Текст книги "Разбойник Кадрус"

Автор книги: Эрнест Ролле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава XXV
КАДРУС

Под предлогом нездоровья несколько дней после бала герцогиня не являлась ко двору. Но однажды вечером курьер принес ей письмо от императрицы.

«Милочка моя, – писала Жозефина, – его величество приказал мне уведомить вас, что завтра мы едем в Париж принимать короля Баварского. В Тюильри будет большой обед и бал. Нам нужна наша жемчужина, чтобы ослепить короля».

После такого любезного приглашения нельзя было терять ни минуты. Герцогине, как принцессе крови, полагались апартаменты во всех императорских резиденциях. В Фонтенбло она занимала комнаты, выходившие в сад Дианы, так что у нее были цветник и тенистые аллеи для того, чтобы уединиться средь шумного двора.

В комнатах Дианы герцогиня оставляла все свои придворные наряды. Она быстро приготовилась к отъезду и велела отнести баулы со своими вещами в карету, так как императрица хотела, чтобы она их надела. Своим горничным она приказала завтра явиться к ней в Фонтенбло. Вскоре к крыльцу подъехала карета принцессы в сопровождении охраны. Несмотря на презрительную улыбку, с которой Наполеон слушал доклады о Кадрусе, он очень боялся «кротов». Под предлогом оказания должных почестей своей родственнице император приказал пикету егерей охранять замок. Герцогиня, смеясь, согласилась принять «мушкетеров» – так она назвала свою охрану, – и капитаном их оказался дворянин старинного происхождения, что привело ее в восторг. Это был де Барадер – старая ветвь знатной гасконской фамилии, угасавшей вместе с ним.

Герцогиня увидела в нем храброго воина, умного человека и прекрасного рассказчика. Само собой разумеется, что де Барадер обожал герцогиню, которую эта возвышенная любовь чрезвычайно забавляла.

С любезной улыбкой молодая женщина приняла руку, которую подал ей капитан, и села в карету. Герцогиня удостоверилась, что футляры с ее драгоценностями не забыты и, окруженная своей охраной, поехала в Фонтенбло. Старый дворянин ехал у правой дверцы и развлекал герцогиню любезностями.

Однако, против обыкновения, любезности де Барадера становились все короче, а потом и совсем прекратилась. Капитан стал тревожно оглядываться вокруг.

Впрочем, было бы трудно угадать, что происходит в лесу. Солнце клонилось к закату, наступали сумерки, изредка оглашаемые пением птиц.

Старый капитан слишком долго служил в отрядах шуанов, чтобы не понять значение этого пения. Это были сигналы людей, зовущих и отвечающих. Его старое вандейское ухо не могло ошибаться. Он ускорил ход своей лошади, и, конечно, маленький отряд поехал такой же рысью.

Однако герцогиня была слишком хитра для того, чтобы не заметить тревоги старого вояки, которую он пытался скрыть. Она хотела о чем-то спросить его, как вдруг три гигантских дерева упали прямо поперек дороги. Капитан тотчас оказался впереди кареты и приказал повернуть назад. Но, как только карета повернула, три дерева, такие же большие, как и первые, упали наземь и преградили путь к отступлению. Прежде чем храбрый капитан егерей успел опомниться, столетние деревья со страшным треском повалились по обе стороны дороги. Герцогиня и ее свита оказались запертыми в четырехугольнике. Не было никакой возможности выбраться из этой западни без помощи подъемных машин или большого количества рук, которых, увы, не было у пришедшего в ярость капитана.

Маленький отряд ощетинился ружьями, взятыми наизготовку. Никто не показывался. Однако было ясно, что все эти деревья упали по чьему-то сигналу. Кто же мог подать такой сигнал? Человеком, осмелившимся покуситься на принцессу крови, мог быть только Кадрус.

После минутного оцепенения старый капитан в бешенстве закричал со своим гасконским акцентом:

– Ну! Выходите, господа «кроты», или ваши норы под землей так глубоки, что вы долго не показываете нам свои знаменитые морды?

– Вот как! – ответил голос, очевидно, принадлежавший гасконцу. – Мне улыбаются звезды. Я буду вести переговоры с земляком.

– Вести переговоры! – с пренебрежением ответил капитан. – Барадер не станет вести переговоры с разбойником, который не смеет даже показаться!

– С разбойником! – повторил голос тем же тоном. – Скажите лучше – с дворянином!

– С дворянином?! – насмешливо удивился Барадер.

– Да, с дворянином больших дорог. Сделайте одолжение, господин де Барадер, скажите мне, какая разница между вашими предками и мной? Я останавливаю путников на дороге, как это делали ваши предки. Разница только в том, что теперь принцессу защищают и жандармы, и прокурор, и егеря – следовательно, ты рискуешь своей шкурой. Между тем как в прежние времена знатные дворяне, грабившие на больших дорогах, не подвергались никакой опасности – значит, были подлецами.

Если бы старый капитан был один, он после этих слов бросился бы в ту сторону, откуда доносился голос. Но он сдержался, потому что должен защищать принцессу. Та сначала испугалась, но в ее жилах текла южная кровь. Поэтому герцогиня, услышав ответ капитана, не могла не улыбнуться и сказала Барадеру:

– Этот негодяй неглуп. Мне было бы любопытно его видеть.

– Желания такой очаровательной особы, – произнес голос, – будут всегда законом для ее покорного слуги. Но поскольку я хочу, чтобы с головы принцессы не упал ни один волос, сделайте одолжение, господин капитан, прикажите своим солдатам опустить ружья, а я прикажу моим «кротам» сделать то же. Так как все их ружья нацелены на принцессу, я дрожу от страха. Несчастье так близко! Это будет нечто вроде перемирия, мы поговорим дружески, как дворяне.

– Дворяне! – воскликнул Барадер.

– Опять! – вскрикнул разбойник. – Я вам уже доказал, что преимущество на нашей стороне. Опустите ружья! – обратился он к «кротам».

– Опустите ружья! – сказал в свою очередь Барадер своим егерям.

Тотчас над стволами деревьев появился высокий человек в маске, укрытый широкими складками черного плаща.

– Вы вожак «кротов»? – спросил Барадер.

– Нет, я не имею чести называться Кадрусом. Я не осмелюсь даже сказать, что я его правая рука, потому что его правая рука славно заявляет о себе, когда он дерется, но я его помощник, его левая рука, если угодно.

– Слушай, негодяй! – сказал потерявший терпение Барадер. – Долго ты нам будешь надоедать своей дерзкой и бесполезной болтовней?.. Где твой вожак?

– Там, где вам будет угодно, – ответил помощник Кадруса. – Я понимаю ваше нетерпение, милостивый государь, и потому прощаю ваши не совсем вежливые выражения.

– Комедия затягивается, – сказал Барадер. – Будьте так добры, скажите, что вы от нас хотите?

– О! Почти ничего, – ответил Фоконьяк. – Перед герцогиней де Бланжини на подушке лежит шкатулка с драгоценностями ценой в миллион двести девяносто шесть тысяч франков…

Не получив ответа, гасконец продолжал:

– Уж не ошибся ли я в цене этих драгоценностей? Не думаю. Кадрус сам справлялся с реестрами ювелиров.

Дерзкий тон «крота» вывел Барадера из себя. Одним прыжком своей лошади он очутился возле Фоконьяка. Две пули пробили кузов кареты принцессы и просвистели мимо бедной женщины, которая не могла не вскрикнуть. Другим прыжком старый дворянин оказался рядом с герцогиней де Бланжини.

– Стой на месте, старый слон, – засмеялся помощник Кадруса, – мы играем в шахматы. Королеве сделан шах. Старайся же оставаться на своей клетке. Первое правило шахматной игры требует, чтобы слон защищал королеву!

– Чего же вы хотите? – раздраженно спросил капитан.

– Я не стану мучить вас загадками. Герцогиня знает, в чем дело. Доказательством служит то, что она положила футляры возле себя.

– Как, вы хотите?..

– Да! – перебил Фоконьяк. – Мы хотим, чтобы вы вручили нам эти бриллианты, и только за ту цену обещаем сохранить жизнь и вам, и вашему отряду.

– Никогда! – гордо ответил старый граф.

– Однако нам очень жаль убивать такого храброго воина, – возразил помощник Кадруса с печальным видом. – Такие благородные сердца, как ваше, милостивый государь, нынче большая редкость. – Нет ничего постыдного в том, чтобы отдать, когда невозможно победить…

– Вы забываете, что можно еще и умереть!

– Вы говорите прекрасно, капитан, было бы великолепно, если бы ваша смерть принесла герцогине какую-нибудь пользу, но ваша гибель будет бесполезной.

– Это мы еще посмотрим… – угрожающе начал старик. – Ну, господа разбойники, покажите нам ваши лица. «Кроты», выходите из ваших нор! Смотрите, как умеют драться честные люди!

Зов старого воина словно прозвучал приказом: более двухсот человек как будто выросли из-под земли. На всех были маски и шляпы с широкими полями, надвинутые на глаза. Все были вооружены до зубов.

Увидев их, герцогиня забилась в угол кареты, но очень скоро усилием воли смогла взять себя в руки.

– Капитан, – обратилась она к старому графу, подавая ему свою шкатулку, – сопротивляться нелепо, в такой ситуации в сдаче нет никакого позора.

– Вы правы, – произнес человек, вдруг показавшийся на краю дороги. – Кадрус – это я. Свидетельствую, что всякое сопротивление бесполезно.

Глаза всех устремились на знаменитого вожака «кротов». Разбойники громкими криками приветствовали его. Кадрус показывался своим «подчиненным» крайне редко. Его присутствие обычно предвещало веселье и кутеж, поэтому «кроты» всегда восторженно встречали его.

Герцогиня успела рассмотреть человека, появившегося так внезапно. Под длинным бархатным плащом скрывалась изящная, но сильная фигура. Лицо его было спрятано маской, а на обнаженной в честь принцессы голове развевались шелковистые волосы.

Принцесса, Барадер и свита словно остолбенели при виде знаменитого вожака разбойников.

Глава XXVI
БИТВА

Герцогиня, не отрываясь, смотрела на эту живую легенду. Ей вдруг овладело безотчетное чувство, похожее на восторг и симпатию, и она захотела как можно быстрее разрешить сложившуюся ситуацию. Схватив шкатулку, она подала ее капитану.

– Возьмите! – воскликнула она. – Эти несчастные побрякушки не станут причиной смерти людей! Передайте их господину Кадрусу, который в свою очередь должен дать нам спокойно проехать. Вы не сдались, граф, – прибавила она в утешение старику, – это я вам приказала.

– Никогда не соглашусь, – с твердостью ответил капитан.

Однако это «лесное стояние» не могло продолжаться вечно. Кадрус разбирался в людях и заранее знал, что капитан не захочет сдаваться. А Кадрусу нельзя было терять времени.

– Граф де Барадер! – позвал Кадрус. – Сделайте одолжение, подъезжайте, я желаю поговорить с вами с глазу на глаз.

Де Барадер встал в трех шагах от вожака «кротов».

– Капитан, – сказал Кадрус, – офицер, осознающий свой долг, дворянин, уважающий свое имя, – словом, Барадер не должен сдаваться. Вы должны драться, граф.

– Вот добрые слова, молодой человек, благодарю вас, – сказал старый граф.

Кадрус продолжал:

– Но ваше положение очень невыгодно. Вы не можете вступить в бой, не подвергая герцогиню риску получить пулю. Я предлагаю вам поручить мне ее на время боя как священный залог, который я клянусь вернуть вам, если вы выйдете победителем. Я хоть и разбойник, но пользуюсь репутацией человека чести. Даю вам честное слово, что герцогиня будет вне опасности. Вы согласны, капитан?

Не дав графу ответить, герцогиня высунулась из кареты и сказала Кадрусу:

– Я вам верю. Прошу подать мне руку.

Кадрус подал руку молодой женщине и помог ей выйти из кареты.

– Благодарю вас за доверие, – сказал он. – Еще минуту перемирия, – обратился он к графу. – Я только провожу герцогиню в безопасное место.

– Позвольте! – сказал граф. – Герцогиня, – обратился он к молодой женщине, – мы сейчас будем сражаться с этими людьми. От имени всех нас я торжественно прощаюсь с вами. Мы все просим вас засвидетельствовать, что мы мужественно исполнили свой долг. Если вы попадете в руки… этих господ, в этом не будут виновны ни граф де Барадер, ни его егеря.

Герцогиня со слезами на глазах, тронутая до глубины души, молча протянула руку старому графу, который почтительно ее поцеловал. Она махнула рукой егерям, которые прокричали:

– Да здравствует герцогиня!

Эта сцена произвела глубокое впечатление и на «кротов», и на егерей. Обе стороны молча смотрели друг на друга. «Кроты» были мрачны и грозны, егеря спокойны и решительны. Барадер ждал возвращения Кадруса. Наконец тот появился.

– Граф, – сказал он, – все исполнено!

Уверенный в нерушимости данного слова, Барадер вежливо поклонился Жоржу и Фоконьяку, как будто находился в версальской галерее.

– Начнемте же, господа разбойники! – воскликнул граф.

Оба вожака исчезли. Тотчас началась перестрелка. Все егеря упали в несколько секунд. «Кроты», которых было в несколько раз больше, держали всех егерей под прицелом. Защищенные деревьями, они находились в безопасности. Никто не смог укрыться от пуль бандитов. Но один человек остался в живых. Вероятно, в него приказали не стрелять. Когда пороховой дым рассеялся, все увидели старого графа с надменно поднятой головой и презрительной улыбкой на губах. Барадер вскрикнул:

– Ну же, господин Кадрус, я вас жду! Пожалуйста, стреляйте!

– Бой становится слишком неравным, – ответил Кадрус. – Заклинаю вас, граф, сложить оружие. Сдавайтесь, граф!

– Любезный господин Кадрус, – ответил старый дворянин, – вы просто смешны, требуя от меня того, чего человек, носящий фамилию Барадер, не делал никогда. Вы не хотите стрелять, я вас заставлю.

Граф, подняв шпагу, пошел на Кадруса, один из «кротов» выстрелил. Шпага графа разлетелась на куски. Тотчас, едва переводя дух, прибежала герцогиня.

– Ради бога, граф де Барадер! – вскрикнула она. – Прекратите этот бессмысленный бой!

– О! И вы, герцогиня, хотите, чтобы я сдался?! – сказал старый граф, поклонившись.

– Но что же вы можете сделать?

– Я даже не смогу похвастаться оригинальностью. Я буду только подражателем.

– Что же такое?

– Я умру!

Подняв заряженный пистолет убитого егеря, валявшийся у его ног, старый граф, произнеся эти последние слова, выстрелил себе в сердце. Герцогиня лишилась чувств. Жорж снял шляпу и сказал:

– Хвала тебе, старый рыцарь, ты пал как герой!

– Одним храбрецом меньше! – сказал Фоконьяк.

Повернувшись к «кротам», он приказал:

– Все по местам. Не угодно ли пройти в лес? – обратился он к герцогине. – Мы должны сделать опись ваших драгоценностей.

– Опись? – сказала она. – Для чего?

– Кадрус намерен когда-нибудь вам их вернуть. Как знать, возможно, он станет императором или королем!

Молодая женщина улыбнулась. Ее отвели шагов на сто вглубь леса. Там под большим дубом она увидела свою шкатулку и разложенные бриллианты. Один человек из шайки составил реестр вещей. Кадрус ждал. Этот человек прочел ей опись, она кивком головы подтверждала каждый пункт. Когда дошли до перстня, стоившего пятьдесят тысяч франков, она вздрогнула. Кадрус это заметил.

– Герцогиня, – сказал он, – быть может, этот перстень вам дорог?

– О да! – ответила она. – Он достался мне от матери.

Кадрус взял перстень, подал молодой женщине и сказал:

– Сделайте одолжение, герцогиня, примите от меня этот крохотный подарок.

– Но… милостивый государь…

– Как?.. Вы отказываетесь?..

– Нет! Благодарю вас.

Это великодушие, по-видимому, произвело на нее глубокое впечатление. Герцогиня подписала опись и взяла расписку на драгоценности. Кадрус подал ей руку и вывел на дорогу. Фоконьяк по знаку Кадруса свистнул «кротам».

– Подайте скорее, – приказал он, экипаж для герцогини, чтобы она могла вернуться в свой замок.

Герцогине подали карету, лошадей повернули к замку, кучер в ее ливрее сидел на козлах, вся шайка исчезла, словно сквозь землю провалилась.

Герцогиня де Бланжини осмотрелась. Она увидела по обе стороны кареты двух всадников, почтительно державшихся на расстоянии. Если бы отсутствие ее бриллиантов не подтверждало истинности всего случившегося, она бы решила, что совершает вечернюю прогулку.

Во всадниках, следовавших за ее экипажем, герцогиня без труда узнала Кадруса и его помощника. Сердце ее забилось сильнее. Она почувствовала, как внезапно краска бросилась ей в лицо. Почему она покраснела? Потому что в голову ей пришла нелепая, безумная мысль…

Когда герцогиня немного успокоилась, она обернулась к Кадрусу, который ехал справа.

– Вы совершили беспричинную жестокость, – сказала она.

– Я? – спросил Кадрус, тон которого ясно показывал, что он не понимает упрека.

– Да, вы. Разве вы не могли взять мои бриллианты, никого не убивая?

– Это было невозможно. Французские солдаты дадут себя убить, но не отступят.

– Это правда. Но разве вы не могли пощадить храброго дворянина, которому я была поручена?

– Бог – свидетель, герцогиня, и вы сами это видели, что я сделал все возможное для того, чтобы спасти графа де Барадера… Кто же мог предвидеть его самоубийство?

– Это правда, – ответила женщина.

Фоконьяк между тем думал: «Зачем она говорит все эти пустяки? Она ласкается, а потом царапает».

– Ваше рыцарское обращение показывает, что вы принадлежали к нашему обществу. Я не знаю, по какой причине между нами и вами разверзлась бездна. Возможно, какая-то черная несправедливость заставила вас объявить войну обществу. При новом дворе всегда есть место для людей с выдающимися способностями. Император примет чистосердечное признание. Он согласится на тайную встречу. Словом, я влиятельна при дворе… Я легко бы могла добиться условий перемирия.

«Вот оно что! – подумал Фоконьяк. – Мы должны, как кроткие агнцы, сами влезть в волчью пасть».

– Я очень признателен вам за это предложение, герцогиня, – ответил Кадрус, кланяясь принцессе. – Нет никакого сомнения, что ваше ходатайство имело бы самый положительный отзыв, но я осмелюсь вас спросить, зачем мне милостивое расположение императора?

– Как это?

– Нет ничего проще. Император повелевает миллионами, это правда, а у меня не больше трехсот человек. Но я в них уверен, а вот может ли то же самое сказать Наполеон о своих подданных?

– В этом отношении вы, возможно, и правы. Однако согласитесь, ваше ремесло…

Принцесса не посмела закончить фразу.

– Вожака разбойников. Не правда ли, вы это хотели сказать, герцогиня?

– Скажи герцогине, – вмешался Фоконьяк, – что единственная разница между Наполеоном и тобой состоит в том, что ты не коронован.

– Я сейчас говорил, – продолжал Кадрус, очевидно желая отвлечь внимание герцогини от неуместных замечаний своего помощника. – Я говорил, что его величество не может так же положиться на преданность своих подчиненных, как я на своих. Вы сами можете судить об этом, сударыня. Трон расшатывают заговоры, долго ли ему обрушиться! Притом я могущественнее императора.

– О! – воскликнула герцогиня, смеясь над подобным хвастовством.

– Я могу взять его в плен, а он меня не может. У него есть полиция, но она не знает, что я делаю. А моя «полиция» знает все, что происходит сейчас у вас!

– У меня?!

– Да… Прикажите. Моя полиция доложит вам. Мне это тоже нужно знать, чтобы удостовериться, могу ли я вас провожать.

– О, это уже слишком! – прошептала герцогиня де Бланжини.

Не обращая внимания на восклицание женщины, Кадрус обратился к своему помощнику.

– Спроси, – сказал он, – что делают в замке слуги герцогини, и узнай, до какого места мы сможем ее проводить.

Фоконьяк произнес странный звук, в какой-то мере похожий на карканье вороны или крик галки. Этот же звук эхом отозвался вдали, потом еще дальше и дальше, до самого замка. Затем наступило молчание. Вслед за этим на краю горизонта послышался такой же крик, приближавшийся до тех пор, пока не достиг ушей наших персонажей.

– Вам все еще угодно знать, что у вас происходит, герцогиня? – спросил Кадрус, поклонившись.

– Более, чем прежде, – ответила та, донельзя заинтригованная.

– Нет ничего проще, – улыбнулся Кадрус. – Слуги ваши, думая, что их госпожа вернется не раньше, чем через несколько дней, веселятся. С погребов и кладовых собирается контрибуция для веселых пирушек.

– Этого не может быть! – вскрикнула принцесса. – Мой управляющий…

– Вместо того чтобы смотреть за вашим домом, он отправился в Фонтенбло. Не угодно ли вам узнать, что он там делает?..

– Хорошо!

Тот же крик, слегка измененный, полетел по направлению к городу. Через десять минут другой крик вернулся к карете. Кадрус рассмеялся.

– Что с вами? – спросила герцогиня.

– Ваш управляющий корчит из себя знатного вельможу, обманывая мещан. Он кого-то соблазняет. Хотите знать, что делает император?

– Нет, нет! – поспешно отказалась герцогиня. – Если ваши сведения точны, то вы обладаете могуществом… почти адским.

– Ну, никак не адским, – улыбаясь, ответил Жорж. – Доказательством служит то, что я должен вас оставить. Дальше вам придется ехать одной.

– Как! Вы хотите меня бросить?

– Мне лестно, герцогиня, что вы считаете себя в безопасности под защитой Кадруса. Но крик, ответивший нам, означает, что общество прекрасной дамы не должно отвлекать меня от обязанностей перед моими людьми.

Он добавил:

– Поручаю вам кучера, который должен привезти вас в замок.

Герцогиня протянула Жоржу руку. Кадрус любезно поцеловал ее, потом вместе со своим помощником исчез в лесу. Расстроенная герцогиня вернулась домой, незамеченная прислугой, пировавшей на кухне. Она не ругала своих слуг. Она даже забыла, что привезший ее в замок кучер – один из людей Кадруса. Но возница по кличке Белка внезапно исчез, словно сквозь землю провалился.