Текст книги "Первый удар"

Автор книги: Эрик Ниланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Время: 18:25, 13 сентября 2552 (по военному календарю) / Фрегат ККОН «Геттисбург», неподалеку от военной космической станции ковенантов «Непреклонный пастырь».

Мастер-Шеф вместе с теми из его людей, кто выжил, вышел из лифта на мостик «Геттисбурга».

– Сэр… – Джон приготовился приветствовать Уиткомба, но ни адмирала, ни лейтенанта Хаверсона на мостике не оказалось.

Их ждали только сержант Джонсон, пристально вглядывавшийся в экраны, и Кортана, чье голографическое изображение было сейчас окрашено в ярко-синий цвет. По поверхности ее тела бежали строчки запутанных формул, которые были выше разумения Мастер-Шефа.

Джонсон обернулся, окинул спартанцев взглядом и нахмурился, увидев, что возвратились не все.

– Уж не знаю, что это за штуковина такая, – кивнул он в сторону выведенного на экраны изображения ковенантской базы, – и кто ей придумал такое название. По мне, так совсем на «пластырь» не похоже. Скорее уж это «два целующихся спрута». Но я в любом случае чертовски рад, что она рванет. Отлично справились, почти как настоящие десантники. – Уголки его губ изогнулись в слабой улыбке.

– А где адмирал? – спросил Мастер-Шеф. – И лейтенант Хаверсон?

Усмешка покинула лицо сержанта, а взгляд его помрачнел. Он подошел к оружейному терминалу.

– Сейчас покажу. «Кларион» уже практически вышел на позицию.

По центральному экрану побежали полосы помех, а потом спартанцы увидели «Восхождение правосудия», выходящее из планетарной тени. Некогда мощный ковенантский флагман сейчас представлял собой еле движущиеся развалины; его корпус зиял пробоинами в дюжине мест, и лишь несколько плазменных контуров все еще продолжали показывать признаки жизни.

– Не понимаю, – произнес Шеф. Он подошел к голографическому проектору. Вид настоящей Кортаны, а не ее увечных копий, внушал ему некоторое спокойствие и уверенность. – Что происходит?

– Подожди минутку, – ответил ИИ. – Я тут пытаюсь перенастроить генераторы пространства скольжения, снятые с «Восхождения правосудия», под параметры «Геттисбурга».

– Именно этим мы и занимались, пока вы осматривали достопримечательности, – сказал сержант. – Извлекли матрицу перехода из нашего ковенантского поросеночка и воткнули ее в «Геттисбург».

Джон прокрутился на пятках и повернулся к экранам. Значит, флагман не мог «прыгнуть»? Тогда зачем он шел сейчас к вражескому флоту? Какая-то уловка? Мастер-Шеф посмотрел на таймер. 2:09.

– Не уловка, – прошептал Сто семнадцатый. – Приманка! Сержант, выйдите на связь с «Восхождением правосудия». Если придется – тараньте его «Кларионом».

– Вас понял, Шеф, – откликнулся Джонсон, начиная вбивать последовательность команд. На дисплее перед ним высветилось сообщение об ошибке. Сержант озадаченно покачал головой и повторил попытку, проверяя каждую цифру.

– Линда, возьми на себя навигацию. Фред – инженерный контроль. Уилл – помоги сержанту с боевым постом.

Спартанцы бегом направились к назначенным местам.

Уилл потеснил Джонсона и быстро нажал три кнопки.

– Связь установлена, – доложил он. – Вывожу на экран.

На главном дисплее возник мостик «Восхождения правосудия». Лейтенант Хаверсон и адмирал Уиткомб вместе стояли на возвышенной платформе перед голографическими консолями. Позади них на обзорном экране были видны приближающиеся корабли ковенантов.

– Рад, что вы благополучно добрались до безопасной гавани, сынок, – улыбнулся адмирал.

– Сэр, этот флот уничтожит вас раньше, чем вы успеете дать хоть один залп.

– Не думаю, Шеф, – ответил Уиткомб, дотрагиваясь до голографического терминала. Над устройством возник гладкий синий кристалл – точная копия древнего артефакта, найденного на Пределе. – Сейчас я рассылаю это изображение по всем кораблям, находящимся в системе, и даю понять, что они могут его получить, если осмелятся подняться на борт и сразиться с лучшими воинами Земли. – Адмирал рассмеялся. – Полагаю, это должно спровоцировать ковенантскую элиту, славящуюся своим болезненным стремлением к славе.

– Так точно, сэр, – кивнул Джон. – Должно.

Он посмотрел на таймер. 1:42.

Ковенантский флот начал медленно разворачиваться, направляясь к «Восхождению правосудия». Настоящая туча крейсеров и носителей. Сотни кораблей. Шансов у адмирала не было никаких.

– Четвертое орудие – огонь! – приказал Уиткомб.

– Слушаюсь, сэр, – с угрюмой решимостью на лице отозвался лейтенант Хаверсон.

Плазменная пика рассекла пространство и ударила в носовую часть ближайшего несущего корабля. Пламя расплескалось по щитам судна и угасло.

– Пятое орудие – огонь! Добивай их.

– Есть пятое орудие – огонь, – откликнулся Хаверсон.

Второй заряд ударил сразу за первым, пройдя сквозь ослабленные щиты. Плазменный поток проплавил броню и обшивку, взорвавшись на внутренних палубах. Несущий корабль потерял управление и врезался в слишком приблизившийся крейсер.

– Отличный выстрел, лейтенант, – довольным тоном произнес адмирал.

Флот ковенантов ответил шквалом лазерного огня. Энергетические лучи прошлись по корме «Восхождения правосудия», проникая под остатки брони и выходя с обратной стороны. Двигатели флагмана были уничтожены.

– Грамотное тактическое решение, – улыбнулся Уиткомб. – Как хорошо, что они не знают, что мы взяли достаточный разгон за счет поля луны и что инерция доделает за нас остальную работу. – Он посмотрел на дисплеи, где стремительно увеличивалась в размерах приближающаяся командная станция. – Еще немного, лейтенант. Приготовиться к столкновению!

«Восхождение правосудия» подлетело к базе.

Флагман врезался в стыковочное кольцо, сминая его броню, и продолжал еще какое-то время двигаться дальше, пока его носовая часть окончательно не застряла в корпусе «Непреклонного пастыря».

На несколько секунд изображение на центральном дисплее «Геттисбурга» забилось помехами, но затем медленно восстановилось. Картинка сильно дрожала, но спартанцы увидели, как адмирал поднимается на ноги. Из глубокой ссадины, протянувшейся от виска до края туб, сочилась кровь. Лейтенант Хаверсон тоже заставил себя встать. Его рука выгнулась под неестественным углом.

– Передать сообщение на всю систему, – прорычал Уиткомб.

– Слушаюсь, сэр, – откликнулся Хаверсон и, пошатываясь, активировал связь.

– Идите же сюда, могучие ковенантские воины! – закричал адмирал. – Мы здесь, в самой гуще вашего флота. И у нас одна из ваших священных погремушек. – Он щелкнул ногтем по голограмме кристалла, и та откликнулась тихим звоном, словно и в самом деле была настоящей. – Так идите и попытайтесь ее отнять!

Уиткомб вновь рассмеялся.

Сотни кораблей приближались к ним со всех сторон. К пробоинам в корпусе флагмана протянулись абордажные тросы и лучи гравитационных лифтов. Тысяча десантных челноков и тьмы воинов элиты, перемещающихся на реактивных ранцах, заслонили собой «Восхождение правосудия».

Мастер-Шеф сверился с часами. 0:27 до взрыва.

На поверхности одного из десятикилометровых пузырей, образующих базу ковенантов, начали появляться красноватые пятна. То, что творилось в реакторном отсеке, уже невозможно было скрыть.

– Линда, отведи нас как можно дальше, – приказал Джон. – Оставайся в лунной тени. Направь в двигатели все имеющиеся у нас энергетические резервы.

– Хорошо, Шеф, – ответила спартанка. – Носовые ускорители позволяют получить одну треть от эталонной скорости. Курс один-восемь-ноль.

– Кортана, – спросил Сто семнадцатый, – мы можем перейти в пространство скольжения?

– Я уже почти завершила расчеты, – отозвался ИИ, сосредоточенно прикусив губу. – Накопители заряжены на восемьдесят процентов. Провожу последние вычисления. Скоро все будет готово.

На экране было видно, как адмирал разворачивается на пятках и смотрит в направлении люка, ведущего на мостик. Кто-то с другой стороны пытался разрезать массивную дверь при помощи сварочного аппарата, и во все стороны летели искры.

– Мастер-Шеф, мне хотелось бы отдать последний приказ.

– Я вас слушаю, сэр, – отозвался Джон.

– Останься и проверь, какой урон нам удастся нанести всей этой своре. Ни при каких обстоятельствах не вступайте в бой. Вы обладаете важными разведданными, и ваша задача – доставить их на Землю.

– Слушаюсь, сэр.

– И еще… послушай меня, сынок. Помнишь, я рассказывал тебе про сражение за форт Аламо? Как тебе уже известно, все его отважные защитники погибли. Они знали, что шансы говорят не в их пользу, но остались и нанесли противнику серьезный урон. – Адмирал заскрипел зубами от боли. – И то, что произошло тогда, и то, что происходит сегодня, – это только тактическое поражение в одном бою, ведущее к славной стратегической победе. В тот день техасцы заставили своих врагов бояться. Даже небольшая горстка хороших, готовых к драке солдат способна очень многое изменить.

– Я понимаю, сэр.

В памяти Джона всплыли все те, кто «очень многое изменил» прямо у него на глазах. Сэм. Джеймс, Старший инструктор Мендез. Капитан Кейз. Многочисленные десантники, погибшие на Гало. Теперь в этом списке появились еще два имени: Уиткомб и Хаверсон.

Люк с грохотом обрушился на палубу «Восхождения правосудия». В коридоре за ним маячили силуэты многих десятков воинов элиты, размахивающих сверкающими энергетическими мечами. Уиткомб дал по ним очередь из автомата.

Центральный экран вновь забил белый шум.

Джон еще несколько секунд ждал, надеясь в последний раз увидеть адмирала и лейтенанта, но изображение больше не возвращалось.

На боковом дисплее возник видеоряд, поступающий от «Клариона». Двести крупных кораблей собрались в плотное облако возле «Непреклонного пастыря». Еще примерно столько же кружило чуть в отдалении. Они чем-то напоминали строение спиралевидной галактики в миниатюре, и в самом ее центре готовилась взорваться сверхновая звезда.

Одна из раздутых капель вражеской базы стремительно меняла цвета – красный, оранжевый и, практически без перехода, синевато-белый. Из разломов в обшивке ударили плазменные протуберанцы. По «Непреклонному пастырю» прокатилась цепная волна взрывов, закончившаяся возле центрального сочленения и разломившая военную станцию пополам. Во все стороны полетели фрагменты обшивки, заполыхали молнии.

А через секунду исполинское судно превратилось в кипящее облако неистового плазменного огня, дыма и электромагнитных разрядов, поглотившее все те корабли, что штурмовали сейчас «Восхождение правосудия». Ковенантские крейсера мгновенно вспыхивали и в прямом смысле обращались в пар.

Туча раскаленного, все еще находящегося под немыслимым давлением газа расширялась, настигая те суда, что кружили чуть дальше; серебряные коконы энергетических щитов лопались, словно мыльные пузыри, плавились слои мощной брони, выгорали внутренние палубы.

Несколько секунд спустя пламя начало угасать, но во все стороны, оставляя за собой огненный шлейф, продолжали разлетаться обломки, врезаясь в корабли, оказавшиеся дальше всех от эпицентра.

– Немедленно отвести дрон в тень луны, – приказал Джон.

– Слушаюсь, Шеф, – ответил Уилл. – Сигнал передан.

Еще несколько секунд на боковом экране была видна все расширяющаяся буря кипящего металла, а затем обзор заслонила покрытая оспинами поверхность луны.

– Кортана, «Геттисбург» готов совершить прыжок? – спросил Шеф.

– Генераторы полностью заряжены, сэр. Жду только приказа.

– Постой. – Джон на минуту задумался. Никто не осмелился прерывать его молчание. – Уилл, выведи разведывательный дрон на прежнюю позицию.

– Есть, Шеф.

Лунные пейзажи вновь сменились чернотой космоса. От боевой базы ковенантов и могучего флота практически ничего не осталось – только дым, сверкающие облака жидкого металла и пепел.

Нескольким вражеским кораблям все-таки удалось уцелеть. Но одни из них едва шевелились, отползая от места трагедии, а другие и вовсе безжизненно дрейфовали. Взрыв пережило не более дюжины кораблей от первоначальных пяти сотен.

– Славная стратегическая победа, – прошептал Джон, вспоминая последние слова адмирала Уиткомба. – Кортана, уводи нас отсюда.

Мастер-Шеф стоял на мостике «Геттисбурга» и наблюдал за тем, как звезды расплываются, сменяясь непроницаемой чернотой пространства скольжения.

Покинув поле битвы, развернувшейся возле «Непреклонного пастыря», они совершили прыжок, вышли в нормальное пространство и осмотрелись. Затем Кортана рассчитала новый курс. Теперь они наконец могли направиться к Земле. Несмотря на то что у них имелись ошеломляющие доказательства того, что ковенанты и так уже знают ее координаты, слово «ошеломляющие» не значило, что им стопроцентно поверят. Протокол Коула пока продолжал действовать.

– Переход в пространство скольжения осуществлен успешно, – доложила Кортана. – Расчетное время прибытия составляет двадцать пять часов.

Крошечная голограмма продолжала неотрывно разглядывать Сто семнадцатого, мрачно хмуря тонкие брови.

– Ты хотела еще что-то сказать? – спросил он.

Взгляд ИИ стал еще более тяжелым. Он вздохнул и сложил руки на груди.

– Просто все думаю о той копии своих программ вторжения. – Голограмма из голубой стала ультрамариновой. – Я просмотрела твой отчет об операции. Конечно, большую часть нарушений спровоцировало создание дополнительных копий, но ведь каждая из них в основе своей несла черты моего персонального программного кода. Я очень надеюсь, что это не признак… моей собственной нестабильности.

Кортана явно была на грани. Порой она настолько погружалась в какие-то свои мысли, что не могла потом назвать даже точное время. Впрочем, в последние недели всем им серьезно досталось. И, несмотря на какие-то мелкие недостатки, действия Кортаны казались спартанцу вполне осмысленными и логичными.

– Без тебя бы нам не выжить, – сказал Джон. – Так что твой программный код ничем не хуже нашего.

На секунду голограмма порозовела, а потом вновь остыла до воздушно-голубого оттенка.

– Меня подводят слуховые системы или это и в самом деле был комплимент?

– Продолжай отслеживать аномалии в пространстве скольжения, – велел Мастер-Шеф, проигнорировав ее вопрос.

Он подошел к трем обзорным дисплеям и устремил взгляд в черноту. Ему сейчас хотелось побыть в одиночестве, не видеть ничего и никого и выполнить наконец то дело, которого он так страшился.

Джон вывел на лицевой щиток перечень личного состава. Он пролистал его до конца, отмечая всех тех, кто погиб на Пределе и впоследствии, как пропавших без вести. Джеймса, Ли, Грейс и всех остальных боевых товарищей, которым никогда официально «не позволят» умереть. И порой Мастер-Шефу казалось, что их души не найдут покоя до тех пор, пока люди не победят в этой войне.

Он остановился, наткнувшись на имя Келли.

Ее тоже пришлось пометить как пропавшую без вести. Было даже что-то забавное в том, что она действительно оказалась единственным спартанцем, за все время существования отряда просто исчезнувшим. Халси похитила Келли для выполнения каких-то своих потаенных планов. Но в одном Джон был уверен: что бы ни произошло, доктор позаботится о Восемьдесят седьмой. И все же он не мог не волноваться за них обеих.

Подумав, он добавил в общий список имя капрала Локлира, пометив того как погибшего в бою. Это ему показалось более подходящим концом для солдата, чей боевой дух был не менее силен, чем у любого спартанца.

На три последние графы Джон смотрел особенно долго: уорент-офицер Шейла Поласки, лейтенант Элиас Хаверсон и вице-адмирал Дэнфорт Уиткомб. Он нехотя поставил напротив их имен пометки «погиб в бою» и присоединил ссылки на собственный отчет, где в подробностях описал проявленный этими людьми героизм.

Два человека сумели остановить армаду ковенантов. Они с радостью пожертвовали собственными жизнями, чтобы отсрочить смертный приговор всему человечеству.

В некотором роде Джон даже чувствовал определенное удовлетворение. Эти двое были солдатами, поклявшимися защищать человечество от любых опасностей, и оба с честью исполняли свой долг, пока могли. И пусть это только спартанцы «пропадают без вести», адмирал Уиткомб и лейтенант Хаверсон тоже будут жить вечно. И вовсе не из-за чисто бюрократической пометки в личном деле, но потому, что их подвиг будет вдохновлять многие будущие поколения.

Джон обернулся и посмотрел на Линду, Уилла и Фреда, стоявших на своих постах. И, глядя на них, подумал, что сделает все возможное, чтобы каждый из выживших спартанцев, включая его самого, заслужил в будущем столь же теплые слова.

Двери лифта распахнулись, и на мостике возник сержант Джонсон.

– Все инженеры согнаны вместе и заперты на палубе В, – доложил десантник. – Раболепные слизняки.

Мастер-Шеф кивнул.

– Знаешь, – продолжал сержант, – у этих тварей и у мозгляков из ДВКР в голове одна и та же каша. Сами не могут понять, что говорят. Да и на вид одинаково приятны. Уверен, когда доберемся домой, у них состоится долгий разговор о всяких высокотехнологичных железках и всевозможной научной брехне. – Джонсон подошел ближе. – Да, кстати, раз уж вспомнили про ДВКР… – Сержант извлек из кармана информационный кристалл и потупился. – Лейтенант Хаверсон отдал мне его, прежде чем отправиться на последнее задание. Он просил, чтобы ты сам доставил эти сведения.

Поглядев на кристалл, Джон неохотно принял его из рук сержанта, словно ему протянули готовый взорваться бочонок радиоактивных отходов.

– Благодарю. – Он помедлил немного, прежде чем добавить: – Я позабочусь об этом.

Джонсон кивнул и направился к орудийному терминалу.

Мастер-Шеф вновь повернулся к пустым, черным дисплеям и извлек из кармана второй кристалл. Еще вчера ему казалось, что он поступает правильно, передавая лейтенанту всю информацию, собранную Халси по Потоку, включая сведения, способные привести к гибели сержанта.

Но теперь?

Теперь Джон осознал, что даже единственный человек способен изменить ход этой войны. И понимал стремление доктора Халси спасти каждую отдельно взятую жизнь.

Он поднял эти кристаллы, сжимая в каждой руке по одному, и устремил на них пристальный взгляд, словно пытаясь увидеть будущее в их хрустальных гранях.

В том-то ведь все и дело? Он не должен гадать о завтрашнем дне. Надо было просто заботиться о спасении каждого отдельно взятого человека. Уже сегодня. Сейчас.

Джон принял решение.

Он сжал бронированный кулак на кристалле, содержащем подробную информацию, превращая запоминающее устройство в пыль. Мастер-Шеф не мог позволить себе приговорить сержанта Джонсона к смерти.

Сто семнадцатый посмотрел на последний кристалл. ДВКР вполне мог обойтись и этими сведениями. Он осторожно убрал прозрачный камень обратно в карман.

Сегодня они одержали победу. Им удалось остановить ковенантов. К тому же Джон возвращался на Землю, везя предупреждение и ценные данные, которых и так с лихвой хватаю на всех ученых из Департамента Военно-космической Разведки.

Но что ждет их завтра? Ковенанты никогда не отступали, однажды наметив себе цель. И раз им понадобилась Земля, значит, однажды они вернутся за ней. Гибель их флота только отсрочивала неизбежное.

Но у людей пока еще оставалось некоторое время. И быть может, они еще успеют подготовиться к следующему удару.

Сейчас Джон собирался сполна насладиться сегодняшней победой. А если война начнется снова – он тоже вступит в бой. Вступит, чтобы победить.

Часть VII
ПРЕДВЕСТНИК

ЭПИЛОГ

Девятая Эпоха Рекламации, Ступень Молчания / Священный город Великий Приют, святилище иерархов.

Сотни тысяч разведывательных зондов сновали по искривленным лабиринтам непространства, окружающего внутреннюю империю ковенантов. Их электронные глаза прилежно собирали информацию, а затем аппараты возвращались в холод вакуума, где их подбирали сверхтяжелые несущие корабли и крейсера, занявшие позиции вокруг массивного одутловатого планетоида, парящего в небе.

Ни единый камушек, обладающий размерами более одной единицы, не мог проскочить мимо без того, чтобы его всесторонне не изучили и не превратили в пыль. Идентификационные коды менялись ежечасно, и если новоприбывшее судно хоть на долю секунды запаздывало с ответом, его также ждало неизбежное уничтожение.

Великий Приют плыл по небу, освещаемый огнем, вырывающимся из дюз многочисленной сети кораблей.

Скрытое глубоко внизу и охраняемое легионами лучших солдат святилище иерархов было подлинным островком спокойствия. Стены, пол и потолок просторного зала были выложены зеркальными пластинами, вырезанными из оплавленного стекла, в которое превратилась поверхность бесчисленных миров, уничтоженных Гегемонией ковенантов. В этих зеркалах отражались прошептанные мысли того, кто восседал в центре зала, – отражали, чтобы посетители смогли познать все величие своего властителя, ощутить всю его мудрость, ибо не было во всей галактике равного ему по интеллекту, силе воли и истинности.

Великий Пророк Истины парил на высоте метра благодаря своему императорскому поясу. Тело правителя было практически невозможно различить под широкой красной мантией и головным убором, в который были встроены дыхательный аппарат и антенны сенсоров, делавшие Пророка похожим на странное насекомое. Из-под одежды выступали только похожий на хобот нос и стебельки, закачивающиеся парой черных глаз, да еще маленькие клешни, торчащие из рукавов расшитого золотом нижнего облачения.

Левая клешня чуть шевельнулась, подавая дверям приказ впустить посетителя.

Массивные створки застонали, приоткрываясь. В помещение проник луч света.

На его фоне отчетливо обрисовалась фигура единственного существа, склонившегося в таком глубоком поклоне, что его грудь касалась пола.

– Можешь встать, – прошептал Пророк Истины. Его слова, многократно усиленные стенами священного зала, прокатились эхом. Оно гремело, становясь словами великана. – Подходи ближе, Тартарус, и докладывай.

По рядам Хранителей, отобранных из воинов элиты, прокатилось удивленное шевеление. Они еще никогда не видели, чтобы подобных существ подпускали так близко к Святым Пророкам.

– Хранители, – приказал правитель, – оставьте нас.

Построившись в три колонны, стражи из почетного караула поклонились и покинули зал. Они не сказали ни слова, но Пророк увидел на их лицах изумленное выражение. Тем лучше – иногда полезно выказывать свое недовольство и вызывать удивление.

Тартарус, воин-бестия, строевым шагом пересек приемный зал. В трех метрах от своего повелителя он остановился и припал на одно колено.

Эти создания были великолепны во всем, что касалось проявлений жестокости. Пророк ценил их за способность сеять хаос и не задавать при этом лишних вопросов. Мышцы, скрытые под тускло-серой кожей бестий, были способны разорвать на части любого соперника – и даже могучего охотника. Подобным инструментом было бы грешно не воспользоваться.

– Расскажи мне, что удалось найти, – произнес Пророк, в этот раз и в самом деле говоря тихим шепотом.

Не поднимая взгляда, Тартарус снял с пояса округлый контейнер.

Пророк поднял клешню, и шар вырвался из лап бестии, повиснув в воздухе. Его крышка, будто сама собой, отвинтилась, и Пророк увидел три кристалла, мерцающих сапфирным блеском, отражающимся в зеркалах.

На секунду Великий Пророк Истины покачнулся, испытав неожиданный толчок гравитационной волны, но тут же восстановил равновесие.

– И это все? – спросил он.

– Восемь эскадр прочесали и астероидное поле возле Эридана II, и систему Тау Кита, – ответил бестия, склоняясь еще ниже. – Многие корабли погибли в странствиях. Больше им ничего не удалось найти.

– Прискорбно.

Крышка контейнера вновь завинтилась, и шар опустился в клешни Пророка.

– Впрочем, и этих может хватить для наших целей… Как бы мы ни ценили наследие Великих Предшественников, потеря одной-единственной реликвии скоро мало что будет значить. – Правитель спрятал контейнер в складках своей мантии. – Проследи, чтобы каждый выживший пилот получил хорошее вознаграждение. А затем казни их. Быстро. Незаметно.

– Я понимаю, – произнес Тартарус, но Пророк уловил в его голосе нотки недовольства.

Тогда иерарх глубоко и тяжко вздохнул, прежде чем задать следующий вопрос.

– А что случилось с «Непреклонным пастырем»?

– Отчеты не очень ясны, ваша милость, – ответил Тартарус. – Очевидно только то, что в деле был замешан, а затем и уничтожен мятежный флагман «Восхождение правосудия». У нас нет возможности определить подлинные причины взрыва, разрушившего базу. Последние полученные с нее сообщения – сплошной поток информации об ошибках внутренних систем. Инженеры говорят, что это просто невозмо…

Пророк поднял клешню, призывая к молчанию, и воин-бестия прервал свои оправдания на полуслове.

– Сколь прискорбный поворот событий, – произнес иерарх. – Впрочем, все это такие мелочи. Прикажи всем боеспособным кораблям встретить нас на месте той трагедии.

– А что делать с некомпетентным, о Великий? С тем, кто упустил «Восхождение правосудия»?

– Пусть предстанет перед Советом. Его наказание должно соответствовать чудовищности допущенной им ошибки.

Лицо Тартаруса скривилось в страшной гримасе, которую в его народе считали усмешкой.

– Скоро начнется Великое Странствие, – продолжал Пророк Истины, сжимая клешни. – И ничто во всей вселенной не должно нам помешать.