Текст книги "Нож винодела"

Автор книги: Эрик ле Болок

Соавторы: Ян Маршессо,Ришар ле Болок
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Мадмуазель Блашар, я лейтенант Маджер.

– Да, здравствуйте, это вы работаете с капитаном?

– Так точно.

– Я видела вас на днях на террасе. Вам что-нибудь подать?

– Нет, ничего, благодарю вас. Я пришла задать вам несколько вопросов по поводу минувшей ночи.

– Это ужасно. Надеюсь, вам скоро удастся поймать негодяев, которые стоят за всем этим.

– Я здесь как раз для этого.

– Я слушаю вас.

– Капитан сказал мне, что вчера вечером Марьетт пришел в себя на несколько минут.

– Да, верно, я думала, что он спасен, а потом…

– Он успел что-нибудь сказать?

– Он пробормотал слово или два, но я ничего не разобрала.

– Вы были с капитаном перед драмой?

– Нет, я была у себя в комнате.

– Продолжайте.

– Послышались крики, и я подошла к окну. Тут я услыхала свое имя. Возле фонтана я увидела капитана. Он держал на руках Марьетта.

– Вы спустились к нему?

– Да, но он уже бросился вслед за убийцей.

В гараже Кюш держал в руках копию досье криминалистического учета Анжа.

– Вы можете рассказать мне об этом?

– Я уже рассказывал вам тогда, в машине техпомощи.

– Вы говорили в общих чертах, а меня интересует подробности.

Анж сбросил свою маску, голос его задрожал:

– В тысяча девятьсот девяносто девятом году мой отец тяжело заболел. Он был здесь мэром.

– Я знаю, но продолжайте.

– Он занимался фамильным виноградником. Наше вино было одной из опор содружества. Я должен был заменить отца, но не был готов к этому. В ту пору я влюбился в Памелу, дочь Блаша, и думал только о ней. Управление хозяйством меня не интересовало. Я был молод, неопытен, а главное, глуп.

– Продолжайте.

– Из-за болезни отца, состояние которого все ухудшалось, с финансами вскоре возникли проблемы. Лечение обходилось все дороже и дороже, и я оказался в затруднительном положении… Он никогда раньше не болел и понятия не имел о страховке.

– И тогда вы решили стать алхимиком, не так ли?

– В две тысячи первом году урожай выдался не слишком хороший, и, чтобы увеличить продукцию, я смешал вино из своего поместья с малоизвестным итальянским сортом. Однажды я признался в этом отцу Анисе. Я думал, он никому не скажет, но он все выдал.

– Вы в этом уверены?

– Да, а кто другой мог это сделать?

– Ваш отец был в курсе таких… манипуляций?

– Нет, не думаю, хотя в какой-то момент я в этом засомневался.

– Продолжайте.

– Так оно и пошло, одно за другим, в результате Марьетт арестовал меня. А через два дня после моего ареста отец умер.

– О'кей! Итак, вы отсидели в тюрьме, и теперь у вас больше нет земель, верно?

– Я получил два года тюрьмы, из них один год условно. Я погубил репутацию, которую создавали несколько поколений моей семьи. И мне пришлось согласиться продать виноградник по дешевке.

– Расскажите поподробнее.

– Этот милый Барбоза предложил мне сделку века, по крайней мере для него… Он нашел покупателей, Фабра и Шане, для которых это тоже была сделка века. Чтобы отблагодарить меня за свою удачу, Барбоза дал мне взамен эту работенку. Хочу, чтобы вы знали, механике я обучился в тюрьме.

– Вот видите, не так уж он плох, ваш хозяин…

– Во всяком случае, рано или поздно они за все это поплатятся.

– Не слишком разумное замечание с вашей стороны. Тем более что эта история еще более отягчает ваше положение.

– Вот как?

– Барбоза исчез, Анисе убит в вечер дегустации нового вина Фабра и Шане… Марьетт тоже! На мэршу напали… Многовато, не правда ли?

– Во всяком случае, на меня не рассчитывайте, оплакивать их я не стану.

– Учитывая то, что вы мне рассказали, нет, такого я от вас не требую.

– Что вы собираетесь делать? Арестовать меня?

– Нет, по крайней мере не сейчас. Мне надо кое-что проверить. Зато на сей раз это я буду просить вас не уезжать из города. Лейтенант Нгуен даст вам протокол, и вы подпишете свои показания.

В «Дубовой бочке» Кристоф Блашар наблюдал за поразительной активностью. Его заведение было переполнено, но совсем иной клиентурой. Четыре номера освободились. Утром чета американцев из Массачусетса предпочла покинуть город из-за череды убийств и нападений. Семейство из Лилля отказалось от двух забронированных номеров. По тем же причинам покинула коммуну чета пенсионеров из Мозеля. Страх поселился на улицах «крестника» Бордо. Освободившиеся комнаты пришлись весьма кстати прибывшим телевизионным группам ITV и «Франс-2». «Дубовая бочка» превратилась в ставку прессы. Город заполонили мини-автобусы со всевозможным снаряжением. Прямая трансляция будет идти на всю территорию Французской Республики. На месте действия возник великий цирк средств массовой информации. По канату, посреди арены, шел полицейский. Под ним не было спасительной сетки. На него были устремлены все прожектора… Один неверный шаг, и последствия хорошо известны.

Из-за местных событий и такого наплыва журналистов хозяин послал дочь в Либурн оплатить установку беспроводного доступа в Интернет. Он давно хотел это сделать, а теперь настал самый подходящий момент. Портативные компьютеры журналистов стояли на всех столах заведения. Словно счастливчик, выигравший в лото, хозяин гостиницы давал одно интервью за другим, в то время как Памела обеспечивала выручку, предлагая прохладительные напитки.

Жаклина Турно председательствовала на чрезвычайном заседании муниципального совета. Сегодня она принимала почетного гостя в лице сенатора Жана Луи Фабра. Заседание проходило при закрытых дверях. Повестка дня простая: необходимо выяснить, уместно ли организовать патрулирование городка самими горожанами. Взяв слово, сенатор произнес примирительную речь. Через несколько месяцев грядут выборы, и он держался за свое кресло – место слишком завидное.

– Ваши проблемы – мои проблемы, я сообщу министру внутренних дел о нашей позиции и ваших ожиданиях. Обещаю вам приложить все старания, чтобы численность полицейских сил и жандармерии была увеличена. Наконец, мне известно, что в туристическом плане коммуна жестоко пострадала из-за печальных событий. Поэтому я предложу региональному совету проголосовать за дотацию, дабы сгладить ваши потери.

Большинство членов муниципального совета с одобрением встретили объединительную речь своего лидера. Оппозиция заметила, что настало время создать муниципальную полицию. После роспуска жандармской бригады в 2002 году ничего не было сделано для обеспечения безопасности. Ввиду серьезности событий мэрша предложила ввести комендантский час с половины одиннадцатого вечера, а кроме того, с восьми часов вечера до восьми утра организовать патрули с привлечением жандармов из Либурна. Дебаты были бурными.

Надя направилась к хранилищам вина. Она вошла в бывшие карьеры, переделанные в погреба, и увидела мужчину, склонившегося над краном бачка из нержавеющей стали.

– Добрый день, месье Андре, я – лейтенант Маджер.

Она показала ему свое полицейское удостоверение.

Смотритель не проявил особого расположения:

– Добрый день.

– Не могли бы вы пройти со мной к моей машине?

– Прямо сейчас?

– Да, мне надо задать вам несколько вопросов.

– Хорошо, иду.

Вместе они обогнули дом и пошли к небольшому фургону, припаркованному возле вышки.

– Это земли месье Шане?

– Да, четыре гектара мерло, два гектара каберне фран.

– Прекрасное владение, ничего не скажешь!

– Профессор очень гордится им, он человек увлеченный. По сути, мы имеем очень маленькую отдачу с гектара, зато получаем качественное вино. Впрочем, в другом своем поместье, рядом с Померолем, он применяет тот же метод, который себя оправдывает.

– Он часто здесь бывает?

– Каждое утро. У него вошло в привычку ходить пешком. А после мы возвращаемся вместе на машине.

– Довольно длинный путь из города сюда.

– Три километра… полезно для здоровья.

– Ладно, входите и присаживайтесь.

Сама Надя устроилась за компьютером.

– Профессор говорил мне о событиях минувшей ночи.

– Вот именно, где вы были вчера вечером около двадцати трех часов?

– Спал в своей комнате.

Надя, получившая диплом по психологии, обладала настоящим даром чувствовать, когда ей пудрили мозги. В эту минуту она почувствовала обман – у нее это что-то вроде второй натуры. Андре не сказал ей правды, и она решила переменить тон.

– Удивительное дело, но этой ночью мы к вам приходили, однако дверь открыл месье Шане, он был очень удивлен тем, что вы не открыли…

– Должно быть, я крепко спал и ничего не слышал.

– Значит, у вас нет никакого алиби…

– И что это доказывает?

– Действительно, ничего не доказывает, но это досадно… К тому же я думаю, что вы мне лжете, месье.

– Можете думать что угодно!

– Прекрасно, как хотите. Капитан Кюш желает вас видеть ровно в шестнадцать часов, и он любит точность.

Маджер пришла в мэрию и застала Мартена, Кюша и дежурного полицейского за оживленным разговором.

– А-а, Надя, ты как раз вовремя. Мартен, скажи ей.

– Твою информацию проверили. Англичанин действительно живет на холме Вайян. В списке де Вомор указан его английский адрес: Соединенное Королевство, Торки, Тор Мохун, пятьдесят три.

– Ну да, потому-то мы и прошли мимо. Возможно, в этом причина возникших у нас вопросов.

– Может, нанести ему коротенький визит, босс?

– Мартен, займись этим.

– Есть, патрон.

– Надя, ты вызвала Андре?

– Да, и могу сказать тебе, что он лжет. Он от нас что-то скрывает.

Кюш протянул Наде конверт, который держал в руках:

– Взгляни на это, и тебе все станет ясно.

Лейтенант с большим интересом принялась изучать содержимое конверта.

– Так, так, на Андре заведено досье.

Внимательно прочитав документ, Надя подняла голову, обращаясь к своему начальнику:

– Участник вооруженного грабежа. Ну и заводила этот тип!

– Главарь, ты хочешь сказать.

– Теперь мне становится понятным его поведение… стреляный воробей…

Кюш ударил кулаком по столу, но скорее удовлетворенно, чем с раздражением:

– Надо добиться от него более убедительных объяснений! Но пока об этом ни слова, задержим его в шестнадцать часов. Есть новости из больниц?

– Ничего, патрон, но мы продолжаем искать.

– Надя, ты встречалась с Памелой?

– Да, к несчастью, тоже ничего определенного, Марьетт сказал два слова, которых она не поняла… Кстати, об убийце… ты уверен, что задел его?

Вопрос едва не обидел Кюша.

– Да, совершенно уверен. Я погнался за ним, сделал, как положено, предупреждение и выстрелил два раза по ногам. Он упал и встал, прихрамывая, – не сумасшедший же я, черт возьми! А кроме того, у нас недостает одной пули!

– Я просто спрашиваю, вот и все.

– Ладно, пойду пока допрошу Блашара. Мартен, не забудь про мистера Кинсли.

– Есть, сэр!

Он вошел в церковь через дверь, расположенную прямо напротив органа, который считается историческим памятником. Инструмент – это творение Габриэля Кавайе-Колля, сына Аристида, знаменитого органного мастера XIX столетия. В третьем ряду он увидел коленопреклоненного мужчину на скамеечке для молитвы. Вид у того был отчаявшийся. Секретарь мэрии Мариус Пульо бормотал нескончаемую молитву. В руках он держал четки из самшита. Слева на плетеном стуле лежало Евангелие. Обернувшись, секретарь увидел у себя за спиной отца Клемана:

– Святой отец, вы можете исповедовать меня?

– Сейчас, сын мой?

– Да, я должен облегчить свою совесть.

– Следуйте за мной.

Священнослужитель торопливо пересек неф, за ним семенил страждущий грешник. Шел тот медленно, тяжело. Огибая орган, священнослужитель намного опередил его. Он остановился и стал ждать отставшего. Втянув голову в плечи, Мариус, казалось, нес на себе все беды мира. Взгляды мужчин встретились: один – ласковый и любящий, другой выражал страх и волнение. Наконец они подошли к исповедальне. Клеману любопытно было узнать тревоги тридцатилетнего мужчины. Вероятно, какая-нибудь сердечная история, в его возрасте это может породить глубокие страдания.

Викарий открыл дверь, запертую на щеколду, в то время как Пульо отодвинул красную бархатную шторку. Теперь каждый очутился на своем месте, обычаи были соблюдены, грешник мог говорить, представитель Бога – слушать его с вниманием, с каким пастырь относится к добрым христианам.

– Говорите, сын мой.

– Я знаю, кто убил отца Анисе.

Он назвал свое заведение «Дубовой бочкой». Дань уважения отцу и виноградарским традициям. Его отец так и не смог смириться с появлением чанов из нержавеющей стали. Благородным он почитал только дуб. Ныне закон позволяет виноградарям класть в стальные чаны деревянную стружку. Эта искусная смесь дает винам возможность приобретать аромат бочек. Ради роста доходов американцам удалось оказать определенное влияние и заставить изменить тысячелетние традиции. Бочка дарит вину свой танин и наделяет своей индивидуальностью. В первый год она отдает вину половину своего ароматического капитала. В качестве главного виноведа Блашар был и остался заслоном для стружки; об этом он как раз и говорил в ту минуту, когда в зал ресторана вошел полицейский:

– Это недопустимо, гибнут традиции!

Кюш увидел со спины мужчину, который пил кофе. Два постояльца гостиницы пили чай с канеле. В глубине зала за своими компьютерами хлопотали журналисты.

– А-а! Капитан, вам что-нибудь подать?

Тут мужчина обернулся к полицейскому, и Кюш сразу узнал Этьенна Дюкаса.

– А вот и знаменитый полицейский, у которого, возможно, есть информация для наших читателей.

– В данный момент – ничего, однако вы во мне не нуждаетесь, я видел, как вы прекрасно со всем справляетесь в одиночку.

– Это упрек?

– Если позволите, поговорим об этом в другой раз.

– Я в вашем распоряжении. Ладно, занимайтесь своим расследованием, а я возвращаюсь к своим статьям.

Поднявшись, журналист покинул заведение.

– Что именно он хотел?

– Он забронировал только что освободившуюся комнату и расспрашивал о Марьетте. Если и дальше так пойдет, то я останусь с одними журналистами. Сегодня утром у меня отказались еще от одной брони.

Тьерри Кюш знал, что убийство бывшего жандарма стало той самой каплей, которая переполнила чашу. Словно грибы после дождя появились разного рода статьи и сообщения. Расследование ему придется вести в более трудных условиях. Не стремится ли убийца к широкому привлечению средств массовой информации? Если это так, то он не остановится: начнется резня. С другой стороны, он рискует совершить ошибку. С самого начала Кюш со своей командой искал ту крохотную улику, которая изменит ход дела. А если это не так, не исчезнет ли попросту преступник?

Пресса всегда упивается историями убийства известных людей, это придает остроту и повышает интерес… Позволены любые предположения.

Блашар водрузил на стойку бутылок пятнадцать, собираясь откупорить их:

– Моей дочери сейчас нет.

– Я пришел к вам… Можно присесть вон там?

– Располагайтесь, я сию минуту… Вы уверены, что ничего не желаете?

– Нет, нет, спасибо.

– Чем могу служить?

Подойдя к столику, хозяин гостиницы сел.

– Я буду говорить напрямик: где вы находились вчера вечером?

Мужчина, похоже, был ошеломлен вопросом.

– С вами…

– Я увидел вас уже после убийства, а до этого?

– Я закрыл бар где-то без четверти одиннадцать, мне пришлось вытолкнуть Анжа с Марьеттом на улицу. Он даже, бедняга, сильно меня оцарапал. Они все еще ругались.

– А потом?

– Я закончил уборку и спустился в винное хранилище.

– И что вы делали в хранилище?

– Делал опись вин.

– И часто вам случается делать опись в одиннадцать часов вечера?

– Нет, но я получил ящики из Австралии, и у меня не было времени проверить заказ. Каждый месяц я особо выделяю какое-нибудь вино в своем меню. Моя роль состоит в том, чтобы открывать новые виноградники: испанские, австралийские, американские. Случаются великолепные сюрпризы. В этом месяце в почете чилийское вино. В июле это будет пино нуар из Ярра-Валле. Это неподалеку от Мельбурна… Видите ли, по натуре я домосед, я путешествую посредством собственных вин и вин моих клиентов.

Кристоф Блашар не ответил на вопрос Кюша. Полицейский прервал его:

– Это не объясняет мне…

Блашара обидело вмешательство капитана.

– Один ящик упал, мне пришлось полить землю, чтобы предотвратить появление запаха.

– А эта нехорошая царапина на вашей руке?

– Я же сказал вам, это сделал Марьетт, когда я выставлял его вон… Если бы я знал, то приютил бы его и ничего бы этого не случилось.

– Однако я вынужден заметить, что нанес вам эту царапину человек, который отбивался, прежде чем умереть…

– На что вы намекаете? Надеюсь, это шутка!

– Неужели я похож на шутника?

Разговор начал накаляться, и в эту минуту пришло спасение в лице появившегося в зале отца Клемана.

– Добрый день, Тьерри, здравствуйте, месье Блашар, я вам не помешаю?

– Привет, Клеман.

– Добрый день, святой отец.

– Что вас привело сюда?

– У вас найдется время отобедать?

– Да, с удовольствием! Месье Блашар, мы продолжим этот разговор позже!

– К вашим услугам. Месье, со всеми этими расспросами я припозднился, через пятнадцать минут я накрою вам стол, а пока воспользуйтесь случаем: настольный футбол свободен!

– Вас это не соблазнит, пока мы ждем?

– В последний раз я играл в настольный футбол, когда мне было двенадцать лет, а тут еще сутана…

– Это как велосипед, никогда не забывается. Ну что, решились? С проигравшего причитается.

– Почему бы и нет!

Мужчины вошли в зал ресторана, предназначенный для конференций. Справа «Бонзини» ждал своих клиентов. Капитан был рад встрече со священником: напряженность нарастала, и эта минута позволит ему немного расслабиться. Партия началась. Кюш взял красные, синие достались аббату. Полицейский нанес первый удар.

– Начало отличное! Первый на десятом, так?

– Это чтобы произвести на вас впечатление. Кстати, на что играем?

– А если я исповедую вас после окончания расследования?

– Я неверующий, хотя и крещеный. Но если это доставит вам удовольствие… В любом случае, я не собираюсь проигрывать…

Улыбнувшись, Клеман ничего не ответил. За игрой завязалась беседа, сопровождавшаяся стуком мячей, постоянно ударявшихся в широкие бортики.

– Мое руководство интересовалось новостями расследования.

– Мы с трудом продвигаемся. Я не знаю, связаны ли между собой два убийства, попытка убийства и исчезновение Барбозы.

– Да, это первый вопрос, который возникает.

– Бывают, конечно, любопытные случайности. Но какова, однако, вероятность такого количества событий всего за десять дней, да еще в городе с населением менее трех тысяч?

– Слабая.

– В этом мы с вами согласны. Я убежден, что мы имеем дело с одним и тем же человеком. Журналисты будут в восторге.

– И какова же, по-вашему, мотивация?

– Когда я узнаю мотив, мне останется лишь арестовать его.

– А не может ли идти речь о каком-нибудь безумце, психопате?

– Такая возможность, конечно, не исключена, и я навел справки в специализированных центрах района. Но с этой стороны тупик. Хотя я не оставляю такой мысли.

– Будем надеяться, что он или она совершит ошибку.

– Уже попался! Я уверен, что минувшей ночью задел ногу этого подонка.

– Что вы собираетесь предпринять? Три на втором… осторожно, я возвращаюсь.

– Версий несколько, прежде всего мы проверяем больницы, посмотрим, что это даст… И потом, есть еще это содружество, все эти совпадения, Анж Дютур со своим вином… – Продолжая партию, Кюш вкратце объяснял Клеману ситуацию. – Восемь на шестом… И еще есть этот месье Андре. Я вызвал его на сегодня, и, как принято говорить у нас, у него есть все основания. Кроме того, дело, возможно, упростилось бы, если бы Марьетт входил в содружество. По крайней мере, это дало бы мне направление…

– Безусловно.

– Восемь на седьмом… А теперь я боюсь, как бы еще кого не прикончили. А вы что-нибудь обнаружили?

– Возможно… Надо подумать, как мне поступить…

Бросив горсть мячей, Кюш не спускал глаз со своего партнера. Воспользовавшись этим, Клеман забил очередной гол.

– Восемь на восьмом… осторожно, я обгоню вас.

– Мне необходимо найти улику. Я брожу в потемках, а должен продвигаться очень быстро, иначе прокурор отберет у меня дело. Мы с ним не слишком большие приятели.

– Восемь на девятом… внимание, Тьерри, гол престижа.

Мужчины обменялись сердечными улыбками.

– Клеман, если у вас появится информация, сообщите мне немедленно. Преступник может продолжить в любой момент. Город охвачен всеобщим безумием. Я получаю анонимные письма, в мой кабинет приходят тайком донести на своего соседа. Есть даже одна женщина, которая явилась сдать собственного мужа… Неплохой удар!.. Девять на девятом… еще один, и игра закончена.

– Я не сказал своего последнего слова.

– Я тоже, и потом, у нас полно подозреваемых. Наверняка найдется один, кто заговорит… Вот черт! Браво, аббат, это десятый.

Широко улыбаясь, Клеман направился к одному из столиков в обеденном зале.

– За вами должок, сын мой, исповедь. Уговор дороже денег!

– Ладно, заметано! Идемте, я приглашаю вас на обед.

На автомобильной стоянке у собора припарковался красный «мини-остин». Из машины с маленьким чемоданом в руках вышел щеголеватый Кинсли. Изящной походкой он миновал церковь, затем Дом вина, повернул направо и начал спускаться по холму Вайян. На ходу он, порывшись в кармане, достал связку ключей. И вскоре остановился у дома номер 26. Его окликнул чей-то голос:

– Извините, месье, вы лорд Кинсли?

– Да, это я.

Мартен представился. Джентльмен пригласил его войти, вынув по пути из почтового ящика три конверта. Мужчины вошли в переднюю, затем в прелестную гостиную, заставленную мебелью и безделушками.

– Месье, вы наверняка в курсе событий, которые волнуют в этот момент город.

– Да, действительно, Элизабет де Вомор предупредила меня, все это трагично.

– Мне поручено собрать для анализа все кинжалы. Вам известно, что Анисе был заколот, и…

– Вам не надо ничего объяснять мне, я сейчас отдам его вам.

– Благодарю вас… Однако мы задаемся вопросом, почему отец Анисе пошел по этой улице в тот вечер, когда его убили.

– Я вас не совсем понимаю.

– Мы восстановили его путь в вечер преступления. Известно, что он возвращался с собрания, организованного мадам де Вомор.

– С этим вроде бы все ясно…

– Если я возьму за основу версию, что он направлялся в дом священника, то вы согласитесь со мной, что семидесятилетний человек, выйдя от мадам де Вомор, скорее должен был бы свернуть направо, а не налево.

– Безусловно.

– Тогда почему его нашли мертвым у вашей двери?

– Я… Я должен подумать… Хотите стакан воды?

– С удовольствием!

Лорд прошел на кухню. Мартен, воспользовавшись этим как опытный сыщик, незаметно просмотрел почту. Одно письмо из страховой компании, другое – из банка. Но его гораздо больше заинтересовало третье послание с государственным штемпелем. Он узнал одно из тех стандартных писем, которые посылают в случае превышения скорости и которые приходят через несколько дней после нарушения. Он потихоньку опустил конверт в свой карман и отвел взгляд как раз в тот момент, когда хозяин дома возвратился с двумя стаканами на подносе.

– Вы долго отсутствовали?

– Около полутора месяцев.

– Вы живете в Лондоне, так ведь?

– Нет, в Девоне, в Торки.

– Вы прилетели на самолете?

– Да, это очень удобно, я сажусь на самолет в Хитроу, оттуда прямая линия на Мериньяк. А там я забираю свою машину и еду сюда.

– Какие у вас были отношения с жертвой?

– Мы были членами одного и того же содружества, и нас связывали две общие страсти: вино и книги.

– А Марьетта вы знали?

– Да, он был уполномоченным по снятию проб, и в рамках своей деятельности я иногда встречался с ним. Мне принадлежит маленький виноградник на западном склоне коммуны. Марьетт не слишком мне нравился как жандарм и еще меньше в качестве уполномоченного… Но уверяю вас, не до такой степени, чтобы убить его.

Кюш и Маджер заранее составили сценарий допроса. Совсем нелишним будет вести его вдвоем. Андре не новичок. Это человек, побывавший в объятиях правосудия. Если ему есть что скрывать, то его надо припереть к стенке, чтобы он допустил оплошность. Дежурный полицейский проводил Андре в кабинет. На нем бежевый костюм, белая рубашка с открытым воротом и до блеска начищенные мокасины. Он излучал безмятежность, и это произвело благоприятное впечатление на Надю. Первым начал более закаленный капитан:

– Присаживайтесь! Спасибо, что откликнулись на мое приглашение. Очень любезно с вашей стороны!

Отодвинув стул, мужчина, не торопясь, спокойно сел. Расположившись за письменным столом, Надя наблюдала за ним. Деревянная заколка удерживала ее волосы, которые она подняла ради такого случая. Опустив взгляд на компьютер, она начала печатать. Кюш молча наблюдал за своей жертвой. Андре выглядел непринужденным. После затянувшейся минуты молчания Надя подняла голову и начала допрос:

– Месье, вы допрашиваетесь в связи с убийствами, совершенными в Сент-Эмильоне в период с семнадцатого по двадцать пятое июня, жертвами которых стали Анисе Лестрен де Лезиньян и Марсель Марьетт, а также в связи с покушением на убийство Жаклины Турно.

Стратегия Кюша проста – град вопросов: вопрос Нади, его вопрос. Цель: заставить смотрителя нервничать, сбить с него спесь.

– Назовите, пожалуйста, свое имя, фамилию, адрес, возраст и место рождения. Семейное положение и профессию.

– Андре Казимир Луи Этьенн, родился десятого июня тысяча девятьсот пятьдесят пятого года в Гренобле. Холост. Проживаю у профессора Шане в Сент-Эмильоне, улица Пренс-Фери, дом пять. Профессия – смотритель винного склада.

– Браво, вы ничего не упустили, чувствуется привычка. С каких пор вы работаете у месье Шане?

– С июля тысяча девятьсот девяносто первого года.

– Почему вы не сообщили нам о своей судимости?

– Вы меня об этом не спрашивали, мадемуазель.

– Месье Шане знает о вашем прошлом?

– Да.

– Как вы с ним встретились?

– После вооруженного нападения в тысяча девятьсот восемьдесят втором году… Я получил пулю в левое плечо. Меня оперировал профессор Шане, он спас мне жизнь.

После такого признания Кюш уже не должен был терять инициативы. Он решил использовать образ бесцеремонного полицейского, обращаясь к Андре на «ты». Надя перестала записывать показания.

– У нас с тобой проблема…

Кюш смотрел ему прямо в глаза. Андре не дрогнул.

– Месье Андре, сегодня утром вы мне сказали, будто спали, когда мы пришли за профессором Шане. Вы подтверждаете ваше показание?

– Да, подтверждаю. Я спал, мадемуазель.

– Похоже, ты страдаешь амнезией или сомнамбулизмом… Ибо вчера около половины двенадцатого твое тело прогуливалось по городу.

Андре ничего не ответил.

– Месье, я повторяю вопрос: что вы делали вечером между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого?

– Я спал, я только что сказал вам…

– А тебе известно, что с твоим прошлым на этот раз ты рискуешь получить пожизненный срок.

– Вы главный подозреваемый в деле убийства Марселя Марьетта… Напомнить вам вчерашнюю вашу стычку в хранилище? Марк Борден и Бенедикта Тардьё… вам что-то говорят эти имена?

– Это двое студентов, которых мы обучаем в поместье.

– Так вот я цитирую ваших студентов: «Даю тебе время до завтра, ясно?»О чем вы должны были говорить с Марьеттом сегодня?

– Он должен был взять пробы, вот и все.

– Ты последний, кто видел Барбозу в ночь его исчезновения. И опять никаких свидетелей!

Андре промолчал.

– Послушайте, пресса не дает нам покоя, прокурору нужен виновный, и, если вы нам не поможете, мы ничего не в силах для вас сделать…

– Давай выкладывай, чем ты занимался вчера вечером.

– Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.

– Послушай, не валяй со мной дурака, иначе я закую тебя в наручники…

– Завтра ваш портрет будет красоваться на первых полосах всех газет…

Андре продолжал упорствовать в своем молчании.

– Что ты делал семнадцатого около двадцати трех часов?

– У меня есть алиби.

– Нет!

– Я был вместе с профессором Шане.

– Твой хозяин сказал, что ты ушел в половине одиннадцатого.

– Возможно, я не смотрел на часы. Зато я уверен, что сразу пошел домой спать.

Надя Маджер, которая прошла хорошую школу, с нескрываемой насмешкой заметила:

– Самое досадное, месье Андре, что у вас никогда не бывает алиби. И каждый раз, как вы спите, совершается убийство.

Кюш буквально взорвался:

– Черт бы тебя побрал, прекрати издеваться надо мной!

Смотритель винного хранилища оставался невозмутимым. Надя снова начала записывать.

– Хватит, сажаем его!

– Если я не ошибаюсь, у меня есть право на один звонок.

Кюш с досадой протянул ему телефон. Неподходящий момент для нарушения законной процедуры.

– Давай!

Андре набрал номер:

– Алло… Да, это я… Боюсь, что задержусь… Меня только что арестовали за убийство месье Марьетта… Да… Спасибо.

Открыв дверь, Кюш обратился к дежурному полицейскому:

– Вызовите жандармов из Либурна, пусть подержат его до завтра. Я не желаю больше его видеть. – Затем, повернувшись к Наде: – Я звоню прокурору.

Капитан провел у телефона полчаса. Теперь его начальство в лице комиссара Журдана полностью в курсе состояния дел. Сам прокурор Пуаре одобрил содержание под стражей бывшего преступника. По характеру он Жавер <sup>[27]27
  Персонаж романа Виктора Гюго «Отверженные». – Примеч. пер.


[Закрыть]</sup> и относился к той категории людей, которые считали, что оступившийся человек рано или поздно согрешит опять. Что же касается Кюша, то у него не было ни малейшей уверенности в виновности Андре. Зато он нисколько не сомневался, что тот не говорил правды.

Прошло уже больше часа с тех пор, как Андре оказался в тюрьме, когда профессор Шане обратился с просьбой к капитану:

– Вы разрешите мне поговорить с ним?

– С какой стати? Напоминаю вам, что он подозревается в убийстве и рискует попасть под суд.

– Послушайте… Я знаком с ним больше двадцати пяти лет и знаю, на что он способен… Он не может быть виновным.

– Это ваша точка зрения. У него нет алиби ни на момент убийства Марьетта, ни на момент убийства Анисе. Кроме моего начальства и прокуратуры, мне не дает покоя еще и пресса.

– Разве это причина, чтобы заключать под стражу невиновного? Я прошу у вас всего пять минут…

Полицейский молча посмотрел в глаза профессору Шане. Из-за плеча хирурга Надя отрицательно качала головой. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Кюш ответил:

– Поезжайте, я отправлю соответствующие инструкции в Либурн.

Шане горячо поблагодарил полицейского. Причем казался искренним. Едва он успел переступить порог, как Надя поделилась сомнениями со своим начальником:

– Тьерри… Ты идешь на большой риск…

– Послушай, Старски, Андре не заговорит… У нас мало сведений, а нам так или иначе нужно продвигаться. Шане, вполне возможно, единственный, кто может заставить его говорить. Если он хочет что-то или кого-то защитить, мы это узнаем. По крайней мере, я на это надеюсь.

– А если тут замешан сам Шане?

– Я об этом думал, его дом меньше чем в трех минутах ходьбы от площади.

– Возможно, Андре защищает его…

– Это риск, на который придется пойти… хотя бы до завтрашнего утра…

Сенатор с викарием сидели в гостиной дома священника.

– Очень любезно с вашей стороны зайти ко мне.