Текст книги "Первый удар"

Автор книги: Эрик Ниланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Нет, сэр, – ответил Фред. – Есть еще один человек.

Он обернулся и махнул рукой в сторону полуразрушенного туннеля.

– Мэм, можете выходить.

На долю секунды Джон даже забыл, что находится в самом центре вражеского лагеря; забыл о войне, о потере Предела и обо всем том, через что ему самому довелось пройти за последние дни. Он уже перестал и надеяться, что снова ееувидит.

Из туннеля появилась доктор Халси. Она шла, отряхивая тонкой рукой пыль с лабораторного халата и серой юбки.

– Адмирал Уиткомб, – произнесла доктор, – рада вас снова видеть. Благодарю за спасение. Вы появились как нельзя вовремя. – Она повернулась к Мастер-Шефу. – Или, быть может, за эту операцию мне стоит сказать спасибо тебе, Джон?

Сто семнадцатый не нашелся что ответить. Помимо всего прочего, его выбивала из колеи ее привычка обращаться к нему по имени… Впрочем, это он мог простить. Она никогда не использовала в общении со спартанцами ни личных номеров, ни званий.

Джон обратил внимание на кристалл, зажатый в ладони доктора. Многочисленные грани играли прозрачным синим огнем, напоминающим о солнечных лучах на поверхности воды.

– Говори свое спасибо сразу всем, Кэтрин, – произнес адмирал Уиткомб. – А если будет желание, можешь устроить для нас вечеринку… потом, когда мы выберемся отсюда. – Он включил рацию. – Поласки, забира…

Джонсон положил руку на плечо адмирала и кивнул в сторону дальней стены.

– Что такое, сержант? – Уиткомб собирался сказать что-то еще, но неожиданно осекся.

По экрану датчика движений пробежала рябь, но стабильного сигнала не было, да и сам Сто семнадцатый не видел ничего в глубине трехкилометровой пещеры. Быть может, сержант заметил воина элиты, скрытого оптическим камуфляжем? Нет, пыль, кружившая в воздухе, быстро выдала бы чужака.

– Никому не шевелиться, – прошептал адмирал.

И вот тогда Джон увидел. Увидел их всех.

Поначалу он не обратил на них внимания, приняв легкую дрожь воздуха за мельтешение пыли или за игру света на большом расстоянии. Ему просто и в голову не могло прийти, что такое огромное количество ковенантов способно сохранять полную неподвижность.

На каждом из двенадцати балконных уровней, окружавших комнату, стояли солдаты чужаков. Площадки были полностью забиты ворчунами, шакалами и ухмыляющимися воинами элиты. Кроме того, Мастер-Шеф увидел и нескольких охотников, чьи плазменные орудия уже сияли зеленым светом.

Воздух наполнился гулом тысяч заряжающихся плазменных винтовок, напоминающим о рое голодной саранчи.

Никто не шевелился. И даже не дышал, если не считать Локлира, испустившего долгий и прочувствованный расстроенный вздох.

Джон попытался прикинуть общее число противников. Их, судя по всему, было несколько тысяч, поскольку каждый балкон оказался забит под завязку. Как минимум – батальон, а то и больше. Они даже могли не целиться. Достаточно было просто дать общий залп, и все пространство зала наполнилось бы игольными зарядами и потоками кипящей энергии.

Люди превратились бы в пар, не успев пробежать и половины пути до туннеля за их спинами.

Пара охотников гневно зарычала, наводя на отряд плазменные орудия и давая залп.

Долю секунды спустя вся остальная орда чужаков открыла огонь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 06:40, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Окраины системы Эпсилон Эридана, захваченный флагман «Восхождение правосудия».

«Восхождение правосудия» вынырнул из неевклидовой и неэйнштейновой реальности, ошибочно называемой людьми «пространством скольжения», хотя там не было ни пространства, ни чего-либо подходящего, чтобы по нему скользить.

Флагман вынырнул в ледяном облаке, чьи кристаллы в течение многих тысячелетий плавились и вновь смерзались, образуя удивительные геометрические узоры. Свет бегущих огней корабля растворялся в белой завесе, образуя вокруг «Восхождения правосудия» призрачный, четко очерченный ореол. Кортана словно оказалась в рождественском шарике-сувенире, который доктор Халси держала у себя на столе: крошечный альпинист, карабкающийся в самом сердце микроскопической снежной бури на вершину трехсантиметровой горы Матгерхорн.

Оортово облако, окружающее судно, конечно, было значительно больше, но и оно обладало чарующей красотой и казалось уютным после путешествия через черную бездну пространства Шау-Фудзикавы.

Кортана ретировалась из системы Эпсилон Эридана, но остановилась сразу на краю. От Предела и Мастер-Шефа ее отделяла лишь пара биллионов километров.

Шансы того, что ковенанты сумеют найти ее здесь, были малы. И пожелай они отправить патрули на поиски, облака Оорта настолько огромны, что и за сотню лет ничего не найдешь. Но на всякий случай Кортана остановила все корабельные системы, за исключением реакторов и, разумеется, себя самой.

Флагман погрузился в ледяную тьму.

Реакторы же сейчас трудились на полную мощность, чтобы перезарядить генераторы пространства скольжения и восстановить запасы плазмы, истраченной в ходе короткой стычки с ковенантскими крейсерами.

Располагай Кортана боевой флотилией, ее отчаянные действия могли принести победу – полное опустошение плазменных резервуаров и прыжок в пространство скольжения практически из планетарной атмосферы. Но в бою одиночки против более чем десятка? Срок эффективности подобной тактики измерялся микросекундами.

К тому же теперь все ковенанты знали, что «Восхождение правосудия» – не их судно. Оставалось только надеяться, что Мастер-Шеф найдет; способ избежать встречи с чужаками, встретится с остальными спартанцами и сумеет выйти к намеченной точке, не погибнув под выстрелами наземных войск и плазменными бомбами, сброшенными с орбиты.

Кортана перезапустила подпрограммы эмоций – действие, эквивалентное глубокому вздоху. Сейчас надо было сохранять спокойствие и думать о чем-нибудь действительно полезном.

Проблема заключалась лишь в том, что она и так постоянно думала на пределе своих возможностей в течение последних пяти дней, и к тому же большая часть ее сознания теперь была забита информацией, собранной на Гало.

Кортана вновь покатала в уме идею перекинуть все эти данные на компьютеры «Восхождения правосудия». После ликвидации вражеского ИИ подобная затея не была столь уж опасной. И все же она вспомнила о том, что часть информации уже уплыла к ковенантам, и это могло очень серьезно повлиять на ход войны. А попади в руки чужаков сведения по Гало, для людей все было бы кончено.

Наконец Кортана решила постараться как можно полнее использовать имеющуюся память.

ИИ прислушался к происходящему в центре системы при помощи пассивных сканеров «Восхождения правосудия». По экранам побежали строчки ковенантских письмен. Из-за расстояния они запаздывали на восемь часов.

Вот это уже представляло интерес. Сейчас, без сомнения, все разговоры касались только появления незваных гостей. Но тогда они общались исключительно по делу, каким бы оно ни было.

ИИ прослушивал переговоры, переводил и пытался уловить хоть какой-то смысл.

В общей куче религиозного бреда прозвучало: «Обнаружение фрагмента чистоты, лучащегося божественного осколка, что существует лишь в мгновение совершенства и распадается в мгновение ока, но пребывает вечно, собирая свет звезд, оставленных гигантами».

Буквальный перевод затруднений не вызывал. Но вот смысл слов ускользал от понимания Кортаны. Без знания культурных основ цивилизации ковенантов все старания были бессмысленны.

Но определенное значение у этих слов все-таки было. Возможно, часть кода выпотрошенного вражеского ИИ могла подсказать ответ. Ведь тот говорил с ней, а значит, обладал некоторыми познаниями в области человеческих идиом. Следовательно, его подпрограммы перевода можно было обратить.

Кортана изолировала нужный фрагмент кода и начала процесс восстановления и распаковки. Это требовало определенного времени; прежде она сжала полученную информацию, и обратный процесс отнимал весьма значимую часть ее ресурсов.

Ожидая результатов, ИИ осмотрел реакторы корабля. Они создавали мощное электромагнитное поле, чтобы разогревать плазму. Удивительно примитивный способ. Но без доработки оборудования пока нельзя было добиться лучших результатов.

Энергия. Кортане нужно было больше энергии, если она собиралась снова встретиться с Мастер-Шефом. Ковенанты не собирались просто сидеть и ждать, пока люди закончат все свои дела, помашут ручкой и отбудут.

Если мыслить логически, оставался лишь один выход: вступить в бой и уничтожить всех чужаков.

Конечно, Кортана могла бросить на это всю энергию корабля и открыть огонь из всех плазменных орудий. Но данный шаг только отсрочил бы неминуемое. Дюжина крейсеров против единственного судна… Даже капитан Кейз не сумел бы победить в подобных условиях.

Кортана взвесила все варианты выхода из сложившихся обстоятельств, отключила многозадачную процедуру, пересчитывавшую все имеющиеся архивы, и создала вероятностную матрицу, пытаясь найти желаемое решение.

Распаковка подпрограмм вражеского ИИ завершилась. Его код предстал перед Кортаной в виде слоистой горной породы: серый гранит переменных, кроваво-красный песчаник визуальных потоков и черные, как нефть, функции. Но многие десятки слоев оставались для нее непонятными.

Впрочем, алгоритмы перевода лежали на самой поверхности, сверкая вкраплениями золотистого кварца. Кортана внедрилась в код; тот изобиловал бесконечными циклами и тупиками – явные ошибки.

И все же ей удалось найти изящную хрустальную нить логической подпрограммы перевода, до которой сама Кортана ни за что бы ни додумалась. Она скопировала этот кусок кода и загрузила его в собственный динамический лексикон.

Послания ковенантов, поступающие в ее сознание, стали казаться более осмысленными.

«Проникли во внутренние слои храма; отмечено присутствие неверных. Приступили к зачистке. Заверяем вас в скорой победе, и да прольется свет Величайшего на головы еретиков и да испепелит их. В пречистых лучах нет места скверне».

Кортана отметила некоторое волнение в голосе того, кто передавал это сообщение, словно привычную самоуверенность ковенантов на сей раз что-то пошатнуло.

Поскольку в этом донесении, отправленном лишь за несколько часов до прибытия «Восхождения правосудия», говорилось о необходимости проведения зачистки, Мастер-Шеф, очевидно, был прав, полагая, что на Пределе остались выжившие. И скорее всего, это действительно были спартанцы.

То, что ему для вывода абсолютно верного заключения хватило каких-то шести нот, раздражало Кортану. Ее это злило даже больше, чем она могла предположить. Ей в очередной раз напомнили, что она опасно приблизилась к порогу своих интеллектуальных возможностей.

Подала сигнал одна из подпрограмм слежения. Только что на пути от мостика к реакторам открылся инженерный люк – тот самый, который Кортана специально попросила не запирать, а только прикрыть.

– Ловушка заполнилась, – прошептала она.

ИИ просканировал коридор при помощи корабельных сенсоров. Ничего… Вот только это «ничего» на самом деле представляло собой группу воинов элиты, облаченных в оптический камуфляж, – а возможно, там был и тот самый «Хранитель Лучащегося Ключа», упомянутый в приветственном послании.

Он опустил все четыре аварийные перегородки – по две с каждой стороны.

– И захлопнулась, – подытожила Кортана, прежде чем откачать атмосферу из изолированного сектора.

ИИ очень надеялся, что чужаки забыли запереть за собой люк, приговорив тем самым к гибели от удушения и всех своих товарищей.

Камеры зафиксировали, как к опустившемуся заслону прилепляется плазменная граната. Ее взрыв повредил гидравлические системы и вывел из строя замки. Кортана увидела, что перегородка начинает медленно подниматься, но кто бы ни пытался ее убрать, ему не хватило бы времени, чтобы добраться до второго заслона.

Двери начали открываться и замерли.

– Вот и все, – прошептала Кортана.

Она решила, что не станет открывать этот участок, пока сержант Джонсон не подтвердит, что все твари уничтожены. И в любом случае расслабляться было преждевременно, на борту флагмана могли остаться и другие саботажники. Но ИИ собирался разделаться с ними с той же эффективностью.

Покончив с этой небольшой проблемой, Кортана вновь переключила все свое внимание на код вражеского ИИ. Отдельные его участки очень напоминали ее собственные программы. Объяснить совпадения схожими путями компьютерной эволюции не получалось. У Кортаны возникло такое чувство, будто перед ней она сама, только многократно скопированная с незначительными ошибками при каждой репликации.

Могли ли ковенанты захватить созданный людьми ИИ, чтобы поместить его на собственные корабли? И если да, то зачем им потребовалось столько раз копировать код? При таком-то уровне ошибок?

Что-то в этой теории не сходилось. У «умных» ИИ активный срок службы исчислялся приблизительно семью годами. Затем их сознание переусложнялось и в нем образовывались бесконечные логические петли. Проще говоря, они становились настолько умными, что начинали страдать от общих функциональных расстройств, в буквальном смысле «задумывали» себя до смерти.

Соответственно, если ковенанты захватили ИИ, всем копиям предстояло погибнуть в течение ближайших семи лет. Не было никакого смысла воссоздавать их не из оригинала. Это не продляло срока их жизни, поскольку все внутренние связи также переносились на новый образец.

Кортана задумалась над тем, сколько дней жизни потеряла, впитывая и анализируя информацию, полученную на Гало. Конечно, ее познания в области компьютерных технологий Предтеч значительно выросли, но чего она лишилась взамен? Половины отмеренного ей срока? Или больше? Впрочем, эти мысли следовало отложить до более удобного времени. Ведь если она не сумеет найти способ подобрать Мастер-Шефа и вернуться на Землю, срок ее жизни окажется куда более коротким.

Но кое-что вызывало ее любопытство: она попыталась проследить происхождение ковенантского ИИ и обнаружила подпрограмму самокопирования. Воспроизводящий код занимал не менее двух третей его общего резерва памяти и практически полностью состоял из функций, обращающихся непосредственно к ядру. Эта подпрограмма протянула свои щупальца по всей системе, будто раковая опухоль, поразившая метастазами все электронное тело вражеского ИИ.

Кортана не поняла ни строчки из увиденного.

Но, чтобы использовать код, ей не обязательно было его понимать.

Вот только стоило ли рисковать? Возможно. Она могла уменьшить риск, скопировав часть себя на изолированную систему «Восхождения правосудия» и проверить все на ней. А если что-то пойдет не так, лишний участок всегда можно удалить.

Потенциальная выгода была велика. Существовала вероятность, что Кортана даже сумеет восстановить полную трудоспособность, не избавляясь от данных, полученных на Гало.

Она дважды и трижды перепроверила выбранную систему – блок, контролирующий жизнеобеспечение нижних палуб. Поскольку теперь они были полностью эвакуированы и промерзли, поддерживать там атмосферу не имело смысла. Кортана осторожно оборвала связь данного блока с остальным судном.

Затем она еще раз протестировала собственные мыслительные способности. Скорее всего, именно программа копирования отвечала за разрушенное мышление ковенантского ИИ. Ее же собственные возможности и без того сократились практически до нуля. Необходимо было достигнуть некоторого равновесия.

Кортана запустила программу дупликации. Как только «раковая опухоль» зашевелилась и протянула к ней свои отростки, Кортана прервала всякую связь с системами «перевода».

Она ощутила, как ее коснулись странные функции, окутавшие ее темным саваном и начавшие бороться с выставленными преградами.

Все происходило слишком быстро, но ИИ не стал прерывать процесс. Кортане было слишком интересно, чтобы останавливаться.

Участок ее сознания вдруг стал размываться и начал воспроизводить сам себя, перенося копию строчка за строчкой на новый носитель. Это было странное чувство. Но странность заключалась не в том, что она оказалась сразу в двух местах и могла одновременно думать сразу о нескольких проблемах. К многозадачности ИИ не привыкать.

Нет, странность была в другом: Кортану на секунду охватило ощущение чуда… и вневременности.

Репликация завершилась, и скопированный код вновь был обезврежен и помещен отдельно от остальных кусков расчлененного ИИ ковенантов.

Кортана провела полную внутреннюю диагностику. Ничего не изменилось.

Тогда она проверила скопированный фрагмент. Тот был цел и, если не считать сразу же исправленных мелких ошибок, оказался вполне рабочим.

Кортана запустила созданную ею систему и подчинила своему основному ядру. Она активировала два параллельных процесса: перевод с английского на ковенантский и обратно.

Интересно, если эта программа сумела воспроизвести блок перевода, могла ли она сделать копию других логических элементов? Нет. Кортана отбросила эту мысль. Риск, которому она подвергла бы себя, создав своих клонов, был слишком велик. К тому же в задаче оставалось слишком много неизвестных, ведь она все-таки имела дело с кодом, написанным враждебными существами. Он мог изобиловать «ловушками», готовыми сработать при соприкосновении с достаточно сложным цифровым сознанием.

Кроме того, копирование не спасло бы ее от начинающейся деградации. Ошибки внутренних связей уже наличествовали и никуда бы не делись, вне зависимости от того, сколько раз она воссоздаст себя.

Она вспомнила странную манеру речи ковенантского ИИ. Интересно, сколько раз его скопировали?

Ее размышления внезапно были прерваны. Сообщения ковенантов вдруг стали абсолютно понятными, словно она обрела новую пару ушей: «Начинаем раскопки; новый подслой найден на глубине шестьсот метров. Патруль не смог обнаружить неверных. Возвращаюсь на базу с малыми артефактами. Возрадуйтесь!»

А еще Кортана обнаружила то, что на главной частоте ковенантов звучит еще один сигнал; в нем использовались те же символы, что вели к Гало. И на сей раз они полностью повторяли узор, обнаруженный Мастер-Шефом в Кот-д'Азюр.

Прежде она не обращала внимания на окружности, полосы, квадраты и треугольники лишь потому, что ковенанты украсили простые геометрические знаки своей каллиграфией и дополнили их высокодуховными изречениями. Но теперь, обладая новой системой перевода и словарем, Кортана могла, как выразилась бы Халси, «разгрести все это дерьмо».

Дополнительные послания представляли собой приказы, исходившие от кораблей, недавно вошедших в систему Эпсилон Эридана. В ответ им отправляли подтверждения, что все будет исполнено наилучшим образом.

Ковенанты использовали метод отправки сообщений, способный донести их слова от самого центра империи до окраин галактики. Чужаки либо были слишком глупы, либо слишком самонадеянны, если даже не пытались закодировать свои послания должным образом.

И все же разведывательный департамент ККОН так и не смог своевременно разобраться в столь простом протоколе связи. Так кто оказался глупее?

Кортана зафиксировала приказ по выходу на позиции для нескольких сотен кораблей: крейсеров, эсминцев, грузовых барж. Чужаки привели сюда массивную флотилию. Приказы четко обозначали точки встречи, дозаправки, сбора ресурсов и координаты следующего прыжка.

И теперь Кортана знала, как перенести полученные данные на привычные звездные карты.

Вот ковенанты собирались перелететь на Лямбду Дракона, чтобы заправить свои реакторы тритием. А затем в системе Хоукинга встретить еще три дюжины крейсеров и бесчисленное множество «Серафимов», чтобы…

Кортана прервала обработку последующих данных. Она сотню раз перепроверила матрицу перевода, задействовав все свои ресурсы.

Ошибки не было.

Последние координаты в намеченном ковенантами списке задач обозначали Солнце.

Чужаки направлялись к Земле.

Часть IV
ГАМБИТ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 06:40, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, планета Предел, подземный туннельный комплекс.

Джон напряженно смотрел на тысячи ковенантов, столпившихся на балконах и взявших в кольцо его команду. Он боялся даже пошевелиться. Его отряд оказался явно не на сильной стороне. Шансов на победу у них не оставалось.

На третьей галерее на четыре часа от отряда гневно взревели охотники. Они вскинули свои плазмометы, прицелились и выстрелили.

Келли среагировала первой; превратившись в размытый росчерк, она метнулась к доктору Халси и заслонила ее своей спиной. Рядом встали Джон и Фред, а Антон прикрыл адмирала.

Ослепительные сгустки раскаленной добела плазмы обрушились на спартанцев и расплескались по их броне.

Щиты Мастер-Шефа полностью разрядились. От удара он пошатнулся, кожу на предплечьях опалило.

Когда жар спал, Джон заморгал, пытаясь избавиться от черных пятнышек, плясавших в глазах. Келли лежала на полу. Ее «Мьольнир» дымился, а из пробоины в боку сочился гидростатический гель.

Вокруг засвистели посланные противником заряды, и Джон инстинктивно бросился к Восемьдесят седьмой, закрывая своим телом раненого товарища. Мастер-Шеф уже приготовился принять спиной неизбежное попадание кипящей плазмы.

Но все энергетические винтовки и игольники сейчас были нацелены на тех охотников, что стреляли по людям. Гигантские чужаки отступили, закрываясь толстенными стальными щитами, способными выдержать практически любой натиск, но только не этот беспощадный поток. Могучие воины вспыхнули, как спички, а их броня и щиты расплавились. Не прошло и секунды, как от охотников не осталось и следа.

Балкон вокруг них превратился в пыль и дым вместе с несколькими десятками ворчунов и шакалов, которым не повезло оказаться поблизости от злополучной пары.

Когда все стихло, Джон прождал еще три удара сердца. Ни люди, ни ковенанты не шевелились.

– Что за черт? – пробормотал Джонсон. – Разве мы не должны быть уже на небесах?

Мастер-Шеф сверился с показаниями биомониторов Келли; она потеряла сознание, а системы ее брони постепенно выходили из строя. Восемьдесят седьмую срочно требовалось отнести в безопасное место.

Закованный в золотые доспехи воин элиты, стоявший на верхней галерее, вскинул меч и закричал. Спустя секунду перевод возник на дисплее Джона:

– Взять их! Но я лично сниму шкуру со следующего, кто осмелится стрелять по священному свету! Вперед!

Доктор Халси плотнее прижала к уху дужку очков, прислушиваясь к шепоту программы-переводчика.

– Кристалл, – прошептала она. – Они гонятся за кристаллом.

Элита ковенантов бросили вниз извивающиеся пластиковые тросы, мерцающие призрачным синим светом. Сотни ворчунов начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Шакалы заскользили вниз, следуя за своими хозяевами.

– Поласки! – закричал Уиткомб в рацию. – Сюда, быстро! Срочно эвакуируемся!

– Вас поняла, – ответила уорент-офицер все с тем же хладнокровием пилота ККОН.

Фред, Грейс и Антон развернулись и короткими очередями открыли огонь по спускающимся ковенантам. Воины элиты падали, заливая фиолетовой кровью мощеный пол.

Халси сунула кристалл в карман лабораторного халата и присела возле Келли. Проверив ее жизненные показатели, доктор покачала головой и перевела на Джона мрачный взгляд.

– Еще жива, но едва дышит. Ей нужна помощь.

– Не забываем о вежливости! – прорычал адмирал Уиткомб. – Мастер-Шеф, надо организовать теплую встречу нашим гостям!

– Открыть заградительный огонь, – приказал Джон. – Построение дельтой. Исполнять!

Спартанцы, двигаясь в унисон и вскидывая винтовки, растянулись полукругом. Столь же одновременно их большие пальцы сняли оружие с предохранителей. За спинами бронированных воинов Локлир, Джонсон, Хаверсон и Уиткомб взводили гранаты, готовясь к броску.

Джон остановился возле Келли. Он поднял ее обмякшее тело и взвалил на плечо.

Ковенанты спрыгивали на пол и бежали к окруженному отряду, но ответного огня не открывали. Оглушительные разрывы гранат и град бронебойных пуль косили элиту десятками. Но шакалы, неотступно следующие за своими хозяевами, приземлялись в самой гуще мешанины тел и смыкали энергетические щиты, закрывая воинов элиты. Типичная для ковенантов бравада – они всегда стремились быть первыми в бою, даже если это означало для них смерть.

И Мастер-Шеф с радостью готов был оказать им эту честь. Он вогнал в винтовку свежую обойму и открыл огонь.

Чужаки неуклонно приближались к спартанцам. Второй ряд шакалов поднял щиты над головами, закрывая элиту от падающих гранат.

Десантный челнок Поласки спикировал от бреши в потолке, развернулся и замер примерно в метре над полом. Оба боковых люка с шипением отворились.

Джон передал Келли на руки Фреду, первым запрыгнувшему в корабль, а затем помог подняться доктору Халси и адмиралу Уиткомбу. Локлир и оставшиеся спартанцы забрались через второй люк. Последними на борт взошли сержант Джонсон и Мастер-Шеф – и едва они успели взбежать по сходням и схватиться за страховочные кольца, как Поласки начала набирать высоту.

Джон разглядывал ковенантов, в то время как челнок поднимался к потолку. Тварей были многие тысячи – они покрывали пол, карабкались по веревкам, заполняли балконы. Казалось, будто кто-то разворошил муравейник, и наружу полезли разъяренные муравьи.

Люк закрылся, и Мастер-Шеф направился к кокпиту. Проходя по пассажирскому отсеку, он бросил взгляд на Келли. Она безжизненно лежала на полу; из пробоин в броне поднимались тонкие струйки дыма.

Он остановился и помог Халси закрепить Келли на месте. Глаза доктора неотрывно следили за жизненными показателями раненой спартанки, выведенными на экран наладонного компьютера. Халси положила кристалл на палубу, но… тот отказался лежать. Отвергая законы тяготения, он поднялся в воздух, направив к полу острый конец.

– Как странно, – прошептала доктор.

Джон был вынужден согласиться; это и ему показалось необычным. Примерно так же, как и то, что они только что оказались под прицелом нескольких тысяч ковенантов, но ни один чужак так и не выстрелил.

– Позаботьтесь о ней, – сказал он Халси, прежде чем подняться и войти в кабину пилота.

Поласки сидела, сгорбившись над панелью управления. Она заставляла челнок подниматься по гиперболической траектории, направляя его к отверстию в потолке огромного зала. Мастер-Шеф схватился за стену, чтобы удержать равновесие.

Неожиданно десантный челнок начал терять скорость и вновь перешел в горизонтальное положение.

– У нас проблема, – объявила Поласки, и ее руки стремительно запорхали над панелью. – Очень, очень серьезная проблема.

Фиолетовый луч, бьющий сверху, внезапно потемнел, и в то же время на него стало больно смотреть.

– Они отталкивают нас назад, – произнес адмирал Уиткомб. – Ли, выберись на крышу и высади по этой дыре парочку ракет из «Бура».

– Слушаюсь, сэр, – отозвался Ли, которому не терпелось вернуться в бой.

Кивнув Джону, он подхватил пусковую установку и направился к люку.

Адмирал нахмурился и покачал головой:

– Вряд ли ракета сможет пройти километр вверх по шахте. Но попытаться стоит.

Челнок перестал подниматься, несколько секунд подергался на одном месте и начал медленно терять высоту.

Ли открыл боковой люк. Внутренние помещения челнока затопило ярким фиолетовым светом.

Доктор Халси судорожно вздохнула, и Мастер-Шеф обернулся, чтобы посмотреть, что ее так испугало.

На секунду ему показалось, будто захваченный ими кристалл разбился. Но нет… Во всяком случае, не в прямом смысле. Верхняя половина странного предмета разделилась по граням и раскрылась, подобно бутону цветка. Сапфировые лепестки прогнулись, улавливая ультрафиолетовый свет гравитационного луча, и кристалл раскрылся еще сильнее. Он полностью изменил свои очертания и начал зеленовато мерцать.

Свет, заливающий корабль, померк… Казалось, будто кто-то закрутил вентиль.

Челнок устремился вверх.

– Что за чертовщ… – Поласки поймала себя на том, что утратила свое хваленое спокойствие, и осеклась на полуслове. Их корабль, все набирая скорость, мчался по туннелю.

– Гравитация, – прошептала доктор Халси, разглядывая раскрывшийся кристалл. – Эта штуковина искривляла пространство и тогда, когда мы в первый раз пытались к ней приблизиться. Это, определенно, эффект поля искусственной гравитации. Не могу дождаться, когда смогу заняться изучением этого кристалла.

Челнок выскочил на поверхность, и кабина озарилась солнечным светом.

Едва они покинули поле гравитационного луча, кристалл закрылся, захлопнув свои лепестки и снова став цельным и гладким. Халси подобрала его с пола и сунула в карман лабораторного халата, а затем вновь вернулась к Келли.

Небо над горой Менахит наполнилось стаями «Баньши» и «Серафимов». Кроме того, компанию им составил и трехсотметровый легкий крейсер. Уже висевшие над скалой боевые корабли развернулись и навели на челнок свои плазменные орудия.

На консоли перед Поласки загорелось несколько ярких значков.

– Нас взяли в прицел, – произнесла пилот, и хотя голос ее был ровным, в нем проскальзывали нотки напряженности.

– Стрелять они не станут, – заверил Уиткомб. В его словах чувствовалась стальная уверенность, словно это было не простое предположение, а непосредственный приказ ковенантам, которого те не осмелились бы ослушаться. Адмирал опустил ладони на бедра и посмотрел на вражеские корабли так, как если бы собирался одним своим взглядом уронить их на землю. – Им нужна та штуковина, которую нашли доктор и ее отряд, – нужна настолько, что они с готовностью лезут под наши пули, а сами боятся даже плюнуть в нашу сторону.

– Сэр, – сказал Мастер-Шеф, – встреча с Кортаной запланирована на семь пятнадцать. У нас осталось только двадцать минут.

Адмирал Уиткомб сверился с часами и вновь посмотрел на окружающие их и подступающие все ближе корабли.

– Поласки, вытаскивай нас. Закладывай курс к точке встречи и гони так быстро, как только сможешь.

– Слушаюсь, сэр!

Пилот направила челнок вверх, и небо стремительно изменило свой цвет с бирюзового на темно-синий, сланцево-серый, а потом стало чернильным, наполненным звездами.

Хотя челнок и мог легко уйти от крейсеров, по сравнению с проворными «Серафимами» он двигался мучительно медленно. Они окружили его. С каждой стороны от десантного корабля пристроилось по четыре штурмовика, а еще два залетели вперед и начали сбавлять скорость, преграждая путь.

– Они взяли нас в коробку, – сказал Поласки, также снижая скорость.

– Уорент-офицер, – произнес Уиткомб, ласково опуская руку на ее плечо, – приказываю идти на таран. Полный вперед.

Поласки тяжело сглотнула:

– Слушаюсь, сэр.

Одна ее рука стремительно поправила ремень безопасности, а вторая в этот момент уже протянулась к регулятору скорости и выставила его на максимум.