Текст книги "Нож винодела"

Автор книги: Эрик ле Болок

Соавторы: Ян Маршессо,Ришар ле Болок
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Суббота, 23 июня

Этим субботним утром капитан Кюш поставил перед собой три задачи: получить кинжал владельца гаража, снять с Барбозы показания и уехать от него на собственной машине. Его статус пешехода осчастливил одну особу, ибо в гараж его повезла принарядившаяся Памела. После слов «до свидания», означавших на самом деле «до очень скорого», полицейский направился в мастерскую. С собой у него был ноутбук. Несмотря на широко распахнутые двери и оглушительные звуки радио, похоже, что там никого не было.

Заметив в правом углу все ту же машину, накрытую брезентом, он пытался угадать модель. Под брезентом могло оказаться что угодно: «фольксваген-жук», «аронда», «рено-9»… Заинтересовавшись, он обогнул неопределенную массу и увидел часть колеса. Форма капота и крылья казались внушительными, но он готов был поклясться, что речь идет о машине в две лошадиные силы. Наблюдениям Кюша мешало радио, которое оглушало звуками композиции «Я танцую» марсельской группы IAM.

– Есть кто-нибудь?

Тяжело хлопнула металлическая дверь уборной, оттуда появился механик, застегивая на ходу ширинку и пританцовывая в ритме рэпа.

Музыка не давала возможности сказать хоть слово, и полицейский выключил радио. Подняв голову, Дютур нос к носу столкнулся с полицейским:

– А-а… это вы!

Он протянул руку, предварительно вытерев ее о спецовку.

– Вы не вымыли руки, так что и вытирать их не стоит.

– Значит, до рукопожатия не дойдет?

– Пожалуй, что нет.

– Это почему же?

– Хозяин тут?

Продолжая разговор, Анж направился к подъемнику с 206-СС, которой менял масло. Черноватое масло стекало в широкий резервуар, расположенный как раз под машиной.

– Нет! Его нет! Вы же знаете, каковы хозяева. В субботу никого, и кто, спрашивается, должен делать всю работу? Ну конечно, я! Утром я даже пытался дозвониться до него по поводу одного счета, но месье прикидывается мертвым…

В своем порыве Анж дошел даже до того, что заподозрил Барбозу в запое.

– Это удивительно, каждый раз, как мы назначаем встречу, он не приходит.

– Ну, это не мне надо говорить.

– Моя машина готова?

– Разумеется! Вы же знаете мои сказочные деловые качества.

Кюш не мог решить, что это, самоирония или трезвый взгляд на вещи.

– Да, мне говорили о вашей деловитости. А как у вас расплачиваются?

– Расплачиваться надо с хозяином, если он когда-нибудь вернется. Я не имею права принимать деньги – приказ хозяйки. Она не доверяет, дрожит над своими денежками. Вы понимаете, что я хочу сказать…

– Нет, не понимаю!

Дютур снял висевшую на доске связку ключей и протянул ее Кюшу:

– Вот ваши ключи…

В тот момент, когда полицейский хотел было взять их, механик, словно проказник школяр, быстро отвел руку назад:

– Но взамен, пока вы не заплатите по счету, попрошу вас не покидать город, не предупредив меня.

Довольный своей выходкой, Дютур снова протянул связку, которую Кюш молниеносно выхватил:

– Вскоре я, возможно, попрошу вас о том же самом…

«Рено-21» скользил по гравию двора семейства Барбоза. Глядя на их дом, Кюш сказал себе, что лучше быть владельцем гаража, чем полицейским. Он помнил, как при виде первой расчетной ведомости его охватила дрожь в предвкушении свободы. В ту пору одиннадцать тысяч франков были для него большими деньгами. Но это происходило в начале девяностых годов. Спустя пятнадцать лет, когда деньги поменялись, жалованье его составляло всего две тысячи семьсот евро. На такой дом, как у владельца гаража, не наберешь… Верный своим привычкам, Кюш выключил мотор и, выйдя из машины, принялся изучать окрестности. Напротив возвышался двухэтажный дом из известняка. Из ящиков на окнах свисала вьющаяся герань разных расцветок. Зеленые ставни на втором этаже были прикрыты – верно, чтобы предохранить жилище от жары. Отремонтированное строение выглядело просторным – наверное, там не менее трехсот пятидесяти квадратных метров. Справа находился огромный ангар, который немного портил пейзаж. Вдалеке виднелись несколько старых сельскохозяйственных машин. Все как будто дышало спокойствием. Появление полицейского ничуть не обеспокоило здешнего лабрадора, который, вопреки предостерегающей табличке, не оправдывал звания «злой собаки». Развалившись на циновке, он не соизволил даже поднять головы, когда Кюш постучал в дом.

Дверь открыла Моника в домашнем платье:

– А-а… это вы.

– Да, я, мне надо расплатиться. Вы можете позвать мужа?

– Мужа? Он в гараже.

– Я как раз из гаража, там только ваш… подмастерье, и за все утро он не видел вашего мужа.

– Во всяком случае, домой он не возвращался.

– Не возвращался откуда?

– Ночью ему позвонили из-за какой-то аварии. Он дежурит на этой неделе.

– Почему-то каждый раз, как у нас назначается встреча, у него авария. Сегодня мне совершенно необходимо выслушать его и получить от него кинжал.

Повышенный тон Кюша заставил лабрадора с трудом приподнять одно веко и приглушенно тявкнуть. Но после такого усилия он вновь погрузился в прежнее состояние.

– Таково ремесло, тут не на что сердиться.

– В котором часу он уехал?

– О, было, верно, часа три или половина четвертого. Он только сказал: «Моника, спи дальше, я ненадолго». А вы говорите, что в гараже один Анж… Кто же будет получать деньги?

– Мне кажется, он неплохо справляется. Впрочем, с меня за колесо он не взял. Вы не знаете, где может находиться ваш муж?

– Понятия не имею, должно быть, ремонтирует что-то еще, раз его машины нет на месте.

– У месье Барбозы есть мобильный телефон?

Кюш достал из заднего кармана джинсов свой телефон и под диктовку набрал номер испарившегося мужа. И сразу же попал на автоответчик. Он оставил сообщение с просьбой немедленно позвонить по высветившемуся номеру. Затем снова нажал на кнопки:

– Надя…

– Это я, сожалею, что разбудил, но ты мне нужна…

– Давай, я слушаю.

– Я хочу, чтобы ты объявила в розыск одну машину.

– Я записываю.

Капитан повернулся к Монике Барбоза:

– Какой у него номер?

– 224VH33.

– О'кей, босс, я слышала.

– Да.

Он отключил телефон. Моника Барбоза, похоже, забеспокоилась.

– О'кей, дело сделано. Я могу войти? Мне хотелось бы отыскать кинжал.

– Я не обязана. К тому же я еще не убиралась.

– Не усугубляйте положение вашего мужа.

– Что это значит?

Моника Барбоза начала понимать сложную ситуацию, в которой оказался ее супруг. Она немного растерялась:

– Дождемся мужа, и он решит, пускать ли вас.

– Мадам, знайте, что мне не требуется разрешения судебного органа для обыска. Мы ведем расследование по горячим следам, сразу после убийства. Поэтому я могу входить и выходить, когда и куда пожелаю. Могу даже задержать вас. Сколько будет двадцать четыре плюс двадцать четыре?

От таких ковбойских методов мадам Барбоза смертельно побледнела:

– Ну… Сорок восемь.

– Так вот, сорок восемь часов под стражей, вас это устраивает?

Две полицейские машины въехали в Сент-Эмильон и остановились у дома семейства Барбоза. Из машины вышел майор Лоран Бебен из криминалистической службы и направился навстречу капитану Кюшу. Бебена сопровождали трое его людей и лейтенант Мартен. Наголо остриженный, сорокадвухлетний майор уже четыре года возглавлял свой отдел.

– Привет, Кюш.

– Тебе придется перевернуть весь дом, мы ищем кинжал.

Майор и его люди вошли в дом. Все хором приветствовали Монику Барбоза. Она посмотрела на капитана умоляющим взглядом:

– Не станут же они все-таки устраивать беспорядок?

– Не беспокойтесь, Бебен знает свое дело, он всегда безупречен.

Повернувшись, она увидела, как мужчины в белых комбинезонах и резиновых перчатках начали шарить по ящикам в гостиной. Пользуясь оторопелым состоянием Моники, Кюш решил вытянуть из нее все возможное:

– Скажите, этой ночью ваш муж ничего не взял с собой? Чемодан? Одежду? Деньги?

– Нет, ничего. Я ведь говорила вам, что он поехал на аварию, а не на каникулы!

– Простите за вопрос, но… У него не было любовницы?

– Думаю, вы прекрасно понимаете, что я была бы последней, кто узнал об этом! И потом, откровенно говоря, вы же видели Фернандо, так что…

После четверти часа поисков Мартен возвратился к своему начальнику и подвел первые итоги.

Один из людей Бебена направился к ангару. Там находилось все, чему и положено храниться в сельских строениях такого типа: трактор, ветхозаветный комбайн, несколько дубовых стволов и старый «панар-17».

– Вы действительно не знаете, где он, этот кинжал?

– Если бы знала, то сказала бы вам, потому что это не может быть Фернандо. Он был со мной, когда убили отца Анисе.

– Никто не желает зла вашему мужу, но, исчезнув вот так, он нам отнюдь не помогает… Да и себе тоже. Вы-то на моем месте что подумали бы?

– Я подумала бы, что кто-то имеет зуб на моего Фернандо. Вчера он слишком разговорился перед членами содружества, сказал, что у него есть идея насчет убийства отца Анисе и что сегодня он с вами об этом поговорит.

Эта фраза сразу же заинтересовала полицейского.

– А вы знаете, что он собирался мне сказать?

– Нет, Фернандо такой скрытный.

Кюш записал эту деталь в свой блокнот. Появился один криминалист:

– Я нашел то, что искали.

– Замечательно! Где он был?

– В ящике для перчаток машины техпомощи.

– Это нормально, мадам Барбоза?

– Ну конечно! Теперь я вспомнила, мы брали эту машину. А когда возвращались после дегустации, вела я, потому что Фернандо слишком много выпил, и, когда он сел, кинжал мешал ему, вот он и положил его в этот ящик. Подумать только, а его везде искали! Стоило устраивать мне весь этот кавардак!

– Не преувеличивайте, в следующий раз постарайтесь помогать полиции.

– Какой еще следующий раз?

Не ответив, капитан продолжил:

– Мадам Барбоза, мы нашли то, что искали, и покидаем вас.

– Я же говорила вам, что это не Фернандо!

– Посмотрим… Исследуем кинжал. Но исчезновение вашего мужа не оправдывает его, совсем напротив.

Кюш не чувствовал удовлетворения. Да, он нашел кинжал, но расследование топталось на месте. Припарковывая «генерала Ли» на площади Пьосо, он заметил на церковной паперти Клемана, беседовавшего с одним из верующих. Кюш помахал священнику рукой. Через несколько минут мужчины встретились.

– Заблудшая овца?

– Вы все мои овцы, но эта не заблудилась, представьте себе, это один из рыцарей виноделия.

– Но я его не знаю… кто же он?

– Лорд Кинсли!

– Так, значит, он вернулся.

– Надо полагать. Он сказал, что узнал о смерти отца Анисе, и выражает мне, а вместе с тем и католической Церкви свои соболезнования.

– Он очень любезен, этот англичанин. Придется все-таки нанести ему визит, пускай отдаст мне свой кинжал.

– Это еще не все. Он сказал, что одолжил отцу Анисе книги и хотел бы зайти забрать их.

– И что вы ему ответили?

– Что библиотека отныне принадлежит Церкви, но если книги были его, то он получит их и может зайти на следующей неделе. А как ваше расследование, продвигается?

– Утром я побывал у Барбозы, недостающий кинжал нашелся. А вот владелец гаража испарился.

– Испарился?

– Прошлой ночью он вроде бы выезжал на аварию, и с тех пор никаких известий.

– Наверняка безобидная отлучка.

– Я в этом как раз не уверен, и это меня тревожит. Надеюсь, впрочем, в ближайшие часы что-нибудь прояснится. У меня такое ощущение, будто я хожу по кругу. Кроме того, благодаря нашему славному сенатору, я нажил себе неприятностей.

– Каким образом?

– Он пожаловался, что я чересчур досаждаю ему и что мэрша каждую минуту рискует своей жизнью…

– Да, характер у него, пожалуй, нелегкий. Кстати, у вас есть новости об анонимном письме?

– Никаких следов. На анонимном письме только ваши отпечатки.

Развеселившись, Клеман отважился на шутку:

– Стало быть, я и есть преступник.

– Я арестую вас позже, неделя выдалась тяжелая. Я уезжаю, возвращаюсь в Бордо, меня это отвлечет. Препоручаю вам город, вам и вашему патрону.

Кюш показал пальцем на небо.

– Мы постараемся соблюдать осторожность в ожидании вашего возвращения.

На усыпанной гравием площадке у входа в шато Дютур священник и профессор Шане любовались пейзажем.

– У вас тут и в самом деле великолепный виноградник.

– Я действительно очень горжусь им.

– Это фамильная собственность?

– Нет, все это пришло в упадок, и в две тысячи втором году мы с сенатором Фабром в равных долях выкупили участок у семьи, образовав ассоциацию.

– Прекрасная ассоциация, как мне кажется. Она приносит свои плоды?

– Здесь потрясающая земля, которую испортили недопустимыми методами.

– И это позволило вам приобрести ее по низкой цене, не так ли?

– Сорт был деклассирован и почти ничего не стоил. Сделка была абсолютно честной.

– Я ни в коей мере не ставлю ее под сомнение.

– Полагаю, вы хотели встретиться со мной по поводу Анисе?

– Да, я хотел знать, не казался ли он в последнее время встревоженным?

– Идемте, я кое-что покажу вам.

Мужчины вошли в гостиную хирурга.

– В этом жилище я хочу устроить гостевые комнаты для моих оптовых покупателей. Вы позволите мне закурить?

– Конечно, это ваш дом.

Шане взял трубку. Это была красивая модель из верескового корня. Табакерка вырезана из той же породы дерева. Из широкой хрустальной пепельницы профессор достал тампер. Затем с большой сноровкой принялся уминать табак. В предвкушении удовольствия мужчина размышлял. Время от времени он что-то восклицал, а это заставляло предположить, что он пребывал в полном согласии со своей совестью. Священник молча наблюдал за ним. Церемониал, похоже, подходил к концу, и Шане закурил трубку. После двух-трех затяжек, доставивших ему явное удовольствие, профессор заговорил:

– Да, он был озабочен, и я скажу вам почему. Я ненавижу коррупцию и мошенничество, а Анисе кое-что заметил. – Шане достал из ящика какой-то листок. – Вот, читайте, я получил это сегодня утром. Думаю, вы тот человек, которому можно поверять тайны.

Викарий прочитал документ, и на его лице отразилось недоумение.

– Мне это ничего не говорит.

– В общих словах это выглядит так: три недели назад именно здесь я проводил дегустацию с вашим предшественником. Как вам известно, владение разделено на две равные части. Та же почва, тот же виноград, то же оборудование, вплоть до винных складов. И вот, Анисе обнаружил, что вино урожая две тысячи третьего года Фабра не имеет ничего общего с моим. Я не стал углубляться в подробности, однако в тот трагический вечер, семнадцатого, Анисе снова поделился со мной своими сомнениями. На его взгляд, речь шла о разных марках, тем более что в тот вечер мое вино показалось ему менее сладким, чем вино Фабра.

– Это очень интересно!

– Мне больше так и не удалось поговорить с ним на эту тему. И потому в вечер дегустации я попросил своего смотрителя винных складов взять одну бутылку фабри одну бутылку шане. Я отправил их на анализ… И вот результат…

– Это разные вина!

– Действительно, говоря на языке непосвященных, его более сладкое, чем мое. Между тем технология производства вина у нас одинаковая. Дополнительный анализ я попросил сделать одного из моих бывших студентов, у которого есть лаборатория в Бордо. На следующей неделе мне все будет точно известно. Вы, конечно, понимаете, что если происходит махинация, то я во всеуслышание разоблачу ее, кто бы ни был за нее в ответе.

– И тем, о ком вы говорите, может оказаться сенатор?

– Он или кто другой неважно, я все равно разоблачу виновного.

Час дня. Во тьме подвала на земле сидел какой-то мужчина. Его руки в наручниках были прикованы к вмонтированному в стену кольцу. Со злобным криком он отчаянно натягивал свои путы, надеясь заставить их поддаться. Безуспешно. Его окровавленные запястья, поднятые над головой, онемели. Ему было холодно, его мучил голод. Он давно утратил всякое представление о времени. Сколько он уже здесь? Восемь, двадцать часов, три дня? Четыре или пять раз он, должно быть, засыпал. Хотя и не помнил этого. Рана над виском больше не кровоточила, но все еще заставляла его ужасно страдать. Внезапно в глубине, у стены, повернулась бочка. При свете фонаря вспорхнула летучая мышь. Какой-то человек подошел и вынул изо рта мужчины кляп. Лицо пленника осветилось: это Фернандо Барбоза. Его случайная тюрьма пропахла мочой и страхом. Лицо владельца гаража осунулось, глаза моргали, пытаясь приноровиться к слабому освещению. Губы растрескались от жажды.

– Теперь вы знаете правду, это он все оплатил… Я тут ни при чем, умоляю вас, отпустите меня. Умоляю вас, я никому ничего не скажу.

– Где доказательства?

– Отпустите меня, и тогда я вам расскажу.

– Тем хуже для вас.

Неизвестный снова вставил кляп. Теперь стоны были едва слышны.

Последним усилием Барбоза ногами попытался уронить своего тюремщика. Старания его напрасны: незнакомец уже перевернул бочку. Владелец гаража разразился слезами… Его охватило отчаяние. Вскоре свет исчез: бочка снова закрылась, погружая узника во мрак.

Понедельник, 25 июня

После вполне заслуженного короткого воскресного отдыха Тьерри Кюш вернулся на террасу «Деревянной бочки». Возвращался он в одной машине с Надей. Селение небольшое, и он решил не брать «генерала Ли».

Маджер уже работала в кабинете, пока полицейский пил кофе, просматривая свежий номер «Экип». В обычное время он целый час изучал бы страницы, посвященные футболу. Но его расследование приняло скверный оборот, и ему приходилось подробно читать ежедневные местные газеты в поисках статей, способных пролить свет на события. Погрузившись в чтение, он не слышал, как подошла плутоватая Памела Блашар. Сегодня впервые ее волосы были подобраны. Ему нравились женщины с длинными волосами, они казались чувственными и внушали доверие. Но чем старше они становились, тем короче ухитрялись стричься. Он так и не смог понять почему.

– Значит, мы провели уик-энд в Бордо? Мадам Кюш должна быть довольна.

– Да, верно.

– Берегитесь, я очень ревнива.

– Нет повода, это моя бабушка.

– Я могу присесть? У меня для вас информация.

– Любая информация будет кстати.

– Видите ли, вчера под вечер…

И Памела описала ему сцену, свидетельницей которой стала накануне около половины пятого:

Унтер-офицер Марьетт распивал бутылку красного вина с одним завсегдатаем. Его набор шаров лежал на стойке бара, поскольку он, как обычно по вечерам, собирался составить партию. За стойкой стоял Блашар. В самом ее конце Андре пил дешевый арманьяк, просматривая «Воскресную газету», которую заведение раздавало посетителям. Привлекая, как всегда, к себе внимание, вошел в свою очередь Анж, который тоже, верно, участвовал в игре:

– Привет, девочки!

Марьетт не преминул встретить его как положено:

– А-а, вот и ты! Так что, по-прежнему никаких известий от твоего хозяина?

– Никаких, а в чем дело? У тебя они есть, хитрец? А ну-ка, Блаш, плесни мне половинку.

– А как насчет вежливости, для кого ее бережешь?

Анж не отвечал, в то время как Марьетт не унимался, продолжая насмехаться:

– Тебе, наверное, трудно управляться совсем одному в гараже… Если твое расписание сильно «перегружено», можно, пожалуй, отменить партию в шары.

– Прекрати свои глупые шуточки, к тому же именно я делаю всю работу, независимо от того, есть он или нет…

– Однако твой хозяин говорит другое.

Блашар поставил перед механиком пол-литровую бутылку.

– Перестань подзадоривать меня, Марсель, не то худо будет…

Владелец ресторана, привычный к таким перепалкам, попытался погасить растущее напряжение:

– Успокойтесь, здесь есть и другие посетители, успеете объясниться за игрой в шары.

– Во всяком случае, каждый год исчезают тысячи людей.

– Ну началось, Наварро сел на своего конька.

– Ничего подобного, просто у меня большой опыт в таких делах, исчезает тьма людей… впрочем, зачастую, чтобы сбежать от жены и укатить куда-нибудь с любовницей.

– Барбоза и любовница, не смешите меня.

– Все может статься, при моем ремесле мне доводилось видеть невероятные вещи. Да, кстати, о невероятных вещах: тебе придется утешать Монику.

– Каллас? Не в моем духе, скорее уж переспать с выхлопной трубой.

Тут вмешался Блашар, которого развеселила метафора:

– Очень элегантно.

Жандарм в отставке подхватил:

– Ба, вот видишь, муж, возможно, тоже не выносит больше ее вокализов и отправился разыгрывать другую партитуру.

Появившаяся Памела встала за стойку. Марьетт предостерег собеседников:

– Ребята, теперь придется следить за своими словами.

– Привет, Пам.

– Привет, Анж, здравствуй, Марсель.

– А не сходить ли нам вместе в киношку?

– В другой раз, Анж, сейчас меня ничто не привлекает.

– Дело в том, что Памелу-то… ее реквизировали…

– Марьетт, говори что хочешь, но только не о моей дочери, иначе я тебя сразу выставлю вон.

– Извиняй, Памела… Ладно… А если серьезно, когда пропал Барбоза?

– Хозяйка сказала, что он уехал на аварию в три часа утра.

Месье Андре поднял голову:

– Когда это было?

Анж повернулся к нему:

– В ночь с пятницы на субботу, а что?

– Ничего, просто для сведения.

Заинтересовавшись такой реакцией, бывший жандарм набросился на Андре:

– Вы говорите, будто спросили просто так?.. Без причины?

– Да. Ради моего личного просвещения. Вас это волнует?

– Вам повезло, что не я веду расследование.

– Скорее уж расследованию повезло.

Озадаченный Марьетт умолк, в то время как Анж смеялся во все горло:

– Ты-то нашел своего хозяина, Марьетт, так что не шуми!

Этими словами Памела закончила рассказ.

– Вот я и подумала, что вам это может быть интересно. Реакция Андре удивительна, вы не находите?

– Да, вы хорошо сделали, что предупредили меня. В любом случае, мне надо допросить его.

Мишель Монлор аккуратно раскладывала медикаменты, которые ей только что доставила «Фарма+». Ее муж смотрел возле витрины на церковную площадь.

– Сегодня утром полная тишь.

– Как это мило с твоей стороны – обратить внимание: стекла только что вымыли. Да не стой ты перед ними, всех клиентов распугаешь. Этого им только сейчас не хватало. По сравнению с прошлым годом торговый оборот упал на пятнадцать процентов.

– Клиенты уже целую неделю боятся, а когда испытываешь страх, меньше думаешь о мелких неприятностях.

– Ладно, лучше помоги мне, вместо того чтобы философствовать.

– Двоим тут делать нечего.

– Мой дорогой Эрве, ты совершенно прав!

Подойдя к мужу, аптекарша вручила мужу две коробки с лекарствами.

– Что это?

– То самое, с чем двоим делать нечего. Ты подежуришь в аптеке, а я схожу в мэрию.

– У меня нет времени, скоро десять, а у нас встреча с Марьеттом, надо организовать турнир по игре в шары.

– Только и дела, что время терять с твоими прощелыгами…

– А долго будут продолжаться эти хождения туда-сюда?

– В чем дело, я обязана отчитываться перед тобой?

– В конце концов начнут судачить.

– Уж лучше помалкивай! Если здесь и судачат, так это о твоих бесконечных посиделках в «Дубовой бочке» вместе с собутыльниками.

– Они-то, по крайней мере, меня уважают.

– Не забывай, откуда ты пришел! Если бы не я, ты все еще был бы жалким фармацевтом.

– С тобой никогда нельзя поговорить.

– Поговорить о чем?..

– Послушай, котенок…

– Перестань сейчас же, оставь эту смешную кличку.

– Двадцать лет назад ты так не говорила.

– Двадцать лет назад ты веселил меня… А теперь наводишь скуку.

– Возможно, я навожу скуку, зато полицейский наверняка обрадуется, когда узнает, что в ночь убийства Анисе ты вернулась домой в два часа.

– Не вздумай играть со мной в такие игры – проиграешь! Не забывай, что аптека моя.

– Да, нам известно, как твой отец получил ее.

– Прошу тебя, не оскверняй память папы!

– Я ничего не оскверняю, но старики-то помнят, что твой отец был вхож при немцах в комендатуру.

– Ничтожество!

Ученая аптекарша покинула свои владения, а ее муж говорил сам с собой:

– Не сегодня завтра это может обернуться скверно, ей не всегда будет везти…

Антуан Шане и капитан беседовали у входа в шато Дютур.

– Я хотел бы поговорить с Андре, ведь он работает у вас?

– Да, действительно, сейчас я его поищу. Располагайтесь, прошу вас.

Кюш вошел в гостиную. Верно, из-за еще дымящейся трубки профессора ему вспомнились запахи собственного детства. Эта комната была настоящим храмом медицины. На стене висели репродукция «Урока анатомии» Рембрандта и подлинное письмо, адресованное маршалом де Бриссаком Амбруазу Паре с благодарностью за извлечение проклятой пули, полученной при осаде Перпиньяна. Книжный шкаф был забит специальными изданиями. Здесь же красовались вставленные в рамку дипломы хирурга. Со старинной этажерки полицейский взял снимок, стоявший на самом видном месте. На нем был запечатлен хозяин здешних мест, пожимающий руку американцу Эрвину Джонсону, чемпиону мира по баскетболу, который получил в 1984 году травму. Вмешательство хирурга возымело действие, и в восемьдесят пятом и восемьдесят шестом годах Джонсон снова добился высших результатов. Справа висела подлинная афиша «Кнока» <sup>[22]22
  «Кнок, или Триумф медицины», комедия в трех актах Жюля Ромена. – Примеч. пер.


[Закрыть]</sup> с посвящением от персонала больницы «Пеллегрин» от 27 июня 2001 года.

– Вы знаете, что он был фармацевтом до того, как стал актером?

Полицейский повернулся к хозяину и смотрителю его винных складов:

– Кто, Жуве? <sup>[23]23
  Луи Жуве (1887–1951), французский актер и руководитель театра. – Примеч. пер.


[Закрыть]</sup> Нет, я этого не знал.

– Ну что ж, я вас покидаю, думаю, вам есть что сказать друг другу.

– Месье Андре?

– Он самый.

При невысоком росте мужчина выглядел внушительно. Он излучал некую внутреннюю силу, заметную с первого взгляда. Загорелый, в свои пятьдесят два года он был по-спортивному подтянут. Пронзительные ярко-голубые глаза. Пока еще густые пепельные волосы, зачесанные назад. Грубые черты лица, на квадратной челюсти резко выделялась кость. Движения у мужчины были размеренные, голос низкий. По мнению Кюша, это ярко выраженный тип забияки, который привлекал женщин и внушал им доверие. В это утро на нем были бежевые полотняные брюки и льняной свитер коричневого цвета. На ногах – походные туфли из нубука.

– Я капитан Кюш, я веду расследование убийства отца Анисе, и у меня к вам есть вопросы.

– Если я смогу ответить…

– Где вы были в ночь с пятницы на субботу?

Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга. Потом Андре заговорил:

– По крайней мере, вопрос без обиняков!.. Вечер пятницы – это было двадцать второе, да?

– Точно!

– Я ездил в Тулузу на футбольный матч, затем зашел перекусить в кабаре… Вернулся я где-то часа в три-четыре утра.

– Вы были один?

– Хотите сказать – есть ли свидетель?

– Именно так.

– На встрече между командами нас была двадцать одна тысяча, и в кабаре много народа…

– Кто выиграл?

– Тулуза. Если вы пропустили сообщение, то гол на шестьдесят третьей минуте забил их бразильский новичок. Еще есть вопросы?

– Какой дорогой вы возвращались?

– Шоссе Д936.

– И вы никого не встретили?

– Я понимаю, к чему вы клоните… Я действительно видел Барбозу.

– Вам известно, что его всюду разыскивают и что вы, вероятно, последний, кто видел его. Почему вы не сообщили об этом в полицию?

– А я в чужие дела не вмешиваюсь. К тому же я не знал, что он исчез. Я узнал об этом только вчера…

– Однако сегодня утром я не видел вас в своем кабинете! Хорошо, вернемся к тому вечеру. Барбоза был один, когда вы его видели?

– Точнее, заметил… нет, с ним был кто-то еще.

– Мужчина, женщина? Вы узнали этого человека?

– Нет, я его не узнал: он стоял спиной. Кроме того, на нем была каскетка.

– Ваше описание немного расплывчато. Он был высокого роста?

– Было темно, я ехал в машине и видел их не больше двух секунд. Он был ниже Барбозы.

– Где в точности вы их заметили?

Это был худой высокий человек ростом метр восемьдесят, с очень красивыми бачками и длинноватыми волосами, носом с горбинкой и маленькими, словно кнопки на ботинках, глазами. В этом пятидесятидвухлетнем мужчине все указывало на британское происхождение. Арчибальд Френсис Кинсли, третий в роду, был потомком очень знатной семьи Британской империи. Один из его предков, Годфри Кинсли, был приближенным короля Ричарда. Другой, Альберт Кинсли, сражался в 1879 году в Зулуленде против вождя Кетчвайо. Вот уже двадцать пять лет Арчибальд делил свое время между Францией и Англией.

Как было договорено в субботу с Клеманом, он пришел в дом священника, чтобы забрать книги, которые одалживал отцу Анисе.

– Добрый день, святой отец.

– Соблаговолите пройти в мою комнату, библиотека находится там. Надеюсь, вы отыщете свои книги.

– Благодарю вас за понимание.

Мужчины вышли в коридор, Кинсли шел впереди и наклонился, поравнявшись с балкой.

– В каких отношениях вы были с моим предшественником?

– Думаю, я относился к числу его друзей.

– Он открывал вам иногда свою душу?

– Мы говорили обо всем и ни о чем. Но я всегда с радостью встречал его здесь, в Сент-Эмильоне.

– Прошу вас, входите. Какие книги вы ищете?

– Я давал ему биографию Кромвеля в двух томах. И у него должны быть мемуары Черчилля. Кроме того, я отдал ему маленький молитвенник в кожаном переплете.

– Все здесь, смотрите.

Кинсли внимательно осмотрел библиотеку. Клеман повернулся к нему спиной, лицом к застекленной двери, ведущей в сад. На стекле он отчетливо видел отражение малейшего движения британца.

– А-а, вот мой Кромвель…

Священника удивила одна вещь. Едва взяв в руки два тома, Кинсли стал листать первые страницы, затем то же самое проделал с последними.

– В последнее время отец Анисе казался озабоченным?

– Он выглядел обеспокоенным последние три месяца, но, возможно, это от переутомления. Он так был предан своему приходу… Вот и мемуары Черчилля.

Стоя спиной, Клеман наблюдал те же самые действия. Он повернулся:

– Чего-то не хватает?

– Нет… это инстинктивный жест, когда я беру в руки какую-то книгу.

– Значит, по вашему мнению, ничего, что могло бы объяснить эту трагедию?

– Я заметил некий холодок в его отношениях с некоторыми членами содружества, но…

– С кем в частности?

– С Барбозой и Фабром, не говоря уже о госпоже Турно, но скажите, святой отец, вы священник или следователь?

Участок огорожен. Пятеро полицейских преграждали доступ любопытным.

– Босс, из распечатки телефонного счета Барбозы явствует, что вызов был сделан из этой будки.

– Да, я знаю.

– Откуда?

– Я только что от Андре, в ночь исчезновения Барбозы он видел его на этом месте с каким-то типом.

– Чуть дальше обнаружили машину техпомощи. Криминалисты снимают отпечатки.

Оба полицейских направились в подлесок.

– В телефонной будке взяли отпечатки?

– Да. Теперь они занимаются машиной техпомощи. А что тебе рассказал Андре?

– Он был не слишком красноречив, он видел кого-то, поменьше ростом, чем владелец гаража, вероятно мужчину.

Вокруг машины творился настоящий аврал. Вращающиеся фонари на крыше прочесывали листву буков и дубов. Создавалось впечатление, будто в окрестностях началось народное гулянье. Это место, обычно такое тихое, было взбудоражено непрерывным хождением криминалистов, которые, словно муравьи, выполняли определенную задачу. Машина техпомощи стояла в плотном кольце оцепления. Криминалисты занимались обычной процедурой. Каждый листок, отпечаток следа, куча земли были перевернуты, рассмотрены в лупу и взяты на анализ. Кюш пошел навстречу майору Бебену: