Текст книги "Легион павших. IV - V Акт (СИ)"

Автор книги: Эри Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– 15 -

В морозном воздухе медленно кружащиеся снежинки казались чем-то воистину волшебным – тем, чья жажда движения смогла преодолеть холод, в котором застыло даже время.

Снег скрывал землю, деревья, дом, в окнах которого бледно горели свечи. Если бы не они, Райз и вовсе счел бы, что снова оказался на острове Республики. Тогда он тоже любил стоять во дворе, смотреть в темно-синее небо и считать падающие хлопья. Только в те времена белизну вокруг освещал не слабый свет свечей, но яркий, порожденный электрическими лампами высотки Дома. Да, сейчас разница в свете была единственным существенным различием.

Райз посмотрел в сторону дома, туда, где за скованным изморозью окном стояли Къярт с Карой, и улыбнулся.

Улыбаться. Нужно улыбаться, даже если такого желания совершенно нет. Он и так оступился, проявив излишнюю резкость. Благо, Къярт не настолько дотошен и подозрителен, чтобы придать этому большое значение. Главное, не совершать других ошибок.

Райз снова посмотрел в небо.

Он понял, что что-то не так, еще когда Къярт перехватил контроль над Шии-то. Что-то не так кроме того, что в тот момент некая сила едва не вытащила его желудок через горло. Но с физическим недомоганием печати справились на раз, чего нельзя было сказать о вещах куда более серьезных и опасных.

Сначала Райз не понимал, что происходит. Он бы и вовсе ничего не заметил, если бы не был уже знаком с ощущением, что он не один в своей голове. Искривленное восприятие окружающего мира, спонтанные порывы, словно бы продиктованные чужой волей – сначала эти изменения были едва заметны, но к концу вечера Райз уже отлично различал пришедшие извне импульсы.

Проклятие на душе Шии-то. Когда Вильма только обмолвилась о странном поведении Осмельда, Райз отложил догадку в сторону: на тот момент почва для предположений была слишком хлипкая. Но затем парень пришел в себя, заговорил о проклятии, и с тех пор Райз видел его проявления в каждой спонтанной мысли, точно ипохондрик – смертельную болезнь в малейшем недомогании.

Полчаса на отрезвляющей разум холодрыге – и Райз взял себя в руки. Он всю свою прошлую жизнь оттачивал навык разделять свое от навязанного, сопротивляться, отсекать. Несколько месяцев без практики не могли стереть накопленный опыт.

Почему проклятие, которое должно было ударить по Къярту, перешло на него? Ведь составленная Ашшей печать работала только с физическими повреждениями. С другой стороны, возможно, проклятие действительно прицепилось к Къярту, но воздействовало на физиологическом уровне, что расценивалось зеркальной печатью как вред организму. Но что на уровне биохимии могло дать четкое указание «служи Орде»? Как бы там ни было, он это указание получил, впрочем, как и в свое время указание «служи друидам» и множество прочих, исковерканных или же и вовсе проигнорированных им.

Райз не собирался ставить Къярта в известность. Во всяком случае, не сейчас. Даже если его подозрения окажутся обоснованными, нечего поднимать панику раньше времени.

Не планировал он и избавляться от Шии-то. Возможно, это избавило бы его от влияния проклятия, а возможно, и нет. Но пока метаморф представлял ценность, а ситуация находилось под контролем, от кардинальных шагов лучше было воздержаться.

Единственное, чего опасался Райз – что на следующее утро в его теле проснется не он, а кто-то другой. Если проклятие продолжить набирать силу, по пробуждении он может оказаться не готовым к случившемуся за время сна скачку. Так он провел ночь в полудреме, спохватываясь всякий раз, когда его разум понимал, что его затягивает в глубокий сон.

Охотники вели себя смирно. Угроза жизни Вильмы оказалась действенным средством, и даже Хаук, которому наверняка вставили мозги, ограничивался одними только враждебными взглядами.

– Мы задержимся здесь еще на несколько дней, – заявил Осмельд, когда Райз позволил себе опрометчивую мысль, что все идет слишком хорошо.

– Проблемы с памятью, парень?

– У меня встречный вопрос, – бесстрашно огрызнулся тот. – Вильма рассказала, что согласно вашим же словам, вы явились не за тем, чтобы вернуть меня Братству, а чтобы казнить за то, что я отдал Непрад на поживу некромантам. Но за все это время никто из вас даже не заикнулся о том, чтобы прекратить их самоуправство. Паладинам настолько плевать на эти земли?

Осмельд исподлобья взглянул на Кару. Он все еще с трудом держался на ногах и сейчас стоял, опираясь на спинку стула, бледный и суровый, как неупокоенный призрак.

Проклятье. Райз и правда не подумал об этом. Одно дело – отсеять навязанные мысли, и совсем другое – сберечь те, которых его пытались лишить. Ему следует проявлять больше бдительности. Такие осечки недопустимы.

– Мне нужно несколько дней, чтобы разослать некромантам приказы и получить подтверждения. Я хочу собрать их в одном месте, в заброшенной крепости на севере, раз полуостров им все равно не покинуть. Поблизости от нее нет населенных пунктов, и я запрещу им высовываться до моего возвращения.

– Ты помнишь, что будет, если ты сделаешь какую-либо глупость? – поинтересовался Райз.

– Проблемы с памятью здесь не у меня, – сухо ответил тот.

В роли посыльных Осмельд использовал птиц. В первый же день Под принес целый десяток, подстреленных местными охотниками, и, вернув их к жизни, парень выпустил крылатых в небо. Никаких посланий и прикрепленных к лапке записок – только птица, которая должна была прилететь к получателю и отстучать клювом приказ. С одной стороны, метод сомнительный: одному только Осмельду было ведомо, что и кому настучали его пернатые слуги. Но Райз видел, что парень не лжет, и знал его достаточно, чтобы не сомневаться: тот не станет рисковать жизнью Вильмы. В одном женщина оказалась права: Осмельд не был злодеем. Некромантом, готовым пойти на многое ради спасения семьи – да. Но не злодеем.

Ответы начали приходить вечером второго дня. Как и Осмельд, некроманты отправили птиц: те выбивали клювами на подоконниках свои сообщения, и с каждым новым прибывшим гонцом парень мрачнел все больше.

– Какие-то проблемы?

– Они недовольны, – с неохотой признался Осмельд. – И не согласны. Но сделают то, что велено. Во всяком случае, сейчас. Другие ковены не примут их после того, как они присягнули мне.

Пока птицы выдалбливали в подоконниках дыры, охотники искали подходящих лошадей. Под опасался, что даже тех, которых они продали по приезду одному из торговцев, пустили под нож, чтобы прокормить ораву детей. Но четырех скакунов им все же удалось найти. Вильме достался принявший облик грива метаморф. Женщина пыталась уговорить Райза позволить Осмельду ехать на Шии-то – все же гривий ход отличался несравнимой ни с чем плавностью – но тот оставался непреклонен.

Сокровищница Инаэор находилась на плоскогорье перед одной из Эсшенских гряд. Дорога выходила не близкой: сперва на поезде из Углара до Руферона, там пересесть на идущий в Коуфлад состав, и оттуда строго на юг до упора в горы. Углар и Руферон были самыми узкими местами в плане. Углар – из-за присутствия в нем взвинченных донельзя паладинов; Руферон – из-за главы отделения, который мог узнать охотников и Осмельда в лицо. Со вторым дело обстояло проще: Регрору совершенно нечего было делать на вокзале – единственном месте, где они могли столкнуться. В случае с первой точкой маршрута ставка делалась на то, что печати, поставленные Къяртом на Шии-то, не подведут, а Кара обеспечит им отсутствие проверок.

Ей не нравилось происходящее. Находился ли Осмельд под влиянием проклятия, не находился – он оставался некромантом, который слишком долго бегал от плахи. А то, что он обладал важной информацией… При желании Райз мог вытянуть ее всю до последней капли. Но кто бы позволил ему пытать семнадцатилетнего пацана? Уж точно не Къярт.

Каре оставалось только смириться. На удивление, все время, проведенное в доме в Западном Бреуде, а затем и всю дорогу к Углару она держалась рядом с Къяртом. Выбрала из двух зол меньшее или же предпочла не выпускать из виду того, кто сейчас представлял большую опасность как некромант?

Как и ожидалось, паладины на посту в Угларе не стали препятствовать: только выразили озабоченность такой наглой попыткой протащить с закрытого полуострова людей. Но Райз помахал перед носом стражи родовым листом Енкарт, сердечно пообещал, что они сегодня же исчезнут из Углара, и вопрос решился.

Грузовой вагон все еще стоял в отстойнике, дожидаясь двух гривов, коня и прибавившегося к ним метаморфа. Пусть Вильма временно оставалась без своего надзирателя, но из одного вагона, который Райз выкупил целиком, семейству было некуда бежать.

Все это время он наблюдал за ними, за их энергией духа и каждый день убеждался в том, что это все те же охотники, которых они встретили на пути в Руферон. Серые от промозглого холода и свалившихся на них злоключений, но все те же. Они не были им врагами, как не был и Осмельд – обычный парень, с неудобной родословной, который хотел покоя для своей семьи.

Единственным, кто не унывал, был Офрен: он не стеснялся выражать свой восторг и сообщать на весь вагон, как удобно и приятно путешествовать в обществе знати. Но как бы он ни старался сгладить острые углы, получалось неважно. Хаук продолжал злиться, а мрачного, как промокший до нитки тощий кот, Осмельда ко всему прочему еще и грызло чувство вины, что он стал причиной, по которой охотники все глубже увязали в неприятностях.

Сильнее всех была неприязнь Пода, спрятанная под маской спокойствия: угроза жизни его супруги мало способствовала установлению дружеских отношений.

В какой-то момент напряжения в ресторанной части вагона стало так много, что Райз откланялся и закрылся в своей комнате. Это, конечно, не избавило его от лицезрения энергии духа охотников, но теперь в него хотя бы не втыкались, как ножи и пики, их взгляды. Раньше такая ерунда не задевала его. Но сейчас он все еще находился в поисках той точки баланса, в которой мог легко отсекать порывы, навеянные проклятием, и не подвергать тщательному досмотру каждое свое желание, определяя, таким ли своим оно является.

Все сомнения в том, что проклятие ударило по нему, улетучились, когда накануне вечером, в очередной раз споря с Къяртом о какой-то ерунде, он поймал себя на мысли, что было бы неплохо свернуть тому шею, а его разум тут же принялся просчитывать шаги. С учетом зеркальных печатей, свернуть шею нужно было как минимум трижды, что ему никто не позволил бы сделать. Нужен был другой план.

Это было самое грубое, самое топорное влияние проклятия за все время. Враг показал себя, и пришло время стряхнуть пыль со старых умений и приготовиться к затяжным сражениям в собственной голове.

Райз почти задремал, когда донесся стук в соседнюю, принадлежащую Къярту, комнату, а затем, после недолгой паузы, и стук в его собственную. По ту сторону двери стояли его мучители.

– Заходите, – Райз сел на кровати и провел ладонью по лицу, прогоняя сон.

Появившийся первым на пороге Къярт не был инициатором этого собрания. Зайдя следом, Кара плотно закрыла дверь и заняла место на диванчике напротив. Къярт устроился на краю его же койки, словно отрезая пути к бегству. Повеяло близящимся серъезным разговором, тема которого была известна только Каре.

– Он уже что-то натворил? – с напускной беззаботностью поинтересовался Райз и после того, как Кара одарила его многозначительным взглядом, добавил: – Я еще ничего не успел сделать. Так что это точно был Къярт.

– Прекрати валять дурака, – беззлобно ответила Кара. – Нам до одного только Руферона ехать еще сутки, так что…, – она помедлила, словно собираясь с духом. – В доме Енкарты ты обещал, что вы расскажете о своем прошлом, когда я об этом попрошу. Собственно, я прошу рассказать.

Райз с Къяртом переглянулись. Ни один из них не ожидал, что Кара изъявит желание выслушать их так скоро, да и события последних дней не располагали к ведению задушевных бесед. Но в одном она была права: сейчас времени для долгих историй – хоть половником черпай. Только вот Къярт вряд ли горел желанием снова ворошить свое прошлое.

– Что ж, раз обещание давал я, мне и начинать, – Райз улыбнулся.

– Нет. Пусть он начнет, – возразила Кара.

Райз предполагал, что в этот раз Къярт опустит часть деталей своей биографии. Но тот излагал одно за другим, едва ли не теми же фразами: сперва нелицеприятная история о его жизни до того, как ему стало известно о надвигающейся на его планету катастрофе; затем – о еще менее приятных событиях, последовавших за этим известием.

А из парня получился на удивление хороший рассказчик.

Кара слушала, не перебивая, только время от времени хмурила брови и щурила глаза, отчего в их уголках появлялись тонкие, изящные морщинки.

Къярт замолчал, когда за окном рассвело, а в комнате витали нити серебристой взвеси.

– Мне очень жаль, – дипломатично произнесла Кара. Поверила ли она хоть во что-то из услышанного? – Твою сестру. И вообще.

– Если у тебя нет вопросов, я пойду.

Къярт посмотрел на дверь, как на недостижимый путь к спасению.

Вопросов не было, но только у Кары.

– А что же насчет твоих похождений в этом мире? – одернул его Райз. Последние пару часов он сидел, подложив под локоть подушку и вальяжно вытянув ноги, оставив Къярту место на самом краю. – Если уж играть по честному, то ты должен рассказать все, что произошло до того момента, как мы случайно столкнулись с Карой во всеми забытой деревеньке, и все пошло наперекосяк.

– Не в этот раз, – отрезал Къярт и поднялся со своего места.

Кара перевела вопросительный взгляд с него на Райза.

– Нет, ничего такого, из-за чего ты отказалась бы с ним разговаривать, – заверил тот. – Он просто стесняется. Видишь ли, я не все время находился рядом, и Къярт не стал упускать своего счастья и…

– Ты угомонишься когда-нибудь или нет?

– А ты мне прикажи, – Райз хохотнул.

Къярт безнадежно покачал головой и вышел, закрыв за собой дверь. Далеко он, конечно, не ушел – его комната была через стенку, но Райз уже был доволен собой: пусть напарник забивает голову мыслями о фурии, чем о тех, кого не смог спасти.

– Тебе тоже лучше отдохнуть, – сказал Райз. – Сегодня вечером пересадка в Руфероне, выспись к тому моменту.

– Кто-то должен следить за Осмельдом.

– Этим кем-то буду я, – он улыбнулся. – Отдыхай, Кара.

Проскучав в своей комнате до полудня и перекусив в обществе проснувшегося Къярта запеченной в сливах уткой, Райз отправился спать.

Пересадка в Руфероне прошла без сучка и задоринки. Правда, пришлось задержать поезд, отбывающий в Коуфлад, чтобы перецепить грузовой вагон с гривами и лошадьми. Под честное слово, что те не покинут вагон, им было позволено въехать на территорию города.

Поезд в Коуфлад имел вид еще более представительный, чем угларский. Как никак, его маршрут пролегал с запада на восток через центральные земли Союза, в том числе с остановкой в столице – Афраксе. Но, несмотря на весь лоск выкупленного вагона, он не стоил того, чтобы ломить цену вдвое.

– Что, тоже хочешь послушать? – спросил Райз, когда поезд выехал из Руферона, а Кара появилась на пороге его комнаты в сопровождении Къярта.

– Я обязан проследить за тем, чтобы ты не привирал.

– И как ты только можешь так плохо обо мне думать?!

В этот раз Къярту и Каре достались свои собственные, глубокие и мягкие кресла. За окном мелькал промозглый, потрепанный поздней осенью пейзаж, но по эту сторону было тепло и сухо. От сидений и обивки кресел пахло дорогим парфюмом, а сквозь закрытую дверь доносился ненавязчивый перебор арфы музыкантом, приглашенным для развлечения уважаемых гостей. Вряд ли он ожидал, что в итоге ему придется развлекать охотников, не слишком похожих на представителей знати, но просто взять и уйти, оскорбив тех, кто позволил себе выкупить целый вагон, он не решился.

Когда все приготовились слушать, Райз осознал, что не знает, с чего начинать, и что, собственно, говорить. Прежде ему не доводилось рассказывать о своем прошлом. Что было важным, а что незначительным? Попытки отыскать ответ приводили к тому, что все в итоге или казалось суетой сует, или же не оставалось ничего, что допустимо было не упоминать. В итоге Райз отбросил размышления, собственное отношение к перессказываемым событиям и ограничился банальным изложением фактов. Подбираясь к последним дням своей прошлой жизни, он упрочился в мысли, что все эти рассказы о давнем – изначально дурацкая затея, которую он окончательно испоганил. Мотнув головой, он не без труда разделил свое восприятие ситуации и навязанное проклятием, и поставил в изложении точку.

– Что насчет того, что было после? – как бы между прочим поинтересовался Къярт. – Твоя версия недавних событий куда занимательнее моей.

– Неужто ты целый день вынашивал этот подлый план?

– Конечно. Глупо было приходить не подготовившись.

– Глупо было вообще совать палец в дверь. Но раз таково твое желание, то возьми и сам расскажи Каре, что было после. У тебя даже лучше получится: можешь изложить в ролях.

Къярт смерил Райза тяжелым взглядом.

– Знаю, грязный удар, но ты первый полез.

– Если хочешь, я сама могу спросить его, – предложила Къярту Кара. – Помнится мне, кто-то обещал «ответить честно на любой вопрос».

– И не совестно тебе так открыто заключать союз с некромантом? – с укоризной в голосе спросил Райз.

Кара с невозмутимым видом пожала плечами.

– 16 -

В Коуфладе никто и никогда не знал о голоде, что грозил Непраду. Обладатель обширных пахотных черноземов и дремучих лесов, он мог прокормить в одиночку добрую половину Союза и еще продать остатки соседям. Нарядные трех– и четырехэтажные дома, принадлежащие семьям потомственных землевладельцев, заняли три холма, в ложбине между которыми расположился исполин. Точно усталый воин, преклонивший колени, он стоял опершись на нечто, напоминающее серп. Его лицо – отполированный камень, лишенный каких-либо черт – было обращено к земле.

Причин задерживаться в городе не нашлось, и дорога повела на юг, к белеющим вдалеке верхушкам эсшенских гор. На улице стоял первый месяц зимы, но холода еще не успели добраться сюда, слишком занятые захватом непрадского полуострова. Но осень, не та, что с позолотой на деревьях и солнечными, расшитыми летучей паутиной днями, а промозглая, порванная ветром, рождающая единственное желание – забиться в нору и не высовываться до весны, все еще была здесь. Къярту холод был нипочем, Каре не позволило выказать слабость чувство собственного достоинства, а Райз находил прелестной и такую погоду. Хлещущий в лицо и толкающий в спину ветер будил воспоминания о былых днях, когда Райз мог не только ощущать на себе буйство воздушной стихии, но и повелевать ею.

Охотники такой стойкостью и воодушевлением похвастаться не могли. И когда Осмельд привел их к охотничьей сторожке, забравшейся в расселину меж двух скал плоскогорья, что предваряло горный кряж, они выдохнули с облегчением.

– Сколько нам еще тащиться? – спросил Хаук, когда они все собрались вокруг разогревающихся на огне коуфладских консерв.

– Мы на месте, – ответил Осмельд и бросил на Райза короткий взгляд. – Вход в сокровищницу здесь. Под очагом, – он посмотрел на пламя. – Если разобрать его, там будет дверь.

– Ты был здесь раньше? – спросил Къярт.

– Нет. Мне рассказывали, как найти сокровищницу. Это и склад и убежище на случай, если понадобится скрыться.

– Есть что-то, что нам нужно знать? – Райз внимательно посмотрел на Осмельда.

Тот ответил не сразу.

– Когда я открою дверь, все охранные заклятия будут сняты. Никакой опасности.

– Отлично. Вильма останется с нами. Для гарантий.

– А какие гарантии у меня?

– Твое примерное поведение и примерное поведение остальных – лучшая гарантия.

Когда поленья в очаге догорели, Шии-то, принявшее облик сурового вида здоровяка, разгребло угли и разобрало камни, обнажив покрытую пеплом круглую плиту два метра диаметром. В самом ее центре находилась крошечная выемка, словно от удара штырем – удара достаточно сильного, чтобы от нее в стороны разошлась густая сеть трещин.

Опустившись на колени, Осмельд порезал ножом палец и выдавил кровь в выемку. После десятка проглоченных алых капель плита задрожала, покрылась периной из поднятой пыли. Осмельд встал на ноги и отошел в сторону. Несколько минут – и камень осыпался в черный зев прохода, обнажив уходящую круто вниз лестницу.

Вспомнилось святилище из другого мира. Технологии запечатывания использовались, вероятно, разные, но некоторое сходство определенно присутствовало.

– Что это за магия? – тихо спросила Вильма, положив руку на плечо парня.

– Связующее камень и кровь заклинание. Таким же пользовались те, кто…, – Осмельд запнулся, – кто непосредственно был частью Орды. Я пойду первым?

Райз кивнул.

Прихватив старую надколотую масляную лампу, Осмельд начал спускаться вниз. Лестница оказалась короткой: всего-то два десятка узких ступенек, за которыми начинался длинный, погруженный в темноту и затхлость туннель.

Стоило им оказаться в его начале, и энергия духа Къярта переменилась. Райз едва нахмурился. Все верно: в прошлой жизни напарника, перед тем, как все полетело в бездну, его вели как раз по такому вот туннелю с неведомым концом.

Райз взял Вильму за локоть и улыбнулся в ответ на тяжелый взгляд Пода:

– Я ей ничего не сделаю. При соблюдении оговоренных условий.

Проход все тянулся и тянулся, уводил вглубь горы. В обступившем со всех сторон мраке начали мерещиться гримасы, но это были всего лишь порождения рытвин на стенах и трусливо дрожащего света лампы.

Тупик вынырнул из темноты внезапно: точно такая же плита, как и под очагом, только вертикальная, а вместо небольшой выемки в центре – дыра, в которую могла пролезть спелая вишня.

Немного потоптавшись на месте, Осмельд сунул в нее палец, а его энергия духа приобрела легкий голубоватый оттенок естественного страха перед неизвестностью.

И снова легкая, дробящая камень, дрожь.

По ту сторону царила темнота. Но она заполняла не коридор, а по меньшей мере, просторный зал – эхо шагов Осмельда унеслось вдаль да так и не вернулось.

– Где-то здесь должен быть…, – он сделал несколько шагов вдоль стены, – должен быть рычаг.

В камне, немногим поодаль от входа, и впрямь обнаружилась небольшая металлическая панель с переключателем.

Темнота заскрежетала механизмами, сверкнула искрами, и следом за ними вспыхнули десятки установленных на стенах светильников, проливая свет на содержимое сокровищницы Инаэор.

Это место выглядело, как бездонная кладовая, но, учитывая ценность того, что в ней хранилось, все же было сокровищницей. Неспроста Осмельд называл ее не просто хранилищем, но убежищем. Кроме рядов шкафов, что тянулись вдоль левой и правой стены, здесь были бочки с маслом для светильников, шкуры, долгохранящаяся провизия, разная утварь, что могла пригодиться тому, кто захочет здесь отсидеться – точно гигантский амбар, разделенный на секции.

Удивительнее всего были тепло и вода. В родном мире Райза тоже существовали обогретые недрами планеты пещеры: с ручьями, крошечными озерами и вполне убедительной растительностью – друиды обосновались как раз в одной из таких. И пусть сокровищница Инаэор не дотягивала до уюта Лона, но бьющий из стены и скрывающийся в камне источник весомо добавлял ей привлекательности.

– Как давно запечатали это место? – спросил Райз, осматривая подвешенное на крюках вяленое мясо. Сколько лет оно здесь хранилось? Естественным методом или же не без консервирующих печатей?

– Его не запечатывали: заперли дверь, которую можно как открыть, так и закрыть. Я могу восстановить плиту на входе, – предложил Осмельд.

– Не стоит, – Райз качнул головой и выпустил локоть Вильмы. Теперь достаточно было и того, что за ней присматривало Шии-то.

– Я привел вас в сокровищницу, как вы того хотели. Чего еще вам нужно?

– Нужна не сокровищница, а способ снять проклятие с метаморфов. Поисками его и предлагаю заняться всем желающим, – Райз окинул взглядом шкафы, доверху забитые книгами. – Если ты, конечно, не знаешь, где именно эта информация находится.

– Даже то, что она вообще существует, – всего лишь мое предположение.

Райз приподнял бровь.

– Оно должно быть, – поспешил добавить Осмельд. – Если не в готовом виде, то хотя бы наброски. Не думаю, что мой род не попытался бы найти способ снять проклятие.

– Зачем, если вы и так прислужники Орды? – холодно спросила Кара.

– Служить добровольно и по принуждению – разные вещи, – Осмельд зябко пожал плечами. – Тем более для тех, кто сам привык повелевать.

Каждый раз, когда речь заходила о Инаэорах, Осмельд называл их «мой род» и никогда «моя семья». С тем, что сейчас его семьей являлись охотники, никто не спорил, но то, как он отделил себя от давших ему жизнь, вызывало вопросы. Воспитание Вильмы так сказалось, или у парня еще до зачистки ковена не все было гладко с родными?

– Что ж, чем раньше начнем поиски, тем раньше закончим, – Райз приглашающе махнул рукой в сторону шкафов.

Прежде чем приступить к изучению архивов, он отозвал Къярта в сторону и попросил заняться изучением печатей и чего-либо, что могло пригодиться в будущем. Без лишних обсуждений, каждый взялся за свое дело.

Пересматривая толстые пыльные папки, содержащие оригиналы переписок между главами ковенов, подписанные соглашения и некие подобия законодательных актов и хартии для некромантского сообщества, Райз поймал себя на мысли, что нахождение под землей не вызывает у него прежних чувств, как, например, когда он копался в бумагах святилища в соседнем мире. Неужто прожитые среди друидов годы стали забываться, или же это проклятие так ненавязчиво пыталось стереть его же личность?

Райз сдержал желание чихнуть, тряхнул головой, прогоняя наваждение, и перешел к следующему документу – переписи некромантов, входивших в ковен Инаэор. В ней приводились не только списки имен, но и родословные каждого упомянутого в ней, принадлежащие им земли, место проживания, уровень одаренности и даже владение артефактами и особо примечательными призванными.

Кроме всего прочего в записях значились даты смерти. И если на первых страницах они были вполне объяснимы, то на последних их близость к датам рождения намекала, что проблемы в ковене Инаэор начались задолго до того, как Братство истребило их. После зачистки некому было обновлять записи. Оставалось только гадать, кто из упомянутых на последней сотне страниц еще жив, а кто мертв. Не очень удачно. С такой адресной книгой можно было бы постучаться в дверь ко многим, кто представлял ценность.

Райз листал страницы и уже собирался отложить перепись в сторону, когда его взгляд зацепился за приписку, имеющуюся всего у нескольких некромантов: «проклят кровью, лишен возможности использовать печати призыва». Но значение имело не наказание, которому подвергли некроманта, а его проступок: «убийство трех паладинов из семьи Далоран, поставившее под угрозу безопасность ковена».

Райз скользнул взглядом к началу страницы. Керава Вашатру Рутеру. Ему было всего шесть, когда Братство уничтожило весь род Рутеру.

О постоянстве, с которым паладины позволяли улизнуть от них всякой малышне, впору было сочинять глумливые куплеты.

В итоге Инаэоры забрали Кераву к себе, а спустя двадцать один год тот напал на семью Кары, чем, по всей видимости, привлек к ковену излишнее внимание. Это из-за него пять лет спустя Братство стерло в порошок Инаэор со всем ковеном? Присутствовал ли среди них Керава?

Райз посмотрел на маячащую среди шкафов Кару. Необходимость прикасаться к трактатам вызывала у нее примерно те же эмоции, которые вызвали бы поиски потерянной сережки в свинарнике, но ее черты оставались высеченными в камне. Ей бы соревноваться с Къяртом: чье равнодушно-спокойное выражение лица равнодушнее.

Если бы паладины тогда убили Кераву, то они должны были сообщить об этом Каре. Если, конечно, знали, кто именно напал на род Далоран. А могли и не сообщить, чтобы та не потеряла запал, с которым охотилась на некромантов. Варианты с одинаковой вероятностью. Хотя… в операции таких масштабов дело явно не обошлось одними руководителями отделений, а значит, оставался шанс, что о Кераве будут знать не только те, кто решит придержать информацию. А слухи, как ветер – их ничем не сдержать. Следовательно, скорее всего Братство даже не знало, что Керава состоял в ковене Инаэор.

Или не состоял? Какой прок Предтечам держать подле себя некроманта, по их же распоряжению лишившегося силы?

Райз снова пробежался взглядом по строкам. Кераве позволили сохранить тех призванных и умертвий, что были при нем на момент проклятия: одного грива, пару хищников поменьше и полтора десятка человеческих умертвий – никого, с чьей помощью он мог бы убить трех воплотивших броню паладинов.

– Эй, Осмельд, подойди-ка сюда, – позвал Райз, когда гадать в одиночестве надоеле.

– Что-то нашел? – тот не проявил энтузиазма.

– Да, кое-что, – Райз усмехнулся и добавил, понизив голос: – Но не касательно проклятия. Тебе что-нибудь известно о нем?

Он развернул перепись лицом к Осмельду. Тот быстро смекнул, что к чему. Парень хотел было обернуться в сторону Кары, но его остановила опустившаяся на запястье рука Райза.

– Так известно, или нет?

– Выскочка, который сгубил весь ковен. Род пытался замести следы, но Братство вцепилось мертвой хваткой. О нем много говорили в последние годы, до того как…, – Осмельд оставил фразу незаконченной. – Его имя стало почти нарицательным. Такие самодуры, еще и из древнего рода, редко встречаются.

– Ничего конкретнее у тебя нет? Его убили, как и остальных?

– Он был проклят и изгнан, после чего вернулся в родовое поместье. Вряд ли он часто из него высовывался. Если бы кто-то из некромантов решил убить его за все причиненные ковену неудобства, мой род не стал бы судить убийцу слишком строго.

– Судить?

– Рутеру – древний род. Не такой, как Инаэоры, но древний. Убить последнего из рода, а тем более еще и воспитанника Инаэор – преступление. И не важно, что наследник и сам находился в опале.

– Значит, Керава может быть еще жив. Какая ирония. А что за проклятие на крови?

– Одно из самых сильных. Оно будет действовать, пока жив хотя бы один из тех, в ком течет кровь проклявшего рода.

–…Оставалось только натравить на вас паладинов, и проклятие было бы снято. Жаль, исполнители подкачали.

– Он бы не посмел, – решительно заявил Осмельд.

– Сейчас это уже не важно.

Райз отыскал в тексте упоминание о поместье Рутеру и хмыкнул. Если он верно помнил карту Эсшенских гор, до места, где мог окопаться Керава, было каких-то два дня пути.

– И как еще не вышло так, что сокровищницу не сделали в подвале у Рутеру.

– Так и вышло. Практически, – Осмельд говорил односложно, с долгими паузами, словно заставляя себя признаться в провинности. – Рутеру не одно поколение служили моему роду. И сокровищницу построили поблизости от них, потому что они были ее стражами – до изгнания Керавы. После этого его род лишили права открывать дверь. В переписи об этом ни слова, сам понимаешь, почему.