом: «Развлечение русского скрипача».

– Мама, где ты нашла такие?

– Это мне для тебя подарили.

Марина даже покраснела от радости и стала жадно перелистывать ноты.

– Мама, ты даже не знаешь, как это хорошо! – сказала она. – Ведь тут русские песни – это мне сейчас так нужно!

– Именно сейчас? – удивилась Елена Ивановна.

Узнав о готовящемся вечере в Берёзовой и о том, что Марина хочет играть там свой концерт и выучить русскую песню, Елена Ивановна отсоветовала ей решать это без Алексея Степаныча.

– Знаешь, Мариша, концерт у тебя не готов, – сказала она. – До Октябрьского праздника еще, правда, порядочно времени… Ну, посмотрим, как ты его сыграешь на школьном концерте. Ведь одно дело – школьный, ученический концерт, а другое дело – торжественный, в Октябрьские дни.

– Да, я понимаю, – вздохнула Марина. – Но что же мне там сыграть?

– Попроси Алексея Степаныча разучить с тобой что-нибудь из этих русских песен.

– Нет, я сама должна! – сказала Марина.

– Ну, сама. Ещё лучше.

– А он потом меня прослушает. Какие тут песни есть хорошие!

– Значит, ты довольна моим подарком?

– Ой, ещё как! И Васька доволен… Васька, ты где?

А музыкальный кот в это время уплетал колбасу, и, кажется, уже не свою порцию.

– Ах ты, негодник! – закричала Марина. – Ну вот, за это сейчас ещё два часа играть буду!

И она снова взялась за скрипку и с увлечением принялась разбирать песни из принесённого мамой сборника.

Действительно, при первых же звуках скрипки Васька недовольно поёжился и удалился, унося в зубах недоеденный ломтик колбасы.

26. СЮРПРИЗ АЛЕКСЕЯ СТЕПАНЫЧА

Марина и Галя, каждая по-своему, рассказали Алексею Степанычу о посещении Гавриловых.

Галя рассказывала больше о том, как Лёня встретил известие о концерте и как он рассматривал ноты, а Марина – обо всём сразу: о Лёне, Шурике, их маме, а также о некоем Коле Гриненко, который мешает Лёне заниматься.

В рассказе Марины Коля выглядел каким-то таинственным и очень важным человеком.

Однако Алексей Степаныч выслушал её очень серьёзно и для чего-то записал в своём блокноте имя и фамилию Лёниного приятеля.

Девочки боялись, что Лёня не сдержит своего обещания. Но через два дня он пришёл на урок к Алексею Степанычу и, к удивлению всех присутствующих учеников, сыграл очень неплохо разобранный концерт.

Алексей Степаныч встретил Лёню так спокойно, как будто видел его вчера, и, ни о чём не спрашивая, начал с ним заниматься. Только после урока он сказал Лёне, что пропущенный месяц надо наверстать и поэтому срок, дающийся обычно на разучивание этого концерта, ему приходится сократить вдвое.

– Ничего, справишься, – сказал он на прощание. – А не то девочки помогут! – И он улыбнулся Марине и Гале.

Сегодня они были в классе в одно время.

Лёня передёрнул плечами и ничего не ответил. Было ясно, что ни о какой помощи девочек не может быть речи и что соревнование с девочками, устроенное хитрым Алексеем Степанычем, задело и его за живое.

Но какой сюрприз ждал девочек, когда Лёня вышел из класса!

– Ну так вот, дорогие мои, – сказал Алексей Степаныч, очень серьёзно глядя на девочек, – концерт придётся отложить. Возможно, что вы сыграете его в конце года, на экзамене. Я видел, что вы можете с ним сделать, – вы очень старались обе, и за это обеих хвалю. Концерт этот заставил вас сразу втянуться в занятия, напрячь все свои силы…

Он помолчал.

– А теперь, девочки, давайте его сюда – он пока для вас трудноват. А вот возьмите ноты: эти три пьесы ты сыграешь на ближайшем концерте, Марина, а эти вариации – ты, Галя. И нечего хмуриться – пьесы очень хорошие, получше всякого концерта, и выучить их надо очень быстро, за три недели.

Среди доставшихся ей нот Марина с удивлением увидела одну очень лёгкую пьеску – её ещё в прошлом году играла одна маленькая ученица их класса.

– Алексей Степаныч, – жалобно протянула она, – а зачем вы мне эту пьесу дали?

– Видишь, Марина, – сказал Алексей Степаныч, – я хочу, чтоб вы научились играть не только трудные, но и лёгкие вещи…

Что, непонятно? Ты думаешь: «Что же тут учиться лёгкому, когда я уже трудное играю?» Так вот, лёгкие вещи нужно вам учиться играть артистически, при исполнении лёгких вещей вы должны быть уже не учениками, а настоящими музыкантами. Понятно? В этой маленькой арии ты должна дать и красивый, полный звук и тонкость оттенков. Тут уже должна быть музыка, а не ученическое исполнение трудных пассажей. Но не горюй о трудном. Другие две пьесы достаточно трудны – тебе придётся над ними немало потрудиться…

Ну, а ты, Галя, что молчишь?

Галя молча разглядывала свои вариации. Ей давно хотелось их сыграть, но всё же было немного обидно – ей казалось, что концерт у неё почти готов.

– А Лёня будет играть наш концерт? – спросила она, опустив глаза.

– Будет. И на первом же школьном вечере, – ответил Алексей Степаныч.

– Ну да, ведь он уже в шестом классе, – примирительно сказала Марина. – Только, Алексей Степаныч, знаете, нам ведь ещё надо к шефскому концерту готовиться! Как вы думаете, успеем?

– Видите, как хорошо, что я переменил программу! – сказал, улыбаясь, Алексей Степаныч. – Ведь концерт этот для праздничного вечера не годится. И уж там вы обе не могли бы играть одно и то же. А пьесы ваши, наоборот, очень подходят.

– Можно, я к ним прибавлю ещё одну русскую песню? – спросила Марина.

– Конечно. Очень хорошо будет. Когда разберёшь – принеси.