Текст книги "Заповедная планета"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Везде и всегда остаются какие-то следы, свидетели, данные, по которым криминалисты давно уже научились раскручивать подобные дела. Но если появляется труп, по которому вообще ничего нет, и следователь вынужден бессильно разводить руками, в дело вступают наши дознаватели. Слишком чистое убийство уже само по себе настораживает. А наши дознаватели в таких делах делают упор именно на связь погибшего с организациями, подобными вашей. Так что выводы делайте сами.

– Интересно. Этого я не знал, – покачал головой араб. – Только что вы открыли мне одну из тайн вашей службы. Возникает вполне закономерный вопрос: почему?

– Откровенно говоря, это давно уже не тайна. Я думал, вы знаете о такой практике, – развёл руками Старый Лис. – Только не говорите мне, что у вас нет прикормленного человека в полиции. Не поверю.

– Не стану опровергать ваши слова. Но о подобной практике я слышу впервые, – усмехнулся араб.

– Вам снова удалось меня удивить, – проворчал Старый Лис, невольно повторяя интонации самого араба.

Рассмеявшись, араб кивнул, давая понять, что оценил актёрские способности собеседника и, помолчав, сказал:

– Что ещё вы можете предположить?

– Могу допустить, что мои коллеги получили команду отследить передвижения вашего покорного слуги и его протеже в связи с известными вам событиями, а ваши люди попались им на глаза, – вздохнув, нехотя ответил Лис.

– Интересно. Вы назвали уже вторую причину, где всё дело замыкается именно на вас. Почему?

– Что – почему?

– Почему вы не говорите, что мои люди просто стадо тупых ослов и не могут даже провести слежку не попавшись? Ведь вам было бы гораздо проще свалить всю вину на них. А вы сознательно идёте на риск, называя косвенным виновником самого себя.

– Судя по вашему вопросу, умственные способности ваших людей вам и так хорошо известны. Не хочется лишний раз повторяться. К тому же я и понятия не имею, чем они занимались до нашего появления, – пожал плечами Старый Лис, но договорить не успел.

Дверь узла связи распахнулась, и в каюту буквально ворвался Исмаил. Одарив сидящего в кресле Лиса коротким злым взглядом, террорист замер перед экраном и, склонив голову в глубоком поклоне, сказал:

– Отец, я только что узнал, что ты решил лично поговорить с этим неверным.

– Исмаил, сын мой, – вздохнул араб. – Объясни мне, скудоумному, как ты умудрился в очередной раз найти в пустыне одну-единственную лужу и с гордым видом усесться в неё? Куда ты дел тело того мальчишки?

– Сунул в дюзу стоявшего неподалёку грузовика. При взлёте от трупа даже пыли не останется, – настороженно ответил убийца.

– Да? А ты не знал, что перед запуском маршевых двигателей дюзы продуваются мощной струёй сжатой углекислоты и только после этого запускают двигатель? И теперь сильно обгорелый скелет с раздробленной ногой и свёрнутой шеей собрал вокруг себя всю службу безопасности перехода. Ну и что я должен с тобой сделать после такого?

– Я не знал про продувку, отец, – еле слышно прошептал Исмаил.

– Сколько раз я тебе повторял, что убивать прежде всего нужно головой, а уж потом руками? Сколько раз я тебе объяснял, что в нашем деле важна любая мелочь, и устройство различных типов судов ты должен знать лучше его разработчика? И наконец, зачем вообще было убивать мальчишку?

– Он провалил задание. Я должен был показать остальным, что мы не прощаем провалов, – ответил убийца, упрямо выпятив подбородок.

– Идиот! О каком задании ты мне тут бредишь?! – вдруг взорвался араб. – Ты выставил сопляка против опытного полевого агента и надеялся, что мальчишка победит?

– Простите, сэр. Что значит – выставил? – растерянно спросил Старый Лис.

– Это было учебное задание. Проникнуть в вашу каюту и обыскать её, пока вы будете в душе, – скривившись, пояснил араб. – У кого ещё учиться, как не у профессионала? – добавил он ложку мёда к бочке дёгтя.

Вздохнув, Старый Лис счёл за лучшее промолчать.

– Так зачем ты убил мальчишку, который мог быть ещё полезен нам? – продолжал наседать араб. – Да ещё так глупо. Как тебе на ум пришло свернуть ему шею?

– Это была быстрая смерть, – буркнул Исмаил, явно не понимая, за что его ругают.

– Быстрая смерть? – зловеще переспросил араб. – А о том, что скрученный перелом шеи он мог получить только в результате насильственной смерти, ты не подумал? Исчезни с глаз моих, помесь прокажённого осла и шелудивой верблюдицы. А вы, мистер Олири, останьтесь. Наш с вами разговор ещё не окончен.

– Не знаю, чем я ещё могу быть вам полезен, – проворчал Старый Лис, провожая взглядом Исмаила, вылетевшего из каюты, словно его ошпарили.

– Я просто хотел в очередной раз заверить вас, что ваша жизнь в безопасности. Вы оказались очень полезным приобретением. Думаю, я сумею найти вам правильное применение. Ни о чём не беспокойтесь. Все находящиеся рядом с вами будут строго предупреждены. На этом пока всё. Желаю удачи, мистер Олири.

С этими словами араб отключил связь. Поднявшись, Старый Лис молча вышел из каюты и, шагая к себе, тихо ворчал под нос:

– Вот только сотрудничества с вами мне и не хватало.

* * *

Перелёт до границы сектора прошёл без происшествий. Дождавшись, когда закончится торможение, капитан катера поднялся из ложемента и, мрачно всмотревшись в пятно, тихо сказал:

– Такое впечатление, что это не просто космическая аномалия, а живое существо.

– М-да, ощущения не из приятных, – так же тихо поддержал его помощник. – Что будем делать?

– Внимательно смотреть по сторонам.

– Но здесь пусто. Совсем. Я заметил, что здесь даже мусора нет. Словно кто-то специально убрал отсюда всё, что можно перемещать.

– Странно.

– Странно, – эхом повторил помощник.

– Расстояние до предельно допустимой нормы? – спросил капитан, оглянувшись на навигатора.

– Четверть астрономической единицы, – последовал моментальный ответ.

– Включить все наружные камеры. Нужно как следует осмотреться.

Тактический монитор погас, и спустя несколько ударов сердца загорелся снова, но теперь вся его поверхность была разбита на ровные квадраты, в каждый из которых транслировалось изображение с одной камеры. Но словно специально на всех камерах была только пустота. Только камера, направленная на пятно, продолжала показывать странную вибрирующую пульсацию в самом его центре.

– Пустота, – еле слышно прошептал помощник капитана. – Огромная, пугающая, бесконечная.

– Вот именно пустота. Тогда объясни мне, ради первородного яйца, куда здесь мог подеваться целый боевой крейсер со всем вооружением и полным экипажем ксеносов? – неожиданно прорычал капитан.

– Не знаю.

– Он не мог пропасть бесследно, – продолжал бушевать офицер.

– Знаю, – всё так же невозмутимо отозвался помощник.

– Тогда как всё это понимать?!

– Капитан, – осторожно позвал навигатор.

– Что?! – зарычал тот, разворачиваясь к нему всем телом.

– Судя по показаниям приборов, нас медленно сносит в сторону пятна.

– Как такое может быть? – быстро спросил помощник, широким шагом подходя к консоли навигатора. – Разве здесь есть какие-то завихрения? Ни на одной нашей карте таких обозначений нет.

– На моей тоже, – кивнул навигатор. – Но вот, взгляните сами. Это точка полной остановки, а это – наше нынешнее положение, – принялся пояснять он, осторожно тыча когтем в монитор.

– Убери лапу, я и так всё вижу, – рыкнул капитан, судорожно пытаясь сообразить, что происходит.

– Капитан, прикажите подать напряжение на маневровые двигатели. Не нравится мне это совпадение, – негромко посоветовал помощник.

– Не будем торопиться, – осадил его капитан. – У меня появилась интересная мысль.

– Капитан, это может быть опасно, – продолжал настаивать офицер.

– Не надо пугаться раньше времени. Прикажи подать энергию на накопители маршевых двигателей. Я хочу быть готовым к неожиданностям.

– Для запуска маршевых двигателей потребуется в два раза больше времени, чем для запуска маневровых, – начал возражать помощник.

– Я сказал на маршевые, – рявкнул в ответ капитан.

Покорно кивнув, помощник подошёл к своей консоли и, связавшись с генераторным узлом, передал приказ капитана. Тем временем сам капитан катера продолжал с интересом наблюдать за перемещением корабля. Молча наблюдавшие за ним дежурные офицеры не рисковали вмешаться. Только навигатор вполголоса озвучивал цифры движения корабля.

– Что вы собираетесь делать? – осторожно спросил помощник, вернувшись к консоли навигатора.

– Подождём. Кажется, мы наткнулись на что-то новое, – ответил капитан, не отрывая взгляда от монитора.

* * *

После беседы с арабом Старый Лис снова закрылся в своей каюте, судорожно размышляя, что будет дальше и как ему выкрутиться из создавшегося положения. Его бывшие сослуживцы не нашли ничего лучше, как накрыть ячейку террористов после того, как он и приехавшие за ним убийцы покинули пределы британского сектора. Сделай они это в момент их пребывания там, всё было бы проще. Всегда можно было бы заявить, что кто-то из террористов был опознан, после чего началась разработка.

А теперь все оставленные хвосты указывают на него. Именно поэтому Старый Лис, приводя возможные причины арестов, называл себя косвенной причиной случившегося. Благо расшифровать отправленные в службу безопасности сообщения было практически невозможно. Любое государство тратило огромные средства на защиту своих средств коммуникации от внешнего вмешательства. Ведь давно уже было известно: кто владеет информацией, тот владеет миром.

Но додумать свою мысль Лис не успел. Дверь без стука распахнулась и в каюту не спеша, словно на прогулке, вошёл Исмаил. С интересом оглядевшись, террорист присел в кресло и, задумчиво посмотрев на Лиса, сказал:

– Не бойся. Я пришёл поговорить.

– О чём? – спросил Лис, делая всё, чтобы голос не дрогнул.

– Отец сказал, что сломанная шея наведёт службу безопасности на мысли об убийстве. Но не сказал почему. Ты это знаешь. Расскажи.

К собственному удивлению, Старый Лис явственно расслышал в голосе парня просительные нотки. Прокашлявшись, он закинул ногу на ногу и, побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, ответил:

– Хорошо. Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой.

– Что ты хочешь узнать? – насторожился Исмаил.

– Ты и вправду считаешь этого человека отцом?

– Ты не назвал его моим хозяином, – помолчав, отметил убийца. – Может, скажешь, почему упустил такой случай поддеть меня?

– Я устал. Не хочу ссориться. К тому же в данную минуту ты мой гость, а гостей не оскорбляют. Я не знаю его имени, да и не хочу знать, именно поэтому и сказал: «этот человек». Не знаю, как ещё можно было бы его назвать в данной ситуации, – вздохнул Старый Лис.

– Я не ожидал от тебя такого, – покачал головой Исмаил. – Думал, ты меня ненавидишь. Но я ещё не ответил на твой вопрос. Да, я считаю его своим отцом. Он спас меня от смерти. Подобрал умирающего ребёнка, хотя вполне мог бы пройти мимо. В то время у него и так хватало трудностей. Но он не прошёл. Он отыскал меня, спас, вырастил, заставил получить образование, заботился – как настоящий отец. Как же ещё я могу его называть?

– Даже после того, как узнал, что он в любой момент может отправить тебя на смерть? – не удержался Старый Лис.

– Я давно уже умер. В тот день, когда он подобрал в разрушенной деревне умирающего от голода ребёнка, родился другой человек. А сын тех неизвестных родителей умер. Так что ты говоришь с трупом. Пустой оболочкой, которая ест, пьёт, живёт, но не имеет души. Её отняли там, в деревне, где убили сотни людей просто так, ради выгоды одной корпорации.

– А как ты узнал, что он не твой отец? В смысле, что он не является твоим биологическим родителем?

– Генетическая карта. Однажды, изучая кое-какие материалы, я залез туда, куда не должен был залезать, и узнал это.

– А разве эти данные не были защищены?

– Были, но я взломал защиту. Меня и в комнате той не должно было быть, – вдруг усмехнулся Исмаил.

– Что тебя так развеселило? – насторожился Старый Лис.

– Я понял ход твоих мыслей. Ты подумал, что отец просто подобрал где-то сироту, а потом рассказал ему страшную сказку, чтобы заставить делать то, что ему нужно. Создал себе идеального убийцу, который будет слепо выполнять любой приказ. Но это не так. Узнав, что я не родной сын, я принялся вскрывать разные базы данных, в которых содержатся данные о происхождении людей. Владея своей картой, я сумел найти место, где появился на свет, и узнать, что именно произошло. А чтобы меня не вычислили по компьютерному следу, после каждого взлома запускал вирус. Если помнишь, лет пятнадцать назад случилась массированная атака на самые разные базы данных, после которой властям пришлось восстанавливать их. Так вот, это моя работа. Можно сказать, это был мой первый террористический акт.

– Выходит, ты сам всё узнал о себе? – уточнил Старый Лис, припомнив, что похожая история имела место быть.

– Да. Скажу больше: когда отец узнал об этом, я неделю ел стоя и справлял нужду сидя на корточках. Такой порки я не переживал ни до, ни после, – белозубо улыбнулся Исмаил. – В кабинете отца, на стене, висит старинная камча. Плеть кочевника. Это единственное, что у него осталось от предков. Вот этой плетью он меня и выпорол.

– Сурово, – покачал головой Старый Лис.

– Он в очередной раз пожалел меня. Отец владеет камчой просто виртуозно. Может одним ударом доску толщиной в ваш дюйм перебить. А он с меня только шкуру спустил. Зато с тех пор я вообще перестал бояться боли. Любой.

– Значит, вся эта история – правда, – задумчиво протянул Лис.

– От первого до последнего слова. Он не хотел, чтобы я знал об этом, потому и разозлился. Отец хотел, чтобы я стал юристом. Адвокатом. Чтобы мог легально и на законных основаниях защищать наших людей в судах. А я стал убийцей. Смертником.

– Но ведь ты до сих пор жив.

– Да. Только потому, что отец разрабатывает каждую операцию тщательно, учитывая все мелочи и отводя на каждое действие строго определённое время. До последней секунды. И если что-то идёт не так, операция отменяется. Так было всегда. Он говорит, что организации не нужны мёртвые герои. Ей нужны живые тени.

– Живые тени? – не понял Старый Лис. – Что это значит?

– Ты задаёшь слишком много вопросов. Но не ответил на мой, – напомнил ему Исмаил.

– Да, извини, – спохватился Лис. – Всё дело в том, что, ломая противнику шею путём скручивания, ты смещаешь шейные позвонки так, что позвоночник превращается в спираль. Но так сломать себе шею человек может только в одном случае – если ему в этом помогли. Падая, ударяясь – короче говоря, погибая таким образом случайно, человек получает перелом, но позвоночник оказывается смещён под углом. Позвонки шейного отдела просто чересчур сильно смещаются в одну сторону, разрывая спинной мозг. Понимаешь, о чём я говорю?

– Вполне. Значит, получается, что скручивание позвоночника – это прямое указание на убийство?

– Именно.

– Жаль. Я люблю убивать таким способом.

– Любишь? – растерялся Старый Лис.

– Да. Он убивает сразу, и человек не испытывает лишних мучений. Я не садист, как ты, наверное, считаешь. Я убиваю, но не ради удовольствия, а выполняя приказ. Хотя иногда я убиваю и с удовольствием.

– Это разные вещи, – проворчал Лис, сообразив, о чём он говорит.

– Я рад, что ты это понимаешь. Что ж, спасибо за беседу. Мне пора. Нужно как следует изучить правила эксплуатации космических судов, – улыбнулся Исмаил, легко поднимаясь с кресла.

– Рад был поговорить, – пробурчал Старый Лис в спину уходящему террористу.

– И не бойся, тебя никто не тронет, – добавил Исмаил, закрывая за собой дверь.

– Хотелось бы в это верить, – проворчал Старый Лис, вытягивая перед собой руки и внимательно глядя на кончики чуть подрагивающих пальцев.

– Нервы ни к чёрту, – добавил он, опуская руки и поднимаясь, чтобы сходить за кофе.

Но дойти до двери он не успел. Дверь снова распахнулась, и на пороге появилась Сандра. Проскользнув в каюту, она прикрыла за собой дверь и, окинув его долгим, внимательным взглядом, облегчённо улыбнулась:

– Похоже, всё обошлось.

– Это ты про что? – не понял Лис.

– Про твою встречу с Исмаилом. Чего он хотел?

– Зашёл узнать, чем отличается смерть от убийства.

– В каком смысле? – не поняла девушка.

– Он получил выволочку от хозяина за то, что свернул шею тому мальчишке. Это оказалось прямым указанием на убийство. И после той беседы зашёл узнать, в чём разница, когда человеку ломают шею и когда он ломает её себе сам.

– И ты объяснил?

– А почему бы и нет? Рано или поздно он всё равно бы узнал, это не секрет, – пожал плечами Старый Лис. – Любой медик растолковал бы ему это за три минуты.

– Но он пришёл за консультацией не к медику, а к тебе, – напомнила Сандра.

– Наверное, потому, что я тоже когда-то был убийцей, только на службе у правительства, – вздохнул Лис. – А ты чего прибежала?

– Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

– А что со мной может произойти? – не понял Старый Лис. – Мы ещё не добрались до места. Так что бояться мне пока нечего.

– Исмаил неуправляем. Ты был свидетелем его унижения, а он таких вещей не прощает и не забывает. Мне порой кажется, что босс и сам побаивается монстра, которого создал, – тихо поведала девушка.

– А ты? Ты его тоже боишься? – осторожно спросил Лис.

– Иногда. Особенно когда он впадает в ярость. В такие моменты он превращается в настоящего зверя. А ещё он очень сильный. Просто невообразимо сильный. Не знаю, как это получается, но он умудряется делать вещи, которые простому человеку недоступны.

– Например?

– Например, однажды он умудрился поднять солдата в тяжёлом скафандре и швырнуть его в сослуживцев. Это помогло группе оторваться от преследования.

– Ну, в стрессовой ситуации силы человека резко увеличиваются, – задумчиво протянул Старый Лис.

– Он был спокоен, – покачала головой Сандра. – Совершенно. У этого человека вообще всё наоборот. В ситуации, когда обычный человек поведёт себя спокойно, он запросто может впасть в ярость. А в момент, когда люди пугаются, он остаётся совершенно спокойным. Настолько спокойным, что больше напоминает зомби, чем человека.

– Ну, значит он и вправду очень силён, – пожал плечами Лис. – Или, возможно, это какой-то допинг.

– Допинг? – удивлённо переспросила Сандра.

– Ну да. Какой-нибудь боевой коктейль, какие принимают всякие бойцы, участвующие в подпольных боях, – развёл руками Лис.

– Это исключено. Босс за такие фокусы лично может голову оторвать. Нам запрещено во время акции использовать любой допинг. Даже старый добрый алкоголь. Он говорит, что во время акции каждый боец должен быть абсолютно трезвым и сосредоточенным.

– И все слушаются? – с интересом спросил Старый Лис.

– Тот, кто не послушался, больше никого уже слушать не сможет, – криво усмехнулась Сандра.

– Но он считает Исмаила своим сыном. Ты не допускаешь мысли, что Исмаил может этим пользоваться?

– Это тоже исключено. Вот как раз с этого психа он требует ещё больше. Иногда у меня складывается такое впечатление, что босс пытается сделать из него идеального террориста.

– Хотелось бы знать, что это такое, – улыбнулся Лис.

– Человек, не имеющий слабостей, не боящийся боли, не подверженный эмоциям, умеющий просчитывать и выверять каждый свой шаг. А главное, беззаветно преданный своему делу. Своей цели.

– Ты отвечаешь так, словно выслушиваешь это определение каждый дань.

– Я слышала его только однажды. Когда босс в очередной раз вправлял Исмаилу мозги. И можешь мне поверить, даже находясь в безопасности, я боялась. Боялась так, что чуть не описалась.

– Кого или чего?

– Того, как и кто это говорил. Хозяин умеет одним взглядом напугать до обморока. Однажды ему нужно было получить какие-то данные. Эти сведения были у молодого парня, компьютерщика. Парня схватили, притащили в один из наших домов, и хозяин допрашивал его сам. И знаешь, как это было? Он вошёл в комнату, сел перед парнем на стул и молча смотрел ему в глаза. Два часа. Через два часа тот сам выложил всё, что знал, а ещё через полчаса умер. Хозяин хотел проверить, всё ли тот ему рассказал, и продолжил допрос. У парня случился инсульт. Два с половиной часа зловещего молчания – и смерть.

– Однако, – растерянно выдохнул Старый Лис и, припомнив взгляд, которым араб одарил председателя во время их разговора, невольно передёрнулся.

– Знаешь, я скорее брошусь с голыми кулаками на взвод вооружённых полицейских, чем рискну оказаться в подобной ситуации, – тихо вздохнула Сандра.

– У тебя есть маленькая, крошечная лазейка, через которую ты сможешь улизнуть. Уйти из этой организации живой, – вдруг сказал Старый Лис, тщательно взвешивая каждое слово.

– Это какая же? – ещё тише спросила Сандра, моментально навострив уши.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь, а что? – не поняла девушка.

– Всё просто. В твоём возрасте нормальная женщина начинает мечтать о детях, и иногда замыкается на этой идее. Тебе нужно только в подходящий момент обронить, что, мол, давно уже хочешь иметь ребёнка, а потом, через несколько дней, изобразить нервный срыв. Лучше всего это сделать в известный тебе период.

– Ты про месячные? – не поняла Сандра.

– Предменструальный синдром. Когда женщина становится злой, раздражительной, капризной. И этот период у тебя должен слегка затянуться. В этом случае любой психиатр, а вместе с ним и гинеколог, дружно, независимо друг от друга, заявят, что тебе самое место в клинике, где тебя быстро приведут в надлежащий вид. Хозяин переведёт тебя на более лёгкий участок работы, а после повторения срыва решит отказаться от твоих услуг. Насколько я успел понять, человек он дальновидный и подготовленными кадрами просто так не разбрасывается. Он постарается сделать всё, чтобы ты смогла где-то устроиться и организовать свою жизнь. Но сделает он это так, чтобы иметь возможность в нужный момент воспользоваться твоей помощью. Это твой единственный шанс.

– Может, и так. А может, просто прикажет пристрелить как собаку и скормить акулам на Новом Вавилоне, – задумчиво вздохнула девушка.

– Во всяком случае, попробовать стоит. Если уж говорить о смерти, то нарваться на сгусток плазмы в перестрелке с полицией у тебя шансов никак не меньше. Скорее, наоборот, – продолжал напирать Старый Лис.

Молча кивнув, Сандра предложила ему вместе сходить выпить кофе. Давно уже мечтавший получить чашечку напитка, Лис с энтузиазмом принял это приглашение, и парочка заговорщиков дружно направилась в кают-компанию. Что ни говори, а кофе на яхте террористов был просто отличным.

* * *

Спустя сутки после доклада совету штаба крепости огромный линкор снова вышел в пространство. Выдав вахтенному офицеру координаты места встречи, Альказ собрал всех офицеров корабля и коротко поведал им о полученном задании. Услышав, что командир собирается отправиться в систему мягкотелых в сопровождении только одного техножреца, опытные бойцы недоумённо переглянулись и, не сговариваясь, отрицательно замотали головами.

– Что это значит? – не понял Альказ.

– Ксеноброн, это самоубийство, – не удержавшись, ответил первый помощник. – Вас будет всего двое против полного экипажа корабля отступников. И против всей системы, полной мягкотелыми.

– Я это знаю. Но выведя линкор в обитаемую часть галактики, мы сразу привлечём к себе преждевременное внимание всего мира мягкотелых. Нам это не нужно. Тем более что добыть нам нужно, ни много ни мало, оружие, которое используют только их военные. Не думаю, что узнав об этом, правители мягкотелых просто выбросят нас за пределы своего государства.

– Мы не можем терять такого капитана, – ответил помощник, упрямо выпятив клыкастые челюсти.

– А кто сказал, что вы его потеряете? – иронично ответил Альказ, совершенно не чувствуя такой уверенности. – Не будем забывать, друзья, что я получил приказ и должен выполнить его.

Отлично зная, что приказ – это совсем не шутка, офицеры замолчали, мрачно поглядывая на своего капитана. Любой из них отлично знал, что уйдя с корабля, Альказ заберёт с собой и свою удачу. А удача для такого огромного корабля значит очень много. Ведь на борту линкора единовременно находилось от тысячи двухсот до полутора тысяч особей. И всё это был самый цвет расы ксеносов.

Убедившись, что офицеры его поняли и готовы исполнить приказ, ксеноброн распустил собрание и, пройдя к себе в каюту, устроился в кресле. Ему нужно было обдумать план дальнейших действий. Вспомнив, что в этом приключении у него будет напарник, Альказ поднял голову и, недолго думая, громко сказал:

– Верховный, нам нужно поговорить.

Очень скоро дверь в каюту открылась, и техножрец, войдя в помещение, с ходу спросил:

– О чём ты хочешь поговорить?

– Присаживайтесь, верховный. У меня появилось несколько вопросов, и ответить на них можете только вы.

– Хорошо. Спрашивай, – помолчав, вздохнул верховный.

– Что случилось в крепости и почему её оставили без командования?

– Сейчас там всем заправляет совет штаба. Но это ненадолго. Когда мы вернёмся – заметь, когда, а не если, – так вот, когда мы вернёмся, свободное кресло генерала займёшь именно ты, и никто другой. С того момента, как нам удалось добыть комплекс связи, верховный управляющий отмёл все остальные кандидатуры на это место и теперь ждёт результата этой экспедиции. Ты должен вернуться с победой или не вернуться вовсе.

– Последнее сделать не сложно. А вот первое, к сожалению, зависит не от меня. Точнее, не совсем от меня. В этом деле слишком много неизвестных факторов, предугадать или просчитать которые невозможно.

– Знаю. Но верховный управляющий поставил вопрос именно так. Или победа, или смерть.

– Глупо. Мягкотелые могут просто отказаться продавать нам оружие, и заставить их у нас нет никаких возможностей. Впрочем, сейчас это бесполезный разговор. Решение принято, и нам его не изменить. Остаётся только выполнить приказ. Добиться цели или умереть.

– Ты уже готов сдаться? – насторожился верховный.

– Сдаться? Нет. Просто если у нас ничего не получится, то после возвращения на корабль я пойду в зал чести и выполню последний приказ верховного управляющего. А что будет с вами? Как поступают в подобных случаях техножрецы?

– Мы – особое сословие. Приказать нам умереть не может даже император. Ведь мы подчиняемся только совету верховных техножрецов империи. Но можешь мне поверить, моя участь от этого будет не легче твоей. Скорее, наоборот. Но наше сословие не привыкло так просто разбрасываться хорошими специалистами. И не последнее слово в этом деле будет принадлежать духу корабля.

– Хотите сказать, что принимая решение, техножрецы советуются с духом машин и принимают его мнение во внимание? – растерялся Альказ.

– Такое случается сплошь и рядом. Скажу больше, после твоего назначения на этот линкор, перед тем как утвердить его, техножрецы провели большое моление и спросили мнение духа корабля о тебе. Ты ему понравился, и был утверждён на должность капитана. Так что прежде чем отправиться в зал чести, зайди сначала в генераторный зал и спроси совета у духа.

– Не думаю, что его заступничество изменит решение верховного управляющего, – с сомнением протянул Альказ.

– Напрасно. Дух корабля – не то существо, с которым можно не считаться. Если он захочет, то линкор никогда не покинет причала крепости. А может устроить и ещё большую гадость.

– Например? – спросил Альказ, невольно прислушиваясь к словам техножреца.

– Например, выстрелить по планете из всех орудий разом.

– Но ведь это будет бунтом духа корабля против империи, – растерялся ксеноброн.

– Нет. Скажу больше. Такое уже было. Именно так корабли заставляют всю правящую верхушку прислушиваться к своему мнению. И можешь мне поверить, мнение духа значит намного больше, чем желание одного управляющего. Пусть даже верховного.

– Но как такое может быть? – окончательно растерялся Альказ. – Ведь это противоречит всему, во что мы верим.

– Чему именно? Тому, что всем заправляют верховные управляющие? Так это правда. Духи кораблей никогда не станут вмешиваться в течение обыденной жизни. Им это не интересно. В том, что они могут выбирать себе капитанов, нет ничего удивительного. Как и нам, им могут нравиться офицеры или не нравиться. Но у них есть возможность выбирать. И помогать им в этом наша прямая обязанность как техножрецов.

– И что думает обо мне дух линкора? – не удержался Альказ.

– Спроси у него сам, – загадочно усмехнулся верховный.

– Как?

– Просто задай вопрос. Только задавай его правильно.

– И он услышит меня?

– Конечно. Ведь это его корабль, и дух прекрасно знает обо всём, что происходит на его борту.

– Как ты относишься ко мне? – подумав, громко спросил Альказ, подняв голову.

Спустя пять ударов сердца по каюте пронёсся порыв тёплого воздуха, словно они сидели не в каюте, а на берегу моря на поверхности Ксены.

– Ты нравишься ему, – тихо сказал верховный, прислушавшись к чему-то. – И он готов поддержать тебя. Знаешь, это впервые на моей памяти, когда дух корабля так относится к своему капитану.

Не зная, что ему ответить, ксеноброн только развёл руками. В каюте повисло напряжённое молчание. Каждый из них думал о чём-то своём.

* * *

Весь путь до планеты Сандра ходила по судну молчаливая и задумчивая. То и дело спрашивавший у нее, в чём дело, Исмаил однажды был послан так далеко, что от удивления даже забыл разозлиться. Но девушку на всякий случай оставил в покое. Сам Старый Лис, так и просидевший почти всё это время в своей каюте, услышав этот посыл, только мысленно зааплодировал ей и, сделав вид, что ничего не заметил, поспешил исчезнуть из кают-компании.

Похоже, предложение Старого Лиса было принято и начало приводиться в исполнение. Сигнал о выходе из подпространства застал Лиса в каюте с неизменной чашкой кофе в руке. Одним глотком уничтожив напиток, он метко зашвырнул тару в утилизатор и, устроившись в разгрузочном гамаке, приготовился к самым плохим последствиям этой поездки. В том, что на обратном пути от него постараются избавиться, Старый Лис почти не сомневался. Оставлять живых свидетелей у этих ребят было не в ходу.

Дождавшись выхода судна из гиперпространства и сигнала о том, что разгрузочные гамаки можно покинуть, Старый Лис быстро поднялся и принялся осматривать каюту на предмет наличия чего-нибудь, что можно было бы использовать как оружие. Умение умением, а бросаться с голыми кулаками на стволы – дело глупое, а главное, бесперспективное. Гораздо умнее воспользоваться чем-нибудь, что в крайнем случае можно метнуть. Даже если это простая ножка от табуретки.

Впрочем, табуреток в каюте не наблюдалось, как и тому подобных предметов мебели, от которых таковую ножку можно было бы оторвать. Убедившись, что вооружиться в каюте нечем, Старый Лис присел на койку и, вздохнув, подумал: «Так, с подручными средствами не вышло. Придётся пустить в ход очередную хитрость».